Внезапно ее схватили сзади чьи-то сильные руки и потащили в сторону. Джесс в панике принялась отбиваться. Но уже в следующую секунду она узнала эти руки, узнала их бесцеремонную уверенность. Капитан Кеннет. Ей даже не требовалось видеть его лицо, чтобы понять, что это именно он. И никогда еще она никому так не радовалась.

Он оградил ее от дикой ярости пьяного верзилы. От ядовитой злобы, сочившейся из его толстых губ, вздувшихся пузырями.

– Проклятая сука… – прошипел пьянчуга.

– Вон! – загремел голос капитана. Отбив удар, предназначавшийся Джесс, он перехватил руку противника и вывернул ее. – Вон из моего дома!

Мужчины врезались в стол. Снова зазвенела посуда. Себастьян ударил противника коленом в пах. Тот взвыл от боли и согнулся пополам, хватая ртом воздух. Капитан же схватил его за ворот и, резко повернув, пинком выставил из кухни. Пьянчуга распластался у порога и громко застонал. Себастьян медленно подошел к нему и вновь ухватил за ворот куртки. Ему понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы дотащить негодяя до задней двери. Швырнув его на землю, капитан проговорил:

– Если я тебя еще когда-нибудь увижу… – Он с силой ударил его под ребра. – Если я увижу тебя возле своего дома, ты пожалеешь о том, что появился на свет. – Приподняв верзилу, Кеннет нанес ему еще один удар, затем отшвырнул в сторону и добавил: – Советую запомнить мои слова.

Резко развернувшись, он вернулся в дом. Пьянчуга же с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел к задней калитке. Отворив ее, он скрылся из виду.

Джесс сначала следила за происходящим из кухни, а потом вышла в сад, чтобы лучше все увидеть. Вернувшись в дом почти одновременно с капитаном, она рассказала ему о том, что произошло.

– Но Юнис он не тронул, – добавила Джесс. – Даже пальцем не тронул.

– Да, знаю. Правда, он чуть не убил тебя, – проворчал Себастьян.

– Однако ж не убил, – ответила Джесс с улыбкой.

Капитан тоже улыбнулся. Потом взял ее под руку и тихо сказал:

– Давай прогуляемся по саду, если не возражаешь.

Они снова прошли к задней двери и вышли на дорожку.

– Вот мы и пришли, – сказал Себастьян, остановившись у скамьи.

Он усадил ее и сел с ней рядом. Джесс вдруг почувствовала головокружение и на мгновение прикрыла глаза. «А может, рухнуть в обморок? – подумала она неожиданно. – Трава здесь вроде бы мягкая…»

Словно прочитав ее мысли, Себастьян проговорил:

– Только не падай в обморок. – Он обнял ее за плечи.

– Хорошо, не упаду.

Хотя, возможно, все-таки упадет. Она поежилась от холода. Причем с каждой секундой ей становилось все холоднее.

Кеннет повернулся к ней и коснулся ладонью ее щеки. Затем провел пальцами по ее губам и пробормотал:

– Проклятие, ты холодная, как сосулька.

Джесс промолчала, и он добавил:

– Наверное, не стану спрашивать, почему ты разгуливала по дому босая. – Он вдруг взял ее за руку и, взглянув на ладонь, спросил: – Обожглась?

– Что?.. Ах, это от горячей ручки. Ничего страшного. А вот этот пьянчуга… Наверное, я изрядно испортила его физиономию. Думаю, он уже не будет прежним красавчиком.

– Начнем с того, что красавчиком он никогда и не был. – Капитан приподнял ее руку к свету, падавшему из кухонных окон. – Знаешь, все-таки есть небольшое покраснение, хотя ты утверждаешь, что не обожглась. А вот и царапины от прошлой ночи, когда ты вырывалась из рук ирландцев. Я сам промывал эти царапины.

Себастьян принялся разглядывать ее ладонь.

– А это что? – Он провел по ладони кончиком пальца. – Похоже, это старые шрамы. Во всяком случае, они появились у тебя до встречи со мной. Как будто стеклом ободралась.

– Прекрасная догадка, – кивнула Джесс.

На самом деле это были следы укусов. Она вспомнила, как они у нее появились, и от этих воспоминаний повеяло холодом.

Джесс невольно поежилась, и капитан, почувствовав это, не стал ее расспрашивать. Выпустив ее руку, он сказал:

– Ты постоянно рискуешь своим здоровьем, Джесс. Я хочу положить этому конец.

– Я тоже. – Она попыталась улыбнуться. Себастьян какое-то время молчал, потом в задумчивости проговорил:

– У меня есть все основания считать, что ты слишком уж… отчаянная. Вернее – безрассудная. Неужели никто тебя не предупреждал, что нельзя сводить счеты с пьяным безумцем?

Сама того не замечая, Джесс покрепче прижалась к капитану.

– А разве у меня был выбор? – спросила она. – И разве можно вразумить человека, когда он такой пьяный? Сначала он смел бы со своего пути Юнис, а потом разорвал бы на кусочки несчастную, за которой явился.

– Да, у тебя ловко получилось, – сказал Себастьян. По-прежнему обнимая Джесс, он откинулся на спинку скамейки и вытянул перед собой ноги – мужчина в минуты отдыха у себя в садике. Джесс почувствовала, что он еще крепче ее обнял, однако она не стала возражать – ее это вполне устраивало.

Тут Себастьян вдруг рассмеялся:

– Знаешь, твой выход удался на славу. Спасибо.

– Я вовсе не для тебя старалась.

– Знаю. Ты сделала это для Юнис. Я в тот момент стоял на верхней площадке кухонной лестницы и все видел. Видел, как ты схватила кастрюлю с супом и бросилась на мерзавца. – Рука на ее плече словно отвердела. – И мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я подоспел. – Себастьян надолго умолк, потом вновь заговорил: – Когда сегодня утром я ушел из дома, я подумал: вот вернусь – и попробую выжить тебя отсюда. Даже разработал план. Думал, что смогу запугать тебя.

«Почему он говорит мне все это?» – подумала Джесс.

– Что ж, тогда тебе придется подождать. Я еще не совсем оправилась после стычки с этим верзилой.

– О да, все еще дрожишь от страха. – В его голосе послышались веселые нотки. – Так вот, я не стану выселять тебя. Оставайся. Ты это заслужила. И знаешь… перебирайся ко мне со всеми своими вещами и с кошкой.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно.

«Если я привезу сюда Кеджера, он, возможно, возьмет свои слова обратно», – мысленно улыбнулась Джесс.

Кеннет шевельнулся, устраиваясь поудобнее, и в конце концов Джесс оказалась у него на груди. Ей тотчас же стало теплее… и гораздо уютнее. Он осторожно перебирал пальцами руки, обнимавшей ее за плечи, и Джесс чувствовала каждое его прикосновение.

Да, было необыкновенно уютно сидеть с ним рядом и наблюдать, как вокруг сгущается тьма. Джесс даже позволила себе расслабиться и не думать о том, что капитан Кеннет, возможно, и есть предатель Синк, которого она выслеживала.

– Я думала, ты убьешь его, когда начал избивать. Думала, вытащишь нож.

Себастьян усмехнулся:

– Но не на глазах же у Юнис…

– Да, конечно. Потом я сообразила, что в ее присутствии ты ничего такого не сделаешь. И ничего ей не скажешь. – Джесс ненадолго задумалась, потом спросила: – Неужели ты никогда не показываешь родным, какой ты на самом деле?

– Стараюсь… по возможности.

– Скажи, а ты убил бы его, если бы рядом была только я? «Ах, зачем я спросила его об этом?» – подумала Джесс.

Но не могла же она взять свой вопрос обратно…

– Я ведь уже убил человека у тебя на глазах. – Себастьян скосил на нее взгляд. – Правда, мне не хочется делать это привычкой, Джесс. Ты видела меня в худший из моментов. В большинстве случаев я вполне респектабельный коммерсант. И вовсе не убиваю всех, кто выводит меня из себя.

– Да, ты умеешь держать себя в руках. Хотя мне кажется, что твои тетя, дядя и кузен с кузиной не очень-то хорошо тебя знают. Но если бы ты не сдержался… Ох, они пришли бы в ужас, увидев у себя в саду покойника.

– Да, разумеется.

Они снова надолго умолкли – словно сговорились.

Глядя на темные тени под кустами, Джесс думала о том, что сегодня темнота не вызывала у нее ни малейшего беспокойства. Впрочем, ничего удивительного. Ведь пока Себастьян здесь, рядом с ней, она ничего не боялась. А говорил он с ней сегодня как-то странно… Говорил так, будто они давно уже были добрыми друзьями. Будто сидели вот так сотни раз. Будто всегда выходили вечером в сад, чтобы посидеть рядом на скамейке.

Тут он вдруг посмотрел на небо и изрек:

– Ночь очень ясная, но завтра непременно будет дождь. Думаю, ближе к вечеру.

Джесс тоже посмотрела на небо.

– Почему ты так считаешь?

– Потому что знаю. Видишь вон там… – Он указал свободной рукой на небо, где краснела узкая полоска облака. – Это называется «кобылин хвост». Обычно за ним с севера приходит дождь. А скорость движения – около пятнадцати узлов.

– Мне бы тоже хотелось научиться предсказывать погоду. У меня на складе есть комната, где я храню сводки погоды со всей Европы. Но как бы я ни пыталась вывести какую-нибудь закономерность, ничего не выходит. Думаю, когда-нибудь появятся книги с таблицами погоды – наподобие таблиц приливов и отливов.

– Очень может быть. Тогда больше не придется гадать.

Пока Кеннет изучал небо, Джесс изучала его лицо. Кеннет и погода были достойными друг друга противниками. Многие моряки видели в погоде противника.

Тут он вдруг улыбнулся ей, и Джесс почувствовала, что пропала. Словно что-то перевернулось в этот миг в ее груди. Даже дыхание остановилось.

А Себастьян откашлялся и проговорил:

– Знаешь, в Портсмуте есть одна ведьма, которая отгоняет плохую погоду. Моряки даже платят ей, чтобы поколдовала им.

Пока он говорил, в душе ее как будто пел маленький колокольчик. И ей ужасно хотелось прижаться к нему покрепче, хотелось провести кончиком языка по его губам и почувствовать их вкус. Джесс снова охватила дрожь, но теперь уже она дрожала вовсе не от холода. Эта дрожь отдавалась болью между ног, и Джесс прекрасно знала, что это означало.

Она пыталась не думать о мужчине, сидевшем с ней рядом, однако у нее ничего не получалось. «Ах, какая же ты неблагоразумная, – говорила она себе. – Неужели ты забыла, зачем пришла в этот дом? Неужели забыла об отце?»

Собравшись с духом, Джесс отстранила обнимавшую ее руку и отодвинулась на другой конец скамьи.

– Да, насчет Юнис, – проговорила она. – Хочу, чтобы ты знал… Так вот, она вела себя именно так, как и следовало в той ситуации, и я считаю… – С совершенно невозмутимым видом Себастьян привлек ее к себе и снова обнял – как будто только так они и могли сидеть. Джесс не стала возражать, поскольку в саду становилось все холоднее. – Да, твоя тетя действовала очень благоразумно. Юнис прекрасно понимала, что могло произойти, если бы она загородила эту женщину. Поэтому и стояла чуть в стороне. Я не ожидала, что встречу такую женщину, как твоя тетушка, в доме в Уэст-Энде.

– Такую, как она, ты вообще нигде не встретишь.

Пальцы Себастьяна поглаживали ее плечо, и это мешало Джесс сосредоточиться.

«Не хочу проникаться к тебе симпатией, но чувствую, что уже проникаюсь. Не хочу, чтобы мое тело млело от твоих прикосновений, но оно уже млеет. Не хочу ничего к тебе испытывать».

– Позволь рассказать тебе одну историю. – Кеннет шевельнулся и, положив ее голову к себе на плечо, с улыбкой проговорил: – Успокойся же. Расслабься и слушай. Так вот, когда мне было семь лет, я рылся в грязи у Темзы.

– Но я на самом деле не…

Мускулы его затвердели как камень. Он обладал удивительной силой, хотя иногда был с ней чрезвычайно осторожным и заботливым.

– Помолчи, а то не расскажу. Ты пошла на Кэтрин-лейн, потому что хотела что-нибудь узнать обо мне, верно? Так что пользуйся возможностью.

– Ты что-то задумал, раз не отпускаешь меня?

– Возможно.

– Помнишь, когда мы недавно говорили, ты обещал дождаться, когда я сама явлюсь к тебе в спальню? Может быть, ты задумал… именно это?

Джесс не сразу поняла, что происходит. Наконец сообразила, что рокот в его груди – это хохот.

– Можешь мне поверить, на этой скамейке да еще ночью ничего подобного не произойдет. К тому же сегодня я занят.

Он вдруг чмокнул ее в макушку и снова рассмеялся.

– Знаете ли, капитан…

– Черт возьми, ты нравишься мне все больше. Пора бы тебе к этому привыкнуть. А теперь слушай. Тебе будет интересно. Так вот, мне было тогда лет семь. И стояла зима, декабрь. А может, и январь. По прошествии стольких лет уже не помню. Однако берег реки не замерз. Это самое неприятное время года, потому что земля словно обжигает холодом. Невозможно согреться. Ни днем, ни ночью. Те, кому суждено умереть, обычно умирают именно в это время. И еще – весной.

Джесс тут же представила описываемую картину. О, этот ужасный холод… Как раз зимой папочка и уехал во Францию. Уехал – и не вернулся. А деньги быстро кончились. Она все время проводила на улице, на холоде. Воровала, чтобы выжить. Но даже тогда не занималась сбором отбросов на Темзе, не подбирала то, что роняли баржи. Даже в худшие времена до этого не доходило.

– Довольно быстро я набрал полкорзины угля. Напал на хорошее место. Однако продолжал искать еще и еще. Внезапно у обочины дороги остановилась карета, и из нее вышла леди, спустившаяся затем к кромке берега. Она была в теплом шерстяном плаще. Я бы не стал такой продавать, а оставил бы себе. Носил бы его и спал бы в нем. Я мог убить ее из-за плаща – лишь бы поспать ночь в тепле. Да, именно таким я был в те годы.

Кеннет надолго умолк, и Джесс слышала, как он вздохнул. Возможно, думал о том, что могло бы с ним произойти. Джесс и сама частенько задумывалась о том, что с ней случилось бы, если бы жизнь сложилась иначе.

– Это была Юнис? – спросила она.

– Да, Юнис. Тетушка подошла ко мне и сразу же спросила: «Ты сын Молли Кеннет?» «А что, если так?» – ответил я. «Идем со мной, – сказала она. – Я давно тебя ищу».

Себастьян снова замолчал. На небе погас последний отблеск зари и засветились первые звезды. Он наблюдал за ними, запрокинув голову. Его профиль походил на контур какой-то горы. Гранит и утесы. Но внутри капитан был не из гранита. Будь он простым и твердым внутри, ей было бы с ним легче.

– Леди сняла с себя плащ и накинула мне на плечи, – вновь заговорил Себастьян. – Потом пошла обратно к карете в одном платье. Пошла не оглядываясь, так как была уверена, что я последую за ней.

Джесс знала, что отец бросил Кеннета, после того как его мать умерла. Выкинул, как мусор. Но остального не знала. Треснуть бы этого графа, что был его отцом, чем-нибудь тяжелым по голове и утопить.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? – прошептала Джесс. – Ведь это – слишком личное. Рассказываешь, потому что я помогла Юнис?

– Да, отчасти. Должен же я поделиться с тобой кое-какими секретами. Для справедливого обмена, если можно так выразиться.

Какого справедливого обмена?

– И в качестве предупреждения, – продолжал он. – Чтобы ты знала, какой я на самом деле.

«Я видела вчера, как ты убил человека. И только что едва не убил еще одного. Сколько же еще, по-твоему, нужно мне предупреждений?»

– Иногда я, ужасно голодный, стоял под мостом и смотрел на проезжавшие наверху экипажи. На экипажи, в которых сидели элегантные джентльмены. Я всех их ненавидел. – Джесс услышала, как он заскрежетал зубами. – Я обворовывал тех, кого мог обворовать. Лет через пять-шесть я мог бы превратиться в убийцу. Так что я прекрасно понимаю твоего отца. Мы оба выросли… с ненавистью в душе. И я знаю, почему он стал предателем.

Он думает, что папа стал бы убивать из-за денег. Джесс резко отстранила его руку и выпрямилась.

– Ты ничего не знаешь о моем отце. Не знаешь главного. Мой отец…

– Невиновен? Ты это хотела сказать? Что ж, ты должна так думать, потому что он – твой отец. Но что же ты собираешься сделать, чтобы доказать его невиновность?

Что бы Кеннет ни думал, он ошибался. Но наверняка он думал что-то оскорбительное.

– Нет ничего такого, чего бы я для него не сделала. Я уже…

– Потом, – перебил Себастьян. – Закончим разговор потом. А сейчас пойдем в дом и поужинаем. – Он протянул ей руку, чтобы помочь подняться. – Во время ужина послушаем Квентина. Думаю, он замечательно сумеет объяснить нам, почему в Англии не балуют бедняков. Только иди по траве, если не хочешь, чтобы я тебя нес. Не следует ходить босиком по гравию.