Возвратившись из Тюильри в свой особняк и пообедав с Маргаритой и Жозефиной, Эбергард быстро собрался в дорогу и приказал Мартину и Моро сопровождать его.

Наш моряк знал, куда собирается его господин, и не мог нарадоваться тому, что, быть может, удастся напасть на след преступников, причинивших князю столько горя.

— Ах, черт побери! — обратился он к Моро после того, как приказал подавать экипаж.— Да простит мне Господь мои прегрешения, но если кто-то из этих извергов попадет мне в руки, ему не сдобровать! Я сверну голову проклятому Фуксу, а если повезет, то и Рыжему Эде!

При этом мускулистый широкоплечий кормчий сжал кулаки с такой силой, что ни на минуту нельзя было сомневаться в справедливости его слов.

— Прекрасно, Мартин! — весело воскликнул Моро.— Барона ты оставляешь Моро?

— Да, мой дорогой, барона я предоставлю тебе и Сандоку!

— Q, бедный брат Сандок сидит в заточении!

— Мы его освободим, если только злодеи не убили его прежде! От них можно всего ожидать…

— О, поспешим, дорогой Мартин, поспешим!

— Когда я слышу тебя, мне все кажется, что это говорит Сандок! Пойдем, экипаж уже подан, солнце садится, пора! Ты хорошо помнишь корабль, куда злодеи втащили твоего собрата?

— О, Моро отлично помнит его! Корабль называется «Рекэн». О, Моро узнает его сред» тысячи!

— Ну, хорошо, пошли! — сказал Мартин, подавая негру маленький револьвер, себе же взял большой, и они направились через парк к воротам, где стоял экипаж.

Господин Эбергард не заставил себя долго ждать. Он приказал негру усесться на козлы рядом с кучером, а Мартину указал место в экипаже напротив себя.

Моро показывал кучеру направление к тому месту на берегу, где стоял корабль.

Лошади быстро несли легкий экипаж, так что до наступления вечера они были у цели.

Моро посоветовал оставить экипаж на некотором удалении от берега и подождать, пока не стемнеет; в противном случае Фукс и его товарищи могли увидеть их, так как берег был совершенно открыт и безлюден.

Когда князь и Мартин вышли из экипажа, Моро указал им причаленный к берегу «Рекэн». Они стали осматривать местность, как вдруг негр слегка дотронулся до плеча кормчего.

— Ну, что еще? — спросил Мартин.

Моро, приложив палец к губам, указал на экипаж, стоявший в стороне между деревьями.

— Черт побери! — проговорил Мартин— Ведь это экипаж барона!

Моро, утвердительно кивнув, подошел к княэю.

— Они все на корабле! — проговорил он.

— Тем лучше! — воскликнул Мартин,— захватим всех вместе!

— Осторожнее,— сказал князь,— не стреляйте и не давайте о себе знать до тех пор, пока я не прикажу. Может быть, нам удастся захватить их прямо на берегу.

— О нет, господин Эбергард, нам это не удастся! Мошенники уже заметили нас, вот они подымают якорь и собираются отчаливать.

— Кормчий Мартин прав! Моро видит на палубе пять человек, нет, шесть, там еще три матроса!

— Да, черт побери, они умнее и хитрее, чем мы думали!

Следя, как на «Рекэне» готовятся к отплытию, князь с минуту размышлял и сказал твердым голосом:

— Будем их преследовать!

После этого он направился к стоящему поблизости кораблю, поменьше «Рекэна», но, судя по всему, более быстроходному.

Тем временем противники их уже отчалили и выходили на фарватер, быстро удаляясь от места стоянки. Мартин и Моро, следуя за князем, провожали их взглядами; кормчий пробормотал проклятия, а Моро с трудом сдерживал нетерпение.

На суденышке, к которому подошел Эбергард, находились старый моряк и его сын.

— Послушайте, друзья,— обратился к ним князь,— не одолжите ли вы мне ваш корабль на одну ночь и один день?

Отец с сыном удивленно посмотрели на незнакомого человека и вопросительно переглянулись между собой.

— Я уплачу вам сейчас всю стоимость вашего корабля,— продолжал Эбергард, видя, что они колеблются,— сию минуту и звонкими монетами!

Слова князя произвели должное впечатление на этих, по-видимому, небогатых людей.

— Если вы желаете, милостивый государь, то мы предлагаем вам наши руки,— ответил старый моряк, весело улыбаясь.

— Прекрасно! Мне непременно надо догнать вон тот, только что отчаливший корабль!

— О, это нам не составит труда, милостивый государь! — отвечали моряки.

Эбергард и его провожатые взошли на суденышко. Отец и сын быстро приготовились к отплытию.

— Я дам вам десять тысяч франков сейчас, а когда догоним «Рекэн», получите еще две тысячи. Вы довольны? Ну, так отвязывайте швартовы.

Отец с сыном живо принялись за работу, им помогал Мартин, в котором они очень скоро узнали опытного моряка. Когда отплыли, Мартин стал за штурвал, Моро пошел на нос и внимательно смотрел на удалявшийся корабль; князь стоял на возвышении, осматривая путь.

Уже стало темнеть, когда суденышко князя оказалось на середине реки, а «Рекэн» все удалялся и удалялся. Но вот паруса подняты и суденышко быстро заскользило по воде.

Эбергард во что бы то ни стало стремился на этот раз захватить обоих преступников и их покровителя барона, а кроме того надо было спасти Сандока, находившегося в их власти. Он свершит над ними свой строгий суд и наконец освободит мир от этих злодеев.

Вскоре уже можно было расслышать пьяные восклицания, доносившиеся с «Рекэна»; не было сомнения, что через два-три часа они догонят преступников.

Вдруг Моро, испустив дикий возглас, указал на воду — несмотря на полную темноту, он разглядел в волнах плывущего человека.

— Эй! — воскликнул он, сзывая моряков.— Человек в воде, человек, похожий на Сандока! — И, не дожидаясь ничьей помощи, с неимоверной быстротой схватил канат и бросил конец его в воду.

Князь быстро подошел к борту и увидел боровшегося с волнами человека, которому уже начали изменять силы.

— Брат Сандок, вот канат! — громко закричал Моро, с трепетом следя за движениями тонувшего.

Мартин также перегнулся через борт и в следующую минуту, к величайшему своему огорчению, увидел, что корабль, подгоняемый попутным ветром, скользит мимо, а Сандок не поспевает за ним.

— Ах, черт побери! — воскликнул он.— Волны мешаю ему, и он теряет последние силы… но вот он хватается за канат — о, Сандок ловкий и цепкий, как кошка!… Но что я вижу? Он владеет только одной рукой, и у него не хватает сил удержаться за канат… Эй, друзья, долой паруса! — закричал он, и как только его приказание было исполнено, так круто переложил штурвал, что волны захлестнули суденышко.

Моро, полный беспокойства за жизнь своего собрата, кинулся на корму и, разглядев Сандока в волнах, радостно воскликнул:

— О, Сандок крепко держит канат!

С этими словами он принялся подтягивать спасаемого ближе к корме, Мартин помогал ему. Князь стоял рядом и всматривался в темноту, вслушивался, стараясь в плеске волн уловить голос своего негра, но Сандок считал для себя унизительным звать на помощь. Стиснув зубы, он здоровой рукой держался за канат и чувствовал, к своему облегчению и радости, что его подтягивают к кораблю.

Пока команда выполняла маневр по спасению человека за бортом, «Рекэн» ушел далеко вперед и потерялся во мраке, так как судовые огни на нем не зажигали.

Благодаря усилиям могучего Мартина, Сандок со всей возможной быстротой был поднят на палубу, и только тогда увидели, что он ранен в левую руку и кровь все еще продолжает течь.

Но Сандок имел достаточно сильную волю, чтобы не жаловаться на неимоверную боль; он был счастлив, что снова видит своего господина и своих друзей, и, чуть оправившись, бросился в ноги князю, благодаря за спасение.

Трогательна была эта сцена. Рана, перенесенные опасности и волнения — все было забыто, только радость и любовь сияли на лице верного негра.

— Встань, Сандок, и расскажи обо всем, что с тобой произошло,— ласково обратился к нему князь.— Ты серьезно ранен?

— О, легкая царапина, — отвечал Сандок. поднимаясь с колен.— Через два дня все пройдет!

— Они держали тебя в заточении, и все-таки ты сумел уйти от них, — одобрительно говорил князь, в то время как Моро бережно перевязывал рану Сандока, оказавшуюся вовсе не «легкой царапиной».

— Лучше умереть, чем оставаться в заточении, масса! Барон, Фукс и Рыжий Эде вне себя, что Сандоку удалось проделать отверстие в борту корабля! Массе надо быть очень осторожным — в трюме корабля находятся бочки с порохом, а Фукс держит уже наготове факел!

— Как, злодеи собираются взорвать «Рекэн»? — воскликнул Эбергард.

— Наверное, они боятся попасть нам в руки,— предположил Мартин.

— Барон дрожит от страха, а Рыжий Эде и Фукс пьют вино, чтобы придать себе бодрости,— продолжал рассказывать Сандок.— Когда они увидели меня в воде, то выстрелили и попали мне в руку, но Сандок остался живым для того, чтобы еще раз увидеть массу и предостеречь его; Сандоку надо быть живым для спасения массы!

Мартин одобрительно кивнул и подошел к морякам; он приказал поднять дополнительные паруса, чтобы ускорить ход и побыстрей догнать «Рекэн».

— Ты верный человек, Сандок! — сказал князь, протягивая руку обессилевшему от потери крови негру,— Благодарю тебя за эту услугу! Но твое предостережение не удержит нас! Мы будем преследовать виновных, чего бы это нам ни стоило. На этот раз они не должны ускользнуть от нас. Приляг, Сандок, ты утомлен.

Моро уложил Сандока на приготовленную им прямо на палубе постель таким образом, чтобы можно было почаще менять повязку на ране.

Мартин снова взялся за руль и повернул корабль в прежнем направлении; князь же мерил шагами палубу в мрачном раздумье. Он понимал, что наступает решительная минута в этой борьбе не на жизнь, а на смерть. Но он привык рисковать собой и не страшился смерти.

Сандок неподвижно лежал на своей импровизированной постели, закрыв глаза. К счастью для негра, помощь ему была оказана вовремя, но потеря крови и переутомление настолько обессилели его, что он не в состоянии был даже пошевелиться. Сидевший рядом Моро, который переодел собрата в сухое платье, время от времени вытирал пот, струившийся по его лицу, и подавал питье.

Около часу пополуночи князь и Мартин увидели вдалеке смутный силуэт «Рекэна», еще через некоторое время стали слышны возгласы преследуемых и пьяные их голоса.

Обе стороны чувствовали, что предстоит нечто необычайное.

Фукс видел бортовые огни неуклонно приближавшегося судна и не находил для себя никакого выхода. Он понимал, что на этот раз ему не спастись, и утешал себя только тем, что вместе с ним погибнет и князь. По его расчетам, взрыв и последующий за ним пожар на «Рекэне» неизбежно погубят и суденышко Эбергарда; поэтому он медлил поджигать факел, пока преследователи, которым он уготовил ту же участь, что и себе, не поравняются с «Рекэном». Фукс считал, что Сандок погиб в волнах, и князь ничего не знает о предстоящем взрыве.

Фукс не дрожал от страха, как потерявший лицо барон, не был так пьян, как Рыжий Эде, распевающий вместе с матросами удалые песни; он был спокоен, так как видел, что выхода нет; он с готовностью встречал смерть, так как знал, что при этом погибнет и его заклятый враг. По бледному лицу Фукса скользнула дьявольская улыбка, когда он твердой рукой стал зажигать факел, приготовленный для приведения в исполнение ужасного плана.

Три матроса «Рекэна», вероятно, и не знали о предстоящей смертельной опасности, в противном случае они немедленно бросились бы в воду, чтобы хоть таким образом спасти жизнь; они видели лишь догонявший их корабль, но усердно исполняли свои обязанности и не спрашивали, в чем дело.

Князь Монте-Веро видел, как в темноте вспыхнул факел на корабле; он понимал, что за этим кроется, знал, что и ему, и его спутникам уготована смерть! Но это не поколебало его хладнокровия. Чего ему бояться?

Князь Монте-Веро был спокоен. Ему предстояло исполнить свой долг, он не вспоминал сейчас ни о своей дочери, ни о юной Жозефине, чувство долга заглушало в нем даже отеческую любовь.

Эбергард твердо шел навстречу опасности, но при этом не спускал глаз с горящего факела на «Рекэне». Вот их судно приблизилось настолько, что стали различимы фигуры на палубе.

Вдруг к нему подошел Мартин.

— Господин Эбергард,— сказал он, понизив голос,— негодяи через несколько секунд встретят нас выстрелами, может быть, опередим их? Мои пистолеты уже заряжены.

— Попробуем взять их живыми, Мартин. Мне кажется, они не достойны принять такую легкую смерть.

— Но если им не удастся застрелить нас, они взорвут свой корабль.

— Мы все во власти Божьей, Мартин, уповай на Него!

Слова эти так подействовали на старого кормчего, что он опустил руку с заряженным пистолетом.

— Да, мы все во власти Бога,— сказал он и с гордостью посмотрел на своего благородного господина.— Но позвольте мне, господин Эбергард, остаться подле вас, чтобы в случае нужды…

— Встань рядом со мной, Мартин, ты имеешь на это право. Вспомни, как часто в жарких схватках мы были рядом!

— И потому я хотел бы и умереть рядом с вами, господин Эбергард!

— Это хорошо, мой друг, подобные слова я привык слышать от тебя! Протяни мне руку, верный Мартин! Будь начеку, они начнут стрелять, но успеют сделать только по одному выстрелу.

Князь и Мартин неподвижно стояли на середине корабля, не спуская глаз с неприятеля.

С «Рекэна» раздались выстрелы.

Смутило ли врагов спокойствие и неустрашимость преследователей, но пули пролетели мимо них, а судно князя приблизилось к «Рекэну» на сотню футов.

Эбергард видел, как Фукс отбросил в сторону свое ружье и, опять схватив факел, кинулся на нос корабля.

Наступила решительная минута. На «Рекэне» поднялся страшный переполох, матросы рубили канаты у спасательной шлюпки, чтобы побыстрее спустить ее на воду.

Барон в растерянности стоял у борта, не решаясь, какую выбрать смерть — от огня или в воде. Судя по всему, он предпочел последнее, все-таки надеясь каким-то образом спасти свою жизнь, хотя плавать не умел. Паника на «Рекэне» нарастала.

В эту минуту Эбергард, никогда не терявший своего железного спокойствия, обратился к обоим морякам.

— Друзья мои,— Сказал он, подавая им кошелек,— вот остальные деньги, обещанные мною. Вы хорошие пловцы, бросайтесь в воду и плывите к берегу, а ваше суденышко предоставьте нам!

После стрельбы с «Рекэна» отец и сын поняли всю опасность, угрожавшую им. Приняв деньги, они с минуту колебались.

— Не теряйте ни секунды,— торопил Эбергард,— прыгайте в воду и плывите к берегу! Наши противники сейчас взорвут «Рекэн», и мы можем взорваться вместе с ними!

— Пресвятая Дева! — воскликнул старший из моряков, побледнев от страха и хватая за руку своего сына.— Отчего же вы не спасаетесь, мы бы помогли вам.

— Скорей покиньте корабль, пока еще есть время! — воскликнул Эбергард,— мы остаемся потому, что тоже умеем плавать.

Моряки наконец решились и прыгнули в воду. В ту же секунду раздался страшный грохот, потрясший весь корабль, блеснуло желтое пламя и осветило воду и берега; казалось, будто разверзлись пучина вод й земная твердь!

Мартин шептал слова молитвы, князь чувствовал, как содрогаются под ним доски палубы, но это продолжалось не долее минуты.

В воду падали горящие обломки взорванного «Рекэна», шипели и гасли куски развороченной обшивки, но ни криков, ни стонов не было слышно.

По всей вероятности, грохот взрыва разнесся далеко, но берега были не заселены, а Париж крепко спал, и что ему за дело до отдаленного грома?

Суденышко князя было невредимо и осталось на плаву, только в носовой части возник небольшой пожар. Мартин бросился туда, и скоро устранена была и эта опасность. Сандок и Моро также не пострадали от падавших на судно горящих досок, свидетельством чему были их громкие крики. Эбергард, от души радуясь спасению своих верных слуг, все внимание обратил на обгоревший остов «Рекэна», к которому они подходили.

Взгляду его представилась ужасная картина разрушения! Тлевшие доски палубы и сломанные мачты производили тягостное впечатление. Казалось, ни один из находившихся на борту не спасся. Перегнувшись через борт, Эбергард разглядел в волнах нечто похожее на человеческие тела, но они были настолько изувечены, что походили скорее на бесформенные куски мяса.

Вдали слышался какой-то плеск, будто некто барахтался в воде, но Эбергард никого не мог рассмотреть. Все происшедшее было настолько ужасно, что Эбергард и Мартин молча смотрели на горевшие обломки и торжествующие восклицания обоих негров неприятно поразили слух князя.

— О добрый Мартин,— кричал один из негров,— скорее сюда!

Князь и Мартин поспешили на зов. При свете фонаря негры рассматривали чей-то обезображенный труп, покачивающийся на волнах; голова и туловище были целы, а руки и ноги оторваны.

Мартин нагнулся и стал осматривать бледное, бескровное лицо трупа; он узнал его, несмотря на темноту. То был Рыжий Эде.

— Надеюсь, что и Фукса постигла та же участь,— проговорил он,— они наказали сами себя!

— И барон наказан! — воскликнул Сандок,— барон тоже был на «Рекэне»! Ускользнул он все-таки от ангела-душителя! Сандоку очень жаль!

Эбергард не слышал этих слов; он приказал кормчему и Моро внимательно посмотреть, не остался ли в живых кто-нибудь из несчастных, чтобы оказать им помощь.

Сандок вскочил со своего ложа, чтобы помочь им, раненная рука, по его словам, больше не болела.

Черные обломки «Рекэна», покачиваясь, плыли по волнам, но людей нигде не было видно.

До рассвета течением реки все части разрушенного корабля были снесены в море, и ничто не напоминало об ужасном происшествии.

Моряков, отца и сына, бросившихся в последнюю минуту в воду для спасения своей жизни, тоже не было видно. Эбергард утешал себя надеждой, что они благополучно доплыли до берега. Из Парижа, где Эбергард намеревался объявить о случившемся, он телеграфировал в Гавр о розыске тел остальных погибших.

Ему необходимо было знать, что сталось с Фуксом и бароном.

С восходом солнца они возвратились на берег. Моро раздобыл в ближайшей деревне два экипажа; в одном князь и Мартин возвратились в Париж, в другом оба негра доставили в полицию труп Рыжего Эде.

Через несколько дней из Гавра пришло сообщение о том, что из воды вытащено три обезображенных трупа; судя по одежде, это были матросы с «Рекэна».

Все старания найти Фукса и барона остались безуспешными.

Но князю недолго предстояло оставаться в неведении относительно участи этих двух негодяев.