Иерусалим, вторник, 22:01
Согласно консульским правилам Мэгги всюду обязана была передвигаться в сопровождении водителя закрепленной за ней машины, который выполнял и функции личного охранника. Но в данном случае Мэгги решила пренебречь протоколом, ибо эта встреча требовала полной конфиденциальности. Поэтому она вышла на улицу Агрон и поймала обычное городское такси.
Время для раздумий кончилось. После того как Мэгги сделала шокировавшее ее открытие, пришло время действий. Покончив с анаграммой, она вновь пристально изучила фотографию Нури, стремясь понять, что именно зацепило ее в первый раз. Лицо пожилого археолога не раскрыло ей никаких тайн, и тогда взор Мэгги переместился на задний план.
Нури был заснят не в офисе, а в домашней обстановке. Он и тот, кого отрезали, стояли у книжного стеллажа. На самом краешке снимка, чуть выше плеча Нури, пестрел какой-то цветочный орнамент. Нет, это не был кусок обоев… Мэгги увеличила снимок, и ей все стало понятно. Это была богато разрисованная декоративная тарелка, стоявшая в стеллаже.
Ну конечно…
Она уже видела этот рисунок раньше — он так поразил ее своей красотой, что намертво врезался в память. И видела она его всего сутки назад, в доме Шимона Гутмана, когда пришла выразить соболезнования убитой горем семье. Керамическая тарелка, расположенная между книжными томами, сразу привлекла ее внимание. И вот теперь Мэгги рассматривала фотографию Нури, позади которого виднелась точно такая же тарелка. Может быть, они из одного сервиза? И каждый ученый взял себе по тарелке? Это, а еще разгаданная Мэгги анаграмма со всей очевидностью указывали на то, что Гутман и Нури, представлявшие два народа, являвшиеся непримиримыми противниками, на самом деле сотрудничали…
Она вдруг улыбнулась. Представитель ЦРУ сказал, что убийство Нури выглядело классической расправой над изменником палестинского государства, но он и помыслить себе не мог, кем Нури был в действительности.
Затем Мэгги внимательно разглядела руку человека, который стоял на снимке рядом с Нури. А возможно ли, что эта фотография была сделана именно в доме Гутмана, напротив того самого книжного шкафа и под нимбом той самой керамической тарелки, а не ее сестры-близнеца? И возможно ли, что этот человек, дружески обнимавший Нури, на самом деле — Шимон Гутман?
Мэгги потянулась было к своему мобильнику, намереваясь набрать Дэвиса и все ему рассказать. Может, стоит даже побеспокоить самого заместителя госсекретаря, кабинет которого располагался этажом выше… Но что-то ее остановило. Что она им предъявит? Пока все ее новости можно легко представить в виде цепочки поразительных совпадений. Но где доказательства, где факты? А что, если американская разведка, засучив рукава и взявшись за работу, все-таки отыщет где-нибудь целого и невредимого Ихуда Рамана, друга и ученого коллегу убитого Гутмана? Как она тогда будет выглядеть в глазах своих боссов?
И тут Мэгги вновь припомнился странный разговор с вдовой Гутмана. Пока она никому о нем не рассказывала. А если бы кто-то донес об этом, она всегда могла сказать, что не придала значения словам несчастной вдовы, которая помешалась от горя. На самом деле слова и мольба миссис Гутман не выходили у Мэгги из головы. И она понимала, что Рахель, пожалуй, тот самый человек, который в силах пролить свет на все эти загадки.
А коллег посвящать в свои дела она пока не торопилась. Еще, не дай Бог, решат, что у нее легкая форма «иерусалимского синдрома» и она увлеклась тайнами, которых на самом деле нет. Вот после визита к вдове Гутмана — другое дело. Он обещает заполнить пустые места в логических построениях, которые Мэгги нагородила, сидя за компьютером в гостинице. От Рахель она первым делом пойдет к церэушнику и выложит ему все. А он пусть тогда скажет, что обо всем этом думает.
Она приняла это решение всего полчаса назад, а сейчас как раз остановилась на улице, где стоял дом Гутманов. Еще чуть-чуть терпения — и у нее появятся ответы на мучившие ее вопросы.
— Дальше я пешком… — сказала она, расплачиваясь.
Почетный караул из правой молодежи и представителей израильских поселенцев, который она застала тут в свой первый визит и который привлекал внимание журналистов, теперь почти рассеялся. На противоположной улице от искомого дома на тротуаре стояло лишь несколько человек со свечами в руках и с сиротливым плакатиком, прислоненным к мусорной урне.
Мэгги сверилась с часами. Конечно, не совсем удобно рваться в чужой дом в столь поздний час, да к тому же без предварительного звонка, но она почему-то была уверена, что Рахель Гутман еще не спит и не прогонит ее.
Под кнопкой звонка слева от входной двери располагалась какая-то лаконичная надпись на иврите — очевидно, имя хозяев. Мэгги быстро ткнула кнопку, чтобы не досаждать вдове долгим звонком, однако на ее призыв никто не откликнулся.
Это не заставило Мэгги повернуться и уйти: она видела, что в доме горит свет, и слышала, как внутри играет музыка. Грустная, меланхоличная. Малер. Значит, кто-то там есть. Взявшись за молоточек, висевший рядом со звонком, она легонько стукнула по жестяному блюдечку, вделанному в дверь. Ничего. Тогда она ударила сильнее — и дверь вдруг подалась… Ну конечно, в поминальную неделю двери не запираются. Точно такие же традиции существовали и в Ирландии, откуда Мэгги была родом.
Пустой коридор тонул во тьме, но в доме было тепло, и Мэгги, потянув носом, почуяла запах недавней готовки.
— Эй? Тут кто-нибудь есть? Миссис Гутман?
Ответа не последовало. Возможно, выбившись из сил и устав бороться с отчаянием, Рахель просто прикорнула в своем кресле в книжном зале?.. Мэгги направилась прямиком туда, стараясь не особо красться, но в то же время и не поднимать лишнего шума. Через минуту она оказалась на пороге зала. Вчера здесь было не протолкнуться от людей, пришедших выразить семье Гутмана свои соболезнования, а сейчас помещение было абсолютно пустым и погруженным в полумрак. Взгляд Мэгги тут же устремился к интересовавшему ее книжному стеллажу. Керамическая тарелка по-прежнему занимала свое место между толстенными томами. Да, теперь Мэгги точно уверилась: тарелка на фотографии доктора Нури была с идентичным рисунком.
— Эй? Миссис Гутман?
Ответа не последовало. Мэгги впервые смутилась. Как же так… Все признаки того, что дом не пуст, налицо… однако на ее призывы никто не отзывался. Бросив последний внимательный взгляд на тарелку, Мэгги повернула обратно и пошла на тепло и аромат еды. Миновав длинный и узкий коридор, она оказалась на пороге комнаты, которая скорее всего служила хозяевам дома кухней.
Дверь была прикрыта. Мэгги постучалась и позвала:
— Миссис Гутман, вы там? Это Мэгги Костелло, из американской миссии. Мы вчера разговаривали с вами…
Рука сама легла на ручку двери, та легко опустилась, и Мэгги оказалась на кухне. Комната была погружена во мрак — свет не горел, окна занавешены. Через пару минут глаза Мэгги привыкли к темноте, она различила сначала кухонный стол и расставленные вокруг него стулья, затем кухонные шкафы и разделочный столик. И вдруг ее взгляд привлекла какая-то большая тень на полу. Мэгги сделала два шага вперед и наклонилась…
На полу лежала Рахель Гутман с большим флаконом из-под таблеток в руке…