Небо еще спало, но первые робкие лучи солнца уже прорвались сквозь легкие сизо-синего цвета шторы в кабинет молодого генерала Савраскина. Сам же Савраскин, сорокалетний мужчина приличного роста и телосложения, возвышался за столом, тупо уставясь на телефон. Вообще-то, телефонов у генерала было много, но в данную минуту его интересовал аппарат ярко-зеленого цвета, без клавиш, слегка приплюснутый сверху, аппарат напоминал то ли плитку малахита, то ли приготовившуюся прыгнуть прямоугольную жабу с закругленными углами. Голова у генерала поскрипывала от вчерашнего банкета, устроенного этим придурком, сранным засранным престарелым президентом в честь хрен знает где проболтавшегося тридцать семь лет ублюдка, из-за которого и вынужден генерал сидеть у себя в кабинете, тупо уставясь на телефон… А телефон молчал. В голову лезла всякая чертовщина — девки из подразделения майора Харитонова, ну оторвы, пробы негде ставить, да где Харитоша набрал только таких блядей — непонятно… Подготовка к дню "ЗЕТ", что идет полным ходом, уже и командир легионеров вовлечен, а куда он сука денется, компромату на него вагон… Генерал тяжко вздохнул — может выпить немного, помешкал, еще раз вздохнул и потянулся… Сильным, но затекшим телом… Хорошо блядям, спят сейчас, а тут… Внезапно звякнул красный телефон, украшенный двуглавой птичкой, Савраскин от неожиданности подпрыгнул — ни хера себе!.. Ждешь одного звонка, а на голову, как снег, другой…
— Генерал Савраскин слушает!
— Слушай генерал, слушай, с дачи сообщений еще не было?
— Ни как нет, господин президент! Как только будут какие-либо сообщения, я тут же немедленно сообщу вам!
— Молодец генерал, я вижу ты засиделся в генералах, надо тебя дальше двигать… Заскочи часикам к пяти, мы это дело обсудим… И звание, и должность… А то такой молодец и все еще генерал и начальник отдела… Непорядок… Ну пока, генерал…
— До свидания, господин президент… -
растерянно прошептал Савраскин, ни хрена себе, а как же день "ЗЕТ", может шепнуть президенту, может он и не сраный президент, ишь, заботливый какой, да что же это такое, надо хорошенько все это обсудить-обдумать, посмотрим-посмотрим, что ему вечерком президент пообещает, а тогда и решим…
— Фамилия, имя, отчество? — Все называть или последнее только?
— Что?! Да ты что, сука издеваешься надо мной?! Да я тебя, блядский рот!..
— А-а-а-а-а-а!!!..
— Встать! Сесть! Руки на колени! Я сказал — на колени!!! Отвечать на вопросы!!!
— Слушаюсь…
— Фамилия, имя, отчество?!
— Леонидов Юрий Иванович…
— Прежде был Заикиным?.
— Да…
— С какой целью сменили фамилию?
— Не знаю… Мне сообщили об этом… Я и не знал…
— Кто вам сообщил, что вы теперь не Заикин, а Леонидов?
— Этот… командир отряда космонавтов… я фамилию его не помню… его еще звали Командором, да, Командором его называли…
— Командором! -
оживился мучитель Юрия и выскочил из-за стола. Яркий свет слепил Юрия, глаза слезились и от этой страшной лампы, и от боли в спине… Мучитель пробежался несколько раз туда-сюда по кабинету за спиною у Юрия, тот сидел настороженно, втянув голову в плечи и ожидая вновь ударов резиновой дубинкой. Но мучитель вернулся за стол и продолжил:
— Значит ты утверждаешь, что сообщил тебе о смене фамилии командир отряда космонавтов по кличке "Командор"? Я правильно тебя понял?
— Да…
— Интересно, интересно у вас там в прошлом было…У командира кличка, космонавтам перед полетом фамилии меняют… Очень интересно! Ну да ладно, поедем дальше. Какое задание ты получил от этого Командора?
— Ни какого задания, мне сказали, что мной выстрелят, как из пушки и мое дело только в ракете лететь, а она сама все знает…
— Я не спрашиваю, какое научное задание в виде прикрытия ты получил. Меня интересует — какое задание ты получил фактически, а не прикрытие, что тебе приказали сделать, с кем связаться, что выполнить, что тебе приказал этот Командор?
Юрий вздрогнул, с опаской вгляделся сквозь слепящее пламя-жар-свет лампы, но ни чего не увидел, спина ныла, ни чего себе — с корабля на бал!.. Сразу после приема в Кремле и такие передряги с побоями, голова кругом идет…
— Понимаете, ни какого задания я не получал… Ну совершенно ни какого, да и какое задание можно выполнить в космосе?
— Вопросы здесь задаю я! А твое дело отвечать на них правдиво и честно! Понял, чем следователь подследственного донял?!
— Понял…
— Возвращаемся к нашему разговору. Какое задание ты получил от Командора?
— Ни какого…
— Мне снова тебя взбодрить, гребена кровь?!
— Ни какого задания я не получал…
— Ну сука, держись!..
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
— Что такое?! Прекратить! Немедленно прекратить! Вы что себе позволяете! Да я вас в бараний рог согну, загоню туда, куда Макар телят не гонял, сгною!!!
Юрий лежал на поду и сжавшись в тугой, трепещущий от боли клубок, сквозь сжимающие голову руки, уставился в свете вспыхнувшего под потолком света на неизвестно откуда взявшегося-появившегося длинного офицера, так страшно орущего на его мучителя. А мучитель, вытянувшись изо всех сил, с тупым лицом ел глазами спасителя Юрия.
— Вставайте, садитесь, не беспокойтесь — я не потерплю нарушения законности в нашем учреждении. Он будет наказан и примерно, что б другим было неповадно. Садитесь, да нет же, нет, сюда, к столу. Закуривайте, -
длинный майор с участливым лицом распахнул золотой портсигар, предлагая Юрию тонкие коричневые сигары, подвинул зажигалку, сам закурил с огромным наслаждением и выпустив клуб дыма, уставился сквозь него на космонавта. Юрий испытывал чувство благодарности своему спасителю и легкое головокружение от сигары.
— О чем это вы здесь так бурно беседовали? Если конечно не секрет? — буднично, как у друга, с некоторой долей участия, но одновременно вроде бы и с ленцой, с не заинтересованностью, спросил майор.
— Да мы… он спрашивал меня, какое задание я получил от Командора… а я ни какого задания совсем не получил…
— Ну это мелочи, получил — не получил, -
майор совершенно по-свойски подмигнул Юрию и выпустил новый клуб дыма, еще больший, чем прежний. Юрию с его тридцати семилетним перерывом в курении было до него далеко. Майор так же лениво поинтересовался:
— Вы завтракали?
— ЧТО?!-
Юрий поперхнулся дымом от своей сигары и закашлялся, все происходящее казалось ему то ли сном, то ли кошмаром — возьмите его, поездка в зашторенной автомашине сжатым плечистыми незнакомцами, этот садист с лампой и дубинкой, не понимающий и не желающий его понять, побои, сигары, все кружилось в голове и мешало реально и здраво воспринимать окружающий его мир… Прокашлявшись, Юрий отрицательно помахал головой:
— Нет… А что, уже утро?..
— Утро, утро, утро красит нежным светом стены древнего Кремля… Удивлены? Не удивляйтесь, этот, -
майор брезгливо кивнул на дверь.
— Идиот исключение, а в основном здесь у нас работают интеллигентные люди, чуткие и знающие поэзию…
— Здесь это где? —
глухо спросил Юрий, смутно подозревая ответ.
— Как?! Этот мерзавец даже вам не представился? Извините, я тоже хорош, -
майор стыдливо потупился, а затем продолжил.
— Вы находитесь в учреждении Коллегии Генеральной Безопасности, моя фамилия Сухарев, Сухарев Генадий Самойлович, начальник дознавательного отдела. А вас я знаю — видел по телевизору…
При последних словах начальник дознавательного отдела Коллегии Генеральной Безопасности вновь стыдливо потупился, вроде бы даже как бы покраснел или правильней сказать, слегка покраснел и продолжил;
— И я хотел бы попросить у вас автограф… Если конечно вам угодно… Вот здесь, -
и положив на стол чистый лист бумаги, ткнул в самый низ пальцем.
— Да, вот здесь, благодарю вас, огромнейшее спасибо, я коллекционирую автографы интересных людей… Сержант!
На крик из-за двери тут же появился огромнейший конвойный.
— Отведите нашего гостя в столовую на завтрак, а затем в комнату, ему нужно отдохнуть немного… Еще вчера вы мчались, в звезды врезываясь… Как я вам завидую! До свидания, Юрий Иванович, до свидания, не грусти и не печаль бровей…
— До свидания…
Ошарашенный всем произошедшим, Юрий покинул кабинет, на последок обратив внимание на его странность — в кабинете не было окон…
— Зайди ко мне, -
негромко сказал как бы в пространство майор, вновь разваливаясь в кресле за столом и стряхивая пепел себе на мундир. Неслышно в кабинет скользнул тенью допрашивавший Юрия мучитель, в свете огня на кителе блеснул погон капитана, под низким лбом горели мрачным огнем вдохновения маленькие глазки питекантропа. Так же неслышно капитан-питекантроп приблизился к столу и замер, влюблено глядя в лицо начальству.
— Все слышал?
— Так точно, господин генерал, виртуознейшая работа!..
— То-то… Возьми этот лист с автографом этого козла и положи в сейф. Когда скомандую — напишешь на нем, что скажу…
— Так точно, слушаюсь, господин генерал!
— И еще. После снятия показаний не оформляя их немедленно ко мне. Немедленно! Все ясно, капитан?!
— Так точно, господин генерал, не сомневайтесь, господин генерал, все будет исполнено наилучшим образом, господин генерал!
— Свободен.
— Слушаюсь, господин генерал!
Неслышно открылась и закрылась дверь, майор, оказавшийся генералом, остался один. Подойдя к шкафу, стоявшему возле стены, как и все шкафы в мире, генерал широко распахнул дверцы…
В окно, оказавшемся за дверцами шкафа, ярко ударило утреннее солнце. Деревья трепетали листвою под суровым взглядом генерала, внизу, а это был второй этаж, среди кустов, желтели дорожки, густо посыпанные песком. Во всем был порядок и спокойствие, как и должно было быть на секретнейшем объекте "ДАЧА". Генерал пробормотал себе под нос:
— Я пришел к тебе с приветом…
Позавтракав в небольшой столовой, всего лишь четыре столика, в полном одиночестве, прислуживал официант с великолепной офицерской выправкой, такую Юрий помнил лишь по давней гусарской жизни, надо же и здесь нет окон, под землей мы что ли… Юрий в сопровождении все того же огромного конвойного сержанта в мешковатой форме и блестящих сапогах, был проведен сумрачными коридорами, освещенными крохотными лампочками, напоминали эти коридоры то ли коридоры дома отдыха, то ли коридоры санатория какого-нибудь, не слишком первоклассного, вон и дорожка плохо пропылесосена, и пахнет чем-то не сильно приятным… проведен был в комнату, единственным предметом мебели которой была лишь огромная кровать. Ого, человек пять можно на такое ложе уложить, Юрий лениво зевнул и не раздеваясь, провалился в сон…
Сколько он спал, Юрий не мог сообразить, после своего пробуждения, так как часы отсутствовали, а окон и здесь не было. Но проснулся Юрий совершенно выспавшимся и свежим, допрос с мучителем-садистом вспоминался как дурной сон, майор — любитель поэзии, вообще не вспоминался, а полет отодвинулся куда-то вдаль и было совершенно непонятно, почему он здесь. Да еще раздетый догола… Вскочив и одевшись, все тот же смокинг и остальное, уже знакомое, трусы в маленьких красных сердечках, белоснежные носки, Юрий бодро направился к двери. Так как хотел в туалет… Но дверь не поддалась его усилиям, она была заперта снаружи… Да, хоть и комфортабельная, а тюрьма, пригорюнился Юрий, надо же, а за что, какое-то задание, какой-то Командор, да ведь прошло 37 лет, он уже большую часть и не помнит…
Стоя у запертой двери, Юрий огляделся. Камера была роскошна — посередине огромная смятая кровать, белье синего цвета, сама красного дерева, подушка и одеяло с кружевами, атлас поблескивает, стены обклеены обоями, имитирующие гобелен, только окна нет, шкаф темной полировки во всю стену, на потолке, расписанном облаками белыми по голубому, возвышалась-свешивалась люстра скромных размеров, вполне украсившая бы небольшой театр… Да… живут же люди… и он раньше жил… в своих прежних жизнях… почему-то теперь его прежний жизни тоже воспринимались как стародавний сон, давно-давно приснившийся ему… 3а дверью что-то щелкнуло и она распахнулась в коридор… А он то дурак! на себя тянул….
На пороге стояла улыбаясь молоденькая девушка в сложном головном уборе из марли, белом коротком платьице и кокетливом фартучке с кружевами… Горничная, а где же сержант в сапогах…
— А где же сержант?..
— Какой сержант? -
удивленно вскинула бровки девушка в марлевом кокошнике и кокетливо пожала плечиками. Ее милый вздернутый носик сморщился, всем своим видом показывая — ни каких сержантов здесь нет и не было, приснилось мол…
— Это вам наверное приснилось, Юрий Иванович, а вообще — как спалось, одному-то?
Невинный вопрос подразумевал массу подтекста и домолвок-недомолвок, чуть больше прыти, ишь как улыбается, а она хороша, ну сука, да в туалет вперед надо бы, что-то клиент попался вялый… Пауза затянулась, затянулась пауза, пауза затянулась, улыбка, где же здесь туалет, еще одна улыбка, что это он топчется, ну, давай же, а если так козлу улыбнутся? ни чего… пауза затянулась и еще раз пожав плечиками, горничная прошла в номер, в камеру оказавшуюся всего лишь номером, так как сержанта нет, он приснился…
Нажав кнопку, горничная привела в действие какой-то совершенно бесшумный механизм и с легким шелестом на стене распахнулось окно! Ура, окно! А в него, сквозь хрустально чистое стекло, хлынуло солнце!.. С голубого неба, сквозь изумрудную зелень листвы, так мило скребущихся сюда…Еще бы узнать где туалет и жизнь прекрасна!..
— Туалет находится за крайней дверцей шкафа, туалет у ванная, да нет же, крайняя от двери, да эта…
Фу-у-у, чуть не лопнул, надо же, даже писсуар какой-то необыкновенный, голубоватым отдает… Фу-у-у…Ну и ванная, это же целый бассейн! Как бы в ручках не запутаться… Откуда-то сверху негромко заиграла музыка, какой-то легкий джаз…
Вытеревшись и покинув хитрый шкаф, Юрий обратился к горничной, терпеливо дожидавшейся его в номере:
— Распахните пожалуйста и окно, кстати, как вас звать?
— Пожалуйста, меня звать Катя, в соседней комнате вам уже сервирован завтрак, прошу вас…
Как завтрак, он же уже завтракал, неужели он проспал сутки, вот это да…
Голос горничной звенел недавней обидой — пауза затянулась, ну ни чего, не последний день здесь живем, мы еще порадуемся жизни, все это только был сон, страшный сон-кошмар, после которого так реально побаливает спина, сон-кошмар, все приснилось, все — и полет, и прием в Кремле, и президент со своими странными словами, и мучитель… А что же тогда остается, а где же тридцать семь лет… А куда же тридцать семь лет девать?.. А вот тридцать семь лет и остается и как этот парадокс обойти, он не знает, глянул в ванной он в зеркало и ужаснулся — как выглядел он перед приснившимся полетом, после лечения, так и выглядит сейчас… А как же тридцать семь лет?.. А сейчас завтракать, он не ел как будто целый месяц, какой месяц! целый год, зверский аппетит!.. 3автракать, завтракать…
Горничная шла следом и презрительно кривила губы.
На столе генерала, засидевшегося в генералах, господина Савраскина, вкрадчиво звякнул зеленый телефон, квакнул, так сказать. Генерал немедленно подхватил трубку, его синие глаза загорелись неподдельным служебным рвением-огнем, наконец-то это ожидание кончилось, он уже почти допил бутылку коньяка, а телефон все не звонил и не звонил, зараза… Впереди деятельность и работа! — Слушаю!
— Господин генерал…
— По существу.
— Слушаюсь! Ни чего…
— Как это ни чего…-
опешил генерал.
— Совершено ни чего по нашему с вами интересующему вопросу. Пусто. П-у-с-т-о!..
— Вы отдаете себе отчет, о чем говорите?
— Так точно, господин генерал. Показания показали все, что угодно, кроме интересующего нас момента.
— Что же делать, генерал Сухарев?
— Я не знаю, генерал Савраскин…
— Господин генерал…
— Так точно, господин генерал…
Голос в трубке стал вроде бы как ехидным и в мгновенно вспотевшую голову генерала Савраскина, нет, господина генерала Савраскина пришла страшная мысль — есть, есть все у Сухарева, ишь как заговорил, хоть и звания равные, но должности не сравнить, а тут такая дерзость, значит решил сам доложить, через голову, ну сукин сын, ну подлец, подписал себе приговор!..
— Ну что же, Сухарев, на нет и суда нет. Подготовьте рапорт.
— Слушаюсь…
И гудки. Ну сука, я тебе припомню!
Савраскин сорвался с места и забегал по кабинету. План в голове мгновенно сложился, секунду помедлив и покосившись на телефон с птичкой, Савраскин минуту, не больше, поколебался, и решившись, поднял трубку алого цвета аппарата.
— Савраскин. Срочно президента.
Мгновение, какие-то шорохи, подслушивают, не может быть, эта линия имеет защиту "А", наконец-то!..
— Я слушаю, что тебе надо, Савраскин, есть новости?
— Мне нужно срочно увидеть вас, господин президент!
— Что это так? Невтерпеж стало, что ли?
— Дело горит, господин президент. Насчет Космонавта…
— Выезжай. Жду.
Савраскин откинулся на спинку кресла, посмотрел на потолок и подмигнул неизвестно кому — так-то! Пальцы знакомо нашли кнопку, на пороге замер адъютант — слушаю?!
— Машину. И срочно!
Адъютант наклонил голову с пробором и так же бесшумно исчез, как появился. У себя в приемной поднял трубку серого телефона, не набирая номера и не называясь, коротко сообщил:
— Мой выезжает к Самому. Срочно.
И аккуратно положив трубку, потребовал по селектору:
— Машину генералу. Срочно.
Горничная оказалась чемпионкой. По Кама-Сутре… То, что она вытворяла в постели с Юрием, повергло его в шок. Вроде бы не совсем дикарь, не совсем отсталый туземец, вроде бы знакомый с новейшими изысканиями в данной области, имевший огромнейший успех во всех жизнях у женщин (когда доживал до зрелого возраста), но с таким умением, такой виртуозностью, с таким напором, с такой неутомимостью, он столкнулся впервые…
Ближе к обеду, лежа поперек кровати на спине и свесив ноги на пол, Юрий сквозь прострацию и шок пытался наблюдать за Катей, но это ему удавалось с трудом. Катя меняла позы и положения со скоростью кометы, Юрий чувствовал себя тренажером для тренировок по данному виду спорта, и только периодические извержения, напоминающие по обилию и продолжительности затухающий вулкан, смиряли его с такой ролью. Ему тоже доставалось немного удовольствия… Так сказать, остатки от барской роскоши…
Наконец чемпионка угомонилась. Частично тому виной был и Юрий…Сидя рядом с ним на кровати, Катя искоса разглядывала его лицо и тело, с какой-то затаенной улыбкой. Потом ее лицо стало бесстрастным, как у врача или тренера и она спросила:
— Слушай, тебе правда столько лет?
— Сколько, Катенька?..
— Ну, ты же с тысячи девятьсот сорок шестого года рождения?..
— Да…
— А сейчас две тысячи двенадцатый идет.
— Так это что значит, так это что получается, это значит мне шестьдесят шесть лет?..
— Да Юрочка, ты у меня старенький, а вот как ты сохранился, скажи мне- я ни кому не расскажу…
— Да я и сам не знаю… Надо же, шестьдесят шесть, два христовых возраста… Два христовых возраста…
— Ну все же Юрок, шепнул бы ты мне, как сохранился, я ведь тоже хочу вечно юной быть… А?
— Да я тебе правду говорю — не знаю! Не знаю! Летел, летел и прилетел, а лет мне, то есть на вид мне как будто мне всего лишь тридцать-тридцать три от силы…
Христовый возраст, надо же, два христовых возраста, два христовых возраста…
Катя легко вскочила, как будто и не было почти четырех часовой тренировки, явно готовится к чемпионату, сразу видно — упорная, всех победит… Набрасывая на себя легкий халатик, небрежно бросила:
— Распоряжусь насчет обеда. Ты должен питаться по графику, тебе нельзя есть как попало, ты же у нас святыня!..
И вышла. Сразу за дверью, в двух метрах, на тумбочке стоял цветок в горшке какой-то, с мясистыми листьями. Приблизив лицо к цветку, Катя отчетливо, хорошо поставленным голосом произнесла:
— Говорит Чемпионка. Космонавт не признается. Утверждает, что не знает. Из гущи цветка еле слышно донеслось:
— Продолжайте разработку объекта. На связь выходить постоянно. Как поняли?
— Продолжать разработку объекта, на связь выходить постоянно.
— Отбой.
Катя усмехнулась и отправилась по коридору распоряжаться насчет обеда для космонавта Юрия Леонидова, национального героя России.
Автомобиль, "Волга-Супер", с ревом пожирала пространство отличного правительственного шоссе, соединяющее объект "Х" с Москвой. Объект "X" представлял из себя комплекс зданий, огороженных высоченным забором с сигнализацией по верху, телевизионным наблюдением и рвом со стеклянными стенами, наполненным кислотой… В автомобиле мчался генерал Савраскин, мчался навстречу новым званиям, наградам и должностям. Шофер был роботообразен и беспристрастен, это считалось высшим шиком среди шоферов ГОНа, гаража особого назначения. Маленькая, совершенно незаметная среди других зеленая лампочка, призывно замигала, шофер так же беспристрастно направил машину на обочину и затормозил. Генерал клюнул носом воздух и возмутился: — Черт! Лейтенант, в чем дело?!
Дверцы автомобиля автоматически распахнулись и какие-то совершенно неизвестные генералу люди в черных комбинезонах и масках на лицах выволокли его наружу. Подкатил другой автомобиль, близнец первого, генерал был ловко заброшен на заднее сиденье близнеца, хлопнула дверь, взревели два мотора, и на пустынной дороге сиротливо осталась лежать лишь блестящая пуговица от кителя генерала, оторвавшаяся в момент пересадки… Куда делись люди в черном, не заметил никто, даже если бы и наблюдал произошедшее. Но увы, свидетелей в таких случаях не бывает.
На заднем сиденье нового для себя автомобиля генерал Савраскин, так лихо мчавшийся к новым званиям и наградам, увидел такое страшное, что заорал изо всех сил. Рядом с ним сидел непосредственный начальник, Шеф Коллегии Генеральной безопасности маршал России господин Ерохин.
Пообедав, Юрий стал размышлять, глядя на ленивое пламя в камине. Чем же ему заняться… Сразу после обеда эта неутомимая чемпионка пыталась вновь использовать его в качестве тренажера, но он мужественно избег этого… Хорошего помаленьку, а то так и надорваться можно… С непривычки… Хотелось бы прогуляться по какому-нибудь хорошему городу, наверно после победы демократии в России города похорошели, когда проезжали по Москве, он обратил внимание, какие вокруг красивые и нарядные дома, какая разноцветная реклама, сколько всего много нового и необычного для него… Но почему-то не выпускают, говорят, мол режим надо соблюдать, отдыхать, а какой тут может быть отдых, когда эта эротоманка его преследует неутомимо, ну точно Чингачук Большой Змей на охоте… — Тебе чего ни будь хочется, Юрий? -
обвила шею своими длинными и лживыми руками, ну горничная, самой хочется, а у него спрашивает…
— Нет, Катенька, давай устроим тайм-аут, перерыв то есть, до завтра хотя бы, а то я себя чувствую просто, нет, не просто выжатым или пропущенным сквозь мясорубку или бетономешалку, а просто изнасилованным…
— Ха-ха-ха-ха, ну ты скажешь, Юрок, изнасилованным, да в твои шестьдесят шесть ты еще ого-го-го какой отчаянный… Слушай, может все же шепнешь мне на ушко, как ты сохранился?
— Да я тебе уже тысячу раз за сегодня говорил — не знаю! Сам не знаю! Ну не знаю как. Ну что я могу поделать, если не знаю!..
— Ну не сердись, не сердись, нам с тобою еще долго здесь жить вместе…
— Как это долго?! Как это долго?! Я что, в тюрьме, я что — арестант?! — Ну не кричи, я тебе сейчас принесу чай из ромашки, он успокаивает… Не кричи.
И выйдя из гостиной, Катя направилась к ближайшему цветку.
— Господин президент, к вам на прием просится генерал Сухарев.
— Генерал Сухарев? Н его не знаю…Что за херня, что это значит — просится, я что — американский президент, ко мне что, кто попало может просится?!..
— Он просил передать вам одно лишь слово — космонавт.
— Так какого же хрена ты здесь торчишь, болван! Проси его быстрей! Помощник адъютанта выскользнул тенью за дверь. Генерал Сухарев, генерал Сухарев, нет, черт побери, я такой фамилии не знаю и не помню, какая-нибудь пешка из Коллегии, собирающаяся обскакать свое начальство и Савраскина… Что-то Савраскин долго не едет, уже давно должен был примчатся, недаром он Савраскин…
— Генерал Сухарев, господин президент!
Ишь, скотина, глазами ест, служака что ли… Главное старику понравится, а там…
— Должность, генерал!
— Начальник дознавательного отдела КГБ, господин президент!
— Ну что там у тебя по космонавту?..
— Господин президент, космонавт признался, что его в космос послал некий Командор, с целью проникнуть в будущее и свергнуть демократическую власть, которую представляете вы!
— Ты не охренел?..
— Ни как нет, господин президент! У меня есть показания, лично подписанные космонавтом.
Ну сука, видимо как-то смог вымогнуть или подпись этого дурака или фальшивка…
— А где сейчас космонавт?
— На секретнейшем объекте "дача" под присмотром капитана Тютюлиной, кличка "Чемпионка", господин президент!
Ишь, сука, глазами так и ест, так и ест… Главное понравится, а там прорвемся…
— Выйди и подожди в приемной, генерал.
— Слушаюсь, господин президент!
Нажатие кнопки и верный, но постаревший Славка-минетчик на пороге, любимый адъютант, постарел, на него теперь и не маячит, да и он сам теперь все больше молоденькими офицерами балуется, все из Коллегии предпочитает… Президент смотрел со слезою на постаревшего Славку, а все равно красавец! когда-то так лихо обслуживавшего на дачах и квартирах еще не старого президента, который еще не был тогда президентом, эх молодость, молодость, все бы отдал — и президентство, и славу, и богатство за молодость… как молоды мы были, как искренне любили…
— Славик, дружок, ты любил меня тогда, когда я был всего лишь генералом?..
— Я вас и сейчас люблю, Илья Сергеевич!
Неужели сосать заставит, пидар старый, у него же уже не маячит, хер в гармошку… Неужели правду говорит, ну Славик, Славочка, удружил…Слеза сбежала по морщинистой выбритой щеке президента и звучно упала на полированный стол. Оба помолчали, охваченные воспоминаниями молодости… Как молоды мы были, как искренне любили… Какой он был шалунишка, Славунчик… Какая он был мерзкая блядь, сранный Командор…
— Вот что, Славик, -
возвращаясь из экскурсии по любви обильной молодости в суровую прозу действительности, начальственно изрек президент.
— Вот что Славик. Там сидит генерал Сухарев, начальник дознавательного отдела. Бывший генерал, конечно, бывший… Отдай его паскуду, Ерохе, и скажи — он мне нагрубил. Сильно нагрубил. Все понял, Вячеслав?
— Все, Илья Сергеевич. Разрешите выполнять?
Президент, бывший в прошлом самим Командором, устало кивнул головой… 81 год, не шутки…А на покой уйти нельзя… Не на кого Россию оставить, одни мерзавцы кругом, пропьют Россию, продадут китаяшкам и америкашкам, а что прадеды, даром что ли по кусочкам державу собирали, по крохам…
Выйдя от президента, помощник президента и адьютант Вячеслав Ильич Бубнов, подтянутый и моложавый, всего шестьдесят четыре месяц назад стукнуло, пахнущий хорошими духами и вообще выглядевший как переодевшаяся в генерала-майора старая женщина, старая, но следящая за собою с игривыми глазами, уселся за свой служебный стол и весело посмотрел на Сухарева. Тот сидел на самом краешке стула, готовый в любую секунду вскочить и мчатся по поручению и приказу самого президента куда угодно…
— Вот вы какой, генерал Сухарев, -
поиграл глазами Вячеслав и широко улыбнулся.
— Красавец и молодец. А президент вам приготовил заданьице пустяковое…
— Да я… -
генерал задохнулся в порыве искреннего обожания президента и прикрыл глаза, давая понять — только приказывайте, а уж я… Воротник форменной рубашки сдавливал шею и мешал насладится моментом старта славы.
Отстучав на машинке несколько строк, адъютант президента запечатал листок в конверт, поставил печать "Канцелярия Президента", молча поглядел на Сухарева. Длинные пальцы с полированными ногтями, полированными и покрытые бесцветным лаком, пробарабанили по столешнице и протянули конверт генералу.
— Я вам искренне завидую, генерал. У вас такая перспектива…
— А я вас не забуду, генерал-майор! -
осмелев, пообещал Сухарев старшему по званию и недосягаемому по должности Вячеславу. Тот же улыбнулся, как в молодости — широко-широко, по-хулигански:
— Ловлю на слове, генерал! Всего хорошего…
— Разрешите идти?
— Разрешаю…
Юрий оделся в привезенную этим молоденьким капитаном, неизвестно откуда свалившимся на голову, одежду, повязал с шиком галстук и повернулся к Катерине, Кате, к чемпионке по самой популярной борьбе среди населения: — Я думаю, Катюша, мы больше не увидимся… — Я тоже так думаю, Юрок.
— Я хотел бы попросить тебя об одном — с новым жильцом занимайся спортом не так интенсивно… Лично я выжил чудом…
Им говорила легкая горечь, он прекрасно понимал, что Катей руководила далеко не любовь, но все же… Горько осознавать, что от тебя только хотели сведений… Катя засмеялась, подмигнула Юрию — не огорчайся, и махнув рукой, исчезла в многочисленных покоях этого странного пустынного санатория-тюрьмы-не тюрьмы…
— Ну что ж, я готов. Куда вы меня повезете, капитан?
— Домой.
— К себе домой? -
ЮриЙ удивился ответу.
— Да нет же, Юрий Иванович, -
капитан от изумления всплеснул руками.
— Да нет же, к вам домой, вы едете к себе домой.
— А разве у меня есть собственный дом?..
— В России нет бездомных, несчастных, голодных… У вас есть дом. Это подарок от правительства.
— Ну хорошо, хорошо, -
растерянно протянул Юрий.
— Поблагодари от моего имени правительство за такой щедрый подарок…
— Вам самим будет предоставлена такая возможность. Прощу вас, Юрий Иванович, ваш автомобиль ждет.
Великолепный автомобиль, "Волга-Супер", беспристрастный шофер, интересно — он тоже мой? в меру болтливый попутчик-капитан, великолепнейшая природа вдоль прекраснейшего шоссе, что еще надо человеку для счастья?.. Над головой синее небо, яркое летнее солнце, впереди собственный дом в демократической России, в которой нет несчастных, бездомных, голодных… Ну что еще надо человеку для счастья, что?.. Человеку… Но почему-то Юрию было немного грустно… Совсем чуть-чуть…
А генерал Сухарев и его непосредственный начальник генерал Савраскин встретились в камере совершенно секретного корпуса "Новой Лубянки", отстроенной четыре года назад на окраине северо-запада города Москвы. Оба были в меру ободраны, в меру обосраны, в меру истерзаны… И уже признались в участие в заговоре, один в дне "ЗЕТ", другой в дне "ИГРЕК"… Но все еще было впереди.