Герцог щелкнул в воздухе кнутом, и его правая голова сказала:
— Казнить нельзя! Помиловать!
Но тут же отозвалась эхом левая голова:
— Казнить! Нельзя помиловать!
Голоса были резкие, визгливые и очень неприятные.
— Вот тебе и на. Ты что это тут раскомандовался? удивилась правая голова. — Сегодня я главный! Тебе хорошо говорить, ты вчера за нас обоих поел. А мне что — без обеда теперь оставаться, раз тебе повара казнить захотелось?! обиженно закончила она.
— Ме-е-е, — попыталась показать ей язык левая голова. Иди ты знаешь куда?
— Балда, — спокойно ответила правая голова, — я же туда все равно с тобой вместе пойду. Вымолви! — обратилась она уже к стоящему на коленях Главному Повару.
— Вот они были, и нету! — всхлипнул тот и вытер глаза колпаком.
— Ка-а-а-ак так нету?! — хором воскликнули обе головы, и толстый красный живот заколыхался от негодования. — Искать! Найти!
— Искали. Не нашли, Ваше Высочества, — сокрушенно ответил повар и снова всхлипнул.
— Это провокация, — уже спокойнее сказала правая голова. — Я им покажу. Вон, ротозеи!!
Главный Повар и поварята, сбивая друг друга с ног, бросились мимо герцога вон из кухни. Тот закрыл за ними дверь и вышел в центр помещения.
— Ку-ку! — позвала левая голова тоненьким фальшивым голоском. — Ку-ку! Выходите! Я вас нашел!
— Заткнись, болван! — грубо оборвала ее правая голова.
— Ну подожди у меня, завтра поквитаемся, — злобно прошипела левая и обиженно замолчала.
Правая голова герцога принюхалась, шмыгнув носом, прислушалась и снова принюхалась.
— Что, жареным запахло? — съязвила левая голова. Но правая ей ничего не ответила. Она еще несколько раз шумно втянула воздух носом и пробормотала:
— Ну да, ну да, шалунишки. Знаем мы ваши превращалки. Да здесь-то вы ни в кого превратиться б не смогли… Значит, не в КОГО, а во ЧТО!
Юля сразу похолодела. Ах, какой хитрой оказалась эта правая голова!
— Так, так, так, — продолжала та бормотать себе под нос, — раз во ЧТО, то никуда уйти они сами не могли. Здесь, голубчики! Так, так, так. Где ж они? В плиту или стол они не стали бы превращаться — заметно. А что не заметно? Повар!!! вдруг заорала голова. Юля и дядя Пихто чуть не слетели со своей полки от этого крика.
Дверь тут же распахнулась и на кухню кубарем влетел Главный Повар. Он снова бухнулся на колени перед герцогом.
— Чего изволите? Кушать хотите, Ваше Высочества? спросил он заискивающе, заглядывая в глаза то правой, то левой голове.
— Хотим… — начала было левая, но правая ее тут же перебила:
— Сколько у тебя тут горшков?
— Ровным счетом триста двадцать шесть, Ваше Высочества, робко промямлил повар.
— Пересчитай!
— Пощадите, Ваше Высочества! — взвизгнул повар. — Четверо детей сиротками останутся! Не обучен счету-с, папа с мамой в торговле работали…
— Однако детей-то своих пересчитал. Болван, — вынесла диагноз правая голова. Герцог вынул из кармана большой серебряный свисток. Поколебавшись немного, правая голова сказала левой:
— Ну, свистни, так и быть.
Левая голова, не скрывая своей радости, раздула щеки и со всей силы дунула в свисток. Раздался леденящий душу визг, и на кухне поднялся настоящий вихрь. Огонь в плитах тотчас задуло, в воздух взвились и пыль, и паутина из углов, и даже несколько плохо лежащих сковородок… Когда все это осело на пол, Юля увидела самодовольно улыбавшегося обеими головами герцога и лежащего перед ним повара с заткнутыми ушами. А через мгновение в дверном проеме возникли давешние тип в желто-синем и верзила в сине-желтом камзолах.
— Чего изволите? — рявкнули они в один голос.
— Считать умеете? — строго спросила правая голова герцога.
— Ну, — ответил тип.
— Ага, — отозвался верзила.
— Пересчитайте-ка здесь все горшки! — велел герцог.
Тип и верзила огляделись вокруг. Потом один взял стоящий рядом ухват, а другой — кочергу, и они шагнули вместе к ближайшей полке с горшками.
— Ну, раз, — сказал тип в желто-синем и — бабах! — разбил вдребезги ухватом первый горшок.
— Ага, два, — отозвался верзила в сине-желтом и — чпок! кокнул кочергой второй.
— Ну, три. Бабах!
— Ага, четыре. Чпок!
— Ну, пять. Бабах!..
Они медленно, но верно продвигались — полка за полкой — в тот угол, где затаились Юля и дядя Пихто. "Ай-яй-яй", подумала Юля и задребезжала от страха.