Принц Нассау-Зиген командовал гребной флотилией из шести галер, двух фрегатов, гальота и четырех транспортных ботов.

Принц происходил из боковой ветви бранденбургских курфюрстов и потому действительно мог именоваться принцем. Его права на кенигсбергский престол, где нынче город Калининград, вот-вот должны были реализоваться. Стоило умереть трем сыновьям нынешнего курфюрста Фридриха V и двум дочерям. Потом следовало отправиться к праотцам брату Фридриха V и семерым отпрыскам брата. Зато дальше дело оставалось только за младшей сестрой и ее потомством, состоявшим из одиннадцати вечно голодных принцев и принцесс.

Джулио приготовился поддержать с принцем беседу о преимуществах индийской холеры перед бубонной чумой.

После посещения Орлова рыцарь почувствовал какой-то шальной прилив сил. Он то ли подцепил заразу, то ли расправил крылья. Этот удивительный тон общения, эти нравы, удаль, неотличимая от разгула, – все, что поначалу казалось то ли обманом зрения, то ли хитрой комбинацией русского ума, оказалось самим воздухом русской жизни. Русские не притворялись: они так жили.

Джулио ощутил вдруг удивительную легкость, словно бросил костыли и из душной курной избы вышел в весенний лес. Притом в полной уверенности, что спонтанно выучил язык, на котором говорят в этом дремучем лесу.

Рыцарь приехал в Кронштадт с чувством полной уверенности в самом себе. Раненая рука на перевязи словно бы только подчеркивала, сколько еще возможностей впереди.

Рыцарь не знал, что зараза, которую он подцепил, всего лишь легкий насморк по сравнению с настоящими русскими болезнями.

Прежде всего, в крепости принца не оказалось. Но и на фрегате офицеры как-то отводили глаза в сторону. И на целом хмуром острове Котлин никто не мог растолковать, где командующий эскадрой.

Принц прибыл под вечер на собственной яхте, груженной перемерзлой репой под самый гик. От принца несло, как от овощной базы при интендантском складе Адмиралтейства.

– Литта? – сказал принц, протягивая перепачканную руку. – Сволочь! Где ваши люди?

– Простите? – вежливо сказал рыцарь.

– Тыловые крысы! Ручанский – сволочь! Или он Рычунский? Чтобы Нассау-Зиген взятки давал? А матросам жрать нечего! Пять рублей за государеву репу, которая в Питере вся по рублю за воз! Где ваши люди, я спрашиваю? Может, мне еще и разгружать самому?

Развитой музыкальный слух Джулио с уважением отметил безупречно правильное чередование восклицательных тезисов и вопросительных арсисов без единой синкопы.

– Принц, но… – начал Джулио. – Впрочем, не извольте беспокоиться.

Через полчаса принц Нассау-Зиген наблюдал с борта яхты следующую картину. Из крепости спотыкающимся марш-броском трусила заполошная вереница солдат и поминутно оглядывалась в тыл. В тылу мелким аллюром, но крупными зигзагами скакал Джулио на неизвестно откуда взявшейся лошади и размахивал шпагой в непосредственной близости от отстающих.

– Это что же это такое! – задыхаясь, прокричал принцу бедовый унтер, подбегая к борту яхты, но не решаясь вспрыгнуть на хлипкий трап. – Мне же в караул! Что за самоуправство! – он занес было ногу, но снова передумал. – Да еще черт какой-то, ни слова по-русски. Только и знает "алле" да "алле"! Ваше сиятельство!

Принц, сидя на горе репы, достал из кармана огромный брегет и взглянул на стрелки.

– Караульный развод? – сказал он, защелкивая крышечку. – Чудно. Видишь объем работ? – он похлопал по ближней репке. – Даю час времени…

– Ваше сиятельство! – взмолился унтер. – я же под арест пойду! Мы же гарнизон! Мы же не флот! Это этот черт нерусский не разбирает, но вы-то, ваше сиятельство! А то и без лычки оставят…

– А я что, по-твоему, русский? – перебил принц. – По рублю за сутки ареста. Ну и остальным водки. А успеешь в караул – водки вдвое. Эт-то будет веселый караул!

В крепость уже в полной темноте принц Нассау возвращался с Джулио под руку. Лошадь Джулио вел в поводу.

– Вы который год в России? – спросил принц. – Мне Орлов написал об вас.

– Пятый год, ваше сиятельство, – сказал Джулио не моргнув.

– То-то я и вижу. А мои орлы – все на берегу: последние деньки перед походом. Не мог же я вахту под разгрузку снимать! – принц словно бы оправдывался. – Так вы имейте в виду. Отдаю вам лучший фрегат. Там дедовщина – с ума сойти. Знаете хоть, что это такое? Вам под парусом в бой приходилось?

– Бывало, ваше сиятельство. Под парусом веселей. А этих у нас "шипами" зовут. Я с ними… Впрочем, посмотрим. Как у них главный по-русски?

– Pahan, – сказал принц. – Ну ладно. Сегодня с утра получен приказ по флоту. Эренсферд из Гельсингфорса идет к Гогланду. Чичагов в Нарве, и неизвестно, успеет ли проскочить в залив. Как Потемкин с турками в Румынии увяз – так шведы и зашевелились. И что предлагает этот ваш Грейг? Идти на выручку Чичагову к Лавансаари. Оставить Петербург без прикрытия. А если шведы нас по одному? А если шторм? А если запрут в Выборге? И это все еще ладно бы. Так ведь репы даже нету! Еще мне возов бы пяток. Тьфу, пропади оно пропадом!

Джулио на ходу делал попытки привязать к карте района хотя бы топонимы. Что Лавансаари топоним, а не итальянский наемник – одолевало сильное сомнение. Зато Эренсферд сомнений не вызывал. Джулио ясно помнил, что это сильное течение вдоль финских берегов от зюйд-веста к норд-осту. Поэтому совершенно очевидно, что оно из Гельсингфорса идет к Гогланду. Правда, что представляет собою сам Гогланд?

Тут в голове мелькали какие-то рифы, то ли банки, то ли лежбища тюленей, проскочил даже один варяжский каяк… "Надо было не по наследникам бегать, а карту района учить!" – с досадой подумал Джулио.

– А Эренсферд – адмирал матерый. Как вы считаете? – принц смачно сплюнул.

"Этот, кажется, на русской службе уже очень давно", – подумал Джулио.

– Я полагаю, что без репы трогаться не следует, – решительно сказал рыцарь.

Принц, пораженный, остановился:

– Как не следует?

– А как без продовольствия? – в свою очередь удивился Джулио.

Едва Джулио ступил на берег Котлина, он почувствовал себя совершенно в своей тарелке. А когда увидел ладные корпуса кораблей, услышал родной шум суеты у причалов – воздух показался ему уже просто родным и прозрачным.

– Без продовольствия? А кого это волнует? – принц смерил его диковинным взглядом и тронулся с места. – Сколько, вы говорите, уже в России?

– Пять дней, ваше сиятельство.

– Так дней или лет? – принц начинал раздражаться.

– Дней, ваше сиятельство.

Принц снова остановился и снова поглядел на него.

– Как пять дней? – сказал он. – А как же вы… э-э-э… – он ткнул большим пальцем за спину. – М-да. Ну понятно. – принц снова пошел вперед. – Говорите, рыцарь?

На следующий день Джулио был представлен команде.

– Опять иносранца дали! – шептались в задних рядах на построении. – Веры-то хоть какой?

– Не видишь – аккуратный. Стало, бусурман.

– А лицом – православный…

– Эти самые ни на есть татары. Возьми наших: что прынц – Несам-Зихер, что адмирал туда же – Грек.

– Дак Грек – того хоть видать, откудова ветер дует. А принц – как ни верти: и сам – не русский, и Несам – Зихер.

Дружный сдавленный хохот свидетельствовал о том, что шутка была обкатана в матросских кубриках до глянцевитой напевности.

– А иде эта Мальта? – осведомился прыщавый матросик из палубной команды.

После линейки Джулио собрал старших офицеров в салоне. Среди мрачных ветеранов Свенкзунда, Гогланда и Гельсингфорса он казался не просто самым младшим, а эфемерно-зеленым до оскомины.

Офицеры ждали прочувствованной речи, готовы были даже и к упоминанию дедушки русского флота – ботика Петра, реквизованного Петром у боярина Голицына.

– Если до Воронежа доберется – с ним все ясно, – прошептал старший помощник мичман Бородулин, пробираясь в салон.

– Господа! – глухо сказал Джулио по-французски и исподлобья обвел глазами людей. – Императрица поручила мне командовать кораблем. И я буду им командовать. Представьтесь по старшинству. Да, о неуставных отношениях. Pahan у вас теперь только один. А именно я. – Джулио коротко ткнул большим пальцем себе в грудь. – Вопросы есть?

– Вот это да! – прошептал Бородулин.

Джулио не добрался не только до Воронежа, но даже и до Переяславского пруда.

– У них там жизнь человеческая ни шиша не стоит, – шепотом отозвался боцман с пресноводной фамилией Затулыйвитэр.

– Это мы еще поглядим, – хмуро подвел черту капитан второго ранга Икоткин из мелкопоместных белецких дворян.

Командующий флотом в Кронштадте адмирал Самуил Карлович Грейг на представление полковника кронштадтского гарнизона Вырубова о немедленном взыскании нарушителя за самоуправство с репой вызвал к себе Нассау-Зигена.

– Что там у вас творится? – хмуро спросил Грейг, морщась от режущей боли в печени.

– У меня творится? – принц окинул неприязненным взглядом насквозь пехотную фигуру Вырубова.

Вырубов с притворным равнодушием созерцал заоконную пустоту.

– Придется арестовать, – не очень уверенно сказал Грейг, оглаживая ладонью ноющий бок. – До похода.

– Арестовать? Это не у меня, это в интендантской службе творится Бог знает что, ваше превосходительство! – высоким голосом сказал Нассау-Зиген. – Возьмем вопрос положенных по разнарядке овощных культур…

Грейг тоже покосился на Вырубова – принц беззастенчиво подрывал авторитет флота прямо на глазах у пехотных профанов.

– Ладно-ладно, – сказал Грейг. – Давайте его под домашний арест до похода, я же сказал. Вы удовлетворены, полковник? – обернулся он к Вырубову.

Вырубов отошел от окна, сухо поклонился и двинулся к выходу.

– Господин полковник… – остановил Вырубова принц Нассау-Зиген. – У меня к вам личная просьба. Вы уж там вашего унтера, как его… так вы его не бейте, пожалуйста. А? – принц просительно заглянул полковнику в глаза. – Ну как же воевать без продовольствия? Ну?

Редкий русский полковник выдержит, когда ему в глаза заглядывает принц.

Вырубов снова с достоинством поклонился и покинул помещение.

– Нехорошо, в самом деле, – сказал Грейг, оставшись с принцем наедине. – Ну ладно, с этим покончили. Теперь вот что… – он взял со стола бумагу. – До чего не люблю, когда Зимний мне вдруг капитанов выпекает. Видели уже новенького? Мне вчера все было недосуг. Ну что, как он? "Джулио Ренато Литта", – отчетливо прочитал Грейг.

– Да как видите, ваше превосходительство, – прищурился Нассау-Зиген.

– Чего?

Принц пожал плечами.

– Так это что – он вчера?… Да ладно! – Грейг широко улыбнулся. – Ну, тогда ты его там шибко-то не это… Фрегат уже принял? Сколько ему годков, двадцать пять? – Грейг покачал головой. – Ты гляди, чтобы офицеры с ним там шуток не навыкидывали…

– Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство, – сказал принц. – Мне доложили, что команда приняла его с распростертыми…

– Да? – Грейг взялся за бок обеими руками и с силою потер, заминая белое мундирное сукно. – Панибратства нам тоже не надо… Ну ладно, я понял. Фуражировался ты, я вижу, капитально. Так что твои выходят завтра первыми. Строимся вот здесь, гляди…

И они склонились над картами.