Джулио Литта, отдохнув по приказу Лораса, бодро вышел из кельи. Нескладно размахивая руками, пошел по страда Реале к Верхним садам Баракка на южной стене Валетты.

Робертино нехотя плелся сзади, стреляя глазами по сторонам и поминутно разглаживая усы.

– Они тебе к лицу как зайцу седло, – говаривал в Милане старый герцог Луиджи.

– Настоящий неаполитанец без настоящих усов – не настоящий неаполитанец, ваша светлость! – отвечал старому хозяину Робертино.

Джулио вышел на смотровую и остолбенел. Русский фрегат, миновав боны, входил в акваторию Большой Гавани.

По хартии 1530 года8 военным судам запрещалось входить в нейтральные порты Мальты.

Мало того – фрегат заходил на веслах, без лоцмана, без шлюпки с глубиномером, без буера на кабестане*.

"Угробить такой фрегат…" – подумал Джулио не о том, о чем по уставу должен был подумать.

Со всех ног, придерживая шпагу и отчего-то прихрамывая, Литта бросился к воротам Валетты.

Он подоспел, когда подъемный мост над Валеттским рвом с грохотом тронулся кверху. На Сэнт-Джеймс Кавальер – угловой башне – взметнулся полосатый флаг боевой тревоги…

В эту же минуту в кабинет Эммануэля де Рохана снова бесшумно вошел Лорас.

– Они заходят! – сказал он.

"Переборщил Доломье, – досадливо подумал магистр. – С чего они все так русских не любят?"

– Парадную гондолу. Церемониальный плащ. Кавалеров в эскорт, – спокойно приказал он.

Лорас кивнул и бесшумно вышел.

Распорядившись, Лорас быстро спустился на страда Реале. "Да, политика – это вам не Баден-Баден", – думал он словами Доломье. Заметил в людском крошеве мощный ледокол Джулио Литты.

– Граф! – крикнул он. – Скорее! А что это вы, кстати, хромаете?