27 апреля прибыл в Рим граф Риньон, посланник Карло Альберто. Он обратился с просьбой к папе Пию IX о моральной и материальной поддержке в войне. Папа ответил, что материальную помощь он оказал, высылая генерала Дурандо с 17 тысячами солдат. Что касается моральной поддержки, об этом надо подумать. «Если бы я мог подписываться фамилией Мастан, то взял бы перо, и в несколько минут дело было бы готово, потому что я тоже итальянец. Но ведь я должен подписаться Пий IX, а глава Церкви должен быть выразителем мира, а не войны».

Это дело папа рассматривал два дня. Два дня, которые историки очень тщательно проанализировали, но безрезультатно. На протяжении этих 48 часов рапорты из Германии и Австрии сигнализировали о недовольстве тамошних католиков по поводу решений Святого престола, а также об опасности раскола.

 

Резкий поворот

29 апреля, выступая перед кардиналами, Пий IX заявил, что его реформы были продиктованы не либеральными тенденциями, а чисто гуманитарными и христианскими чувствами. Мысль о войне с Германией его очень беспокоит. Он просит Бога не о войне, а о мире и согласии. Он также заявляет, что не может стать президентом новой республики, образованной из всех регионов полуострова.

Эти слова нанесли смертельный удар мечтам неогвельфов.

После этого Пий IX направляет письмо к кайзеру Австрии. Он просит у него, чтобы все земли Италии могли соединиться в одно государство мирным путем. Это был жест, отвечающий мирным тенденциям папы, но политически наивным. Он не достиг никакого результата.

Так же, как молниеносно зажглась, так же молниеносно наступила перемена ситуации. Во многих итальянских городах и в армии дошло до серьезных беспорядков. Леопольд Тосканский и Фердинанд из Неаполя отозвали свои войска, но результаты были незначительными. Более того: в результате заговора, который вызвал столкновение между демонстрантами и силами порядка, 15 мая король распустил парламент.

30 мая до Турина дошла последняя радостная весть о победе под Гиото и взятии Пасхиери. Улицы города украсили флагами, окна были освещены. Раздавались призывы: «Да здравствует Карло Альберто, король Италии!»

Наступило тяжелое время. Радетский отбил Виценту, занял Падую, Тревизо и Местре.

Война начала заметно тяготеть над жизнью Пьемонта. Упала торговля, ощущался дефицит денег, многие лавки были закрыты, увеличилось число безработных, начались забастовки сапожников и портных, растет протест, вызванный очень низкой заработной платой.

 

Солдатский котелок и военный паек

В общем климате бедности и в оратории на Вальдокко надо было потуже затянуть ремни. Возвращаясь домой в полдень, молодые подмастерья, живущие с доном Боско, идут с котелком за обедом в кухню. В котле, стоящем на огне, варится рис с картошкой, макароны с фасолью или другое нехитрое блюдо. Иногда ребята получают сушеные каштаны с кукурузной мукой.

Дон Боско делит еду, забавляя всех веселыми прибаутками: «Съешь в честь повара!»; «Кушай много, ты должен вырасти большой»; «Я хотел бы угостить тебя куском мяса, но его у меня нет. Если удастся найти ничейную корову, вот тогда отвалим себе пир».

На десерт – одно яблоко. Не каждому по яблоку, а в полном смысле одно яблоко на всех. Дон Боско подбрасывает его вверх, и тот, кто поймает, имеет право его съесть.

Обыкновенная колонка, которая дает «много свеженькой и здоровой водички», вместо изысканных напитков.

На стол во время еды иногда вскакивает какая-нибудь курица мамы Маргариты, чтобы собрать крошки.

Хлеб в оратории не разделяется. Для получения хлебных изделий дон Боско ежедневно дает всем по 25 центов, исходя из того, что вкус и здоровье у всех разное. Те, кто имеет здоровый желудок, покупают солдатские сухари. За эти деньги их можно много купить. Другие предпочитают обыкновенный ломоть хлеба, твердый или мягкий.

После обеда (и ужина, который представляет собой точную копию обеда) каждый моет свой сосуд, а ложку прячет в карман. Те, у кого особый аппетит, перед обедом выщипывают на грядках мамы Маргариты немного салата, который потом заправляют постным маслом и уксусом, купленным за собственные сбережения.

Время наступило трудное. Чтобы сберечь хоть немного денег за счет парикмахера, мама Маргарита предпочитает стричь ребят сама. «После ее стрижки у меня была лесенка на голове – вспоминает доктор Фридерико Цигна. – Когда я по этому поводу выразил свое недовольство, эта святая женщина сказала: По этой лесенке ты взойдешь на небо».

 

Драматические события

Вторая половина 1848 года ознаменовалась полосой драматических событий. В июне при помощи орудий было подавлено восстание в Праге и в Париже. С 23 по 26 июля на холмах Кустоцы произошло решительное столкновение между австрийцами и пьемонтцами. Поражение Карло Альберто было столь значительным, что даже оборона Милана не была организована. Когда 29 июля весть об этом дошла до Турина, там начались угрожающие беспорядки. Их жертвой прежде всего стали дома богатых жителей и священников.

6 августа Джиоберти направился в штаб с просьбой, чтобы король не выходил из войны. Но Карло Альберто был уверен, что его войска уже не в состоянии продолжать борьбу и 9 августа приказал генералу Саласко подписать перемирие. Это было признанием поражения и концом всех надежд.

Политики Турина резко выступили против неспособности вождей и нерешительности духовенства. Они требовали расследования в парламенте и наказания виновных. В столице царил беспорядок. «Необходимо было принять строгие меры – пишет Франческо Коньяссо. – Последовали изменения в правительстве, была запрещена продажа газет на улицах, расклеивание политических плакатов, проведение собраний и дискуссий на площадях».

 

Перестрелка в часовне Пинарди

Дон Боско тоже вспоминает об этих трудных месяцах: «Считалось правильным каждое выступление против священников и религии. Не раз на меня нападали дома и на улице. Однажды, во время урока катехизиса, пуля попала в окно, продырявила мне рукав и полу одежды и застряла в стене, образуя глубокую воронку». Это случилось в часовне Пинарди. Ребята были очень напуганы этим выстрелом. Только дон Боско (сам взволнованный тем, что жизнь его висела на волоске), успокоил их, весело сказав:

– Эта шутка не очень подходящая. Обидно мне за мою единственную сутану. Но Матерь Божья покровительствует нам!

Один из воспитанников вытащил снаряд из стены. Это была обыкновенная металлическая пилыса.

«В другой раз – пишет дон Боско – это случилось среди бела дня. Я находился среди молодежи, когда какой-то тип, вооруженный длинным ножом, напал на меня. Я вижу настоящее чудо в том, что мне удалось убежать и скрыться в комнате».

Дон Борель также чудом спасся от выстрела из пистолета.

Безответственная пресса разжигала ненависть к священникам. Публиковались статьи, очерняющие дона Боско, озаглавленные большими буквами: «Раскрыта революция на Вальдокко»; «Священник из Вальдокко и враги отчизны».

 

Трагические вести из Рима

15 сентября король возвратился в Турин. Город принял его холодно и без энтузиазма. Странные вести кружат по городу: вроде бы вскоре должны подойти французские войска и возобновится война. Говорят, что Карло Альберто отказался от власти, что опять вспыхнет революция.

В середине ноября приходят трагические вести из Рима. Убит Пеллегрино Росси, известный своими умеренными взглядами премьер Пия IX. Массы начинают оказывать давление на папу, требуя присоединения к войне против Австрии. Толпы людей лихорадочно скандируют на улицах Рима: «Долой Пия IX! Долой отсталых министров! Да здравствует тот, кто убил Пеллегрино Росси! Война! Война!»

Начинает нарастать страх. Страх перед революцией и террором.

В конце ноября приходят вести о побеге Пия IX. Он сделал вид, что подчиняется воле масс, а потом в одежде простого священника укрылся в Гаэте в Неаполитанском королевстве.

1848 год, начатый с энтузиазмом надежды, кончается в Италии туманной неуверенностью. В других странах он закончился кровавой борьбой и железными репрессиями. После Парижа и Праги в октябре была покорена Вена. В декабре был распущен парламент в Берлине.

 

Становится немного легче

На Вальдокко, где с наступлением зимы условия жизни в оратории становились все более трудными, на горизонте неожиданно появляются проблески.

Впервые один из воспитанников оратории становился семинаристом. Это Асканио Савио, земляк дона Боско, происходивший из той же деревни. Он посещал ораторию с самого ее основания. Асканио Савио хотел бы поступить в семинарию в Турине, но она закрыта. Аналогичная судьба ожидала в скором времени и учебные заведения в Киери. Поэтому курия Архиепископа разрешила провести торжественное облачение в одеяние священника в доме дона Кот-толенго и оставила молодого семинариста в распоряжении дона Боско.

Не останется с ним, однако, навсегда. Через четыре года он возвратился в семинарию и стал потом работать священником епархии. Позже Асканио Савио вспонимал о доне Боско: «Я любил его так, как будто он был моим родным отцом». Джованни Боско тоже напишет о нем: «Я ему доверил часть молодежи, уроки катехизиса и руководство различными другими делами. Становилось немного легче». Первый ягненок стал пастушком.

Второе событие было иного характера.

В оратории торжественно отмечался очередной праздник. Несколько сотен ребят ожидало Св. Причастия, а дон Боско служил Св. Мессу, уверенный, что в святилище находится чаша, наполненная причастиями. Тем временем оказалось, что чаша почти пуста. Джузеппе Буцетти, заведующий этим делом в ризнице (чем только он не занимался!?), забыл приготовить вторую чашу и заметил это только после освящения (консекрации).

Когда ребята начали причащаться, дон Боско с сожалением отметил, что почти всех придется отправить ни с чем. Он не мог примириться с этой мыслью и начал раздавать те причастия, которые находились в чаше. И тут, к огромному удивлению его и бедного ризничего, количество причастий вовсе не уменьшалось. Оказалось достаточно всем.

Ошеломленный Джузеппе Буцетти рассказал об этом случае своим товарищам. Еще в 1864 году он докладывал об этом факте первым салезианцам. Выслушав этот доклад, дон Боско серьезно сказал: «Да, в чаше было только несколько причастий, однако же я причастил всех, кто приступил к Господнему столу, а их было немало. Я тогда подумал: ведь освящение (консекрация) является большим чудом, чем размножение. За все пусть Бог будет прославлен».

В то время, когда вся Италия содрогалась громкими событиями, в забытом уголке Турина Бог тихо умножил свое присутствие среди ребят бедного священника. Примета таинственная, но полная сияния.

Дон Боско исповедует паренька по имени Паоло Альбере, который станет в будущем вторым наследником Святого на посту руководителя Салезианского Братства (копия подлинного снимка, сделанная в 1861 году)