Прежде чем выскочить на улицу, выглянула в окно. Я находилась на втором этаже, и сверху двор отлично просматривался.

К дому подъехала шикарная красная иномарка.

— Где он откопал такую машину, — прошептала я, смахивая счастливую слезу, — угнал, наверное. Безумец! — наверное, умиление отразилось на моем лице, ведь именно такое чувство родилось во мне в тот момент.

Я хотела закричать, постучать в окно, сообщить, что я здесь, цела, невредима, безумно счастлива его видеть. Я даже протерла окно рукой, чтобы ее саму было лучше видно меня.

Но тут увидела, как из машины вышла женщина, встревожено озираясь по сторонам, вбежала в дом. Я замерла. Женщина не могла меня видеть, она ни разу не подняла глаза вверх, но она могла меня услышать, а мне вдруг резко расхотелось привлекать к себе внимание. Я уже находилась в холле второго этажа, у самой лестницы, стоило сделать одни шаг, и я могла бы видеть, что делает женщина там, внизу. Но я боялась пошевелиться. Я даже дышать боялась, лишь бы женщина меня не заметила. На глаза попалось большое кресло, поставленное у самых перил. Я опустилась на колени и ползком, словно кошка, добралась до него. Мне без особого труда удалось протиснуться между спинкой кресла и стеной и прижаться лицом к перилам. Из своего укрытия я видела, как женщина вбежала в зал и резко остановилась, оценивая обстановку.

— Ах, мерзавцы! Подонки! Устроили тут балаган! — гневно восклицала она и спешно прибирала следы недавнего пребывания гостей.

Когда все было приведено в относительный порядок, женщина, продолжая сыпать ругательства в адрес тех, кто устроил беспорядок, внимательно огляделась, осталась удовлетворена и бегом бросилась к выходу. У дверей она задержалась, чуть сдвинула в сторону плащ на вешалке и сняла с крючка какой-то ключ. Я сразу догадалась какой и закусила кулак от злости. Как же я сама не догадалась раньше просмотреть крючки на вешалке. Тогда к появлению незваной гостьи мы с Наткой уже давно бы выбрались из этого страшного дома, а мне бы не пришлось сидеть под креслом и трястись от страха.

Конечно, Натка тоже слышала шум подъезжающей машины. И кто приехал, тоже, наверняка, видела. Зная свою подругу, как облупленную, представляю, как страшно волновалась она все то время, пока женщина была в доме. Наверное, ее воображение рисовало ей ужасную картину, как незнакомка вбегает в дом и застает меня, рыскающую по всем углам в поисках неизвестно чего. Безусловно, Натка тревожилась, зная, что ничем не сможет помочь мне, если вдруг понадобиться ее помощь. Я даже представляла, как та била и щипала себя за пухлые бока, проклиная свой неуемный аппетит и любовь ко всему сладкому и стряпанному. Не удивлюсь, если выяснится, что в тот момент она клялась сама себе, в случае благополучного исхода нашей передряги, непременно начать заниматься бегом по утрам и обязательно сбросить лишние килограммы.

Женщина тем временем выбежала из дома, остановилась, отряхнула одежду и словно вспомнила что-то, направилась к сараю. Наличие навесного замка ее не смутило, она открыла его ключом и аккуратно вошла внутрь. Но тут что-то твердое и большое метнулось в ее сторону и угодило прямо в лоб. Женщина не ожидала ничего подобного. Она остановилась как вкопанная, пошатнулась и мешком свалилась к Наткиным ногам. Я все это видела в открытую дверь, когда спешно, насколько позволяла больная нога, двигалась следом за женщиной, оставаясь вне поля ее зрения. Не зная истинных намерений хозяйки дома, я готовилась в любую минуту выйти из укрытия и придти на помощь подруге. И вот моя помощь не пригодилась.

Все оказалось банально просто. Как только женщина вышла из дома и направилась в сторону сарая, Натка заняла оборонительную позицию и встретила непрошенную гостью, как и полагается, громким аккордом. В качестве музыкально-ударного инструмента она использовала крышку от большого железного бачка. Рядом наготове лежала доска, на тот случай, если одной крышки покажется мало. Но гостья оказалась не из твердолобых. Всего одного удара вполне хватило, чтобы свалить ее с ног.

Натка не ожидала столь легкого успеха и в недоумении стояла над телом, когда в дверях появилась я.

— Ты ее? — кивнула я на повергнутую женщину.

— Ага, — робко кивнула та, — Кто она?

— Не знаю, наверное, хозяйка…

— Зачем она приехала?

— Кто ее знает. Слушай, а я была уверена, что Мамка — это Юля.

— И я, — призналась Натка.

— Выходит, что нет! А Юля тогда кто?

Женщина застонала и шевельнулась.

— Может ее связать? — предложила Натка.

— Конечно, — я заковыляла к полке, где видела веревку.

Пока мы связывали руки непрошеной хозяйке дома, та пришла в себя и испуганно таращилась на нас.

— Вы кто? — она оценила Наткин наряд и пришла в ужас, — Что вы со мной делаете? Вы бомжи? — она вертелась, нервно выкрикивая вопросы.

— Вы Мамка? — сердито спросила Натка, не обращая внимания на дурацкие вопросы и брезгливые взгляды хозяйки.

— Какая мамка? Чья мамка? У меня вообще нет детей, — по ее тону сразу стало понятно — вопрос материнства больная тема для нее, — У меня только племянник. Это он вас сюда притащил? Что вам от меня надо? У меня ничего нет. Идите в дом. Берите, что хотите и убирайтесь, — дама была близка к истерике.

Такое поведение обескуражило нас. Мы в недоумении переглянулись.

— Это ваша дача? — нахмурилась Натка.

— Да. А в чем дело?! — женщина была испугана, но не теряла чувство собственного достоинства.

— Значит вы Мамка? — так же сердито спросила я.

— Что вы заладили! Чья я мамка? И вообще, почему такое пренебрежительное отношение к слову мама?!

— Зачем вы приехали?

— А почему я не могу приехать на свою дачу?

— Хорошо, задам вопрос по-другому. Почему вы приехали именно сегодня, да еще так рано и к тому же такая встревоженная? — Натка вошла в роль великого Эркюля Пуаро.

Женщина бросила безнадежный взгляд на странных девиц, тяжело вздохнула, и, понимая, что уклониться от правдивого ответа все равно не удастся, решила признаться:

— Потому что мне позвонила соседка, старушка из первого дома и пожаловалась, будто Сережа привез на дачу компанию, они шумят, безобразничают, словом мешают. Она пригрозила, что если я не разберусь с племянником, она в следующий раз вызовет полицию. Ночью я не рискнула ехать, дождалась утра и вот, приехала. Так вы, значит, с ним были? — она, стараясь скрыть неприязнь, окинула нас гневным взглядом.

— А соседка разве вам не доложила? — с издевкой в голосе поинтересовалась Натка.

— Если честно, то нет, — созналась хозяйка дачи, — она лишь жаловалась на шум.

— Тогда почему вы пошли в сарай? Надеялись увидеть там труп? — тон Натки не предвещал ничего хорошего.

— Труп?! — казалось, женщина вот-вот лишится чувств от испуга, — Что вы! Какой труп?! Я увидела разбитое стекло и хотела проверить, что еще они успели набезобразничать.

Мы с Наткой недоверчиво переглянулись.

— Часто ваш племянник здесь бывает?

— Не знаю, но думаю часто. У него есть все ключи, и я не запрещаю. Он ведь единственный мой родной человек. Я люблю его как сына… А он вот что выкидывает…, — на глаза «тетушки» навернулись слезы.

— Как зовут вашего племянника? — задумчиво поинтересовалась я.

— Сережа. А что?

— Ничего. Как его фамилия? — настаивала я.

— Мироненко. Сергей Мироненко

— Мирон! — я торжествующе посмотрела на Натку, — значит Сергей Мироненко ваш племянник? — я так обрадовалась, что женщина растерялась еще больше.

— Да объясните же, в чем дело? И развяжите меня, наконец! Я что — преступница? — искренне возмутилась она.

Мы вовсе не спешили исполнить просьбу, отошли в сторону и, почти хором воскликнули:

— Все сходится!

Я вернулась к связанной женщине, присела рядом и спросила, внимательно наблюдая за ее реакцией:

Вы знаете, чем занимается ваш племянник? Ну, чем он зарабатывает?

— Да, конечно! — гордо ответила женщина, — Сережа работает начальником службы безопасности в банке. Он хорошо зарабатывает. Почему вы спрашиваете?

— А имя Куляпова Юлия Ивановна вам что-нибудь говорит?

— Нет. Я не знаю никакой Юлии Ивановны.

— Хорошо, а если просто Юля?

— Не знаю никакой…, хотя подождите, вроде бы я слышала от Сережи имя Юля. Может быть это его девушка? — радость от осенившей догадки мелькнула на лице, — Долго вы будете меня мучить своими вопросами? — она вновь чуть не расплакалась, — Чего вы хотите от меня?

Я со значением посмотрела на Натку, мол, все что она говорит похоже на правду, может и вправду развязать? Натка ответила мне таким же взглядом, мол, осечка вышла, Мамка — все-таки Юля. Она же, Юля руководит Мироном и всей его преступной компанией. Теткину дачу они просто используют, а доверчивая тетушка даже не догадывается о делах племянника. Но прежде чем развязать, она вдруг спросила:

— Подождите, вас как зовут?

— Меня? Изольда. Изольда Георгиевна, — с величайшим достоинством, будто назвала королевскую фамилию, представилась хозяйка дачи.

— Как? — я уставилась на нее во все глаза, — Изольда Георгиевна? Купченко Изольда Георгиевна? Управляющая фондом «Забота»?

— Да, — такая осведомленность привела женщину в замешательство, — А в чем дело? — она вновь гордо выпрямилась, — Мы занимаемся благородным делом. Осуществляем уход и заботу за одинокими стариками…

— Знаем, знаем, — не очень вежливо перебила я, — мне Аня рассказывала.

— Аня! Какая еще Аня? Ах, да, Аня, — вспомнила она свою молодую сентиментальную работницу, — Ох уж эта Аня! Что она вам наговорила? — сердито спросила Изольда.

— Ничего особенного, — заступилась я за девушку, — она просто рассказывала, в чем заключается ее работа в вашем фонде.

— Лучше бы она работу свою выполняла, чем рассказывала о ней, — проворчала Изольда.

Мы вновь многозначительно переглянулись. Вот теперь все вставало на свои места. Между тем хозяйка дачи совсем расстроилась. Она старалась сохранять спокойствие, но ей это удавалось все труднее.

— Девочки, я ничего не понимаю. Вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Если Сергей чем-то обидел вас, я здесь ни при чем, но я готова возместить вам все расходы. Я уважаемый человек. Наш фонд оказывает посильную помощь одиноким людям. Мы занимаемся благородным делом. Меня многие знают в городе. И меня унижает такое положение. Я не могу больше сидеть здесь со связанными руками и отвечать на ваши нелепые вопросы про Сережу и его девушек. Если он обманул какие-то ваши надежды, прошу вас, не расстраивайтесь и отнеситесь к этому философски. Мужчины, они ведь по большей части все такие…

Мы молча слушали сумбурную речь Изольды и снисходительно улыбались. Когда слова у нее иссякли, и она с надеждой посмотрела на нас, мы, не сговариваясь дружно принялись развязывать ей руки.

— Вы действительно ничего не понимаете? — сочувственно спросила я.

— Что я могу понять, если вы так ничего и не объяснили? — радуясь освобождению, отозвалась хозяйка дачи.

— Нам придется очень сильно вас огорчить, — предупредила Натка.

— Не надо меня щадить, расскажите все. Я готова к любой правде, — выразила она готовность узнать истинную причину нашего странного поведения.

Она потирала затекшие от веревок руки и с тревожным любопытством рассматривала нас. Все трое мы вышли из сарая и стояли посреди двора.

— Войдем в дом, там вы мне все и расскажите, — гостеприимно предложила Изольда.

— Нет-нет, — запротестовала я.

— Лучше присядем здесь, — Натка указала на скамейку перед домом.

Мы уселись, и Изольда нетерпеливо посмотрела на нас.

— Что ж, слушайте, — роль рассказчика взяла на себя я, — только сначала скажите: Худорожков Иван Степанович вам знаком?

— Это один из наших подопечных, — изумленно уставилась на меня Изольда.

— Где он сейчас?

— В больнице. Он, знаете ли, в последнее время часто прикладывался к бутылке. И вот результат: вышел пьяный на улицу и попал под машину, — грустно поведала она печальную историю.

— Все ясно, — я набрала побольше воздуха в грудь, и продолжила — Так вот, фонд «Забота» действительно занимается благородным делом. Но ваш племянник бессовестно использует ту информацию, которой владеете вы. Я уж не знаю как, но ему стало известно, что Худорожков Иван Степанович, одинокий старик, владеющий неплохой однокомнатной квартирой в центре города. Ради этой квартиры все и было задумано. Мирон, ну то есть ваш племянник, Сергей Мироненко передает эту информацию своей знакомой Куляповой Юле. Та в свою очередь под видом социального работника входит в доверие к старику и вынуждает его заключить договор ренты.

— Какой договор? — Изольда просто раскрыла рот оттого, что ей пришлось услышать.

— «Договор ренты с пожизненным содержанием», — почти по слогам процитировала я название договора, который мы с Андреем нашли в чемодане под диваном в квартире Ивана Степановича Худорожкова.

— Тань, ты лучше объясни, что он из себя представляет, — вставила Натка слово, потому что ей, как видно, самой требовалось разъяснение сути этого договора.

— Объясняю, — с готовностью согласилась я, — Объясняю так, как мне самой растолковал Андрей. Он в этом лучше разбирается. Из «договора ренты с пожизненным содержанием» следует, что Юлия Куляпопа обязуется осуществлять уход за гражданином Худорожковым, выплачивать ему пожизненно ежемесячное денежное содержание в размере двадцати пяти тысяч рублей и нести расходы по содержанию жилья, в котором проживает гражданин Худорожков. Он же в свою очередь обязуется передать квартиру по такому-то адресу гражданке Куляповой в собственность. Право собственности на вышеуказанную квартиру у гражданки Куляповой наступает с момента смерти гражданина Худорожкова. А до этого времени гражданин Худорожков имеет право проживать в данной квартире как основной квартиросъемщик. Особое условие: гражданка Куляпова обязуется до подписания настоящего договора передать гражданину Худорожкову восемьсот тысяч рублей, данная сумма не засчитывается в сумму ежемесячного содержания, — изложив суть, я замолчала.

Изольда сидела между нами с широко раскрытыми глазами и, казалось, потеряла дар речи.

— Я не верю своим ушам, — отстраненно прошептала она, — Мой Сережа не мог так подвести меня, он не мог…

Натка глянула на женщину и, по всей видимости, испугалась за ее рассудок, но тут Изольда спросила вполне осознанно:

— Подождите! А что дальше? Договор договором, но сам по себе он не является противозаконным. Причем тут Сережа?

— Вот! — Натка многозначительно подняла вверх указательный палец, — Вот мы и добрались до самого интересного.

Изольда испуганно уставилась на нее.

— Да-да, — подтвердила я, и Изольда, словно на пружине развернулась обратно в мою сторону, — Договоры ренты, в том числе и тот, о котором мы сейчас говорим, по закону подлежит обязательной регистрации в Росреестре. Туда и отправились старик Худорожков с Юлией Куляповой. Сделка благополучно состоялась. Иван Степанович получил свои восемьсот тысяч. Но не успел выйти на улицу и распрощаться с Юлией, как один шустрый мотоциклист, стремительно проезжая мимо, выхватывает из его рук чемодан с деньгами, а самого старика тут же сбивает машина. Правда, не насмерть. Тогда Юлия проникает в больницу под видом медсестры и пытается ускорить смерть своего благодетеля, пытаясь отключить аппараты жизнеобеспечения. Если бы Натка не вошла вовремя в палату, старика было бы уже не спасти.

Изольда вновь пристально посмотрела на Натку, как бы взвешивая, можно ли верить в то, что именно Натке старик обязан своим спасением.

— Какой кошмар! — наконец воскликнула она и схватилась за голову, — Это неслыханно! Кто бы мог подумать! — сокрушалась она, — Но, откуда вы все это знаете? — вдруг спохватилась она.

— Мы нашли чемодан с деньгами, а также сам договор ренты, — простодушно ответила я, сочувствуя Изольде, — и спрятали его в надежное место, — зачем-то добавила я.

Изольда на несколько минут погрузилась в раздумья.

— Ну, и Сереженька! Ну, удружил! — наконец пробурчала она вслух, — Не ожидала! Так подвести!..

Все время, пока она приводила мысли в порядок, мы сидели тихо, давая ей возможность осмыслить все те деяния, которые совершил ее ненаглядный племянник вместе со своими сообщниками.

Изольда все же смогла взять себя в руки. Она встала и решительно заявила:

— Немедленно едем в полицию. Вы все повторите там слово в слово.

Мы переглянулись и остались сидеть на месте.

— Чего сидите? Вставайте! Время не ждет!

— Нет, мы дождемся Андрея, — решительно заявила я, — он ушел за полицией и скоро должен приехать за нами.

— Чего ждать? Там и встретитесь! — рассердилась Изольда.

— Нет, мы, правда, должны его дождаться, — поддержала меня подруга, — а вы, если хотите, можете ехать…

— Как вам угодно! — как-то зло бросила Изольда и пошла к своей машине, доставая на ходу из сумки ключи.

Вдруг она остановилась, словно вспомнила что-то, а потом резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Если сказать, что мы обе были просто обескуражены произошедшей переменой, то значит не сказать ничего. В руках Изольды Георгиевны были вовсе не ключи от машины, а самый настоящий пистолет. Наталья нервно икнула.

— А ну, быстро подняли свои задницы и рысцой в машину. Живо! Кому сказано?!

Мы с Наткой сидели на скамейке словно приклеенные, обе испуганно посмотрели друг на друга и медленно перевели недоуменный взгляд на Изольду.

— Вы что, оглохли? Я кому сказала, в машину!

— Вы так страстно хотите отвезти нас в полицию, что готовы угрожать оружием? — я постаралась не терять самообладания. Натка в это время шумно сглотнула.

— Вот, дуры! — в сердцах воскликнула Изольда, — Я хочу вас убить!

— Убить!? — хором возмутились мы, — За что?

— Вы слишком много знаете! — нервно рассмеялась она.

— А как же племянник? — слабым голосом проблеяла Натка.

— Не волнуйтесь, племянник свое получит! Баран несчастный! Так подвел меня!

Изольда нервно дернулась. Ее терпение, явно, было на исходе. Она что-то прикинула в уме и снова скомандовала:

— Так, ты, в гипсе, иди ко мне!

— Я? Зачем? — Натка явно трусила.

— Ко мне, я сказала! — заорала баба, — Что за тупые курицы?! — отвесила она «комплимент» в наш адрес.

Натка никак не могла решиться подняться со скамейки. Тогда Изольда немного наклонила руку с пистолетом вниз и выстрелила. Пуля попала в землю в метре от наших ног, обдав нас брызгами грязи. Испуганная Натка вскочила на ноги и медленно пошла к хозяйке дачи.

— Зачем я вам нужна? — дрожащим голосом спросила она.

— Сейчас узнаешь, — пообещала та, довольная достигнутым результатом.

Она схватила подошедшую Натку за волосы, развернула спиной и притянула к себе, перехватившись свободной рукой за горло. Она перестала целиться в мою сторону, и наставила пистолет на голову Натки.

— Ты, — грубо обратилась она ко мне, — быстро говори, где вы спрятали чемодан с договором и деньгами или я прострелю ей башку.

Я видела бледно-серое лицо подруги, большие страшно напуганные глаза и сама от страха не могла вымолвить ни слова.

— Считаю до трех! — грозно пообещала Изольда, — Раз…

— Но я не знаю, честное слово! — выкрикнула я.

–..два,

— Я, я… я правда, не знаю! — я вскочила с места, пытаясь найти убедительные слова. Меня трясло от страха, словно в лихорадке, — чемодан прятал Андрей, я не видела куда.

— Думай, дура! — Изольда с каждой секундой злилась все больше, — Вспоминай…

Я в ужасе пыталась найти убедительные слова, выиграть время. Ведь было очевидно, как только Изольда узнает местонахождение чемодана с документами, непременно нажмет на курок, вторая пуля будет моей.

— Мамка, стой! Стрелять буду! — чей-то мужской голос окрикнул преступницу. Она повернула голову, в это время Натка сделала резкое движение, Изольда охнула и как подкошенная свалилась на землю.