«Ливан сначала» — Почему Юлик Кошаровский не сменил Ализу Шенкар — Гастроли и гастролеры
Июль начался с одного из самых радостных событий за последние десятилетия моей жизни — собрал свои брюки и отдал их на ушивание. Поскольку истребил себя уже на 30 килограмм!
Другие события, относящиеся к дипломатической сфере, не очень радовали, но хорошо, что хоть не очень и огорчали
9 июля новый министр иностранных дел Д.Леви собрал всех послов и «пробрифинговал» (прошу прощения!) их.
Внешняя политика Израиля опирается на два принципа: мир и безопасность. Упор — на безопасность. «Израильский народ больше не станет терпеть, чтобы его кровь проливалась во имя мира, так как нет, и не может быть «жертв мира».
Гораздо интереснее был состоявшийся в Тель-Авивском университете симпозиум на тему: «Начало нового этапа мирного процесса». Позиции выглядели так:
С.Арикат (ПНА). Правительство Израиля должно перейти к «реальному, равному партнерству» с палестинцами. Политика репрессий, закрытие территорий не только бьет по экономике, но унижает палестинцев, усиливает радикализм, препятствует демократизации палестинского общества. Сразу же после выборов мы пригласили Нетаньяху для обсуждения накопившихся проблем. Но он отклонил наше приглашение.
Э.Ольмерт (Израиль). Мы — за полную взаимность. Каждая сторона должна выполнять свои обязательства. Пока мы этого не видим. Террор продолжается. Закрытие территорий — не наказание, а мера безопасности.
О.Рифаи (Иордания). Мы не хотим обсуждать сейчас планы «Транспалестины» или «Трансиордании». Для этого не пришло время. Когда палестинцы обретут независимость, они сами демократическим путем решат эту проблему.
М.Басьюни (Египет). Без территориальных уступок мир невозможен. Модель нового этапа мирного процесса можно представить в виде треугольника: его основание — «земля» (территориальные уступки), а две другие стороны — «мир» и «безопасность». Арабы за это триединство, но именно в таком порядке.
М.Индик (США). Да, «земля» — основа мирного процесса, как это предусмотрено в резолюциях 242 и 338. Но развитие событий выдвинуло на передний план другую сторону треугольника — безопасность. В этом суть израильских проблем, и США, как коспонсор, не могут не учитывать позицию Нетаньяху.
В общем, несмотря на некоторую академическую позитивность атмосферы, симпозиум показал, что найти устойчивое, равновесное соотношение указанного Басьюни треугольника пока не удается.
Не проросла и идея Нетаньяху, получившая наименование «Ливан сначала». Суть идеи была проста — убедить ливанцев пойти на соглашение с Израилем. Суть соглашения тоже проста — Ливан гарантирует безопасность северной границы Израиля, Израиль выводит свои войска из Ливана.
Ливан — маленькая (по территории меньше Московской области в 4.5 раза), удивительная и несчастная страна. Франция отпустила Ливан на свободу в 1943 году. К тому времени в Ливане было полтора десятка религиозных общин, христианских и мусульманских. Они договорились поделить государственную власть по конфессиональному принципу. Президентом мог быть только христианин-маронит, премьером — только мусульманин-суннит, председателем парламента — мусульманин-шиит и т. д. Так как христиан в Ливане было немного больше, чем мусульман, соотношение мест в парламенте было установлено 6:5 в пользу христиан.
К началу 70-х годов Ливан превратился в центр финансового и торгового капитала на Ближнем Востоке. Бейрут играл всеми красками радуги. Била ключом и политическая жизнь: 70 партий, организаций, фронтов. Практически каждая крупная религиозная община имела свои вооруженные отряды. На всякий случай. И случай вскоре представился.
Поскольку мусульман по естественным причинам к этому времени стало больше, чем христиан, они требовали перераспределения власти. На стороне мусульман были вооруженные отряды палестинцев, которые обосновались в Ливане после того, как их выгнали из Иордании. В 1975 году началась гражданская война, которая продолжалась 16 лет.
В мае 1991 года Сирия и Ливан подписали «Договор о дружбе, сотрудничестве и координации». Эстафету терроризма принимает от палестинцев «Хизбалла». В 1991 году 172 террористических акта. В 1993 году — 330. Ливанская армия к этому времени уже стала боеспособной и могла бы покончить с террористами. Но Дамаск не дает санкцию.
Израиль проводит еще две операции «Расплата» (июль 1993 года) и «Гроздья гнева» (апрель 1996 года)
И тут появляется Нетаньяху.
Асад непреклонен, и «Ливан сначала» повисает в воздухе. Но Ливан — на земле, и на этой земле продолжают гибнуть израильтяне. Что делать с Ливаном? — этот вопрос активно дебатируется и в кабинетах и на улице.
28 декабря 1998 года в «зоне безопасности» подорвался «Мерседес», в котором находился генерал Эзер Герштейн. Генерал, два солдата и журналист погибли. Ливан продолжает собирать кровавую дань.
Теперь у власти правительство Барака. Обещают уйти из Ливана.
В июле густо пошли слухи (они начались еще в июне), что послом Израиля в России собираются назначить Юлия Кошаровского.
Кошаровский родился в 1941 году на Украине. Жил и учился на Урале, в Свердловске Специальность — медицинская электроника. В 1970-м начал преподавать иврит. В 1971-м подал заявление на выезд в Израиль. Был уволен с работы и арестован (через месяц выпустили) С 1972 года в Москве. Руководил семинаром преподавателей иврита. Пять раз арестовывался. Пробыл «в отказе» 18 лет (рекорд!). 11 марта 1989 года прибыл в Израиль. У трапа самолета его встречал премьер-министр Шамир
Сначала занимался кабельным телевидением. Потом работал в Сохнуте. Член президиума Сионистского форума. К выборам 1992 года создал партию «ДА» (Демократия и Алия), но в кнессет не прошел. Потом склонился в сторону Ликуда. Работал в штабе Нетаньяху. Был 45-м в списке, но в кнессет снова не попал.
17 июня Дов Конторер писал в «Вестях»:
«Пост израильского посла в Москве должен занимать профессиональный дипломат, имеющий адекватное представление об узловых проблемах взаимоотношений между двумя странами и о том контексте, в котором эти отношения развиваются в настоящее время. Очередной политический назначенец — будь то Юлий Кошаровский или кто-то другой — может наделать множество ошибок, приступив к исполнению своих обязанностей в Москве с большим апломбом, но без надлежащего уровня профессиональных знаний. В этом плане пост израильского посла в Москве имеет большее значение, чем аналогичные посты в Европе и США, где давно уже оформились четкие модели двусторонних связей, не зависящие от тех или иных персональных назначений».
7 июля Йоси Мельман, корреспондент газеты «Гаарец» в Москве, ссылаясь на «российские политические круги», сообщил, что Кремль возражает против назначения Кошаровского. Сам Кошаровский, с одной стороны, говорил, что ему еще не сделали официального предложения, но с другой, — начал принимать поздравления.
Мне по частной линии сообщили, что Леви — против назначения Кошаровского, и поинтересовались моим мнением. Я ответил, что как посол в это дело встревать не могу, но если говорить в сугубо личном плане, то вариант Кошаровского мне кажется странным. В Москву сообщил, что считаю назначение Кошаровского крайне нежелательным. У посольства, писал я, есть возможности повлиять на решение. «Надо ли это делать?»
Тем временем в израильской прессе разгорелась бурная дискуссия. Аргументы против суммарно выглядели так. Кошаровский мало находится в Израиле, не служил в армии, не успел укорениться в израильском обществе. Он недавно оторвался от России, положительные и отрицательные эмоции по отношению к стране исхода в нем еще не сбалансировались. Наконец, в Израиле существует 10-летний срок, до истечения которого репатрианты не могут допускаться к государственным тайнам. А какой же посол без тайн? Защитники Кошаровского последний вопрос обходили. Но подчеркивали, что Кошаровский уже стал настоящим израильтянином, и никаких комплексов по отношению к России у него нет
6 августа посетил Либермана. Он был в страшной запарке (в самом разгаре был конфликт между Нетаньяху и Леви). Но успел сказать, что премьер хотел бы заменить посла в России, назначив на этот пост человека из своего непосредственного окружения — Ю.Кошаровского. Я промолчал.
Поскольку контракт с Ализой Шенкар кончался в декабре, то время еще было. Москва молчала, хотя до меня доходили слухи, что там не в восторге. Стал делать осторожные пассы.
31 октября прилетел Примаков. На мой вопрос ответил четко: действуй (кстати, из разговора с министром я вынес убеждение, что многие телеграммы ему не докладывают).
10 ноября состоялся длительный разговор с Либерманом. Его главный аргумент — близость «Юлика» к премьеру. Это позволит иметь дело с посольством в Москве, минуя всякие бюрократические структуры.
Я предложил грубую аналогию, представь себе, что мы прислали бы нашим послом Калмановича… Конечно, мы вряд ли не дадим агреман, но боюсь, что у «Юлика» будут в Москве сложности. В общем, просил подумать.
Думали долго. Постепенно вопрос о Кошаровском завял. Но вопрос о после остался
Леви (уже после моего отъезда) пытался послать в Москву Герцля Инбара, профессионального дипломата, но специалиста, кажется, по Латинской Америке. Тут взбунтовался Щаранский. В конце концов, в январе 1999 года из Киева перевели в Москву Цви Магена. Он родился в СССР в 1945 году. В Израиле — с 1960-го. Долго работал в военной разведке, потом — по линии «Бюро по связям…» — в Советском Союзе. В Киев его отправил Рабин. Солидный, сдержанный, заземленный человек. Матриархат на Большой Ордынке кончился.
17 июля в газете «Гаарец» была опубликована статья о гастролерах из России, которая вызвала оживленный обмен мнениями. В газете говорилось, что с начала года в Израиле уже побывали 9 театральных коллективов, которые показали 14 спектаклей. Приезжие актеры составляют конкуренцию местным, израильским. Приводилось высказывание директора театра «Гешер» («русского» театра) Ури Леви: надо как-то упорядочить «театральный импорт». Если налагаются ограничения на ввоз в страну, скажем, ковров, то почему бы не ограничить «импорт театров»? (Леви разослал письмо во все инстанции с требованием ограничить гастроли российских театров, ибо они бьют по кассе «Гешера»).
«Русская» общественность встала на дыбы, доказывая, что «коверный подход» не применим в области культуры. Как сказал бывший директор того же «Гешера» Слава Мальцев, «конкуренция заключается не в том, чтобы «сжечь фабрику другого», а в том, чтобы «шить штаны лучше всех».
Власти, к которым апеллировал Леви, согласились с ним лишь частично. Квоты на «театральный импорт» установлены не были. Но гастролеры были условно разделены на две группы: известные (их рекомендует министерство культуры Израиля) и прочие. Для прочих требовались визы с правом на работу (как для иностранных рабочих). Не очень вежливо, скажем так…
«Русских» любителей культуры беспокоило не столько количество гастролеров, сколько качество гастролей. Тут были главные проблемы. Довольно много артистов приезжало в Израиль со всякого рода халтурой, надеясь на непритязательность «русской» публики. В газетах приводился разговор Зиновия Гердта с Григорием Гориным. Последний спросил у Гердта, с каким репертуаром лучше ехать в Израиль. Ответ Гердта передавался так: «Вы, Гриша, наверное, думаете, что они придут вас слушать? Не обольщайтесь — они придут на собственные воспоминания. Так что читайте, что хотите, это не имеет значения».
Отмечалось, что гастролеры из России, как правило, начинают либо клясться в любви к Израилю, либо рассказывать о своих еврейских корнях. «Хотя их никто об этом не просит».
Отмечалось, что уж больно непритязательны российские артисты. Их населяют в сомнительных гостиницах, дают им плохие залы, обманывают с гонорарами. Все это бьет по авторитету, по престижу русской культуры.
Много было проблем. Но много было и прекрасных артистов, великолепных спектаклей, первоклассных концертов
Мне хочется назвать здесь людей, которые взяли на себя нелегкий и часто неблагодарный труд создать и поддерживать «культурный мост» между Израилем и Россией. Шема Принц, Эмиль Фукс, Ефим Тарновский, Марк Ольшанецкий, Фаина Новоходская, Слава Мальцев, Юрий Хилькевич. Когда Козаков вернулся в Россию, он сказал: «Я не хочу жить на обочине цивилизации». Хилькевич же говорил: «А я не хочу жить на обочине цивилизации здесь». И поэтому «импортирует» сюда российскую культуру.
Люди, которых я назвал (прошу прощения у тех, кого запамятовал), — очень разные. Они по-разному относятся друг к другу. По-разному относятся и к ним. Часть из них не выдержала перегрузок и сошла с дистанции. Но всем им я хочу сказать: «Спасибо!» Не только как бывший посол. Но прежде всего как зритель и слушатель. Мы с Леной Петровной всегда были рады пользоваться их «импортным товаром» и видеть их нашими гостями в Савьоне. На травке у бассейна.