С молитвы в Воскресенском храме В день траура сороковой Сошлись на кладбище, Чтоб к маме Приникнуть сирой головой. Там птаха малая резвилась, Густела сочная трава. Июльский день. И лето длилось. Вот только мама нежива. И мы, — Для горнего привета Душе, лишенной пут земли, — В музей, Оставив буйство лета, Широкой лестницей взошли. Портрет на крышке фортепьяно, Где ты призывно молода, Ни посторонним здесь, ни странным Не показался нам тогда. И в центре царственного зала, Среди гостиной голубой Слеза возвышенно сияла У всех, кто обогрет тобой. Молчит обыденное слово У жизни тленной на краю. И ученица Образцовой Напела нам судьбу твою: С рожденья дочери крестьянской И тяти с матушкой хвалы До дыр сиротства, До золы, До рабства в вотчине германской. Иной, пожалуй, был сюжет. Но те же доля и страданье, На том и чуткое вниманье. До прочего нам дела нет. Растила четырех сынов. Гостей соленьями встречала. И всех на свете привечала: Голодным — стол, Уставшим — кров. Как чистый голос не понять! Ты здесь воздушная стояла. Ты эти слезы нам прощала. Никто не смог Не зарыдать. Моя уездная столица! Души первопрестольный град! Музей — Как мамина светлица, С тех пор Дороже мне стократ.