Прощеный день

Брагин Александр Евгеньевич

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

 

 

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Раннее-раннее утро. Горница в избе Дорина. Дружинник белозерского князя Есип Пикин один.

Пикин:

Уже наш мастер В кузню устремился. Всю ночь не спал. И истово молился. Он знает, правда наша — В небесах. И Божьей помощи Просил в земных делах. А ношу взял он на себя Без меры. Но Русь на том стоит, И есть тому примеры. На время о'но, Как заказ вести, Он клялся В чистоте себя блюсти, И принял он Обет, Монашеский почти, Тот самый, Что давно у розмыслов в чести', Даётся ими При постройке храма. Хмельного в рот не брать. И женщин не касаться. И речь хулою не марать. И с бесом зависти не знаться. И суете не предаваться. И мастерства Не предавать. Ему во всём Я — правая рука. Коль выполним заказ, Тогда наверняка На поле бранном одолеем, — Кого мы над собой имеем Уже не годы, а века Во искупление греха. А коль не выполним? Мы этого не смеем!

 

КАРТИНА ВТОРАЯ

Мастерская кузнеца. В ней хозяин и Есип Пикин.

Пикин:

Доволен ли ты, мастер, Совершённым? Тяжелые колеса Раскрутились, И всё уже в движении. Благодаря ночам твоим Бессонным, Трудам разумным, Вере в Божью милость И чистого огня К тебе расположенью. Мужей ты к делу приобщил Надежных, В работе лютых, Молчунов отменных. Не ведаем мы дней Пустопорожних. Все узелки умеем мы. Распутать. И цели достигаем Постепенно. На Белоозеро Окольными путями На княжий двор Обозы потянулись С шеломами, с кольчугами, С мечами — С гостинцами, Отправленными нами. Что значит Люди русские проснулись! Дорин: Надеюсь, Что меня добром помянут. Души не запятнал. Старанье приложил. В работу был, Как в вешний омут, Втянут. Ее одну Женой своей признал. И с ней одной, Как с бабой сладкой, Жил. Да так и далее Намерен я трудиться, Пока заказ не будет завершен. Чтоб от ярма Руси освободиться, Звучит могучий Наковальный звон.

Пикин:

Мамай хитёр. И мы не больно про'сты. Куем себе Железные полоски И хвалим щи мясные, Пуще постных, И за ярмо Его благодарим, Мол, благодетель, Мы без вас сгорим.

Дорин:

Признаюсь, Есип, Прежде ни к чему Мне было рассуждать О воле и неволе. Конечно, Страшно, Есип, Самому Крупицы полоняной Недодать. А ныне я твержу: Доколе? Доколе братьям В том плену страдать! Ведь волен я, Но сидя здесь, В болоте. Так что — Всю Русь в болото посадить? Я начал, Есип, В истину входить Лишь в этой Тайной Праведной работе.

Пикин:

А вспомни, мастер, Как на Сить-реке Дружина белозерская сражалась И полегла, О князе молодом, О Васильке, Которому полон испить досталось Из самого Батыева котла. Поганые Посулами пытались Его на службу ханскую Склонить, Мол, ты изрядно бой вести обучен. Но князя нашего Порода та ли, Чтобы Руси и вере изменить? И до' смерти Был князь младой Замучен… Теперь мы, мастер, Силы подкопили. Князья вражду Приятельством сменили. И осенью мы грянем сообща.

Дорин:

Послушай, Есип, Просьба есть к тебе.

Пикин:

Коль просьба есть, Так просьбу мы уважим.

Дорин:

Не просьба, а мольба.

Пикин:

Так снизойдем к мольбе И жаждущему не откажем.

Дорин:

Словцо замолви князю, Чтоб взял в поход.

Пикин:

И что вы как-то сразу, И этот просится, И тот?

Дорин:

И кто еще?

Пикин:

Да друг твой рыжий — Патин. Ему я обещал.

Дорин:

Его мне пыл понятен. А как насчет меня?

Пикин:

Я князя упрошу, чтоб взял. А если повезет, То, может, даст коня.

Надевает шапку.

Теперь же в путь. В соседнее селенье, Где варят мужики Железное варенье.

 

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Лесной тропой пробираются Данилко с Гаврилкой, оживленно переговариваясь.

Данилко:

Ты видел копья длинные? Такими На Воже пешие остановили Конных.

Гаврилко:

А мастера? Прикинулись глухими: "Прокопья вам? Прокопий — муж старинный…" Эх, нам бы подглядеть все И запомнить! И взять от них, К чему не подпущают.

Данилко:

Да нас От ремесла не отлучают, Но языков боятся Колокольных.

Гаврилко:

А то окрест Понять никто не может, Что деется на домницах И в кузнях?

Данилко:

А что там деется В диковинку? Все то же — И варят, и куют…

Гаврилко:

…и в лес бегут по грузди! Все ведают О тайном порученьи. Все знают — И молчат.

Данилко:

И мы — не исключенье. И мастерам Не станем докучать.

Гаврилко:

Ребята нам завидуют.

Данилко:

Еще бы! Мы на посылках — Службы род особый. Нас, может быть, И князь ещё отметит.

Гаврилко:

Сам князь!

Данилко:

А то!

Гаврилко:

Да он — Как солнце в свете! До нас ему!

Данилко:

А станет вдруг до нас, Как Есип возвестит, Что весь готов заказ.

Останавливаются.

Гаврилко:

Ведь край у нас широк, А людям будто тесно! Вечор забрел в ложок — И там его невеста. Вот доля: Всякий день, Куда не поверну, — Ее гуляет тень. А покричу тебя — И мигом тень вспугну.

Данилко:

Да потому, Что я прямей и круче. Меня на ахи-охи не возьмешь! Тебя бы По зиме Поймал в девичьей случай — И ты бы ощетинился, Как ёж. Любовь — Она похлеще розги учит.

Гаврилко:

Тогда меня Никто не заполучит! Пускай Хоть Танька с волока прискачет, — И то поймет, Чего Гаврилка значит!.. Но чем же ты Авдотью запугал?

Данилко:

Ничем. Я просто не солгал. Сперва, Как возле кузницы крутилась, Меня она Приветить изловчилась. Я — к мастеру: Хозяйка на дворе!

Гаврилко:

А он?

Данилко:

Мол, свистнут раки На горе, Тогда меня об этом Известишь; Заказ горит — Ты под руку свистишь! Авдотью В кузне, мол, не поминать! Еще приспеет день, Мол, ей о нем узнать.

Гаврилко:

А ты?

Данилко:

А я? Я — что. Я — в дверь. И передал: Де, со двора Просил тебя прогнать. Но, де, не навсегда, — Хозяин мой сказал, — А как, де, мол, Придет Его в тебе нужда, Он — явится, Чтоб снова в жены звать.

Гаврилко:

И что?

Данилко:

И от кругов у кузни — Отучил. Я всё тебе донес, О чем меня спросил. А что вечор? Гаврилко, не тяни! Раз, два — И дело объясни.

Гаврилко:

Сей раз, Чтоб тень не огорчать, — Не знаю почему — Не стал тебя кричать. Она ко мне Печальная подходит И, взглядом окатив, Вдруг разговор заводит. Как мы? Как ремесло? Как мастер? Что — Здоров? Он — весел? Сумрачен? Не передал ли весть?

Данилко:

Ну как лазутчик, В душу хочет влезть! Упорнее болотных комаров!

Гаврилко:

Нет, — отвечаю. — Не послал вестей. Забыл, должно, Ведь полон дом гостей. О вас? Как будто, нет. При мне не вспоминал. Нет, Хмелем ясный ум Никто не спеленал. И хитрый бес К другой Его не приковал. Ни хворым он, ни квёлым Не бывал. Совсем не сумрачный. У наковальни смелый. А если в чём чудит — От службы угорелый!.. На том меня закончила Пытать.

Данилко:

А дальше? А потом? Бранилась? Хмурилась? Косу взялась переплетать?

Гаврилко:

Не то! Прослушала. Немало подивилась. И, Точно сноп, На землю повалилась. Я думал, С ней падучая случилась. А поднялась И, будто зверь, Бежать. Ее уж вскоре стало не видать. Исчезла, как пришла. Со мною не простилась.

Данилко:

Решила норов показать. Гляди! Не разлетись хозяину сказать.

Гаврилко:

Ведь не было меж них Ни колкостей, ни ссоры. К чему же так Девчонку обижать?

Данилко:

Мальчишек долг — Хранить Ворота на запоре. Да не избы! — Отеческой земли! Девчонок ремесло — Всегда мальчишек ждать.

Гаврилко:

Мне жаль ее.

Данилко:

Идем, Куда пошли.

 

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

На Шексне у заветного камня в белоснежных одеждах с небольшим свертком и кувшином появляется Авдотья. Разводит на берегу два костра, становится между ними лицом к реке.

Авдотья (обращается к Шексне):

Мой средний брат — Мой луг — Со мною сам не свой: Казнит меня — за что? — Своей резун-травой. Мой старший брат. Мой лес — Со мною сам Не свой: Сечёт меня — за что? — Колючею листвой. Пришла просить сестру — Пречистую peкy: Во глубине своей Сокрой мою тоску!

Набирает в кувшин воды. Обливается ею. Ждет. Прислушивается к реке.

Ты знака не даёшь, Что приняла мой зов. Не теребишь волну. Спокоен твой покров.

Наклоняется к воде.

А может, это я Чего не поняла? А вот Как будто всплеск, Которого ждала. Теперь еще. Еще! Опять волна была.

Разворачивает сверток. Это — подзор с именной вышивкой. Опускает его в Шексну.

О, светлая! Прими. Сама его ткала.

Неспешно заканчивает свой обряд. Речной водой гасит костры. Садится, обхватив колени, напротив заветного камня. (обращается к камню)

И, дедушка, с тобой Хочу поговорить: Рассеять маяту, Совета попросить. Ты выслушай меня И не перебивай, Ведь ты же мне — Родня, Как весь родимый край.

Перебирается поближе к камню.

Беспечно я порхала и резвилась. И слезы прежние мои — Вода. Я будто в сон тяжелый провалилась. Ах, дедушка, Дай Бог не навсегда! И страшен, дедо, мне Мой неотвязный сон, Как будто милый Сам Отвел меня в полон. Проснусь. И верно: Сторожей расставил. Они кричат, Что он меня оставил… Поспешно! И закрылся на засов. Постыдно! Не сказав прощальных слов. Он обещал И радость, и беду, И свет, и тень, И мед, и лебеду Со мной делить. И воедино слить, Чтоб нераздельное Не разделить, — Две наши жизни. Как он смел шалить Священным, Дедушка? Меня не пощадить? Он толковал, Что я ему нужна, Как мать и дочь, Как стужа и весна, Как друг-соперник, Словом, как жена. Ах, дедушка, Да можно ли меня Одну оставить Среди бела дня?.. А вдруг Он не хозяин сам себе? Невольник, Покорившийся судьбе Вот кабы знать, Что То не отреченье, А милый тайным Связан порученьем! Мое терпенье Было бы прощеньем… Да, дедушка, Ты прав, Ищу я оправданья, Измене Понаряднее названья. Ведь даже камень, Даже черный тать И то сумел бы Весточку подать, Когда б любил И жар его знобил. А он — Умолк. Он не был или был? Остался от него Лишь неотвязный сон. Что, дедушка? Так суженый ли он?

 

КАРТИНА ПЯТАЯ

Горница в избе Дорина. Хозяин, его ученики и Пbкин ужинают. Гаврилко прислуживает за столом.

Дорин (Гаврилке):

Еще плесни добавки, кашевар. Что, Есип, Мы добавку заслужили?

Пикин:

А как же нет! Ведь дело завершили. Везу на княжий двор Нешуточный товар. И за'долго до срока! Теперь — Добавка главная морока.

(Гаврилке)

И мне плесни. Ай, стерлядь здесь добра! Помощники твои На удивленье: И рыбники, И метят в мастера Кузнечные, И на посылках Проявили рвенье.

Дорин:

Ты похвалой Испортишь мне ребят. Бог весть, что о себе вообразят! А им еще Смекать, Терпеть Корпеть, Чтобы железу не скулить, А петь!

Пикин:

Ну! Похвалой испортишь: Только дурня. Ведь похвала, Как девица фигурна.

Дорин:

А о моей ты просьбе, Есип, помнишь?

Пикин:

А то забыл! Стоит, как в горле комья.

Заканчивают ужин. Вес встают, крестятся на иконы. Данилко и Гаврилко начинают убирать со стола.

А к слову, Я здесь молвил о девице. Так Патин — Женится.

Дорин:

С чего б ему жениться, Когда в поход Намерен он проситься?

(не без волнения)

Не ведаешь На ком?

Пикин:

Как будто, на Авдотье. На свадьбу сманивал. Да ведь я не охотник До пиршества. Я более в лесу На бурого И шуструю лису.

Дорин:

Вот бабы! Вот народ нетерпеливый!

Пикин:

А это ты к чему?

Дорин:

Лукавый! Ненадежный! И игривый!

Пикин:

Никак тебя я, мастер, не пойму. Ты бишь о чем?

Дорин:

Да я-то всё о них.

Пикин:

А так чудно', Как будто о чужих! Надежней наших где еще сыскат? В пример — сестра, Иль праведница-мать.

Дорин:

Сестрицы — не имел, А мать — совсем иное.

Пикин:

Но так ведь всякий Скажет про родное! Нет, В толк я не возьму, С чего запетушился… Что ты, де, не женат, А Патин, мол, женился? И ты — женись! И ты — обзаведись!

Дорин:

Согласен, Есип, Саблю в жены взять. Она верней других.

Пикин:

А саблю обронил — И станет изменять. Эх, сабли-сабельки! Да ты не знаешь их…

(обращаясь ко всем)

Ну вот, Честной народ, Поклон за угощенье. И на прощание Прошу у всех прощенья, Коль в чем-то был Пред вами виноват. Пора!

Дорин:

Ну, с Богом, брат!

Пикин уходит. Дорин слоняется по горнице и рассуждает вслух. Данилко и Гаврилко в это время о чём-то шепчутся, выразительно жестикулируя.

Вновь Патин обскакал. Везёт же рыжим! Вчера был рядом я, Сегодня он ей ближе. Он мужем стать Хотел, И вот он мужем Стал. Но он не для неё! И не должны ужиться Медведь — топтун И чуткая куница. Ведь нам — И мне, и ей — Нам общий послан дар: Я — Всякой живности Двоюродный комар, И лесу я, и полю не чужой. Ломо'ть руды —  И тот мне кот ручной. И потому, За что я ни возьмусь, — Всё в радость мне. И вроде как тружусь! А Патин — Он упрямо цель пасёт. Живёт — Как наказание несёт. Хотя с достоинством. И тем её влечёт. Мне выпал нечет, Где был верный чёт. Но странно, Я на том себя ловлю, Что, негодуя, Горячо люблю.

Наконец замечает озабоченных учеников.

Вы что там шепчетесь, Ребята-на-пеньке, Не о моём ли Завтрашнем деньке?

Гаврилко:

Мы, дяденька, Не ведаем, как быть: Сказать ли вам, И надо ль говорить?

Дорин:

Петляете, Как зайцы во бору. Набедокурили? Прощу, Но пожурю.

Гаврилко:

Нет, дяденька, Другое.

Дорин:

Пустяк какой Иль слово деловое?

Данилко:

Вы Худо ту полоску закалили, Что нынче В домнице сварили.

Дорин:

Кто худо? Я!? Да вы ума лишились. Вы у огня пересушились. Вас Есип сглазил похвалой. Немедля От меня стрелой!

Гаврилко:

Мы, дяденька…

Дopин:

Я говорю: Стрелой! Удумали Учёного — учить! Нет, Боле вам в учениках не жить!

 

КАРТИНА ШЕСТАЯ

Мастерская Дорина. Хозяин в ней один.

Дорин:

Князь, Щедро наградив, В походе отказал. Ещё не мой, де, срок, Он будто бы сказал. Он рек, Что здесь Я более опасен для врага, Что воинству и меч, И кузня дорога. Но мне-то каково! Душа туда стремится, Где я глаза в глаза Мог с ворогом сразиться, Где мощь моя мужицкая И стать Должны родной земле Бронёй надёжной стать. А я сиди и жди! Теперь сижу И жду… И вспоминаю тяготы работы, Как благодать, Как тёплый мёд из соты. Кто в омуте великого труда Однажды побывал, Тот, Зачарованный, Опять готов туда. Ах, Кто б его позвал! Ему дела обыденные Скучны. И вечера обыденные Душны. Он вынырнет из омута И вдруг Внезапно поразит его Недуг: Не хочется Брать гулкий молот в руки. И к горну встать — Страшней не знаешь муки! И нет уж Ни стремлений, Ни желаний. Сидишь себе В кругу воспоминаний… Не думал прежде я, Что может так случиться, Что слава звонкая, Придя на мой порог, Как будто сладкий дым, В селеньях заклубится… А я, Её птенец, Останусь одинок.

Входит Патин. Дорин оживляется.

Ты Точно по волшебному веленью Иль домового приглашенью. А я-то мучаюсь, Кого недостаёт?

Патин:

Да я — по случаю.

Дорин:

И что за случай тот?

Патин:

Ведь с князем я иду, Ты, верно, это слышал.

Дорин:

Да, Ветер прошумел Соломою по крышам. А мне не повезло.

Патин:

Но ты не унывай! Где ценят ремесло, Там процветает край. Князь Мастеров обязан сохранить: На бранном поле — Смерть, А краю дальше жить.

Дорин:

А как же ты — Из лучших углежог?

Патин:

Ты уголь выжечь Без меня бы смог. А я тебя Не в силах заменить. И посему В походе рыжим — Быть!

Дорин:

Так что за случай В кузню дал увлечь?

Патин:

Из рук твоих Заговорённый меч. Такой возьмёшься Скоро отковать?

Дорин:

Уже несу.

Из дальнего угла мастерской приносит прекрасный меч.

Патин (поражённый):

Откуда мог ты знать, Что я такую просьбу Сотворю?

Дорин:

Себе ковал. Тебе теперь дарю.

Становится на одно колено, целует меч и бережно передаёт его в руки Патина, который, принимая дар, проделывает то же самое.