Когда пишешь о еде, планку нужно держать высоко. И равняться не на Верста, а на Бриа-Саварена. И стремиться к тому, чтобы неизбежные в подобном тексте скачки от предмета к предмету исполнялись со вкусом и изяществом.

Нужно всегда помнить: мы на валтасаровом пиру и перед нами на стене уже пылает «мене, текел, фарес». Сколько б ни улучшали агротехнику, ни осушали новые земли, наша планета прокормить ожидаемые к 2050 году двенадцать миллиардов человек не сможет. Подпись: Мальтус.

Будущее сулит голод и войны из-за воды. В этой ситуации заполнять сытый досуг «оставлением заметок о кулинарных впечатлениях без угрызений совести невозможно.

Ну а тем, кому угрызения и вызванные ими колики все же дают разок-другой свободно вздохнуть, можно перечитать Монтеня: «Тут к месту будет упомянуть одного итальянца, с которым мне недавно довелось встретиться. Итальянец этот до самой смерти кардинала Караффи служил у него дворецким. Я попросил его рассказать что-нибудь о своей службе, и он преподнес мне длиннейший доклад о способах и методах потворства чревоугодию, да так торжественно и поучительно, будто рассуждал о сложной теологической проблеме. Он рассуждал, к примеру, о том, что аппетит к первому, второму и третьему – разный, и о том, как эти аппетиты привести в должный порядок, что одно блюдо всего только вкусно, а другое – пробуждает аппетит и к нему самому аппетит должен быть соответствующим образом пробужден. Потом говорил об изощренностях соусов – сперва о соусах в общем, затем об отдельных приправах, обо всех полагающихся им качествах и о том, как они должны складываться в целое; за сим последовала глава о салатах и их подвидах и о подразделении оных в зависимости от сезона, о том, что следует подавать горячим, а что холодным, и в конце концов – как следует все располагать и сервировать с максимальной завлекательностью. После этого он поведал об атрибутах трапезы: о скатертях, порядке подачи блюд и тому подобном, перемежая рассказ глубокомысленными витиеватыми цитатами. Все вышеупомянутое произносилось с необыкновенной надменностью и выспренностью и тоном, уместным скорее при обсуждении важных государственных проблем». Монтень тут иронизирует скорее над формой, чем над содержанием. Содержание излияний господина дворецкого кажется вполне разумным. Любопытно, что написал бы Монтень, прочти он в каком-нибудь из наших теперешних меню «Диалог морковки и спаржи в крем-супе»?