Карлос уже нащупывал ногой невидимые под слоем болотной жижи каменные «гати», когда над Пайлудом разнесся хорошо знакомый каждому жителю Канды (а теперь и десантникам из отряда Алекса Майера) вой — неподражаемый жалобно-агрессивный, вой, предупреждавший о том, что на охоту вышли жутчайшие порождения Смерти. Впрочем, сейчас он не произвел такого впечатления, как если бы прозвучал, скажем, несколькими часами раньше: каратели «Sunrise» во главе со своим легендарным разведчиком были уже недосягаемы.
Пользуясь тем, что никто не видит его лица, Карлос улыбнулся. И кто бы подумал, что все настолько изменится за одни лишь сутки: ведь еще вчера утром для шлепавших сейчас за ним по пятам десантников он был «тем самым Карлосом» — «неуязвимым», «несгибаемым», «непобедимым»… — какими только идиотскими эпитетами не наградили его охочие до громких слов санрайзовские инструкторы. А вот поди ж ты, «непобедимый Карлос»-то на поверку оказался обычным старичком — слабеньким, задыхающимся после мало-мальски напряженного перехода… И вот уже все о тебе заботятся, все над тобой трясутся, боятся оставить без присмотра, чтобы не дай Бог не перенапрягся да не оступился… Ценность-то какая — прямо-таки ходячая реликвия… Тьфу!
Карлос сбил присосавшуюся было к сапогу пиявку, а заодно попытался отогнать и дурацкие мысли. «В конце концов, кто мечтал состариться, чтобы быть как все?.. Ладно, успеется еще и нагореваться и нарадоваться, надо решить главное: предупреждать или не предупреждать об особенностях острова? С одной стороны, предупрежден значит вооружен, но с другой — не усугубит ли излишняя ознакомленность ситуацию? Кто-то из десантников может, например, оказаться чересчур внушаемым… Нет, пусть уж лучше никто ничего не знает, а там и посмотрим…»
До островка добрались быстро и без приключений. Несколько раз позади, перекрывая беспрестанное кваканье лягушек, раздавался боевой клич болотных чудовищ — потом не менее громкий, но полный обиды и разочарования: по всей видимости, исторгнутый в тот момент, когда преследователи поняли, что жертва, увы, ускользнула.
Пока разведчик отдыхал на берегу, десантники разбрелись, осматривая остров.
Сейчас дежурные разведут костер — топлива здесь, в этих крохотных владениях Тайга посреди болота, сколько угодно, — и наконец можно будет высушить вымокшую за время перехода одежду. Вода на острове, пусть и пахнущая болотом, также имеется; и есть на кого охотиться: сюда изредка наведываются птицы.
Глядя на слегка покачивающиеся от ветра кроны деревьев, Карлос растянулся на траве. Хотя обретенный покой казался ненадежен и недолог, но, по крайней мере, первые двое-трое суток можно было расслабиться. Однако не тут-то было: не прошло и получаса, а к разведчику уже спешил Майер. На человека, который собирался отдохнуть и расслабиться, командир походил мало.
— Мистер Алонсо, я должен вам что-то показать.
Карлос нехотя поднялся — на приятные сюрпризы он, честно говоря, не рассчитывал — и скрепя сердце пошел за десантником.
«Что-то» оказалось большим, позеленевшим от сырости камнем. («A-а, старый знакомый…» — Валун запомнился разведчику с своего первого же посещения острова.) С одной стороны толстый зеленовато-серебристый мох был слегка поврежден.
— Посмотрите, — Майер показал на очищенную поверхность камня. — Видите?
— Вижу. — Карлос присел рядом с камнем, чтобы получше разглядеть высеченные на нем то ли картинки, то ли значки — наполовину стертые и забитые грязью.
— Это рассказ человека, сосланного на остров.
— Сосланного? — Разведчик хотел было спросить, откуда Алекс мог это знать, но вспомнил, что десантник умеет считывать информацию с предметов.
Майер положил обе руки на камень.
«Целуй землю вокруг камня сего, ибо ты читаешь послание самого Иримы, Властителя и Верховного Жреца Шана… Ты, глотающий пыль у ног моих, слушай…»
«Ничего не скажешь, преприятнейший человек был этот Ирима: небось, головы его подданных так и летели с плеч…» — подумал разведчик и не ошибся.
«…Я, который одним мановением руки мог послать любого на смерть, я был великодушен…»
«Представляю…» — невесело усмехнулся разведчик. Алекс воспринимал не столько сами слова, сколько мысли писавшего их человека, поэтому получалось довольно медленно, и между фразами Карлос про себя комментировал услышанное.
«…ибо отправлял его на остров сей…»
«Сейчас выяснится, что он на самом деле оказывал благодеяние…»
«…ибо только здесь можно познать истину… („Вот-вот“) Но люди глупы и неблагодарны… („И с этим не поспоришь“) они решили отомстить… Они решили, что имеют власть наказать меня — меня, слугу Единственного…»
Алекс торопливо счистил закрывавший продолжение мох.
«О Единственный, прошу тебя:, дай уснуть — сделай так, чтобы хоть ненадолго я не чувствовал холода и укусов тех мерзких тварей, которые тучами вьются надо мной, чтобы я не слышал их отвратительного писка…»
Разведчик с десантников переглянулись.
«О Ты, Чьи Очи Всевидящи, за что Ты терзаешь меня — Твоего верного слугу… почему не отвечаешь на мои мольбы…
Ты по-прежнему молчишь… Не хочешь отвечать? Не хочешь… Ну, тогда слушай меня: я тебя ненавижу! Ненавижу…»
Очередная полоска мха слетела от нетерпеливого движения Майера.
«Каждый раз, когда какой-нибудь человек говорил, что Ты не существуешь, я приказывал доставить его сюда, на этот остров… Неужели я был не прав…
Да, я был не прав: Тебя, оказывается, нет… НЕТ… Но тогда вся моя жизнь и все мои жертвы напрасны? И значит, я обманывал людей, а когда та женщина приносила благословлять своих детей, я напрасно стыдился мыслей, что ее дети мои быть так же и моими…
О Единственный, как я был слеп: ты смотрел на меня глазами каждого человека… И та женщина… теперь я понял: я любил ее только потому, что на самом деле это тоже был Ты… О Единственный, как Ты великодушен: и я снова молод и здоров… А эта чудесная лестница, ведущая в Твои сверкающие покои… Да, я сейчас иду — только допишу последние слова.
Ирима, Властитель и Верховный Жрец Шана, благословляет тебя, о прочитавший…»
«Остров Грез… Интересно, куда вела лестница, по которой собирались уйти в трясину мои парни? — глядя на бессильно откинувшегося на траву Майера, с грустью подумал Карлос. — Так значит, жители этого самого Шана высылали сюда своих преступников…»
Было совершенно очевидно, что сам остров или испарения вокруг него действовали на всех с разной скоростью и интенсивностью — но обязательно действовали, и любой приговоренный к смерти в конце концов обретал некое понимание и успокоение.
Он умирал, убежденный, что наконец-то теперь сможет начать новую жизнь. То есть умирал абсолютно другим человеком: Ирима, например, полюбил всех без исключения людей.
И все это происходило в течение четырех-семи дней. Наверное, ради этого стоило гатить дорогу через трясину. Но если человек в корне менялся — почему бы не забрать его назад? Или «шанцы» так и делали?
Вообще-то, гораздо важнее сейчас было, насколько долго продержатся десантники… Карлос поморщился: ментальный эфир чуть заметно исказился. Ясно: опять Дэвид — узнал о том, что произошло, и кинулся прочесывать Пайлуд. Ну-ну — помогать Нечистому в его поисках разведчик не собирался.
* * *
Спуск оказался едва ли менее сложным, чем подъем, однако мысль, что выход наконец-таки найден и их злоключения в городе вот-вот закончатся, хорошо всех подогревала, и действовали беглецы быстро и слаженно. Последним на земле, естественно, оказался Ральф. Потирая измученные ладони, он машинально посмотрел вверх, на башню, где крепилась веревка, потом повернулся к своим спутникам:
— Ну что, идем?
Вопрос оказался риторическим: все уже приготовились и только и ждали команды — последним вскинул на плечо сумку разведчика Онк.
«Понял, не дурак…» — усмехнулся про себя Ральф.
Итак, его прогноз относительно выбора б'буши оказался верным: Онк не терял надежды задобрить предков.
— Тогда вперед…
О том, что за ними последние два часа пытались следить, Ральф говорить не стал. Вот и сейчас жрица незаметно — как ей, вероятно, представлялось — приблизилась к ментальному барьеру разведчика. Нет, отсюда нужно было убираться, причем по возможности быстрей — что, собственно, они и делали.
Лэрри не сразу взошел на корабль: некоторое время он просто стоял и смотрел — то ли пораженный плачевной картиной, то ли до сих пор не верил, что все-таки смог сюда вернуться. Потом, наконец, перепрыгнул на палубу. Огляделся. Спустился по трапу. Поскольку Лэрри не меньше других заинтересован был в том, чтобы поскорее отплыть, торопить его, да и вообще что-либо говорить не имело смысла. Тем более, лучше его никто из присутствующих не разбирался в морском деле.
Когда молодой капитан (капитаном Ральф назвал его про себя сразу, как только Лэрри оказался на корабле) снова поднялся на палубу, он был явно озадачен. Озадачен, но не растерян, и это очень порадовало разведчика. Решив, что теперь уже пора, Ральф тоже перепрыгнул на судно.
— Ну, чем порадуешь? — спросил он, подойдя к Лэрри.
— Мне нужно еще кое-что проверить.
— Как скажешь… капитан.
— Был. — Лэрри, похоже, впервые за все время улыбнулся и…
Сначала кораблик сильно качнуло, потом послышался легкий всплеск… Молодой человек ушел под воду аккуратно, почти без брызг, ярдах в трех от борта, а вынырнул уже далеко… Заслонившись рукой от светившего прямо в лицо солнца, Ральф видел, как он, сделав еще несколько мощных гребков, перевернулся на спину и замер, глядя в небо.
Разведчик вытянул из кобуры пистолет: уверенности, что где-нибудь поблизости вдруг не возникнет какой-нибудь подводный обитатель, собравшийся позавтракать, у него не было. Видимо, это понимал и Лэрри — не стал особенно разнеживаться на прохладном утреннем солнце, а снова ушел под воду, чтобы всплыть уже у самого борта.
— Есть одна идея…
Мокрая одежда перекочевала на поверженную мачту, однако молодой капитан, похоже, нисколько не боялся холода: по его сохранившей остатки загара коже стекала вода, но Лэрри лишь отмахнулся в ответ на предложение Ральфа взять его запасную рубашку и брюки.
— Так что там за идея?
— Думаю, можно обойтись без паруса. Да и без весел.
Разведчик не перебивал.
— На море сейчас отлив, — продолжал Лэрри. — Почти незаметный, но через несколько часов нас должно отнести уже порядочно.
— Ну, и что мы там будем делать без весел?
— Примерно в миле от берега сильное подводное течение. Если спустить на веревке какой-нибудь груз…
— Какой именно? — перебил Ральф.
Лэрри оглядел палубу.
— Да хотя бы этот бочонок. Только надо очистить его от краски и приладить крышку.
«Так все-таки: кому и зачем понадобилась красная краска?» — снова захотелось спросить разведчику, однако сейчас было не до этого, поэтому вслух прозвучало совсем другое:
— И что дальше?
— Дальше наливаем в него воду, спускаем на веревке — течение потащит бочонок, а вслед за ним и корабль.
— А как снова пристать к берегу?
— Вытащить груз и подождать прилива, — пожал плечами моряк.
Ральф смущенно почесал в голове, вспоминая свои фантазии по поводу изготовления из палубных досок весел: можно себе представить, во что превратились бы руки через несколько часов гребли такими, с позволения сказать, веслами… Так, что важно еще? Ах, да…
— Ладно, тогда вот еще что: где мы возьмем воду?
— Можно пить забортную — она несоленая. И ловить рыбу, — предупреждая следующий вопрос, снова улыбнулся Лэрри.
— Пойдет…
Вскоре Риу и Онк уже возились с бочонком, а капитан сновал туда-сюда по кораблю, что-то подправляя, что-то прилаживая. Вид у Лэрри был очень уверенный — правда, за всей этой деловитостью угадывалась печаль. Да и понятно: если изуродованное судно вызывало жалость даже у посторонних, что тогда говорить о его капитане. И Лэрри, конечно, грустил, хотя все, происходящее с ним сейчас, еще вчера могло, наверняка, показаться несбыточной мечтой. Так уж устроен человек — вынужденный вечно пребывать в неудовлетворенности от того, что имеет. Однако Ральф ошибся: спустя несколько часов Лэрри, уже одетый, с высохшими и наскоро приглаженными волосами подошел к разведчику.
— Не знаю, как все это сказать…
— Да уж как-нибудь, — улыбнулся Ральф.
Впрочем, смущенный вид молодого человека был достаточно красноречив, и хотя разведчик прекрасно понимал, что Лэрри не может без этого обойтись, внутренне сжался: выслушивать слова благодарности всегда казалось неловко.
— Я… — начал и снова запнулся капитан. — Я хожу здесь, что-то делаю, но… я… Мне кажется, я вот-вот проснусь!
— Не бойся.
Лэрри быстро поднял глаза — в них стояли слезы:
— Что я могу для вас сделать?
— Ты уже сделал, — пожал плечами разведчик. — Без тебя мы бы так и не смогли выбраться из города.
— А куда вам надо?
— В Чизпек.
Лэрри присвистнул.
— Знаешь?
— Слышал.
Ральф вытащил и развернул карту:
— Вот, смотри. Мы сейчас находимся… — он водил пальцем по линии, обозначающей западное побережье Внутреннего моря, — где-то здесь. А это Чизпек.
— Далеко, — только взглянув, сразу отозвался Лэрри. — Хотя, пожалуй, я мог бы доставить вас сюда, — он указал на точку, расположенную немного к Югу. — Там можно нанять корабль, но… — Лэрри многозначительно замолчал.
— Но?
— Никто не согласится.
— Не согласится? Почему?
— Ты, я вижу, приехал издалека, — капитан остановил взгляд на светлых волосах разведчика, — и не знаешь наших обычаев. До тех пор, пока с вами это… этот… Онк…
— «Этот Онк», — перебил Ральф, — один из тех, кто спас тебе жизнь. И если не ошибаюсь, гораздо больше чем жизнь: он тянул веревку, и без него… — разведчик осекся, потому что лицо собеседника вдруг свело судорогой. — Ну, ну… Все ведь уже позади, все кончилось.
Лэрри покачал головой.
— А я тебе говорю, кончилось!
— Ты не знаешь.
— Ах вот, в чем дело, — догадался Ральф. — Это была вторая ночь…
Лэрри отвернулся.
— Это была вторая ночь?
— Да. — Голос капитана прозвучал глухо и безжизненно. — Второе полнолуние…
Ральф оглянулся. Негостеприимный берег уже исчез из глаз — видна была только башня, поднимавшаяся, казалось, прямо из воды, — и тем не менее, словно невидимая нить тянулась вслед за удаляющимся кораблем — вернее, за его капитаном. Невидимая, но одновременно необыкновенно прочная; которая, как подсказывала разведчику приобретенная вчера ночью способность безошибочно распознавать родственные связи, будет тянуться сколь угодно далеко, пока не оборвется со смертью Лэрри или непостижимым образом осознающего его присутствие, еще не родившегося существа.
Черт возьми, да практически любой, окажись он в подобной ситуации, даже бы не думал — любой, но только не Лэрри. Этот рано или поздно обязательно вернется. Вернется, потому что мысль о ребенке все равно не даст ему покоя…
«Отче Правый, прости меня грешного…» — то ли в шутку, то ли всерьез повинился за то, что собирался сделать, Ральф.
— Сочувствую, — приняв максимально равнодушный вид, добавил он вслух. — Но я не понимаю…
— Ребенок, — Лэрри, не отрываясь, смотрел на башню.
— С чего ты взял?
— Ведьма сказала.
— Врет…
Молодой человек медленно повернулся.
— Откуда ты знаешь?
— Откуда? — усмехнулся Ральф. — У тебя есть сын Джек — ему два года; и жена Маргарет, правда, ты называешь ее…
— Кто ты?
— Я приехал издалека… Не надо меня бояться: через два-три дня ты высадишь нас где-нибудь на пустынном берегу, и больше мы никогда не встретимся…
Разведчик говорил предельно четко и размеренно, точно рассказывал сказку, и это подействовало: Лэрри поверил — лицо его, которое от страха превратилось в маску, опять приняло нормальное выражение. Потом как раз подошло время спускать за борт бочонок с водой, и привычное дело быстро вернуло капитану утраченное равновесие.
А суденышко, подхваченное подводным течением, понеслось с совершенно невероятной скоростью.
— Лэрри, а это течение… оно идет вдоль всего побережья?
— С северо-востока на юго-запад.
— И за сколько дней при такой скорости мы смогли бы добраться до юго-восточного побережья?
— Дня за четыре. Ну, за пять. Если конечно не попадем в шторм или не нарвемся на пиратов — тогда не доберемся вообще никуда.
— Ясно.
Четыре-пять дней… Ральф снова развернул карту.
— Послушай, а в каком-нибудь из этих городов можно купить корабль и нанять команду?
— В Руге. — Лэрри ткнул пальцем в точку на юго-западе.
Разведчик вытащил из сумки замшевый кошелек и растянул тесемки:
— Этого хватит?
Глаза у Лэрри расширились.
— Даже много.
— Тогда во что: я отдам их тебе. Прямо сейчас — если ты согласишься рискнуть.
Молодой человек с трудом отвел взгляд от золота и склонился над картой.
— Рядом с Нианой слишком оживленно: обязательно встретятся нам несколько судов.
— И что?
— Какие-то из них, наверняка, захотят оказать нам помощь.
— Вот и отлично: попросим у них весла. Лэрри, подумай: всего четыре дня — и ты богат!
— Еще может оборваться веревка…
Самообладанию капитана можно было только удивляться: Ральф слишком хорошо знал, чем для Лэрри является новый корабль — ради него он и связался с «черными археологами». Но похоже, это приключение его многому научило.
— Оборвется — пристанем к берегу. Ты же сам говорил.
Лэрри не ответил.
— Хорошо. У тебя есть знакомые в этом… как его… — разведчик защелкал большим и средним пальцами, — Руге?
— Есть.
— А в Ниане?
— Да.
— Лэрри, если ты мог заметить, я и все, кто со мной, не такие уж беззащитные.
— Я заметил.
— Ну и… — Ральф перестал улыбаться и постарался показать на лице все то, что обычно предпочитал не афишировать.
Но это было излишне: Лэрри вспомнил их недавний разговор — что в конце концов и решило дело.
— Согласен.
— Вот и молодец, — привычно заулыбался разведчик, потом стянул тесемки кошелька и передал его капитану.
* * *
Как и предполагал Карлос, Майер посчитал, что изнеженный и привыкший к власти Ирима просто не вынес обрушившихся на него испытаний и унижений и сошел с ума. Разведчик не спорил: Верховный жрец Шана перед смертью действительно узрел такое, что вряд ли увидел бы кто-то другой. Однако дело здесь было не только (или вернее, не столько) в лишениях: с Иримой произошло то же, что и с молодыми адептами, и этого Алекс знать не мог.
А Карлос молчал.
Понимая, что ядовитые испарения (именно эта версия представлялась разведчику наиболее вероятной) могут начать воздействовать в любой момент, Карлос позволил себе как следует выспаться только в первую ночь — во вторую же он лишь дремал, все время пробуждаясь, и наблюдал, наблюдал… И, как оказалось, не зря.
Направляясь к острову, разведчик думал, что ему не составит труда в случае чего совладать с десантниками, поскольку они в большинстве своем обычные люди и легко поддаются ментальному воздействию — и был прав. Не учел он другого: по той же причине каратели оказались более восприимчивы и к любому влиянию извне. Молодые слуги Нечистого тогда ощутили неладное лишь на третьи сутки — десантники не выдержали и половины этого срока.
Первым из них стал Стивен: перед рассветом парень поднялся и осторожно вышел из палатки — за ним невидимой ниточкой потянулся ментальный зонд Карлоса.
«Так и есть… Ну, и быстро же он сломался…» — Больше разведчик уже не спал. До утра караулил он уединившегося Стивена, готовый в любую минуту вмешаться — к счастью, на этот раз пронесло.
Само собой разумеется, за нарушение дисциплины десантник получил нагоняй, однако по тому, как он реагировал на слова командира, трудно было не заметить, что парень явно не в себе.
— Я не знаю, что с ним, — беспомощно разводила руками Марта.
Стивен делался все более безразличным — на следующий день он перестал узнавать товарищей; потом — откликаться на свое имя. Со стороны казалось, будто бы он спит на ходу, и лишь одному Карлосу было известно, сколь бурная жизнь кипит в его душе.
— Это какая-то болезнь. Или… — Десантники шепотом вспоминали Яна.
За Стивеном постоянно кто-то наблюдал. А через сутки признаки таинственной болезни появились еще сразу у двоих. У Карлоса прибавилось работы: хоть десантники и подчинялись мысленным приказам беспрекословно, следить одновременно за троими было немного утомительно. К тому же разведчик со дня на день ожидал известных симптомов у остальных: вслушивался в дыхание спящих, как бы невзначай заглядывал в глаза. Безразличие — вот что являлось первым признаком. И все это на фоне постоянного напряженного ожидания…
Не желая смириться с потерей Карлоса и десантников, Дэвид продолжал свои ментальные поиски: разведчик по несколько раз на дню словно ощущал «дыхание Нечистого», и шансы на то, что Дэвид посчитает их погибшими, и тогда можно будет наконец уйти с острова, таяли на глазах.
Третий день выбил и числа здоровых еще двоих: остались Карлос, Алекс и Марта, измотанные постоянным недосыпанием и почти потерявшие надежду на благополучный исход.
— Надо что-то решать… — Карлос устало провел руками по лицу.
— Надо, — согласился Майер.
— Алекс? — внимательно наблюдая за командиром, окликнул разведчик.
— Да?
— Посмотри на меня.
Майер послушно поднял голову.
— Нет! — испугавшись собственного крика, Марта прикрыла ладонью рот. — Нет, — тихо и жалобно, точно прося кого-то, повторила она.
— Да, — вздохнул разведчик.
Следующие полчаса он утешал рыдавшую у него на плече женщину — Алекс не проявил ни малейшего интереса. Потом они вместе со все еще всхлипывающей Мартой приготовили обед и накормили десантников. Потом над островом вновь «завис» ментальный зонд Дэвида, и разведчик в очередной раз поразился, сколько времени и сил тратил на поиски Нечистый: учитывая территорию Пайлуда, получалось, что «Безымянный Властитель» практически не спал. Как и тот, кого он искал и чьи силы были уже на исходе.
Когда все закончилось, Карлос понял, что больше не выдержит:
— Мне нужно немного поспать. Если что — сразу буди.
— Хорошо. — Объяснять Марте, что могло означать это «если что» было не нужно — если кто-нибудь из парней вдруг выберется из палатки и двинется в сторону трясины.
— Не бойся, это не то — просто устал. И с ними, — кивнул разведчик в сторону палатки, где находились десантники, — ничего не случится. — Только договорив последнее слово, Карлос сообразил, что он сказал.
Марта мгновенно встрепенулась:
— Ничего не случится? — переспросила она. — Не случится? Так вы… вы знали… Знали, и все равно…
— Да, я знал, но у нас не было другого вы…
Договорить разведчику Марта не дала: она бросилась вперед. Причем настолько стремительно, что Карлос опомнился, лишь когда почувствовал руки женщины у себя на шее.
Марта не шутила: возможно, она и была слабее любого из своих товарищей по отряду, однако посильнее многих, менее подготовленных, мужчин, и Карлос это немедленно оценил. Конечно, случись все это меньше недели назад, Марта не успела бы даже ничего понять, как оказалась бы вместо него на земле. Да какое там на земле… — она, вообще, ничего не успела бы сделать, но увы, вспоминать о том, что было, больше не имело смысла. Он превратился в старика — не совсем, правда, еще беспомощного, но заметно ослабевшего, с замедленной реакцией. К тому же измотанного недосыпанием и постоянным напряжением. И тем не менее…
Сдавить как следует могучую шею разведчика было не так-то легко для женских рук: Марта потеряла несколько секунд, а вместе с ними и шанс сразу обезвредить противника. Карлос, у которого еще осталось достаточно сил, сначала резко ударил напавшую по локтевому сгибу, затем ладонью в подбородок — Марта разжала пальцы, качнулась назад; Карлос толкнул ее, опрокинул на спину и, схватив за руки, прижал всей своей тяжестью к земле. Все — сопротивляться было бесполезно, однако Марта сделала еще одну, последнюю попытку, и только после этого замерла.
— Ну? Успокоилась?
Женщина не ответила — в ее глазах стояла досада — и отвернулась. Разведчик засмеялся: странно, сейчас он не только не чувствовал усталости — наоборот, у него точно прибавилось сил. Он разжал руки и откатился в сторону.
— Ты бы меня убила? Правда?
— Не знаю.
— И не стыдно? Старого, больного человека!
Женщина невольно хихикнула: на больного, а тем более старого, Карлос был сейчас не похож. Особенно глаза — совсем молодые. И сверкающие: они блестели и одновременно словно бы светились изнутри — веселые до бесшабашности и до пронзительности ласковые. Так бы и смотрела…
Марта с трудом отвела взгляд, но передумала и встретилась с ним глазами опять. Карлос усмехнулся. Медленно притянул ее к себе…
Господи… и она еще собиралась умирать…
— …Остров «Грез»? Красиво… Наверно, все дело в каких-нибудь ядовитых испарениях?
— Не знаю, но здесь даже не гнездятся птицы.
— Мы умрем, да?
— Нет.
— Но ведь мы не сможем отсюда уйти.
— Сможем.
И она поверила: Карлосу нельзя было не верить. А потом он уснул — прямо на земле, положив голову ей на колени…
Когда Марта очнется — спустя несколько дней и совершенно в другом месте — она так и не сможет до конца понять, было ли все это наяву или в ее воображении просто родилась очередная легенда о Карлосе. Еще одна в добавление к уже бесчисленным существующим…
* * *
Карлос просил его разбудить, поэтому в первую минуту даже испугался, когда проснулся сам, действительно отдохнувший и выспавшийся. Марта сидела в той же позе, руки ее машинально гладили его по волосам, глаза, не мигая, смотрели куда-то вперед.
«Ясно…» — Разведчик кинулся к палатке: слава Богу, все десантники были на месте; не торопясь вернулся к Марте.
— Ну? Что делать-то будем?
Женщина улыбнулась, продолжая что-то рассматривать там, вдали.
«Остров Грез…» — вздохнул Карлос.
Разведчик сел рядом и задумался. Конечно, одному ему было не привыкать: чтобы выспаться, хватит и двух-трех часов в сутки, а с десантниками ничего не случится, если их на это время связать — знать бы, сколько еще продлится осада. Что поделаешь, если наученный горьким опытом Дэвид никак не хотел в очередной раз верить в смерть своего старого знакомого Карлоса Хуана Алонсо. Поверит — никуда не денется…
Привычно вдохнув аромат, который всегда поддерживал и давал столько сил, разведчик весь похолодел: он не открывал флакона, а значит… Значит, примерно через сутки на острове не останется уже ни одного человека, который бы находился здесь и сейчас. И никого, кто бы знал дорогу через трясину…
«Спокойно, спокойно, спокойно…» — пытаясь перебить воображаемый запах настоящим, реальным, твердил про себя Карлос. В конце концов, несколько минут на размышление у него в любом случае еще оставалось.
Получилось — разведчик вернул флакон на место, огляделся по сторонам: вроде бы, порядок. Надолго ли? Охватившая его несколько минут назад паника не исчезла, а лишь притаилась, готовая вернуться в любую минуту. И опять-таки, никакой гарантии, что…
«Быстрее…» — словно напомнил кто-то невидимый.
Хорошо сказано. Тем более и выход всего лишь один: как можно скорее убираться с острова, только хватит ли времени? Точно — может и не хватить. Вывод? Надо связаться с Дэвидом, потому что других шансов выжить нет… Или… ничего не делать: просто сидеть и ждать — очень скоро ведь будет уже все равно… Карлос посмотрел на Марту.
— Мы умрем, да?
— Нет.
— Но ведь мы не сможем отсюда уйти.
— Сможем.
Пока что ему было не все равно: не все равно, потому что ему поверила эта женщина, не все равно, потому что на свете останется Дэвид. Дэвид Тим Рой, или попросту Нечистый. Кстати, легок на помине. Ишь, рыщет… То-то сейчас будет радости… Разведчик все еще колебался. Но потом вспомнил о сыне, которому придется взять на себя не доделанную им работу, и наконец решился…
* * *
Дэвид не потерял ни одной лишней минуты: сразу же после «разговора» с Карлосом связался с адептом, командовавшим лемутами. Тот, в свою очередь, — с ожидавшим на острове разведчиком…
«Что-нибудь случится с моими людьми — будешь иметь дело со мной…» — в заключение добавил Карлос.
Слуга Нечистого, который, во-первых, был рангом ниже С'каро, а во-вторых, только что получил очень похожее предупреждение с Мануна, ответил почтительно.
Вроде бы, все.
«Ну, с Богом…» — продолжая удерживать шестерых десантников на месте, Карлос заставил их командира подняться, закинуть за спину вещи.
Майер не имел ничего против — точно так же, как и занятые собой подчиненные. Ведомый разведчиком, Алекс спустился к трясине, нащупал мостки, неторопливо пошел вперед. Если бы сейчас кто-нибудь видел его со стороны, то, пожалуй, не заметил бы ничего странного — разве что взгляд: с таким беспечным выражением через топи не ходят. Он был полностью погружен в себя — напряжение за него ощущал совсем другой человек…
До того места, где ожидали лемуты, было недалеко, но когда первый из десантников ступил на более или менее надежную почву, по лицу Карлоса стекал пот… Следующим «на тот берег» отправился Стивен. Потом — каждый раз после небольшой передышки — Уве, Фроде, Кевин, Пол… и, наконец, Марта.
«Карлос?»
Разведчик усмехнулся: Дэвид. Ну, конечно, как же без него-то!
«Иду…» — Оглянувшись на торчавший из земли камень с исповедью Иримы, Карлос двинулся по свежепротоптанной десантниками тропинке. Минует два-три дня, и трава снова, как ни в чем не бывало, поднимется. Словно ничего и не произошло.
Зато сейчас не то что в траве, а даже в болоте наметился четкий след — это пузырилась потревоженная людьми трясина. Разведчик нехотя опустил ногу в болотную жижу. Он так устал, что хотелось лечь — прямо здесь, на берегу — и спать, спать, спать…
«Карлос…» — вновь напомнил о себе Нечистый.
«Ну, сейчас…»
Не терпится… Когда разведчик сообщил, что сдается в плен, Дэвид не просто обрадовался, он был прямо-таки счастлив: ни малейшего злорадства не почувствовал Карлос. Такое впечатление, будто бы Нечистый получил весточку от старого друга, с которым не виделся много лет. Знакомство-то и правда, старое — ничего не скажешь, но вот что касается дружбы…
Вода очень быстро набралась в сапоги, и, то ли она была слишком холодной, то ли от мысли, что пузырящаяся тропинка, по сути, ведет на Манун, разведчика начал пробирать озноб. С острова Грез — прямиком на остров Смерти. Карлос уже почти видел пустынный берег усеянного черными и бурыми камнями — действительно, будто мертвого — острова; наполовину скрытый скалами, уродливый кубообразный замок, гордо называемый Домом Голубого Круга; тусклое голубоватое — мертвенное — сияние коридоров, спускающихся ниже, ниже… в подземелье с рядом одинаковых дверей, ведущих в такие же одинаковые клетушки-камеры. Да, Рой ждал его, и ждал с нетерпением — как садист в предвкушении столько раз ускользавшей жертвы.
Карлос остановился. Оглянулся. Покрытый слегка пожухлой осенней травой, остров Грез практически весь был в тени — только верхушки деревьев еще освещало заходящее солнце. Пускай там совсем ненадолго задерживаются птицы — там было солнце, луна, звезды. Там была свобода! Впрочем… какая разница, если стоит лишь закрыть глаза, и…
«Карлос…»
Солнце уже давно зашло, но по-прежнему нечем дышать, и робкий ветерок почти не чувствуется в нагревшемся за день воздухе. Кажется, что вокруг никакого движения, но это не так: жар от земли постепенно поднимается вверх, перетекая в черное, сверкающее мириадами звезд небо, и создается впечатление…
«Карлос!»
…и создается впечатление, что звезды то вспыхивают, то гаснут — так же, как и светлячки в сплошной черноте сада…
«Карлос, ты что там — заснул?»
— Лонсо.
— Отец?
— Не поворачивайся.
— Хорошо.
«Карлос!»
— Слышишь? Тебя зовут, иди.
— Но я не хочу!
— Иди…
«Карлос…» — Дэвид испугался уже по-настоящему. «С'каро?» — присоединился к нему робкий «голос» ожидавшего на краю топи адепта.
«Да иду я. Иду…»
Досадливо морщась, разведчик продолжил путь через трясину…