Как умирают герои
Великий Сунь-цзы сказал:
"Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут. Если же они будут готовы идти на смерть, как же не добиться победы. И воины, и прочие люди в таком положении напрягают все свои силы".
Судя по возвышенно одухотворенному виду грендельфила, с придыханием процитировавшего великое изречение, рукопись легендарного мастера древности произвела на него впечатление.
Спору нет - крылатые выражения хороши с позиции полководцев, бросающих в бой безропотное пушечное мясо. Особенно на фоне дивных красот пробуждающейся природы.
Величественное солнце - небесный король, медленно появляется из-за горизонта, являя себя в полной красе. С ослепительным блеском короны-венца из бриллиантов лучей не может сравниться ничто в целом мире.
Сумасбродный ловелас ветер, заигрывает с кронами деревьев, нашептывая милые глупости о том, как разогнал сгущающиеся тучи, добыв победу в неравной борьбе. Пробудившиеся птицы встречают восход нового дня гимном победы над рассеянной тьмой. Только на первый взгляд кажется, что они поют вразнобой. Если прислушаться - нет ничего более прекрасного и волнующего чем ангельская трель небесного хора...
Когда стоишь на пригорке, наблюдая в подзорную трубу за эпической битвой, в окружении щеголей адъютантов и сервированного завтрака, на ум приходит так много возвышенных мыслей о долге, чести, достоинстве и предназначении, что начинает кружиться голова. И понимаешь - ради таких удивительных моментов стоит жить.
Совсем другое впечатление складывается у солдата, находящегося в гуще кровавых событий. Невозможно передать: ужас, боль, страдания, и отчаяние человека, брошенного в жерло пылающего вулкана сражения. Или что еще хуже - оставленного командованием на произвол судьбы в момент наибольшей опасности.
В точности так, как случилось со мной.
Пока тринадцатилетний манипулятор, терзаемый желудочными спазмами, размышлял в туалете о великих свершениях, недобитый зайцевидный хомячок не спеша, с чувством, толком, расстановкой пожирал мою несчастную ногу.
-АААААААААААААААААААААААААААААА!!!
- "И воины", - как ни в чем не бывало, продолжал хрендельфил. - "И прочие люди в таком положении напрягают все свои силы. Когда солдаты подвергаются смертельной опасности, они ничего не боятся. Когда ничего поделать нельзя, они дерутся".
-АААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Ничего не бояться и быть сожранным заживо - разные вещи. Чтобы понять это, желательно хоть раз испытать нечто подобное.
-Не так громко, пожалуйста. Ты мешаешь, мне сосредоточится, - попросило чудовище, напрочь лишенное чувства сострадания.
-АААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Неправда, что от боли кричат только изнеженные девчонки. Теряя конечности, кричат все без исключения. Даже великие воины.
-Смирись с неизбежным и тогда...
Честное слово, лучше бы он замолчал, оставив свои долбанные советы для подходящего случая.
-АААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Герой, брошенный манипулятором на произвол судьбы, превратился в застывшую статую. Только в отличие от бездушного каменного изваяния я все прекрасно чувствовал. Ничего не мог поделать и главное - НЕ МОГ ДРАТЬСЯ!!!
-Заткнись фиолетовый урод!!!
Хрум...
Хрум...
Хрум...
-Если запретить всякие предсказания и удалить всякие сомнения, умы солдат до самой смерти никуда не отвлекутся, - он явно вошел в раж.
-ААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Пожирание плоти бесчувственным хищником на глазах беспомощной жертвы - худшее, что может случиться...
Казалось до тех пор, пока я не понял всю глубину своего заблуждения.
Хрум...
Хрум...
Хрум...
Раздробленная задняя половина кровожадного хомячка отсутствовала. Неудивительно что зайцевидная тварь никак не могла насытиться. Подобно коню барона Мюнхгаузена она пила мою кровь, закусывая плотью. То, что еще совсем недавно было ногой, вываливалось из чрева монстра грудой перемолотого кровавого фарша. Даже при всем желании мой ум не мог отвлечься от этой безумной картины.
-ААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
-Когда выходит боевой приказ, у офицеров и солдат, у тех, кто сидит, слезы льются на воротник, у тех, кто лежит, слезы текут по подбородку. Но когда люди поставлены в положение, из которого нет выхода, они храбры, как Чжуань Чжу и Цао Куй...
Не знаю, кого я в этот ужасный момент ненавидел сильнее. Безмозглую тварь с упорством кухонного комбайна перемалывающую мои конечности, или псевдо философа, восторженно цитирующего древнекитайский трактат рядом с бьющимся в предсмертной агонии телом.
Одно знаю наверняка. Я горько пожалел о том, что не согласился стать эстрадной звездой в мечтах тринадцатилетних девочек. По сравнению с нестабильными манипуляторами и кровавыми ужасами виртуальной вселенной "М.О.М." любые девичьи фантазии выглядели чуть ли не манной небесной.
В самом деле, чего я боялся? Ну, поносил бы на руках жизнерадостных прыщавых толстушек. Посидел на закате, обнявшись за плечи, взирая на красивое море. На худой конец, попил газировки, полакомился мороженным, объелся до икоты шоколадными конфетами. Может быть, спел романтическую песенку, затем немного поцеловался (не думаю, что мечты юных поклонниц заходят дальше), и все.
В любом случае, кратковременный дискомфорт не идет ни в какое сравнение с физическими страданиями. Больше чем уверен, ни одна из поклонниц в своих сладких грезах, не перерабатывает кумира на фарш, с изуверской жестокостью запихивая в огромную мясорубку.
-ААААААААААААААААААААААААААААААА!!!
Я уже не кричал, скорее - выл. Что никоим образом не смущало ненасытную тварь.
Не дотягиваясь до полу обглоданной коленки...
Хрум...
Хрум...
Хрум...
...она с удовольствием переключилась на вторую ногу.
-НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Это было форменным издевательством. Все что требовалось - опустить посох на голову проклятого чудовища. Но без помощи манипулятора я не мог ничего сделать, будучи беспомощен как младенец.
"Видит око, да зуб неймет" - отличная пословица, с одной оговоркой - лишь в том случае, когда речь идет о глупых лисицах и безмозглых журавлях.
-Если по-настоящему захочешь, станешь хозяином своей судьбы, - как бы между прочим обронил грендельфил, видимо уставший цитировать древнекитайский трактат.
-Что?! - мне стоило невероятных усилий оставаться в сознании. - Что ты сказал? Повтори!
-Все у тебя в голове, - для большей убедительности фиолетовый уродец постучал себя крылом по лбу. - Нейронно абситеконтические связи, отвечающие за...
-Так какого черта ты раньше молчал!!! - это даже нельзя было назвать криком, скорее ревом смертельно раненного зверя.
-Слишком много информации вначале вредит новичку, - спокойно объяснил любитель крылатых выражений. - Проверено на практике. Если ты вдруг забыл, напомню - бесчисленная череда героев прошла перед моими глазами. Я знаю о чем говорю. К тому же, рано или поздно, любой участник игры должен пройти своеобразное крещение смертью. Чем раньше это произойдет, тем лучше для всех.
Оказывается грендельфил бездействовал из лучших побуждений. Согласно его извращенным представлениям о природе добра и зла, жестокая пытка пойдет мне на пользу.
-Ну, погоди же мерзкий гаденыш... Припомню тебе этот случай, - поклялся в душе я, попытавшись задействовать нейронно абси...
Абсите...
Ка...
Одним словом - мозг.
Хоть и не сразу, мне удалось сдвинуть руку, сжимающую деревянный посох. В конце безнадежного тоннеля забрезжил робкий луч надежды. Казалось еще немного, и я вырвусь из оков оцепенения, прекратив изощренную пытку.
Спасение было так близко. Но в тот самый момент, когда я окончательно поверил в свои силы, потерявшее опору тело (ненавистный хомяк догрыз вторую ступню), рухнуло. После чего неугомонная "мясорубка", довольно похрюкивая, переключилась на мою грудь.
-Что он делает? - в ужасе закричал я.
-Пытается добраться до сердца, - для истекающей кровью жертвы происходящее было непередаваемой словами агонией, а для скучающего грендельфила - изнанкой профессии.
Точнее миссии по поискам избранного. Или чего-то подобного. Кто угодно станет равнодушным циником, ежедневно наблюдая за смертью своих подопечных.
-Зачем ему это? - последнее, что я успел спросить прежде чем провалится в спасительную яму беспамятства.
-Зачем... - прошептали непослушные губы.
Не знаю, что ответило фиолетовое чудовище. И, откровенно говоря, не хочу знать. Насколько я понял у великого китайского учителя, найдется ответ на любой вопрос, касающийся жизни и смерти воина.
...ему...
Вместо грендельфила слово взял недобитый зайцевидный хомяк. Острые зубы прожорливой твари прогрызли в груди дыру размером с кулак, с остервенением растерзав измученное сердце героя.
И все кончилось.