Следует признать, мой отец отменно разбирался в вине, гораздо лучше, чем я. Как-то он сказал, что хорошее вино доступно любому — надо всего лишь как следует заплатить. А учиться разбираться в вине нужно, чтобы найти хорошее вино без таких затрат. Проклятье мелких предпринимателей: все на свете они переводят на язык «плюс-минус несколько медяков».
Однако отец был прав.
Михи знал мои пристрастия по части вина лучше меня самого. Как он однажды объяснил, с ячменно-грибным супом следовало бы подавать такое белое вино, как «Долина Бреска» или «Пимен». Загвоздка в том, что я не улавливаю ни тончайшего яблочного привкуса «Брески», ни абрикосового аромата «Пимена». Когда я ем, мне не до тончайших привкусов, их просто слишком много, даже в потоке той приятной кислинки, которую так ценят настоящие дегустаторы. Так что Михи принес «Лескор» из Гуинчена. По мне, оттенок сон-травы и зеленого перца — самое то, что сочетается с супом. Кто-то может полагать иначе, но мои вкусы Михи знает, так что он принес гуинченское. Михи, он такой.
Телнан просто пил вино, вероятно, даже не задумываясь. В общем-то, причин для задумчивости у него и не было. Вино для того, чтобы сделать еду приятнее, а не для создания повода для длительных бесед. Ну разве что у вас совсем не о чем больше поболтать, а это не про Телнана. Его запас тем казался бесконечным.
Обсудив, где я живу, он сообщил мне несметное множество подробностей про жизнь в горе Дзур; про тамошнюю пищу, сравнивая таковую с валабаровым ячменно-грибным супом; про трудности обучения Лавоудов (главным образом одиночество). Тема пищи (для меня — всегда актуальная) плавно перетекла в вопрос, а кто же там готовит. Я спросил; Телнан с озадаченным видом сказал, что он никогда не задумывался.
— А сколько вас там? — поинтересовался я.
— То есть? Не понял.
— Других соискателей, или учеников-Лавоудов. Которые скрыты в недрах горы Дзур.
— А. Нет, только я. — Он сделал глоток вина и добавил: — По крайней мере, насколько я знаю. Она обучает меня из-за… ну, из-за моего оружия. Не думаю, что таких еще много.
— Оружия? — Я бросил взгляд на рукоять, которая торчала у него над плечом, и снова подивился, как же он сидит, причем вполне уютно, со штуковиной такого размера на спине.
«А может, там вообще нет меча, босс. Только рукоять. Для вида.»
«Угу. Думаешь, мне тоже стоит такую завести?»
«Определенно.»
— А что с твоим оружием?
Глаза его округлились, что живо напомнило мне Айбина.
— А ты не знаешь?
Намек тут, намек там… Но поскольку у нас была дружеская трапеза, я сказал:
— Нет.
— Ну, оно одно из Семнадцати. — Он нахмурился. — Ты слышал о Семнадцати Вели…
— Да, слышал, — согласился я.
Он кивнул.
— Как Ледяное Пламя.
— Да.
— Ты много о них знаешь?
— Не знаю, что значит «много», но уверен, что ответ — «нет», раз ты об этом.
— А жаль.
— Почему? Думаешь, я могу рассказать тебе что-нибудь, чего не знает Сетра?
Он усмехнулся.
— Что-нибудь, чего не скажет Сетра. Была такая надежда.
— Понятно. Ну, уверен, ты знаешь больше меня.
Мы ели суп и пили вино. Вошла пара лиорнов и устроилась за столом в дальнем конце зала.
— Многого я не знаю, — проговорил Телнан, — только общеизвестное. То есть что они живут своей жизнью, что с ними нужно договориться, и в какой-то момент твоя воля будет подвергнута испытанию, и если одно из них у тебя, оно станет мостом между тобой и силами за пределами этого мира.
— Э. Да. Разумеется. И это общеизвестно?
Он весьма уверенно кивнул.
— А что значит «силы за пределами этого мира?»
— Именно то, что значит.
«Сам спросил, босс.»
«Пожалуй.»
Я зашел с другой стороны.
— Я не знаком с силами за пределами этого мира. Я даже не знаю, о котором мире ты говоришь в смысле его пределов, и что такое «за пределами».
— Э, я не очень понимаю.
— Трудно спорить.
— Хм.
— Твои слова о «силах за пределами этого мира» озадачили меня, вот и все. Я не знаю, что это значит.
— Ага, — кивнул он. — Я тоже.
Не зная, что сказать, я просто сделал глоток вина. Вино было хорошим и создавало приятный контрапункт и к беседе, и к супу.
Бесспорно, Михи знает мои вкусы.
Особняк на Дороге Странников не изменился. Я изучал его с большего расстояния, чем в прошлый раз, проверяя, почувствуют ли они сейчас мое присутствие. Лойош и Ротса покружили над домом, потом убрались.
Прошло немного времени. И еще немного времени. И еще.
«Босс?»
«Да, да. Я почти уверен, что они меня не засекли.»
«Хорошо. Что теперь?»
«Теперь надо немного подождать.»
«А мы знаем, чего мы ждем теперь?»
«Да.»
Что бы ни происходило в Южной Адриланке, центр всего этого находился здесь, в этом особняке. А если не центр, то нечто очень к нему близкое. Когда я впервые его увидел, у меня возникло желание извлечь из ножен Леди Телдру, войти и начать резню. Лойош тогда тоже ощутил это желание и боялся, что я ему поддамся. Но я недаром в свое время сделал карьеру: наемный вышибала, наемный головорез, мелкий босс; поддавайся я таким желаниям, мне бы не выжить. Особенно когда я понятия не имел — приближусь ли я хоть на шаг к решению проблемы, если вдруг случайно останусь после этого в живых.
«Э, а как насчет разделить этот теплокровный секрет с рептилией?»
«Я скажу, когда начнется.»
«Ну ладно.»
Минут через пять после этого все и началось. Малорослый бледный выходец с Востока, примерно моих лет, прошел в двух шагах от меня и поднялся на крыльцо. При нем была небольшая сумка. Он постучал кулаком в дверь, потом остановился, поставил сумку и хлопнул в ладоши. Дверь открылась, он вошел.
«Так мы этого ждали, босс?»
«Точно так.»
«Весьма интересно.»
«Полагаю, что так.»
«Ну ладно, а теперь что?»
«А теперь немного подождем.»
«Я знал, что ты так скажешь.»
Через пару минут выходец с Востока, все так же сжимая сумку, снова появился на крыльце и направился туда, откуда прибыл. Он снова прошел мимо меня.
Следовать за кем-то — целое искусство, и боюсь, я в таковом не мастер. Мне приходилось делать это и я справлялся, но настоящего умения не приобрел, не возникало нужды.
«Так. Лойош…»
«Уже лечу, босс!»
«Может Ротса остаться тут и понаблюдать за домом?»
«Конечно.»
Лойош последовал за посыльным, а я шел за Лойошем. Мы пересекли Шесть Углов, держась Дороги Странников, чьи изгибы вели на северо-восток, мимо лачуг, хибар и базарчиков. Внимания я не привлекал. Однажды на меня с надеждой взглянул тощий темноволосый попрошайка — он сидел на земле у кондитерской, держа в руках жестянку для милостыни и сковородку, назначение каковой знал лишь он сам. Сутулый старик с намотанным на голову шарфом оперся на палку и хотел было заговорить со мной, но, вероятно, передумал, так как развернулся и прокричал нечто нелицеприятное в адрес толстой женщины на той стороне улицы. Не поворачивая головы, она обозвала его каким-то словом вроде «фотс» и высказала пару оскорбительных намеков. Так они и беседовали, пока я шагал по указаниям Лойоша и вскоре потерял их из виду. Миновал компанию уличных плясунов: музыканты со скрипками и трубами выдавали зажигательный «чардош», ненадолго вернувший меня на Восток; девицы были хорошенькими. Но я не задержался и не дал им ни монеты.
Посыльный наконец добрался до шляпной лавки, в которую и вошел. Я его примеру не последовал: ему незачем меня видеть, а головной убор у меня уже имелся.
«Теперь ждем дальше?»
«Нет, возвращаемся.»
«Мне это не кажется интересным, босс.»
«Там ничего такого не происходит?»
«Пока никто не входил и не выходил.»
Мы вернулись на Дорогу Странников и подождали еще. Появился другой посыльный с другой сумкой, вошел в особняк и вышел, а я последовал за ним и выяснил еще одно местечко.
До завершения дня я возобновил свое знакомство с Южной Адриланкой. Врата Горшечников, Шпиль, Двор Доннера, Круг… А еще я определил шестерых посыльных и нашел шесть мест, где они жили, работали или по крайней мере появлялись. Будет ли эта информация полезной, я пока не знал, но она дала мне неплохую картину относительно денег, вовлеченных в эту операцию. У джарегов имеется одна хорошая черта: чем бы они ни были заняты, важность их действий легко определяется весом затраченного на них золота.
Итак, насколько серьезна нынешняя операция? Я видел шестерых посыльных с сумками средней тяжести, несомненно, с серебром. Шестеро в день, пять дней в неделю… да, операция достаточно серьезная, чтобы организовать постоянное место.
И Левая Рука определенно замешана в операцию того типа, который до недавнего времени был исключительно прерогативой мужской половины Дома Джарега.
Я купил хлеба и сосисок — уже у другого лоточника — и вернулся в комнату, где снова поделился обедом со своими дружками. А заодно подумал. Сосиски были жирными, но мне такие в общем нравятся.
Лойош и Ротса подбирали хлебные крошки. Люблю за ними наблюдать: балансируя на одной ноге, они хватают добычу другой и подносят к самому рту. Совсем не похоже на рептилий.
«На сегодня все, босс?»
«Не совсем. Я хочу разобраться, что творится во Дворе Доннера. Раньше там не было никаких заведений…»
Я почувствовал что-то вроде психического вздоха.
«Да, да, вы до смерти устали. Заткнись.»
Я снова стал Сандором и вышел из комнаты, а они покинули ее через окошко. До Двора Доннера шагать пришлось изрядно, и в основном в гору. Улицы тут были кривыми, но несколько шире, чем в большей части Адриланки, и выглядели поприличнее. Вот здесь Сандор, будь он в действительности клерком с бойни, мечтал бы обитать, приобретя на собственные деньги собственный домик с крошечным огородиком. Он бы выращивал морковь, горох и лук, он нашел бы себе толстушку-жену и воспитал детей, которых научил бы, что уважение к Империи превыше всего. Начнись восстание, он спрятался бы под кроватью; и он никогда не сказал бы детям, что окружающая нищета вина самих бедняков, но непременно читал бы им морали о личной ответственности. Как вы понимаете, мне нет особого дела до бедняков, но я могу быть подонком и не лицемерить. Сандор гордился бы собственным горохом и боялся бы лишний раз выйти за ограду. Полтора месяца такой жизни, и я бы повесился.
В общем, с такими размышлениями Сандор преодолел пологий склон Южной Адриланки и вошел в район Двора Доннера. Транспорта здесь было немного и в основном паланкины, потому что паланкин воспринимался знаком «почти-что-достатка», где-то посредине между пешеходами и владельцами экипажей. «Почти-что-достаток» всегда куда больше внимания уделяет внешности, чем оба конца шкалы «состоятельных персон».
Маленький дворик, по которому назван весь район Двора Доннера — это все, что осталось от некогда величественного храма Барлана. Построенного, как ни странно, выходцем с Востока по имени Доннер. Ко дворику ведет улица Гарвот, по обе стороны которой на четверть мили расположены алтари и храмы всевозможных богов. На другом конце улицы — Круг Доннера, местный рынок. Сегодня вечером народу тут было немного, в основном — молящиеся у одного из алтарей или делающие небольшие приношения. Если Левая Рука получает отсюда деньги, а курьера я видел собственными глазами, то я понятия не имел, каков их источник.
Я шагал вдоль храмов, напустив на себя уважаемый вид, и пытался вычислить, на чем джареги тут делают неплохие деньги.
Сзади и слева что-то промелькнуло. Рука сама нырнула под плащ, нашаривая эфес Леди Телдры. Волна приятного, ободряющего тепла; я понял, что это была просто взлетевшая птица, и расслабился. Впрочем, я по-прежнему касался эфеса Леди Телдры, просто потому, что это было приятно. Я частенько видел, как Морролан или Алиера поглаживают рукоять своего Великого Оружия; теперь понятно, почему.
Слева от меня возвышался идол — круглая четырехфутовая башенка черного мрамора. Размышляя, я положил на него левую руку.
«Все это несущественно, Талтош Владимир, позволь ей касаться дум твоих так, как она пожелает. Внешний облик не имеет значения. Отдайся течению и плыви сквозь тени, где собственные твои демоны пляшут на лучах света, подобно улыбке невинности. Это не имеет значения, ибо это не настоящее…»
Не настоящее? Что ты имеешь в виду, когда говоришь «не настоящее», Богиня? О, я помню, я помню твой голос, который входит сквозь уши и эхом отдается в голове, и не думаю, что ты желала сохранить его во мне. Однако я помню слова, которые текут как вода, я тону в них, мысленно выкрикивая «не надо! хватит!», а ты все продолжаешь и продолжаешь…
Сука.
«Странное зрелище — коленопреклоненный Морролан. Еще более странное мерцание, слишком четкое, чтобы оказаться плодом моего воображения, мерцание, пробегающее по мечу, на который он уставился, по мраморному мечу в мраморной руке…»
Верно. Статуя эта по-своему жила, я хотел спросить Морролана: это дух Киерона запечатлен в мраморе, или тут жизнь иного сорта. Хотел, но так и не спросил. Из-за этого голоса? Да, из-за него. И был еще один голос, очень недолго…
«Прости, дядя Влад. Я должна была это сделать. Но ничего не утрачено, и однажды ты все вспомнишь…»
Вот и оно. И кому доверять? Она выглядела такой безобидной, воплощение всего, чему можно довериться — милая и невинная. Но она старше меня, она внучка Вирры. Я помню ее и в других картинах, и многие возвращаются вновь и вновь, желая быть истолкованными заново, и мой природный цинизм развлекается на всю катушку. А некая неизвращенная часть меня сражается с этим, желая верить, пробивается сквозь поток образов, словно пловец сквозь бурное течение…
«На Дорогах Мертвых есть прозрачный источник, у высокой арки, что ведет в Залы Правосудия. Перед тем, как войти, нужно окунуться в него, чтобы очиститься. Однако он не очищает; он всего лишь смывает то, что могло помешать тебе принять все окружающее как действительность. Он хранит тайны Дорог, и поэтому тебя предупреждали не пить ни капли. А когда выходишь, не остается ни крошки воспоминаний относительно того, почему же ты мокрый…»
Да, так это и началось. В том самом источнике. Да, возможно, это естественная часть тех мест, но теперь я знаю, что действует он не только там. Богиня окунула в источник свою длань и погрузила ее в мою голову, чтобы сделать то, что полагала нужным. Возможно, я не должен был вспомнить и об источнике. Возможно, я только потому его вспомнил, что она попыталась заставить меня забыть слишком многое. Возможно, она запуталась в собственных увертках.
«Вокруг меня стены, белые, белые, белые. Интересно, почему они белые, думаю я, а потом понимаю: вопрос в том, почему я ощущаю их белыми. Вопрос этот — одновременно и ответ, и новое прикосновение…»
Точно! Я возвращался в ее залы. Я задавал вопросы и требовал ответов, а она качала головой и говорила. Я видел ее размытой, словно отраженной в неспокойных водах, а когда она говорила, я слышал ее вовсе не ушами. Я снова дрожал. Да, все возвращалось. Я плотно зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь вспомнить…
Люди смотрели на меня, некоторые спрашивали, в порядке ли я.
«Босс! Да скажи же что-нибудь, черт возьми!»
«Э…»
«Уже что-то.»
Я лежал на спине, а люди вокруг стояли, глядя вниз.
«Что случилось, Лойош?»
«Понятия не имею.»
Снова кто-то спросил, все ли в порядке. Я кивнул, потому что не знал, могу ли говорить.
— Что случилось? — спросил кто-то.
— Его коснулась Богиня Демонов, — проговорил кто-то другой с оттенком благоговения.
— Больше похож на пьяного.
— Вы пили?
— Он не похож на пьяного.
— Кто он?
— Кто вы?
Я снова открыл глаза и увидел полукруг из полудюжины лиц. Выражение их варьировалось от беспокойства до подозрительности.
Кто я? Ладно, начнем с этого. Я — Влад, но сейчас называю себя Сандором, из-за хитрого дельца, которое должно вытащить Коти из беды. Левая Рука Джарегов. Леди Телдра. Вчера я обедал у Валабара. Так, память пока действует.
— Сандор, — произнес я. — Меня зовут Сандор.
И голос тоже пока действовал.
— И я не пьян, — добавил я.
— Что случилось? — спросило одно из лиц.
— Не знаю.
Я с трудом поднялся на ноги. Мне немедленно помогли, пусть я и не хотел этого; но по крайней мере ноги мои тоже действовали. Я улыбнулся так дружелюбно, как только мог, и зашаркал обратно к Шести Углам.
Кто-то сзади просил меня повременить. Я не послушался.
«За мной кто-то идет?»
«Нет, они просто смотрят.»
«Хорошо, пусть смотрят.»
Я добрался до комнаты без приключений, хотя голова кружилась так, что было трудно сосредоточить взгляд на чем-либо или вспомнить, куда идти. Оказавшись внутри, я сбросил плащ и плюхнулся на кровать.
Лойош и Ротса влетели в окошко.
«Ты в порядке, босс?»
«Не уверен.»
«Что это было? Что случилось?»
«Не уверен. Что-то. Голова… В моей голове…»
«Знаю, — сказал Лойош, — в моей тоже.»
Звучал он почти испуганно. Я попробовал было подбодрить его, но сам не мог собраться с мыслями. Лойош удрученно восседал на спинке стула. Не знаю, прочел я это по его поведению или напрямую, мысленно. Ротса сидела рядом и терлась об его шею.
«Что случилось, босс?»
«Не знаю. Пытаюсь сообразить.»
Однажды Сетра сказала: когда тебя заполоняет мистика, начни с вещного и рукотворного и работай от них внутрь и наружу. Никогда толком не понимал, что значит «внутрь и наружу», но смысл здесь был.
«Ладно. Последнее, что я сделал — коснулся алтаря Богини Демонов.»
«Но ты делал это раньше, босс?»
«Ну да.»
«И раньше такого не случалось?»
«Ну да.»
«А что изменилось?»
«При мне не было Леди Телдры.»
«Да, но держал ли ты ее, когда коснулся алтаря?»
«Нет, но… стоп. Да, держал.»
«Точно?»
«Да. Уверен.»
«Ага. Ладно. Загадка решена, правда, чудесно, босс?»
«Ну да, великолепно.»
Я расслабился, вытянулся на кровати и закрыл глаза. Матрац был одновременно и комковатый, и слишком мягкий. Сделан по спецзаказу, не иначе.
«Ладно, кое-что из того, что случилось, я знаю. Ко мне вернулись некоторые воспоминания.»
«Босс, но… я не понимаю, какие.»
«Ну да…»
Я попытался сосредоточиться, свести концы с концами.
Вирра, Богиня Демонов, покровительница моих предков, каким-то образом изменила мои ощущения и удалила часть моих воспоминаний. Лучший способ управлять действиями другого — управлять информацией, на которой он основывается, принимая решения. Некоторые способы управления информацией весьма мерзкие.
Вопрос в том, чего она от меня хотела, что я должен был сделать или не сделать. Ответа не было, а он мне нужен. Чтобы сделать все наоборот, назло.
Я понял, что старательно обхожу вопрос: какие же воспоминания были удалены и теперь восстановились. Наверное, точно так же я когда-то, получив удар ножом, не желал видеть вошедший в меня кусок стали. Дело в том…
«Ты дрожишь, босс.»
«Ну да. Ты как?»
«Не слишком хорошо. Все, что они сделали с тобой, они и со мной тоже сделали?»
«Не они. Она.»
«Это не ответ.»
Я просто не знал, какие воспоминания ушли и какие вернулись. Прошло несколько недель, и я по-прежнему не знаю. Такая уж штука, память. В ней можно рыться в поисках чего-то, как в ящике стола, и даже есть шанс найти искомое. В ней можно прогуливаться, как между колоннами в старой галерее, и отыскать занятные вещицы. В ней можно двигаться от одного ориентира к другому, как в изгибающихся поворотах коридора, чтобы просто выяснить, куда же он ведет.
Но нельзя исследовать собственную память и проверить, чего же там нет.
Весь ужас в том, что так оно и осталось. Какие воспоминания, или воспоминания о воспоминаниях, вернулись и поджидают удобного момента, чтобы вцепиться в меня? И каких до сих пор нету?
Я поднялся, зажег свечу, отыскал флягу с вином и отхлебнул. Привкус напоминал старый башмак. Говорят, дегустаторы весьма ценят толику подобного привкуса. Звучит глупо, но на самом деле есть многое, что хорошо, когда его самая толика, и отвратительно, когда его слишком много. Это как забывать о чем-нибудь неприятном или не стоящим воспоминаний. Чуть-чуть — в самый раз.
Старого башмака было слишком много.
Я поставил флягу на место.
«Ты даже не напился, босс? Впечатляет.»
«Лойош, когда ты в последний раз видел меня пьяным?»
«Вчера, после «Валабара» .»
«Я не был пьян. Я был счастлив.»
«Ага, так счастлив, что едва не отключился под дверью у Сетры.»
«Не помню такого.»
«Неудивительно.»
«Я не в том смысле. Ладно, неважно.»
Я снова сел на кровать и прислонился к стене. Итак, я коснулся алтаря. Ладно, я не эксперт в подобных материях, но полагаю, какую-то связь с Богиней мне это могло обеспечить. Вот только я носил Камень Феникса, а с ним такое вроде бы невозможно. А если и возможно — какая связь с Богиней могла возвратить мне воспоминания, которые она же и отобрала?
Сосредоточиться было трудно. Сама мысль о том, как она в самом прямом смысле пудрила мне мозги…
«Босс, ты скрипишь зубами.»
Я перестал скрипеть зубами, сел поудобнее и попытался расслабиться. Некоторое время беззвучно проклинал Вирру. Полегчало. Плюс если Камень Феникса действовал, слышать меня она не могла.
Хотелось встать и пойти куда-нибудь, мне так лучше думается. С другой стороны, не хотелось покидать безопасную комнату. Или, пожалуй, следует сказать «скрытную».
Я добыл нож из сапога и метнул его в стену. Раздалось громкое, гулкое «чанк». Надеюсь, управляющий придет ругаться, тогда я смогу высказать ему все, что думаю по поводу качества комнаты. Мне сразу полегчает. Я достал второй нож и послал его встретиться с первым. Разрыв в четыре дюйма. Надо бы получше.
Я встал, вынул ножи из стены, сел на кровать и повторил. Результат тот же, но в стене теперь было четыре отметины. Когда число достигло дюжины, результат немного улучшился, а еще я понял, что с жалобами на шум никто не придет, так что я убрал ножи, сделал глоток вина и вышвырнул флягу из окна. Она чудесно разбилась о землю. Кто-то заорал что-то непонятное. Я ответил бы, но как назло, не смог подыскать никаких непонятных слов.
«Больше пить не хочется, босс?»
«Жуткое было вино.»
«Понятно.»
«Напомни, чтобы больше я такого не покупал.»
«Хорошо.»
«Это Чаролом.»
«Босс?»
«Чаролом. Он сейчас часть Леди Телдры. А я одновременно касался ее и алтаря. Не знаю как, но Леди Телдра разрушила чары, которые пудрили мне мозги.»
«Но как она это сделала?»
«Понятия не имею.»
«Ага. Ладно, тогда все в порядке.»
Я растянулся на кровати и уставился в потолок. Надо было сказать мальчишкам, чтобы и его тоже вычистили. Дрожал огонек свечи, и на стенах танцевали тени, которые отбрасывали стул, Ротса и Лойош. Наверное, Лойош ее задул. Или потушил крылом. В общем, я наконец-то заснул.