Шаттл представительского класса приземлился на космодроме близ Цитадели в полдень того же дня, когда Зэн и Джута отправились на спасение Люки. По нерасчищенной дорожке шаттл подрулил к стоянке заставленной небольшими бизнесе-джетами. Присыпанные снегом, с прикрытыми брезентом турбинами и обутыми в сугробы шасси, самолеты стояли вряд, дожидаясь своих хозяев. В одном ряду с ними стоял длинный черный бронированный лимузин похожий на вытянутый армейский внедорожник. Возле него стояли пятеро молодых людей: спортивного телосложения рыжеволосая девушка, невысокая блондинка, бритоголовый парень с перебитым носом, коренастый блондин с прической «ежик» и высокий худощавый парень с тонкими глазами. Они все были одеты одинаково — так, как обычно в Цитадели одевалась личная охрана — в похожие на деловые, но при этом не стесняющие движений костюмы с открытой грудью, чтобы удобней было доставать оружие. Под темно серыми костюмами у всех были одеты черного цвета водолазки.

Опустился трап, и из шаттла вышел маг, облаченный в длинный черный плащ, закрывавший лицо. Поприветствовав охрану вежливым поклоном, он направился к лимузину.

— А вот и автобус, — тихо произнес он, и белокурая девушка, стоявшая рядом, сдержанно улыбнулась.

Лимузин выехал на трассу и направился в сторону Цитадели, чтобы ближайшие два часа прорываться сквозь пробки в ее центр. Загадочный колдун сидел на заднем сидении, рядом с блондинкой, а остальная охрана расположилась на боковых местах. Видимо заскучав от серых, безликих пейзажей столичных пригородов, маг включил телевизор.

По местному центральному каналу вот уже несколько дней подряд шло новое реалити-шоу — «Война на Фокосе». Журналист на фоне белых куполов исследовательских центров, постоянно озираясь, нервным голосом рассказывал в дрожащую камеру о продвижении галеонских войск по Змеиному каньону. Глядя на это колдун усмехнулся. Крутившиеся в определенном порядке одни и те же кадры из зоны боевых действий сопровождались эмоциональными, но при этом тщательно политически выверенными комментариями дикторов. В течение получаса три раза показали развороченные полосы космодрома, один раз — ангар, откуда угнали бомбардировщик, два раза — аккуратно сложенные трупы галеонских солдат и около четырех раз — одни и те же, но в разных ракурсах, два трупа песчаных призраков.

Тем временем, лимузин въехал через полупустой нижний город в кипящий верхний. Маг отвлекся от телевизора и посмотрел в окно. Стекла первых этажей, за которыми раньше были витрины маленьких частных магазинчиков, почти все были заклеены телефонными номерами и надписями «сдается». Кое-где, на стенах были видны следы снятых недавно эмблем банков. Стало меньше наружной рекламы, и даже огромное табло на южном въезде в верхний город показывало какой-то социальный ролик.

Маг переключил на другой канал, где шел выпуск новостей, сотканный по обычному Галеонскому шаблону. Первым всегда был сюжет о деятельности власти — о том, какие законы принималась и о том, как руководители страны лично контролировали их соблюдение. Далее следовал сюжет о положительных тенденциях в стране, а за ним сюжет об отрицательных тенденциях за рубежом. Особенно много внимания уделялось проблемам титанианской Алларии. Заканчивался выпуск, как правило, малозначительной новостью из области далекой от политики. Главной новостью выпуска в тот день было то, как люди, еще недавно работавшие в корпорациях, в банках и в небольших частных компаниях, шли служить в армию. Судя по тому, сколько на улицах Цитадели было людей с вещами в коробках из-под офисной бумаги, очень скоро кроме армии на Галеоне не должно было остаться ничего.

Маг выключил телевизор. За окном уже был центр города. Лимузин остановился у парадного входа в отель Первый, и услужливый швейцар открыл дверь. Выйдя из машины, маг направился в отель, и его охрана, достав из багажника вещи, проследовала за ним. Лишь перед администратором он опустил капюшон плаща. Загадочным гостем оказался шеф отдела специальных операций внешней разведки Страны пришельцев — генерал Лей Суджйо.

— Хану! — радостно закричала Ильга, увидев спускавшуюся по лестнице Люку.

Люка уже успела принять душ и сменить костюм песчаного призрака на вполне обычные для молодежи Цитадели штаны из искусственной кожи и майку. Увидев своих друзей, впервые за долгое время Люка улыбнулась. Ильга подбежала к ней и, зажмурив глаза, чмокнула ее в щеку, что в Цитадели было модным приветствием у девочек ее возраста.

— Здравствуй, дорогая моя, — немного уставшим голосом произнесла Люка. — Как ты?

— Я-то хорошо, а ты как? — Ильга перешла на шепот. — Говорят, ты в плену была.

— Ну да, — скромно ответила Люка. — Была чуть-чуть.

— А чего это у тебя волосы мокрые? — спросила Ильга, причесывая пальцами волосы подруги.

— Да я душ приняла. Я сейчас из такого ужасного места!.. От меня не пахнет?

— Да нет, — сказала Ильга, обнюхав шею Люки. — Ты пахнешь шампунем.

— Да? Ну хорошо.

— Знаешь что, подруга, — сказала Ильга, строго посмотрев на голову Люки. — А корни тебе надо прокрашивать, а то, вон, видны уже. Совсем себя запустила.

Через мгновение остальные друзья обступили Люку. Они обнимали и целовали ее в щеки, после чего все шестеро встали кругом и, положив руки друг другу на плечи, наклонились к центру.

— Ну вот, наш отряд снова в сборе, — произнесла Люка.

Люка и ее пятеро друзей — те, кого она назвала отрядом, те кто проходили спецподготовку в школе Лея, — уже год как были действующем сверхсекретным подразделением особого назначения на службе Земли обетованной. Отрядом руководил лично шеф отдела спецопераций, что само по себе говорило об особом статусе отряда. Подразделение относилось к совершенно новому типу пехоты, который в секретной переписке проходил под именем «ликвидаторы». Когда-то в Катонии так назывались маги-убийцы использовавшиеся церковью для устранения неугодных или нелояльных колдунов. Дело в том, что в древности, до того как магия стала таинственным образом исчезать с Титана, существовали в мире столь могущественные маги, что убить их простому воину или даже отряду воинов было невозможно. Достаточно сильный громовержец мог одной или несколькими молниями умертвить целый батальон солдат облаченных в металлические доспехи, а один маг огня был способен спалить целый город, уходя от преследователей. «Мага может убить только маг», — говорили тогда, и по распоряжению самого императора были созданы секретные отряды фанатично преданных магов, которые должны были устранять колдунов-бунтарей по всей Империи Като. Колдуны-убийцы действовали осторожно — магией, подкупами, ловкостью и беспринципным коварством подбираясь все ближе и ближе к своей цели. Но шли годы, и вместе с магией исчезли и колдуны, и ликвидаторы. Остались только легенды об их невероятной ловкости, об их мастерстве владения холодным оружием, о том, как они бегали по воде, проходили сквозь стены, проникали в закрытые помещения и о многом другом. С тех пор, как магия вернулась на Титан, люди заселили Галеон, и стали появляться все более и более сильные маги, вернулась и потребность в ликвидаторых. Первой об этом задумалась разведка Страны пришельцев. Так появился отряд Чу (по первому слогу катонийского слова «чувари» — ликвидатор, от «чувати» — устранять последствия).

Члены отряда имели каждый свой позывной, с которыми так свыклись, что в разговорах частенько назвали друг друга по позывным. Люку звали Хану, что по катонийски означало «волчонок» — так часто называл ее Лей за природное чутье и осторожность; лучшего фехтовальщика отряда прозвали Дзубб, то есть «жук-мечник» или богомол; Ильгу, поскольку она была магом-лекарем отряда, называли Шшйла, то есть «змея»; рыжеволосую девушку Эйлйн звали Ханорб — «красный волк» или «лиса»; парня с перебитым носом, за талант в магии воды, прозвали Кюлйн, то есть Кирин, а высокого красавчика за ловкость нарекли Маму по названию разновидности мелких лесных обезьян.

— Ну, рассказывай. Ты уже поселилась? — живо расспрашивал Люку Маму. — Как тут?

— Тут охренительно! — ответила Люка. — Номера огромные. Кровати такие широкие, что я, если раскину руки, не могу дотянуться до обоих краев. У меня в номере телевизор во всю стену. В ванной джакузи.

— Круто! — воскликнула Ильга. — Интересно, нас в отдельные номера поселят?.. Жаль, что этим не похвастаешься.

— Да, — грустно вздохнув, сказал Маму. — Секретность.

— Да и не поверит ни кто. Мой парень наверно уже завалил меня сообщениями, — говорила Ильга.

— А что ты ему сказала? — спросила Люка.

— Как по легенде, что улетела на Титан к родственникам. — Ильга мечтательно отвела взгляд вверх. — Я по нему так соскучилась! Он так в меня влюблен!

— А сколько ему лет?

— Восемнадцать. Он уже студент.

— Он пришелец?

— Ну, идеологически — да. Да ты же его знаешь! Я потом тебе расскажу. Он такой классный…

Подошел Лей и положил на столик шесть электронных ключей.

— Разбирайте, — сказал он. — Отбой в десять, подъем в семь. И если я услышу хоть один посторонний звук из ваших номеров после десяти, особенно это вас касается, — Лей посмотрел на Ильгу и Люку, — то кара будет особенно суровой. Для тебя, Ильга, я придумал особенное наказание. Я объявлю тебя и Викки мужем и женой, и в следующем походе вы будите спать в одном спальном мешке.

— Нет! — жалобно промычала Ильга. — Только не это! Я не буду спать с Викки!

— Будешь, если нарушишь режим, — продолжил Лей. — И еще, территорию отеля покидать запрещено. Вопросы есть?

— Сколько мы здесь пробудем? — спросила Ханорб.

— Неизвестно, — ответил Лей. — Еще вопросы?.. Если нет, значит, все свободны.

Услышав это, юные ликвидаторы похватали со стола ключи и радостные побежали смотреть номера.

Вечером того же дня в отеле Первый состоялось секретное совещание. За столом собрались представитель правительства Алларии, командующий силами Страны пришельцев на Галеоне генерал Мако, руководитель галеонского сопротивления, скрывавшийся от властей бывший кандидат в президенты Дэмми Арчиус и генерал Лей Суджйо как представитель разведки Страны пришельцев.

— Я считаю, что ответный удар необходим, — говорил генерал Мако. — Он является частью генеральной стратегией защиты Земли обетованной, и наши силы в данный момент сгруппированы для его осуществления. Получается, мы не можем сконцентрировать усилие на обороне с одной стороны, и не переходим в контрнаступление с другой — это недопустимо. Каждый день войны в Змеином каньоне стоит нам нескольких жизней, и даже если в результате ответного удара мы потеряем в один день больше чем за всю войну, в долгосрочной перспективе мы сбережем больше.

— Да как вы не понимаете, — возражал Дэмми Арчиус, — атака на Цитадель — это резня, каких Галеон не видел со времен войны корпораций! Но самое главное, даже если в этой резне победят пришельцы, устроив ее, они распишутся во всем том, в чем их обвиняет националистское правительство. Поймите, галеонцы не доверяют пришельцам. Даже те, кто им сочувствовал, после убийства Зэуса засомневались. Вначале галеонцы должны узнать, кто убил Зэуса. Им каждый день с экрана твердят, что пришельцами готовится вооруженный переворот. Если пришельцы захватят Цитадель, ни о каком доверии между нашими народами не будет идти и речи. Остановить войну может только третья сила, и это может быть только Ал л ария.

— Боюсь вас огорчить, — сказал представитель Алларии, — но Титан вряд ли вам в этом поможет. Поймите, для Титана сейчас задачей первостепенной важности является ликвидация последствий Небесного плача. В парламенте Алларии война между Галеоном и Страной пришельцев обсуждается сейчас только в одном контексте: и пришельцы, и галеонцы имеют богатую практику борьбы с демонами; и те, и другие предлагают свои решения: пришельцы — песчаных призраков с их магией и искусством меча, галеонцы — магическое оружие. Оба решения, как показала практика, работают, и вопрос только в том, кто предоставит нам помощь. Ведя войну, галеонцы могут оказать нам содействие (они уже это делают), а вот пришельцы — нет. Так что симпатии парламента пока что на стороне Галеона.

— Это возмутительно! — почти крикнул Арчиус. — Разве они не видят, что происходит геноцид?

— С точки зрения Титана это не очевидно, — ответил представитель Алларии. — Аллария не имеет понятия, кто из вас прав, а кто виноват, и будет в этом конфликте поддерживать ту сторону, которую ей поддерживать выгоднее всего. Пока что, это Галеон.

В разговор вступил Лей.

— А в курсе ли ваши парламентарии, что в исследовательские проекты Страны пришельцев вложены деньги Титанианских инвесторов? Если эта война продлиться хотя бы месяц, ваша экономика это почувствует.

— Это сейчас никого не волнует, — ответил дипломат. — Вначале выживание, потом экономика. К тому же, вы сами понимаете, Небесный плач — это аргумент, которым можно обосновать любые непопулярные меры.

— Тогда у нас просто нет выбора, — сказал генерал Мако.

— Я не представляю, как это возможно, — поникшим голосом произнес Арчиус и опустил взгляд.

— Мы представляем, — ответил генерал. — Предоставьте это военным.

— В таком случае, если Аллария не собирается нам помогать… — Лей недвусмысленно посмотрел на алларийского дипломата.

— Я могу быть свободен? — спросил тот, прочитав намек.

— Если вам больше нечего нам сказать, то да, — ответил Лей.

— В принципе, вы можете делать все что угодно, — сказал дипломат. — Аллария не будет вам ни мешать, ни помогать, но помните одну вещь. Алларийцы и галеонцы — это один народ. У нас общие культурные корни и язык, а пришельцы — это пришельцы. Алларийцы всегда будут больше доверять галеонцам, чем пришельцам, поэтому советую вам действовать как можно более аккуратно.

С этими словами представитель Алларии удалился.

— Ну вот, — произнес Лей. — Теперь все свои, можно и поговорить. Прежде всего, хотел бы довести до вашего сведения некоторую информацию. Сегодня в руки сотрудников разведки попал организатор убийства президента Зэуса. Он готов в суде подтвердить, что сделал это по заказу высокопоставленных лиц корпорации Дарун.

— Потрясающе! У меня нет слов, — произнес генерал Мако, выпучив глаза от удивления. — Надеюсь, вы его хорошо охраняете.

Лей продолжил:

— Еще у нас есть информация о том, что завтра в Башне Империи собираются руководители крупнейших корпораций, включая Дарун. Среди них почти все фигуранты по делу о заговоре. Они пробудут там трое суток. Более удобный момент для их ареста сложно себе вообразить.

— Но как вы себе это представляете? — спросил Арчиус. — Башня Империи — это крепость внутри крепости. Даже если начать атаку прямо сейчас, взять Цитадель за трое суток нереально! Да и те, кого вы собираетесь арестовывать, скроются.

— Из присутствующих только вы не знаете, — сказал генерал, — но уже достаточно давно существует план захвата Цитадели за двадцать четыре часа.

— За двадцать четыре часа? «Давно существует план»? Так вы все-таки готовились к войне с Галеоном?

— Понимаете, — ответил Лей, — система Пророк на протяжении десяти лет прогнозировала войну с Галеоном с пугающе высокой вероятностью. Десять лет эта вероятность увеличивалась. Последние два года она превышала восемьдесят процентов. Когда победил Зэус, угроза возросла до девяноста пяти процентов. Естественно, мы готовились к войне. План захвата Цитадели был разработан семь лет назад. Правда в основном плане подразумевается помощь Алларии, но и без нее захват осуществим.

— Год назад, — продолжил генерал, — когда мы получили в распоряжение новое оружие, план был обновлен. Раньше Башня Империи составлял проблему, но теперь мы можем захватить и ее. Генерал Суджйо, когда мы готовы начать?

— Мое подразделение в сборе и в полной боевой готовности, — ответил Лей. — Если войска готовы, то можно начать через тридцать часов.

Генерал Мако задумался на пару секунд, после чего ответил: «Думаю этого достаточно для подготовки. А ваши люди готовы?», — спросил генерал у представителя сопротивления.

— Так точно, готовы.

— Значит, час ночи, послезавтра, — подытожил Лей. — Следующее совещание?..

— Как запланировано, — ответил генерал. — Завтра в десять утра в этой же комнате. Полевой штаб организуем здесь. Завтра будет трудный день.

Выйдя из зала, Арчиус совершенно поникший побрел к себе в номер. Лей поравнялся с ним и дружески похлопал по плечу.

— Я думал, времена изменились, — сказал Арчиус. — Я наивно полагал, что мир сейчас настолько сильно связан экономически и культурно, что война подобная этой уже невозможна. Даже когда Галеон все-таки напал на Страну пришельцев, я думал, что это недоразумение, что это закончится очень быстро, и все проблемы решатся дипломатическими методами. Оказалось, однако, что были правы алларийские стратеги, которые сто двадцать лет назад утверждали, что единственной гарантией мира между сверхдержавами может быть только принцип неотвратимого взаимного уничтожения. Между Страной пришельцев и Галеоном нет никаких сдерживающих сил, и поэтому началась эта война.

— Люди не меняются, — с сочувствием, произнес Лей. — Так бывает, друг мой, — когда заболевание запущено, и таблетки уже не помогают, приходится браться за скальпель, так бывает.

Лей еще раз похлопал Арчиуса по плечу и направился в свою комнату.

Нику и Дага буквально выбросили на обдуваемую ледяным ветром вертолетную площадку Башни Империи. Вертолет, едва коснувшись поверхности, улетел прочь, и они остались одни. Двери в здание были закрыты. Холодный воздух, завывая, гулял между конструкциями, шелестел антеннами, поднимал вверх и укладывал узорами на черную крышу мелкий и легкий снег. Кое-как спрятавшись от ветра в неглубокой нише у двери в здание, Ника и Даг расстегнули комбинезоны и, засунув руки друг другу под верхнюю одежду, прижались как можно ближе, чтобы сохранить тепло. Проделывая это, Ника как-то, не к месту игриво, хихикнула. Они стояли так до тех пор, пока из двери не выглянул местный охранник. «Заходите», — буркнул он, и Даг с Никой забежали внутрь.

Башня Империи была не простым административным зданием. Это был целый город — полностью автономный, с собственной инфраструктурой, почти независимой от Цитадели. Это сооружение проектировалось как неприступный штаб способный выдержать осаду в случае, если враг прорвет обе линии обороны города. Однако многие технические решения строивших Цитадель происходили не столько из реальных угроз, сколько из желания создать самое неприступное сооружение из всех, что были построены людьми. Башня Империи была разделена на шесть секторов сверхпрочными несущими стенами, на которых держались блоки по восемь этажей каждый. Сами блоки были устроены таким образом, что каскадное обрушение могло охватить не более восьми этажей одного сектора. Таким образом, чтобы уничтожить Башню Империи полностью, нужно было разрушить каждый блок каждого сектора по отдельности, а для этого необходимо было обступить здание с шести сторон. Блоки были соединены между собой через центр здания, что было обусловлено как требованиями прочности несущего каркаса, так и требованиями безопасности. С одной стороны, находясь в самом центре, переходы были хорошо защищены от обрушения. К тому же, люди могли оказаться заблокированными в одном блоке только если все блоки того же уровня и двух соседних окажутся разрушенными, что было крайне маловероятно. С другой стороны, для того чтобы изолировать блок, нужно было запереть всего восемь дверей. Здание охранялось интегрированной системой безопасности, чей искусственный интеллект ежесекундно получал информацию от миллионов датчиков расставленных по всему зданию, и был способен самостоятельно блокировать нарушителей в помещениях, активировать боевых роботов и даже отдавать приказы охране. Башня Империи была спроектирована таким образом, чтобы дипломаты и правительство могли находиться в ней почти неограниченное время без необходимости выходить в город. В гостевых блоках, расположенных на самых верхних этажах, находились посольства. Там было все: гостиницы с обслуживанием самого высокого уровня, рестораны с блюдами всех кухонь мира, магазины беспошлинной торговли, где любили проводить время жены дипломатов, был даже небольшой оперный театр.

Несмотря на всю внешнюю грозность, внутри Башня Империи была относительно уютна и сдержано роскошна. Лифт, на котором ехали вместе с охранником Ника и Даг, был отделан дорогим красным деревом со сложной, извилистой текстурой. Пол почти во всех помещениях, был покрыт плиткой из уникального, добываемого только на Галеоне, черного камня. Отшлифованная до зеркального блеска она была устелена темно-бордовым ковром. Стены длинных прямых коридоров были выкрашены в белый цвет, а висевшие на стенах светильники походили на огромные кристаллы хрусталя. Яркий голубовато-белый свет, исходивший от них, отражаясь от пола и стен, равномерно заполнял помещения. Вдоль стен, поочередно со светильниками, словно часовые по стойке смирно, стояли одинаково подстриженные стройные карликовые сосны. Их горшки были спрятаны под плиткой, так что, казалось, деревья растут прямо из пола.

Охранник привел Нику и Дага в просторный холл, где у одной стены располагалась приемная отеля, а у противоположной — бар. Центр зала был заставлен низкими столиками и мягкими креслами. Окинув взглядом помещение, Ника увидела в дальнем его конце трех человек, которых даже по затылкам, даже с такого расстояния узнала безошибочно. Это были Ханна, Лис и Марчи. «Стойте!» — прокричал охранник рванувшей через весь холл к друзьям Нике, но та даже не обернулась. Лис только и успела, что выпучить глаза, перед тем как Ника бросилась ей на шею и сжала в крепких объятьях.

— Как я рада вас всех видеть! — задыхаясь от счастья, произнесла Ника. — Как вы?

Отпустив Лис, Ника перекинулась на Ханну, после чего поцеловала Марчи так сильно, что у него на щеке осталось красное пятно. Вскоре подоспели охранник и Даг.

— Опа! Привет всем, — произнес Даг с удивлением. — А что это вы здесь делаете?

— Привет! — радостно воскликнула Лис, кинувшись ему на шею. — Ну вот, опять весь экипаж в сборе!

— Вы должны поселиться в гостинице, — сказал охранник, обращаясь к Нике.

— Я никому ничего не должна! — резко ответила она. — Что это за место? Почему мы должны оставаться здесь?

— Так положено, — ответил охранник. — Это посольство Страны пришельцев.

— Разве Страна пришельцев не закрыла посольство после объявления войны? — поинтересовался Даг.

— Да посол-то ваш сбежал, — ответил охранник. — А здесь сейчас содержатся те, кто связан с террористами.

— Содержаться? — переспросила Ника. — То есть это теперь тюрьма?

— Ну да, типа того, — ответил охранник и мерзко ухмыльнулся. — Скажите спасибо, что вас в настоящую тюрьму не определили.

— А вы уверенны, что имеете право удерживать граждан Алларии здесь? — спросил Даг спокойным тоном.

— Ничего не знаю, — отмахнулся охранник. — Нам приказано удерживать, мы удерживаем. Вы поговорите мне еще тут… Вы не у себя там… — Охранник кивнул головой в сторону. — В пределах блока можете передвигаться, сколько хотите, а из него вас никто не выпустит без особого распоряжения. — На словах «без особого распоряжения» охранник многозначительно поднял палец вверх.

— Вот-вот, нам то же самое сказали, — добавила Лис.

Еще раз недовольно посмотрев на Нику и Дага, охранник удалился.

— Так, черт с ними. Ребят, расскажите, что здесь происходит, — обратилась Ника к экипажу.

Ханна начала медленно и обстоятельно рассказывать, что произошло.

— Мы ждали вас на орбите, когда с нами связался крейсер, название которого я забыла. Это был галеонский крейсер. Нас долго расспрашивали о том, кто мы и что делаем в этом месте. Потом, ничего не объясняя, нас взяли на абордаж две ракетные шлюпки. Корабль обыскали, изъяли все магическое оружие. Потом нас долго допрашивали военные — развели в разные комнаты, задавали глупые вопросы, на которые я, честно говоря, не знала, как отвечать.

— А что за вопросы? — поинтересовался Даг.

— Вначале офицер спросил о гражданстве, потом начал спрашивать о моих родственниках, об их гражданстве. Я, было, попыталась послать его с такими вопросами, но он рассвирепел, начал кричать, начал обвинять меня в терроризме. Некоторые вопросы он задавал по нескольку раз, видимо пытался поймать меня на лжи.

— И что в результате?

— В конце концов, он, по всей видимости, сам устав, отвел меня в камеру и больше ни о чем не спрашивал. Потом нас привезли на какую-то орбитальную станцию. Там нас выстроили вряд, а потом появилась странная женщина. Она была одета как темный маг. Она прошла мимо, заглянув каждому в глаза. Потом сказала, что кого-то «его» среди нас нет, приказала вести нас в посольство и ушла.

— И с нами было то же самое! — взволнованно сказала Ника. — И женщина эта была. Она так странно улыбнулась, когда смотрела на меня… Ну, да ладно, а здесь что происходит?

— Да, в общем-то, ничего, — ответила Ханна. — Здесь вообще мало людей. После начала войны все дипломаты уехали, осталось только несколько человек. Помимо этого здесь еще обслуживающий персонал и охрана. Охранники никого не выпускают за пределы блока. Все двери закрыты, кроме одной, на верхнем этаже, но через нее пропускают только обслуживающий персонал.

— То есть это такая тюрьма, — констатировала Ника. — Все понятно. А с едой здесь все в порядке?

— Да, — поспешила ответить Лис, пытаясь уверить Нику в том, что здесь не так уж плохо. — Здесь вообще все работает. Даже магазины на первом этаже.

— А гостиница дорогая? — поинтересовалась Ника.

— Ты знаешь, — ответила Лис, — нас поселили бесплатно, как только мы показали алларийские паспорта.

— Как великодушно с их стороны, — пробурчал под нос Даг.

— Ну, раз халява, тогда пойдем, посмотрим, что у них тут за гостиница.

Ника и Даг вернулись в холл минут через сорок, а их друзья сидели все на тех же местах и почти в тех же позах, что и прежде. Лис, лежа на кресле, рассматривала рыбок в аквариуме у бара; Ханна с выражением безразличия на лице разглядывала стол, должно быть, перебирая в уме какие-то мысли, а Марчи поглядывал то на одну, то на другую, то в сторону. Видно было, что он хотел как-то поднять им настроение, но застенчивость и недостаточный срок знакомства не позволяли ему это сделать.

Ника прошла мимо приемной, поправляя свои распущенные волосы, от чего взгляд администратора прилип к ней намертво.

— Ну что, так и будем сидеть? — игриво спросила Ника, подойдя к своим коллегам.

— А что еще делать?.. — грустно переспросила Лис.

— Ты говорила, что магазины здесь есть.

— Ну и что?

— Как что? Пойдем, купим чего-нибудь.

— Как ты можешь в такой момент думать о покупках?

— Знаешь, что бы не случилось дальше, мы должны при этом хорошо выглядеть. А то, что мы как серые мышки в этих комбинезонах, без макияжа. Пошли!

С этими словами Ника подошла и потянула Лис за руку, и та, недовольно помычав, лениво встала.

— Ханна, пойдем с нами. Все, пойдемте что-нибудь купим. Карточки у всех есть?.. Я могу одолжить если нужно.

Магазины беспошлинной торговли действительно почти все оказались открыты. В первом же бутике грустная и необычно молчаливая Лис тут же преобразилась. Вместе с Никой они перекапывали полку за полкой, вешалку за вешалкой, примеряя и показывая друг другу почти все, что подходило по размеру. Повеселевшая продавщица еле успевала бегать за ними, давая советы и сама подбирая вещи одну к другой. Весь магазин и все внимание персонала принадлежало им, от чего девушки чувствовали себя какими-то очень важными персонами. Ханна уже давно дожидалась подруг на кассе со стопкой одежды, но Лис и Ника как будто решили перемерить весь магазин. Даг тем временем зашел в мужской бутик напротив. Он снял с вешалки первую попавшуюся куртку, взял вторые в ряду ботинки, пятые от края джинсы, под цвет всего этого нашел свитер попроще и пошел в примерочную. Марчи выбрал одежду почти так же, и через пару минут вместе с Дагом дожидался девушек. Не прошло и двух часов, как подружки уже купили почти все, что хотели, но перед Никой вдруг встал тяжелый выбор. Она нашла сапожки на высоких шпильках, которые идеально ей подходили и по цвету, и по размеру. Это был тот редкий случай, когда вещь была и красивой, и удобной одновременно. Однако интуиция подсказывала Нике, что в данной ситуации, возможно, скоро ей придется убегать, сесть за штурвал вертолета или автомобиля, и тогда обувь на высоких каблуках будет не лучшим выбором.

«Блин, такие классные, — думала Ника. — Если Даг увидит меня в этом, наверняка заворчит, предложит выбрать что-нибудь поудобней. Черт! Как будто я и сама не понимаю».

Минуты две Ника смотрела на эти сапожки и, наконец, не выдержала. «Это судьба!» — подумала она, взяла их и пошла к кассе.

Был поздний вечер. Все уже легли спать, и только Ника не могла заснуть. Она стояла у окна и наблюдала, как далеко внизу редеют текущие по решетке улиц огни. Она мысленно рассуждала, пытаясь собрать воедино и проанализировать все события последних нескольких дней.

«Они искали именно меня, — пришла к выводу Ника. — То есть не меня, а то, что во мне; то есть не они, а она — именно та женщина. Она даже не взглянула на Дага; ее чем-то заинтересовала Люка, но, увидев меня, она явно обрадовалась. И ее лицо… Странно — как будто ее улыбка мне знакома… Этой женщине определенно нужно то, что мы нашли на этом проклятом корабле».

— Не спится? — тихо спросил Даг, незаметно подкравшись сзади.

— Черт! Ты меня напугал.

— Прости. Это все ковер. По нему волей не волей передвигаешься бесшумно.

— Я боюсь. В меня что-то вселилось, и это что-то нужно галеонским темным магам.

— Ой, да брось ты. Эти отморозки сейчас хватают всех подряд. Наверняка они отчитываются за каждого подозреваемого в терроризме, и за количество арестованных получают вознаграждения. Это же классический алларийский подход — измерять все по количественным показателям. Сейчас информация о нашем аресте дойдет до министерства обороны Алларии, и галеонцам таких отвесят, что мало не покажется.

— А как мы объясним то, что оказались на угнанном бомбардировщике?

— Скажем, что нас взяли в заложники. Какая-то девчонка, до зубов вооруженная, напала на нас и заставила лететь на Титан, вот и все.

— Послушай, но ведь мы — пришельцы. Эта девочка защищала нашу родину, а ты хочешь подставить ее под обвинение в терроризме?

— Ты хочешь стать героем Земли обетованной?.. — Даг сделал паузу. — Девочке, похоже, уже все равно, а нам нужно спасать свои задницы. В такой ситуации нужно включать дурака и выставлять себя потерпевшим.

— Как ты можешь так говорить! — почти выкрикнула Ника и заплакала, понимая, что Даг прав.

— Прости. Я просто констатирую факты, — сказал Даг и нежно прижал Нику к себе.

— Ладно, допустим, но есть еще несколько вещей, которые разрывают мне мозг. — Ника заметно нервничала. — Во-первых, эта женщина. Что ей было нужно? Почему она так ехидно улыбнулась, глядя на меня?

— Это — понты, обычные галеонские понты. Они хотят убедить нас в том, что мы в большом дерьме, и каждым своим действием подчеркивают это. Все это для того, чтобы, когда мы окажемся на свободе, мы стали так счастливы, что о том, чтобы поднять международный скандал и засудить этих ублюдков, у нас и мысли бы не возникло.

— Да нефига! Посмотри вокруг. В этом посольстве, похоже, только мы одни. Если мы и заключенные, то какие-то совсем необычные заключенные. Что вообще между нами общего с точки зрения тупого галеонского военного? Их сняли с орбиты Фокоса, нас арестовали на Титане. У нас даже не спросили документы. Откуда им знать, что мы экипаж одного корабля? А они знали, потому что только это нас и объединяет. Мы все были на том гребанном крейсере, мы все видели ту непонятную штуку, нас всех обнюхала эта колдунья и теперь мы все здесь. Та девочка-призрак, она была с нами, но ее почему-то здесь нет.

— Это похоже на паранойю. Тебе нужно отдохнуть.

— Я не засну пока не пойму, что здесь происходит. Предположим, что этой колдунье нужна та штука, которая вселилась в меня. Вопрос — зачем? В чем ее ценность?

— Очень спорное предположение.

— Так! Если не хочешь помогать, тогда иди отсюда.

— Как хочешь, — сказал Даг и направился в свою комнату.

— Стой! — почти выкрикнула Ника. — Подойди.

Даг послушно подошел и встал перед Никой.

— Обними меня, — попросила она.

— С удовольствием.

— Обними и замолчи. Я буду думать.

Даг нежно прижал к себе Нику а она, сомкнув руки у него на талии, положила голову ему на грудь.

По коридору, тихо гудя, медленно полз робот-уборщик. Он представлял собой метровой высоты сужающийся к верху цилиндр с отделяющимся модулем для чистки ковров. Робот деловито переползал от окна к окну, моя стекла и одновременно пылесося пол. Остановившись у окна, уборщик выдвигал тонкую складную руку, увенчанную совмещенными губкой, резиновым скребком и опрыскивателем, и тщательно вылизывал каждый сантиметр огромного окна. В это время от его основания отделялась таблетка и, ползая по полу с тонким жужжанием, вычищала ковер. Закончив с одним окном, робот подзывал к себе таблетку, и ехал к следующему. Монотонные движения и жужжание робота ввели Нику в полугипнотическое состояние. Перед ее глазами мелькали образы, сцены последних дней; в жужжании слышались сказанные фразы. Скатывающаяся по стеклу жидкость вдруг напомнила Нике о странной луже в терминале Хаммэ…

— Я поняла! — воскликнула Ника, широко распахнув глаза.

— Я поняла, зачем нужна им эта штука.

— Ну и зачем?

— Она, похоже, отпугивает демонов.

— Придумала все-таки. С чего ты это взяла?

— Не придумала! Смотри, ты помнишь, как странно вели себя демоны там, в аэропорту Хаммэ?

— Ты знаешь, очень даже нормально они себя там вели. Мы еле свалили от них.

— Тогда почему огненные шары, которых вы за собой привели, не приблизилась к самолету? Как ты это объяснишь?

— Возможно, их отпугнуло какое-то излучение. Я, кстати, тогда ускорители сбросил, может от них остаточное излучение шло.

— Да ладно, какое там излучение от ускорителей. Только если бы протечка была. И еще, помнишь, в столовой, там наверняка была амеба, но вместо того, чтобы атаковать, она уползла. Да и вообще, пока мы были все вместе, мы ни одного демона не встретили, хотя в помещениях терминала их наверняка было не меньше, чем в подземных гаражах.

— Это действительно странно. Но ведь когда мы тебя подобрали, на нас напала амеба и ничего не испугалась. Да ты сама видела, что осталось от нее.

— Правильно, в этом еще одна странность. Слеза, ты говоришь, появилась почти сразу, как только я потеряла сознание. То, что она достигла нас так быстро, говорит о том, что она была недалеко. Она была рядом и не атаковала, пока эта штука светилась в корабле. Потом, как ты говоришь, она исчезла со сканера, и появилась слеза.

— Да, действительно странно.

— А еще учти то, где мы ее нашли. Ты помнишь траекторию этого корабля?

— Смутно.

— Тогда я напомню. Я потом весь вечер ее разглядывала. Я теперь ее на всю жизнь запомню.

Ника достала из сумочки недавно купленную помаду и воровато посмотрела по сторонам. Убедившись, что вокруг никого нет, она начала рисовать помадой на стекле схему движения заброшенного крейсера. В центре Ника нарисовала окружность, от которой шла спираль. Опоясав окружность два раза, спираль превращалась в параболу и уходила в сторону. Центр композиции эллипсом опоясывала череда точек.

— Что это за круг ты нарисовала в центре? — спросил Даг.

— Это — планета. А это, — Ника показала на линию, — сход с орбиты с выходом на Галеон.

Ника дорисовала к схеме еще несколько линий и чисел, выделив жирно часть траектории.

— Это та часть траектории, которая нам известна, — продолжала Ника. — Твоя отговорка про метеориты не прокатывает. Это — тяжеленный крейсер, это не резиновый мячик, чтобы под такими углами от метеоритов отскакивать. Вот здесь, приблизительно, он потерял управление и дальше дрейфовал два года. Траектория, скорость, — все сходится. Дай мне бортовой журнал, характеристики крейсера и компьютер, и я рассчитаю тебе массу и диаметр этой планеты. Этот крейсер исследовал эту планету, используя это пугало от демонов, но по какой-то причине оно отказало и демоны сожрали их на выходе из Ядра.

Даг окончательно посерьезнел и, разглядывая схему, начал что-то считать в уме. В эту секунду Ника повернула голову в сторону и увидела, что за ней из-за угла наблюдает человек. Странноватый старикашка с густой короткой бородой, одетый в коричневый вельветовый костюм и мятую рубашку в клетку, украдкой подглядывал за Никой и Дагом. Его выпученные от удивления глаза были прикованы к нарисованной схеме. Заметив, что его обнаружили, человек вышел из-за угла и начал приближаться к Нике и Дагу, не отрывая при этом взгляда от окна.

— Вы подслушивали? — спросила Ника немного возмущенно.

— Да. Простите меня, но ведь это… — Старик показал пальцем на схему. — Вы ведь говорили о Поясе черны?

— Да, а вы кто? — поинтересовался Даг.

— Я?.. А! — Человек, наконец, оторвал взгляд от схемы. — Меня зовут Сайдар — Сайдар Пталь. Я ученый демонолог, изучаю Пояс черны и магию уже много лет. То, что вы утверждаете — это невероятное открытие. Если у вас действительно есть доказательства, это настоящий прорыв в исследовании Пояса черны!

— Наши доказательства арестованы, — ответила Ника. — Меня зовут Ника Пикали, а это мой коллега — Даг Кодт.

— Коллега? — Ученый разулыбался. — Вы так мило ругались и обнимались — я подумал, вы супруги.

— На самом деле, нет, — смущенно ответила Ника.

— А вы случайно не из Нигории? Ваша фамилия — Пикали — почти Пикаль. Это очень известная фамилия в Нигории. К тому же, вы похожи на нигорку. Нигорские женщины самые красивые.

— Нет, — немного смущенно ответила Ника. — Я — пришелец. Я выросла в Акуре.

— Да? Как странно… А я из Нигории, но уже два года живу на Земле обетованной. Я занимаюсь исследованиями магии в одном из пришельских институтов, заканчиваю свою научную работу.

— А чему посвящена ваша работа, если не секрет? — поинтересовался Даг.

— Гипотетической восьмой частице, — ответил Сайдар. — И еще, связанным состояниям магии.

— Вы как раз тот, кто нам нужен! — Ника заметно обрадовалась. — Вы можете нам рассказать поподробней о вашей работе?

— Конечно, — ответил Сайдар. — С радостью, но только если вы расскажите о том, что видели. Пойдемте в мой номер, там несколько уютней.

В комнате ученого на первый взгляд царил беспорядок, но при более детальном рассмотрении в расположении вещей виделась некоторая система. На одном из кресел были сложены чистые рубашки и брюки поочередно. На спинке висел ремень. По подлокотникам другого кресла были аккуратно разложены носки, скрепленные попарно в прачечной. В углу стояла сумка, из которой торчали какие-то провода. На столе перед кроватью стоял открытый ноутбук, и рядом с ним чашка с недопитым кофе. По столу были разложены бумаги, небрежно изрисованные какими-то схемами, исписанные числами и какими-то совершенно непонятными закорючками. В мусорном ведре, которое было выдвинуто из-под стола, лежали две смятые бумажки и несколько пакетиков из-под сахара. На фоне всего этого резко выделялась аккуратно застеленная горничной кровать.

Сайд ар первым вошел в комнату и, задвинув ногой мусорное ведро под стол, прошел к креслам. Освободив их от одежды, ученый предложил гостям сесть.

— Чайку перед сном не хотите? — предложил Сайдар.

— А давайте, — сказала Ника. — С чаем как-то уютней.

— А вам, молодой человек?

— Давайте, — ответил Даг. — Меня ничего не берет. Я всегда одинаково засыпаю.

— Вот и хорошо. Кофе здесь растворимый, а чай я хороший купил. Ну, так рассказывайте, я вас внимательно слушаю.

Пока Сайдар колдовал с чаем, Ника в подробностях рассказывала о том, что повстречала в том загадочном корабле и о том, что происходило потом, и чем больше фактов открывалось ученому, тем шире становилась его улыбка. Наконец Ника закончила, а Сайдар уже сиял от счастья.

— Вы не представляете, как вы обрадовали меня своим рассказом, — говорил он. — Похоже, я был прав. То направление, в котором я двигался почти всю жизнь, было верным!

— Ну так, расскажите нам о своей работе, — сказала Ника.

— Только учтите, я почти ничего не понимаю в теоретической магии.

— Не страшно, — ответил Сайдар. — В магии никто ничего не понимает, даже я.

— Даг рассказывал о теории связного состояния магии. Но, вроде бы, исследования в этом направлении были прекращены?

— Да, это так. Знаете, эта теория уходит в такие области, куда ученые заходить боятся. И не потому даже, что в этих областях они столкнутся с мистиками и богословами, а потому что можно посвятить всю жизнь этим исследованиям, так ничего и не достигнув, а значит никаких премий, никаких званий… Ну, вы меня понимаете. Ученые — тоже люди, они тоже хотят денег и славы.

— А что это за области такие, куда боятся заходить ученые?

— К примеру, что вы понимаете под словом «душа»?

— Я — ничего, — ответил Даг. — Это настолько мутное понятие… Каждый подразумевает под ним что-то свое.

— Правильно! — эмоционально произнес Сайдар. — Древние катонийцы называли душой магию, наполняющую человека. Богословы Алларии подразумевали под этим нечто совершенно божественное и непостижимое, нечто нематериальное. У меня у самого есть определение понятия души, так сказать научное, расходящееся и с катонийским, и с алларийским, но все эти определения имеют в корне нечто общее. Во всех случаях душа — это вместилище личности — то, что отвечает за сложное поведение, рассудок, память… Таким образом, душой называется то, чему отводится эта роль. Катонийцы полагали, что разум человека заключается в магии; алларийцы верили, что мышление человеку дано от Бога; сейчас нам известно, что за интеллект отвечает мозг. По моему представлению, понятие одушевленности есть нечеткое понятие, то есть можно говорить о более или менее одушевленных предметах, а душой я называю информационную схему, то есть ту информацию, которая необходима для того, чтобы описать сущность абсолютно абстрактно. Чем сложнее схема, тем более одушевленна сущность. Вот к примеру, газ. Любой газ можно описать небольшим набором характеристик: объем, масса, плотность, температура… Эти характеристики связаны достаточно простыми уравнениями. Газ в движении описать сложнее, но и это можно сделать при помощи обычного математического аппарата. Почти любой компьютер сейчас способен рассчитать и смоделировать движение газа — вряд ли эту сущность можно считать одушевленной. Но возьмем для сравнения вирус. Он состоит из молекулы РНК или ДНК и белкового капсида, и его свойства определяются уже не только набором атомов, но и их пространственным расположением. Для того, чтобы описать вирус, нужно гораздо больше информации, чем требуется для описания любого газа, поэтому можно сказать, что вирус одушевленней газа, но тем не менее это пока еще просто очень сложное вещество. Другое дело одноклеточный микроорганизм: его клетка состоит из множества органических веществ и содержит хромосомы, деление которых само по себе — сложнейший процесс. Все части живой клетки, будучи сами по себе сложными системами, образуют еще более сложную систему. Таким образом, живая клетка одушевленней вируса. Но представим себе, что клетка умерла. Будет ли она по прежнему одушевленной? Нет! Потому что если взять и перемешать все вещества в мертвой клетке, то между этими двумя сущностями качественно не будет никакой разницы. Материя еще имеет форму живой клетки, но в этом уже нет никакого смысла, потому что душа уже отсутствует в этом теле. Вы меня понимаете?

— Кажется понимаю. То есть разумом может обладать любая достаточно сложная система? — уточнила Ника. — Будь то живое существо, демон или компьютерная программа.

— Именно так.

— Очень интересно, и как это связано с магией?

— А вот теперь я задаю главный вопрос демонологии: где у демонов душа? Биологи исследуют живые организмы по их мертвым телам. Способ, в биологии крайне эффективный, в демонологии не принес никаких результатов. Сколько не пытались мы вскрывать тела демонов, ничего похожего на живую материю мы не нашли. Конечно, спасибо огненным шарам за огнеупорный полимер, который мы сейчас промышленно производим, но полимер этот не может мыслить, а кроме как из него огненный шар больше ни из чего не состоит! Да, есть еще железы, но это только одно название. На самом деле это просто хранилища, так сказать, ингредиентов, из которых, как мы полагаем, при помощи магии получается демоническая слюна. Более того, реакция настолько проста, что мы без всякой магии научились эту слюну получать, подобрав нужные катализаторы. При большом желании мы сможем собрать любого демона в лаборатории, но это будет скульптура, а не живой демон. Чем эти твари мыслят для нас остается загадкой.

— Вы хотите сказать, что тело демона на самом деле состоит из магии, а их материальные тела — это что-то вроде ороговевших отростков, как рога?

— Правильно! — радостно вскрикнул ученый.

— Но ведь магия не может образовывать сложных структур, — заметил Даг. — Нам это на теоретической магии вбивали в голову два года подряд.

— Да, я вас умоляю! — Сайдар рассмеялся. — Эти академики-ортодоксы когда-то утверждали, что магия пространственно неделима. Они утверждали, что магия обладает массой и прочую чепуху. Все их утверждения были опровергнуты. Они просто исходят из предположения, что кроме тех типов магии, которые нам известны, других не существует, но чтобы это утверждать, нужно знать закономерность, объединяющую магические частицы, а такой закономерности пока не найдено. Неспособна образовывать сложные структуры не магия, а те сущности, которыми она описывается в современной математической модели, но модель эта не лишена проблем и требует доработок. Я утверждаю, что существует как минимум еще одна частица, способная объединять все остальные в сложную систему. Ее существование не доказано, но косвенно подтверждается многими наблюдениями. Я лично проводил эксперимент с настоящим демоном. Оказалось, что энергия полной инверсии различна для живого и мертвого демона. Мы брали живого демона, воздействовали на него отрицательной магией, и замеряли, сколько энергии потребуется для полного превращения магии демона в отрицательную. Оказалось, что если демона предварительно умертвить рентгеновским излучением, энергия инверсии становится гораздо меньше. Это значит, что за жизнеспособность демона отвечает что-то, что по своей природе схоже с положительной магией, но при этом взаимодействует с электромагнитным излучением. Именно поэтому и магия, и излучение убивает демона.

— А куда девается эта энергия? — спросил Даг. — Не может же она просто исчезать.

— Хороший вопрос. Мы нашли, куда она девается. Оказалось, что выход электромагнитного излучения всегда больше чем вход, и разница приблизительно равна разнице энергии инверсии. Точно мы измерить не можем, потому что не существует в природе двух идентичных демонов, но совпадение порядков уже о чем-то говорит. Эти гипотетические частицы, похоже, превращаются в фотоны.

— Получается инверсия этой восьмой частицы, — констатировал Даг, — есть превращение ее в фотон. Как красиво.

— Я бы не брался утверждать, что существует соответствие одна частица — один фотон, но с точностью до энергий — это именно так. Понимаете, это приближает нас непосредственно к разгадке самого главного — как появляется магия. Я убежден, магия возникает в связанном состоянии благодаря восьмой частице за счет обычной физической энергии. Одни конгломераты на основе восьмой частицы отвечают за генерацию других, как ДНК отвечает за генерацию белка. Каким-то неизвестным для нас образом, отрицательная магия может превращаться демонами в эту восьмую частицу, из которой возникает новая, положительная магия всех остальных стихий. Так замыкается круговорот магии, ее жизненный цикл в природе.

Даг заметно нервничал. Он теребил застежку на свитере и, глубоко задумавшись, смотрел куда-то в стену.

— Так вот почему демоны похищают тела, — размышляла Ника вслух. — Они используют их как контейнеры для магии.

— Вероятно, да, — согласился Сайдар.

— Интересно… То, что в меня вселилось сильно одушевлено?..

— Нужно проверить, — сказал Даг. — Если эта штука действительно внутри тебя, это должно быть заметно. Нам нужен кто-то, кто владеет магией.

— Да ладно, успокойся ты. — Ника подсела к Дагу и обняла его за шею. — Со мной все будет хорошо. Узнать бы побольше об этом крейсере…

— Кстати, — вмешался Сайдар, — я могу в этом помочь. Вы говорите, корабль был галеонским?

— Да, — ответила Ника.

Сайдар перешел на шепот.

— Значит информация о нем должна быть в базе данных Башни Империи.

— И какой нам от этого толк? — спросила Ника так же шепотом.

— Я знаю одного человека, который может организовать доступ к любой базе данных в Башне Империи. Он находится здесь — в этом блоке. Только это секрет. Приходите завтра утром, я вас с ним познакомлю.

— Он хакер? — переспросила Ника.

— Бывший, — сказал Сайдар и хитро улыбнулся. — Приходите завтра, но, учтите, я сплю до одиннадцати.

Пожелав Сайд ару спокойной ночи, Ника и Даг вышли из его комнаты и направились в свои номера. После разговора с ученым уже Даг не мог заснуть.

Четыре стратегических бомбардировщика класса Махаон на большой высоте летели на север над бескрайним Галеонским океаном. Огромные машины, с двумя парами широких крыльев, были похожи на черных бабочек, но не порхающих, а медленно, величественно плывущих в белом ясном небе.

С самого первого дня пребывания на Фокосе пришельцы не питали иллюзий дожить на этой планете благополучно до тех времен, когда все войны прекратятся, поэтому обороне в Стране пришельцев уделялось внимания не меньше, чем всем остальным государственным делам. При полном отсутствии призыва, Земля обетованная могла похвастаться возможностью почти стопроцентной мобилизации. Каждый пришелец имел право выбирать, до какой степени он готов служить родине в качестве военного. Базовую военную подготовку проходили все, и это было частью школьного образования. В пришельской школе, каждый гражданин получал военную специальность, которую, впрочем, никогда не применял, если не решал связать свою жизнь с военным делом, и если не объявлялось военное положение. Чтобы стать профессиональным военным, пришелец должен был поступить в военную академию, куда брали далеко не всех. Абитуриент должен был обладать отличным здоровьем и иметь как минимум одно профессиональное или высшее образование. По закону Земли обетованной военное дело не могло быть единственным способом заработка, а значит и единственной профессией. Получив специальную военную подготовку, гражданин становился военнообязанным. С одной стороны он получал налоговые и некоторые социальные льготы, с другой, ему становилось необходимо извещать военкомат обо всех своих перемещениях и являться на сборный пункт по первому требованию. Все военнообязанные регулярно участвовали в учениях, однако участие в реальных боевых операциях в мирное время было исключительно добровольным. Время сборов оплачивалось в соответствии со званием, боевым опытом и выслугой лет, однако находиться в рядах вооруженных сил гражданин не мог непрерывно дольше года, и все остальное время был вынужден зарабатывать деньги своей гражданской профессией. Существовали также элитные воинские школы, куда брали только военных с боевым опытом. В этих учебных заведениях готовили подразделения для специальных операций. Бойцы этих подразделений были, пожалуй, единственными, кто был связан с военным делом полностью. Их гражданской профессией, как правило, было обучение новобранцев в военных академиях, а собственной военной подготовке они уделяли больше времени, чем кто-либо. Бойцы элитных подразделений умели пользоваться любым как союзническим оружием, так и оружием потенциального противника, умели управлять почти любой техникой, оказывать медицинскую помощь, выживать в любых условиях и многое другое. Репутация этих подразделений была такова, что когда Земля обетованная отозвала свой контингент из неспокойной титанианской Цеттеры, командование сил альянса приняло решение переодеть часть бойцов других стран в форму Страны пришельцев дабы создать впечатление, что контингент региона не покидал. Само присутствие этих солдат гарантировало мир.

Наступал вечер, и с высоты, где летели бомбардировщики, было ясно видно, как ночь сменяет день. Еще белое на западе небо, на востоке было уже почти черным. Бомбардировщики летели ромбом. Самый задний нес тяжелые танки, два боковых — элементы мобильной ПВО: зенитно-пушечные ракетные комплексы с радарами малой дальности и мобильные ракетные установки. В том самолете, что летел впереди, находились восемьсот элитных десантников. Кто-то спал, кто-то с задумчивым видом смотрел в стену, кто-то вертел в руках и разглядывал маску, которая, выполняя функцию противогаза, служила еще и дисплеем для отображения полезной информации. Некоторые бойцы, болтая о чем-то, улыбались, и в эти минуты выглядели милыми и добродушными. Однако в своей черной форме все они смотрелись одинаково устрашающе, и еще более грозными они стали, когда по команде «готовность к высадке» одели маски и шлемы, превратившись в восемьсот одинаково безликих вооруженных до зубов существ.

Штурм Цитадели был рассчитан поминутно. Ровно за шесть часов до начала подготовительной фазы операции с полярной базы были подняты бомбардировщики. Они были над точкой высадки, когда на Цитадель уже опустилась ночь. Летя на сверхмалой высоте, покрытые радиопоглощающим материалом, Махаоны были невидимы для радаров. Их целью было осуществить выброску десанта ровно в тот момент, когда патрули перехватчиков минуют район высадки, после чего незаметно уйти обратно на базу. Оказавшись на земле, десантники должны были добраться до сброшенной техники и, накрыв ее маскирующей пленкой, дождаться следующего прохода воздушных патрулей. На это у бойцов было десять минут. Затем, технику необходимо было доставить ко входу в подземку Цитадели.

Когда-то Цитадель была непреступной крепостью. Она имела всего шесть входов, и о том, чтобы соединить метро с объектами за пределами внешнего периметра, не могло быть и речи. Однако бурное послевоенное строительство требовало быстрого подвоза грузов в город, и требования безопасности уступили требованиям экономической эффективности. Так метро было соединено вначале с космодромом, а потом и еще с тремя объектами за пределами города. Днем подземка перевозила пассажиров, а ночью грузовые вагоны доставляли по ее веткам строительные материалы и другие грузы. Время шло, и одно из сооружений, к которому подходило метро, перестало использоваться, но вместо того, чтобы полностью засыпать ветку городские власти уничтожили только вход в нее. Узнав об этом, разведка Страны пришельцев, в рамках подготовки к возможной войне с Галеоном, соединила заброшенную ветку с секретной подземной базой в горах недалеко от Цитадели и стала использовать ее для тайного проникновения в город.

Было раннее морозное утро. Пять часов тридцать минут. Небо над Цитаделью было затянуто, похожим на льдину, белым тонким облаком, четкая граница которого виднелась далеко у самого горизонта. Едва поднявшееся утреннее солнце, слегка подсвечивая облако снизу, сияло оранжевым светом в миллионах окон столичных небоскребов. Ночная жизнь уже закончилась, а дневная еще не началась, и в эти часы Цитадель окутывала непривычная для нее тишина. На дорогах было еще свободно, но довольно плотные вереницы машин уже двигались по радиальным магистралям в сторону центра. По северному шоссе медленно ехали две, судя по осадке, тяжело груженые фуры. Одна шла впереди, в среднем ряду, другая — на два корпуса позади, в крайнем правом. Двигаясь в сторону центра неприлично медленно, они сгущали за собой автомобилеиоток, собирая в свой адрес сотни проклятий. Приближалось внутреннее транспортное кольцо. За ним заканчивался отбойник, разделявший полосы, дорога сужалась и через двести метров поднималась в верхний город. Въезжать туда фурам, было запрещено, и водители собравшихся за ними автомобилей уже были готовы вздохнуть с облегчением, как неожиданно для всех грузовики проехали мимо поворота на кольцо и, прибавив скорости, рванули в центр. Миновав тоннель, фура, двигавшаяся в среднем ряду, повернула влево, перекрыв встречную полосу, а та, что ехала справа, перекрыла оставшуюся половину дороги. Водители грузовиков покинули кабины и начали убегать в разные стороны. Через мгновение, небольшими взрывами фурам оторвало все правые колеса, от чего прицепы накренились, а потом и вовсе завалились на бок, перевернув за собой и тягачи. Из разорвавшегося тента одной из машин вывалились мешки с песком. С интервалом в несколько минут то же самое произошло на всех шести радиальных магистралях города.

Пять часов сорок минут. Небольшие отряды десанта уже захватили южное депо метрополитена. Они сделали это так стремительно и тихо, что ни одного сообщения в полицию не поступило. Солдаты перевели стрелки к заброшенной ветке, и тут же по ней в город направились составы с бронетехникой. Тяжелые танки, БМД с десантниками на борту, зенитно-пушечные радарные комплексы (ЗПРК) и ракетные установки ПВО должны были оказаться в центре через двадцать минут.

На поверхности, тем временем, уже воцарился хаос. Безнадежные пробки, растущие со скоростью десять-пятнадцать машин в минуту, сковали движение на всех основных магистралях. Водители, пытавшиеся объехать через дворы, упирались в выезжающих на работу жителей кварталов, иногда сталкивались с ними, создавая заторы уже во дворах. Превращаясь в огромную баррикаду, нижний город постепенно наполнялся сигналами автомобилей, сиренами, запахом выхлопных газов и нецензурной бранью. Дорожная полиция, тщетно пытаясь справиться с ситуацией, создавала еще большую неразбериху. Между тем, перевернутые фуры перекрывали уже не только въезд в верхний город, но и выезд из спальных районов в индустриальную зону, а так же внутреннее транспортное кольцо и несколько второстепенных дорог нижнего города.

Шесть часов утра. Сотрудники одной из центральных станций метро как обычно открыли двери подземки и заняли свои места у турникетов, когда на станцию прибыл первый поезд. Вместо обычных вагонов к нему были прицеплены платформы с двумя тяжелыми танками Голлем и пятью легкими БМД Шакал с отрядами десанта на борту. Боевые машины медленно и аккуратно, как будто неуверенно, вывернули на платформу и направились к выходу из метро. Тяжелые, обвешанные листами дополнительной брони, боевые машины, скрипя железом, ломая все, что встает на пути, медленно ползли по лестнице мимо изумленной билетерши и прижавшихся к стенам первых пассажиров.

Пробив деревянный фасад входа в метро, танк выскочил на тротуар и тут же уперся в припаркованный у обочины дорогой спортивный автомобиль.

— Здесь машина, — произнес водитель танка.

— Внутри есть кто? — спросил командир экипажа.

— Похоже, нет, — неуверенно ответил водитель.

— Похоже или нет? — раздраженно переспросил командир.

— Стекла тонированные — я не вижу!

— Да езжай потихоньку. Если бы был кто, выбежал бы уже.

Танк медленно приблизился к машине, после чего резким рывком наскочил на нее, смяв под собой, как будто она была бумажной. Голлем выехал на проспект, но не успел даже развернуться, как на огромной скорости в него врезался непонятно откуда взявшийся мотоциклист. Въехав в лист брони, он взлетел над танком и, ударившись о дуло основного орудия спиной, скатился на асфальт.

— Черт! — крикнул водитель танка. — Под гусеницу упал…

— Май! Юй! Выйдите и оттащите его в сторону! — приказал командир экипажа.

Двое танкистов вышли из боевой машины и, озираясь по сторонам, пробежали вперед. Они оттащили разбившегося мотоциклиста к обочине, как вдруг один из бойцов заметил, что в двадцати метрах от танка остановилась полицейская машина. Боец впился глазами в полицейских, а они ошалевшие смотрели на него. Правая рука танкиста машинально опустила палец на курок, а левая уже было начала поворачивать ствол в сторону полицейской машины, но второй танкист одернул товарища и едва ли не силой затащил в танк. Голлем зафыркал, выдохнул облако выхлопных газов и, развернувшись, направился мимо полицейской машины в юго-западном направлении. За ним вынырнули из метро пять БМД и второй танк, а оцепеневшие полицейские попрежнему наблюдали за происходящем, не покидая автомобиля.

Одновременно с танками и БМД у Центральной клинической больницы, что находилась на самом краю верхнего города, из подземки выскочили небольшие боевые машины с радарами сзади и восьмиствольными пулеметами спереди. Это были мобильные радарные комплексы — части мобильной системы ПВО быстрого развертывания Щит. Их корпуса были покрыты активной броней представлявшей собой заряды взрывчатки, которые детонировали при подлете ракеты, останавливая осколки и компенсируя взрывную волну. Оказавшись на поверхности, восемь боевых машин помчались по пустому внутреннему кольцу верхнего города и через десять минут равномерно распределились по периметру. К тому времени, ракетные установки уже были развернуты на перекрестках верхнего города, между высокими домами, то есть там, где бомбардировщикам практически невозможно было их достать.

Шесть часов десять минут. Над пустошью к востоку от Цитадели появились шесть небольших летающих блюдец. В режиме маскировки, на высоте триста метров, они беспрепятственно перелетели внешний периметр и направились прямо к Башне Империи, куда прошлым днем слетелись главы всех крупнейших корпораций, министры, а так же руководители корпорации Дарун. Блюдца промчались над городом и, остановившись у Башни Империи, взяли здание в кольцо, после чего, поднявшись к самой его вершине, начали расстреливать из крупнокалиберных пулеметов вертолеты, стоявшие на крыше.

Шесть часов пятнадцать минут. Все вертолеты на площадках Башни Империи были уничтожены, переброске новых мешали небольшие группы десанта, расположившиеся с ПЗРК на крышах зданий, а у входов в Башню Империи уже стояли танки и БМД. Непреступная крепость была в осаде, а в верхнем городе начались бои. Две машины десанта под прикрытием тяжелого танка штурмовали полицейский участок. Залпом из танкового орудия стена, окружавшая здание, была разрушена и, обстреляв предварительно периметр дымовыми шашками, две БМД ворвались на территорию. Из густого дыма вперемешку с криками доносились выстрелы, хлопки шумовых и осколочных гранат; то и дело в окнах сверкали яркие вспышки. Пока длился штурм, разведка, состоявшая в основном из завербованных в Цитадели добровольцев, доложила, что на помощь полицейским Юго-западного Центра из соседнего района движутся несколько БТРов со спецназом. Танк, прикрывавший штурм, тут же выдвинулся на перехват. Стычка произошла в узком переулке. Застав БТРы врасплох, танк первым же выстрелом уничтожил головную машину колоны, и все остальные встали перед ним в ряд подобно мишеням в тире. Выжившие спецназовцы покидали БТРы и под огнем пулемета разбегались врассыпную, падая в лужи крови оставленные их убитыми товарищами. Расстреляв несколько БТРов, танк медленно отступил обратно к полицейскому участку.

В тоже время, в офисе на пятнадцатом этаже одного из небоскребов делового центра у окна стояли двое мужчин одетые в дорогие деловые костюмы. Звуки боя в верхнем городе еле доносились сюда, а толстые стекла здания внутрь их не пропускали вовсе. Неспешно попивая кофе, мужчины смотрели в окно. Один с восхищением наблюдал за летающими блюдцами, а другой в отражение в стекле следил за выражением его лица.

— Замечательные аппараты, — произнес заказчик. — Скажите мне вот что. На вид они абсолютно герметичны…

— Да, это так, — подтвердил продавец.

— Значит ли это, что они могут выходить в космос или спускаться под воду?

— О! Вы требуете слишком многого, — сказал продавец улыбнувшись. — Грузовые модификации могут покидать атмосферу самостоятельно, эти же слишком малы для того, чтобы разместить на них ускорители.

— Понятно. А как насчет воды?

— Они могут приводняться и взлетать с воды. Их нижняя часть абсолютно герметична, а кабина открывается сверху. Так что, если у аппарата кончится энергия аккумулятора или повредиться двигатель, он сможет сесть на воду и не утонет, если конечно не будет сильного волнения.

— А какое максимальное волнение?

— До трех баллов.

— А как эти аппараты обычно садятся?

— Штурмовая модификация может садиться на любую относительно ровную поверхность. Везде, где сядет вертолет, сядет и блюдце. У них есть обруч. Он выдвигается из корпуса и выполняет функцию подставки. Для грузовых, более тяжелых, моделей нужна специальная подставка, но в полевых условиях достаточно будет неглубокой ямы, чтобы закрепить ножку.

— А грузовые модели могут садиться на воду?

— Да, конечно. Они очень плавучие.

— Замечательно. На Титане, знаете ли, много воды.

— Видите здание в ста метрах отсюда? — Продавец указал пальцем на трехэтажное строение, окруженное со всех сторон небоскребами. — Это полицейский участок. Сейчас вы станете свидетелем того, как блюдца могут быть использованы для поддержки штурма сооружения. Это как раз то, на что вертолеты не способны.

Два блюдца спустились до уровня пятнадцатого этажа и, медленно проплыв вдоль улицы, остановились в ожидании штурмовых сил как будто специально перед тем окном, из которого за ними наблюдали. Заказчик подошел к окну так близко, что едва не коснулся его носом и внимательным взглядом профессионала начал рассматривать вооружение одного из аппаратов. По краям, из бомболюков, торчали два пакета неуправляемых авиационных ракет, по двенадцать штук в каждом. Ножка блюдца была раскрыта подобно цветку, вместо пестика у которого был восьмиствольный авиационный пулемет способный вращаться в горизонтали на триста шестьдесят и в вертикали на сто восемьдесят градусов.

— А это стандартные подвесы? — спросил покупатель.

— Да, конечно, — ответил продавец. — Пусковые системы совместимы со стандартным вооружением стран конфедерации. Вооружение, как видите, тоже стандартное.

— А пулеметы?.. Какие-то они странные, я таких не видел никогда.

— Это высокоточные крупнокалиберные пулеметы, с пониженной отдачей, модифицированные для установки на блюдца. Все вооружение, включая пулеметы, может прятаться в корпусе, что делает аппарат невидимым для радаров. Нам пришлось делать пулемет складным для этих целей.

— Понятно…

— Но стреляют они стандартными боеприпасами, — добавил продавец, предугадав следующий вопрос.

Наконец появилась БМД, и блюдца двинулись в сторону полицейского участка. Среди всех отделений полиции верхнего города центральное было наименее охраняемым, и если подобные объекты в нижнем городе походили на военные базы, в верхнем, как минимум были обнесены забором с колючей проволокой, то в центре, это было простое здание, ничем не приметное. Здесь работали в основном высшие чины, подразделений спецназа не было, и потому штурм был наименее кровопролитным, и походил скорее на показательный захват. Одно из блюдец направилось прямиком к вертолетной площадке и продемонстрировало, как способно одной очередью разорвать в клочья полицейский вертолет; второе — подлетело к главному входу и опустилось так низко, что пулемет оказался на уровне входной двери из бронированного стекла, за которой располагалась дежурная часть. БМД остановилась в ожидании, и в следующую секунду блюдце открыло огонь. С метя входную дверь и разворотив турникет, оно за несколько секунд превратило дежурную часть в груду бесформенных обломков кое-где окропленных мелкими капельками крови. Раздался взрыв, и помещение начало наполняться едким дымом. Резко бросившись вперед, БМД остановилась у главного входа, и десантники вошли внутрь. Зазвучали выстрелы. Длинные очереди шли вперемешку с короткими, отрывистыми. На всем пути блюдце сопровождало десантников, перемещаясь от этажа к этажу, иногда обстреливая окна короткими очередями.

Семь часов десять минут утра. Колонна из пятнадцати галеонских танков, прикрываемых зенитно-пушечными радарными комплексами, приблизилась к Цитадели, но, не успев пересечь внешний периметр, была остановлена автомобильной пробкой, протянувшейся на сорок километров в оба направления. Пробив ограждение и съехав с дороги, танки все-таки достигли стены, но продвижение дальше было невозможно. Командир колонны отрапортовал об этом в штаб, но в ответ услышал лишь приказ: «Пройти в центр и уничтожить ПВО любой ценой».

Колонна остановилась, и головной танк, подъехав вплотную к шоссе, начал газовать так, как будто намерен въехать на него; поняв это его намерение, водители и пассажиры начали спешно покидать транспорт.

— Вперед! — приказал командир, убедившись, что машины впереди пусты. — Аккуратно только! — Головной танк медленно навалился на ограждение, и, раздавив его, смял первую машину.

Под скрежет металла колонна двигалась со скоростью восемь-десять машин в минуту, объезжая крупную технику и пережевывая гусеницами легковушки. Люди покидали автомобили и бежали прочь по крышам, перелезая ограждения. Те, кто не мог открыть дверь, вылезали через окна, перелезали из окна в окно в чужие машины и так до тех пор, пока не оказывались снаружи. Водители старались двигать свои танки очень аккуратно, но, тем не менее, из-под некоторых раздавленных машин вперемешку с бензином растекалась кровь.

Семь часов пятьдесят минут. Поняв, что танковая атака, по всей видимости, провалилась, галеонское командование приняло решение уничтожить ПВО при помощи противорадарных ракет воздух-земля. Действие это было крайне рискованное, чреватое большими потерями авиации, но уничтожить ПВО было необходимо. Плотная застройка города не позволяла высадить десант. Центральный парк Цитадели был единственным местом, где это можно было сделать, но именно там стояли две зенитные самоходные установки, игравшие также роль радаров ближнего действия для наведения ракет, пусковые установки которых были размещены глубже, в центре города.

Первым звеном в эскадрильи, штурмовавшей Цитадель, летело четыре самолета с противорадарными ракетами на борту. За ними два звена по пять штурмовиков с бомбами и неуправляемыми ракетами для добивания танков.

— Арки первый, вижу цель, — раздалось по связи.

— Плотно засели, — ответил Арки второй.

Штурмовики были невидимы для радаров, но как только они открыли бомболюки, на дисплеях ЗСУ, что стояла в центральном парке, высветились четырнадцать точек. Однако эффективный радиус противорадарных ракет был больше чем у ракет земля-воздух, которыми были вооружены пришельцы, поэтому галеонской эскадрильи пока еще ничего не угрожало.

— Арки первый, открыть огонь, — скомандовал ведущий звена под мерзкий писк системы предупреждения об облучении.

— Арки два, ракета пошла… — раздалось в эфире. — Арки четыре, ракета пошла… Арки три, ракета пошла…

Не успели ракеты проделать и половину пути к цели, как все радары погасли. Это был обычный маневр для ухода от подобных ракет. Однако, запомнив положение цели, ракеты продолжали двигаться в прежнем направлении. Раздались взрывы, и клубы пыли поднялись над центральным парком.

— Это Урду, подтвердите уничтожение цели.

Звено Арки уже приблизилось на расстояние достаточное для того, чтобы ПВО пришельцев нанесло ответный удар. Избавившись от ракет, штурмовики прибавили скорости и продолжили движение в прежнем направлении готовые в любую секунду развернуться. Захваченный полицейский участок уже промелькнул под ними, но радары по-прежнему не включались.

— Арки третий, подтверждаю визуально — цель уничтожена, — произнес пилот, увидев над парком языки пламени, производившие густые клубы черного дыма.

— Урду, выдвигаемся… Ору, выдвигаемся… — раздалось в эфире.

— Арки, возвращаемся на базу.

Головное звено, развернувшись, полетело на базу, а два других разделились и направились атаковать танки, отступавшие от первого внутреннего периметра вглубь верхнего города. Штурмовики уже заходили на цель, как вдруг, снова запищали СПО и на радарах высветились индикаторы наземной угрозы. Ни один радар не оказался уничтоженным, а черный дым, который увидел пилот, поднимался от горевших машин, что были припаркованы у сквера. Одна ракета взорвалась рядом с ЗСУ, но активная защита, компенсировала взрывную волну, и экипаж отделался легким оглушением.

В одну секунду спокойное небо превратилось в ад. На группы Урду и Ору посыпались ракеты из ПЗРК десантников, разместившихся в верхнем городе. Две было выпущено из зенитно-ракетного комплекса в центре города. Прорвавшись дальше всех, Ору четыре нарвался на ЗСУ, и облако пуль тут же разорвало в клочья левое крыло и всю заднюю часть самолета. Пилот катапультировался, а его боевая машина, очертив дымом спираль, упала где-то между домов.

— По мне ракета! — прокричал Урду два.

— Кан, за мной! — крикнул ему в ответ командир звена.

На недопустимо низкой высоте Урду один направился в сторону трех стоявших вряд высоток, Урду два полетел за ним. Опытный пилот ловко, с переворотом, прошел между домами, использовав до предела изменяемый вектор тяги, но его ведомый, то ли по неопытности, то ли от волнения, не рассчитал скорость и плашмя врезался в дом, не успев катапультироваться.

— Кан! — прокричал Урду один, но никто не ответил.

Рассвирепев, Урду один помчался в сторону центра, срывая реактивным выхлопом снег с крыш домов. Заметив, по следу от ракеты расположение пусковых установок он устремился прямо к ним. Промчавшись над улицей, штурмовик взмыл вертикально вверх ровно над тем перекрестком, где располагался расчет ПВО. Глаза пришельских солдат устремились вверх. Для них, находившихся на земле, и для пилота, время в эту секунду замерло. На мгновение самолет оказался в невесомости. Убрав до минимума тягу, рука пилота переключила тумблер режима бомбометания в положение «залп». Перед глазами Урду один было лишь белое небо; показания приборов менялись хаотично с бешеной скоростью, и только по ощущениям можно было понять, в каком положении находится самолет. Появившись сверху, горизонт быстро промелькнул перед глазами, и в следующие мгновение самолет падал отвесно на перекресток, от которого разбегались в стороны маленькие, едва заметные, человечки. Перекрестье улиц, перекрестье опор ракетной установки и перекрестье прицела слились в один многослойный крест, и большой палец пилота нажал кнопку «пуск». Прогремел взрыв, и штурмовик, обдав реактивной струей кроны деревьев, пронесся над центральным парком, где был сбит очередью ЗСУ.

— Урду, Ору, ответьте! — кричал в эфир командир звена Арки. — Похоже, мы потеряли их… Черт! Нас развели как детей!

Тем временем, четыре блюдца двигались к окраине города, чтобы остановить танковую колонну. Заметив противника визуально, пилоты столкнулись с неожиданной проблемой. В месиве из металла система наведения не могла распознать танки, и потому управляемые ракеты были неприменимы. Пилоты могли бы использовать неуправляемые, но, ожидая в колонне ПВО прикрытия, приближаться не хотели. Один из аппаратов отправился на разведку. Он спустился в железнодорожный желоб и направился к мосту, к которому в тот момент приближались танки. Зависнув под мостом, пилот по звуку пытался определить, сколько единиц техники прошло мимо и где середина колонны. Наконец он бесшумно вынырнул, чтобы осмотреть колонну. Увидев в ней три ЗПРК, пилот спустился до уровня шоссе, чтобы не попасть в зону их обстрела и начал боком продвигаться к одному из них, чтобы уничтожить из пулемета самостоятельно. Стрелок одного из танков, завороженный плавностью движений странного, не знакомого ему аппарата, наблюдал за этим, не зная, что делать, но вид противотанковых ракет на подвесах блюдца быстро привел его в чувство. Аппарат пролетел назад, и стрелок уже не мог видеть его, высунувшись из люка танка. Солдат хотел было крикнуть что-то своим, но, поняв, что времени нет, передумал и решил действовать сам. Он неуклюже выбрался из люка, вытянув за собой винтовку и чуть не уронив ее при этом, встал на край танка и начал обстреливать блюдце короткими очередями, целясь в пилота, но пули лишь отскакивали от бронированного стекла. Беспомощно опустив винтовку, стрелок посмотрел вокруг. В воздухе стоял едкий запах автомобильного топлива, которое сотнями литров вытекало из раздавленных машин по всему пути. Раздались выстрелы пулемета, и шоссе начало стремительно превращаться в сплошную реку огня. Вскоре из-под моста вынырнуло еще одно блюдце, и прикрывавшее колонну ПВО было уничтожено. Завершили дело два других аппарата, расстреляв танки неуправляемыми ракетами.

Девять часов утра. Уничтожив или взяв в плен всех полицейских в верхнем городе, десантники передали контроль над захваченными объектами движению сопротивления, а сами направились к Башне Империи. Остались только те, кто разместился с ПЗРК на крышах зданий. Тяжелые танки охраняли въезды в верхний город, а ПВО по-прежнему накрывало его непреодолимым невидимым куполом. Никаких попыток отбить Цитадель больше не предпринималось. Город был взят.