Галеон был третьей, если считать от Солнца, «живой» планетой. Будучи из всех обитаемых самой холодной и влажной она более всего походила на Титан, каким он был сотни миллионов лет назад, когда жизнь, уже заселив океаны, постепенно выбиралась на сушу. Около шестидесяти процентов поверхности планеты покрывали океаны населенные тысячами разновидностей беспозвоночных моллюсков — панцирных и беспанцирных, а так же ракообразными многие из которых были амфибиями. Значительная часть поверхности на севере и на юге была покрыта двумя огромными ледниками, которые содержали в себе восемьдесят процентов запасов пресной воды планеты. Кое-где льды были рассечены черными горными хребтами. Вечно дымящиеся вулканы наполняли воздух парниковыми газами, благодаря которым Галеон не превращался в ледяную пустыню. Ближе к экватору каменистая безжизненная пустошь сменялась галеонской степью, которая вместо травы была покрыта зеленым грибком похожим на мох, и лишь на самом экваторе появлялись густые хвойные леса, населенные множеством насекомых.

В силу геологических особенностей планеты, полезные ископаемые, которые на Титане залегали глубоко и часто были покрыты толщей океана, на Галеоне лежали почти на поверхности. Поэтому Галеон всегда был подходящим местом для строительства ресурсной колонии. Первой такую колонию построила Аллария, поскольку во времена противостояния с Катонией, не имела доступа к большей части природных ресурсов на Титане. Технологии того времени не позволяли свободно перемещаться между планетами, и потому мало кто стремился осваивать Галеон по собственной воле. Доставить груз с Галеона на Титан было просто. Требовалось лишь отвести его немного от Галеонской орбиты и, под действием солнечной гравитации, груз падал на Титан сам. Однако для обратного путешествия солнечное притяжение требовалось преодолеть, поэтому таких перелетов было мало, и путешествие на Галеон, как правило, было дорогой в один конец. По старой алларийской практике освоением малопригодных для жизни районов занимались каторжники, и потому Галеон, первое время, был естественной тюрьмой. Уголовников, проворовавшихся чиновников и людей, неугодных власти, ссылали на Галеон, где те оставались на всю жизнь. Иногда за ссыльными летели их семьи, иногда новые семьи образовывались в самой колонии. Население планеты постепенно росло, и Аллария имела все меньше и меньше контроля над колонией.

Единственным способом, которым цитадель могла еще контролировать Галеон, были поставки продовольствия. Помимо того, что сельское хозяйство в галеонском климате, при почти полном отсутствии почв, было практически невозможно, любое производство еды на планете было еще и запрещено законодательно, считаясь покушением на территориальную целостность Ал л арии. Колония была обязана регулярно отправлять на Титан караваны с полезными ископаемыми в объеме установленном планом, не выполнение которого означало голод. При этом соблюдение алларийских законов в колонии не требовалось и не обеспечивалось. Так, со временем, на Галеоне образовалась во многом независимая вольница с порядками, культурой и моралью ориентированной на добычу ресурсов и борьбу за них.

Постепенно, среди каторжников стали выделяться люди, которые, благодаря своим лидерским качествам и дипломатическим талантам, начали объединять вокруг себя шахтерские предприятия и даже целые города. Как правило, люди эти были либо мошенниками, либо сосланными чиновниками, то есть теми, кто среди прочих каторжников выделялся неординарным умом. Организованные ими группы поначалу были обычными бандами, состоявшими из безработных молодых людей. Эти банды собирали дань с подчиненных им территорий, передавали добытое алларийским властям, а полученное продовольствие и прочие Титанианские блага распределяли между собой и подчиненными по собственному усмотрению. Поначалу, появление таких банд насторожило правительство Алларии, однако потом, когда стало ясно, что они полностью зависимы от центра, алларийские власти начали использовать их как эффективный рычаг управления Галеоном. Центру гораздо проще было иметь дело с несколькими десятками лидеров банд, чем с сотнями тысяч каторжников сразу. Так, банды стали называться корпорациями. Со временем, они подчинили себе весь Галеон, и весь поток добытых ресурсов начал идти через них.

С падением тоталитарного режима в Алларии и приходом к власти либерально настроенного крыла коммунистической партии, контроль над Галеоном значительно ослаб. На планете уже производили продовольствие, но суровый климат и отсутствие технологий не позволяли производить его в достаточном количестве, и только это удерживало Галеон от объявления полной независимости. Вскоре, Великое цунами ударило по Титану, уничтожив несколько стран и ввергнув планету в суровый гуманитарный кризис. Теперь уже Титан оказался в зависимости от Галеона, где тем временем началась кровопролитная война корпораций, продлившаяся пятьдесят шесть лет.

За свою более чем вековую историю Галеон приобрел собственную полноценную государственность, и для него уже не было причин считаться частью Алларии. Колония была в нескольких шагах от того, чтобы получить полную политическую независимость.

Посреди бескрайней галеонской степи раскинулся огромный город — столица Галеона — Цитадель. Если ехать на автомобиле, первым признаком приближения города была дорога. За несколько десятков километров двух полосная, разбитая бронетехникой и не отремонтированная со времен войны она превращалась в шестиполосное скоростное шоссе с отбойниками посередине и по краям. Вскоре, на горизонте появлялась высокая бетонная стена со множеством бойниц, через которые пристально разглядывали степь сторожевые роботы. Это был внешний периметр Цитадели. В мирное время он защищал город в основном от нелегальных мигрантов и преступников, но во времена войны был главным оборонительным укреплением города. Пересечь периметр, как и прежде, можно было только по воздуху или через один из семи контрольно пропускных пунктов.

За воротами города начиналась индустриальная зона. Склады стройматериалов, вечно дымящие небольшие перерабатывающие заводы, электростанции, мрачные военные фабрики, где на стоянках покоились грозные, потрепанные боями, танки, и даже небольшой космодром, — защищенные периметром, эти сооружения были построены для обеспечения города всем необходимым во время осад, которым, впрочем, город так никогда и не подвергался.

Ближе к центру промышленные здания сменялись тусклыми, тесно прижатыми друг к другу, высотками. Некоторые из них, построенные особенно давно, уже изрядно обветшали. Кое-где огромными кусками отваливалась штукатурка, обнажая поменявшие от времени цвет бетонные плиты. Стены некоторых домов были покрыты паутинами скрепленных стяжками трещин. На цементной замазке стяжек были выбиты даты установки, диапазон которых достигал десяти лет. На краях некоторых плит, разрушаемый постоянными перепадами температуры, осыпался бетон. Из разрушенных плит торчала ржавая арматура, от которой на несколько метров вниз по стенам тянулись рыжие подтеки. Покрывавшая нижнюю часть почти всех домов граффити своей яркостью лишь подчеркивала мрачность окружающего пейзажа. Эти дома были построены корпорациями и всегда им принадлежали. В них жили сотрудники, чей доход не позволял купить жилье в Цитадели, то есть практически все сотрудники.

Первый внутренний периметр, представлявший собой стену с колючей проволокой, отделял спальные районы для бедных от спальных районов для богатых. Уровень поверхности земли с внутренней стороны стены был значительно выше чем с внешней, что создавало тактическое преимущество для тех кто оборонял центр. Попасть в центр можно было только днем на метро или на автомобиле. В ночное же время жителей центра от преступности бедных районов отделяла охраняемая стена.

Между первым и вторым внутренними периметрами располагались дома тех, кому на Галеоне принадлежало практически все. Архитектура каждого здания в этих районах была уникальна. Замысловатого вида многоэтажки, таун-хаусы с небольшими уютными двориками, отдельно стоявшие особняки — каждое сооружение здесь было неповторимо. На крышах почти всех многоэтажных домов располагались вертолетные площадки, а во дворах некоторых особняков можно было встретить даже небольшие взлетно-посадочные полосы.

Ближе к центру располагались увеселительные заведения: казино, ночные клубы, кафе, рестораны и бордели. Ночью все это начинало сверкать и переливаться миллионами огней, пестря безмерной роскошью. Именно это обычно было изображено на фотографиях и считалось видами галеонской столицы — то, что ассоциировалось со столичной жизнью, которой, как ошибочно думали титанианские алларийцы, жили все, кто оказывался здесь. На самом же деле это было место для тех двадцати процентов людей, в руках которых было сосредоточено восемьдесят процентов галеонских капиталов, а чужаков здесь не любили и принимали их лишь в качестве прислуги, которая жила в трущобах за первым периметром и допускалась в центр только в рабочие часы.

Второй внутренний периметр был понятием достаточно условным. Это была всего лишь еще одна кольцевая дорога, опоясывавшая деловой и политический центр города, где окруженное небоскребами величественно возвышалось над городом единственное административное здание Цитадели — Башня Империи. Это здание было более чем в два раза выше всех остальных небоскребов и потому, в ясную погоду, было видно практически из любой точки города.

Было пасмурное утро. Конец лета. Западный ветер приносил с океана циклоны один за другим. Тучи спустились над Цитаделью так низко, что вершина Башни Империи была не видна в их серой пелене. Всепроникающая влага наполняла душный воздух запахом сырости. Шел мерзкий моросящий дождь, превращавший нанесенную ветром с равнины пыль в грязь, которой было испачкано все вокруг. Дождь на какое-то время уравнял богатых и бедных в этом городе. Здания в элитных районах покрытые безобразными подтеками на штукатурке были ни чем не краше трущоб за первым периметром. Из-за множества аварий, на дорогах скопились многокилометровые пробки, в которых забрызганные до окон грязью машины выглядели одинаково ужасно не зависимо от цены, и двигались все с одинаковой скоростью не зависимо от мощности двигателя. Начищенные до блеска менеджеры, спеша на важные встречи, были вынуждены покинуть свои автомобили, спуститься в метро и затеряться в потоке мрачных людей, обутых в одинаково грязную обувь.

Этим утром в аудитории собралось много молодых людей. Учебный год только начался и студенты, особенно первых курсов, еще посещали все лекции, потому что пока не знали преподавателей, а значит, не знали на чьи лекции ходить нужно, а чьи можно пропустить. В аудиторию вошел солидного возраста человек. Он был одет в галеонский деловой костюм и скорее был похож на главу одной из корпораций, чем на преподавателя. Лишь один нюанс отличал его от местного бизнесмена — отсутствие дорогих украшений: золотых часов, брильянтовых запонок, браслетов или перстня, то есть всех тех вещей, по которым на Галеоне можно было безошибочно определить социальный статус человека. Статусные вещи в Цитадели носили все — от мала до велика. Различались только их количество и цена. Их отсутствие у солидно одетого человека бросалось в глаза. Однако на эту странность никто не обратил внимания. Энергичная походка и уверенный доброжелательный взгляд человека внушали уважение, которое заставило аудиторию замолчать.

— Здравствуйте. Меня зовут Дэмми Арчиус. Я буду читать вам лекции по микро и макроэкономике. Все, что мы будем изучать написано в этой книге. — Человек положил руки на книгу, которую принес с собой. — Она называется «Движение капитала». Книга толстая, шрифт в ней мелкий. В ней есть все, но большинство из вас ничего в ней не поймут, потому что написана она ученым для ученых. На лекциях я буду переводить ее содержание на доступный для понимания язык. Поэтому если не хотите иметь дело с этой книгой перед экзаменом, просто ходите на мои лекции и внимательно слушайте.

Аудитория молчала. Учитель Арчиус продолжил:

— Знаете ли вы, откуда берутся деньги?

— Их печатают на фабрике, — пошутил кто-то с заднего ряда. По аудитории побежали тихие смешки.

— На фабрике печатают разноцветные бумажки, — парировал Арчиус быстро — как будто ожидал подобного ответа, — а откуда же все-таки берутся деньги?

— Их платят люди, за товары и услуги, — сказал студент с первого ряда.

— Хорошо. А откуда деньги появляются у людей?

— Им их платят работодатели, — сказал тот же самый студент.

— Правильно! Работодатели, которым приносят прибыль их компании, которым, в свою очередь, платят деньги клиенты за товары и услуги. Получается замкнутый круг — товар-деньги-товар. Вы, я думаю, о нем уже слышали. А знаете ли вы, что среднее благосостояние жителей Титанианской Конфедерации в четыре с половиной раза выше среднего благосостояния галеонца?

— Чушь вы говорите! — воскликнул кто-то с заднего ряда.

— Трое самых богатых людей мира — галеонцы. Доходы галеонских компаний самые высокие в мире. В рейтинге самых дорогих компаний одни галеонские корпорации!

— Именно так! Но при этом среднестатистический житель Галеона в четыре с половиной раза беднее жителя Титанианской конфедерации. Вы правы на счет того, что самые богатые люди живут на Галеоне, но их единицы, а это значит, что большинство галеонцев беднее титанианцев гораздо больше, чем в четыре с половиной раза. Конечно, те, кто живут в Цитадели, этого не замечают. Средний заработок жителя Цитадели не сильно отличается от заработка гражданина титанианской Алларии, но большинство галеонцев живут за периметром, где царит нищета, голод и беззаконие. В некоторых районах от голода и болезней сейчас в год погибает больше людей, чем в боях в эпоху войны корпораций.

Выдержав паузу, учитель Арчиус продолжил.

— Как же так получилось?.. Если вы помните из истории, когда-то Галеон был процветающей планетой, тогда как, после Великого цунами, Титан лежал в руинах. На его восстановление требовались огромные ресурсы. Все усилия тогда были вложены в переброску как можно больших сил на Галеон, чтобы как можно скорее наладить снабжение Титана всем необходимым. С Галеона на Титан летели цветные металлы, уран, сырье для производства топлива, с Титана обратно отправляли продовольствие и людей. Корпорации, подобно древним феодальным кланам вели постоянные войны за территории, но даже несмотря на это Галеон процветал. Сменилось всего три поколения и вот мы имеем совсем другую картину — Титан процветает, а Галеон в руинах. Что же произошло?.. Я недаром спросил вас о деньгах — о том, откуда они берутся. Деньги — это всего лишь эквивалент ценности товаров и услуг, производимых людьми. Мы сами своим трудом производим деньги. Тот, кто производит больше ценности, у того и больше денег.

— Это у вас — у пришельцев так! — воскликнул кто-то с задних рядов. — На Галеоне все по-другому: кто больше добывает — у того и деньги, а добывает больше тот, кто нахапал больше земли.

Аудитория замерла в ожидании спора, но Артур, выдержал паузу, для того, чтобы говорящий закончил и продолжил свой монолог, как будто не обратив внимания на реплику.

— Ценность определяется спросом и предложением. Чем выше спрос относительно предложения, тем выше ценность, чем ниже спрос — тем, соответственно, ниже ценность. Потребность Титана в строительных материалах, топливе, металлах рождала огромный спрос на ресурсы Галеона, но для того, чтобы они стали доступны титанианцам, кому-то нужно было их добыть, обработать и привезти на Титан. Этим и занимались корпорации. Они создавали огромную ценность для Титана, и деньги мощным потоком текли на Галеон. На эти деньги Галеон мог закупать на Титане все что угодно в любых количествах. Спрос на ресурсы был настолько велик, что галеонцам не требовалось заниматься ни чем кроме их добычи. Какое-то время это работало, и, казалось, так будет вечно. Но годы шли, Титан постепенно вставал с колен, а на Фокосе за это время сформировался новый народ — пришельцы. Я совсем недавно с удивлением узнал, что в галеонских школах на уроках истории пришельцев упоминают лишь вскользь, хотя их роль в истории Титана и всего мира трудно переоценить. Я полагаю, что вы тоже мало что о них знаете, поэтому я вам о них расскажу. Как вы, наверное, слышали, катастрофа на Титане началась с огромного цунами, происхождение которого до сих пор рождает споры. Некоторые даже винят в нем пришельцев. — Учитель Арчиус усмехнулся. — Знаете, это на Галеоне такая новая мода — во всем винить пришельцев. Если вам кто-то скажет, что в потопе виноваты они, что это они тайными магическими технологиями сдвинули кору Титана — рассмейтесь ему в лицо, потому что потепление, да и смещения коры длились столетиями и не известно точно, что было следствием чего. Далеко не все заметили приближавшуюся катастрофу. Одним из тех, кто понял, что Титан спасти уже невозможно был Гали Сйриус или как его называют пришельцы — Учитель Сириус. Он был великим ученым и великим лидером с невероятным даром научного предвидения и глубоким пониманием человеческой природы. Он собрал вокруг себя множество единомышленников — ученых, бизнесменов, инженеров, людей от искусства, он убедил их в возможности переселения на Фокос и строительства там новой цивилизации — не колонии, а именно цивилизации. Сосредоточив огромное количество труда, капиталов, использовав самые передовые на тот момент технологии, они построили космические корабли, снарядили их всем необходимым и, забрав на борт как можно больше людей, отправились на Фокос строить новый мир. До последнего момента пришельцы пытались вывезти как можно больше людей. Последний шаттл стартовал за пять минут до того, как огромная стена воды поглотила космодром. Родиной пришельцев на Титане была Катония — страна располагавшаяся на архипелаге Като, который находился ближе всего к эпицентру того страшного цунами. Последние, кто покидал Титан, плакали, когда видели из космоса, как их родину поглощает океан. Сейчас этого архипелага частично не существует, а все, что осталось, принадлежит Алларии и Нигории. Учитель Сириус говорил: «Смотри вдаль и двигайся вперед». Только тот способен выжить, кто видит будущее и идет к нему, какими маленькими небыли бы шаги. Видеть будущее помогает наука, а движение вперед — это постоянный труд и жертвы. Ведь часто, чтобы достичь чего-то нового, нужно расстаться со старым — таким дорогим и полюбившимся. Знаете, когда правительство Катонии предлагало покинуть страну, а пришельцы — лететь на Фокос, далеко не все согласились, и они до сих пор там, в своих домах, на дне океана. Они не смогли расстаться со старым и погибли. Знание, труд и готовность расстаться со старым — это три опоры, на которых выстроено общество пришельцев. Обосновавшись на Фокосе, пришельцы вернулись на Титан, чтобы передать свои знания жителям их когда-то родной планеты. Они принесли с собой технологии, в которых титанианцы так нуждались: термоядерные реакторы, органические композитные материалы, технологии на основе магии. Титанианцы построили почти под каждым крупным городом реактор, работающий на водороде, которого полно в океане. Титанианцы научились строить космические корабли, состоящие на три четверти из органических материалов, производимых океанской фауной, но самое главное — титанианцы научились жить, следуя заветам Учителя Сириуса. А что же галеонцы?.. Они что добывали, то и добывают по сей день. Они как воевали друг с другом, так и продолжают воевать. В технологическом развитии они не сдвинулись ни на шаг со времен Великого цунами. Галеонцы постоянно нарушают принципы Учителя Сириуса. Доступное высшее образование на Галеоне появилось совсем недавно, а среднее всегда было в плачевном состоянии. Галеонцам ведь некогда учиться, исследовать, изобретать, да и незачем, ведь долгое время основным занятием большинства галеонцев была война. Вместо того чтобы производить, они воевали, отбирая ресурсы друг у друга, от чего ресурсов, а значит и ценности не становилось больше. Даже наоборот, ее становилось меньше, потому что сама война требует огромных затрат. Спрос на ресурсы Галеона тем временем падал, а значит и цена на них. Восстановив инфраструктуру, перейдя на более дешевые источники энергии и материалы, Титан все меньше и меньше нуждался в поставках с Галеона, но Галеон по-прежнему не производил продовольствие, хотя это уже не было запрещено, не производил космических кораблей, не производил роботов и других высокотехнологичных устройств. Сверхприбыли, полученные от продажи ресурсов, постепенно начали перетекать обратно на Титан, который сейчас для Галеона производит больше ценности, чем Галеон для Титана. Деньги потекли обратно, и Галеон начал беднеть. А то, что самые богатые люди по-прежнему галеонцы — это не удивительно — первыми беднеют бедные. Но стоя на месте, и богатые разорятся, а чтобы двигаться вперед, нужно чем-то жертвовать. В частности, для галеонских богачей это означает расстаться с большей частью своего капитала, к которому они так привыкли, и если они этого не сделают, они не выживут подобно катонийцам, отказавшимся покинуть свои дома. Вы — новое поколение Галеона. Вам строить будущее, в котором придется жить вашим детям, и чтобы ваши дети вас не прокляли вам нужно научиться смотреть вдаль и двигаться вперед…

Вечером того же дня за стойкой бара в одном из многочисленных ресторанов центра Цитадели напивался человек. Он был одет в деловой костюм; если судить по цене его наручных часов и обуви, это был менеджер среднего звена, каких в Цитадели были миллионы. Допивая очередной стакан, человек разговаривал с барменом.

— Ты понимаешь?.. Вот, что делать, если начальник дебил?..

Протирая стакан, бармен смотрел на человека, делая вид, что внимательно слушает.

— Ты понимаешь? Вот продажи должны увеличиваться и все тут!.. Да никому на фиг не нужны эти газеты. Все уже давно за информацией идут в сеть. А этот… на хрен… уперся рогом. Старый пердун!.. Ты понимаешь?

— Желаете еще? — вежливым и равнодушным голосом спросил бармен, дождавшись пока человек допьет.

— Да, налей… — Бармен наполнил стакан, и мужчина продолжил. — Кому нужна эта гребанная пропаганда! Люди правды хотят, а не эти вопли про то, какое у нас замечательное правительство, какое замечательное будущее нас ждет… Прямо таки счастье льется из всех щелей… Везде так все хорошо, что плюнуть некуда…

Человек было поднес стакан ко рту, но его остановила нежная женская рука в мягкой бархатистой перчатке. Незаметно подсевшая незнакомка аккуратно взяла стакан и отставила в сторону. Мужчина повернул голову и увидел рядом с собой загадочную женщину. Она была одета в черную водолазку и обтягивающие черные кожаные брюки, заправленные в черные лаковые сапоги на высоких тонких каблуках; на ее руках были черные перчатки до локтя; голову покрывал черный платок из какой-то воздушной полупрозрачной ткани; глаза женщины скрывали большие черные очки, размером почти в половину лица. Видны были только красивый курносый носик, изящный острый подбородок и маленькие тонкие губы. Кожа женщины была неестественно бледной, а на фоне ее одежды казалась еще белее. Волос из-под платка не было видно — они, очевидно, были заплетены в косу и заколоты, как у многих женщин на Галеоне. Лишь один тонкий прямой локон светлых волос свисал из-под платка через все лицо.

По виду женщина была темной колдуньей. Неестественно бледная кожа, красный язык и коричневатая кровь были признаками отравления магией, которые проявлялись у сильных магов годам к сорока. Женщина либо хорошо выглядела для своего возраста, либо занималась магией с детства.

— Жизнь — дерьмо. Ведь так? — тихо произнесла колдунья.

— Ты кто? Что тебе нужно?.. — пробормотал мужчина, плохо выговаривая слова. — А, ты кофейница? Мне сейчас не до тебя. Проваливай.

— Скажем так, я твоя удача. Как ты думаешь, почему ты напиваешься здесь, а твой начальник сейчас наверно трахает какую-нибудь блондинку? — такую как я например.

— Потому что он старый пердун… Он никого уже не может трахать. У него не встает давно!..

— Он когда-то, так же как и ты пресмыкался, но делал он это раньше, когда сети не было, а в газетах писали правду. И стал генеральным директором он, не потому что был хорошим работником, не потому что у него талант или он просто умнее других и даже не потому, что лучше всех пресмыкался, а просто по воле случая. Миром правит фарт, друг мой, и сегодня тебе повезло, Юли Зэус.

Незнакомка говорила медленно и тихо, при этом голос ее звучал как бы со всех сторон, перекрывая всякий посторонний шум. От каждого ее слова приятная волна тепла скатывалась от затылка по позвоночнику вниз. Человеку у стойки хотелось, чтобы она говорила еще и еще.

— Подожди, ты кто такая? Откуда ты знаешь мое имя?

— Я все знаю.

— Ты что, ведьма? Ты можешь читать мысли?

— Я все могу, — сказала женщина и самодовольно улыбнулась.

Ее слова прозвучали крайне убедительно. Пьяный собеседник был так заворожен, что ни на секунду не усомнился в их истинности.

— Что тебе тогда от меня надо?

— Для одного очень важного дела мне нужен солидный представительный мужчина — такой, как ты.

— Да?..

— Я хочу заключить с тобой сделку.

— Это какую?

— Я сделаю тебя богатым и знаменитым. Ты будешь жить в самом дорогом пентхаусе в Цитадели. У тебя будет дорогой автомобиль, на котором тебя будет возить личный водитель. Ты будешь посещать самые дорогие заведения города. Любая женщина на Галеоне, если пожелаешь, будет твоей. Ты будешь знаком с самыми влиятельными людьми Цитадели, и все будут уважать тебя.

— И что мне нужно для этого сделать?

— Сущий пустяк. Ты должен беспрекословно подчиняться мне и не задавать никаких вопросов. Что бы я не приказала, ты должен будешь выполнить это немедленно.

— Вот значит как… Это что, какая-то игра?

Колдунья достала из сумочки какие-то бумаги и положила на стойку бара. Сквозь алкогольный дурман мужчина попытался прочитать, что было на них написано, и когда смог опьянение спало в мгновение ока. Он поднял глаза. Нервно дрожащей рукой достал платок и вытер пот со лба. В баре не было никого кроме него и колдуньи. Даже бармен куда-то испарился. Мужчина опустил глаза и снова перечитал документ. Перед ним лежала дарственная на четырехкомнатную квартиру в верхнем городе Цитадели.

— А… Это… Ну а, как бы… — Мужчина сглотнул слюну. — Что именно нужно сделать?

— Все, что я попрошу.

— А поконкретней?

— И не задавать лишних вопросов. Неужели это так сложно?

— Ну а если, ты меня попросишь, там… убить кого-нибудь?

— Ты это сделаешь, но тебе ничего за это не будет.

«Черт!» — подумал мужчина. Перед ним лежала дарственная на квартиру со всеми подписями. Ему нужно было только поставить свою. Он уже представлял, как ошарашит начальника заявлением об уходе по собственному желанию. Умом он понимал, что ввязывается в какую-то дьявольскую авантюру, но желтый лист бумаги как будто затягивал его — подчинял его тело собственной воли. Мир сузился до размеров этого документа. Все перестало существовать кроме этих букв и графы «получатель» как замочной скважины двери в новую жизнь.

— Конечно, я могу найти другого… — произнесла колдунья.

— Нет! Подожди, подожди. Я… я согласен, — нервно перебил ее мужчина, вытирая пот со лба.

— Вот и хорошо. Тогда распишись здесь и здесь.

Дрожащей вспотевшей рукой мужчина подписал документы.

— Да, и еще. Наша сделка пожизненная.

— А если я не подчинюсь тебе?

— Ты умрешь, — спокойно ответила женщина, и от этих слов пронизывающий холод сковал ее собеседника изнутри. — Теперь квартира и машина твои. В квартире ты найдешь деньги — тебе хватит на первое время. А теперь ступай. Когда ты мне понадобишься, я сама найду тебя (где бы ты ни был).

— Как тебя зовут-то хоть?

— С этого момента, зови меня «моя госпожа», — ответила женщина и недобро усмехнулась.

Два года прошло с тех пор. Галеон вышел из состава Алларии и получил полный суверенитет. Теперь, как независимое государство, он имел право на собственную конституцию, собственный парламент и собственного президента. Галеонская пресса пестрила пафосно патриотическими заголовками и статьями националистского толка. Телевиденье с помпой преподносило обретение Галеоном независимости, называя это одним из величайших событий в истории человечества. Все кругом говорили об особом пути галеонской цивилизации, о ее особом предназначении, однако в чем заключался этот особый путь, и что это было за предназначение — было не понять даже самому внимательному зрителю. Другой популярной темой была история Титана в период, непосредственно предшествовавший Великому цунами. Это была эпоха невероятного подъема Катонии — государства, обладавшего непомерными имперскими амбициями. Показ научно-популярных фильмов на эту тему начался за несколько месяцев до выборов. Все без исключения они представляли Катонию как некую «темную империю» пожелавшею подчинить себе весь мир, и в каждом фильме, пусть даже вскользь, но упоминалось, какой народ являлся прямым потомком катонийцев. Все это было неспроста, ведь одним из главных кандидатов на пост президента был человек, не скрывавший своих симпатий пришельцам. В остальном же, все было как всегда — блоки рекламы, реалити-шоу и передачи о красивой жизни местных звезд. Между тем, ни один из каналов не освещал другие немаловажные события. Так, например, жители Цитадели не знали о том, что в шахтерских городах, где добыча была прекращена, участились случаи нападения на продовольственные конвои. Лишившиеся работы люди, используя оружие оставшееся у них после войны, не имея возможности заработать на еду, нападали на колонны грузовиков, перевозивших продовольствие в крупные города. Из-за массовых сокращений в Цитадели росла безработица, и как следствие — преступность. Молодежь из бедных кварталов продавала наркотики детям состоятельных людей из центра города. Девушки по вызову наводили воров на дорого обставленные квартиры, а одним из самых «романтичных» видов криминального заработка стал угон дорогих автомобилей на заказ. Галеон медленно утопал в трясине сложного социально-экономического кризиса, и с каждым днем распутать этот клубок становилось все сложнее и сложнее.

С момента подписания мирного договора между враждующими кланами Галеона власть на планете фактически принадлежала нескольким основным корпорациям, составлявшим ядро экономики государства. Исполнительная, законодательная, судебная власти, силовые структуры и СМИ — все принадлежало корпорациям. Прошедшие после провозглашения независимости выборы оказались всего лишь хорошо разыгранным спектаклем, выглядевшим в глазах мировой общественности как демократическая процедура. На самом же деле власть осталась у тех, кому принадлежала, только сейчас эта власть стала легитимной. Консервативно настроенные представители корпораций менять ничего не собирались. Виновными в росте преступности были объявлены загадочные «внешние силы», а в качестве решений предлагались ужесточение законов и наделение правоохранительных органов дополнительными полномочиями. Проводимая националистами политика вытеснения пришельцев с Галеона привела к массовым недовольствам, которые, впрочем, ни к чему не привели. Выступления оппозиционеров были подавлены, и арестованные пришельцы подверглись депортации на Фокос.

Космическая тюрьма курсировала по замкнутой траектории в форме восьмерки между Галеоном и Фокосом. Сбежать из нее было практически невозможно. Заключенных транспортировали на специальных шаттлах не способных входить в атмосферу из-за отсутствия теплоизоляции. Другим кораблям стыковаться с тюрьмой было строжайше запрещено. В этот раз, помимо уголовников, в тюрьме находились пришельцы, депортированные на Фокос. С юридической точки зрения они были преступниками, и транспортировка при помощи космической тюрьмы, не смотря на все возмущения правозащитников, была сочтена для них приемлемой. Некоторые депортированные летели целыми семьями, хотя официально изгнан из страны был только один из них. Конечно, члены семьи могли бы добраться до Фокоса самостоятельно, в более комфортных условиях, но это было не в традициях пришельцев оставлять друг друга в беде. Семейные узы ценились ими выше физического комфорта.

В камерах пришельцев царила уютная и, нехарактерно для этого места, веселая атмосфера. Молодые люди рассказывали анекдоты про галеонцев и пели песни на катонийском языке, чем сильно раздражали охранников. Пришельцы знали, что летят на родину, где их ждет жилье, медицинская страховка и хорошая работа. Всего двое суток неудобств, и они окажутся в месте называемом — Земля обетованная.

Всего лишь одна тонкая стена отделяла этих жизнерадостных людей от совершенно иного мира, где вместо солнца был тусклый свет грязной засаленной лампы. Сырой, пропахший потом и мочой воздух наполнял тесное переполненное людьми помещение. Лишь тихие шлепки падающих друг на друга карт нарушали тяжелую тишину.

На кровати возле игравших в карты в вальяжной позе сидел молодой, но по виду матерый, зэк.

— Эй, малой. Пойди сюда, — окликнул он парнишку, сидевшего на краю кровати в противоположном конце камеры.

Парень робко подошел к нему.

— Да не боись ты, — сказал зэк и, силой посадив юношу рядом с собой, обхватил его рукой за шею. — Как зовут?

— Рэки.

— За что сидишь?

— За угон.

— Отстань от пацана, — сказал зэк самый старший по возрасту.

— Да я че, к нему пристаю? Просто спрашиваю.

— Такой молодой, а уже сел, — с сожалением произнес старший. — Зачем угонял то?

— Да у меня мама больная — деньги нужны, а на работу не берут без образования.

— Ну и как теперь твоя мама будет?

— Ханна, моя девушка, о ней позаботится.

— А она кем работает? — продолжал расспрашивать старший.

— Она… кофейница, — смущенно ответил парень.

— И не впадло тебе с кофейницей то жить? — вмешался молодой зэк.

— Да она нормальная, мы с ней со школы знакомы, — отвечал парень.

— Ладно, не оправдывайся, — поддержал его старший. — Главное, чтоб не шлюха по жизни. Как попался-то?

— Да в меня врезался какой-то урод. Я попал в больницу… To-се, тачка угнанная… Короче, меня закрыли.

— Много то дали?

— Три года.

— Ничего, ничего… Придет время, они нам все вернут…

— Кофейницы… — мечтательно произнес молодой. — Сейчас бы хоть одну сюда…

В следующую секунду щелкнул замок, и двое охранников втолкнули в камеру девушку, одетую в униформу медсестры. Ее рыжие волосы были растрепаны, а на круглом молодом, почти детском, лице краснел след от пощечины.

— Развлекайтесь, — грозно фыркнул охранник. — Считайте у вас сегодня праздник.

— И поаккуратней с ней! — добавил второй. — Она нам еще нужна.

Дверь захлопнулась, и в камере на несколько секунд воцарилась тишина. Одиннадцать зэков смотрели на девушку, как смотрит стая голодных хищников на меленького беззащитного зверька. Потупив взгляд, девушка стояла, прижавшись спиной к двери, и дрожала от страха.

— Бог есть! — закричал молодой и все зэки захохотали, став похожими на стаю переполошившихся обезьян.

Засмеялись все кроме одного человека. Опираясь спиной о стену, он стоял молча, сложив руки на груди, опустив голову и закрыв глаза, как если бы спал. Так делали маги во время неглубокой медитации. Мужчине было на вид около сорока. Его длинные прямые черные волосы были забраны в хвост, а тонкое интеллигентное лицо украшала некогда аккуратно выбритая, но уже заросшая, бородка. Незнакомец был одет в рясу песочного цвета, какие носили маги-учителя на Фокосе и некоторые преподаватели-пришельцы. Находясь в стороне, он, казалось, был равнодушен к происходящему, но впечатление было обманчиво.

Молодой зэк встал с кровати и медленной, вальяжной, походкой начал приближаться к девушке. Она смотрела на него внимательно, как будто готовясь увернуться от его внезапного прыжка. Наблюдая за этой сценой, никто и не заметил, как человек в песочной рясе вышел из угла и оказался в центре камеры.

— Отойди от нее, — сказал незнакомец спокойным голосом.

— Оно что-то вякнуло?.. — медленно повернув голову, произнес зэк.

— Я повторю. Отойди от нее.

— Иначе че? — прищурив глаз, спросил зэк.

— Иначе ты ударишь вот эту стену и сломаешь себе руку. — Маг показал пальцем назад.

Один из сокамерников было засмеялся, но увидев, что остальным не смешно, тут же стих.

— Борзый! — резко выпалил зэк, но ни один мускул не дрогнул на лице незнакомца.

Медленно и осторожно, глядя прямо в глаза, как будто готовясь вцепиться зубами в глотку, зэк начал приближаться к человеку в рясе. Тот сделал полтора шага назад к стене и остановился. На лице мага было каменное спокойствие. Зэк подошел почти вплотную, замер, опустил глаза, как будто расслабившись, но в следующее мгновение выстрелил ударом в живот. Колдун прочитал это движение — он резко развернул противника так, что тот на огромной скорости влетел в стену плечом. Раздался хруст ломающейся ключицы. Уголовник упал на пол и захрипел, корчась от боли.

— Вот видишь, — сказал незнакомец в рясе. — Я же предупреждал. Дайка сюда свою руку.

— Тебе конец! — прохрипел с пола зэк. — Я тебя, падла, мочить буду.

Человек в рясе сел на колени рядом, положил одну ладонь на плечо зэку, а вторую в район перелома, закрыл глаза и погрузился в глубокую медитацию. Теряющий сознание от боли уголовник почувствовал, как от рук колдуна исходит тепло. Проникая от мест прикосновения все глубже и глубже, тепло как бы обволакивало боль, растворяя ее. Несколько минут человек в рясе неподвижно сидел над раненым, а завороженные сокамерники следили за происходящим «чудом».

Наконец, колдун открыл глаза и встал.

— Твою мать… — удивленно произнес зэк. — Отпустило.

— Ты можешь продолжать биться о стену, — сказал колдун, — но учти, я смогу исцелить тебя еще только пару раз.

В это время разъяренный капитан станции, он же начальник тюрьмы, выбежал из комнаты охраны, где наблюдал за тем, что происходило в камере. Он бежал по коридору, немного прихрамывая от того, что его мошонка еще побаливала после недавнего удара. Рукой он держался за живот, на котором, под рубашкой, был скрыт синяк в форме каблука.

Охранники с выпученными глазами сидели перед монитором, когда капитан влетел в тюремный блок.

— Идиоты! Его в карцер, ее ко мне в каюту! — крикнул он, раздав каждому по подзатыльнику.

Не прошло и пяти минут, как несчастная девушка уже сидела на кровати в каюте капитана.

— Ну что, считай, тебе повезло… — Капитан ходил из стороны в сторону, а девушка сидела на кровати и рыдала. — Хочешь в другую камеру?.. Я, в принципе, могу вообще отдать тебя песчаным призракам… Им там, в пустыне, наверно не хватает женщин. Они будут рады. Хочешь к песчаным призракам? Знаешь кто это такие? — это дикари! Они будут драть тебя на привалах, а когда закончится еда — съедят!

Речь капитана оборвали два сильных удара в дверь — как будто кто-то пытался ее выбить.

— Кто еще там? — прокричал капитан. — Яйца повырываю!

Он в бешенстве открыл дверь и увидел за ней солдата, который явно был не в себе. Солдат был мертвецки бледен, а белки его полуприкрытых глаз светились тусклым фиолетовым светом; суженные зрачки плавали, от чего глаза смотрели в разные стороны. Солдат покачивался, и, казалось, сейчас упадет без сознания.

— Что надо? — выкрикнул капитан, но солдат не ответил.

В следующую секунду капитан попятился назад, истошно заорал и схватился за голову. Шатаясь, он развернулся несколько раз и упал на колени. Его лицо было перекошено болью; глаза смотрели на девушку и умоляли о помощи, но та отпрыгнула от него на дальний конец кровати и поджала ноги. Солдат так и стоял в двери без движения. Раздался хлопок — как будто от кипятка лопнула стеклянная емкость. Мелкие брызги крови упали на постель и белоснежную униформу медсестры. В следующую секунду, массивное тело капитана рухнуло у самого края кровати и забилось в судорогах. Девушка отвела взгляд, чтобы не смотреть на это, а солдат пьяной походкой медленно подошел к телу и упал на четвереньки. Девушку колотил озноб, а от появившегося запаха к горлу подступили рвотные массы. Вдруг, из-за края кровати вынырнуло лицо солдата. Оно было перепачкано кровью, а изо рта свисал покрытый волосами кусок кожи. Одним прыжком преодолев всю комнату, девушка вылетела в дверь и оказалась в коридоре. Дальше все было как в тумане — коридоры, кровь, тела, выстрелы, кровь, тела… Время замедлилось — как будто пространство вокруг наполнилось мутным вязким сиропом.

«Там стреляют — туда не пойду… — думала девушка, беспорядочно блуждая по коридорам. — Найти бы колдуна…»

Внезапно, перед девушкой возник заключенный. Его лицо, шея и роба спереди были в крови — как будто он только что ел что-то окровавленное, а глаза также светились фиолетовым как у того солдата. Он смотрел в одну сторону, а шел в другую и, похоже, вообще не пользовался зрением. Девушка отскочила от него и стала вырывать пистолет из руки лежащего рядом тела. Заполучив оружие, она начала стрелять незамедлительно, хотя до этого никогда не стреляла в людей. После трех выстрелов патроны кончались, но и этого хватило. Заключенный упал, и девушка пробежала мимо, но через несколько секунд расстрелянный ею привстал на локти и пополз, волоча за собой нижнюю часть туловища.

Девушка забрела в комнату, на двери которой было написано «Служба безопасности». Внутри не было никого. На стойках между пультами висело оружие. Девушка заперла дверь и обессилившая рухнула в кресло. Возможно, в этот момент она потеряла сознание. Она пришла в себя только когда увидела на одном из мониторов того мужчину в песочной рясе, что спас ее в камере. Он был заперт в карцере.

— Ты меня слышишь? — прокричала она в переговорное устройство. — Я не знаю, как тебя зовут… Помаши в камеру, если слышишь!

Мужчина обернулся и помахал в камеру рукой. Подгоняемая страхом, девушка, как ей показалось, мгновенно разобралась в системе управления дверями и открыла карцер.

— Я в комнате охраны, наверху! Помоги мне, пожалуйста! — прокричала девушка и заплакала.

Она сняла со стойки винтовку, даже не проверив есть ли в ней патроны, и забилась в угол комнаты. За дверью было тихо, и на мониторах не было никого живого. Либо все уже покинули корабль на спасательных капсулах, либо были мертвы. Колотясь от страха, девушка целилась в дверь.

За дверью послышались шаги.

— Девушка! — раздалось за дверью. — Вы там? С вами все в порядке?

Это был тот маг. Девушка бросила винтовку и впустила его.

— Ты как? — закрыв дверь, спросил незнакомец.

— Вроде нормально, — ответила девушка, немного успокоившись и даже повеселев.

— Корабль кишит одержимыми, — сказал колдун, садясь за пульт охраны.

— Одержимыми? Это эти… со светящимися газами?

— Да.

— А кто они?

— Это демоны — так называемые, бесы. — Незнакомец переключал камеры и изучал план корабля. — Они вселяются в людей и превращают их в одержимых. Наверное, подцепили когда проходили через облако черны.

— И что теперь делать?

— Уходить отсюда. Черт… Похоже, все капсулы уже улетели.

— Мы можем использовать шаттлы, но для этого нужно вначале встать на орбиту, иначе мы врежемся в Фокос.

— Кто будет управлять кораблем?

— Я могу. Я пилот. Я отбываю здесь наказание. Долго объяснять. Пойдем!

— Ну, если так, то пойдем. Путь в рубку открыт.

— Я возьму оружие! — сказала девушка, кинувшись к винтовке.

— Бесполезно, — остановил ее незнакомец. — Одержимые не уязвимы для обычного оружия. От них лучше просто убегать. Еще они не любят шум.

Колдун взял девушку за руку и повел в командный центр корабля. И снова — коридоры, тела, окровавленные стены… Из приоткрытой двери каюты доносились какие-то звуки похожие на чавканье. Девушка попыталась заглянуть внутрь, но не успела — человек в песочной рясе шел быстро, крепко держа ее за руку. Наконец, они добрались до рубки, но дорогу им преграждало трое одержимых. Измазанные кровью они дрались за растерзанный труп. Девушка спряталась за колдуном и зажмурила глаза. Человек в рясе выставил перед собой ладонь и погрузился в медитацию. Одержимые прекратили драться и обратили внимание на людей. Пошатываясь, они начали медленно приближаться, но колун стоял неподвижно. Вдруг, одержимые затряслись и остановились. Изо рта вначале одного, потом второго, третьего вылетели светящиеся фиолетовые точки. Они хаотично метались подобно мухам, но подчиненные невидимой силе, влетели в ладонь человека в рясе и тот сжал руку в кулак. Лишь услышав звук упавших на пол тел, девушка открыла глаза. Обернувшись, она увидела прямо перед собой четвертого одержимого. Она даже не успела закричать, как человек в рясе, загородив ее собой, ударил нападавшего лбом в нос.

— Быстро внутрь! — прокричал колдун.

Он слегка подтолкнул девушку в дверь, а сам сдул с ладони пыль, оставшуюся от светящихся мушек, на пытающегося встать одержимого. Тот начал чихать, и колдун проследовал за девушкой в центр управления. Через мгновение одержимый вспыхнул ярким фиолетовым пламенем. Двери рубки закрылись.

— Черт! У нас большие проблемы, — воскликнула девушка, взглянув на приборы. — Мы прошли точку невозврата. Мы не сможем выйти на орбиту. Мы падаем на Фокос!

— И что теперь?

— Все. Мы погибли, — сказала девушка и заплакала.

— Не спеши. Всегда есть шанс. Подумай, что еще мы можем сделать… Успокойся. — Колдун накрыл своей ладонью руку девушки.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Зэн, — ответил незнакомец.

— А меня Джута.

— Вот и познакомились, — сказал Зэн, улыбнувшись.

— Шутишь? Нашел время…

Паника сковала разум Джуты. Она смотрела на приборы, пытаясь найти решение. Корабль просто падал на планету, и спасти его в таком случае было невозможно. Ни одна стандартная инструкция не была рассчитана на подобную ситуацию. Все меры по спасению уже должны были быть предприняты. Даже если бы на корабле еще оставались спасательные капсулы, их нельзя было бы применить. Траектория и скорость были таковы, что капсула, отделись она от корабля, просто не смогла бы выйти на орбиту, а значит, упала бы на поверхность.

«Это тюрьма… Это тюрьма… — вертелось в голове Джуты.

— Ее невозможно покинуть… Она спроектирована для этого…»

Между тем, приятное тепло поглощало руку Джуты, лежавшую под рукой Зэна. Оно поднялось к плечу, и опустилось вниз до поясницы. Появилось странное ощущение — как будто кто-то положил на спину нежные теплые руки. Страх постепенно покинул Джуту, сердце успокоилось, дыхание выровнялось; и тут она вспомнила, что универсальные скафандры для работы в открытом космосе были оборудованы парашютами. Они наверняка были на борту. При взлете и посадке на легких шаттлах космонавты уже давно использовали те же самые скафандры, что и в открытом космосе. Старые модели списали уже лет пятьдесят назад. Если в атмосфере у шаттла возникали критические неполадки, экипаж покидал его при помощи обычной катапульты и спускался на парашютах даже с очень больших высот. И тут же план дальнейших действий стал для Джуты очевиден.

— Бежим в шлюз! — крикнула Джута и сорвалась с места. — Нам нужно достать два скафандра.

— Что ты собираешься делать? — спросил Зэн, следуя за ней.

— Мы спустимся на шаттле.

— Но ведь эти шаттлы…

— Я знаю, — перебила его Джута, — но это единственный выход. Более того, на них даже нет катапульт, но их двигателями можно затормозить падение.

— А как мы покинем шаттл?

— Шаттлы класса космос-космос имеют корпус, рассчитанный на давление изнутри. Они не рассчитаны на сопротивление воздуха снаружи. Если развернуть такой шаттл брюхом вниз, поток воздуха разорвет его напополам в самом не прочном месте, то есть по шву между кабиной и грузовым отсеком.

Избегая блуждавших по кораблю одержимых, Зэн и Джута добрались до шлюзов. От шлюзовых камер до шаттлов было подать рукой, поэтому в громоздких скафандрах далеко ходить не пришлось.

— Ты умеешь пользоваться скафандром? — спросила Джута.

— Нет.

— Тогда смотри. На твоей левой руке есть пульт. На нем шарик, колесо и еще две кнопки. Та, что с галочкой — это «подтверждение», та, что с крестиком это «отмена». Вверху есть шесть клавиш с цифрами. Это кнопки переключения режимов. Теперь посмотри на дисплей в своем скафандре. Сейчас он в режиме «поверхность». Когда ты войдешь в атмосферу, он автоматически войдет в режим «падение». В этом режиме ты сможешь видеть высоту, давление, вертикальную скорость и так далее. Короче, самое важное — это скорость падения и высота. На высоте двадцать тысяч метров сработает система торможения и выстрелит парашют. Не пугайся. Тебе покажется, что скафандр взрывается, но это так и должно быть. Самое главное — если система торможения автоматически не сработает до пятнадцати тысяч, ты должен будешь запустить ее вручную. Для этого нажми галочку и крестик одновременно три раза. Все запомнил?

— Да. На двадцати тысячах метров должен выстрелить парашют. Если не выстрелит до пятнадцати тысяч, нажать три раза крестик и галочку одновременно.

— Еще нам нужно договориться, где приземляемся. Открой у себя в скафандре карту.

— Как?

— Нажми галочку, попадешь в меню. Выбери колесиком пункт два. Выбери Фокос. На карте найди Змеиный Каньон. Карта прокручивается при помощи шарика, приближается и отдаляется колесиком.

— Нашел. Видишь пятиугольную светлую область?

— Сейчас, подожди. Я не могу найти… А вот нашла. Вижу.

— Это гладкие скалы, туда и приземлимся.

— Ты что, знаешь эти места?

— Конечно. Когда приземлишься, главное не становись на песок. Сядь где-нибудь на скале, я тебя сам найду.

— Хорошо. Когда раскроется парашют, ты увидишь на экране карту поверхности. Это та область под тобой, в которую ты можешь приземлиться. Чем ты ниже, тем меньше эта область. При помощи шарика ты можешь водить курсором по карте. То место, куда показывает курсор — это место приземления. Система управления парашютом сама доведет тебя туда. При слабом ветре погрешность составляет квадратный метр.

— Понял.

— Ну, тогда отстыковываемся. — Загорелась какая-то лампочка, и раздался писк. — А черт! Забыла дверь закрыть… — сказала Джута и нажала кнопку. Писк прекратился.

Медленно открылся люк в полу. Глухо щелкнув, отцепились крепления, и шаттл провалился в черную бездну. Центробежная сила начала относить его все дальше и дальше от корабля. Фокос был уже совсем близко. Когда Джута разворачивала корабль, ярко желтый диск закрыл собой весь иллюминатор. Коричневые каньоны и зеленые скалы были уже отчетливо видны с такой высоты. Шаттл с огромной скоростью падал на планету, и Джута развернула его основными двигателями вниз, чтобы замедлить падение. Из иллюминатора еще был виден космос, но шаттл уже прилично потряхивало. Небо вокруг постепенно меняло цвет с черного на темно синий, а затем на голубой. Корабль трясло все сильнее и сильнее. Корпус то и дело издавал пугающий скрип. Воздушный поток вырывал снаружи все, что торчало и было плохо закреплено. Когда двигатели стали бесполезны, Джута решила положить корабль на брюхо. В иллюминаторе появился еще изогнутый горизонт. Падая плашмя, шаттл начал спускаться почти с постоянной скоростью, но вибрация усилилась. Шаттл начал крениться то в одну, то в другую сторону. Жестом Джута показала Зэну, чтобы тот выходил. Преодолевая тряску, Зэн и Джута, наконец, выбрались из кабины в грузовой отсек. Они прижались спиной к перегородке кабины и начали ждать, как вдруг из-за ящика выпал человек одетый в тюремную робу. Его мотало от стены к стене. Он пытался встать, но из-за тряски у него не получалось. На мгновение взгляды Джуты и этого человека пересеклись. Его глаза не светились фиолетовым. Раздался скрежет металла, и полоса дневного света проникла в грузовой отсек. Еще мгновение. Хлопок. Обломки шаттла унеслись куда-то вверх, и Джута уже, кувыркаясь, падала в воздухе.

Система торможения сработала как положено. Языки пламени вырвались из скафандра со всех сторон. Выстрелил парашют, и Джута повисла на стропах. Наступила тишина. Джута открыла глаза, и голубой свет ослепил ее. На Галеоне, откуда Джута была родом, из-за влажности, небо было серым даже в ясную погоду, а здесь ни одно облачко не нарушало совершенной небесной чистоты. Джуте казалось, что нет и не может быть ничего прекрасней этого голубого света. На глаза ее навернулись слезы, и страшные воспоминания вдруг поблекли, как если бы были сном. Лишь первозданная красота фокосского неба наполняла ее душу, и о существовании чего-либо иного ничто не напоминало кроме обломков космической тюрьмы, падавших вереницей светящихся точек вдалеке.

Джута мягко опустилась на поверхность, выбрав для приземления огромный плоский камень. Освободившись от парашюта, она осмотрелась. Кругом была безжизненная каменистая пустыня. Казалось невероятным, что эта планета обитаема.

— Зэн! — радостно закричала Джута, увидев выходящего из-за скалы Зэна.

Джута радостно подбежала и, закрыв глаза, прижалась к нему на столько, насколько позволяли скафандры. Если бы не они, Зэн обнял бы Джуту, но все, что он смог сделать — это положить руки ей на плечи. Так они простояли несколько секунд.

— Ну как ты? Цела?

— Да, со мной все в порядке.

Джута открыла глаза и увидела, что Зэн с улыбкой смотрит на нее. Их взгляды пересеклись, от чего Джута смутилась и, слегка покраснев, тут же ослабила объятья, затем отошла и с деловым видом начала осматривать окрестности.

Они стояли на гладкой, невысокой, обточенной ветром скале посреди бескрайней каменистой пустыни. Где-то в двадцати километрах от них, на горизонте виднелась естественная каменная стена — это был Змеиный каньон. Ни каких признаков присутствия человека видно не было, если не считать клубов дыма от разбившегося неподалеку шаттла и дорожки следов на песке, оставленных Джутой.

Радость мгновенно сменялась паникой. Джута понимала, что их никто не будет здесь искать. Кому пришло бы в голову, что кто-то мог покинуть падающую станцию подобным образом? К тому же, если бы их и попытались найти, обнаружить двух человек в бескрайней пустыне было бы крайне сложно, учитывая зону поиска, которая при падении из космоса составляла десятки тысяч квадратных километров. Поняв, что выбраться из этой пустыни им, возможно, не удастся, Джута села и заплакала.

— Ну что с тобой? Не плачь, — успокаивал ее Зэн. — Все хорошо, мы же выбрались.

— Ни черта мы не выбрались! — отмахнувшись от него, крикнула Джута. — Посмотри вокруг! Кто нас будет здесь искать? Лучше бы мы разбились! Я не хочу погибнуть от жажды в этой пустыне.

— Не бойся. Я раньше здесь жил. Поднимайся, я расскажу тебе про это место.

Зэн поднял Джуту на ноги, встал сзади и начал показывать окрестности, поворачивая ее в нужную сторону.

— Мы находимся возле Змеиного каньона. Это моя родина.

— Ты пришелец?

— Да. Я жил здесь долгое время. Смотри, вон там, за скалой, космодром. На него мы бы сели, если бы спускались как положено. Вон там, исследовательский центр. Он совсем близко, но его не видно за горизонтом. Здесь часто бывают песчаные бури. Видишь, скала, на которой мы стоим, какая гладкая. Это от ветра с песком. Из-за этих ветров все строения на поверхности укреплены и не выше одного этажа в высоту, а все остальное под землей. Поэтому этажи на Фокосе считаются всегда сверху вниз.

— Ну вот, обрадовал. А если начнется песчаная буря, что мы будем делать?

— Не начнется — не сезон. Видишь два ущелья. Вот то, небольшое — это ущелье Намуко. Оно названо в честь ученого Юя Намуко. Он первым описал взаимодействие магии с физическими полями. А вот то большое ущелье, названо именем Учителя Сириуса — человека, который когда-то повел людей за собой сюда, на Фокос. Те люди обрели Землю обетованную и основали на ней Страну пришельцев.

— Нам-то, что делать? Ты предлагаешь идти туда пешком?

— Нет. Мы дождемся заката, а потом я пойду за помощью.

— Хочешь сказать, что ты пойдешь за помощью, а я останусь здесь?

— Да. Лучше будет, если я пойду один.

— Нет, — умоляющим голосом произнесла Джута. — Не оставляй меня здесь одну. Я боюсь.

— Не бойся, я быстро доберусь до песчаных призраков и пришлю помощь. Они хорошо знают пустыню и быстро тебя найдут.

— До песчаных призраков?

— Да, а что? Чего ты испугалась?

— Они ведь дикари! Я их боюсь.

Зэн громко рассмеялся.

— Кто тебе сказал? — сквозь смех произнес Зэн.

— Ну… Я слышала, — смутившись, ответила Джута.

— Песчаные призраки в основном только тем и занимаются, что отыскивают в пустыне заблудившихся. Они найдут тебя и отведут на космодром.

— Можно я пойду с тобой?

— В скафандре ты далеко не уйдешь, а без скафандра быстро вспотеешь и израсходуешь всю воду. К тому же ночью здесь очень холодно. В своей одежде ты замерзнешь.

— А ты?

— На мне ряса. Она сделана из специальной ткани — днем в ней прохладно, а ночью тепло. В общем, я быстро доберусь — я буду практически бежать. Не волнуйся, в этом скафандре тебе ничего не угрожает. Пойдем, сядем в тень.

Они спустились к подножью скалы и сели в небольшом углублении, где каменный навес образовывал тень.

— Судя по солнцу, сейчас около семнадцати часов по фокосскому времени, — сказал Зэн, глядя на небо. — Значит, до заката ждать три часа — три фокосских часа.

Возникла пауза.

— Расскажи о себе, — поддержала разговор Джута. — За что ты попал в тюрьму? Ты не похож на уголовника.

— Это долгая история.

— Ну… У нас есть время.

— Моя дочь участвовала в демонстрации протеста против националистских законов, принятых новым правительством…

«Если у него есть дочь, значит, вероятно, есть и жена, — подумала Джута, и эта мысль вернула ее с небес на землю. — Ну конечно! Не может быть, чтобы такой мужчина в его возрасте был одинок и не имел детей, тем более, если он пришелец».

— Демонстрацию разогнали, — продолжал Зэн. — Началась драка. Откуда не возьмись, появились молодые националисты…

Короче, в этой неразберихе убили полицейского, и обвинение пало на мою дочь.

— Кошмар!.. И что теперь с ней? Ее арестовали?

— Нет. Она скрылась, и теперь ее никто не найдет.

— А причем здесь ты?

— Вначале меня обвинили в укрывательстве, но этот факт не удалось доказать.

— Тогда как ты очутился в тюрьме?

— Есть такой закон — «Закон о неблагонадежных иммигрантах».

— Никогда не слышала.

— Его приняло новое правительство совсем недавно. По нему, любой иммигрант, совершивший преступление или правонарушение, навсегда лишается права проживания в стране. Неблагонадежными считаются также и те, чьи родственники совершили преступление. Меня депортировали по этому закону.

— А почему ты оказался в камере с уголовниками?

— Меня депортировали прямо из следственного изолятора. Там не особенно разбирались — кто есть кто.

— Прости, я вижу тебе больно об этом говорить, — сказала Джута, заметив грусть в глазах Зэна. — Давай сменим тему?..

— Скажи, а почему вас называют пришельцами? — достаточно странное слово.

— Это все из-за неправильного перевода, — ответил Зэн. — В катонийском есть два слова: «ёино» и «бино». Первое означает «переселенец» — то есть тот, кто переезжает. Второе, означает «пришелец», «чужестранец» — то есть тот, кто приезжает. Те катонийцы, что после цунами переселились в другие страны на Титане, назывались бино, мы же всегда называли себя ёино. Алларийцы не выговаривают катонийское «ё», и постепенно всех катонийцев стали называть бино, а потом это слово еще и перевели на ал л арийский. Получились «пришельцы».

— Теперь понятно. А кем ты работал на Галеоне?

— Я преподавал историю и политологию в Университете экономики и права в Цитадели.

— А я вот совсем не разбираюсь в политике. Я, хоть убей, не могу запомнить кто такие правые, кто такие левые и чем они отличаются.

— Ну, тебе, как простому избирателю, о правых и левых достаточно знать не многое. В современном обществе существуют две группы людей с противоположными интересами — это работодатели и наемные рабочие. Грубо говоря, владельцы компаний хотят, чтобы рабочие трудились двадцать четыре часа, семь дней в неделю бесплатно. Рабочие же, наоборот, хотят получать деньги и льготы, ничего не делая. Так вот, правые защищают интересы работодателей, а левые — наемных рабочих. Правые стараются дать больше самостоятельности частным компаниям, и вообще отдельным людям. Они стремятся к тому, чтобы экономика была как можно менее регулируемой и основывалась на принципах естественного отбора. Левые, напротив, борются за социальную справедливость, за равенство людей независимо от их умственных и физических способностей. Левые вообще считают естественный отбор в обществе чем-то негуманным, тогда как правые утверждают, что он неизбежен. На самом деле и те и другие заблуждаются в некоторых вещах, но и те и другие выполняют свою важную функцию. Мировая экономика подобна океану, по которому постоянно гуляют волны. Государства — это корабли. Волны бьют их то справа, то слева, раскачивают, кренят, и если команда зазевается, всего одна волна может перевернуть корабль, и он утонет.

Когда государство накреняется вправо, экономика начинает стремительно развиваться. Кто-то обогащается, кто-то разоряется. Конкуренция постоянно растет, и в конечном итоге жизнь всех людей превращается в постоянную добычу денег для выживания. Культура постепенно превращается в шоу-бизнес; гибнет фундаментальная наука. Со временем у людей развивается социальная близорукость — это такое состояние, когда человек настолько занят, что у него не остается времени, да и желания, остановиться и подумать. Он стремится к выгоде в краткосрочной перспективе, здесь и сейчас, не задумываясь о последствиях. В конечном итоге общество обрастает нестабильными финансовыми конструкциями — мыльными пузырями: финансовыми пирамидами, необеспеченными кредитами, неликвидными ценными бумагами… Выхода из этого положения два: государство либо резко переваливается влево, либо переворачивается и идет ко дну.

Но и левый крен не менее опасен. В нем государство начинает заботиться обо всех, и, если оно богато, достается каждому. Однако все идет хорошо до тех пор, пока у страны есть деньги, но представь себе, что по каким-то причинам государство обеднело. Это может быть что угодно — катаклизм, война или экономический кризис в другой стране, не важно. В этот момент вдруг оказывается, что большая часть предприятий нерентабельны, а рабочая сила чрезвычайно дорога. Сократить никого нельзя, потому что всех защищает трудовое законодательство и профсоюзы. Уменьшить зарплаты нельзя по той же причине. Между тем, товары производимые предприятиями, оказываются неконкурентоспособными, потому что, в отсутствии конкуренции, при полной социальной защищенности, об их качестве никто не заботился. Государство начинает раздавать последние деньги всем подряд лишь бы не допустить безработицы, которая все равно случается, потому что для предприятий стесненных социальными обязательствами банкротство становится единственным выходом. В итоге, результат тот же самый: невыплаты по долгам, обесценивание валюты, нищета, и выхода тоже два: либо резкий кувырок вправо, либо гибель.

Так и болтает государство из стороны в сторону, если у него нет внутреннего маятника, который гасил бы эти колебания. Таким маятником может быть, например, симметричная двухпартийная система. Идеальное государство должно уметь становиться то правым, то левым, когда ему это выгодно, а не вследствие качки. Вот ты за кого голосовала на выборах?

— На каких выборах?

— Как? Ты даже не знаешь о выборах?

— А! Ты про выборы президента? Я не голосовала, я была тогда в походе. Я работала пилотом в одной транспортной компании.

— Как же вы так работали, что даже не знали о происходившем на родине?

— Мы постоянно были в рейсах. На планеты даже не спускались — от одной орбитальной станции до другой. Нас даже вынуждали нарушать правила полетов, чтобы сэкономить время. Выбора особенно не было и мы нарушали. Потом, как-то раз, мы попали в аварию — столкнулись на выходе из стыковочной зоны с другим кораблем. Хорошо, что ни кто не пострадал. Естественно, во всем обвинили меня как пилота. В общем, меня отстранили от полетов и назначили наказание — исправительные работы. В той проклятой тюрьме я была медсестрой.

— Значит, из тебя сделали крайнюю…

— Получается так. Ну да ладно. А на счет выборов я не знаю. Из наших вообще никто не голосовал.

— Вообще, ты должна была проголосовать на одной из орбитальных станций заранее.

— Нам никто об этом не сказал. Хотя подожди… Как раз перед последним рейсом, капитан зачем-то собрал у всей команды паспорта, а потом вернул, ничего не объяснив. Мы еще думали, для чего он это сделал?..

— Все понятно. Значит, кто-то проголосовал за вас.

— Получается так. И что теперь?

Зэн рассмеялся.

— Кошмар! Ты вообще ничего не знаешь?

— Не знаю. Расскажи.

— Вопреки всем ожиданиям, во второй тур прошел лидер Социалистической партии Галеона — Демми Арчиус. Вместе с ним прошел лидер ультраправой партии Новый Галеон — Юли Зэус, что было более чем предсказуемо. Пропаганда твердила, что Арчиус — безнадежный кандидат, что за него проголосуют только три-пять процентов граждан, то есть исключительно сочувствующие пришельцам. «В конце концов, он — пришелец, а какой здравомыслящий галеонец будет голосовать за пришельца?» — так они рассуждали. Однако, людям до того надоело господство корпораций, что они проголосовали бы хоть за черта с рогами, лишь бы против них. Арчиус обещал людям принять такие законы, которые уравняли бы в правах бедных и богатых — законы, защищающие права сотрудников и расширяющие ответственность работодателей. Арчиус обещал вывести экономику Галеона из кризиса, в котором она находится со времени окончания войны корпораций.

— Разве экономика Галеона в кризисе?

— Конечно. Видимое благополучие обманчиво. Ты, наверное, знаешь, что многие Галеонцы боятся и ненавидят пришельцев. Началось это не так давно. Зэус разжег эту ненависть. Он обвиняет пришельцев в заговоре против Галеона. Он утверждает, что на Титане власть тайно уже принадлежит пришельцам, что в лабораториях Фокоса разрабатываются образцы оружия, при помощи которых Титанианская армия захватит Галеон. Он хочет развязать войну на Фокосе.

— Бред какой-то.

— Да, хорошо продуманный бред — простой и понятный. Многие на Галеоне в него верят.

— Тогда зачем Титану давать Галеону независимость?

— Зэус утверждает, что это делается для того, чтобы ослабить экономику Галеона. Многие товары, например, продовольствие, на Галеоне не производятся, либо их производится очень мало. Зэус утверждает, что Титан попытается задушить Галеон ценами на эти товары. Когда Галеон введет свою валюту, она мгновенно обесценится. Цены повысятся, и в этом естественно обвинят Титан якобы захваченный пришельцами.

— А почему именно пришельцы им покоя не дают?

— Понимаешь, именно пришельцы разрабатывают технологии, делающие галеонские товары неконкурентоспособными. Земля обетованная толкает прогресс, от которого галеонцы отстают. Если разработки прекратятся, Титан по-прежнему будет нуждаться в Галеоне. К тому же, галеонские корпорации, как ни кто, умеют делать деньги на войне. Война даст заказы оружейным и транспортным компаниям, у добывающих компаний появятся каналы сбыта и так далее. Война расшевелит галеонскую экономику.

— Понятно. Но ведь так они тоже долго не протянут. Война то рано или поздно закончится.

— А кого это волнует?..

— Так Зэус все-таки победил на выборах?

— Конечно. Корпорации сделали все для этого. Сам Зэус был уверен в легкой победе. Правда, все пошло не совсем так, как планировалось. С небольшим преимуществом во втором туре все-таки победил Арчиус. Все СМИ сразу начали кричать, что результаты сфальсифицированы. Конечно, сфальсифицированы. Только в пользу Зэуса. Я уверен, что за Арчиуса проголосовало больше. Однако Зэус не собирался сдаваться. Партия Новый Галеон подала в суд. Поводом для подозрений было большое количество наблюдателей от титанианской Алларии. Титанианская конфедерация всегда поддерживала Социалистическую партию, и, естественно, обвинения в подтасовках пали на них. Мол, они замечали нарушения только со стороны Нового Галеона, а на подтасовки социалистов закрывали глаза. На суд оказывали огромное давление. Новый Галеон требовал от суда безоговорочного признания Зэуса президентом, но суд не имел на это права и пошел на компромисс. Был назначен третий тур выборов. По решению суда, количество независимых наблюдателей было уменьшено вдвое, и это позволило Зэусу, хоть и с небольшим преимуществом, но победить. После победы Зэуса между его сторонниками и пришельцами началась информационная война. Из всех источников массовой информации в адрес пришельцев лился поток обвинений во всех смертных грехах. Всеми силами правительство пыталось разжечь в людях ксенофобские настроения, и это удалось. Пришельцы очень быстро стали изгоями. По всей видимости, скрытой целью этого было спровоцировать вооруженное восстание, обвинить в этом пришельцев и создать повод для высадки войск на Фокосе.

— Я и не знала, что на Галеоне происходят такие вещи…

Прошло три часа.

— Солнце скоро сядет, — сказал Зэн, посмотрев на небо. — Мне пора идти.

Зэн снял с себя скафандр, расправил скрученную валиком рясу и начал разминаться.

— Ты вернешься? — спросила Джута.

— Думаю, нет. У меня дела здесь. Я пришлю помощь, а сам отправлюсь в каньон.

— Значит, мы никогда больше не встретимся… — Джута не скрывала сожаления, а наоборот, всеми силами старалась, чтобы Зэн его заметил.

— А ты хочешь встретиться?..

— Очень…

— Значит, возможно, встретимся… — Зэн посмотрел Джуте прямо в глаза. — Ну, тогда до встречи… Ни в коем случае не выходи на песок.

Как и обещал, Зэн почти бегом направился в сторону каньона, а Джута провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.