На фокосскую пустыню опустилась ночь. Джута сидела под скалой, поджав ноги, и разглядывала кусочек звездного неба, видневшийся в промежутке между скалами. Звезды здесь горели ярко — почти как в открытом космосе. Одна из них, светившаяся голубоватым светом, была значительно больше остальных — это был Титан. Джута хоть и очень устала за прошедший день, все равно не могла заснуть из-за доносившихся со всех сторон звуков. Возможно, они и были здесь всегда, но при свете дня Джута на них не обращала внимания. Блуждавший между скал ветер то и дело завывал подобно волку. Шуршание оторванных от корней сухих кустарников напоминало чье-то сопение. Казалось, что в трещинах кто-то ползал, скребя по камням своими когтями. То и дело слышался треск остывавших камней, некоторые из которых лопались, издавая громкий хлопок. От каждого такого хлопка Джута вздрагивала, ее сердце начинало беспокойно биться, а медленно поглощавший ее сон тут же отступал. Хлопки камней напоминали ей тот звук, что она слышала в каюте капитана, и ужасные образы снова вставали перед глазами.

Джута ничего не видела в кромешной мгле и, вспоминая все, что знает о пустынях, пыталась объяснить себе происхождение каждого из звуков. Ей это почти удавалось, но один — самый пугающий звук — она никак не могла объяснить. Время от времени, издалека, скорее всего из каньонов, он разносился по пустыне и был похож одновременно и на рев слона, и на скрип гнущегося металла. Звук не был очень громким, но, задевая какие-то потаенные звериные инстинкты, он вызывал непреодолимое желание, не оглядываясь, бежать прочь. В эти секунды Джута поймала себя на мысли, что теперь знает, что значит: «волосы встают дыбом». От этих пронзительных звуков каждый волосок на ее теле немного шевелился. Успокаивало только то, что звук этот не приближался, а каждый раз возникал приблизительно в одном и том же месте.

Джута заметила, как по скале напротив чиркнул тусклый луч света. Он мелькал из стороны в сторону, становясь все ярче и ярче. Послышался молодой женский, скорее даже девичий, голос.

— Ау!.. Есть здесь кто?.. — прокричал голос на алларийском без акцента. — Ау, выжившие! Или вас уже змеи поели?

— Я здесь! — радостно закричала Джута и несколько раз попыталась встать, но скафандр жутко мешал.

В следующее мгновение яркий свет ударил Джуте в лицо.

— Вот ты где, — сказал девичий голос из темноты.

— Привет, — робко произнесла Джута.

— Привет. — Силуэт протянул Джуте флягу. — Пить хочешь?

— Да, очень.

— На, держи. Ты одна?

— Да, одна.

Днем Джута сидела с открытым скафандром, и горячий сухой воздух медленно иссушал ее тело. Схватив флягу, она стала жадно хлебать воду пока не почувствовала тяжесть в животе. От страха Джута даже не замечала, как сильно хочет пить. Утолив жажду, она со словами благодарности вернула флягу.

Как не старалась Джута, но зайчики от света фонаря, ни как не давали разглядеть лица девушки. Она была невысокого роста, одета в обычный костюм песчаного призрака, который Джута еще в детстве видела на картинке: песочного цвета рубаха, кожаный корсет, опоясанный множеством ремешков с креплениями для различного снаряжения, кожаные поручи также с креплениями, кожаные перчатки с ребристым покрытием на внутренней стороне, чтобы руки не соскальзывали с камней. На девушке были штаны из той же ткани, что и рубаха; они были заправлены в мягкие высокие кожаные ботинки с толстой ребристой подошвой, предназначенной для ходьбы по раскаленным камням. На голове девушки была завязана белая бандана, а на шее — белый шарфик который, если его поднять на лицо, превращался в маску песчаного призрака. За спиной у девушки висел большой рюкзак, который, казалось, был больше ее самой. Судя по голосу, девушка была еще совсем юной.

— Скажи мне свое имя, и еще, было бы идеально, если бы ты вспомнила номер своего галеонского паспорта.

— Джута Лейнец. Номер паспорта КТ-723-53-72. — Джута была удивлена таким вопросом от песчаного призрака — у нее создалось впечатление, что она проходит пограничный контроль.

Девушка включила передатчик и начала рапортовать на катонийском.

— Ты отвезешь меня в поселок? — спросила Джута.

— Нет, — равнодушно ответила девушка. — Мы будем сидеть здесь, и ждать спасателей.

— А ты не спасатель?

— Я песчаный призрак.

С первого взгляда Джута заметила в облике девушки что-то недоброе, и только сейчас поняла что именно — из ее рюкзака торчала рукоятка катонийского дуэльного меча.

— Тебя прислал Зэн? — спросила Джута.

— Какой такой Зэн?

— Ну, со мной был еще один человек. Вечером он ушел в сторону каньона за помощью, а я осталась ждать здесь.

— Он либо идиот, либо местный. Если он не знает пустыни, думаю, он уже мертв.

— Он пришелец! — воскликнула Джута, защищая Зэна. — На нем была ряса песочного цвета. Должно быть, он светлый маг. Он сказал, что хорошо знает эту пустыню.

— Зэн говоришь? А как он выглядел?

— Высокий. На вид, лет тридцати. Черные прямые длинные волосы, забранные в хвост. Борода, не очень длинная.

— А как его фамилия? — продолжала любопытствовать девушка.

— Я не знаю.

— Ну да ладно. — Девушка поставила на землю рюкзак и начала отстегивать от него какой-то сверток. — Вот, надень это, а я пока костер разведу.

В свертке была стопка пришельской национальной одежды сшитой из ткани песочного цвета: легкие штаны, платье с длинным рукавом похожее на халат, пояс и перчатки. Там же лежали белый пришельский платок и сапоги из мягкой змеиной кожи, такие же, как и те, что были на девушке.

— Как тебя зовут? — спросила Джута.

— Люка, — ответила девушка и протянула руку для рукопожатия.

Люка сняла с рюкзака какой-то складной посох и, соединив две части рукоятки, воткнула его в песок неподалеку. Когда она сняла чехол, прикрепленный к верхушке посоха кристалл, засиял зеленоватым светом. Кристалл был не очень ярким, но его хватало, чтобы осветить местность в радиусе метров пяти. Пока Джута выбиралась из скафандра, Люка, прихватив с собой только фонарик, куда-то убежала. Ночью в пустыне было холодно, и когда Джута все-таки сняла с себя неудобный скафандр, ей очень скоро захотелось обратно. Колотясь от холода, она спешила одеться в пришельское платье в надежде, что в нем будет теплее.

Рукава платья были длинной до запястья, само же оно заканчивалось на середине бедра. Благодаря двум разрезам по бокам платье ни сколько не стесняло движения ног, а регулируемая застежка на спине позволяла затянуть его по талии. Простое на вид оно было гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд. Внутри него был заключен секрет, тот же самый, что позволил Зэну пройти через пустыню в его рясе. Платье было двухслойным, и если верхний слой был сделан из обычного естественного волокна, которое пришельцы изготавливали из корней пустынных кустарников, то ткань внутреннего слоя была устроена гораздо сложнее. Эта мягкая синтетическая ткань белого цвета впитывала пот, оставаясь всегда сухой, но главной ее особенностью было то, что она могла нагреваться и охлаждаться в зависимости от температуры окружающей среды и количества потоотделения. В волокнах этой ткани существовала целая экосистема. Искусственно созданные бактерии — разогревающие, охлаждающие и вспомогательные — питаясь человеческим потом и частицами кожи, активировали и гасили друг друга. Их сочетание было тонко подобрано таким образом, чтобы сохранять внутри одежды температуру комфортную для человека. Бактериям требовалось время чтобы настроиться, но уже через час человек не чувствовал ни жары ни холода. Белые пришельские платки были устроены таким же образом.

Тем временем Люка вернулась с мешком, как показалось Джуте, коричневых камней. Высыпая камни, Люка внимательно рассматривала раздетую до нижнего белья Джуту, от чего той стало неуютно.

— У тебя штрих-код на плече. Ты военная? — с недоверием спросила Люка.

— Нет. Штрих-коды сейчас ставят всем, кто работает на транспортные компании. В нем зашифрована персональная информация сотрудника. Я была пилотом корпорации Галеон-Логистика — перевозила грузы.

— Понятно.

Надев на себя все, что было в свертке, Джута поняла, что это был скорей не костюм, а еще один скафандр только более легкий и удобный. Все ее части тела, кроме лица, были скрыты под этой одеждой.

Люка достала из рюкзака длинные охотничьи спички и начала поджигать сложенные горкой камни, принесенные ею из пустыни. К удивлению Джуты, камни начали тлеть и постепенно загорелись. Запахло паленым сеном. Тихо потрескивая, костер постепенно разгорался, и Джута села поближе, чтобы согреться.

— А как ты оказалась здесь? — спросила Люка и Джута начала рассказывать подробности всего произошедшего с ней на корабле.

Порывы ледяного ветра уносили тепло, исходившее от костра. Джута сидела у самого огня, съежившись, держа руки под теплым платком, но все равно ни как не могла согреться. Ее одежда еще не настроилась и плохо регулировала тепло.

— Тебе холодно? Накинь мой платок. — Люка сняла с головы платок и обернула им Джуту.

Теперь Джута могла разглядеть лицо девушки. Люка была еще очень молода. Хотя на вид ей было всего лет пятнадцать, ее тонкие черные глаза были исполнены холодного безразличия — как будто за плечами ее была длинная, полная страданий жизнь, и лишь здесь, в полном одиночестве, девушка обрела покой. Даже когда Люка из вежливости улыбалась, взгляд ее оставался неизменен — губы улыбались, а глаза нет. Волосы девушки сзади были коротко подстрижены, а длинная челка на левую сторону закрывала пол лица, когда Люка опускала голову. На фоне угольно черных волос выделялась тонкая полоска отросших не прокрашенных корней.

— На твоей одежде кровь. Ты что, кого-то убила по дороге?

— спросила Люка, усмехнувшись.

— Не я — демон.

— Ты столкнулась с демоном? — Люка оживилась. — Расскажи.

— Да нечего рассказывать. Я была рядом, когда… В общем… В комнату ввалился одержимый. Рядом был капитан. Одержимый смотрел на него, а капитан… Он схватился за голову…

— Я знаю, — прервала ее Люка, — и голова лопнула. Демон просто вскипятил ему мозг.

— Потом одержимый упал и начал пожирать его внутренности…

— Да, одержимые едят мозги. В тканях мозга содержится много Д-белка. Он является активным агентом при взаимодействии нервных клеток с магией. Бесы умеют его усваивать в организме-носителе, уже не помню как.

— Это было омерзительно…

— Вообще, бывают два вида одержимых. Первые — это те, что одержимы бесами. Они, в общем-то, не очень опасны. Главная возня в том, что если человек одержим бесом меньше двух часов, его еще можно спасти. Есть специальное колдовство для извлечения демона из человека, поэтому не всех одержимых можно просто убить. А есть еще восставшие маги. Если мага ранили в голову, его мозг умирает, но магия тела восстанавливает ткани. Память человека при этом теряется, и маг превращается в безумное существо. Такие очень опасны. Они подчиняются лишь животным инстинктам, и если ты внезапно выскочишь перед ним, и он испугается, не удивляйся, если в тебя вдруг ударит молния или ты вдруг загоришься. — Люка еще долго могла бы говорить о демонах, но, увидев шок в глазах Джуты, остановилась. — Ой, прости. Я наверно не должна тебе этого рассказывать, ты же не профессионал в этом деле. Прости.

Люка подсела вплотную к Джуте и обняла за плечо. Объятья неожиданно оказались чересчур крепкими для пятнадцатилетней девушки. Джуту обняла как будто мужская рука.

— Я тебя испугала своими рассказами?.. — говорила Люка, гладя Джуту по руке. — Прости… Защищать Землю обетованную от демонов — это наша работа. Правда, чаще приходится искать в пустыне таких как ты. Слезы в район Змеиного каньона падают редко, а в дальние экспедиции берут только самых опытных. Я мечтаю когда-нибудь сразиться с демоном.

— Зачем тебе это?

— Ты не воин, тебе не понять… — Люка перевела взгляд на огонь и на мгновение задумалась. — Сейчас войны не те, что раньше. Сейчас какая-то возня крысиная, а вот в древности… Стоишь ты. За тобой войско. Впереди враг. Еще все спокойно — никто не кричит, не стонет, но ты понимаешь, что бой неизбежен, и уже не страшно. И вот, толпа начинает двигаться, и ты как бы растворяешься в ней. Ты уже не отдельный человек, а часть этого, и тебе не страшно, потому что ты часть. Потом начинается бой. Кругом кричат, а ты не слышишь; убивают, а тебе не страшно; тебя бьют, а тебе не больно, потому что ты часть. Тебя как бы нет…

— Прекрати. Ты так рассказываешь, как будто участвовала в таком бою.

— Типа того.

— Но ведь ты же девочка. Зачем тебе все это?..

— Девочка, мальчик — какая разница, — сказала Люка раздраженно. — Ты прям как мой отец.

— Отец волнуется за тебя.

— Отец волнуется за себя. Он не может побороть свой страх потерять меня, поэтому относится к моим поступкам необъективно. Он хочет посадить меня в клетку и не выпускать, а если и выпускать, то водить везде за ручку. Из-за этого он практически меня потерял. Мне приходится скрывать от него все на свете. Для меня нет более чужого человека, чем он.

— Это ужасно. Попробуй понять его…

— Я его понимаю, — перебила Люка. — Я прекрасно знаю, что такое страх за себя и за других. Просто у некоторых людей есть такая слабость — считать своих детей глупее себя. Мой учитель говорил: «Тот, кто не может побороть собственные страхи, не сможет научиться доверять другим, а значит, обречен на одиночество». Много лет я боролась со страхом и недоверием, и поборола, а он не может — он безвольный.

— А у меня, вот, вообще нет родителей, — с грустью сказала Джута. — Я детдомовская.

«Дочь войны» наверное?.. Может быть, оно и к лучшему. Если у тебя нет родителей, ты никогда не узнаешь, что значит их потерять…

— Как ты можешь так говорить! Откуда ты знаешь, что такое потерять родителей!

— Знаю! Моя мать погибла два года назад, а отца я теряла постепенно, на протяжении многих лет. Так что, я теперь тоже — сирота.

Повисло молчание.

— Есть хочешь? — резко изменила тему Люка.

— Да.

— У меня есть змеиное мясо.

После этих слов Люка начала совершать действия, со стороны похожие на мистический ритуал. Она села перед костром, положила руки на колени, слегка склонила голову и закрыла глаза. Почти сразу же, откуда-то из темноты прикатились несколько небольших камней. Затем, прикрепленный к рюкзаку меч, самостоятельно выполз из петли и медленно подполз к хозяйке. За мечом, из рюкзака появился какой-то сверток и тоже остановился возле Люки. Джута заворожено следила за происходящем. Люка открыла глаза, выбрала из подкатившихся камней четыре приблизительно одинакового размера и положила их возле костра — по два с каждой стороны. Затем, она обнажила меч и положила его на камни поперек костра заточкой вверх так, что его изогнутый клинок образовал над костром небольшую арку. После этого Люка развязала сверток. В нем лежала вакуумная коробка с порезанным кубиками белым мясом. Там же лежали бамбуковые палочки, при помощи которых пришельцы ели горячую еду.

— Палочки только одни, — сказала Люка, — так что, будем есть по очереди.

— Я не умею есть палочками.

— Значит, я буду тебя кормить, — сказала Люка и расплылась в довольной улыбке.

Она насадила кусочки мяса на лезвие и начала раздувать костер. Огонь уже потух — остались только маленькие угольки. Кусочки змеиного мяса казались Джуте очень аппетитными, от чего слюна постоянно набегала, и Джуте приходилось ее сглатывать.

— Ты колдунья? — спросила Джута.

— Да, немного. Иногда это очень удобно.

— А из чего вы делаете палочки? Здесь же вроде ничего не растет.

— Из бамбука. Он растет на подземных озерах. Там же мы выращиваем рис.

Тихо потрескивая, белые кусочки мяса постепенно высыхали и приобретали желтоватый оттенок. Люка время от времени нажимала на них палочками, проверяя готовность. Наконец она сняла один кусок и откусила половину.

— Ммм, — довольно промычала Люка, пробуя жареную змею. — Круто…

Сняв палочками следующий кусок, Люка аккуратно поднесла его ко рту Джуты.

— Осторожно горячее… Нравится?

— Да, такое нежное. Похоже на рыбу, только без вкуса рыбы.

— Оно очень питательное. Нескольких кусочков хватает, чтобы наесться на полдня.

— Ас мечом ничего не случиться? От нагрева сталь не потеряет свойств?

— Нет. Он сделан из особого композита. Нагревание на костре ему не повредит.

— А из чего ты развела костер? Похоже на простые камни.

— Это змеиный помет.

— Помет?

— Да. В песке он высыхает и становится как камень. Когда сухой, он хорошо горит.

— Фу, какая гадость. — Джута сморщилась. Казалось, ее сейчас вырвет.

— Успокойся, — хихикнув, сказала Люка. — Эти змеи питаются только корнями кустарников. Их помет совсем не похож на обычное дерьмо, скорее на уголь или торф. Когда свежий, он пахнет мокрой травой.

Закутанная в два платка Джута уже согрелась, а вот Люка, наоборот, начала промерзать. Заметив это, Джута сняла с себя второй платок и обернула голову Люки, а сама подсела поближе. В эту секунду из каньона снова раздался рев, от чего Джута вздрогнула.

— Ты что, испугалась? — спросила Люка, почувствовав это.

— Что это?

— Это Дракон, — с улыбкой ответила Люка.

— Дракон? — встревожено переспросила Джута.

— Да. — ответила Люка и рассмеялась. — Есть такая легенда. Она появилась в первую фокосскую войну. По легенде, где-то в Змеином каньоне живет царь всех змей — Великий дракон. Он защищает каньон от тех, кто приходит со злыми намереньями. Пришельцев он не трогает, уже не помню почему. Мне папа рассказывал эту легенду давно. Вроде бы пришельцы его от кого-то спасли или напоили, не помню.

— А на самом деле это что?

— На самом деле в Змеином каньоне скалы как бы живые — они движутся то вверх, то вниз. Здесь постоянно немного меняется рельеф. По легенде это из-за того, что под скалами ползает дракон, но, на самом деле, это из-за перепада температур. Пока скала поднимается вверх, под ней накапливается воздух. В какой-то момент, скала опускается, и воздух со свистом выходит через щели между камнями, а скала со скрежетом опускается вниз. Когда этот звук много раз отражается от скал, к нему еще добавляется эхо.

— Спасибо, что объяснила, а то у меня от этих звуков волосы дыбом встают.

— Ты такая пугливая… — хихикнув, сказала Люка. — На самом деле, легенды легендами, но в каньоне без проводника действительно может быть опасно. В первую фокосскую войну в каньоне пропал целый отряд галеонцев, без следа.

— Как? Совсем?

— Совсем. И никто не знает почему.

— Да с ним, наверное, ваши что-то сделали.

— Наверно, но в этом есть мораль. Каньон — опасное место. Бродить по нему без необходимости не стоит.

— Я еще хотела спросить. Зэн сказал мне, что я не должна становиться на песок. Почему?

— Знаешь, почему этот каньон называется Змеиным?

— Нет.

— Смотри.

Люка достала из коробки кусок сырого мяса и с недоброй улыбкой бросила на песок. Песок зашевелился, и в следующее мгновение из него выпрыгнули две хищные змеи. Схватив мясо одновременно, они начали извиваться и вырывать кусок друг у друга прямо из пасти. В клубах пыли все чем-то, видимо, разрешилось и, когда пыль осела, на песке остались лишь извилистые следы.

— Не бойся, на камни они не заползают, — улыбаясь, успокоила Люка перепуганную Джуту — Ну да ладно, пошли спать. Уже поздно. У меня только один спальный мешок, но мы вдвоем туда поместимся. Ты не против?

— Да нет.

— Вот и хорошо. Так даже теплее будет.

В спальном мешке было хотя и тесно, но зато тепло. Люка лежала, обнимая меч двумя руками, как ребенок мягкую игрушку. Где-то вдали убаюкивающе монотонно завывал ветер.

— А свет мы не будем выключать? — спросила Джута.

— Нет, он отпугивает ящериц, — ответила Люка, не открывая глаза, и, зевнув, добавила: — если выключить, они могут в мешок заползти.

— Понятно. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

За несколько дней до этого, в Цитадели, Юли Зэус готовился к своему первому обращению к народу в качестве президента независимого Галеона. На площади перед Башней Империи собрались тысячи людей, поддержавшие его на выборах: полицейские, наемники, националистически настроенная молодежь… Из окон своих кабинетов в небоскребах делового центра за происходящим наблюдали голосовавшие за Зэуса менеджеры старшего поколения. Вокруг Площади Империи, стараясь подлететь как можно ближе, кружили вертолеты телекомпаний.

Церемония была обставлена по галеонски помпезно. Специально для выступления перед зданием правительства была сооружена огромная трибуна. По бокам ее висели огромные флаги с гербом партии Новый Галеон, который теперь уже стал почти государственным. От трибуны в здание тянулась ковровая дорожка, по которой уже шел новоизбранный президент. На площади играл гимн независимого Галеона. Гул толпы приветствовавшей президента нарастал, по мере того как он приближался к выходу.

«Я — президент! Я! Президент!.. — вертелось в голове Юли Зэуса. — Этого не может быть, но это — так. Я — президент!..»

Как и было обещано, за два года он добился всего. Из мальчика на побегушках он превратился, как ему казалось, во «владыку мира» — в самого главного среди самых главных — в президента самой великой, самой богатой страны. Люди на Галеоне традиционно трепетали перед чинами, а система власти здесь была демократической лишь по форме, но авторитарной по сути. Президент на Галеоне был почти всемогущим.

Он стал президентом, и все было бы идеально, если бы не заключенный два года назад договор. Та загадочная колдунья появлялась время от времени, давая указания, с кем и когда встретиться, что кому сказать… Иногда она извещала о событиях, которые должны были произойти, что давало Зэусу тактические преимущества. Колдунья помогала ему, но каждое ее появление превращало Зэуса в трусливого мышонка. Когда она была рядом, когда она говорила с ним, его единственным желанием было — чтобы она поскорей исчезла, но колдунья, как будто чувствуя это, всегда издевательски затягивала разговор — расспрашивала его о всяких посторонних вещах, задавала неудобные вопросы. За два года она узнала о нем все, а он о ней ничего. Зэус был беспомощен перед колдуньей, и чем выше было его положение в обществе, тем сильнее становилось желание от нее избавиться. Однако было уже полгода, как эта женщина исчезла. С тех пор как Зэус стал лидером партии Новый Галеон, все шло своим чередом. Загадочная женщина не появлялась, и Зэус совсем забыл о договоре, но вдруг, у самого выхода, у него на пути встала она, как всегда, вся в черном и как всегда с загадочной, едва заметной, улыбкой, которую Зэус считал издевательской.

— Приветствую вас, моя госпожа, — слегка заикаясь, испуганным голосом поприветствовал ее президент Зэус. Уже давно он называл колдунью госпожой через силу. — «Я — президент. Какая, к черту, госпожа!» — промелькнуло у него в голове, и Зэус испугался этой мысли — как будто колдунья могла услышать ее.

— Ликуете, господин президент? — спросила женщина.

— Да, моя госпожа, — ответил Зэус, как будто отрапортовал.

— Я вот что подумала: вы добились того чего хотели, я — тоже. Я решила не мучить вас больше и предоставить вам свободу.

— Свободу? — удивленно переспросил Зэус.

— Да. Вы больше не подчиняетесь мне. Прощайте, президент Зэус.

С этими словами, колдунья, пройдя мимо него, скрылась в коридорах Башни Империи. У Зэуса как будто земля ушла из-под ног. Сердце заколотилось, в глазах потемнело, и две капли холодного пота скатились по спине. Еще несколько секунд назад уверенный в своем превосходстве над всеми человек стоял побледневший, не зная, что ему делать дальше.

«Что означает это прощание? — думал он. — Неужели я сделал что-то не так и попал к ней в немилость? Что будет дальше? Свобода? К черту свободу! Я не просил свободы. Мы так не договаривались. Слава, деньги, власть, но зачем свобода? Что это означает — свобода?»

Немного оправившись от шока, Зэус достал платок, вытер пот со лба и медленно пошел на трибуну. Его ноги как будто стали свинцовыми. Он шел как немощный старик туда, где в ожидании его на площади бесновалась толпа. Подойдя к трибуне, он остановился, посмотрел под ноги и, как будто пересилив себя, сделал последний шаг.

— Граждане независимого Галеона, — начал он свою речь. — Вы сделали свой выбор… — С отработанной интонацией он произносил пламенные речи о будущем Галеона — о том, каких успехов достигли галеонцы, и какое процветание их ждет. Как всегда, он говорил это уверено и потому убедительно, но в его глазах был страх не заметный толпе. Едва слышно что-то просвистело над площадью, и президент упал. Толпа смолкла. Тут же на трибуну вбежали охранники. Зэус лежал на спине; его грудь была вдавлена; ковер под ним был залит кровавым месивом, а на мертвом лице президента застыла гримаса ужаса. Зэус всегда мечтал о славе. Едва ли на Галеоне чем-то можно было добиться большей славы, чем смертью в прямом эфире пяти крупнейших телеканалов.

С огромной скоростью, но неспеша по космическим меркам, спасательная лодка «Надежда» летела по направлению к Фокосу чтобы, сделав петлю, вернуться домой на Титан. Марчи сидел у иллюминатора, уставившись на млечный путь. Хотя глаза его были открыты, сознание витало далеко — там, у самой границы ядра Пояса черны, где несколько часов назад он впервые столкнулся с демоном. Марчи смотрел на бесконечные россыпи звезд, и они казались ему белыми пузырьками воздуха внутри огромной кипящей амебы, окутавшей всю галактику.

Еще вчера Марчи считал, что в столкновении с демоном нет ничего страшного. «В конце концов, каждый демон — это всего лишь существо со своими сильными и слабыми сторонами. Надежное снаряжение и правильная тактика — все, что нужно для победы над любым демоном», — так думал Марчи всего несколько часов назад. Однако тогда он не учитывал некоторых факторов — страх, непредсказуемые случайные события, ответственность за жизни других людей… Марчи прекрасно знал, что самым эффективным оружием против амеб были гранаты, но из-за банального страха он забыл об этом — Даг помнил, а он забыл. Марчи было стыдно. Он не мог простить себе страха. Он никогда не считал себя трусом, но на поверку оказался им, как ему самому казалось. Больше всего он боялся, что теперь, каждый раз перед боем, он будет вспоминать то, что произошло в том злополучном корабле, и этот страх будет преследовать его.

Ника осторожно заглянула в каюту Марчи и тихо, как будто стараясь не испугать, заговорила с ним.

— Привет.

— Здравствуйте, капитан Пикали, — поприветствовал ее Марчи.

— Ты как?

— Я?.. — Он еще не полностью оторвался от своих мыслей и был немного заторможен. — Я в порядке.

— Не ври. Я же вижу ты не в порядке.

— Нет, правда, со мной все в порядке.

— Это было твое первое боевое столкновение?

— Вообще-то, да.

— Синдром девственницы… Вроде бы все прошло хорошо, но постоянно, кажется, что ты сделала что-то не так. Я тебя понимаю.

— Причем здесь девственницы?.. — возмутился Марчи. Сравнение явно ему не понравилось.

— Ну, прости. — Ника улыбнулась и положила руки ему на плечи. — Не обижайся. Ты молодец. Хочешь, я сделаю тебе массаж?

— Ну что вы, не нужно. — От такого предложения Марчи покраснел. Он даже и не понял — шутит капитан или издевается. В его голове не укладывалось — как офицер может делать массаж рядовому.

— Давай на «ты», — предложила Ника.

— Я не могу, — замялся Марчи, — вы же все-таки мой командир.

— Марчи, мы не в армии, — сказала Ника и разулыбалась. — Мы здесь — одна семья, обращаемся друг к другу на «ты» независимо от звания. Среди космонавтов так принято. К тому же, я еще не такая старая. Снимай комбинезон и ложись на живот.

— Хорошо, как скажите.

— Что за «как скажите»? Чего ты такой зажатый?..

Смущенный Марчи не знал, что ответить.

— Понятно, — констатировала Ника. — Будем тебя отучать от армейских привычек.

Марчи, быстро, по военному, снял комбинезон и лег на кровать четко, как будто выполняя приказ. Ника села ему чуть ниже бедер и подсунула ноги под поручни, чтобы не улетать в потолок от каждого толчка, после чего, очень аккуратно, начала массировать шею.

— Расслабься. Ты весь напряжен, — нежно сказала Ника, и последняя «ж» пробежала мурашками по всему телу Марчи.

— В нашей работе главное — не уходить в себя, а то можно не вернуться. — говорила Ника, разминая Марчи шею. — Пока ничего не происходит, мы все здесь болтаем постоянно о чем-нибудь, стараемся как можно больше находиться вместе. Даже те, из кого слова не вытянешь — Ханна и Даг, например, — даже они стараются хотя бы находиться рядом со всеми. Это помогает им отвлечься от плохих мыслей. Они никогда не признаются, но это так. Даг, к примеру, любит сидеть рядом, когда мы с Лис о чем-нибудь о своем болтаем. Он не участвует в разговоре, но сидит с нами. Он мог бы запереться в своей каюте, но тем не менее… По одиночке мы бы здесь быстро сошли с ума.

Марчи внимательно слушал и молчал, не имея ничего сказать.

— И не стесняйся своего страха. Все боятся: я боюсь, Даг боится, Лис вообще паникерша, по Ханне никогда не определишь, но и она тоже боится.

— Я не смог бы выбраться сам, — говорил Марчи, — из-за страха… Страх не должен затмевать разум.

— Но иногда, все таки затмевает. Даг рассказал мне все. Послушай, ты не мог выбраться по двум причинам: во-первых, у тебя мало опыта проведения работ в невесомости, во-вторых, ты не имел полной информации о том коридоре, поэтому зацепился за крепление труб о которых не знал. Даг помнит как устроены технологические тоннели (на то он и бортинженер), но не ты. Это не входит в твои компетенции. Ты сделал все от тебя зависящее, Даг сделал все, что зависит от него, и вместе вы решили проблему. Это называется командной работой.

Марчи немного успокоился. Конечно, в глубине души, он по-прежнему винил себя в непозволительной трусости, но это были уже его личные счеты с самим собой. Нежные, но при этом неожиданно сильные руки Ники аккуратно массировали его уставшее, измотанное стрессом тело. Много лет никто не делал Марчи массаж — только мама, очень давно, когда он был еще совсем маленьким. Он вспомнил ее заботливые руки, ее нежный голос, от чего еле сдержал слезы. Здесь, на корабле «Надежда», мамой была Ника — мамой большой и дружной семьи под названием экипаж. Каждый, нуждался в ней: только она могла поддержать молодого неопытного Марчи, лишь она могла бесконечно выслушивать болтовню Лис и не впадать в бешенство, лишь она знала о Ханне то, чего о ней не знали даже родители. Как мудрая мама она поддерживала образ Дага — строго и рассудительного главы семейства. При этом она могла добиться от него всего, что ей было нужно. Ее приказы, больше похожие на просьбы, всеми членами экипажа всегда выполнялись охотно и с удовольствием. Ника была таким лидером, деятельность которого незаметна, но без которого команда не была бы целым.

— Можно?.. — Марчи на мгновение запнулся. — Личный вопрос?

— Нужно! — ответила Ника. — Надо же нам как-то знакомиться.

— Вот вы… ты… такая красивая женщина. Почему ты выбрала такую опасную работу?

— Красивая, ну и что мне теперь, дома сидеть? На самом деле, у нас не очень опасная работа. Это только кажется. В автомобильных катастрофах погибает больше людей, чем в космосе. Просто это было опасное задание. Хотя, наверное, это и моя вина. Даг прав, я могла не ходить внутрь. Я подвергла тебя и всю команду опасности.

— Я всегда считал, — продолжал Марчи, — что работа в космосе — это работа для настоящих мужчин, а здесь оказывается столько девушек.

— Вот! Все вы мужики такие. Вы всегда пытаетесь уберечь нас от всего на свете, поэтому любая мало-мальски трудная работа у вас считается «для настоящих мужчин».

— Ну, вы же оберегаете детей? Также мы оберегаем вас. Ты бы хотела, к примеру, чтобы твои дети были спасателями?

— Не знаю… И да, и нет. В общем, ты меня поймал. Может быть ты и прав. Только знаешь, это, наверное, какая-то зависимость, но я не могу долго без космоса. Однажды я заболела и несколько месяцев не летала. Мне стало так скучно, ты себе не представляешь. У меня началась депрессия, какие-то дурные мысли стали лезть в голову. Еще погода была пасмурная — был сезон дождей. Ужасно. Но как только я отправилась в экспедицию, все прошло. Все-таки экспедиция — это общение.

— А муж? Это не общение?

— Я не замужем.

— Не может быть! Такая… — Марчи попытался подобрать эпитет, но видимо застеснявшись, не стал его произносить. — Такая женщина и не замужем?

— Представь себе. Чтоб ты знал, страшненькие первыми выходят замуж и дольше живут в браке. Сколько есть подруг красавиц, ни одна не замужем. Знаешь, вообще это — больной вопрос. Можно познакомиться с человеком, улететь и не видеть его месяцами из-за того, что ваши графики отдыха не пересекаются. Так практически всегда бывает. А если встречаться с кем-нибудь «домашним»… Знаешь, не каждый способен соблюдать верность месяцами, пока твой любимый человек рассекает по солнечной системе. Особенно это вас, мужчин, касается. Многие из наших предпочитают, так сказать, свободные отношения.

— Представляю себе, — сочувствующе произнес Марчи. — Это невыносимо — ждать любимую девушку, зная, что она подвергается опасности, и ты ничем не можешь помочь.

— Ой, не говори. Ханна была замужем. Муж с ней развелся — не выдержал долгих расставаний, — сказала Ника с легкой иронией, подразумевая что-то совсем другое.

— Поэтому она такая молчаливая?

— Да нет. Она всегда такой была.

На некоторое время наступило молчание. Не видя лица сидящей на спине Ники, Марчи не мог определить ее реакции на его вопросы. Возможно, она обиделась, из-за невзначай задетой больной темы. Марчи немного подумал и, что бы как-то, поддержать разговор задал абсолютно бессмысленный вопрос — первое, что пришло в голову.

— А вы, я имею в виду экипаж, давно друг друга знаете?

— Да. Мы учились вместе.

— И все попали в один отряд?

— Конечно. Это не удивительно. Очень важно собрать в отряд людей психологически совместимых. Знаешь, космонавты находятся месяцами друг с другом в замкнутом пространстве. Они не имеют возможности спрятаться друг от друга. Если люди будут слишком вспыльчивы, от каждой ссоры будет накапливаться обида, и это может приводить к психологическим расстройствам. А если собрать в отряд людей психологически инертных, таких как Даг и Ханна, они сами по себе не будут общаться, замкнутся и это тоже очень плохо. Должны быть те, кто разогревает атмосферу и те, кто ее остужает. Это как в реакторе, пока нагрев и охлаждение находятся в равновесии, он выделяет тепло, если же возникает дисбаланс, он может потухнуть или взорваться. Так вот, я отвлеклась. Почему мы попали в один отряд? В Космической академии есть такая практика — наблюдать за тем, кто с кем и как общается, чтобы к концу обучения на каждого студента составить полное психологическое досье. В академии работают специальные люди — наблюдатели. Они ходят на лекции, гуляют по парку, посещают развлекательные мероприятия. Их задача — наблюдать за людьми.

— То есть шпионить?

— Ну, почти.

— И как вы к этому относились? Это же нарушение ваших прав — вторжение в частную жизнь.

— Да нормально относились. На первой вводной лекции нам рассказывали о наблюдателях, объясняли зачем они нужны. Конечно многие возмущались поначалу, а потом привыкли. В конце концов, это необходимое условие обучения в академии. На самом деле, наблюдателей почти незаметно. Их наличие для студентов ни чем не отличается от их отсутствия — это основной принцип. В наблюдателей берут молодых светлых магов. Молодых — для того, чтобы были незаметными среди студентов. Магов — потому, что иногда они используют колдовство для наблюдения — прослушивание, например. У наблюдателей есть своя этика: они не общаются со студентами и преподавателями, они не разглашают никакую информацию полученную в ходе наблюдения. Единственное, о чем они обязаны докладывать — о готовящихся преступлениях. Остальное должны держать в секрете. Наблюдатели регулярно составляют отчеты и отдают их в службу психоанализа, где составляется психологическая история студента за пять лет обучения. Естественно, все это хранится в строжайшей тайне. В конце обучения, на основании психологических досье, студентов собирают в отряды, которым назначают руководителя, и уже отряды распределяют на различные работы. Естественно, чаще всего, в отряды попадают одногруппники, соседи по общежитию, короче, те кто дружили все годы учебы. Состав отрядов первые несколько лет практически не меняется — система очень эффективная.

— Ты была лидером своего отряда?

— Да. Я всегда была лидером. В группе была старостой, потом стала лидером отряда.

— А лидеров тоже подбирают на основании досье?

— Конечно.

— Ты, наверное, еще и отличницей была? — спросил Марчи, улыбнувшись в подушку.

— Была, но не совсем. Была у нас такая преподавательница — профессор Эйкель. Она преподавала физику и теоретическую магию. Однажды, мы с девчонками о чем-то шептались на ее лекции. Она заметила и выгнала меня из аудитории. Я гордо вышла, а за дверями расплакалась. Это было ужасно унизительно. Ко мне подошел незнакомый молодой человек и сказал несколько слов, от которых мне стало легче. Пока я соображала, откуда этот парень так много обо мне знает, он куда-то исчез. Я даже не успела спасибо сказать. Я только потом поняла, что это, скорее всего, был наблюдатель. Больше я на ее лекции не ходила. Она поставила мне шесть баллов, но потом я пересдала на восемь у другого преподавателя. Это была единственная восьмерка в моем дипломе, остальные — десятки.

— Наблюдатель пожалел тебя и нарушил предписание?

— Получается так.

— Ради такой девушки как ты, я бы то же самое сделал.

— Ну вот, только не говори, что тоже в меня влюбился.

— Ну… — Марчи понял, что сказал лишнее, от чего покраснел.

— Да ладно, расслабься. — Ника по-доброму рассмеялась. — Ты уже обосновался в Звездном городке?

— Да я успел только сумку кинуть. Даже вещи не успел разобрать.

— А ты один приехал?

— Один.

— Хорошо! Вот вернемся, устроим вечеринку по случаю твоего новоселья. Познакомишься с девушкой какой-нибудь. С младшей сестрой Лис, например. Она сейчас учится в академии. Будешь к ней прилетать.

— Ну… Посмотрим.

— А пока поспи. Время позднее. Не сбивайся со времени по Хаммэ, а то прилетим в Звездный городок, будет тяжело перестраиваться. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Ника бесшумно вылетела из каюты Марчи и направилась к рубке, где и столкнулась с Дагом, который в тот момент был глубоко погружен в свой коммуникатор.

— Здравствуйте, коллега, — улыбаясь, поприветствовала его Ника.

— Здравствуйте, коллега, — Даг заулыбался в ответ. — Разрешите поинтересоваться, где вы были? Я вас искал.

— Укладывала спать новобранца.

— Сеанс сушки штанов?

— Какой ты злой… Я делала ему массаж, а ты сегодня обойдешься без массажа, потому что у меня пальцы устали. Ты меня зачем-то искал?

— Да, я тут вычитал кое-что в энциклопедии — по поводу того явления. Хотел поделиться.

— Ой, не напоминай. Что-то страшное?

— Нет, — поспешил успокоить ее Даг. — Ничего страшного, просто гипотеза. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Хорошо. — Ника зевнула. — Можно завтра?

— Конечно, ничего срочного. Ты еще не ложишься?

— Да, сейчас спать пойду.

— Тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала Ника и по-дружески поцеловала Дага в щеку.

Оттолкнувшись от Дага, Ника пролетела мимо, а он останови лея и продолжил копаться в своем коммуникаторе. Поняв, что устройство зависло, Даг решил его перезагрузить. Ника, тем временем, долетела до капитанского мостика, где на своем месте дремала Лис. Даг, находившийся в проходе между мостиком и жилым отсеком, невольно подслушал их разговор.

— Спать в каюте гораздо удобней, — тихо сказала Ника, наклонившись над Лис.

— Ой! Я о чем-то задумалась и заснула.

— Поздно уже, иди спать.

— Да, надо бы. А ты почему не спишь?

— Да вот, решила почистить шлюз. Думаю, никто не будет возражать, если я выброшу останки демона за борт. Куда они там полетят?

— На Фокос упадут, — сквозь зевоту проговорила Лис.

— Вот и хорошо…

С этими словами Ника открыла шлюз, и воздух, вырвавшись за борт, утянул за собой засохшие останки амебы.

— Замуж хочу… — неожиданно заявила Ника. — Тридцатник уже на подходе, а мы с тобой все как девочки…

От этих слов Даг выронил коммуникатор. Аккуратно, чтобы не создать шума он поймал его, спрятал в чехол и уже намеренно стал подслушивать.

— Хочу выйти замуж, устроиться преподавателем в академию. Буду читать лекции, а в свободное время писать диссертацию, воспитывать детей, готовить любимому ужин…

— А мы?

— А у вас Даг, скорее всего, станет капитаном, дадут нового бортинженера. Будете ко мне в гости прилетать.

— Даг — капитан?.. — как будто спрашивая у самой себя, пробормотала Лис. — Боюсь, став капитаном, Даг не перестанет быть бортинженером, а два бортинженера на корабле не уживутся.

— Ты думаешь?

— Конечно. Если он даже в постели не перестает им быть…

Ника захихикала.

— Без тебя будет скучно, — продолжала Лис. — Я заметила, Даг разговорчивый, только когда ты рядом. Без тебя из него слова не вытянешь.

— Правда?

— Да. Когда ты появляешься, у него как будто крылья вырастают.

— Не замечала. Я думала он всегда одинаковый.

— А за кого замуж то? Скажи?

— Пока не знаю. Кого хочу — не знаю, кого знаю — не хочу.

— За Рйо например.

— Да ну, ты что! Он же жлоб.

— Разве?

— Конечно! Ты же была с нами в компании. Замечала? О чем бы ни зашла речь, он сразу же переводит разговор на цену? «То дорого, это дорого», — он постоянно прибедняется и ноет, что у него нет денег.

— Да, замечала.

— Запомни, это симптом патологического жлобства. Он — старший научный сотрудник в центре прикладных исследований, зарабатывает чуть меньше чем мы, при этом постоянно ноет о ценах. Терпеть не могу таких. Выйдешь за такого замуж и будешь отдыхать всегда в самых дешевых отелях, летать самым дешевыми чартерами и есть самую дешевую еду.

— А Криджи?

— Криджи — бабник. Сколько раз еще в академии замечала — он приходит, с утра целуется у входа с одной, а стоит возле аудитории — лапает другую.

— Ну, кто тогда?.. Зэнко?

— Кто?

— Ах, да, он же… — Лис загадочно хихикнула. — Я забыла.

— Мужика хочу, настоящего, грубого. Чтобы смотрел — и мурашки по коже, чтобы схватил — а ты сделать ничего не можешь, и чтобы никаких сомнений не было.

— Да… Только где такого взять?

— Все хорошие мужики уже разобраны, — сказала Ника, грустно вздохнув.

— Девочками-стюардессками… — добавила Лис.

— Ничего, скоро стюардессок роботами заменят, и наше время наступит.

— Только бы не состариться к тому времени.

— Ладно, пошли спать.

— Пошли.

Даг быстро нырнул в свою каюту. Он лег на кровать и начал обдумывать то, что сказала Ника. Этой ночью он долго не мог заснуть.

Все легли спать, и на корабле воцарилась тишина. «Надежда» делала крюк вокруг большого облака черны, и через шесть часов из-за черной пыли должен был показаться желтый полумесяц Фокоса. «Надежда» двигалась по направлению к нему. Ради экономии топлива, Ника проложила курс так, чтобы корабль развернуло притяжением Фокоса прямо на Титан. Еще через три часа «Надежда» должна была пролетать перед светлой стороной «желтой планеты» так близко, что из иллюминаторов можно было бы не вооруженным взглядом разглядеть Змеиный каньон, у подножья которого в это время обнявшись, чтобы не замерзнуть, спали Джута и Люка.

Ника проснулась, почувствовав, что ее коммуникатор вибрирует. Пришло сообщение от фокосского спутника о том, что был зафиксирован сигнал SOS от терпящей бедствие галеонской тюрьмы. Нике очень хотелось домой, и первой ее мыслью было: «Хоть бы этим кто-нибудь уже занимался». Она тихо, чтобы не разбудить Ханну и Лис, встала с постели и полетела на мостик. К удивлению Ники, Даг уже сидел на своем месте и внимательно разглядывал что-то на карте Фокоса.

— Привет, — сказала Ника сонным голосом. — Ты не спишь?..

— Да, что-то не спится. У нас задание новое.

— Я видела. Ты проверил? В этом районе нет больше никого? — потянувшись, спросила Ника.

— Нет, мы одни. Ну, есть какой-то транспортник, но из спасателей никого. Я, кстати, с ними связался. Они подтвердили, что видели на орбите несколько целых спасательных капсул. Похоже, есть выжившие.

— Тогда давай подождем еще часик, пусть люди поспят, а потом приступим. Все равно раньше мы не доберемся. — Ника зевнула.

— Есть еще кое-что.

— Что?

— Сигнал SOS с поверхности. Не знаю, связано ли одно с другим, но… Короче, с поверхности нужно тоже кого-то подобрать. Опять с Марчи пойдешь?

— А что? — кокетливо спросила Ника.

— Предлагаю оставить его сторожить корабль, а мы вдвоем, как в старые добрые времена…

— Ты так хочешь полететь со мной? — Зная, что Даг этого не любит, Ника начала кокетничать с ним.

— Сигнал поступил из Змеиного каньона. — Даг был как-то необычно серьезен.

— Правда? — радостно переспросила Ника.

— Я хочу увидеть эти места снова.

— Столько воспоминаний сразу… Хорошо, тогда полетим вместе. Ты мне вчера что-то хотел рассказать, помнишь?

— Ах да. Ты когда-нибудь слышала о теории связанного состояния магии?

— Что-то слышала. Вроде бы это была какая-то передача о паранормальных явлениях, а говорил о ней какой-то теолог… — сказала Ника, с усмешкой. — В общем, мракобесие сплошное.

— Вот-вот. Теория эта была одно время очень популярна. До цунами, когда люди жили относительно беззаботно, многие ученые занимались двумя до сих пор не разрешенными проблемами — возникновение жизни и возникновение магии. Очень популярны были разговоры о том, что жизнь и магия как-то взаимосвязаны, и раскрыв секреты одного можно постичь секреты другого. И вот, один ученый выдвинул гипотезу о том, что магия есть гораздо большее, чем мы о ней думаем. В общем, он провел аналогию между органической материей и магией.

— Это как?

— Ну вот, смотри. Представим себе некий абстрактный разум, ничего не знающий об органике. Предположим, он никогда не встречал в природе углерода, но встречал азот, водород, кислород, железо и другие элементы, из которых состоят органические молекулы. Допустим, также, что этот разум не знает периодического закона и не может предсказывать существования других элементов, отличных от тех, что ему известны. Вопрос — сможет ли он вообразить, что в природе возможна сложная органическая жизнь?

— По-моему, слишком много допущений.

— Почему же? Есть места во вселенной, где углерода нет вообще, а периодический закон мы и сами не так давно открыли.

— Тогда откуда там возник разум?

— Не важно. Без углерода невозможно образование аминокислот и, как следствие, ДНК, а значит и белков.

— Ну, хорошо, предположим… И что дальше?

— А теперь представь, что в поле зрения этого разума попало нечто, что создано органическими существами, но при этом не является органическим. Например, полупроводниковый микропроцессор. Разум будет всю жизнь ломать голову над тем, что это и как появилось, но так никогда и не найдет ответа. Эта штука слишком сложна, чтобы появиться в природе естественным путем. Представляешь, какой уровень абстрактного мышления необходим, чтобы, ничего не зная об органике, вообразить, что где-то существует жизнь?

— Но ведь эту штуку мог создать другой разум, такой же, как тот, что ее изучает.

— А если нет? Если разум наш точно знает, что он сам или подобное ему существо на такое не способно?

— Так… Ты разрываешь мне мозг. Скажи сразу, к чему ты клонишь?

— Что мы знаем о магии? Лишь то, что она состоит из семи типов очень сложно организованных на квантовом уровне частиц, обладающих огромной потенциальной энергией. Высвобождая потенциал, магия может преобразовывать его в другие виды энергий. Благодаря химическим реакциям белков группы Д, магические частицы могут образовывать несложные структуры, и, таким образом, накапливаться в организме человека. Все! И это все, что, по сути, мы о ней знаем. Мы даже не можем классифицировать эти частицы ни как иначе, кроме как по типу высвобождаемой энергии. Подобно тому гипотетическому разуму, что не знает периодического закона. Мы даже не можем доказать или опровергнуть возможность существования других типов магии.

Даг вошел в азарт — не похожий на обычного себя он говорил эмоционально, усиливая ключевые фразы жестами. Очарованная Ника слушала очень внимательно.

— Так вот, — продолжал он, — началось все с того, что один ученый разработал новую классификацию магических частиц. Что-то вроде стандартной модели в квантовой физике. По этой классификации, магических частиц должно быть восемь — восемь, а не семь! Одно место в модели пустовало. По расчетам, восьмая частица была бы крайне нестабильна, а потому существование ее в свободном состоянии было бы невозможно. Однако это только в свободном состоянии, но не в связанном! Расчеты показали — если бы такая частица существовала, магия могла бы образовывать сколь угодно сложные конструкции с неизвестными свойствами. Да кто его знает, может быть даже разумную жизнь! Ну, то есть не жизнь, а нечто подобное жизни, но только состоящее из одной лишь магии. Время жизни восьмой частицы было бы ограничено этим самым связанным состоянием. Если бы это состояние что-то нарушило, связывающая частица распалась бы, а остальная — стабильная магия — рассеялась бы. — Даг пылал энтузиазмом. Ника не видела его таким со студенчества.

— Классно! Я правильно понимаю — то, что мы видели, могло быть… Призраком?

— Не так банально, но… Магия очень вероятно может образовывать сложные структуры, и одну из таких мы, кажется, наблюдали.

— Почему так не уверенно? Эта теория, она доказана или опровергнута?

— Ни то, ни другое, — ответил Даг. — Теория эта, на свою беду, стала очень популярной в кругах различных мистиков, писателей фантастов, журналистов и прочей псевдонаучной публики. При помощи нее объясняли все суеверия, все необъяснимые явления и чудеса. Теория обросла толстым слоем псевдонаучной плесени, и ни один серьезный ученый уже не мог заниматься ею, не испачкавшись.

— Грустно. Неужели не нашлось смельчаков?

— Понимаешь, в науку, в религию и в политику идут два типа людей: те, кто не хотят работать и те, кто одержим какой-то высокой идеей — почти сумасшедшие. Кто-то хочет разгадать тайну вселенной, которая с детства его мучит, кто-то хочет молитвами получить божественное откровение, а кто-то построить идеальное общество. Таких, как ты понимаешь, крайне мало. В большинстве своем, ученые, политики, религиозные деятели — это службисты — те, кому не хватает таланта заработать много денег другим способом. Продавая труд, много денег не заработаешь, а чтобы заниматься бизнесом, нужен особый талант, которого у них нет. Вот и идут они туда, где можно просто, делая очевидно правильные вещи, медленно, шаг за шагом, двигаться вверх. Службисты никогда не бывают первыми в своей профессии. Они обычно руководят, но сами ничего не делают. Они не совершают резких движений, не рискуют, и, самое главное, они незамедлительно «съедят» любого, кто высунет голову выше остальных, и сделают они это, прикрываясь ценностями, принятыми в их сообществе, будь то научная истина, религиозная догма или государственная идеология. Вот поэтому-то в ученом сообществе так мало людей, занимающихся спорными теориями — теориями «с душком».

— Да. Учитель Сириус, например… Кстати! — Ника оживилась. — Ведь среди его последователей наверняка были те, кто занимался этой теорией или хотя бы считал ее перспективной.

— Возможно…

— Скорее всего! Встретиться бы с Майей, когда будем на Фокосе. Только времени на это не будет. Черт!..

Прошел час. Ника, положив палец на кнопку громкой связи, посмотрела на Дага, как бы спрашивая разрешения. Даг кивнул головой.

— Ну, раз, два, три… — Ника наклонилась к микрофону громкой связи. — Подъем! Просыпаемся девочки и мальчики! У нас задание. Всем собраться в переговорной. — После некоторой паузы Ника добавила. — Повторяю специально для Лис, всем собраться в переговорной.

Марчи прилетел первым через несколько минут. Несмотря на то, что засиделся допоздна, он выглядел бодро. Ника подлетела сзади и нежно взяла его за плечи.

— Ну как ты? — шепотом спросила она.

— Спасибо, все в порядке, — тихо и быстро ответил Марчи, стыдясь такого вопроса. Ему не хотелось выглядеть трусливым новобранцем перед более опытным Дагом. Почувствовав смущение Марчи, Ника молча отлетела от него и заняла место за столом.

Вскоре подоспела Ханна. Ее лицо как всегда выражало равнодушие. Со стороны могло показаться, что она немного сонная, но на самом деле это было не так. Последней, зевая, в зал влетела Лис, явно недовольная столь ранним пробуждением.

Капитан начала инструктаж.

— Для начала, я хочу попросить прощение за позавчерашний инцидент. Я не должна была ходить в тот корабль. Из-за своего любопытства я подвергла нас всех опасности и за это прошу прощения. Слово офицера, больше такого не повторится.

— Мы тебя прощаем, — с ухмылкой сказал Даг. — Ближе к делу.

— Хорошо, приступим…

Капитан начала обстоятельно рассказывать детали миссии. Грубоватый Даг, легкомысленная Лис, молчаливая Ханна и обаятельная Ника тут же превратились в команду слаженно работающих профессионалов. Марчи, как новичку, оставалось только наблюдать со стороны за тем, как опытные спасатели обсуждают план операции. От ощущения непричастности ему даже стало как-то неуютно.

Распределяясь в космическую службу спасения, Марчи и подумать не мог, что встретит здесь самую красивую женщину в своей жизни. Ни одна другая не производила на него того впечатления, которое производила Ника, и в то же время она была так далека от образа красотки созданного алларийской массовой культурой. Без макияжа, с волосами, заколотыми впопыхах, в форменном комбинезоне Ника была красива своей простой и естественной красотой. Марчи наслаждался ее хорошо поставленной речью со странноватым произношением, любовался ее движениями, трепетал перед ее умом и интеллигентностью. В эти секунды он старался больше думать о ней, потому что, когда вспоминал о себе, досада снова настигала его.

«Забавно, — думал Марчи. — Некоторые женщины сидят на диетах, изводят на себя тонны косметики, тратят кучу денег на одежду, а все равно никогда не будут такими, как капитан Пикали. — Эта мысль заставила его улыбнуться. — Никакими подарками такую не соблазнишь… И другой не найдешь похожей… Такой женщины нужно быть достойным».

Инструктаж тем временем подходил к концу.

— Ханна, остаешься за старшую на корабле, — говорила Ника. — Марчи, отвечаешь за безопасность. На поверхности попросим помощи песчаных призраков, если что.

— В любом случае нужно быть аккуратнее, — сказал Даг, — то была тюрьма все-таки. Неизвестно, кто там спустился на поверхность. Если это какой-нибудь рецидивист, наемник или тому подобное, я бы поостерегся его на корабль поднимать.

— Хорошо, — согласилась Ника, — в любом случае запросим помощи у песчаных призраков. Все равно им обычно делать нечего.

Ника еще раз посмотрела на записанный план действий и продолжила.

— Ну, вот и разобрались. Итак, коллеги, у нас есть десять минут для того чтобы привести себя в порядок — умыться, почистить зубы и оказаться на рабочих местах. Поехали…

Страх охватил граждан независимого Галеона. Несколько месяцев перед выборами пропагандистская машина подконтрольная правым внушала людям мысль о намерении пришельцев захватить власть на планете. Любая информация о них преподносилась исключительно в контексте мифа о заговоре, и любое действие Земли обетованной объяснялось исключительно стремлением к смене власти. Утверждалось даже, что программа усыновления пришельцами галеонских сирот существует лишь для того, чтобы ослабить генофонд галеонской нации и уменьшить тем самым процент этнических галеонцев на планете. Строительство университетов и школ, гуманитарная помощь голодающим шахтерам, бизнес консультации, борьба за права иммигрантов, — словами правых все это стало пунктами плана вторжения. Всеми силами они пытались создать впечатление, что потеря власти корпорациями обернется для Галеона катастрофой. Потому неудивительным было то, что убийство Зэуса было воспринято гражданами как прямое доказательство враждебности и беспринципности пришельцев.

После двухдневного отсутствия официальных комментариев центральное телевиденье показало заявление правительства Галеона. Чтобы усилить эффект его транслировали в прямом эфире в специальном выпуске новостей, прервавшем все остальные передачи.

На трибуне стоял довольно пожилой человек. От глубокого шрама на его щеке веяло войной, а тяжелый холодный взгляд, гипнотизируя, приковывал напуганных галеонцев к экрану.

— Нам объявили войну, — заявил человек. — Мерзкие инородцы, прячась под личиной добродетели, уже давно пытались прибрать нашу планету к рукам. Но мы, галеонцы, как никто знаем, что у пришельцев не бывает добродетели без корысти. Убийством нашего — избранного нами — президента пришельцы показали свое истинное лицо. Их гуманизм, их социальные ценности существуют лишь до той поры, пока перед ними не встало настоящее препятствие — такое как воля целого народа. И тогда, они готовы переступить через труп каждого из нас на пути к своей цели. Свою социальную защищенность, свои низкие цены, эффективное производство и что у них там еще, — все это они оставят при себе, а нам от них достанется только рабство. Не питайте иллюзий, что вас — представителей галеонской нации — эти потомки катонийцев считают за равных! Веками, катонийцы видели в других народах исключительно рабов. И сейчас наше противостояние продолжается. Как триста лет назад алларийцы сбросили с себя катонийское рабство, так и мы теперь должны изгнать захватчиков с нашей земли и отомстить за нашего президента. Мы привыкли отвечать на удар. Поэтому, объединенные силы корпораций уже направлены на планету Фокос. Виновные в смерти президента будут наказаны…

Это был — Дари Кронг — ушедший в политику генеральный директор компании Дарун — самой крупной на Галеоне военной корпорации. Хотя уже не являясь официально главой компании, он по-прежнему оставался самым влиятельным человеком на планете. Многие видели именно его первым президентом Галеона и были сильно удивлены непонятно откуда взявшемуся Юли Зэусу, после смерти которого, впрочем, все встало на свои места.

Кронг родился и вырос на войне. Он не знал иного способа подчинения кроме страха и иного стиля управления кроме командно-приказного. Президент Кронг искренне считал, что отсутствие войны развращает, что на Галеоне должна быть только одна корпорация, что у планеты должен быть один правитель, а такие понятия как «демократия», «свобода слова», «права человека», «равноправие», «гуманизм»… есть выдумки зажравшихся торгашей — миф, созданный ими для спасения себе подобных, миф, апеллирующий к состраданию, которое Кронг считал слабостью. В его понимании, мир был лишь передышкой между боями, а закон был волей сильнейшего, и любого человека можно было заставить сделать все, что угодно, манипулируя страхами и низменными потребностями. Дари Кронг был достойнейшим из сынов галеонской войны.

Названная именем мифического многоголового дракона, корпорация Дарун выросла из небольшой банды, продававшей оружие наемникам. Жестоко подавляя любую конкуренцию, эта банда постепенно захватила весь рынок вооружения, сделав на этом огромные деньги, и став, таким образом, самой влиятельной организацией на Галеоне. Однако война закончилась, и в мирное время, которое очень не любил президент Кронг, корпорация начала терпеть убытки. Теряя контроль над своими дочерними компаниями, она рассыпалась. Фармацевтическое направление, логистика и химическое производство выделились в отдельные независимые компании, а машиностроение удалось удержать с трудом. Переведенные на производство гражданской продукции заводы производили огромные, жадно потребляющие топливо тяжелые грузовики, которые ни сколько не улучшали положение корпорации, потому что не были способны конкурировать с удобными и экономичными аналогами, привозимыми с Титана.

Огромный неповоротливый галеонский дракон постарел и, казалось, уже не был способен ни кому причинить вреда. Исхудавший он медленно умирал от хронических заболеваний свойственных его преклонному возрасту. Но выстрел на пощади разбудил его. Собрав оставшиеся силы, он поднялся и, стряхнув паразитов, распугав падальщиков, издал оглушительный рев. Близилась новая война.

Джута проснулась первой от ощущения, что ее стопы опустили в чан с горячей водой. Она выглянула из спального мешка и увидела, что лучи уже достаточно высоко поднявшегося над горизонтом солнца падали на то место, где были ее ноги. Металлического цвета спальный мешок сам по себе отражал солнечный свет, но камни под ним постепенно превращались в раскаленную сковороду. По мере того, как солнце двигалось к своему зениту, тень, в которой спали девушки, становилась все меньше и меньше. Люка, между тем, пока еще этого не замечала, потому что во сне, пытаясь свернуться калачиком, поджала ноги.

От движений Джуты Люка проснулась.

— Мммм… — промычала она. — Солнце встало… Пора вставать.

Люка бодро выскочила из мешка и поспешила к своему рюкзаку, из которого достала две пары больших солнечных очков.

— На, одень. — Люка протянула Джуте очки. — Днем фокосское солнце очень вредно для глаз и кожи, поэтому не снимай платок и очки. Ультрафиолет здесь отражается от песка — он может разрушить сетчатку. Прикрой лицо платком. — Люка посмотрела по сторонам. — Нужно найти другую тень — эта исчезнет через несколько часов.

— А когда прибудут спасатели?

— Сказали, что утром будут. За мной!

Медленным бегом Люка направилась вдоль скалы. Джута последовала за ней. Осмотревшись, Люка рассчитала движение солнца и выбрала подходящую тень. Девушка-призрак двигалась не очень быстро, но Джута все равно за ней еле успевала. Прыжки со скалы на скалу удавались Люке поразительно легко, и даже висевший за спиной рюкзак ей, казалось, не мешал. Когда же Джута оказывалась перед краем расщелины, которую Люка только что перескочила с легкостью, инстинкт самосохранения заставлял Джуту спуститься и преодолеть препятствие менее опасным способом. Люка, однако, порхала с камня на камень легко и бесшумно, подобно бабочке. Периодически она останавливалась и ожидала отстающую Джуту, которая, неуклюже перелезая препятствия, походила на маленького медвежонка. Так они добрались до высокой скалы, отбрасывающей большую тень.

Из-под скалы открывался вид на бескрайнюю фокосскую пустыню. Чем дальше от Змеиного каньона, тем мельче становились камни и где-то далеко, наверное, на расстоянии нескольких километров, они вообще исчезали, и пустыня становилась гладкой, покрытой волнистыми дюнами. Казалось, что где-то совсем далеко пустыня плавно переходит в море, но на Фокосе этого быть не могло. На поверхности Фокоса не было ни грамма жидкой воды. Вся Фокосская вода была скрыта глубоко под землей, в многочисленных полостях коры планеты. Если хотя бы половина из присутствовавшей на планете воды попала бы на поверхность, это привело бы к парниковому эффекту, и превратило бы Фокос в кипящий котел со среднесуточной температурой около трехсот пятидесяти градусов выше точки замерзания воды.

В небе появилась белая линия. Она словно тонкий древесный червь, изгибаясь, ползла по небу, медленно приближаясь к тому месту, где сидели Джута и Люка. На переднем конце белой линии показалась черная точка. Вскоре линия исчезла вовсе, а точка постепенно приобрела очертания шаттла, который плавно приземлился на широком плоском камне. Из шаттла вышли Ника и Даг.

— Пойдем. Это спасатели, — сказала Люка, махнув рукой.

Люка не скрывала радости от того, что вот-вот избавится от неуклюжей попутчицы, но Джуте не хотелось покидать Фокос.

Тяжелая тоска наваливалась на нее от одной мысли о том, что ждет ее на Галеоне: не досиженный срок, клеймо преступницы в паспорте, разрушенная карьера пилота… Если бы только она знала пустыню также хорошо, как Люка. Она бы осталась здесь, жила бы отшельницей и каждый день видела бы это голубое небо. А еще, где-то на Фокосе жил Зэн — таинственный незнакомец, с которым она очень хотела встретиться снова.

— Здравствуйте. Капитан Ника Пикали, — представилась Ника. — Космическая Служба Спасения. Из этого района поступил сигнал SOS.

— Здравствуйте, — поздоровалась Джута. — Меня зовут Джута Лейнец. Я была на корабле… Ну, то есть, в тюрьме. Вы наверное знаете…

— Да да я в курсе, — ответила Ника. — Значит забрать надо вас?

— Да, — ответила Джута и опустила глаза.

— Хорошо. — Ника перевела внимание на Люку. — А вы?

— Люка — песчаный призрак, к вашим услугам.

— Ну что ж, тогда возвращаемся на корабль. Спасибо за содействие, Люка. Джута, давайте на «ты».

— Я не против, — ответила Джута.

По дороге к шаттлу Ника попросила Джуту рассказать подробности происшедшего, и та начала в деталях описывать события прошлого дня.

— Мы приземлились благополучно, — рассказывала она, уже сидя в шаттле. — На закате, вчера, Зэн ушел за помощью. Больше я его не видела. Но, я думаю, если Люка появилась, значит, он добрался до песчаных призраков.

Ника сидела напротив и внимательно слушала со взглядом сочувствия.

— Зэн, говоришь… А ты случайно не знаешь его фамилию?

— Почему всех так интересует его фамилия? Люка тоже спрашивала. Я не знаю.

— Ну не знаешь и не знаешь. Зэн — достаточно редкое имя для пришельца. У меня есть знакомый Зэн, он, возможно… Ну да не важно.

— Вы отдадите меня властям Галеона?

— Ты — заключенная. Я обязана это сделать.

На глазах Джуты навернулись слезы.

— За что ты отбываешь наказание? — поинтересовалась Ника.

— Не отдавайте меня властям Галеона! Лучше оставьте здесь!

— Джута уже рыдала.

Видя состояние девушки, Ника обняла ее и крепко прижала к себе.

— Ну не плачь… Всего лишь месяц исправительных работ — это не так страшно.

— Ты как женщина должна меня понять… — сквозь слезы произнесла Джута и начала рассказ о том, как попала в тюрьму, и о том, как оказалась в камере уголовников, отказавшись лечь в постель с начальником тюрьмы. Джута рассказала об испорченной карьере — о том, что лишится комнаты в общежитии, которую корпорация Галеон Логистика предоставляла ей на время работы. Ни друзей, ни дома на Галеоне у нее теперь не было.

Даг тем временем из кабины пытался связаться с «Надеждой».

— Надежда, это шаттл как слышите меня? Надежда, как слышите меня?..

Ответа не последовало.

— Что за ботва!.. Надежда, как слышите меня? Ханна, Лис, где вы? Ответьте, е-мое!..

Ника и Джута, тем временем, уже плакали вместе.

— Бедная девочка, — гладя по голове как ребенка, успокаивала Джуту Ника. — Я не дам тебя в обиду. Все, теперь мы с тобой подруги. Что-нибудь придумаем, я посоветуюсь с командой, мы вместе что-нибудь придумаем… Сейчас, подожди, я с Дагом поговорю.

Заплаканная Ника вошла в кабину шаттла, чем испугала и без того взволнованного Дага. Она оторвала его от переговорного устройства и коротко описала ситуацию.

— Блин! Это геморрой!.. — почти выкрикнул Даг. — Ты понимаешь, что это должностное преступление?

— Я понимаю, но что мы можем сделать? — ответила Ника, вытирая слезы.

— Блин, ну у нее проблемы, мы тут причем? Ты знаешь, сколько таких на Галеоне?..

— Даг, мы — спасатели, и наша задача — спасать людей во всех смыслах этого слова! — Ника откровенно злилась. — Включи мозги! Ты этим на хлеб зарабатываешь.

— А если она лжет? Если она — галеонский наемник? Мы поднимем ее на борт, а она захватит корабль.

— Не выдумывай.

— Подожди, тут и без того проблем хватает. «Надежда» не отвечает.

— Чего? — Ника испугалась.

— Связь устанавливается, но на мостике никто не отвечает.

— Ты думаешь демоны?..

— Да не может быть.

— А что тогда?

— Не знаю, но лететь бесполезно — нам ни кто шлюз не откроет.

— Что ты предлагаешь?

— Ну что?.. Догоняй ту девчонку — у нее может быть транспорт. Поедешь на Землю обетованную, а я эту посторожу.

— Блин, накаркала. Вот тебе и повод задержаться. Кстати, «эту» зовут Джута. Джута, запомнил?

— Джута…

— Вот, хорошо. Обращайся с ней вежливо. Она — хороший человек.

Ника поспешила догонять Люку. Дверь шаттла открылась, и, к удивлению Ники, Люка стояла прямо за ней, как будто ожидая, что кто-то обязательно выйдет.

— Как хорошо, что ты еще не ушла, — сказала Ника на катонийском.

— Вам нужна помощь, — ответила Люка так же на катонийском.

— Да, ты права, нам нужна помощь.

— Это не вопрос. Вам действительно нужна помощь.

— Мне нужно срочно на Землю обетованную.

— Не думаю, что это возможно. Выходите, надо поговорить.

— Даг! Иди сюда! — крикнула Ника в дверь шаттла. — Джута, мы скоро вернемся.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила Джута.

— Не волнуйся, — ответила Ника. — Небольшая задержка, сейчас полетим.

— Вы не отдадите меня Галеонцам?

— Не волнуйся, не отдадим. — Ника неестественно улыбнулась, пытаясь скрыть волнение.

Ника и Даг вышли наружу и вместе с Люкой отошли в тень, которую отбрасывал шаттл.

— Я смотрю, вы из наших, поэтому буду говорить прямо, — начала Люка на катонийском. — Короче, ситуация такая, только что на орбиту Фокоса встал экспедиционный флот Галеона. Галеонская армия готовится к высадке. Она вся будет на поверхности через несколько часов. Их цель — уничтожение террористов, скрывающихся в Змеином каньоне, то есть песчаных призраков.

— Кошмар! — возмутилась Ника. — Этого не может быть! Титан не позволит!

— Надо понимать, плевали они на Титан, — сказал Даг, почувствовав облегчение, потому что понял, что произошло с командой. — Галеон теперь — независимое государство и может действовать по своему усмотрению. К тому же, президент Зэус мертв. Наверняка, это стало поводом для вторжения.

— Зэус мертв? — удивилась Ника.

— Да, — ответила Люка. — Его убили несколько дней назад.

— Так, что с нашим кораблем? — спросила Ника.

— Ваш корабль арестован. Галеонцы установили блокаду. Скорее всего, они никого не впустят и не выпустят без согласования с Титаном.

— Какое они право имеют! — продолжала возмущаться Ника.

— Нам нужно срочно возвращаться на Титан! Люка, проведи нас на Землю обетованную.

— Земля закрыта, — отрицательно покачав головой, сказала Люка. — Уже поздно. Высадка начнется скоро. Призраки готовятся к обороне. Нас туда никто не пустит.

— Так что нам делать? Свяжись с Землей, пусть вышлют помощь.

— Я уже связалась. Придется выбираться самим. Земля скинула план. Мы бросим шаттл, он нам уже не понадобится. Для начала нужно будет пройти на запад до космодрома.

Даг скептически усмехнулся.

— То есть нам придется пройти сквозь ударную группу атакующих войск? Ты в своем уме?

— Это как раз не проблема, — ответила Люка. — Я знаю тропы, по которым мы пройдем спокойно до самого космодрома. Дальше — самое сложное. Космодром уже будет захвачен. Нам нужно будет пробраться в ангар, угнать бомбардировщик и на нем долететь до Титана.

— Как все просто у тебя. — Ника смотрела на Люку изумленными глазами. — Пробраться, угнать… Кто это будет делать? Мы не наемники и не спецназ.

— Я все сделаю сама, — ответила Люка. — Это моя работа. Вопрос только в том, кто поведет бомбардировщик?

— Галеонский бомбардировщик?.. Я не умею, — сказала Ника.

— Я, только в теории. — Даг развел руками.

— Подожди. Джута ведь — пилот. Точно! Даг, она — настоящий асс. Я тебе потом расскажу, как она спускалась на тюремном шаттле, если выберемся, конечно.

— Я тебе дам «если выберемся»! — воскликнул Даг. — Выберемся. Ты думаешь ей можно доверять?

— Думаю да, — ответила Ника. — Она — хороший человек, поверь мне, во всяком случае, не наемник.

— Понятно, — вмешалась Люка. — Скорее всего, Земля и подразумевала Джуту в качестве пилота. Собирайтесь быстрее. Времени нет.

История отношений пришельцев и галеонцев насчитывала уже около тридцати лет. Война корпораций подходила к концу, и хотя в отдаленных районах еще шли бои, Цитадель и ее окрестности уже отстраивались, приобретая свой современный вид. Следующие двадцать лет для Галеона стали эпохой процветания. Неизвестно из каких источников возникла та информация, возможно, еще из отчетов первых ал л арийских экспедиций, но среди глав галеонских добывающих компаний ходили слухи о том, что воды верхних слоев фокосской коры содержат большое количество золота.

Это было правдой. Поскольку Фокос был ближайшей от Солнца планетой, содержание тяжелых элементов в его коре было наивысшим. Однако золотоносные воды были надежно скрыты от солнца слоями песка и горной породы. К тому же, не редко такие воды содержали помимо золота еще и уран. Поэтому разрабатывать эти месторождения, не навредив экологии Фокоса, было невозможно, но галеонцам никогда не приходилось думать об экологии. К тому же, у галеонского обывателя, это слово, примененное к планете считавшейся почти безжизненной, скорее всего, вызывало бы смех. В конце концов, самая крупная из добывающих компаний решила провести на Фокосе геологоразведку.

По плану, добычу должны были вести открытым методом. В относительно тонком верхнем слое, взрывами, должны были проделывать дыры, открывающие доступ к пористым отложениям и подземным водам. Казалось, этот метод, широко применяемый на Галеоне, не мог нанести экосистеме никакого вреда, но Фокос был необычной планетой. Он находился на грани, а может быть и за гранью «пояса жизни» — узкого диапазона орбит, в пределах которого возможна жизнь. Экосистема Фокоса строилась на очень хрупких, скрытых от непосвященного, взаимосвязях, разрушив которые, можно было очень быстро уничтожить жизнь на планете. Главной угрозой для Фокоса являлся парниковый эффект. При такой близости к Солнцу Фокос сохранял относительно невысокую температуру исключительно благодаря почти полному отсутствию в атмосфере парниковых газов. Колонии зеленых бактерии, выглядевшие из космоса как леса, поглощали углекислый газ, а то незначительное количество водяного пара, которое попадало в воздух, впитывали похожие издалека на снег белые губчатые растения, покрывавшие долины. Пропуская воду сквозь себя, губки, через длинные корни, возвращали ее обратно в подземные водоносные слои. Так, миллионы лет живые существа делали атмосферу своей планеты совершенно прозрачной для солнечных лучей; камни отражали большую часть света обратно в космос, и в недрах Фокоса сохранялась прохлада.

Добыча золота открытым методом неизбежно привела бы к катастрофе. Огромное количество воды, испаряясь из проделанных в коре отверстий, вызвало бы значительный рост температуры. Но главная опасность заключалась в том, что начал бы уменьшаться суточный перепад температур, который на Фокосе достигал ста градусов. Такой резкий перепад был очень важен для губок — их жизненные циклы были тонко настроены под него, и если бы он исчез — губки вымерли бы, и влажность начала бы повышаться еще быстрее, что, в конце концов, привело бы к гибели зеленых бактерий. Жар постепенно стал бы проникать все глубже в кору, и через тысячи лет жизни на Фокосе не осталось бы вовсе. Пришельцы, прожив на планете около ста лет, хорошо это понимали, но не понимали галеонцы, да и если бы понимали, их это вряд ли бы остановило.

Галеонская вера во всемогущество денег всегда была безграничной. Типичный галеонский менеджер считал, что, имея достаточное количество денег, любую проблему можно решить, даже парниковый эффект. «Нанять лучших ученых, купить им лучшее оборудование, и они что-нибудь придумают. Если проблема окажется сложнее, чем думали вначале — не беда, — нужно нанять еще больше ученых и купить еще больше оборудования», — так обычно рассуждали главы галеонских корпораций. Много раз история учила людей тому, что наказание за ошибки от природы, ровно как и от общества, приходит с задержкой, и, допустив причину, устранить следствие не всегда бывает возможно. Однако галеонцы плохо знали историю — им это не требовалось для зарабатывания денег.

По-началу, галеонские колонисты считали Фокос необитаемым. Свидетельства о замеченных среди скал людях принимались за галлюцинации вследствие жары. Таинственных людей называли «песчаными призраками». Их игнорировали и об их присутствии на Галеон не сообщали до тех пор, пока не начались диверсии. Стало взрываться оборудование, выходить из строя техника. Поняв, что призраки объявили корпорациям войну, галеонцы перебросили на Фокос армию. Так началась первая фокосская война.

Словосочетание «война с призраками» очень точно описывало характер конфликта. Галеонцы не знали, откуда приходит враг, не знали даже приблизительную его численность. Призраки приходили в полночь и в полдень — когда галеонцы спали или прятались от жары. Они делали, что хотели и уходили незамеченными. Любые попытки преследования не приводили к успеху. Иногда казалось, что отряд призраков загнан в тупик и выхода из него нет, но загадочным образом они всегда уходили. Каких только мифов не придумано было о песчаных призраках: и что они не люди, а инопланетяне, и что они могут проходить сквозь стены и летать, и что они не уязвимы, и что они — разновидность демонов — исчадие Пояса черны. Галеонцы, на самом деле, не знали, кто такие пришельцы. Факт исхода нескольких тысяч человек с Титана был известен не многим. В свое время, алларийская пропаганда изъяла его из всемирной истории. Тем более это было неизвестно простым галеонским военным и работягам.

Но самым пугающим мифом, появившимся в первую фокосскую войну, был миф о пустынном драконе. Однажды, воздушной разведке удалось выследить и провести до Змеиного каньона группу песчаных призраков. В каньоне было обнаружено небольшое поселение, которое посчитали базой диверсантов. Поселение уничтожили с воздуха, а местность в том районе решили прочесать. Туда направили большую группу войск. Те, кто выжил, говорили, что из каньона то и дело доносился страшный рев, от которого кровь холодела даже у бывалых солдат. Когда один из отрядов вошел в каньон, снова прогремел тот ужасный звук — гораздо дольше и громче чем обычно. После этого, тот отряд никто не видел. Несколько сотен человек и несколько десятков единиц техники пропали без следа.

Вскоре, руководство корпораций поняло, что воевать с призраками дорого и бессмысленно. Год прошел с момента высадки галеонцев на Фокосе, но прибыли от этого проекта не было никакой. Добыча золота так и не началась, а сама идея такой добычи была признана бесперспективной. К тому же, правительство титанианской Алларии требовало вывода войск, но не жизни людей заботили его. Больше всего Аллария боялась обвала цен на золото и обесценивания своего золотого запаса. Столкновение с пришельцами было для алларийцев очень удобным поводом приостановить проект.

Корпорации покинули Фокос. Пришельцы одержали победу. С тех пор прошло тридцать лет.

Спасатели и Джута следовали за Люкой по извилистой тропе между скалами. То опускаясь под землю, то поднимаясь на поверхность, дорога вела их в неопределенном направлении, но Люка шла уверенно — как будто много раз ходила здесь. Ни разу не сверив направление с картой, она откуда-то знала, куда сворачивать. Они шли уже несколько часов.

— Далеко еще? — ноющим голосом спросила Джута. — Я очень устала. Может, передохнем?

— Нельзя сейчас, — ответила Люка. — Дойдем до точки сбора, передохнем.

— Потерпи, подружка, — поддержала Джуту Ника. — А что за точка сбора?

— В операции нам будут помогать еще несколько человек.

Мы должны с ними встретиться.

После этого они прошли еще три часа.

Близился полдень — время, когда только люди могли выжить на поверхности Фокоса. Четыре человека двигались из тени в тень. Ветер, гулявший между скал, иногда задувал под платки, и в этот момент, казалось, будто бы сам Дракон дышит на них своим раскаленным дыханием. Люка иногда пила воду из серебристой трубки, шедшей от ее рюкзака. Когда она дала попить Джуте, две капли воды упали на камни и, зашипев, мгновенно испарились.

— Стоп! — произнесла Люка и резко остановилась. — Ждите здесь. Я пройду вперед. Сейчас вернусь.

— Ты куда? — спросила Ника уставшим, безразличным голосом.

— Я по делам.

— Я сейчас умру, — простонала Джута. — Я хочу есть и пить.

— Не дыши ртом, дыши носом, — сказала Люка, выглядевшая бодрее всех. — Сейчас поедим и отдохнем. Мы возле перевалочной базы.

Люка скрылась в узкой, едва заметной щели в скалах, а Джута и Ника рухнули на камни в тени. Джута чувствовала, что ее тело как будто стало в два раза тяжелее. Ей ужасно хотелось есть. Ей казалось, будь такая возможность, она съела бы змею живьем. Ника сидела, закрыв глаза. Даг стоял на ногах, и, хотя ему было не легче других, он не подавал виду. Ника развязала маску и сняла запотевшие очки, чтобы протереть. Джута сделала то же самое. На лице Ники почему-то была улыбка. Глядя на Нику, Джута тоже улыбнулась, после чего они обе рассмеялись.

— Давно я так не бегала по скалам, — сказала Ника. — Как ты?

— Я есть хочу, — вяло пробормотала Джута.

— Блин, знала бы, с собой бы взяла. Как там наши, интересно?..

— Я думаю, с ними как раз все нормально, — ответил Даг. — Что вот с нами будет?.. Не нравится мне эта идея с угоном…

Не успел Даг начать рассуждать, как из щели появилась Люка.

— За мной! — крикнула она. — Можно заходить.

Меньше всего Джуте сейчас хотелось вставать, но, собрав оставшиеся силы, она все-таки добрела до щели и вместе со всеми протиснулась внутрь. Щель была настолько узкая, что перемещаться по ней можно было исключительно боком. Для мускулистого Дага даже это создавало проблему — он помещался там почти впритирку. Через несколько метров ход расширялся, превращаясь в узкий коридор, идущий по спирали куда-то вверх. Коридор вел в небольшую пещеру, в которой было на удивление прохладно и пахло какой-то едой. Выполнявшая функцию окна, узкая трещина вдоль одной из стен, была завешена непрозрачной шторой, не пропускавшей ультрафиолет. В комнате сидело двое песчаных призраков без масок. В углу стопкой были сложены ящики с оружием, боеприпасами и взрывчаткой; на ящиках лежали две короткие штурмовые винтовки с глушителями.

— Добро пожаловать! — сказал один из призраков на алларийском со страшным акцентом. — Чувствуйте себя как дома. Тут еда… вода…

— Пошли, пошепчемся, — полушепотом сказала Люка призракам на их родном языке.

Джута, Ника и Даг принялись поглощать лежавшую на столе еду, а Люка с призраками скрылись в узкой норе. Нора вела в трещину, расположенную высоко на стене с противоположной стороны скалы. Это был наблюдательный пункт. Оттуда хорошо просматривалось широкое ущелье, по которому, предположительно, должны были пройти галеонские войска.

— Как обстановка? — поинтересовалась Люка.

— Пока все спокойно, — ответил призрак.

— Вы знакомы с деталями миссии?

— Вообще, мы должны отследить продвижение ударной группы, потом двигаться к космодрому и совершить там диверсию. Еще нам приказали оказать помощь призраку, выполняющему особое задание. Это, как я понимаю, ты. О деталях твоего задания нам ничего не известно.

— У меня задание простое. На космодроме стоит бомбардировщик. Со мной три человека. Среди них галеонский пилот. Нам нужно угнать бомбардировщик и улететь на… — Люка остановилась, не желая раскрывать больше, чем нужно. — Короче, покинуть Фокос.

— Хорошее такое задание, — усмехнувшись, сказал один призрак другому. — Интересно, кто из них пилот.

— Тот здоровяк похож на спецназовца, а девчонки симпатичные. Я бы с ними познакомился, — улыбаясь, ответил второй.

— Особенно брюнеточка. Ооо!..

— Я вам не мешаю? — прервала их Люка. — Не имеет значения, кто они. Их нужно посадить в бомбардировщик. Могу сказать только, что это обычные люди, без спецподготовки.

— Здорово. Значит, надо понимать, ты одна все собираешься провернуть?

— С вашей помощью. В чем цель вашей диверсии? Наверняка взорвать полосы.

— Именно так.

— Так вот, вы должны сделать это как только мы взлетим. Не раньше и не позже. Они не должны успеть поднять в воздух перехватчик.

— Ну, это мы сделаем. Еще помощь какая нужна?

— Еще было бы хорошо пошуметь перед этим, чтобы отвлечь часовых. Есть идеи?

— Мы думали на эту тему. Нам передали снимок космодрома сразу после высадки галеонцев. На востоке, у склада с топливом, лежат боеприпасы. Чувствуешь мысль: «у склада с топливом боеприпасы», уже хорошо звучит, правда? Так вот мы хотим сделать следующее. Вначале разыграем пожар возле боеприпасов. Естественно, галеонцы наделают в штаны и разбегутся. В этот момент мы перегрузим часть боеприпасов в два грузовика, стоящие рядом. Выкатим грузовики на взлетные полосы, свалим и… Бум! Как идея?

— Замечательно. Пока вы будете грузить, я зачищу ангар, а когда вы начнете выкатывать грузовики, мы уже будем на полосе. Как только мы взлетим, вы перекроете полосы, а потом взорвете. Так и сделаем.

— Классная ты — «зачищу ангар». Ты только не обижайся, сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Это значит, со скольки лет тебя обучали?

— С пяти, — ответила Люка, и призраки оторопели.

— Прости, я просто никогда не видел такую молоденькую… песчаного призрака.

— Ничего, это нормально. Нас немного пока. А такая молодая, потому что… На то есть ряд причин.

— Понятно.

— Я пока пойду, пожру, с утра ничего не ела, — сказала Люка и уползла обратно в пещеру.

Из-за холма показались несколько тяжелых танков, которые быстро двигались в сторону ущелья.

— Думают, мы на это поведемся.

— Ага.

— Это — разведгруппа. Смертники — рассчитывают, что мы ударим по ним и раскроем свои позиции.

Танки проехали и скрылись в каньоне. Через несколько минут показалась основная группа. Она состояла уже из десятка танков, нескольких десятков Б МП и группы штурмовых вертолетов.

— Вот, это уже основная группа, — тихо сказал призрак, глядя в бинокль. — Как дети, ей богу — без масок, без головных уборов.

— Теперь я понимаю, почему мы их победили в тот раз, — сказал второй — тот, что с виду был моложе.

— К вечеру их лица покроются волдырями и будут гореть — как будто их облили авиационным топливом и подожгли.

— Да… Бессонная ночь их ждет.

— Патруль десять-одинадцать, — передал старший призрак по рации. — Основная группа прошла через ущелье Сашшы повернула на Хари.

— Земля. Понял вас, — ответили из штаба.

Сквозь прозрачную атмосферу поверхность планеты хорошо просматривалась из космоса, но галеонский флот был на орбите, и спутники пришельцев, будь они включены, были бы тут же обнаружены и уничтожены. Приходилось использовать старые, но эффективные способы разведки.

Четвертая бригада экспедиционной армии стремительно двигалась по ущелью, поднимая в воздух огромные клубы пыли и превращая в щепки песчаные кустарники. Галеонцы шли длинной узкой извивающейся на неровном ландшафте колонной, похожей издалека на огромного песчаного змея. Рев двигателей разрывал величественную тишину фокосской пустыни, где тысячи лет самым громким звуком был треск рассыпающихся от перепада температур камней. Прикрепленные к технике флаги корпораций гордо развивались на ветру, демонстрируя логотипы участников операции перепуганным ящерицам. Из трещин в скалах за этим парадом галеонского величия наблюдали сотни песчаных призраков, понимая, как эти наивные чужаки беспомощны в замысловатом мире песка и камней.

Ударная группа благополучно миновала ущелье и остановилась у необычной скалы. Скала была ступенчатой. На каждом ярусе располагался ряд полукруглых отверстий. Вытесанные из камня лестницы, располагавшиеся по краям, соединяли ярусы между собой. Это было типичное поселение пришельцев на поверхности, сохранившееся еще со времен первых высадок на Фокос. Как временные поселения и перевалочные базы строителей и песчаных призраков эти сооружения еще использовались.

Войска выстроились вряд и приготовились к атаке. Танки направили главные орудия на входы в поселение. Пехота покинула бронетранспортеры и легла за бархан, приготовившись к наступлению. Командир подразделения достал громкоговоритель и на ломаном катонийском начал произносить ультиматум.

— Сдавайтесь! Если вы не окажите сопротивления, мы гарантируем вам жизнь. Те, кто не связан с террористической деятельностью, будут освобождены.

Наблюдавшие за происходящим со скал песчаные призраки в этот момент тихо хихикали. Не дождавшись ответа, галеонцы начали наступать. Первой пошла пехота. Короткими перебежками солдаты приближались к стене, в то время как танки в любой момент были готовы ударить из основных орудий. Однако сопротивления не было. Солдаты разделились на несколько групп и, поднявшись по лестнице, оказались у одного из входов. На какое-то мгновение штурмующие замерли. Из отверстий в скале не было слышно не единого звука. Создавалось впечатление, что внутри никого нет.

— Черт! — раздраженно буркнул лейтенант. — Они нас заманивают. Нужно провести разведку.

Солдат достал из рюкзака небольшого робота, похожего на игрушечный танк у которого вместо башни была камера, и поставил его на землю, после чего, при помощи пульта дистанционного управления, направил внутрь.

Робот медленно проехал по коридору, освещенному неярким зеленоватым светом от кристаллов установленных на потолке.

Примерно через двадцать метров коридор пересекался с другим, таким же. Дальше, по обеим сторонам шли двери, ведущие в комнаты песчаных призраков. Одни были закрыты, другие приоткрыты, некоторые открыты настежь. Робот объехал все помещения, но никаких признаков человеческого присутствия не обнаружил.

Поселение было устроено незамысловато. Это была сеть коридоров, в каждой ячейке которой было несколько комнат. Стены, а точнее перегородки, комнат были сделаны из бумаги натянутой на бамбуковый каркас. Бумага была пропитана специальным раствором, делавшим ее не горючей. Двери комнат представляли собой обычный фрагмент перегородки, уложенный в два желоба сверху и снизу, по которым он свободно скользил.

Не обнаружив угрозы, пехотинцы решили войти. Они двигались вглубь поселения, открывая двери одну за другой, заглядывая внутрь при помощи камер. Все комнаты были пусты. Некоторые были определенно жилыми. Каждая такая комната была хоть и маленькой, но рассчитанной на одного человека, от чего помещение не было похоже на обычную казарму. Хотя комнаты и были персональными, замки на дверях отсутствовали, да и с бумажными стенами в них не было никакого смысла. Личных вещей в комнатах не было, только какой-то хлам. Солдаты также нашли три туалета, кухню и столовую, но везде было пусто.

Заходя в одно из помещений, боец услышал за спиной шум.

— Контакт! — завопил он и выпустил пол обоймы в открытую дверь за спиной. Из комнаты выбежала кошка.

Этаж за этажом солдаты проверили все поселение, но похоже было, что воевать с ними никто не собирался. В то же время, было видно, что помещения оставлены недавно. Для галеонцев это было дико. По галеонским военным традициям даже тактическое отступление считалось страшным позором. Галеонцы не привыкли так воевать, и с одной стороны, это было хорошо, что поселение взято без потерь, но, с другой стороны, всем было как-то не по себе от того, что происходит нечто непонятное, далекое от ожиданий.

Пришельская тактика славилась своей непредсказуемостью. Предугадать действия пришельцев, не зная их конечного плана, было невозможно. Они могли напасть тогда, когда, казалось бы, не должны и отступить, практически держа победу в руках. Ракеты «Близнецы» были одним из пришельских изобретений, в которое была заложена такая тактика. Эти ракеты запускались парами, и каждая летела по непредсказуемой траектории, совершая на пути к цели замысловатый танец. В какой точке будет ракета через несколько секунд, не знала даже сама ракета, однако цель всегда была известна. Эффективность «Близнецов» составляла без малого сто процентов. На войне и в жизни пришельцы иногда жертвовали оптимальностью процесса ради конечного результата. Они не стремились к превосходству над противником в течение всей кампании, им достаточно было просто победы.

Первую победу пришельцы одержали без единого выстрела. Хотя поселение было захвачено, моральный дух галеонцев был сломлен. Осознавая непредсказуемость действий противника, они уже не могли чувствовать себя спокойно, и эта неопределенность, подпитаная множеством мифов и суеверий, рождала обезоруживающий страх. Пришельцы не собирались воевать по галеонским правилам, их не волновала воинская честь в ее галеонском понимании. Пришельцы были свободны от тех предрассудков, что заставляли галеонцев не надевать шлемы и не отступать даже если это приведет к верной смерти. Воюя друг с другом в замкнутом мире феодальных конфликтов, галеонцы уверовали в то, что все люди в мире разделяют их воинские ценности. Это было не так.

Не успел генерал разобраться в ситуации, как от разведывательного отряда пришла нехорошая весть. Проход, который еще недавно был отчетливо виден со спутника, куда-то исчез. На его месте внезапно выросли скалы. Следующий час от разведгруппы поступали данные, лишившие командира веры в реальность происходящего. По данным разведки, рельеф со вчерашнего дня сильно изменился, и тех направлений, по которым планировалось наступление, больше не существует. Более того, в том ущелье, по которому группа добралась до поселения, путь был перегорожен валунами, которые, судя по следам на песке, сами выползли из ближайших скал несколько минут назад. Расстояние между валунами было таким, что танки обратно если и прошли бы, то с большим трудом.

У четвертой бригады не оставалось другого выхода кроме как обосноваться в поселении на ночь. Место было решено сделать временной опорной базой.

С полудня прошел один час. На территории космодрома не было ни души. Из тени выбежали двое и, одним прыжком перемахнув через ограждение, скрылись где-то среди ящиков с оружием. Песчаные призраки умели при помощи магии усиливать сокращение мышц ног и таким образом совершать прыжки на расстояние до семи метров — это называлось «лягушачьим прыжком».

Вскоре, густой черный дым начал окутывать склад горючего. На космодроме началась паника, и часовые на вышках, вместо того, чтобы наблюдать за периметром, пялились на убегающих от ящиков с боеприпасами солдат. Этим и воспользовалась Люка. Уже несколько минут она разглядывала космодром в оптический прицел. Двумя точными выстрелами Люка избавилась от часовых. Они тихо упали за перила дозорных вышек, от чего их отсутствия поначалу никто не заметил. Позвав за собой остальных, Люка аккуратно и быстро, придерживаясь тени, направилась к валуну возле самого ограждения. Операция началась, и с этого момента каждое действие должно было укладываться в жесткий временной интервал, непопадание в который грозило провалом.

— Сидите здесь. Я сейчас вернусь, — сказала Люка прижавшимся к валуну Нике, Джуте и Дагу.

Ловко, подобно ящерице, Люка забралась на валун, приняла на мгновение позу лягушки, и, резко оттолкнувшись, перемахнула забор одним прыжком. Приземлившись, Люка сделала кувырок и, не теряя ни секунды, побежала ко входу в ангар.

Ника и Джута сидели за огромным валуном, поджимая ноги как можно ближе, как будто именно в этом и заключалась теперь их безопасность. Периодически, они нервно смотрели по сторонам, опасаясь увидеть галеонский патруль. Даг как всегда выглядел невозмутимым. Он прижимал к себе дрожащие руки девушек и, закрыв глаза, размышлял.

«Как мы все это оформим?.. — думал он. — Угон, потеря корабля, половина команды под арестом. Интересно, до командования дошла информация?.. По каким законам квалифицировать угон галеонского судна на Фокосе? Зависит от того, объявлено ли военное положение. Объявлено ли?.. Кто эта девочка? Под чьим командованием она находится?.. Если операция санкционирована Землей обетованной, то разведка нас отмажет, а если нет?..»

«Главное выйти в космос, главное выйти в космос, — вертелось в голове Ники. — Там нас ни кто не достанет… Галеонцы — уроды! Вернусь, обзвоню всех знакомых в СМИ. Позвоню Комме, чтоб отмазал, если что. Так, кто у нас связан с МИДом?.. Гачи, у Синди отец… Так, ладно ребят вызволим. Пусть только посмеют им что-нибудь сделать! До президента дойду! Главное выйти в космос…»

Через несколько минут Люка вернулась из ангара и начала кусачками вырезать в ограждении щель. Закончив, она тихо подбежала к валуну и возникла из-за него, испугав всех троих.

— Пошли, — шепнула Люка.

Она быстро забежала в ангар, и все остальные не менее быстро проследовали за ней. В ангаре Люка сбавила темп, как будто понимая, что находится в безопасности. И действительно, все, кто охранял ангар, были мертвы. Один охранник висел, перекинувшись через перила; в стекле комнаты управления виднелись два пулевых отверстия, а стена за дверью была испачкана кровью. На трапе бомбардировщика лежал застреленный солдат. Люка подбежала, схватила его за руку и оттащила с трапа как какой-то мусор.

Ника и Даг, будучи спасателями, насмотрелись всякого, но Джута видела мертвого человека всего второй раз в жизни. Она остановилась, побледнела и уставилась на труп не способная отвести взгляд. Даг заметил это и, зная, что делать в таких случаях, обогнал Джуту, закрыл от нее труп собой и повел ее в самолет, подталкивая под спину. Он усадил Джуту на место первого пилота, а сам сел за пульт бортинженера. Вторым пилотом стала Ника. Люка, еще раз убедившись, что ангар зачищен, вбежала последней. Переборов шок, Джута начала разбираться в знакомой ей только по тренажеру приборной панели.

Перед ней было два больших плоских дисплея, на которые выводились показания всех приборов. Еще по две панели было у Ники и Дага. По специальным интерфейсам данные поступали от приборов из разных частей самолета на два дублирующих друг друга бортовых компьютера в передней и задней части фюзеляжа. Информация выводилась на шесть цифровых панелей и шлемы членов экипажа. Формат был стандартным для всей галеонской авиации; разница заключалась лишь в наличии и отсутствии некоторых особых функций. Поэтому, независимо от того был ли это шаттл, пассажирский самолет или бомбардировщик все стандартные приборы выглядели одинаково. Много лет программное обеспечение для галеонских воздушных судов разрабатывалось одной единственной компанией.

— Всем занять места и пристегнуться, — сказала Джута, надевая шлем.

Она запустила двигатели, и бомбардировщик засопел, как будто делая глубокий вдох. Низкий гул турбин постепенно становился выше, превращаясь в свист.

«Ну, быстрее, — думала Ника, нервно барабаня пальцем по показаниям тахометра».

Наконец турбины раскрутились, и обороты стабилизировались — можно было начинать руление.

— Я боюсь, — прошептала Джута держа руку на ручке управления тягой.

— Успокойся, тебе сейчас нельзя волноваться, — сказала Ника и взяла ее за руку.

— Да ты сама дрожишь.

— Так, девочки, не паниковать, — сказал Даг. — Почти выбрались. Давай! Покатились.

— А если они нас собьют!.. — воскликнула Джута.

— Нечем, — спокойно ответила Люка. — У них здесь нет ПВО. Взлетай.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Ника.

— Знаю, — ответила Люка. — Разведка доложила. Ну, давайте уже! Мы летим или нет! Времени мало!

Джута выставила режим руления. Ее вспотевшая ладонь соскальзывала со штурвала. Самолет вздрогнул и медленно покатился.

«Борт четыреста три, — раздалось в эфире. — Взлет запрещен, вернитесь в ангар».

— Они пытаются связаться с нами, — взволнованно произнесла Джута. — Что ответить, чтобы они не заподозрили?

— Борт четыреста три, — не умолкал диспетчер. — Повторяю. Взлет запрещен! Вернитесь в ангар! Подтвердите.

— Дай я отвечу, — сказала Люка и встала со своего места.

На вышке, тем временем, диспетчеры в недоумении наблюдали за происходящем на космодроме. В нескольких сотнях метров от них горел склад, но ни кто не осмеливался приблизиться к нему, чтобы начать тушить. Все ожидали взрыва боеприпасов в любой момент, но приказа на эвакуацию не было, и сотрудники базы не могли покинуть своих рабочих мест. В то же время на взлетную полосу вырулил бомбардировщик и собрался взлетать. Без приказа, да и, учитывая чрезвычайность ситуации, по всем правилам, взлет разрешать было нельзя. Однако борт на связь не выходил. Только когда на мониторе появилась Люка, показывающая неприличные жесты, все поняли, что происходит.

— Черт! — прокричал диспетчер. — Это песчаный призрак! Тревога! Нападение на базу!..

— Что ты делаешь!.. — возмутилась Джута, отталкивая Люку от приборной панели.

— Говорю «до свидания».

— Сядь на место и пристегнись! Мы взлетаем! — крикнула Джута раздраженно.

На самом деле, пожара на складе не было. Просто двое диверсантов бросили в него по дымовой шашке и, пока галеонцы бегали вокруг, боясь приблизиться к якобы горящему топливу, призраки наполняли грузовики взрывчаткой и устанавливали детонаторы.

— Смотри! Они перегораживают полосы! — прокричала Джута, увидев грузовики.

— Спокойно. Это наши, — ответила Люка. — Взлетай, они пропустят.

— Куда безопасней лететь? — спросила Ника.

— На север, — ответила Люка.

— Тогда выход влево. Курс — пять. Высота — полторы тысячи.

— Взлетаем на форсаже. Всем приготовиться, — сказала Джута и выдвинула ручку тяги до упора.

Струи голубого пламени с оглушительным свистом вырвалась из сопел. Вжав в кресла и сковав дыхание всех, кто находился в кабине, гигантская сила подхватила самолет и с ускорением понесла по полосе. Уже через мгновение огромный стратегический бомбардировщик черной птицей поднялся над пустыней и полетел на малой высоте прочь, оставляя за собой раскаленный след.

Как только самолет пронесся мимо, призраки погнали грузовики на полосы. Они выбрасывали за собой дымовые шашки, чтобы образовать от полос до склада сплошной коридор дыма, прячась в котором, можно было бы покинуть космодром. Установив грузовики, диверсанты побежали сквозь дым к ограждению и прыжком покинули территорию. Дело было сделано — оставалось только нажать кнопку. Вскоре прогремел взрыв.

Поднятая взрывом пыль рассеялась, и стало видно, что из покрытия двух взлетно-посадочных полос вырваны огромные куски бетона. В виде пыли они покрывали площадь в несколько километров. Два унесенных взрывной волной истребителя лежали у стены диспетчерской в виде бесформенной груды металла. Песчаные призраки из трещины в скале наблюдали за результатом своей работы.

— Ну вот, было две длинных, стало четыре коротких, — сказал один другому, глядя в бинокль.

— Замечательно. Думаю, дня два отсюда точно ничего не взлетит.

— А девчонка далеко пойдет…

— Да уж…

Наступила ночь, но в лагере четвертой бригады ни кто не спал. Отовсюду раздавались стоны тех, кто весь день находился на солнце без масок. Солнцезащитные кремы, выданные солдатам, оказались не рассчитанными на фокосские дозы ультрафиолета. Дневной жар как будто въелся глубоко в кожу и выжигал ее изнутри, разрывал, покрывал волдырями. Обожженные глаза слезились и болели так, как будто вот-вот лопнут.

Бригада в этот день потеряла ранеными почти треть личного состава. Не пострадали только танкисты и пилоты, весь день находившиеся в боевых машинах. Они и вышли в ночной дозор. Уставшие от дневной жары, не выспавшиеся из-за ранней высадки, они вяло бродили между танков, Б МП и ударных вертолетов как бы охраняя их. В эти часы бригаду можно было брать голыми руками. Кто-то думал об этом и ожидал, что вот сейчас появятся призраки и все попадут в плен практически без боя.

Внезапно раздался рев. Это был тот самый рев Дракона, пугавший Джуту ночью. Он доносился откуда-то из скал и был настолько громким, что его можно было ощущать всем телом. Через несколько минут рев повторился. Он повторялся снова и снова все чаще и чаще. Все, кто был в состоянии ходить, выбежали из поселения, чтобы посмотреть, что происходит. Началась неразбериха. Кто-то скомандовал: «Приготовиться к обороне!» На какое-то мгновение звуки прекратились. Наступила пауза. Все замерли в ожидании. В полной тишине послышался низкий гул. Он нарастал и как будто приближался. Гул доносился со всех сторон: от каждой скалы, от каждого камня; он становился все громче, и вот уже от него все расплывалось в глазах. Люди начали валиться с ног. Ставший от вибраций зыбучим песок поглощал технику и людей. Те, кто стоял на камнях кричали и закрывали уши, пытаясь защититься от уже невыносимо громкого звука, разрывавшего им голову.

Прогремел взрыв. В непроглядной тьме фокосской ночи его никто не видел, но продолжительный звук похожий на гром услышали все, кто находился в Змеином каньоне. Той же ночью на лагерь седьмой бригады, располагавшийся неподалеку, падали камни, а утром один джип нашли пробитым насквозь упавшим с неба дулом танка. Все кругом было усеяно обрывками композитного волокна, из которого были сделаны лопасти вертолетных винтов. На месте лагеря четвертой бригады разведчики обнаружили лишь скалы и песок. Ни бригады, ни захваченного ею поселения больше никто не видел.