Некто с удивительно свежим дыханием страстно ее целовал. Единственная неприятность — перед каждым поцелуем он зажимал ей нос. Постепенно приходя в сознание, Пиппа начинала осознавать, что является участником процесса дыхания «изо рта в рот», и при этом лежит на острых камнях. Она переждала еще один поцелуй, потом закашлялась и открыла глаза.
— Глядите, мистер Флорес! — завопил юный скаут. — Она жива!
Пиппа села. С дюжину городских парнишек пялились на нее с восторгом и ужасом. Во взглядах двух взрослых руководителей тоже читались смешанные чувства: с одной стороны, выглядела она эффектно; с другой же — всякий, кто прыгает со скалы в Делавэр, вероятнее всего, находится под воздействием наркотиков. Они взяли маленьких скаутов в путешествие по реке именно для того, чтобы уберечь от подобной напасти.
— Вы пещерная женщина? — спросил один из мальчишек.
— Нет. Это просто такой костюм. — Пиппа поймала взгляд своего спасителя, энергичного латиноамериканца с пухлыми губами. — Простите. Я не хотела таким образом вторгаться в ваше общество.
Парень был почти разочарован тем, что она очнулась: целовать такую женщину, чтобы вернуть к жизни, гораздо приятнее, чем до полусмерти собственную жену. Понимая, что должен быть образцом для подражания, мистер Флорес скрыл всплеск похоти под взрывом негодования:
— Простите? Вы бросаетесь в воду в миллиметре от носа нашего каноэ. Я бы не назвал это демонстрацией заботы о безопасности других. Не говоря о вашей собственной. — Он мрачно посмотрел на ее намокший меховой наряд. — И где ваш спасательный жилет?
— Я не предполагала, что придется плавать, — чуть слышно ответила она.
— Хороший скаут должен все предвидеть, — наставительно, обращаясь сразу ко всем, произнес мистер Флорес.
— Со скалы меня сбросил слон, — буркнула Пиппа, выливая воду из туфель.
— Bay! Настоящий слон? Круто!
— Это как угодно, только не круто, — возразил мистер Флорес. Скауты должны всегда говорить только правду. — Во-первых, Пенсильвания вовсе не естественная среда обитания для слонов. Во-вторых, слоны не используют свои хоботы в качестве рогатки.
Он с трудом отвел взгляд от изящной шеи Пиппы:
— Какого цвета было это животное, мэм? Розовое?
— Серое. И звали ее Митци. — В чем проблема? — Давайте забудем о ней, хорошо? Она хотела прикончить меня с момента нашей первой встречи.
Пиппа потерла ноющую голову. Она не удивилась бы, узнав, что половина ее волос осталась на деревьях по пути к реке. Шишка на затылке начала пульсировать.
— У вас в аптечке не найдется аспирина? Четыре или пять таблеток помогут делу.
Из изучения инструкции мистер Флорес устроил целое шоу. Прошлым вечером у костра он читал мальчикам лекцию о злоупотреблении медикаментами.
— Рекомендуемая доза — две таблетки. Но, думаю, один раз мы можем сделать исключение. Не каждый день вас швыряет в реку слон по имени Митци, верно?
— Спасибо. — Пиппа сжевала пять пилюль и запила их из предложенной фляги. — Вы спасли мне жизнь.
— «Твори добро каждый день». Это наш девиз. Верно, скауты?
— Верно, шеф!
— Меня зовут Джеральдо Флорес, — сообщил он, пожимая руку Пиппе. — А вы?..
После подозрительно долгого молчания она ответила:
— Уилма.
Мистер Флорес недоуменно наблюдал, как она вдруг выхватила из-за пояса какую-то бумагу и развернула трепетно, словно это была Великая хартия вольностей.
— Мой диплом! Благодарение Господу, с ним все в порядке!
Так называемый диплом более походил на использованную туалетную бумагу. У этой Уилмы определенно не все дома.
— Поздравляю, — спокойно произнес мистер Флорес. — Убежден, его получение потребовало немалых трудов.
И что ему теперь делать? Предложить ей присоединиться к ним? Старшие мальчики и так уже возбуждены ее бесконечно длинными ногами и меховым открытым купальником. Даже шестилетки столбенеют при виде красных трусиков, выглядывающих из-под подола. Стоит ей оказаться в каноэ, и никто не будет больше обращать внимания на птиц, деревья и облака, как и на него самого.
— Теперь, когда вам уже лучше, Уилма, можем мы проводить вас домой?
К его досаде, она бросилась к его ногам:
— Умоляю, мистер Флорес! Не заставляйте меня возвращаться в цирк! — Она вытащила из лифчика деньги и сунула ему в руки. — Я заплачу вам.
Никто из мальчишек не видел прежде даже одной, не говоря уж о четырех сразу, стодолларовой банкноты.
— Bay! Можно посмотреть?
— Конечно, — вздохнул он, протягивая ребятам деньги, и помог Уилме встать на ноги. Как ни приятно зрелище полуодетой женщины, простирающейся у его ног, сейчас явно не время и не место для подобных сцен.
— Ладно, разрешите представить вам тридцать пятый отряд бойскаутов из Филадельфии. Мы плывем к ущелью Делавэр.
— Это великолепно. Благодарю вас.
— Позвольте предложить вам одежду потеплее. — Это была шутка — температура поднялась уже довольно высоко. — Я имею в виду подлиннее.
Мистер Флорес выдал Пиппе шорты, рубашку и кепку из своих собственных запасов. Когда она отошла в лес переодеться, второй скаут-мастер отозвал Флореса в сторонку.
— Ты считаешь, это хорошая идея, Джеральдо? Девицы не падают с небес просто так с четырьмя сотнями баксов в лифчике. Может, она ограбила бензоколонку!
— В таком наряде? Ты видел синяк? И исцарапанные ноги? Думаю, она сбежала из какого-то мрачного места. Может, ее похитили.
— Это может быть инсценировкой. Имя-то она явно выдумала!
— Она напугана. Брось, это отличный урок помощи согражданам.
«Особенно когда сограждане — знойные блондинки».
— Но она ведь не думает, что мы поверим в этот бред со слоном, а?
Едва он произнес эти слова, как раздался дикий рев, от которого кровь стыла в жилах. Мальчишки в ужасе бросились друг к другу: звук прозвучал слишком близко. Пиппа вылетела из кустов в наполовину застегнутой рубашке мистера Флореса.
— Это Митци! Она идет за мной!
— Мальчики, в каноэ, — скомандовал мистер Флорес, несколько утративший присутствие духа от второго дикого крика. — Перестаньте плакать. Скауты не плачут. Скауты — храбрецы.
Подвывания Пиппы делу не помогали:
— Слоны плавают как рыбы. А бивни у них действительно очень острые.
— Закройся, Уилма! — Мистер Флорес направил своих подопечных обратно к реке. — Всем быть предельно внимательными!
Пиппа выхватила весло у одного из парнишек постарше:
— Не возражаете? Я была членом команды по гребле.
Пиппа устроилась на задней скамейке и, подстегиваемая ужасом, энергично погребла прямо в середину бурного потока. Она не слышала, как позади нее мистер Флорес кричал что-то о порогах. Когда лодка задела камни, скрытые водой, и каноэ, и юные скауты издали отвратительные звуки.
— Держитесь, ребята, — воскликнула Пиппа. — Мы отлично идем.
Они проскочили водопад и попали в серию водоворотов. Каким-то чудом каноэ не перевернулось.
— Греби-греби-греби! — визжала она мальчишке на передней скамейке.
Тому не нужно было повторять дважды: каждые несколько секунд один из малышей оглядывался назад и верещал: «Я вижу слона!»
Пиппа гнала их вперед с бешеной скоростью, казалось, несколько миль. Лишь когда они миновали излучину реки, она осмелилась глянуть назад. В кильватере следовали три каноэ, Митци не было.
— Давай к берегу, Уилма, — проорал охрипший мистер Флорес. — Вон туда.
Пиппа направила каноэ к песчаному пляжу.
— Отличная гребля, — сказала она напарнику, пока подтягивались остальные лодки. — Вы были великолепны.
Мистер Флорес первым делом подошел к парню из экипажа Пиппы и резко начал:
— Это ты называешь безопасной греблей, Санчо? Ты чуть не утопил половину снаряжения.
— Но за нами гнался слон-людоед! Что я должен был делать?
— А что касается вас, Уилма, то если бы вы не были женщиной, я бы поколотил вас до полусмерти.
Пиппа печально повесила голову:
— Простите, мистер Флорес. Я, должно быть, запаниковала.
Он протянул ей четыре стодолларовые банкноты:
— Дальше по дороге есть несколько мотелей. Полагаю, вы сможете добраться туда и связаться — с кем угодно, кто захочет с вами связываться. — Он с опозданием понял, что это не самый лучший пример самаритянского подхода. — Если вам не требуется дальнейшая помощь.
— Вы и так сделали более чем достаточно. — Пиппа натянула промокшие башмаки и зашагала в сторону шоссе. Обернувшись, она увидела двенадцать мальчишек и двух взрослых мужчин, смотревших ей вслед с разной степенью смущения. — Вы спасли меня, спасибо. Я никогда этого не забуду.
— С вами точно все будет в порядке? — робко окликнул ее самый маленький.
— Со мной все будет хорошо! — Она коротко взмахнула рукой и пустилась в путь. «Уходи так же эффектно, как появилась», — всегда учила Тейн.
Когда Пиппа добралась до шоссе, ее уверенность несколько поутихла. Что, если у Славы есть небольшой грузовичок и он уже ведет безумную спасательную операцию? Что, если Митци всего в нескольких ярдах, готовая к нападению? В любом случае настало время голосовать проезжающим автомобилям. «Незаконно в штате Техас», — словно услышала она голос офицера Пирса.
Пиппа подняла вверх большой палец. Третья по счету машина остановилась. Водитель, толстая тетка примерно ее возраста, направлялась в Бушкилл. Пиппа понятия не имела, где это, но радостно заявила:
— Замечательно!
В машине звучала запись, поддерживающая самооценку. «Помни, только ты отвечаешь за свою жизнь, — уверял нерешительный бархатный мужской голос. — Только ты можешь…»
Тетка выключила запись и предложила Пиппе пакетик чипсов:
— Мне, конечно, не следует такое есть, но я нервничаю.
— Отчего? — Пиппа взяла сразу шесть штучек. Какое изысканное блюдо после Машиной диеты.
— Я еду на свадьбу. К ребятам из нашей школы. — И женщина вдруг расплакалась. — Зачем я только согласилась? Это будет так унизительно. Вон там мое платье, для подружки невесты. А я в него едва влезаю.
На заднем сиденье в пластиковой упаковке лежало розовое страшилище.
— Прелестно, — невнятно прохрустела чипсами Пиппа.
— Мы скопировали фасон с той свадьбы в Техасе. Ну, знаете, которая провалилась? — Несмотря на отсутствие подтверждения, женщина продолжила: — Если бы я была подружкой невесты на этом шоу кошмаров, я бы подала в суд.
Пиппа с трудом протолкнула кусочек чипса, застрявший в горле:
— Уверена, некоторые из них так и сделали.
— По крайней мере мамашу отправили в тюрьму.
Вторая половинка чипса вылетела на панель перед Пиппой:
— В тюрьму? Но за что?
— За нарушение общественного порядка. Она затеяла драку с каким-то мужиком по имени Уайетт.
Пиппе едва удавалось сохранять спокойствие:
— Я думала, она отдыхает в Каламатцу.
— Этот Уайетт тоже оказался там. Она сломала ему нос. Судья назначил залог в миллион баксов, потому что это был уже третий инцидент за неделю.
— Третий? — Каждый звук давался Пиппе с трудом.
— Первый был с корейской массажисткой. Второй — с матерью жениха. Прямо на ступенях суда Далласа! Можете такое представить?
— Запросто. — «Узнаю тебя, мамочка!»
— Это случилось после того, как она на «мазерати» въехала в бассейн. Вся покрытая шоколадом!
— Это была грязь, а не шоколад, и за рулем была не она. — Пиппе стало дурно от осознания того, что какая-то толстуха из Пенсильвании знает о несчастьях ее матери больше, чем она сама. — Далеко до Бушкилла?
— Десять миль. С вами все в порядке?
— Просто очень спешу туда.
Тетка вернулась к своей кассете. Пиппа с таким безразличием выслушивала наставления, что даже диктор запинался. Тем временем тетка прикончила остатки чипсов и вскрыла пакетик с печеньем. Пиппа мысленно застонала, когда они проехали мимо огромного щита. Добро пожаловать в Бушкилл, лесную столицу медового месяца.
Автомобиль свернул на парковку убогого мотеля.
— Ну вот мы и на месте, — сказала тетка.
— Спасибо, что подвезли. Желаю поймать букет!
Свернув в первый же притон, который не предлагал ванны в виде сердечка, Пиппа протянула клерку двести долларов:
— Мне нужна комната на ночь.
Бывший скаут, тот нахмурился при виде откровенно оскверненной скаутской формы:
— У вас есть по крайней мере два документа, удостоверяющих личность?
Разумеется, только ни один из них не подойдет. Пиппа вернулась на шоссе. В конце концов ей удалось найти комнату в ночлежке, принадлежащей суровым индейцам. Они взяли ее двести долларов и запретили курить в постели. Комната оказалась немногим больше матраса, составлявшего всю мебель. Оказавшись на месте, она бросилась к телефону. Чудесным образом тот работал.
— Это Пиппа Уокер. Соедините меня с Шелдоном. Это очень срочно. Я узнала ужасные новости о своей матери.
Личный помощник Шелдона, Гвендолин-Сью, ответила:
— Боюсь, мэтр Адельштайн не может подойти к телефону. Он в больнице.
— Боже мой! Тейн и ему сломала нос?
— Он получил бомбу в почтовом отправлении. Она была сделана в форме зажигалки.
Пиппа чуть не упала. «Зажигательный перчик»!
— С ним все в порядке?
— Слишком рано делать какие-либо выводы. Ему сожгло брови и волоски в носу.
Пиппа вздрогнула: кустистые брови были гордостью и радостью Шелдона.
— Кто же мог такое сотворить? — невинно поинтересовалась она.
— Он не говорит.
— А в какой он больнице? Я бы хотела послать ему цветы.
Гвендолин-Сью глубоко вздохнула:
— Мэтр Адельштайн велел передать вам — я цитирую — «чтобы ты не вступала со мной ни в какие контакты, ни в какой форме, никоим образом, до тех пор пока мое дикое желание удавить тебя не перейдет в спокойное стремление отрубить тебе ноги по колено».
— Что это значит? — заплакала Пиппа.
— Я бы сказала, он очень зол на вас, дорогая.
— Постойте! У меня есть диплом.
— Тогда почему бы вам не устроить себе небольшие каникулы, пока он не придет в себя настолько, чтобы общаться с вами?
— Я направлю диплом на подтверждение. И не двинусь с этого места, пока он не перезвонит. — Пиппа дала Гвендолин-Сью номер местного телефона. — Моя мать действительно в тюрьме?
— Пиппа, пожалуйста! Дайте всем немного покоя! — И в трубке повисла гробовая тишина.
Две печальные недели провела Пиппа в своем убежище в ожидании звонка Шелдона. После купания в водах Делавэра пластиковая карточка на имя Чиппы Флашовитц отказалась работать. Опасаясь отходить далеко, чтобы не нарваться на Митци, которая, возможно, все еще на нее охотится, Пиппа жила на консервированных равиоли, орешках и сухофруктах из маленького магазинчика на другой стороне улицы. Одевалась она во все ту же замызганную скаутскую форму или в костюм Уилмы Флинтстоун. Время убивала просмотром индийских фильмов по местному кабельному каналу. Она постоянно думала о Тейн, которая, похоже, в тандеме с ней металась по стране от несчастья к несчастью. Преследуемая эротическими фантазиями о Коуле, который купается вместе с ней нагишом в Делавэре при свете луны, Пиппа составила список всех ухажеров, которые были у нее в течение всей жизни, начиная с восьмилетнего возраста. Список получился не только коротким, но и удручающе неинтересным, банальным… как она сама. Лэнс оказался лучшим экземпляром из всех своих предшественников. Ей следовало выйти за него замуж. Жизнь превратилась бы во вполне сносный монастырь; весь год она провела бы за разбором свадебных подарков, а к концу его была бы разведена, но все же осталась бы Уокер. Сдерживая отчаянный вопль, она скомкала бумагу и запустила ею в экран телевизора. О том, как потратить миллиард долларов, она не в состоянии была думать, уж слишком глубока депрессия.
Не в силах долее выносить молчание, Пиппа позвонила в офис Шелдона. Тот все еще не вернулся к работе.
— Но вы получили мой диплом?
— Мы действительно получили вчера письмо, — ответила Гвендолин-Сью. — Мэтр Адельштайн строжайше запретил открывать корреспонденцию от вашего имени.
— Ради святого Петра, это не бомба, это мой диплом! Жизненно необходимо, чтобы вы распечатали пакет. У меня остались последние пятьдесят долларов. Умоляю. Я дольше не продержусь. — Это не имело особого успеха. — Если со мной здесь что-нибудь случится, я буду вынуждена подать на вас в суд. И я действительно это сделаю, я засужу вас!
Пиппе довольно долго пришлось слушать музыку в трубке.
— Я распечатала конверт, — наконец сообщила ей помощница Шелдона. — Сейчас разворачиваю его содержимое.
Пиппа ждала целую вечность:
— Ну? Что вы видите?
— Большое коричневое пятно, — виновато доложила Гвендолин-Сью. — Пахнет фекалиями.
— Это отпечаток лапы Пушкина. Официальная печать школы. А пахнет репеллентом, который использовали вместо чернил. Очень эффективный репеллент, могу добавить. — Пиппа почувствовала, что отклоняется от темы. — Вы наверняка видите внизу страницы подпись: Слава Слуцкий. Он самый уважаемый клоун в истории цирка. Одна его подпись стоит тысячи долларов.
— Внизу страницы я вижу сороконожку. Мертвую.
— Послушайте, диплом случайно упал в реку Делавэр. Если вы отдадите его на экспертизу, убеждена, вы обнаружите подпись.
— Экспертиза там или не экспертиза, по никаким чудом не удастся убедить суд в том, что на этой странице содержится нечто помимо внутренностей сороконожки.
— То есть вы хотите сказать, что этот документ не пойдет? — Голос Пиппы задрожал. — Клянусь вам, диплом подлинный. У меня есть три свидетеля.
Гвендолин-Сью готова была поклясться, что ее пальцы начинают чесаться от прикосновения к влажной — возможно, зараженной бубонной чумой — бумаге. Сначала взрывы, теперь нечистоты. Что дальше?
— Пиппа, вам необходима помощь специалиста.
— Очень смешно. Именно поэтому я звоню Шелдону.
— Я говорю не о юридической помощи.
— Вы считаете меня сумасшедшей? — взвизгнула Пиппа. — Да я вам голову оторву!
— Сейчас вы говорите точно как Тейн.
Это охладило пыл Пиппы.
— Ее выпустили из тюрьмы?
— Это обошлось недешево, но она на свободе.
— Где она сейчас? — Молчание. — Пожалуйста, скажите! Я не собираюсь вступать с ней в контакт. Просто хочу знать, где она, чтобы думать о ней.
Гвендолин-Сью вздохнула. Они обе такие трогательные. Будь жив Энсон Уокер, он бы просто запер их в сарае, прежде чем вы успели бы прокричать «пять процентов посреднику».
— Она путешествует со старой школьной подругой. Вот все, что я могу сказать.
— Только не с этой ужасной Дюси Деймон! — Молчание на другом конце провода подтвердило подозрения. — Передайте большой привет Шелдону. Я позвоню ему, когда поступлю в другую школу. Это будет скоро, поскольку я на самом деле, правда, осталась без денег.
Гвендолин-Сью сдержала смех. Когда люди вроде Пиппы говорят, что они на мели, это означает, что у них остались последние пятьдесят тысяч.
— Держите нас в курсе. — И она повесила трубку.
Пиппа долго наблюдала за мухой, ползавшей по окошку ее комнаты. Пару дней назад муха была полна сил, энергии, яростно билась в стекло в уверенности, что найдет выход, ныне же впадала в летаргию: не жужжала злобно, просто ползала по стеклу, представляя собой легкую добычу для мухобойки. Завтра крылья не смогут даже оторвать ее от подоконника. А еще через день она умрет. Пиппа полностью осознавала ситуацию.
«Ты не жертва». — «Хотя и была чертовски близка к тому, чтобы ею оказаться».
«Не жалуйтесь на горькую судьбину, скорей найдите свою половину». — «Совершенно верно. Надеюсь, ты с ним замечательно провела время».
«Ты должна страдать ради искусства». — «Я достаточно настрадалась, и я скучаю по Пушкину».
Пиппа мрачно нюхнула из флакончика Тейн. Там оставалось всего полдюйма, и она не смела больше пользоваться духами. Около полуночи Пиппа побрела в магазинчик напротив за банкой равиоли. Когда она отсчитывала доллар и тридцать девять центов, кассир предложил:
— Не хотите лотерейный билет, а? Можно выиграть сто тридцать миллионов.
Пиппа хрипло расхохоталась. Шансы выиграть в лотерею были гораздо выше, чем получить диплом. Она заметила на полу оброненную телефонную карточку:
— Кто-то потерял, смотрите.
— Что упало, то пропало. Возьмите, позвоните матери. — Заметив выражение лица Пиппы, кассир поправился: — Позвоните приятелю. — Еще хуже. — Или подруге.
Пиппа отсчитала последние четыре пенни:
— У меня больше нет друзей.
— Вы не случайно нашли эту карточку, на все есть причина. Телефон у выхода! — Бедное дитя съело полполки консервированных равиоли и с каждым днем выглядело все несчастнее. — Позвоните, слышите? Кто-то наверняка о вас беспокоится.
Пиппа вставила карточку и набрала номер Джинни, один из немногих, что могла припомнить. Включился автоответчик.
— Привет. Ты все еще в Коста-Рике? Я в… — Она бросила взгляд на неоновые буквы на другой стороне улицы. — Номера «Тадж-Махал» в Бушкилле, Пенсильвания. Позвони, если захочешь. — Пиппа повесила было трубку. — О! Спроси Лотос Поло, — успела она крикнуть, прежде чем деньги на карточке закончились.
— Эй, полегчало? — окликнул ее кассир.
— Еще как! — Пиппа оглянулась по сторонам, не видать ли где слона, и метнулась обратно в хибару.
После кончины мухи единственными товарищами Пиппы остались термиты, пожиравшие стену в изголовье, да почти пустой флакончик с духами Тейн. В промежутках между повторяющимися ночными кошмарами, в которых Пушкин плачет и не может уснуть, Пиппа патологически тщательно занималась синяком под глазом: подобно мухе и ее амбициям, он начинался мощным пятном, но затем неумолимо бледнел. К тому моменту как зазвонил телефон, фингал почти исчез.
— Лотос Поло, — гоготала Джинни. — Определенно наскребла с самого дна по сусекам.
Когда Пиппа регистрировалась в номерах «Тадж-Махал», жена хозяина как раз смотрела матч, а за ее спиной красовалась статуэтка: пять пар ее рук были сложены в форме лотоса.
— Это оказалось лучшим, что я смогла сообразить в спешке. Ты уже в Далласе?
— Нет, в Аспене. В Техасе делать нечего. Во всяком случае, без джипа.
— Прости. Мне не следовало доверять руль маме.
— Все нормально. Я скоро получу замену. Что с тобой произошло?
Уже через три фразы сага Пиппы о нескольких последних неделях превратилась в столь бессвязное абсурдное повествование, что Джинни всерьез испугалась за рассудок подруги. Она поверить не могла, что Пиппа Уокер, независимо от обстоятельств, может ночевать в какой-то дыре за восемнадцать долларов в сутки.
— У меня идея, — прервала она Пиппу, начавшую галлюцинировать о диком слоне и юных скаутах. — Почему бы тебе не приехать в Аспен? Вернуться в мир?
— Я разорена, — простонала Пиппа. — Тейн от меня отказалась. Я должна поступить в колледж, чтобы получать деньги на карманные расходы по завещанию моего деда. И пока не получу диплом, не могу стать финансово независимой.
— Эй! Здесь неподалеку есть учебное заведение, идеально для тебя подходящее.
— Что это за место? — с подозрением спросила Пиппа.
— Школа домашнего хозяйства «Маунтбаттен-Савой».
— Это откуда явился Седрик? Тупой организатор, сменивший Уайетта?
— Не спеши отказываться. Ты ведь уже умеешь готовить чай со сливками и звонить в колокольчик. Значит, легко справишься с курсом.
— И как долго длится этот курс?
— Полагаю, пару недель. Как каникулы. Я позабочусь о билете на самолет и оплате обучения. Вернешь деньги, когда получишь диплом в свои маленькие изящные ручки.
— Ты смеешься надо мной? — воскликнула Пиппа.
— Нет! Поднимай задницу и выбирайся оттуда. Тебе нужна серьезная реабилитация.
На следующий день Лотос Поло получила по почте коробку, в которой лежали две тысячи долларов, фунт швейцарского шоколада, спортивный костюм «Найк» и книжка под названием «Скалистые горы». Она вызвала такси и покинула номера «Тадж-Махал».