Белый дом, Вашингтон,

11 апреля, 21.01 по среднеевропейскому времени.

Президент США прищурился. Свет телекамер ослеплял его, затрудняя чтение карточек с напечатанным текстом, лежавших перед ним на трибуне.

Никакого заранее подготовленного телесценария не было, пресс-конференция, проходившая в Восточном зале Белого дома, носила «неофициальный» характер. Обычно подобные мероприятия проводились в пресс-зале, но нынешний президент вскоре после вступления в должность заметил в приватной беседе со своими помощниками, что в пресс-зале слишком жарко и слишком тесно. Поэтому проведение пресс-конференций перенесли в более просторный, с позолотой, Восточный зал, где Рональд Рейган и Ричард Никсон провели так много своих телевизионных пресс-конференций. Прекрасно приспособленный для этого красивый зал позволял новому президенту и его администрации ощущать всю полноту власти.

А президенту сегодня несомненно требовалось подобное ощущение. С момента вступления в должность б январе он впервые оказался лицом к лицу с крупным международным конфликтом.

— ...События прошлой недели в Вильнюсе вызвали у нашей администрации большую озабоченность будущим Литовской республики и всех независимых балтийских стран...

В отличие от своего предшественника, который был специалистом в области международных отношений, нынешний, похожий на ученого, президент являлся специалистом в области внутренних дел и экономики, что и помогло ему победить на выборах. И, несмотря на то что заслугой прежней администрации стал развал мирового коммунизма, нерешенные внутренние проблемы привели к ее поражению на выборах.

Но сегодня президент намерен был проявить свое умение разбираться и в международных делах. К лацкану его пиджака возле сердца была прикреплена траурная лента в память о погибшем сенаторе Чарльзе Вертунине.

— Смерть сенатора Вертунина, о котором мы все скорбим, еще раз продемонстрировала, что даже в этом мирном регионе, ставшем на путь демократии, мы должны быть готовы дать отпор вооруженным провокациям и репрессиям. Сейчас Объединенное военное командование стран СНГ ввело временный запрет на все полеты — как военных, так и гражданских самолетов — через страны Балтии без предварительного разрешения. Кроме того, похоже, войска СНГ активизировались, особенно в Литве: тысячи солдат передвигаются по территории страны. Но мы до сих пор не видим причин для этой явной агрессии по отношению к независимым республикам. Происходит очевидное нарушение договора между СНГ и Литвой. О причинах мы можем только догадываться, но действия СНГ очень напоминают действия Саддама Хусейна и иракской армии за несколько недель до вторжения в Кувейт. В Литве и Эстонии проживают свободные, законопослушные, мирные граждане, которые во многом привержены тем же идеалам, что и американцы. Мы хотим дать ясно понять всем, что Соединенные Штаты готовы предпринять ответные шаги: сначала с помощью средств дипломатии, потом — экономических санкций, а в случае необходимости готовы применить и силу. В соответствии с курсом нашей политики в этом регионе я дал указание госсекретарю Данахаллу подготовить и направить сегодня в Совет Безопасности ООН резолюцию, призывающую к немедленному и полному, без всяких условий, выводу — под наблюдением ООН — всех иностранных войск и военизированных подразделений из государств Балтии. Я понимаю всю сложность ситуации в странах Балтии в плаке организованного вывода войск СНГ с территории оккупированной в прошлом Литвы, и все же подобный вывод должен осуществляться мирно, без вооруженных столкновений. Соединенные Штаты готовы оказать помощь. Мы верим, что проблему можно разрешить мирным путем.

На президента посыпались вопросы журналистов. И хотя он вместе с помощниками составил четкий план своих ответов, отвечать ему на самом деле совершенно не хотелось. Президент, однако, понимал, что невозможно уйти из Восточного зала, не ответив на вопросы прессы. В такие моменты ему хотелось, чтобы трибуна была оборудована какой-нибудь защитой от банды журналистов. Очень часто журналисты напоминали ему персонажей из фильмов Клинта Иствуда: Хороший, Плохой, Ужасный. Президент подмигнул пресс-секретарю. Этот условный сигнал означал, что пресс-конференцию следует прервать через пять минут.

— Господин президент, — начал репортер Си-эн-эн, — вы говорите, что проблему можно, разрешить мирным путем, но Беларусь обвиняет Соединенные Штаты в подготовке военной операции в ответ на события в Вильнюсе. Это правда?

— Ох... Я призываю правительство Беларуси провести всестороннее расследование событий у ядерного центра Денерокин, — ответил президент. — Это расследование должно выявить виновных в гибели сенатора Вертунина. Но пока я слышу из Беларуси только угрозы предпринять ответные шаги. Мы не вынашиваем никаких планов мести. Но, возможно, мы будем просто вынуждены действовать, если СНГ будет мешать проведению расследования и настаивать на закрытии воздушного пространства Литвы для коммерческих рейсов.

— Господин президент, — последовал вопрос репортера Эн-би-си, — мне показалось, вы сравнили президента Беларуси Светлова с Саддамом Хусейном. Вы считаете Светлова и Беларусь угрозой для мира в Европе? Если так, то каких шагов вы ожидаете от Светлова и готовы ли начать войну, чтобы остановить его?

— В вашем вопросе заключено много «а что, если». Он слишком гипотетический. Я повторяю: правительство и наша страна отвергают любую попытку любой иностранной державы навязать свою волю миролюбивым демократическим государствам. Я — противник вмешательства, но в данном случае просто нет другого выхода.

— Значит, вы все-таки планируете начать войну с Беларусью или с СНГ? — спросил кто-то из Эй-би-си.

У президента начали выступать капельки пота на лбу и верхней губе. Он быстро вытер их носовым платком. «Господи, да здесь так же жарко, как и в пресс-зале». Он сделал зарубку в памяти — приказать пресс-секретарю, чтобы во время подобных мероприятий чертовы кондиционеры работали на полную мощность.

Улыбки появились на лицах некоторых старых репортеров, которые пережили несколько администраций. Пресс-конференция в Восточном зале и потеющий президент напомнили им старые времена президента Никсона. Кое-что никогда не меняется.

— Я не хочу войны. И никто ее не хочет, — заявил наконец президент. — Гм, но, естественно, мы рассмотрим все возможные варианты. И в перечне этих вариантов война на самом последнем месте.

Вопросы посыпались на него с новой силой. Президент быстро оглядел лица и поднятые руки репортеров и выбрал корреспондента «Вашингтон пост».

— Господин президент, а что насчет угрозы президента Светлова применить ядерное оружие для защиты Беларуси? Есть ли у Беларуси ядерное оружие, и если есть, то верите ли вы в то, что он применит его против американских войск или против Литвы?

Президент откашлялся, прочищая горло.

— В начале 1992 года мы получили заверения в том, что все ядерное оружие, принадлежащее бывшему Советскому Союзу, будет уничтожено или возвращено в Россию. И, если сейчас Беларусь заявляет о наличии у нее ядерного оружия, значит, она либо получила его из России, либо не вернула то, которое у нее имелось. В любом случае это явное нарушение международных соглашений. Я только надеюсь, что угроза применить ядерное оружие — чисто риторическая.

Вперед выступил пресс-секретарь и объявил журналистам о завершении пресс-конференции, сославшись на ранее запланированные мероприятия. Выходя из Восточного зала, президент ответил еще на несколько вопросов, тщательно подбирая слова и не вдаваясь в детали.

Он направился прямиком в зал совещаний, расположенный рядом с Овальным кабинетом, где уже собрались министр обороны, госсекретарь, председатель Объединенного комитета начальников штабов, помощник президента по национальной безопасности, директор ЦРУ, вице-президент и их помощники. Прежде чем сесть, президент оглядел присутствующих.

— Прекрасная пресс-конференция, господин президент, — громко заявил госсекретарь Дэннис Данахалл, чтобы его могли услышать все, собравшиеся в этом относительно небольшом зале. — Быстро, по делу, четко и без лишних слов.

— Благодарю вас, — ответил президент, не поверивший ни одному слову госсекретаря. Данахалл пытался заискивать, ведь совсем недавно журналисты хорошенько поджарили ему задницу на глазах у миллионов американских телезрителей. Президент обратился к главе администрации: — Мне понадобятся детали похорон Вертунина. Они ведь состоятся на Арлингтонском кладбище, если я не ошибаюсь? И, конечно же, состоится торжественное прощание с покойным.

— Да, господин президент.

— Очень хорошо. — Все молчали, пока официант разносил кофе. Когда он вышел и сотрудники секретной службы закрыли двери, президент продолжил: — Ладно, давайте обсудим вариант военного решения проблемы. Но должен сказать вам, что я против него. Продолжаю считать, что в данной ситуации сила не сработает. Во всяком случае, именно при таких обстоятельствах, какие сейчас сложились. Но я хочу знать, сколько американцев находится в Литве, что собой представляют белорусские войска и какими военными силами мы располагаем в этом районе. Начнем с вас, Кен. Что мы имеем на данный момент?

Директор ЦРУ Кеннет Митчелл взглянул на лежащие перед ним записи.

— Господин президент, по нашим расчетам, в Литве находятся триста двенадцать американцев, о которых мы знаем, плюс пятьдесят сотрудников посольства. Дипломаты находятся в Вильнюсе. Учтены и все американские правительственные служащие.

— Мы пытаемся собрать всех гражданских лиц вместе в подвалах посольства в Вильнюсе, — вставил госсекретарь Данахалл, — чтобы наладить связь с ними и облегчить эвакуацию, если дело дойдет до этого. Но командующий войсками СНГ белорусский генерал по фамилии Вощанка предупредил всех иностранцев, чтобы они оставались в своих официально зарегистрированных или временных квартирах, по его словам, для их же «безопасности», и в данный момент мы рекомендуем им так и поступать. Это расстраивает наши планы, но эти люди по крайней мере сейчас в безопасности.

— Некоторые из этих американцев, запертых в Вильнюсе, — крупнейшие бизнесмены, влиятельные и в финансовом, и в политическом плане. Да и в кампании по президентским выборам — через голоса избирателей, работающих на них, — прошептал президенту Кевин Мартиндейл, вице-президент.

Президент кивнул в знак того, что хорошо его понял. Мартиндейл был молод — слегка за сорок. Он и сам обладал высокими политическими амбициями, но поступал мудро, работая на людей, обладающих реальной властью, и ожидая, пока не окрепнет его собственное политическое окружение. Он прекрасно разбирался во всех политических интригах, и пока дела у него шли хорошо. Мартиндейл стал мощной фигурой в Белом доме и на Капитолийском холме, он не просто крутился в кулуарах, но старался довести до всех смысл предложений президента и протащить их через конгресс.

Словно подтверждая слова вице-президента, Митчелл сказал:

— Несколько американцев находятся в различных районах Литвы, и все они — очень влиятельные лица. Главный администратор фирмы «Нэвистар интернэшнл» — в Каунасе, где вот-вот состоится открытие совместного предприятия по производству сельскохозяйственных машин. Полуофициально представители «Пепсико» ведут в Вильнюсе переговоры о строительстве завода по разливу пепси-колы. Представители фирмы «Келлогг» заняты строительством мукомольного завода к северу от Вильнюса... Полный список в папке перед вами.

Президент полистал папку в голубой обложке с надписью «ЦРУ», затем спросил:

— Руководство СНГ заявляет американцам, что им не грозит никакая опасность, если только они не будут разъезжать по стране, так? Какова ваша точка зрения? Им что-нибудь угрожает?

— Пока нет, — ответил Митчелл. — Они все живут в гостиницах или на частных квартирах и поддерживают непосредственную связь с посольством. Их не тревожат и не ограничивают в действиях. Снимки со спутников подтверждают, что небольшое количество войск СНГ перемещается в Литву. Но пока нет признаков того, что они намерены усилить вильнюсский гарнизон или оккупировать город.

— Так все же, нашим людям грозит опасность?

Митчелл пожал плечами.

— Трудно сказать, господин президент. Думаю, в скором времени все успокоится.

— Пентагон с этим не согласен, — заявил председатель Объединенного комитета начальников штабов Вилбор Кертис. — Присутствие белорусских штурмовых вертолетов в воздушном пространстве Литвы и перемещение белорусских войск, действующих под флагом СНГ, но состоящих почти целиком из белорусских солдат, — это очень тревожный симптом. Перемещения крупных сил не отмечены, во всяком случае, пока, но...

Госсекретарь Данахалл покачал головой.

— Генерал, между СНГ и Литвой существует договор, позволяющий присутствие в Литве войск под флагом СНГ.

— Я знаю это, Дэннис, — ответил Кертис. — Но этот договор неоднократно нарушался. Имеются подтвержденные документально доклады Сил Самообороны Литвы в ООН. И характер этих нарушений очень настораживает.

— Куда вы клоните, Вилбор? — задал вопрос президент.

Генерал Кертис развел руками и сказал:

— Я думаю, существует довольно высокая вероятность того, что Беларусь или — скрытно — СНГ — может попытаться захватить Литву.

— Черт, — пробормотал президент. — Вы уверены?

— Нет, не уверен, сэр, — признался Кертис. — Но некоторые наблюдения, известные нам от Кена Митчелла, на самом деле тревожат меня.

Президент повернулся к директору ЦРУ, который, кивнув головой, пояснил:

— Предположение генерала Кертиса родилось на основе нашей информации. Мы имели контакт в Москве с человеком, у которого большие связи. Это бывший начальник Московского управления КГБ Борис Дворников. Он прекрасно информирован, насколько это возможно для бывшего работника КГБ. Перспектива захвата действительно обсуждалась...

— Но почему Беларусь? Я этого не понимаю.

— Вполне возможно, что здесь и нет никакой особенной причины, сэр, — заметил Кертис.

— И все же она есть, и очень существенная, — вмешался Митчелл. — Когда-то давно Белоруссия — или Беларусь, как они сейчас называют ее, что больше соответствует историческому названию, — была объединена с Литвой. На протяжении нескольких веков белорусский язык считался даже официальным при дворе литовских князей. Объединенные Литва и Беларусь были в свое время одной из самых могущественных держав в Европе. Понимаете, Беларусь не имеет выхода к морю, и ее внешняя торговля зависит от других стран — России, Литвы, Латвии, Польши. Беларусь всегда находилась под пятой России, а теперь под пятой СНГ, где верховодят Россия и Украина, хотя Минск и является столицей СНГ. А кроме того, в Беларуси имеется огромная военная машина, которую нечем занять, — она лишь выполняет приказы СНГ.

Президент в задумчивости принялся барабанить пальцами по столу.

— Значит, нападение белорусских штурмовых вертолетов было только прелюдией к истинному вторжению?

— Я не знаю, сэр, — ответил Митчелл. — СНГ расследует этот инцидент, но еще не сообщило, чьи приказы выполняли пилоты вертолетов — СНГ или Беларуси. Проблема состоит в том, что приказы от имени СНГ и от имени Беларуси отдает один и тот же человек — Вощанка. Он — командующий всеми войсками СНГ в этом регионе и в то же время командующий Западной группировкой белорусской армии, расположенной на авиационной базе сухопутных войск Сморгонь к северо-западу от Минска. Я получил из нашего отделения в Минске предварительную информацию о том, что Вощанку отстраняют от должности, так что скоро мы будем знать подробности.

— Что это еще за Вощанка? — раздраженно бросил президент. — Каждый раз, когда в этом регионе возникает проблема, он оказывается в ее центре. Он что — второй Саддам Хуссейн?

— Верная аналогия, господин президент, — поддержал Кертис. — Пожалуй, он наиболее могущественный человек в стране после президента Светлова. После создания независимого государства он отвечает за быстрое создание белорусской армии, и это делает его очень популярным в стране. Под его командованием около ста пятидесяти тысяч солдат, и, возможно, у него имеется ключ от белорусского ядерного арсенала.

— Ядерного арсенала? — Президент вздохнул. — Я подумал, этот репортер просто дразнит меня. Значит, у них действительно есть ядерное оружие? Сообщения верны? Разве они не вывезли его?

— Похоже, не все, сэр, — пояснил директор ЦРУ. — Межконтинентальные ракеты СС-25, запускаемые с подвижной наземной пусковой установки, и СС-24, запускаемые с железнодорожной пусковой установки, которые размещались в Бресте, выведены полностью, и это проверено. Но невозможно учесть примерно триста ракет СС-21 «Скарабей», разбросанных по всем частям Советской Армии в Беларуси. Предполагалось, что их тоже выведут, но мы считаем, что какая-то их часть осталась на месте.

— Откуда вы знаете? Вы можете видеть их со спутников? — спросил президент и показал рукой, словно спутники находились здесь же, в зале заседаний.

— Иногда, особенно когда белорусы забывают свериться с графиком пролета наших спутников. Так что бывает, они перемещают ракеты, когда спутник может их засечь. Ракета СС-21 гораздо меньше ракеты СС-1, на смену которой она пришла, и запускается с подвижной наземной установки. Ее очень легко спрятать. К нашему счастью, они вынуждены часто перемещать эти ракеты в целях тренировки и выводить их на заранее подготовленные стартовые площадки. Поэтому, держа под наблюдением площадки, мы можем обнаруживать ракеты. В распоряжении Вощанки на базе в Сморгони, вероятно, имеется сорок или пятьдесят ракет, из которых, наверное, боеспособна половина.

Президента словно громом ударило.

— Я не могу поверить, — вымолвил он. — Мы знаем об этом, но ничего не делаем, чтобы забрать у них это чертово оружие? Так чем же мы занимаемся, просто сидим, засунув пальцы в задницы?

— Ракеты СС-21 не представляют угрозы ни для кого, кроме стран СНГ и самих белорусов, сэр, — спокойно возразил Митчелл. — Уверен, СНГ знает о существовании этих ракет в Беларуси. Но Содружеству проще не замечать этого факта.

— Но теперь эти ракеты представляют угрозу и для нас, не так ли? Если Беларусь решит, что наше присутствие в Литве представляет для них опасность, она может запросто выпустить несколько ракет по Вильнюсу, разве не так?

Похоже, Митчелла удивил этот вопрос.

— Это маловероятно, сэр. Этого оружия недостаточно для ведения крупномасштабной войны.

— Но для небольшого конфликта, особенно для того, какой мы имеем сейчас, его может оказаться более чем достаточно. Мне нужен план наших действий в отношении этих ракет. Если Беларусь проявит какие-либо признаки агрессии против Литвы, я хочу быть уверен, что эти ракеты будут нейтрализованы. Это вам ясно?

— Такой план будет представлен вам завтра утром, сэр, — заявил Кертис, испытывая облегчение от того, что президент действует гораздо быстрее своего нерешительного предшественника.

— Отлично. А теперь давайте вернемся к главной проблеме — присутствию американцев в Литве. Мы пришли к выводу, что прямо сейчас им не угрожает никакая опасность, их не удерживают в стране против их воли, по крайней мере, в данный момент. Я прав? — Митчелл, Кертис, Рассел и все остальные согласно кивнули. — Очень хорошо. Но если их не будут выпускать из страны или не доставят в безопасности к границе нейтрального государства, то что мы будем делать? Вилбор?

— Лучше всего вывозить их самолетами, — ответил генерал Кертис. — Мы можем получить разрешение на посадку нескольких авиалайнеров в международном аэропорту Вильнюса, и если будут предоставлены гарантии безопасности, то мы сможем эвакуировать всех за один день. Если гражданские авиакомпании не решатся взять на себя такую ответственность, то можем заключить контракт с резервным авиационным парком гражданской авиации. В этом случае всю ответственность на себя возьмет правительство.

— Следующий вариант: эвакуация военными самолетами, — продолжил Кертис. — Генерал Локхарт из командования ВВС США в Европейской зоне уже ознакомил меня со своими предложениями. Управление транспортной авиации может выделить ему шесть транспортных самолетов С-130 с базы Рейн-Майн вблизи Франкфурта в любую минуту. Но ему нужны транспортные самолеты С-17 «Юпитер» — им не требуется значительная наземная поддержка, а грузо— и пассажировместимость выше, чем у С-130. Кроме того, этим транспортникам не требуются длинные взлетно-посадочные полосы и специальное обслуживание, как, скажем, самолетам С-141 «Старлифтер» или С-5 «Галактика». Локхарт говорит, что, имея три С-17 с двумя экипажами на каждый самолет, он сможет вывезти всех американцев из Литвы за один день. Я бы предпочел гражданские авиалайнеры, потому что солдаты СНГ, вероятно, не так испугаются, увидев над головой гражданские реактивные самолеты. Но мы можем в течение суток предоставить Локхарту самолеты С-17 с базы ВВС Магуйар в Нью-Джерси...

Укороченный приземистый широкофюзеляжный транспортный самолет С-17 «Юпитер» представлял собой уменьшенный вариант транспортного самолета С-5 «Галактика». Этот самолет являлся хорошим вложением денег американских налогоплательщиков и одним из лучших самолетов, созданных американской авиационной промышленностью. «Юпитер» был очень мощной, прекрасно сконструированной машиной, мог взлетать и приземляться на любую поверхность — песок, снег, грязь, проселочные дороги и дороги с испорченным покрытием, — которая способна выдержать его массу в добрых полмиллиона фунтов. Командующие всех театров военных действий с удовольствием использовали этот самолет, потому что он обладал высокой скоростью и мобильностью. Командующие называли его «Волшебный мышонок», потому что этот маленький с виду транспортный самолет мог доставить двести десантников с полной боевой выкладкой и снаряжением в любую точку земного шара всего за несколько часов, и даже в такие места, где не было ни аэродромов, ни взлетно-посадочных полос, что очень помогало выполнять сложные задания.

— Вы можете специально переоборудовать С-17 для эвакуации американцев? — поинтересовался президент.

— Конечно, сэр.

— Тогда займитесь этим. Подготовьте шесть самолетов, чтобы у нас имелся запас, и по два экипажа на каждый самолет. Когда будет получен сигнал об эвакуации, я хочу, чтобы американцев вывезли быстрее, чем за один день.

— Будет исполнено, сэр, — заверил Кертис. Ему ужасно хотелось закурить сигару, но он знал, что президент не переносит табачного дыма.

— А что, если они закроют аэропорт? — задал президент новый вопрос.

— По сути дела он уже закрыт по приказу генерала Вощанки, — ответил Кертис. — И если мы не договоримся о его открытии, то все равно сможем эвакуировать наших людей, поскольку для их спасения предусмотрено насильственное вторжение на территорию Литвы.

Президент покачал головой, желая, чтобы до этого дело не дошло, но все же сделал Кертису знак продолжать.

— Мы рассматриваем четыре варианта военной операции, сэр. Усиление охраны посольства, операцию по эвакуации гражданских лиц, операцию по обеспечению открытия аэропорта для наших самолетов и, как возможный вариант, вынужденное вторжение и оборонительную операцию. Но существует еще одна проблема, для решения которой мы рекомендуем проведение военной операции. Это освобождение «Краснохвостого Ястреба».

— Ох, Боже мой. Я совершенно забыл об этом, — пробормотал президент. Теперь он вспомнил, что помощник по национальной безопасности Джордж Рассел и генерал Кертис вкратце информировали его об этом после того, как Рассел одобрил проведение операции. Президент считал, что людям, особенно таким, как Рассел, следует предоставлять свободу действий, но теперь подумал, как бы все это не вышло им боком. — И когда они начинают? — Он взглянул на часы и посчитал что-то в уме. — Завтра ночью, да?

— Да, сэр, — подтвердил Кертис. — Условия для проведения этой операции очень благоприятные, несмотря на тревожное положение в стране. Надвигающиеся довольно сильные весенние штормы вынудят советские самолеты оставаться на земле, а значит, дальность действия радаров будет сведена до минимума. Действующие на земле подразделения спецназа захватят излучатели и ретрансляторы советской системы ПВО. Они не будут полностью уничтожать их, но выведут из строя на время, необходимое для проведения операции. Группа «Дельта» будет двигаться к научно-исследовательскому центру в готовности проделать то же самое на его территории. Сразу за группой «Дельта» последуют подразделения спецназа, подавляя зональную оборону ПВО, чтобы обеспечить действия штурмового отряда. «Тюлени» захватят радарные установки вдоль побережья.

Президент слушал Кертиса со все возрастающим скептицизмом.

— Я считаю, эту операцию следует отменить, Вилбор, она...

— Совсем наоборот, сэр, операцию «Краснохвостый Ястреб» следует не только провести, но и расширить ее, включив в ее задачу усиление охраны посольства, — возразил Кертис.

— Куда вы клоните? Вы хотите воспользоваться этим ужасным инцидентом в Денерокине для прикрытия тайной операции? Значит, мы будем одновременно проводить две операции? Господи, да этот регион и так уже достаточно взрывоопасен! Лучше снова все хорошенько обдумайте, Вилбор.

— Главной задачей является быстрое проникновение на территорию Литвы и усиление охраны посольства, — продолжил Кертис. — Сейчас у нас имеется преимущество, потому что мы поддерживаем связь с посольством и там знают местонахождение девяноста процентов американцев в Литве. Это очень важное преимущество.

— И одновременно с этим будет продолжаться операция по освобождению лейтенанта Люгера из института «Физикоус» — под прикрытием усиления охраны посольства, — вставил помощник президента по национальной безопасности Рассел. — Сэр, главной проблемой операции «Краснохвостый Ястреб» с самого начала было использование американских войск на территории дружественной страны. Что ж, обстоятельства изменились. Теперь мы можем прикрыть эту операцию усилением охраны посольства.

Президент молчал, подозревая все более, что события могут выйти из-под его контроля.

— Давайте решим основную проблему, джентльмены, связанную с пребыванием американцев на территории Литвы. Продолжайте докладывать, Вилбор. Какими мы располагаем ударными силами... — президент помолчал, бросив взгляд на госсекретаря, и дипломатично добавил: — ...если решим проводить операцию.

— Основной ударной силой по-прежнему остается 26-й экспедиционный отрад морской пехоты, ему отдан приказ находиться в состоянии боевой готовности, так что он сможет начать операцию сразу, как только вы подпишете приказ. Это около тысячи шестисот морских пехотинцев, четыреста моряков и шесть кораблей, включая новейший десантный корабль морской пехоты «Оса». Еще два экспедиционных отрада морской пехоты, 20-й и 16-й, будут переброшены с Восточного побережья США после получения предварительного распоряжения. Рекомендации генерала Кундерта из Корпуса морской пехоты остаются прежними: нам следует отдать предварительное распоряжение всей 2-й экспедиционной бригаде морской пехоты и привести ее в состояние боевой готовности для развертывания на базах сосредоточения в Германии и Норвегии. Это ввиду того, что генерал Вощанка предостерегает нас от высадки войск США в этом районе.

— Никто не посмеет указывать нам, что делать, когда вопрос касается безопасности наших граждан за границей, — возмутился министр обороны Томас Престон. — Это не внутреннее дело и не гражданская война, господин президент. Это акт агрессии против соседнего государства. Снова Афганистан. Второй Кувейт.

Данахалл посмотрел на Рассела.

— Ситуация сама по себе взрывоопасна, Джордж, и вы это знаете, — сказал он. — Если мы пошлем туда войска, то дестабилизируем всю ситуацию. Мы пришли к выводу, что лучше всего подготовить проект резолюции ООН.

— И я согласился, — ответил Рассел. — А вы согласились, что следует привести в состояние боевой готовности 26-й экспедиционный отряд морской пехоты. Но мы не сможем переместить почти две тысячи человек и шесть боевых кораблей, чтобы это не стало известно средствам массовой информации. Нам надо начать заручаться поддержкой американского народа.

— Президент не намерен развязывать войну в Литве, — заявил Данахалл. — Нам следует...

— Вы забыли о «Краснохвостом Ястребе», — оборвал его Кертис.

Президент повернулся к Кертису и Расселу.

— Это может повлиять и на судьбу вашего «Краснохвостого Ястреба», джентльмены. Возможно, у меня не будет иного выбора, как отменить операцию.

— Лейтенанту Люгеру угрожает опасность, господин президент, — решительно заявил Кертис. — И серьезная, судя по сообщениям информаторов ЦРУ и Управления поддержки разведопераций. Для его освобождения подготовлена специальная группа, операция уже начала осуществляться...

— Вы можете похерить ее в любой момент, генерал, — вмешался Данахалл. — И не пытайтесь убедить нас, что на этой стадии уже невозможно отменить приказ о проведении операции.

— Я и не собирался этого делать, Дэннис. Но ситуация критическая, и, без сомнения, у лейтенанта Люгера осталось совсем не много времени. Мы должны спасти его.

— Войска СНГ, Беларуси и «черные береты» наверняка приведены в состояние боевой готовности, — продолжал гнуть свое Данахалл. — Сейчас и сама эта специальная группа не захочет рисковать.

— Совсем напротив, Дэннис. Они располагают последней информацией о событиях у Денерокина и о продвижении белорусских войск по территории Литвы и все же готовы выполнить свою задачу. У них имеются самые надежные разведданные, и они убеждены в необходимости проведения операции.

— Их там наверняка всех перестреляют.

— Мы с генералом Кундертом придерживаемся другого мнения, — уверенно возразил Кертис. — Морские пехотинцы рассматривают операцию «Краснохвостый Ястреб» как чрезвычайно рискованную, но имеющую немало шансов на успех. И, пока крупные силы белорусской армии не вошли в Литву, эта оценка является верной. — Он повернулся к президенту, решив еще раз высказаться в защиту операции. — Господин президент, вы не можете бросить в беде лейтенанта Люгера, не можете поставить под угрозу жизнь этого храброго офицера только из-за слабой надежды на то, что если мы ничего не предпримем, то все будет нормально...

— Думаю, нам следует провести операцию «Краснохвостый Ястреб», господин президент, — вмешался в разговор Рассел. — Лучшей возможности у наших парней не будет. Они могут завершить операцию по освобождению Люгера, а потом прибыть в здание нашего посольства в Вильнюсе, и это будет выглядеть, как усиление охраны посольства, состоящей из морских пехотинцев... Что, в общем-то, недалеко от истины.

— Такое объяснение не выдержит тщательной проверки, — не сдавался Данахалл. — Для операции требуется время. Наверняка русские проследят все по срокам и поймут, что дело здесь не в усилении охраны посольства.

— Это не имеет значения, — возразил Рассел. — Литва — суверенное государство, и у нас с ней хорошие отношения. И мы можем в любое время прислать в наше посольство морских пехотинцев.

— Но в данном случае ситуация особая, — напомнил Данахалл. — Возможно, Литва и независимое государство, но она до сих пор находится под влиянием СНГ. Любые наши действия могут быть расценены СНГ как акт агрессии.

— Ну хватит, хватит, — вмешался президент. Помолчав немного, он продолжил: — Послушайте, я хочу, чтобы посольство было надежно защищено, это первоочередная задача. Но ее можно использовать как отправную точку для осуществления операции «Краснохвостый Ястреб». Спасайте вашего Люгера, если сможете, но в первую очередь — охрана посольства. Если ваших спецназовцев схватят в исследовательском центре «Физикоус», я, что вполне понятно, назову это досадной ошибкой с их стороны. Заблудились, растерялись, ошиблись и все такое прочее. Я приму на себя этот удар, но всю вину свалю на ваших морских пехотинцев и спецназовцев.

— Понимаю, сэр. — Кертис потихоньку облегченно вздохнул.

Президент продолжил:

— Но вместе с проведением военной операции нам следует обдумать вопрос наших действий на перспективу, особенно в свете наличия в Беларуси ядерного арсенала. Генерал Кертис предположил возможность захвата Литвы Беларусью, ЦРУ тоже не исключает такую возможность. Что мы теряем, если это произойдет? Почему нас должна заботить эта проблема? Дэннис, что вы думаете по этому поводу?

— Литва является одной из тех стран, которые в силу своего стратегического положения, климата и смешения различных культур всегда будут объектом посягательств со стороны наиболее могущественного соседа, — ответил госсекретарь Данахалл. — У Литвы есть незамерзающие морские порты, много плодородных земель, большой потенциал для процветания, славная история, здоровые, хорошо образованные граждане. Сильно развита национальная идея, имеется реальное желание стать независимой, свободной капиталистической и демократической страной. Подвожу итог: у нас есть возможность помочь развитию Литвы. Я не призываю к оккупации страны, но, думаю, в наших же интересах помочь Литве противостоять любой агрессии извне. Литва стремится к демократии, она много что может предложить нам и всей остальной Европе, и в этом мы можем помочь ей. Но у нас имеются и другие интересы. С появлением Европейского сообщества Соединенные Штаты потеряли рынки объединенной Европы, и Литва могла бы стать первым серьезным торговым партнером. Это же относится и к другим бывшим советским республикам.

— Подобные вопросы мы можем обсудить и позже, — перебил его президент. — Сейчас нас больше интересует существующая ситуация. Какова она?

Ему взялся ответить Кертис:

— Мы получили от президента Литвы Капосиуса разрешение свободно совершать полеты над территорией Литвы, и его правительство, похоже, совсем не против наших военных операций в этом регионе. Литве угрожает Беларусь, а СНГ не торопится с выводом своих войск. Возможно, настало время предложить Литве полномасштабную военную помощь. Нам следует получить разрешение Капосиуса на посылку в Литву транспортных самолетов, истребителей, штурмовых вертолетов и размещение средств ПВО в трех главных городах Литвы — Вильнюсе, Каунасе и Лиепае.

— Но Капосиус уже сделал заявление о нежелательности появления иностранных военных самолетов вблизи литовских гражданских аэродромов, за исключением чрезвычайных обстоятельств, — напомнил Данахалл. — Нам следует уважительно относиться к этому заявлению, в противном случае нельзя будет рассчитывать на дальнейшее сотрудничество с его стороны.

Однако президент заинтересовался предложением Кертиса.

— Так, и что дальше, Вилбор? — спросил он.

— Заявление с просьбой о помощи, господин президент, — ответил Кертис. — Это будет поводом для Соединенных Штатов немедленно принять меры для защиты Литвы и других стран Балтии, а значит, и для защиты наших собственных интересов в том случае, если СНГ или Беларусь попытаются быстро оккупировать Литву. Мы подготовили поэтапный план оказания военной помощи, которая будет сопровождаться и помощью экономической. План включает создание сначала эвакуационного центра для американцев, затем центра выдачи пособий по безработице для литовцев, далее центра гуманитарной и экономической помощи и, наконец, создание военной тренировочной и оборонительной базы. Все это будет размещаться в международном аэропорту Вильнюса. Для этих целей мы используем 3-ю бригаду сухопутных войск, расквартированную в Германии, то есть личный состав, бронетехнику, авиацию, комплексы ПВО. Присутствие нескольких тысяч американских солдат наверняка удержит кого угодно от дальнейшей агрессии в отношении Литвы, а инвестиции в твердой валюте не помешают президенту Капосиусу и его правительству.

— Плохой план, генерал, — высказал свое мнение помощник президента по национальной безопасности Рассел. — Напоминает миссию по «поддержанию мира» в Бейруте. Обычно из этого ничего не выходит. Если разгорается конфликт и одна из сторон прибегает к услугам террористов и фанатиков, то наши люди подвергаются нападениям, а общественное мнение обычно вынуждает администрацию президента вывести войска. Солдаты погибают ни за что. Я против этого плана.

Президент быстро оценил в уме план Кертиса и, поскольку больше никаких комментариев не последовало, сказал:

— Давайте пока отложим обсуждение, Вилбор. Идея хорошая, но меня тревожит положение президента Литвы. Этот человек сейчас явно находится под прицелом. Он лишился вице-президента, в его столице убито несколько иностранных дипломатов. По стране разгуливают иностранные войска. Инфляция, нехватка продовольствия... Так что сейчас ему меньше всего захочется выслушивать наш план оказания военной помощи. Что еще мы можем предпринять в ближайшее время?

— Я думаю, сейчас нам требуется усилить разведку, — предложил министр обороны Престон. — Мы с генералом Кертисом обсудили вопрос посылки разведгрупп спецназа с целью обнаружения ракет «Скарабей» с ядерными боеголовками. И их уничтожения, если потребуется. Считаю, нам следует принять этот план к исполнению. И еще мы говорили об увеличении количества разведывательных самолетов в воздушном пространстве Литвы. Поскольку нам разрешены свободные полеты, мы сможем пристально следить за русскими и белорусами.

— О каких разведывательных самолетах идет речь?

— Сэр, у нас есть довольно приличные спутниковые фотографии Литвы, — пояснил Кертис, — и мы получили фото военных баз и крупных группировок войск, но у нас недостаточно информации электронного слежения и анализа, а также снимков с оценкой целей в масштабе реального времени. А именно эта информация потребуется нам, чтобы снабдить ею экипажи самолетов и ввести ее в компьютеры управления системами огня, если нам придется уничтожать эти цели. Здесь нам понадобятся спутники с РЛС, а также самолеты аэрофото— и электронной разведки, такие, как RC-135 или разведывательные самолеты-невидимки TR-1 и TR-2. Мы можем представить вам доклад в любое время — когда вам будет угодно.

Теперь президент почти никогда не возражал против посылки разведывательных самолетов в любую точку земного шара. Во время войны в Персидском заливе он уяснил для себя ценность разведки, постоянно ведущейся в масштабе реального времени (то есть, по сути, непрерывной), и превратился в горячего сторонника новейших чудодейственных технологий в области сбора разведданных. Так что и в данном случае он не стал возражать.

— Делаю пометку в своем календаре по поводу вашего доклада, но можете считать ваше предложение одобренным. Какие еще проблемы?

— Небольшая проблема с одним из наших подразделений Управления поддержки разведопераций, сэр, — доложил Рассел. — Это одно из тех подразделений, которые мы используем для засылки агентов, когда перекрыты обычные каналы военных или ЦРУ. Один из служащих этого подразделения, имеющего кодовое наименование «Отчаянный волшебник», скомпрометировал себя разглашением информации. Министерство обороны проводит расследование.

— Так разберитесь с ним как следует, — энергично включился в разговор вице-президент. — Держите его без всякой связи с внешним миром, пока все не закончится. Не хватает нам еще, чтобы кто-нибудь растрепал об операции до ее начала. На карту поставлены жизни людей.

— Он распустил язык в Центре, которым руководит генерал Эллиот, — поспешно вставил Кертис. — Поэтому генерал Эллиот и проводит расследование. Так что, если хотите вытрясти душу из этого болтуна, господин вице-президент, Брэд Эллиот вполне подойдет для этой цели.

Вице-президент кивнул в знак согласия. Он сам и большинство присутствующих знали, что Эллиот очень строг по отношению к нарушителям режима секретности.

— В любое время могу проинформировать вас, как идут дела у других групп спецназа, — добавил Кертис.

— Кстати, об Эллиоте, — вспомнил президент. — Что-то его совсем не слышно в последнее время. Его информируют о подготовке его людей и о положении «Краснохвостого Ястреба»?

— Его нет в списке людей, подлежащих ознакомлению с текущей информацией, сэр, — ответил Кертис и бросил при этих словах взгляд на Рассела. Ведь именно Рассел принял решение исключить Эллиота из этого списка. — Хотите внести коррективы в список?

— Эллиот может получать информацию по собственным каналам, — с раздражением заметил Рассел. — Готов поспорить, что он информирован не хуже нас... не правда ли, генерал Кертис?

Лицо Кертиса медленно залилось краской.

— Его группа сконструировала самолет, который доставит подразделения спецназа в Литву. Он также разработал систему, анализирующую спутниковые разведданные и ход операции, ее установили в оперативном командном пункте. Он отправил четверых своих старших офицеров, двое из которых спасли ему жизнь, участвовать в операции в восьми тысячах милях от дома. Так что, мистер Рассел, не говоря уж о том, что этот человек и его Центр смогут оказать нам громадную помощь в случае, если ситуация взорвется, я думаю, он заслуживает того, чтобы быть информированным о ходе подготовки операции.

— Ну хорошо, хорошо, — сдался Рассел. — Я ведь не знал, что в свое время вы были с ним неразлучны, как сиамские близнецы. Включите его в этот чертов список.

— Ладно, тогда все, — объявил президент, довольный, что совещание завершилось. — Я уже представляю, какая чертовски бурная ночка нам предстоит.

* * *

Часовня Тракайского замка, окрестности Вильнюса, Литва,

12 апреля, 12.13 по среднеевропейскому времени.

Впервые более чем за двести лет состоялись похороны рыцаря — «Железного Волка». И хоронили сразу двадцать трех литовских рыцарей. Посередине часовни в главном здании Тракайского замка стояли гробы, задрапированные красными боевыми знаменами великого князя Литовского и окруженные высокими свечами в сверкающих старинных золотых подсвечниках. Гроб старшего по званию майора Колгинова находился впереди, и именно на этом задрапированном знаменем гробу лежал меч Великих Князей Литовских. Четыре закованных в латы рыцаря стояли в почетном карауле, в руках каждый из них держал секиру с длинным древком, а за спинами висели скрытые — но так, чтобы в любой момент можно было легко воспользоваться, — автоматы АК-47. Традиции и церемония похорон соблюдались, но солдаты литовской армии даже в почетном карауле находились в состоянии боевой готовности.

Мессу по другим солдатам, погибшим в бойне у Денерокина, уже отслужили днем, а месса по погибшим рыцарям была назначена на полночь — именно в это время проводились и другие рыцарские ритуалы. После заупокойной службы по убиенным солдатам и мирным демонстрантам Анна Куликаускас разыскала генерала Доминикаса Пальсикаса. Он стоял на коленях возле первого ряда скамей. Дойдя до первого ряда, Анна преклонила колени, потом тихонько поднялась и принялась ждать, когда Пальсикас поднимет взгляд и посмотрит на нее. Одет он был не в свою красную сутану, а в полевую форму, на боку висела кобура с «Макаровым». Выглядел генерал так, словно через минуту собирался вступить в бой. Каска типа американской, портативная рация и заряженный автомат АК-47 лежали рядом на скамье.

— Охрана пропустила меня, — промолвила Анна. — Они узнали меня, вспомнили ту, другую, ночь, когда я была здесь. — В ответ не прозвучало ни слова. — Мне очень жаль ваших людей, генерал.

— Так зачем вы пришли сюда? Вам же не нравятся наши «варварские» ритуалы. А это просто еще один из них. Или вы пришли предъявить мне обвинение в смерти этих людей?

— Прошу вас, не надо так говорить, Доминикас. Тогда, возле Денерокина, я была в шоке, меня охватил ужас. И вы показались мне воплощением всего зла, творящегося в Литве, хотя это и было совершенно не так. Боже мой, я видела лежавшие на земле трупы детей... Прошу вас, простите меня, Доминикас. Я совсем забыла, что надо доверять нашим военным. Доверять вам.

Пальсикас кивнул и повернулся к Анне.

— Значит, это ваша заслуга в предоставлении свидетельских показаний Совету министров СНГ по поводу инцидента. Должен поблагодарить вас за то, что вы собрали свидетелей, показания которых были в мою пользу.

— Я попыталась установить личности солдат, которые первыми открыли огонь — выпустили гранаты. Была уверена, что они литовцы. Но, поговорив с другими свидетелями и просмотрев фотографии всех ваших людей, мы поняли, что это не так. Я боялась за вас. Не могла поверить, что они схватили и утащили вас. Вас — гражданина Литвы и самого высокопоставленного военного республики — схватили иностранные солдаты, словно разбойника с большой дороги! Я обязана была что-то предпринять. Мы передали нашу информацию Совету министров СНГ и потребовали вашего освобождения...

Совет министров и Межреспубликанский совет безопасности немедленно направили своих представителей для расследования инцидента. Требование Анны Куликаускас освободить Пальсикаса поддержало правительство Литвы, затем — жители Вильнюса и войска самообороны, которые были готовы выйти на улицы, если Пальсикаса не освободят. На следующей день сразу после полуночи генерала выпустили из-под ареста.

— Над вами там издевались? — спросила Анна.

— Думаю, я был бы уже мертв, если бы вы хоть немного опоздали со свидетельскими показаниями. Или если бы продолжали настаивать, что я имею отношение к этой атаке, — ответил Пальсикас. И тут наконец до Анны дошло, что если бы она продолжала обвинять Пальсикаса, как сделала это сначала, то белорусские солдаты или омоновцы, находящиеся на территории «Физикоуса», убили бы Пальсикаса, чтобы «успокоить» литовских граждан. Она едва сама не убила его, даже не нажимая на спусковой крючок.

— Белорусские солдаты и солдаты МСБ забрали меня на территорию «Физикоуса». Никаких допросов, только полнейшая изоляция. Они ждали удобного момента, чтобы покончить со мной, и если бы вы не предупредили о моем аресте Силы Самообороны и парламент, то я, пожалуй, не выбрался бы из темницы «Физикоуса».

— Негодяи! Я очень сожалею о своих словах и мыслях. Я была так напугана ужасами, которые может творить в стране сильная рука военных, что забыла о ваших благородных деяниях. Теперь я знаю, что могу полностью доверять вам. Мне очень жаль майора Колгинова... Боже мой, наверное, я никогда не забуду эту минуту.

Анна замолчала, не в силах продолжать — в памяти всплыла картина гибели Колгинова у нее на глазах.

— Спасибо, — тихо произнес Пальсикас. — Алексей был отличным солдатом и хорошим другом. Он навсегда останется в нашей памяти. — Генерал взял Анну за руку, и этот простой жест вызвал у нее улыбку. Добрые отношения между ними наконец-то были восстановлены. Но опасности продолжали окружать их. — Нам понадобится ваше доверие, доверие всего народа и правительства. Надо подготовить страну к обороне, если Белоруссия будет настаивать на том, что демонстрация возле Денерокина — это начало волны терроризма против СНГ. Что вы слышали в последнее время, Анна?

— Белорусская армия проводит в городе обыски. Они называют это расследованием, предпринятым СНГ.

— Это для них прекрасная возможность отыскать оружие, которое мы, возможно, применим против них в случае крупномасштабного вторжения в Литву. К сожалению, у моих людей нет улик против тех, кто спровоцировал бойню у Денерокина и первым применил газовые гранаты. Но МСБ заявило, что в нескольких домах в Вильнюсе обнаружены склады гранат с ОВ кожно-нарывного действия.

— Наверняка их подсунули сами белорусы или МСБ.

— Это, правда, всего лишь косвенная улика, но она указывает на вашу организацию как на зачинщика беспорядков. В конечном итоге расследование зайдет в тупик. И ничего не будет предпринято, чтобы отомстить за наших мертвых. А в это время белорусские войска расползаются по всей Литве — дело идет к войне. Пришло время действовать.

Анна удивленно посмотрела на Пальсикаса, глаза ее были широко раскрыты и полны страха.

— Что вы имеете в виду?

Часовню начали заполнять родственники погибших. Пальсикас перекрестился, поднялся с колен и забрал со скамьи каску, рацию и автомат.

— Идемте со мной, Анна, — пригласил он. Обойдя родственников и выразив соболезнования, генерал вышел из часовни и направился в свой кабинет.

Анна торопливо следовала за ним.

Кабинет Пальсикаса претерпел значительные изменения с того времени, когда Анна была здесь. Приемную заполонили телефоны, рации и компьютеры, в углу стоял аварийный электрогенератор — проходя по замку, Анна уже видела несколько таких. Повсюду были прикреплены маломощные заряды, чтобы персонал легко мог уничтожить все компьютеры и секретные документы в случае штурма замка. Везде были развешаны карты Литвы, Латвии, Восточной Польши, Калининградской области, Балтийского моря и северной Белоруссии.

Десятки длинных карт покрывали несколько столов в кабинете Пальсикаса. Сотрудники штаба, все в камуфяжных комбинезонах и в наушниках, принимали информацию и вводили ее в компьютеры для последующей обработки. Офицер, которого Анна не знала, увидев, что она вошла в кабинет, закрыл одну из карт на стене черной занавеской.

— Анна, это мой новый заместитель, полковник Виталис Зукаускас. Полковник, это госпожа Анна Куликаускас.

Зукаускас вежливо кивнул, Анна сделала то же самое.

— Что нового, Виталис? — поинтересовался генерал.

— Несколько сообщений, — ответил Зукаускас, протягивая Пальсикасу листки. Полковник еще раз взглянул на Анну и предложил: — Думаю, лучше попросить госпожу Куликаускас подождать в приемной.

— Нет, — возразил Пальсикас. — Я пригласил ее сюда для того, чтобы ознакомить с нашими планами.

— Считаете, это разумно, генерал? — Глаза Зукаускаса округлились от удивления. — Позвольте мне сказать откровенно: антивоенные настроения госпожи Куликаускас широко известны.

— А это — еще одна причина, по которой ей следует ознакомиться с нашими планами, — пояснил Пальсикас. — Нам нужна ее поддержка. И если мы ее не получим, то, возможно, будем вынуждены пересмотреть наши планы. Прошу вас, Анна, садитесь. Полковник, если не возражаете, доложите нам о текущем состоянии операции «Цитадель».

Выражение на лице полковника осталось скептическим, но он подошел к большой доске, висевшей на стене позади стола Пальсикаса, и раздвинул черные занавески. Открылась карта Литвы. Медленно, обстоятельно Зукаускас начал объяснять суть операции «Цитадель».

Прошло пять минут. Доклад был закончен. Анна пребывала в шоке.

— А вы имеете полномочия на проведение подобной операции? — вымолвила она.

— Думаю, имею, — заявил Пальсикас. — Я был призван на службу для защиты этой страны, и именно это я и пытаюсь делать.

— А что, если парламент не одобрит вашу операцию или иностранную помощь, о необходимости которой только что говорил полковник?

— Если мы не получим иностранной помощи, то все равно продолжим выполнение операции. Но если мы не получим молчаливого одобрения парламента, то операция будет свернута. Я не собираюсь устраивать военный переворот или действовать без санкции народа и правительства. Если они прикажут мне остановиться, я остановлюсь.

— А какие у нас имеются гарантии того, что вы действительно остановитесь? — спросила Анна.

При этом замечании Пальсикас вскинул брови.

— Должно быть, вам очень трудно научиться доверять мне, Анна. Что такого вам сделали военные, почему вы так ненавидите нас?

— Я задала вполне законный вопрос, генерал, и если вы приняли его на свой счет, то это ваша проблема. Но я уверена, что президент и премьер-министр спросили бы о том же. Так что вы ответите?

Довольно долго Пальсикас молчал. Это действительно был законный вопрос. Иногда армии не следует доверять. Целые государства приходили в упадок от действий коррумпированных военных, а Литовская республика сейчас была как никогда уязвима в этом плане.

— Подождите здесь, — попросил Пальсикас и быстрым шагом вышел из кабинета.

Через пять минут он вернулся в сопровождении солдата. Глядя на Анну, Пальсикас приказал:

— Сержант Манатис, передайте это госпоже Куликаускас.

Молодой сержант шагнул вперед. В руках он держал обернутый красным боевым знаменем меч Великих Князей Литовских.

Полковник Зукаускас остолбенел.

— Генерал, черт побери, что вы делаете?

— Это мои гарантии — как хранителя регалий, как рыцаря и защитника Литвы. Анна, я отдаю вам меч Великих Князей Литовских и боевое знамя, которым был накрыт гроб майора Алексея Колгинова. — Сунув руку в карман рубашки, Пальсикас вытащил оттуда потемневший металлический браслет. — Я только что снял это с руки Алексея, это его браслет с личным номером. — Бледное лицо молодого сержанта, стоявшего рядом с Пальсикасом, убедило Анну, что генерал говорит правду. Генерал защелкнул браслет на рукоятке меча. — Теперь у вас есть все, чем я дорожу в этом мире, Анна: меч Великих Князей Литовских, он является символом государства, которое я люблю; боевое знамя — символ пролитой крови и традиций, которым я следую; и браслет с руки моего самого близкого и самого любимого друга. Получить эти вещи вы можете только в двух случаях — если я сам отдам их вам или если вы вырвете их из моих окоченевших пальцев. Сержанту Манатису дан приказ постоянно наблюдать за вами и охранять эти реликвии до последней капли крови, пока они будут находиться в вашем распоряжении. Я знаю Георга с детских лет, знаю его семью и полностью доверяю ему... Как теперь доверяю вам, Анна, заботиться об этих реликвиях. Вы передадите их президенту как знак моей клятвы ему и всей стране в том, что операция «Цитадель» направлена только на благо Литвы. И если я не получу несомненной поддержки со стороны представителей народа в Вильнюсе, то сверну операцию, отведу свои войска и подчинюсь любому законному приказу. В том числе и приказу о моей отставке... Если позволит оперативная обстановка, я готов повторить свою клятву перед парламентом, но боюсь, буду очень занят, как только начнется операция «Цитадель».

Пальсикас накрыл меч знаменем, а сержант Манатис упаковал все в водонепроницаемый брезентовый мешок. Генерал шагнул вперед, ближе к Анне, и сказал:

— Я готов отдать все, чтобы заслужить ваше доверие, но я и так уже отдал вам все, чем по-настоящему дорожу. Скажите, что я еще должен сделать?

Анна Куликаускас готова была разрыдаться. Впервые за эти несколько последних дней она наконец осознала, что поняла этого человека. Он был по-солдатски резок, что иногда вызывало недоумение, но по-настоящему любил свою страну и готов был ради ее защиты пожертвовать своей карьерой, жизнью и даже душой.

— Генерал... Доминикас... никто... никто еще не оказывал мне такого доверия. — Она посмотрела на мешок, где покоился меч и который висел теперь на плече сержанта Георга Манатиса, потом взглянула прямо в синевато-стальные глаза Пальсикаса и добавила: — И я тоже по-настоящему доверяю вам, Доминикас.

— Значит, я получил все оружие, необходимое мне для битвы, Анна, — промолвил генерал, и улыбка озарила его словно высеченное из камня лицо.

* * *

Технологический центр аэрокосмических вооружений, Невада,

12 апреля, 08.00 по местному времени.

— Я до сих пор не могу поверить в это, генерал! — воскликнул полковник Пол Уайт, когда генерал Эллиот вошел в кабинет, где Уайт работал в течение нескольких последних дней. Стены кабинета были увешаны картами и схемами, спутниковыми фотографиями в разных спектрах и масштабах с выделенными ориентирами. — У вас имеется спутник, который вы можете запустить в течение нескольких часов, и он в состоянии отыскать объект размером с грузовик в четырехсотмильном пространстве, а затем передать эту информацию прямо на бомбардировщик В-52, и тот в свою очередь может разбомбить его через несколько минут?

— Да, — подтвердил Эллиот. Уайт заметил в руках генерала бланк донесения, но не придал этому значения, решив, что, когда будет нужно, Эллиот сам его проинформирует. — Мы пользовались этим спутником в ходе нескольких секретных операций, и он прекрасно показал себя. Спутниковая ракета-носитель размещается на модифицированном авиалайнере DC-10, потом сбрасывается и запускается. Мы называем их спутниками «быстрого реагирования». Их выпускает компания «Скай мастерс».

— Но для чего тогда вам нужен «Отчаянный волшебник»?

— Дело в том, что система обнаружения эффективна только тогда, когда спутник пролетает над территорией, занятой исключительно противником, — пояснил Эллиот. — Она не может отличать советский грузовик от американского. Нам нужен кто-нибудь на земле, кто бы мог сказать: «Вот это противник, а вот это наши люди, их не трогайте». Имея чистую зону обстрела, мы, естественно, можем легко уничтожить все цели в этой зоне, но очень редко бывает так, что поле боя четко разграничено и можно выбирать любую цель, будучи уверенным, что это противник.

— Понятно. Значит, эти спутники передают информацию боевым самолетам, а экипаж уже сам определяет точку запуска и цель для ракет?

— Точку запуска определяют компьютеры, — пояснил Эллиот. — Многоцелевые противотанковые ракеты могут корректировать свои базы данных относительно целей в соответствии с информацией, получаемых со спутников «быстрого реагирования». Скорректировать базу данных можно даже за несколько секунд до пуска, а ракета примет в расчет время полета и внесет поправку в координаты цели.

— А что произойдет, если ракета будет вносить поправки в координаты цели, находясь прямо над головами наших людей?

— Надо все тщательно планировать, чтобы не возникало никаких неприятностей, — ответил Эллиот. — Наши люди не должны находиться внутри десятимильной зоны, иначе ракета может выбрать их в качестве цели.

— В таком случае у нас остается слишком мало пространства для маневра. Территория Литвы всего сто восемьдесят миль в ширину. И если в воздухе будут находиться два десятка ракет, то в любом случае наши люди могут подвергаться риску.

— Значит, придется уменьшить количество ракет. Но думаю, мы сможем нанести противнику серьезный урон и малым количеством МПР — если не уничтожим его полностью... И не забывайте, мы должны позаботиться, чтобы в воздушном пространстве в это время не летали самолеты наших друзей, ибо ракеты будут идти на различных высотах, меняя курс. Так что в этот момент в зоне не должно быть ни самолетов, ни вертолетов.

— Значит, придется еще охранять и зону боевых действий?

— Бронетехника и дружественные самолеты должны держаться на достаточном удалении от зоны действия ракет — это исключит возможность их поражения. Ведь МПР были разработаны для использования в ходе воздушной части операции «Буря в пустыне» против четырех тысяч иракских бронемашин — до вступления в бой наземных союзнических сил. Но как только они включились в сражение, МПР были перенацелены дальше на север.

— Да, туго придется нашим наземным силам, — воскликнул Уайт. — Недопущение авиации в зону действий оставит войска, находящиеся вблизи целей — я имею в виду тех, кто будет обозначать цели для спутников, — без воздушной поддержки после пуска МПР. Если временной промежуток между целеуказаниями и пуском ракет будет небольшим, то они смогут продержаться до того момента, когда МПР начнут поражать цели. И ракет будет пущено много... Господи, их будет несколько десятков. Нам ведь надо будет охватить всю территорию Литвы.

— Это не составит большого труда. Поскольку МПР летят быстрее вертолетов, они могут отправиться в зону цели одновременно, как будто стартовали из одного исходного пункта. И к тому времени, когда ракеты завершат начальные и повторные атаки, противник будет подавлен и вертолеты смогут забрать наземные войска. При тщательном планировании можно выбрать безопасные маршруты для вертолетов, и в зону они будут входить в тот момент, когда ракеты уже атакуют цели. А к тому времени, когда вертолеты заберут людей и двинутся в соседний сектор, ракеты начнут и в нем атаковать цели.

— Я рад, что у вас имеются все эти компьютеры, с помощью которых можно сделать для нас точные расчеты, — заметил Уайт. — Никогда раньше всерьез не задумывался над расчисткой воздушного пространства. Мне всегда казалось, что небо достаточно большое, чтобы в нем всем хватило места.

— Не такое уж оно и большое, когда все стремятся захватить одну и ту же зону, — возразил Эллиот, подошел к Уайту и протянул ему бланки донесений. — И, похоже, в небе будет довольно тесно. Мы перехватили сообщения «Милстар». Думаю, 26-й экспедиционный отряд морской пехоты приступил к действиям.

«Милстар» была недавно созданной глобальной системой военной спутниковой связи. Несколько минут Уайт изучал донесения.

— Пожалуй, вы правы. Нельзя говорить с уверенностью, генерал, они постоянно меняют кодовые слова, но, похоже, действительно начали действовать.

— Группа, которой предстоит освобождать Дэвида, уже действует, они получили распоряжение, когда я находился в Кемп-Леджене. А это сообщение похоже на очередной предварительный приказ. И касается он остальных морских пехотинцев, а не группы, работающей по освобождению Дэвида.

— Возможно, это как-то связано с беспорядками у Денерокина, — предположил Уайт. — Может быть, Белый дом санкционировал проведение еще одной операции... с целью демонстрации силы или усиления охраны посольства. Белорусы и СНГ прямо-таки ополчились на иностранцев, находящихся в Литве, закрыли аэропорт и все такое прочее. И, может быть, президент хочет продемонстрировать свое неудовольствие. Для подобных операций экпедиционный отряд морской пехоты подходит как нельзя лучше.

— Они намерены отправить в Литву целый экспедиционный отряд, и это в то время, как Дэвид находится в «Физикоусе»? — предположил Эллиот, сам не веря в такую возможность. — Этого нельзя делать! Они решили пожертвовать жизнью Люгера. Как только Советы узнают о приближении к побережью Литвы тысячи морских пехотинцев, они наверняка избавятся от Люгера или упрячут его в другое место. — Кивнув на донесения, Эллиот спросил Уайта: — Судя по этим донесениям, когда, по-вашему, они начнут вторжение?

— Я не могу ответить на ваш вопрос, генерал. Все зависит от того, что сказано в приказе на выдвижение в район боевых действий. Если это предварительное распоряжение, то до времени "Ч" никак не меньше шести часов, но, может быть, и целая неделя. Или даже несколько недель. — Эллиот выглядел расстроенным. — Господи, я никогда не чувствовал себя таким чертовски беспомощным. Трое моих людей готовятся спасти еще одного из моих людей, а я нахожусь от них за тысячи миль и ничем не могу помочь.

— И все же я думаю, мы здесь с вами занимаемся полезным делом, генерал. Я уже несколько лет имею дело с морскими пехотинцами. Не верьте никаким шуткам о «тупоголовости» этих парней, они такие же умные, как и крепкие. Не беспокойтесь, они защитят ваших офицеров и спасут Дэвида.

— Я знаю, они хорошие солдаты, — ответил Эллиот, вспоминая сержанта Уола, — но обычно я сам руковожу такими операциями. А сидеть в сторонке и ждать, мне не по душе. — Подумав немного, он продолжил: — Черт побери, я не буду гадать, когда начнется операция. Информации у нас и так достаточно, экипажи готовы, есть разрешение на посадку моих самолетов и ангары для них.

— Да. И могу поспорить, что им грозит базирование на базе ВВС Туле в Гренландии. Разве не вы говорили, что это всего в тысяче миль от Северного полюса?

— В девятистах милях, если быть точным, — поправил Эллиот, улыбнувшись. — В последние годы эта база расширила свою деятельность в связи с возобновлением исследований в рамках СОИ, и, хотя в течение двадцати лет на ней не базировался ни один бомбардировщик В-52, все необходимое оборудование сохранено и поддерживается в исправности благодаря усилиям правительств Соединенных Штатов и Дании. Мой Центр имеет разрешение пользоваться этой базой, поэтому мы и будем там базироваться. Спутники «быстрого реагирования» могут быть запущены в течение всего шести часов после получения предварительного распоряжения, и уже через двенадцать часов нам будет обеспечен круглосуточный доступ к информации спутников. Я предлагаю осуществить наш план.

— Я готов, генерал, — с энтузиазмом согласился Уайт. — А мои ребята готовы уже с того самого момента, как только вы предложили этот план. Они смогут заправить топливом «Хозяйку долины» и будут ждать моего прибытия. Все, что нам нужно, так это разрешение Вашингтона... — Уайт запнулся, увидев выражение лица Эллиота — мечтательный, отсутствующий взгляд, какой обычно бывает у фантазеров. Пол Уайт покачал головой и улыбнулся. — Брэд, вы ведь намерены получить разрешение Вашингтона на проведение операции, не так ли?

— Пол, на борту вашего корабля имеется сто прекрасно подготовленных морских пехотинцев. Секретный корпус института «Физикоус» вы знаете так же хорошо, как и 26-й экспедиционный отряд. Наши собственные разведывательные источники сообщают о перемещении войск СНГ. Возможно, они концентрируются для осуществления вторжения в Литву.

— Меня не надо убеждать, Брэд. Черт побери, я ведь сам пришел к вам с этой заманчивой идеей. Мы с моими людьми готовы были начать уже на прошлой неделе. Но я не собирался лететь на В-52, оснащенном всеми этими «умными» крылатыми ракетами, а просто потихоньку проскользнул бы на территорию Литвы и вернулся обратно. А теперь... Что ж, вы — генерал-лейтенант, Брэд, и не мне вам советовать, как поступать, но, думаю, для такой операции нам все же требуется разрешение.

— Давайте посмотрим на все это с другой стороны, — предложил Эллиот. — Прежде всего, экспедиционный отряд морской пехоты будет действовать ночью и только ночью. Верно?

— Нет вопросов. Все такие операции проводятся ночью.

— Значит, операция начнется или сегодня ночью или завтра.

— Она может начаться и на следующей неделе, Брэд.

— Но если это так, то нам определенно следует действовать как можно быстрее. Совершенно ясно, что Дэвид не проживет так долго. Информаторы из «Физикоуса» сообщают, что Озеров содержится в изоляции. Он жив, но его местонахождение неизвестно. Я думаю, раскрыт и наш агент в «Физикоусе».

— Согласен.

— Отлично. Значит, мы сошлись во мнении, что надо действовать, пока еще есть шанс спасти Дэвида, — констатировал Эллиот, и Уайт согласно кивнул. — Тогда начинаем нашу операцию завтра ночью. Если экспедиционный отряд морской пехоты выступит сегодня ночью, то мы узнаем об этом и отменим нашу операцию. Но если они тоже начнут завтра, то мы сможем или свернуть нашу операцию, или помочь им.

— И столкнемся нос к носу с нашими же морскими пехотинцами? — скептическим тоном заметил Уайт. — Эта идея мне не нравится. Если десантный корабль «Оса» заметит наше приближение, они поднимут в воздух реактивный истребитель вертикального взлета «Харриер», и он собьет нас. Черт побери, да мы можем просто перестрелять друг друга, если отряд «Отчаянный волшебник» и морские пехотинцы одновременно проникнут в «Физикоус».

— Мы сможем установить связь с экспедиционным отрядом или с объединенной оперативной группой и предупредить их о нашем приближении, — предложил Эллиот. — Они пошлют нас к чертовой матери или поставят перед нами задачу, но в любом случае мы сможем...

В этот момент на телефоне загорелась желтая лампочка. Эллиот приказал на время этого совещания переключать сюда только исключительно важные звонки, поэтому без колебаний снял трубку.

— Эллиот слушает.

— Брэд, ну как у тебя дела? — раздался в трубке голос Вилбора Кертиса.

Уайт заметил, как вытянулось от удивления лицо Эллиота, и генерал ответил Уайту ободряющей улыбкой.

— А знаете, генерал Кертис, мы как раз только что говорили о вас.

Теперь настала очередь Уайта удивиться. Только что они говорили о нарушении закона и отправке штурмовой группы за границу без разрешения Вашингтона. А тут позвонил председатель Объединенного комитета начальников штабов собственной персоной...

— Не сомневаюсь, что говорили, — у меня уши горят. — Кертис рассмеялся. — Ну как дела?

— Лучше не бывает, сэр.

— Да брось ты это «сэр», Брэд. Это я. Или ты специально называешь меня «сэр», чтобы ублажить и подбить на что-нибудь?

— Господи, что-то ты сегодня очень подозрителен, Вилбор.

— Научился быть подозрительным за столько лет общения с тобой.

— У тебя есть новости об операции экспедиционного отряда морской пехоты?

— Первое совещание по этому вопросу состоится за двенадцать часов до времени "Ч", то есть примерно через час, — сообщил Кертис. — Тебя снова включили в список имеющих доступ к информации. Вторая категория очередности.

Эллиот поначалу было обрадовался, услышав новость о включении в список, но радость моментально прошла при словах о второй категории очередности. Да, его допускали к совершенно секретной информации, но, как правило, информация сообщалась ему пресс-секретарем Пентагона после доведения ее до национального военно-политического руководства и Совета национальной безопасности. Эллиот приобрел в этом плане примерно тот же статус, что и председатели основных комитетов конгресса. Довольно высокий статус, но несравнимый со статусом лиц, принимающих решения.

— Что слышно о нашей группе? — поинтересовался Эллиот.

— Подготовка идет полным ходом, все в порядке, все на месте. А что ты задумал? Ты что-то совершенно притих в последние дни. Это заставляет людей из Белого дома слегка нервничать.

Эллиот посмотрел на Уайта, улыбнулся и ответил Кертису:

— Вот как? Да ничего особенного я не задумал, Вилбор. Все та же старая чепуха.

— Та же старая чепуха, да? А как продвигается расследование в отношении полковника Уайта и его группы?

— Я как раз разговаривал с Уайтом, когда ты позвонил. Он здесь.

— Так он все еще в Неваде? Интересно.

— Почему?

— Потому что мои источники сообщают, что его корабль вышел из порта и направляется на восток через Балтийского море.

— Этого требует расследование, сэр.

— О Господи, опять ты со своим «сэром». Ладно, возможно, так оно и лучше. Но все дело в том, что порт покинула не только «Хозяйка долины», а и морские пехотинцы в полном составе. И на борту корабля находятся два самолета CV-22 «Отбойный молоток». Ты не мог бы объяснить мне — почему?

Эллиот решил, что настало время переходить к делу.

— Вы так же хорошо, как и я, знаете, что происходит, сэр, — начал он. — Я не убежден, что Белый дом на самом деле намерен осуществить операцию. И, если у них возникнут трудности, которых, похоже, не избежать в таком деле, не уверен, что они не отступят. Не знаю, какие шаги вы предпринимаете в этом направлении, но я не собираюсь ждать, когда уже будет слишком поздно... сэр.

— Значит, ты подготовил собственную операцию по спасению Люгера с использованием в качестве штурмовой группы экипажа «Отчаянного волшебника». Когда Белый дом узнает об этом, они с живого сдерут с тебя кожу и только потом передадут в трибунал. — В трубке послышался тяжелый вздох, затем Кертис продолжил: — Значит, ты освободил Уайта?

— На самом деле Уайт и не находился под следствием, — признался Эллиот. — Он сообщил мне о Дэвиде Люгере потому, что в течение нескольких месяцев никто не занимался судьбой Дэвида. Именно связь Уайта с нашим посольством в Москве подтолкнула это дело. Не Рассел. И не Министерство обороны. И, если бы Уайт не сделал этого, Люгер, возможно, был бы уже мертв.

— И, вместо того чтобы предъявить ему обвинение в разглашении секретной информации, ты решил вместе с ним освободить Люгера? Черт побери, мне следовало бы догадаться, что ты так и поступишь. — Некоторое время Кертис молчал. — Но ведь ты не послал туда бомбардировщики «Мегакрепость» или «Черный рыцарь», не послал?

— Мы как раз готовимся к запуску двигателей.

— Генерал, это похоже на шутку... — начал Кертис строгим тоном, — но я знаю, что ты не шутишь! Чем ты располагаешь? Какой план?

— Шесть бомбардировщиков В-52 «Мегакрепость» — четыре основных и два резервных, — ответил Эллиот. — Это воздушная поддержка против РЛС, средств ПВО и непосредственно оборонительных средств «Физикоуса». Два самолета CV-22 «Отбойный молоток» и пятьдесят морских пехотинцев.

— Просто потрясающе. Мне бы следовало догадаться, что ты не будешь сидеть сложа руки и тянуть резину вместе с нами. А когда ты собирался рассказать мне обо всем?

— А я и не собирался, — признался Эллиот. — Я начну операцию, когда моя группа будет готова. Если к этому времени в дело вступит экспедиционный отряд морской пехоты, то я поверну назад или буду находиться рядом на тот случай, если им понадобится моя помощь. Ну а если морские пехотинцы не начнут, я продолжу выполнение своей операции.

— И полетишь на бомбардировщиках над Литвой? А ты вообще-то подумал, сможешь ли уцелеть?

— Я исходил из того, что мои «Мегакрепости» невозможно обнаружить, — объяснил Эллиот. — У меня достаточно оружия, которое я могу применить вне досягаемости средств поражения противника, мои самолеты оснащены аппаратурой, которая сможет поставить помехи для всех РЛС дальнего обнаружения и РЛС истребителей-перехватчиков в этом районе. Истребители меня вообще мало заботят. Ночью, при отсутствии целенаведения с земли и пока мы не будем угрожать непосредственно Калининграду или Минску, никакой истребитель противника не станет вступать со мной в бой на малых высотах. Гораздо большую опасность представляют стартовые площадки стратегических ракет, зенитные средства визуального наведения и оснащенные ракетами штурмовые вертолеты, но мы уверены, что сможем справиться с ними или избежать встречи. Угрожая тяжелым вооружением «Мегакрепостей», пушками и ракетами «Отбойных молотков», мы десантируем группу Уайта «Ястреб-перепелятник» и захватим это секретное здание.

— Уж больно много в твоем плане всяких «если», Брэд, — проворчал Кертис. — Но если кто-то сможет его осуществить, так это ты. Значит, «Отчаянный волшебник» намерен освободить Люгера?

— Совершенно верно. Если понадобится, мы доставим его в посольство, но вообще мы собирались в Норвегию, или в Бельгию, или в Германию... в любую дружественную страну, где можно было бы совершить посадку. Если все пройдет хорошо, Белый дом сможет отрицать наше участие.

— А если один или несколько самолетов собьют, то вы с Уайтом всю вину возьмете на себя, — оборвал Эллиота Кертис. — Но вы поставите правительство в очень затруднительное положение и подорвете доверие к нашей стране минимум лет на десять!

— Я думаю, Белый дом скорее предпочтет, чтобы Люгер сгнил в тюрьме, чем рискнет своей репутацией, — решительно заявил Эллиот.

Кертис вынужден был в душе признать справедливость слов Эллиота, Белый дом как раз искал удобный предлог, чтобы отменить операцию «Краснохвостый ястреб».

— Я готов пожертвовать своей жизнью и всегда был готов на протяжении всей моей карьеры.

— Прекрати пороть чушь и не строй из себя мученика, Брэд. Белый дом как раз и не доверяет тебе потому, что ты несешь подобную чепуху. Так что закрой рот, а я скажу тебе, что делать дальше. Я приказываю тебе связаться с «Хозяйкой долины» и передать распоряжение немедленно вернуться в порт. А я свяжусь с генералом Кундертом и посоветую, если ему это необходимо, включить в состав отряда морской пехоты оба «Отбойных молотка» и всех находящихся на борту «Хозяйки долины» морских пехотинцев. Немедленно убери «Мегакрепости» в ангары. Все тренировочные полеты запрещены. И если я услышу, что хоть один бомбардировщик взлетел с территории «Страны грез», то я тебя арестую. Тебе все ясно, Брэд?

— Да, сэр.

— Вот так-то лучше. Ты и полковник Уайт сидите тихо в «Стране грез» и ничего не предпринимайте. Я свяжусь с тобой перед началом совещания. И молчи, иначе я буду вынужден сообщить Белому дому о твоих планах. Ясно?

— Да, сэр.

Такое поспешное согласие Эллиота подсказало Кертису, что он пропустил мимо ушей все его слова.

— Я настроен серьезно, Брэд. Не поднимай в воздух бомбардировщики, иначе уже к концу недели ты будешь ворочать камни в Форт-Ливенворте. Я никогда раньше не угрожал тебе арестом, но это — реальная угроза. Сиди тихо и веди себя хорошо.

— Слушаюсь, сэр.

Кертис понял, что приказы и угрозы не имеют значения для Брэда Эллиота — он все равно выполнит то, что задумал. Ладно, в конце концов, он сует в петлю свою голову. Кертис бросил трубку.

— Вы улыбаетесь, Брэд, — произнес Уайт, когда и Эллиот положил трубку. — Что сказал генерал Кертис?

— Он приказал все прекратить и вернуть «Хозяйку долины» в порт.

— Ужасно! Другого случая у нас уже не будет. — Уайт снял трубку телефона. — Соедините меня по спутниковому каналу с «Отчаянным волшебником», — попросил он оператора, а затем спросил Эллиота: — Но как Кертис узнал об этом? «Хозяйку долины» обнаружили в Балтийском море?

— Он не сказал. — Эллиот смотрел прямо перед собой, положив локти на стол и массируя пальцами подбородок. Заметив на его лице странное выражение, Уайт поинтересовался:

— Что... гм... что вы задумали?

— Прикажите «Хозяйке долины» вернуться, но отправьте ее в какое-нибудь место для ремонта или заправки... куда-нибудь поближе. В Стокгольм, может быть, или в Висбю.

— Оба места слишком приметны и находятся слишком далеко, — возразил Уайт. — Мой любимый порт — Рённе на острове Борнхольм. Это Дания, а не Швеция, поэтому не возникнет никаких сложностей с наличием на борту боевых самолетов. А что самое главное, он находится всего в шестидесяти морских милях от ранее намеченного исходного района.

— Так и сделайте. У меня нет выбора, я вынужден оставить «Мегакрепости» на земле, но «Хозяйку долины» мы постараемся никому не отдать и как можно дольше продержать в порту. Дэвид Люгер еще находится в Литве, и я намерен держать «Хозяйку» наготове, пока он не вернется. И пошли они все к черту.

* * *

База морской авиации Листа, Вестбигда, Норвегия,

13 апреля, 23.00 по среднеевропейскому времени.

— "Задержка при стрельбе"... Начали!

Патрик Макланан опустил свою винтовку М-16. Прижав ее к правому бедру, он стукнул снизу по магазину, оттянул до конца назад рукоятку затвора и осмотрел патронник. Не обнаружив там патрона, он громко щелкнул затвором, дослав его вперед, и снова поднял винтовку, изготовившись для стрельбы.

— Нет, сэр, не так, — сделал замечание сержант Крис Уол, но не Макланану. Уол сидел возле Джона Ормака, внимательно наблюдая за его действиями. Уголком глаза он следил и за Хэлом Бриггсом, и сержант отметил про себя, что тот выполнил упражнение по устранению задержки при стрельбе за две секунды, как того и требовали нормы морских пехотинцев. Макланан чуть замешкался, но действия его были правильными. А вот у Ормака никак не получалось.

— Не надо держать рукоятку затвора, когда она возвращается назад, сэр. Просто отпустите ее, — объяснил Ормаку Уол. — Иначе следующий патрон может перекосить в патроннике.

Ормак кивнул, но было видно, что он здорово расстроен.

— Попробуйте еще раз, генерал. Готовы? «Задержка при стрельбе»... Начали!

Ормак опустил винтовку, оттянул рукоятку затвора, осмотрел патронник, отпустил рукоятку затвора и поднял винтовку.

— Опять неверно, сэр. Сначала надо ударить снизу по магазину, а потом уже оттягивать рукоятку затвора. Если магазин плохо подсоединен, вы поставите его на место. А если патрон перекосило в магазине или тот плохо подсоединен, просто оттягивать затвор бесполезно. Давайте попробуем еще раз...

— Я уже замучился, сержант. Давайте отложим на завтра.

Макланан подумал, что Ормак действительно явно устал. Да и всех их измотали длительные перелеты из Северной Каролины до этой уединенной базы, расположенной на самой южной оконечности Норвегии. Нарушение суточного ритма организма, бесконечные тренировки и тесты, а у генерала еще и чувство полной беспомощности. Как ни старался Ормак, он никак не мог, справиться с простеньким упражнением...

— Дайте мне штурвал и педаль газа, тогда я покажу, на что способен. А как только я беру в руки паршивую винтовку, то сразу превращаюсь в полного идиота.

— Минутку, сэр. Это упражнение очень важное. Задержка случается примерно один раз на пятьдесят выстрелов, то есть приходится почти на каждый магазин. И если вы хорошо овладеете этим упражнением, то не запаникуете, если нажмете на спусковой крючок, а выстрела не произойдет. Я думаю, даже обезьяну можно научить летать на самолете, сэр, но я не видел ни одной обезьяны, которая могла бы стрелять из М-16. Попробуйте еще раз. — Попытка сержанта продемонстрировать чувство юмора совсем добила генерала. Уол обратился к Макланану: — Вы прыгнули в реку, сэр, оружие находилось под водой. Выбравшись на берег, вы попали в засаду. Вы открываете ответный огонь...

— Только после того, как приведу в порядок оружие, — ответил Макланан, подыгрывая Уолу в разборе реальной ситуации. — Если сразу открыть огонь, то может разорвать винтовку, а заодно и мое лицо.

— Очень хорошо, сэр. Покажите мне, как вы будете приводить в порядок оружие.

Патрик опустил винтовку дулом вниз и пояснил:

— Опускаю винтовку, чтобы из ствола вылилась вода. Оттягиваю затвор на два-три дюйма и тоже выливаю воду. Отпускаю рукоятку затвора и досылаю патрон в патронник. Затем открываю отверстие в прикладе и выливаю воду.

— А зачем нужно оттягивать затвор? — спросил Уол.

— Чтобы выбросить патрон, находящийся в патроннике, потому что он может помешать полному удалению воды из ствола.

— Отлично. Я еще сделаю из вас морского пехотинца... Если вы когда-нибудь научитесь стрелять. — Затем Уол повернулся к Ормаку. — Тренируйтесь, сэр. А вы, майор Бриггс, наблюдайте за ним. Но, продолжая тренировку, оба слушайте мои слова... Полковник, достаньте ваш нож!

Все четверо были в плотных черных комбинезонах из смеси хлопка и нейлона, поверх которых было надето снаряжение из нейлоновой ткани LC-2. И никаких знаков различия. К снаряжению крепилась масса различных предметов — подсумки, аптечки, фляги, фонарики, компас, моток веревки, рация, кобура. Справа на ремне висел пятнадцатидюймовый нож типа охотничьего, с обмотанной парашютным шнуром ручкой; одна сторона лезвия была с зазубринами, другая — ровная. Макланан отстегнул «застежку-липучку», и нож скользнул в его правую руку. Потом он чуть присел, отставил назад левую ногу и принял оборонительную стойку.

— Хорошо. Только держите левую руку поближе к телу, чтобы противник не смог полоснуть по ней, — подсказал Уол. — А вообще-то мы редко пускаем в ход ножи. У вас есть пистолет и винтовка, вот и пользуйтесь ими. Никогда не бросайте оружие и при любой возможности набивайте полнее подсумки. — Уол хотел добавить: «При необходимости забирайте боеприпасы у своих мертвых товарищей», но не стал этого делать. — Но все же старайтесь не перегружаться. А уж если у вас кончились боеприпасы или если вы потеряли оружие, а вас атакует противник, которого вы еще не убили, тогда выхватывайте нож, нападайте, убивайте его и уносите ноги. — Внезапно в руке Уола появился нож, и сделано это было так быстро и естественно, словно он просто выставил палец. Лезвие ножа сверкнуло перед Маклананом, и Уол продолжил: — Наносите удар в лицо, в глаза, в руки, шею. Любая рана ослабит противника. Если противник упал, то перережьте ему горло или воткните нож поглубже в глаз. Не пытайтесь нанести удар в сердце или в живот, на нем может быть надет бронежилет или много одежды, что защитит его, и, даже если нож пробьет защиту, вы не убьете его, если только вам не повезет и вы не попадете точно в сердце. Помните: даже при соприкосновении с маленькой пуговицей острие ножа может соскользнуть в сторону. Бейте в шею или в глаза и убегайте подальше от этого места. Вы не Рэмбо и не сможете одним ножом расправиться с целой армией. Пользуйтесь ножом для бегства.

Если столкнетесь с противником, который тоже вооружен ножом, то советую уносить ноги, — продолжал Уол. — По нескольким причинам. Во-первых, если у вас не будет возможности воспользоваться другим оружием, то он может ранить вас; во-вторых, если у него нет другого оружия, то, значит, он оказался в таком же затруднительном положении, как и вы; и в-третьих, если сам противник не убегает, то, возможно, он прекрасно владеет ножом и, если вы сами не убежите, то он снимет с вас скальп. Все три причины достаточно серьезны для того, чтобы не вступать в схватку на ножах.

Но если у вас не остается выбора, кроме как драться, то запомните три вещи, — заключил сержант. — Первое: постарайтесь создать себе какие-либо преимущества, пользуйтесь камнями, грязью, песком, водой или пугайте его криком, чтобы он не мог сосредоточиться. Здесь хороши даже плевки, вопли, ругательства, какие-нибудь дикие выходки. Второе: настройте себя на убийство. Третье: нападайте и отступайте. Если он начнет преследовать вас, то повторяйте все сначала. А если не станет преследовать, значит, вы победили. Драка на ножах является только средством выживания, и всякие тактические и стратегические соображения здесь ни при чем.

Уол замолчал и посмотрел на троих своих подопечных. Макланан слушал его внимательно, но по глазам молодого офицера Уол понял, что думает он сейчас не о выживании или драке, а о том, как спасти своего товарища. Бриггс — и сержант не сомневался в этом — понял все, что он сказал, его подготовка дошла уже до той кондиции, когда человек просто механически пользуется искусством убивать. А Ормак, безусловно умный и старательный, просто не годится для такого дела. Наверное, генерал мог объяснить с точки зрения физики, как действует винтовка М-16, но непосредственно к убийству явно питал отвращение. В ходе операции Ормака придется прикрывать и подсказывать ему, что делать. И, хотя спецназ морской пехоты не привык с кем-то няньчиться, никуда от этого не денешься.

В это время к ним подошел один из сержантов Уола, он принес распечатку компьютера с сообщением. Уол прочитал, глубоко вздохнул и протянул сообщение Ормаку.

— Получен приказ, — объявил Ормак. Голос его прозвучал напряженно и хрипло, похоже, у него постоянно пересыхало в горле. — Операция начинается завтра ночью.

— А это означает, джентльмены, что верховное командование дало нам разрешение действовать, — тут же добавил Уол. — Но это отнюдь не разрешение, и я подчеркиваю это, делать что-либо, к чему мы не готовы. Я подготовил вас, насколько смог за отведенное мне время. Многие часы вы посвятили изучению теории и практическим тренировкам, но окончательное решение об участии в операции остается за вами.

— Значит, мы участвуем в ней, — решительно заявил Макланан, убирая свой нож.

Ормак поднялся и посмотрел на сообщение так, словно у него имелись глаза и оно тоже смотрело на генерала. Он ничего не ответил, просто смотрел на лист бумаги, но Уол понимал, что на самом деле Ормак сейчас смотрит внутрь себя, оценивая свои возможности. Перед ним встал вопрос, на который ему не хотелось отвечать. Когда генерал поднял взгляд и посмотрел на остальных, он просто молча кивнул, но было ясно, что он счел себя готовым. И, по мнению Уола, совершенно правильно сделал.

— А вы считаете — мы готовы? — спросил у сержанта Бриггс.

— Считаю ли я вас готовыми для участия в такой операции в составе группы спецназа морской пехоты? Ни в коем случае. Для этого требуются месяцы подготовки и годы практики. Считаю ли я, что вы сможете действовать наравне с моими парнями? Нет. Вы в плохой форме и не имеете опыта. Но считаю ли я, что моя группа сможет провести вас на вражескую территорию? Да. Считаю ли я, что если нам удастся нейтрализовать противника, то вы сможете действовать на вражеской территории и выполнить свою задачу? Да. Считаю ли я, что мои морские пехотинцы смогут вывести вас назад после выполнения задания? Да. — Помолчав, Уол добавил: — Думаю, наши с вами мнения здесь совпадают. За последние несколько дней вы кое-чему научились. Но я не готов рисковать своей жизнью и жизнью своих людей, спасая вас только потому, что вы решили проявить геройство и выручить из плена своего товарища. А теперь позвольте мне объяснить вам, как все будет происходить. Руководить операцией буду я, — заявил Уол. — Отныне ваши звания не имеют никакого значения. Мое слово — закон, нарушение карается смертью. — Никто из присутствующих даже не вскинул бровь при последних словах, все понимали, что так оно и должно быть. — Вы будете делать то, что я скажу и когда скажу. Скажу «стой», и вы будете стоять так тихо, словно мертвы и похоронены. Скажу «бегом», и вы будете бежать, пока не рухнете. Если я скажу «нет», то это значит «нет». Ничего не трогать, пока я не разрешу... это же будет касаться и вашего товарища. Действовать только по моей команде. Всем ясно?

Трое офицеров ВВС молча кивнули.

— Отлично. Вы уже часть этой операции, есть приказ командования, так что будете участвовать в ней. А теперь — спать.

Ормак передал сообщение Макланану и поднял свою винтовку.

— Думаю, я еще потренируюсь, сержант.

— Я же сказал вам, что делать, Ормак! — рявкнул Уол. — Возвращайтесь в казарму и ложитесь спать. Я для вас командир, а вы для меня больше не генерал. Слушайте меня внимательно, все слушайте! Думаю, хотя бы две вещи вы четко уяснили для себя за короткий период общения со мной: надо внимательно слушать и беспрекословно выполнять приказы. Гарантирую, какие бы высокопоставленные особы не вступились за вас, если я сообщу своему командованию, что вы не выполняете мои приказы, операция будет немедленно отменена. Мало кто в мире стал бы рисковать несколькими десятками отличных солдат в мирное время ради спасения одного человека. И моя часть не из таких... Это последний раз, когда я повторяю свой приказ, — в следующий раз получите по уху. Ормак! Если вы до сих пор не научились обращаться с винтовкой, то и не научитесь. Но все же надеюсь, вы продемонстрируете все, чему научились, когда дело дойдет до настоящей драки, ну, а если нет, то вы и, возможно, некоторые из нас будут убиты. Начальство еще вспомнит мои слова. И надеюсь, кто-нибудь из моих товарищей морских пехотинцев высечет их на моем памятнике. Но это уже будет не ваша забота. И не моя... Проверьте и уложите оружие и отправляйтесь спать. Утром я подниму вас, и перед общим сбором мы успеем последний раз потренироваться и пострелять холостыми. Знаю, что заснуть вам сейчас будет трудно, и все же постарайтесь. Это тоже приказ.

* * *

Секретный корпус НИИ «Физикоус»,

Вильнюс, Литва, 12 апреля,

14.00 по местному времени.

В течение последних двух недель, особенно после случая в столовой, у Люгера прибавилось сил. Он стал накручивать на велосипедном тренажере больше на несколько десятков метров. А сегодня он накрутил на целый километр больше, чем месяц назад. Он окреп, стал более собранным и внимательным. Выглядел Люгер худым, но мускулы его были тренированными и крепкими, как у бегуна на марафонские дистанции. Но он не слишком ладил с остальным персоналом института, становился все более раздражительным и замкнутым.

В один прекрасный день именно во время занятий на тренажере физическое состояние Люгера привлекло внимание Габовича, и тот решил устроить Люгеру допрос с пристрастием.

Причина такого изменения физического состояния Люгера была определена однозначно во время очередного анализа мочи: Люгеру ввели антидот, который противостоял действию всего спектра психотропных препаратов, вызывая рвоту. Габович догадывался, что укол Люгеру тайком сделал литовский агент. Через неделю действие антидота прекратилось, но за эту неделю у Люгера наблюдалось несколько случаев необычного повышения аппетита, а затем — рвоты. Теперь, напротив, наблюдалось отсутствие аппетита, он отказывался есть. Ясно, что теперь Люгер стал относиться с подозрением к любой пище. В результате он значительно сбавил в весе и находился уже просто на грани госпитализации...

Габович вошел в небольшой гимнастический зал как раз в тот момент, когда Люгер закончил упражнение на тренажере. Сопровождавший Габовича Терехов остановился возле двери и внимательно посмотрел на Люгера.

— Я вижу, вы чувствуете себя лучше, товарищ Озеров, — обратился Габович к Люгеру. Не дождавшись ответа, он спросил: — Что-то случилось?

— Нет, — ответил Люгер по-русски. — Ничего.

— Вам следует быть более откровенным со мной, Иван Сергеевич, — продолжил Габович, осторожно добавив немного властности в тон. — Вы фактически не оказали никакой помощи службе безопасности в деле поимки этого рабочего, который наверняка является лазутчиком. Ваша безопасность, как и успех ваших проектов, зависят от точной и своевременной информации...

— Я же сказал вам, что ничего не знаю, — внезапно выпалил Люгер по-английски. Несколько секунд он смотрел на Габовича, словно размышляя, следует ли продолжать свою тираду, затем повернулся и вытер лицо полотенцем. — Мне нужно принять душ.

— Что этот человек сказал вам?

— Ничего.

— Лжете.

Люгер вдруг резко повернулся и швырнул полотенце в сторону Габовича, хотя и не явно в него. Терехов выхватил пистолет из наплечной кобуры. Габович знал, что, как только охранники увидят на своих мониторах этот жест Терехова, они моментально прибегут сюда. Ладно, не имеет значения. Все равно эта игра подходила к концу.

— А вы вообще лгали мне все время, черт побери! — закричал Люгер. — Вы говорили мне, что я гражданин России, что я родился в России, но я все время торчал здесь. Не имея никаких прав при этом! Я неделями не видел солнца! Я хочу...

Трое охранников ворвались в гимнастический зал, пистолеты у них находились в кобурах, но дубинки они держали наготове. Один из охранников подскочил к Люгеру, а двое других остановились перед Габовичем, прикрывая его. Габович слегка раздвинул охранников, чтобы иметь возможность наблюдать, как скручивают Люгера.

— Я знал, что эта комната прослушивается и просматривается, — заявил Люгер, и на лице его появилась самодовольная усмешка, которая сменилась гримасой боли, когда охранник заломил ему руки за спиной. — Просто решил еще раз проверить.

— Очень интересно, — заметил Габович. — Но, к счастью, вам не следует об этом больше волноваться. Этот зал вы видите в последний раз.

— Думаете, я испугался? Думаете, меня волнует, что вы сделаете со мной? Да я предатель из предателей! И заслуживаю смерти.

— Что ж, ваше желание будет удовлетворено, но только после того, как мы выудим из вас все те ценные знания, которые Соединенные Штаты вложили в вашу голову. Они явно не забыли о вас, если рискнули заслать агента в институт. Думаю, они неплохо заплатят за вас. А если нет, то вы просто ответите нам на все вопросы, касающиеся Центра исследований аэрокосмических вооружений и Единого оперативного плана.

— Ни черта я вам не скажу, — огрызнулся Люгер. — Вы и так уже меня начисто искалечили и теперь не сможете ничего сделать, чтобы заставить меня говорить. И точка.

На лице Габовича промелькнула улыбка.

— Вот как? Ох, я совсем забыл, лейтенант. Вы же помните нашу уникальную аппаратуру, с помощью которой вам развязывали язык, не так ли? Вы находились в состоянии комы, когда мы вывозили ваше израненное тело из Сибири, а перед подключением вас к системе изоляции обычно накачивали транквилизаторами. Что ж, сегодня у нас имеется для вас настоящий сюрприз. Сначала мы покажем вам аппаратуру — разработанную, кстати сказать, мною лично, — а потом подключим вас к ней. И поскольку мы больше не нуждаемся в услугах досточтимого доктора технических наук Озерова, то можем долго держать вас подключенным к этой аппаратуре. У нас будет возможность извлечь все знания из вашего мозга, заодно и посмотрим на практике, как долго человеческое существо может переносить состояние полной умственной изоляции. Это будет очень интересный эксперимент... Уведите его!

* * *

Белый дом, Вашингтон,

12 апреля, 13.12 по среднеевропейскому времени.

Генерал Вилбор Кертис и его сотрудники из Пентагона проводили совещание с президентом и его кабинетом по вопросу операции усиления охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».

Подобные совещания были необходимы: важно было, чтобы каждый член правительства четко понимал, какие силы где находятся и почему. Поскольку войска обычно перемещались быстро и действовали самостоятельно, в соответствии с обстановкой, такие совещания должны были быть частыми и всеобъемлющими, что представлялось довольно трудным, когда президент стремился отодвинуть военные вопросы на второй план.

Прежде чем любой американский военный мог пересечь границу, независимо по какой причине, он или она должны были получить разрешение верховного главнокомандования — президента и министра обороны, этих гражданских надзирателей за действиями американской военной машины. В случае со странами Балтии начальный приказ о посылке военных в Литву поступил несколькими месяцами раньше и представлял собой распоряжение президента США усилить наблюдение за странами Балтии на период вывода войск СНГ и других иностранных государств из бывших советских республик. Это распоряжение касалось агентов ЦРУ и прочих разведчиков: подобная практика существовала всегда.

А за несколько недель до демонстрации возле Денерокина, когда стало очевидно, что в Литве происходит что-то, связанное с войсками СНГ и Беларуси, президент отдал распоряжение уже непосредственно военным — усилить наблюдение за Литвой. Это вылилось в увеличение числа спутников и самолетов-разведчиков над территориями стран Балтии и соседних республик, причем особый упор делался на наблюдение за войсками, особенно за местами расположения ядерного оружия.

Когда было принято решение по операции «Краснохвостый Ястреб», президент подписал очередное распоряжение — о проведении непосредственно военной акции на территориях Литвы, России и Беларуси силами скрытно действующих мелких групп, собирающих информацию путем прямого визуального наблюдения. Несколько групп войск специального назначения должны были тайно проникнуть в Литву, действовать во взаимодействии с командованием ВВС США в Европейской зоне, со спецназом морской пехоты, с командованием войск специального назначения, собирать информацию и оказывать необходимую поддержку. Командам «тюленей» следовало высадиться с кораблей в Балтийском море и занять объекты на побережье Литвы, Латвии и Калининградской области.

Кодовое наименование диверсионных групп было «АМОС» (автоматическая метеорологическая станция), они уже несколько дней находились на исходных позициях в готовности выполнить свою задачу и оказать помощь при проведении операции по усилению охраны посольства и операции «Краснохвостый Ястреб».

На сегодняшнем дневном совещании речь как раз шла об этих командах.

— В общей сложности двадцать четыре группы «АМОС» находятся на исходных позициях в готовности к действию, — доложил Кертис, вертя в правой руке незажженную сигару. — Большинство из них начнут действовать примерно за шесть часов до начала операции по усилению охраны посольства. Шесть команд «тюленей» захватят советские РЛС и стартовые площадки ракет класса «земля-воздух» в Латвии, Литве и русском городе Калининграде. Одновременно с этим десять групп армейского спецназа уничтожат или выведут из строя несколько ключевых военных объектов СНГ на территории Литвы, особое внимание будет уделено базам ВВС и базам армейской авиации. Две группы «АМОС» — морских пехотинцев и рейнджеров — будут действовать в окрестностях Вильнюса, они подготовят площадки для посадки и дозаправки вертолетов морской пехоты. И, наконец, шесть групп спецназа действуют непосредственно в самом Вильнюсе, две резервные на случай оказания помощи нашим войскам, две наблюдают за посольством Соединенных Штатов и еще две — за институтом «Физикоус». Все группы поддерживают связь с посольством. Это не постоянная связь — тут все зависит от обстоятельств, в которых находятся отдельные спецназовцы, но при необходимости все они смогут выйти на связь довольно быстро.

— О каких обстоятельствах вы говорите, генерал? — поинтересовался президент.

— Некоторые группы «АМОС» скрываются возле своих целей, сэр, — пояснил Кертис. — Двое парней спрятались на чердаке склада, две группы засели в погребах. Нам повезло: некоторые из них проникли в страну под видом туристов. Они и на самом деле отправились туда в туристическую поездку, но уже в ходе отпуска получили неожиданное задание. Они живут в студенческих общежитиях и в гостиницах. Другим не так повезло. Некоторые из наиболее подготовленных спецназовцев прячутся в замаскированных ямах, вырытых в земле. Они называют это «банка с пауками». Очень точное название. Двое парней живут в дыре диаметром восемь футов. Чтобы избежать обнаружения, они время от времени роют новую яму.

— Невероятно, — промолвил президент. — Я бы хотел познакомиться с этими парнями после того, как все будет закончено. На какие лишения они идут!

— Как вы уже подчеркивали, генерал, специальные операции имеют очень большое значение в наши дни, — вступил в разговор вице-президент Кевин Мартиндейл. — Победа в Персидском заливе была бы невозможной без скрытно действующих групп спецназа, направленных в Ирак и Кувейт задолго до начала войны в воздухе.

— Совершенно верно, сэр, — согласился Кертис, заметив, что и президент одобрительно кивнул. Президент не знал, что эта фраза вице-президента была заранее отрепетирована им совместно с Кертисом. Они вступили в сговор, пытаясь осуществить свою новую задумку. И очень важно было, чтобы президент согласился с вице-президентом, потому что они собирались убедить президента в том, что, по их мнению, ему могло не понравиться.

— Все подразделения живы и здоровы, — подвел итог Кертис, — и ждут приказа действовать. Как только они получат его, двинутся к своим объектам. В первую очередь приказ потребуется «тюленям». С десантного корабля «Оса» их заберут вертолеты, а когда они окажутся вне зоны действия береговых РЛС, то высадятся на берег в резиновых лодках. Сам маршрут составляет менее тридцати миль, но, чтобы достичь своих целей, им понадобится почти четыре часа.

— Но это одни из самых главных целей, — заметил вице-президент. — Береговые РЛС могут обнаруживать подлетающие самолеты на расстоянии почти ста миль.

— И все же мне не нравится идея взрывать РЛС и ракеты, — встревожился президент. — Насколько я понимаю, РЛС обеспечивают управление авиацией, а ракеты — уничтожение высокоскоростных целей, летящих на большой высоте и на значительном удалении. Это оборонительное оружие. Почему нас должны тревожить РЛС и ракеты?

— Они могут сорвать всю операцию, господин президент, — пояснил Мартиндейл. — Эти РЛС могут засечь наши вертолеты, поднимающиеся с палубы «Осы», и проследить весь их маршрут до Вильнюса. А ракеты эти вообще уж ни в какие ворота не лезут. Литве они не принадлежат, контролируются не литовцами. С таким же успехом русские могли бы устроить свою ракетную базу в Норфолке, штат Вирджиния. Они в любом случае должны быть демонтированы... А мы просто слегка поможем.

Президент издал короткий, скорее нервный, смешок и снова кивнул. Кертис отметил про себя, что реплика вице-президента подействовала на него. Отлично...

Президент раскрыл папку в красной обложке, в которой лежало подготовленное распоряжение. Бумажный документ являлся формальностью, пережитком времен войны за независимость и покорения Дикого Запада, когда приказы президента Соединенных Штатов действительно выходили из Овального кабинета, переносились на бумагу и доставлялись курьерами на поле боя. План и приказы, касающиеся данной операции, содержались в нескольких документах, включая пакет документов, связанных с планированием и порядком проведения операции, представленный военными. Президент подписал документ, но его еще должны были заверить юрист Белого дома и министр обороны Том Престон, которому президент и передал документ.

— Начнем и будем надеяться, что быстро закончим с этой чертовой операцией, пока все не станут слишком нервничать и раздражаться. Что еще?

— Меня беспокоит еще кое-что, генерал Кертис, — подчеркнуто заявил вице-президент. — Что, если мы столкнемся с ожесточенным сопротивлением со стороны войск СНГ или Беларуси? Какими еще силами мы располагаем в этом регионе? Думаю, нам следует дать понять тамошним воякам, что мы настроены серьезно.

Кертис казался захваченным врасплох и несколько смущенным, что моментально привлекло внимание президента. Генерал вертел в руке сигару, президент озабоченно прищурился и спросил:

— Вилбор? Что вы скажете?

— Понимаете, сэр, наши войска в этом районе в данный момент весьма рассредоточены. Ближайшая боевая часть, 26-й экспедиционный отряд морской пехоты — в Балтийском море...

— Вот как?! — встревоженно воскликнул президент. — Тысяча морских пехотинцев и несколько истребителей «Харриер»?

— Разумеется, самолеты и войска, находящиеся в Германии, могли бы поддержать... Если дать им время, — пробормотал Кертис.

— Сколько времени? — решительно потребовал ответа вице-президент, следуя обговоренному сценарию.

Кертис пожал плечами, что еще больше насторожило и разозлило президента.

— Пожалуй, через сорок восемь часов они смогут нанести первый ответный удар.

— Сорок восемь часов? Двое суток? Это неприемлемо! — возразил вице-президент. — Да если русские захотят, они смогут в течение шести часов захватить весь Вильнюс, включая американское посольство! И мы получим очередной кризис, связанный с захватом заложников!

— Мы постараемся по возможности снизить вероятность подобного кризиса.

— И тем не менее мы можем потерять еще одно посольство, на этот раз из-за нерасторопности наших войск, — продолжал наседать вице-президент. — Это совершенно неприемлемо. — Он обратился к президенту: — Господин президент, я считаю, нам требуются дополнительные силы в этом регионе... Не слишком большое количество, ничего такого приметного и громоздкого. Но они нужны там прямо сейчас. Мы возлагаем слишком большую задачу на горстку морских пехотинцев в борьбе с мощной Красной Армией. Нашим людям требуется поддержка!

— Но у нас нет времени, — раздраженно бросил президент. — Вы же слышали генерала — два дня. Мы не можем.

Настал решающий момент разговора.

Сделав паузу, в течение которой вице-президент выглядел злым и обескураженным, а президент — озабоченным, Кертис приступил к главному:

— Что ж... Есть одна возможность, господин президент. Боевые самолеты ВВС из Невады и Южной Дакоты должны вылететь на базу Туле в Гренландии — это предусмотрено в рамках учений сил быстрого развертывания. Об учениях было объявлено месяц назад, значит, их отправка туда не будет рассматриваться как эскалация вооруженных сил, тем более что в учениях должны принимать участие всего шесть боевых самолетов плюс авиация обеспечения — заправщики, самолеты радиолокационного слежения, транспортные самолеты и тому подобное. Мы можем перенацелить эту группу и направить ее в международное воздушное пространство над Балтийским морем. Это достаточно близко, чтобы оказать помощь, но и вместе с тем — далеко. Они будут выглядеть топором, занесенным над головами русских.

— Что это за боевые самолеты, Вилбор? — спросил президент. Ему чертовски хотелось сейчас находиться на теннисном корте, а не на этом проклятом совещании.

— Бомбардировщики В-52, сэр, — ответил Кертис. — Модифицированные В-52, оснащенные оборонительным вооружением и противотанковыми крылатыми ракетами.

Да, именно так, модифицированные.

Президент догадался о том, о чем должен был догадаться, — это часть генерала Брэда Эллиота. Ее действительно могли включить в состав боевой авиации ВВС, и, хотя сводная группа боевой авиации сил быстрого развертывания размещалась на базе ВВС Эллсворт вблизи Рапид-Сити в Южной Дакоте, от всей этой операции попахивало Брэдом Эллиотом. Не меняя выражения лица, президент задумчиво кивнул и сказал:

— Хорошо, я подумаю об этом.

Совещание закончилось, но президент попросил Кертиса, Престона, помощника по национальной безопасности Рассела и вице-президента остаться.

— Ладно, так в какую, черт побери, игру мы здесь играем — решили запудрить мне мозги? Вы продемонстрировали прекрасное актерское мастерство, Кевин, пока Вилбор не завел разговор об этих модифицированных В-52. Вы ведь имеете в виду этот гибрид Эллиота — «Звезда смерти», или как его там, да? — Президент повернулся к министру обороны Престону. — Том, вы одобрили эту операцию?

— Я не одобрял, — ответил Престон. — Но мы с генералом обсудили ее. И сама идея не вызвала у меня восторга. Думаю, мы не нуждаемся в боевой авиации или в группе Эллиота. Самолеты Эллиота должны оставаться в Неваде.

— Они там и находятся, — вмешался Кертис. — Укомплектованы и готовы к вылету.

— К вылету куда? Для чего? — взорвался президент.

— Сэр, я посчитал нужным составить план действий для различных вариантов обстановки — на тот случай, если ситуация начнет выходить из-под контроля. А на такую возможность указывают обобщенные данные разведки. У нас нет в этом районе тяжелых ударных частей, которые могли бы прибыть на место менее чем за двое суток. Если русские или белорусы сделают из наших операций — по усилению охраны посольства и вызволению «Краснохвостого Ястреба» — настоящий военный конфликт, то они смогут беспрепятственно действовать на территории большей части Европы. Наши войска расположены слишком далеко, и существует реальная угроза, что государства, дружественные Соединенным Штатам, с демократически избранными правительствами, могут попасть в руки предателей или авантюристов. А самолеты Брэда Эллиота смогут помешать этому.

Президент предостерегающе посмотрел на Кертиса и полного амбиций вице-президента, заметив при этом с раздражением в голосе:

— Мне не нравится, когда мной манипулируют мои же чертовы советники. Если хотите что-то сказать мне, то скажите. Но я не потерплю каких-либо интриг и ловушек, и уж тем более тайных сговоров. Всем руковожу я. А если вам это не нравится, то выставляйте свои кандидатуры в президенты и набирайте пятьдесят процентов голосов. Вот тогда и узнаете, легко ли это.

Президент замолчал, давая им время обдумать его слова, затем добавил:

— Но в данном случае я согласен с тем, что сказал Вилбор. Я тоже думаю, что белорусы затевают что-то, а СНГ может поддержать их, или, по крайней мере, не помешать. Считаю, мы обязаны не только защитить свои интересы в странах Балтии, но и помочь этим странам. Возможно, я лично и не люблю Брэда Эллиота, но, похоже, сейчас этот человек оказался со своими самолетами в нужном месте и в нужное время. Да поможет нам Бог! А теперь садитесь все четверо и давайте обсудим эту маленькую операцию, которую придумал Брэд Эллиот. А еще давайте помолимся, чтобы в ходе наших операций нам не пришлось использовать его самолеты-монстры.

* * *

Пирс в Паланге, Литовская республика,

13 апреля, 03.09 по вильнюсскому времени.

Одни из самых прекрасных пляжей в Северной Европе находятся в Литве, вблизи курортного городка Паланга, расположенного на берегу Балтийского моря, в девяти милях к югу от границы с Латвией. Летом туристы со всей Балтики, из стран СНГ и Южной Скандинавии заполняют семнадцатимильную полосу белых песчаных пляжей. Система волноломов, насосов, заграждений и сотни рабочих рук были задействованы для того, чтобы фильтровать загрязненную воду Балтийского моря, убирать грязь с пляжей, восстанавливать прежнее великолепие этого приморского города, славившегося до Второй мировой войны. В результате этих усилий пляжи Паланги превратились в одни из самых чистых в индустриальном мире. Все лето в Паланге идут цирковые представления, изумляет своей красотой парк. В магазинчиках торгуют произведениями традиционных художественных промыслов. Особое очарование городку придают красивые оконные стекла и витражи производства местной фабрики. Палангу называли Балтийской Ривьерой, но вряд ли она в полной мере оправдывала это имя в годы Советской власти.

Район Паланги, однако, привлек в свое время советских военных. Войска ПВО построили здесь взлетно-посадочную полосу, РЛС дальнего обнаружения и стартовую площадку для усовершенствованных зенитных ракет СА-10 — все это к северу от городских пляжей, но прибрежная полоса была здесь, может, лишь чуть хуже, чем в самой Паланге. Поэтому Министерство обороны построило здесь еще и шикарную базу отдыха. Ее обслуживало от нескольких десятков человек зимой до сотен — летом, когда сюда на «инспектирование» приезжали старшие офицеры с женами и целыми семьями. И, естественно, после того как вместе с базой ПВО база отдыха перешла под юрисдикцию СНГ, ее не закрыли, все оставалось по-прежнему...

До поздней весны пирс Паланги пустынен, здесь появляются лишь рабочие, следящие за состоянием свай. Такая же картина и на позициях ПВО. Белые песчаные пляжи, заполненные людьми летом, совершенно безлюдны в это время года. Холодно, иногда выпадает снег. По ночам, когда пронизывающие холодные ветры дуют то с материка, то с Балтики, пляжи кажутся самым пустынным местом на земле... Что вполне устраивало старшину Брайана Делберта и его диверсионную группу «тюленей». Завывающий ветер заглушал звук подвесного мотора десантного катера «Бостонский китобой», вооруженного тяжелым пулеметом М-60, установленным на стальной раме прямо перед рулевым. На борту находились двенадцать «тюленей» и свыше тысячи фунтов снаряжения. Группа была высажена с вертолета морской пехоты СН-46 «Морской рыцарь» в двадцати милях к юго-западу от берега, как раз за пределами зоны действия РЛС Паланги. «Бостонский китобой» имел подвесной мотор в шумоподавляющем кожухе мощностью 40 лошадиных сил, что позволяло катеру развивать скорость свыше двадцати миль в час, но подход к берегу занял почти два часа, потому что они каждый раз заглушали мотор, когда появлялись рыбацкие катера или военные корабли. Патрульных катеров попадалось много, но, очевидно, они не пользовались приборами ночного видения для осмотра зоны.

Старшина Делберт, по кличке «Приказ», командовал рейдовой группой, которой предстояло на берегу подобраться к объекту. А всю их команду возглавлял лейтенант морской пехоты по кличке «Штурвал», он должен был остаться с «Бостонским китобоем» и ждать возвращения рейдовой группы.

Все «тюлени», кроме двоих, были облачены в утепленные комбинезоны «мустанг» и теплое белье под ними, в черные вязаные шлемы с прорезями для глаз — достаточно большими, чтобы можно было носить очки ночного видения PVN-5, в толстые шерстяные перчатки с кожаными накладками, на ногах — водонепроницаемые высокие ботинки. У двоих же пловцов-разведчиков были черные неопреновые гидрокостюмы, а поверх перчаток и ботинок — ласты. Стандартное для «тюленей» оружие ближнего боя — автоматы «Хеклер энд Кох» МР5КА4 калибра 9 миллиметров с глушителем и магазином на тридцать два патрона; автоматические пистолеты «Хеклер энд Кох» P9S того же калибра; различные осветительные и ослепляющие, дымовые, газовые и зажигательные гранаты. Пловцы-разведчики были вооружены короткоствольными винтовками М-37 «Итака» 12-го калибра в водонепроницаемых чехлах. Снаряжение «тюленей» составляли еще шесть квадратных брезентовых вещмешков, напоминающих походные рюкзаки бойскаутов. В каждом мешке — взрывное устройство Мк133, состоявшее из восьми блоков М5А1, начиненных мощной взрывчаткой С-4.

Брайан Делберт был самым старшим по возрасту в команде и — ниже всех ростом. Он значительно отличался от тех, кого обычно принимали в подразделения «тюленей», — не был ни высоким, ни мускулистым, вообще не выглядел атлетом. Свое место командира группы он заслужил не силой и ловкостью — хотя и в этом не уступал, — но умом и находчивостью. Кроме клички «Приказ» к нему еще пристало прозвище «Проныра», и его он предпочитал всем другим именам и званиям. Шесть лет он служил в подразделении «тюленей», но это было его первое задание за пределами страны.

— Время "Ч" примерно через два часа, — объявил лейтенант. Делберт, управлявший «Бостонским китобоем», кивнул в знак того, что понял. Времени оставалось не так много, но они должны были успеть все сделать, если хотя бы близка к истине разведывательная информация: засады нет, пляжи не патрулируются, патрулей по периметру базы тоже нет; патрули обходят по определенному маршруту только ракеты и РЛС. Скорее всего, на базе есть сторожевые псы — на снимках со спутника ясно были видны собачьи будки и низкая внутренняя ограда, чтобы собаки не могли подбегать к более высокой, оснащенной датчиками внешней ограде. Но даже собаки не любят холодную и сырую погоду. Ненастная погода нравится только «тюленям» из ВМС США.

В двухстах ярдах от берега, как раз за линией прибоя, Делберт заглушил мотор и отправил пловцов-разведчиков проверить пляж. Пловцам-разведчикам отводилась ключевая роль во всей операции. Обычно это были самые сильные и сообразительные люди из группы, не говоря уж о том, что самые лучшие пловцы. Оставшиеся на борту с помощью весел удерживали катер на месте, ожидая от разведчиков сообщений о районе высадки.

Для переговоров между собой «тюлени» пользовались портативными УКВ-рациями. Эти рации небольшого радиуса действия потребляли мало энергии, переговорное устройство легко крепилось к голове с помощью ленты. Первое сообщение от разведчиков поступило через несколько минут.

— Приказ! Я — разведчик. Все чисто.

Пользуясь фонариками со специальными линзами, свет которых был виден только в приборы ночного видения, разведчики обозначили найденное место для высадки, или «опорный пункт». Старшина понял, что они выбрали отличное место между двумя кучами камней, в узком песчаном проходе, хорошо прикрытом со всех сторон. Делберт предложил лейтенанту одобрить выбор опорного пункта, и «Штурвал» согласился. Все получили приказ запомнить местонахождение опорного пункта.

Когда глубина воды у берега была уже не выше колен, Делберт и пятеро «тюленей» спрыгнули с небольшого резинового плота и со спринтерской скоростью побежали на берег, стараясь при этом ступать след в след, чтобы нельзя было определить количество высадившихся. Организация круговой обороны на берегу являлась наиболее ответственным моментом любой десантной операции на вражеской территории. Вся операция могла быть сорвана в считанные секунды, если бы группу обнаружили, тем более в такой близости от военного объекта. «Тюлени» присоединились к пловцам-разведчикам, две пары сразу заняли оборону на флангах, внимательно осматривая пляж и пытаясь обнаружить какой-либо признак того, что их заметили. Делберт держал оборонительную позицию в центре. Еще трое «тюленей», которых называли «пороховозами», вытащили на берег контейнеры со взрывчаткой и укрылись позади Делберта. Они не сняли с плеч оружие, задачей было нести и охранять взрывчатку.

Делберт поднес к губам микрофон рации.

— Пляж, доложите обстановку.

— Правый фланг, все тихо.

— Левый фланг, тихо.

Охранявшие фланги «тюлени» выдвинулись в стороны от опорного пункта примерно на семьдесят пять ярдов, потом разошлись между собой еще на двадцать пять ярдов и заняли такие позиции, чтобы можно было поддерживать друг друга огнем. Делберту пришлось внимательно вглядываться в местность, чтобы обнаружить хорошо спрятавшихся «тюленей».

— Фланги, в центре все спокойно. — Старшина обернулся, один из «пороховозов» махнул рукой. — «Пороховозы» готовы. Разведчики, вперед! Фланги, прикрывайте!

Штурмовая группа из восьми человек направилась вглубь территории, ориентируясь на смутные силуэты разведчиков, которые, сверяясь с картами и компасами, двигались в направлении базы ПВО. Тем временем лейтенант устроился у руля «Бостонского китобоя», а один из «тюленей», выполняя функцию «прикрывающего», с помощью граблей и небольшого брезентового тюка уничтожил отпечатки следов на пляже. Завершив эту работу, они отвели катер от берега, наблюдая за продвижением штурмовой группы.

Когда группа находилась уже в нескольких сотнях ярдов от базы ПВО, Делберт собрал всех вместе и провел короткий инструктаж. После этого один разведчик, один «пороховоз» и один из «тюленей», прикрывавших фланги, отделились от группы. Теперь они стали резервной группой прикрытия, готовой атаковать с фланга охрану или, при необходимости, попытаться выполнить задание, если основная группа попадет в засаду или будет захвачена. Делберт и четверо «тюленей» продолжили свой путь к месту проникновения на базу с восточной стороны, а резервная группа двинулась на север, к той части базы, где располагались штаб и казармы охраны.

Система охраны этой небольшой базы была рассчитана главным образом на защиту от любопытных туристов, забредавших сюда в курортный сезон. Поэтому «тюлени» не обнаружили для себя никаких слишком сложных препятствий. Попасть на саму базу оказалось на удивление просто. Они легко перебрались через двухметровую сетчатую ограду, прячась между дубами и соснами. «Тюлени» быстрым бегом преодолели четверть мили, отделявшие темные, пустые домики от небольшого аэродрома, где группа снова разделилась на две. Двоим «тюленям» предстояло обогнуть взлетно-посадочную полосу и установить заряд на РЛС, а оставшиеся трое под командованием Делберта должны были установить заряды вблизи РЛС, а также у пункта связи и управления зенитными ракетами СА-10.

Ракеты СА-10 являлись самыми современными зенитными ракетами, развернутыми к тому времени за пределами СНГ. Они напоминали увеличенный вариант американских ракет «Патриот» и размещались по четыре в коробчатой пусковой кассете, установленной на подвижной платформе. Ракета была способна поражать как высоко-, так и низколетящие цели, а усовершенствованная импульсная допплеровская система сопровождения цели и головка автономного наведения с помощью РЛС сводили на нет использование самолетами помех, так что уклониться от нее было почти невозможно. Пусковые кассеты находились на огороженной площадке, подходы к которой со всех сторон освещались прожекторами. Так как пусковые кассеты могли наклоняться под очень острым углом для использования против морских целей, то на площадке вплоть до ограды не имелось абсолютно никаких препятствий. Но целью «тюленей» были не сами ракеты, а скромное серое бетонное здание, расположенное сразу за оградой. Стоило вывести из строя оборудование в этом здании, и восемь ракет «ослепли» бы.

«Проныра» и его люди ждали, отдыхая в тени пункта радиоаэронавигации, пока остальные займут свои позиции. Шум волн Балтийского моря, бьющихся о берег, и порывистый ветер почти расслабили их. Почти. Вырвавшийся из рации Делберта резкий звук, похожий на писк насекомого, моментально отогнал прочь состояние расслабленности.

Этот звук означал: «Вторая группа на месте». Вторая группа обогнула базу, проникла на ее территорию с севера и подошла на расстояние броска к зданию штаба, в котором — что было очень удобно — размещались помещение охраны и командный пункт. При наличии времени и возможности группе следовало установить взрывчатку на автомобилях, возле дверей и на антеннах средств связи, чтобы максимально сковать действия охраны. Их цель заключалась не в том, чтобы убить как можно больше солдат, а в том, чтобы снизить эффективность действий охраны в том случае, если команда подрывников будет обнаружена.

Через несколько минут рация пропищала трижды, и Делберт понял, что третья группа заняла позицию возле РЛС. На площадке размещались три легких белых надувных укрытия, в одном находилась РЛС обнаружения дальнего радиуса действия, работающая в диапазоне частот Е; во втором — РЛС наведения ракет СА-10, работающая в диапазоне частот L; в третьем — резервная РЛС одновременно дальнего слежения и наведения ракет, работающая в диапазоне частот Н. Действовали РЛС автоматически, обслуги — минимум. Охранялись они слабо — установить взрывчатку и уничтожить их не представляло труда.

Делберт подождал еще несколько минут, давая время своим людям еще раз проверить оружие и перевести дыхание, затем поднес к губам микрофон, чтобы отдать приказ приступить к выполнению задания.

Но в этот момент из рации прозвучали сигналы: «Пи-пи... пи-пи, пи-пи-пи-пи».

Все «тюлени», находившиеся рядом с Делбертом, замерли.

Вторая группа передала сигнал тревоги и просила связь голосом, а только очень серьезные обстоятельства могли заставить группу нарушить режим радиомолчания.

— Слушаю, — произнес в микрофон Делберт.

— Пять машин, тридцать вооруженных солдат, тяжелое оружие, здание штаба. Мики на крыше.

Делберт почувствовал, как за воротник начали скатываться капельки пота.

Майк Фонтейн — один из четырех «тюленей» из второй группы — забрался на крышу здания штаба с целью установить на антенны мины замедленного действия, но тут неожиданно к зданию подъехала колонна грузовиков. И теперь он оказался в окружении солдат. По данным спутниковой и агентурной разведки, по ночам возле штаба наблюдалась минимальная активность, там лишь изредка проходили дежурные офицеры.

Так откуда, черт побери, взялись эти солдаты?

— Какие-нибудь признаки того, что мы обнаружены?

— Никаких. — Последовала пауза. — Похоже, шесть, может, восемь солдат остались снаружи здания, ведут себя как охрана. Остальные вошли внутрь.

Двадцать солдат вошли в здание штаба? Если это группа, охотящаяся за «тюленями», то ведут они себя странно. Может, решили выпить кофейку перед охотой...

— Выстрелы... в здании штаба! — раздался внезапно голос командира второй группы. — Слышу взрыв гранаты... черт, еще граната... две гранаты взорвались внутри!

— Как Мики?

— Да это не в него... Никто не лезет на крышу... Подожди... Проныра, мы хотим снять Мики с крыши. Там происходит что-то серьезное.

— Сколько надо времени?

— Минуту, не больше.

— Ждите минуту, затем действуйте и отходите. Ясно?

— Ясно.

Делберт обратился к своей группе:

— У нас тридцать секунд, чтобы проникнуть в центр управления ракетами. — Он четко объяснил каждому его задачу, слегка изменив план, разработанный неделю назад на основании спутниковых фотографий и схем, составленных агентами и перебежчиками. Это заняло двадцать секунд. Делберт приладил к оружию глушитель и коротко бросил: — Вперед!

Трое «тюленей» разбежались в разные стороны. Один из них обогнул здание, скрываясь от лучей прожекторов, а Делберт с напарником рванули к ограде.

Центр управления был окружен трехметровой сеткой, по верху которой проходила колючая проволока, и освещен прожекторами. Между оградой и зданием — тридцатиметровая, открытая для огня зона, засеянная травой. Делберт выстрелил пять раз, разбив три ближайших прожектора, и его участок ограды погрузился в темноту. Спустя несколько секунд с другой стороны здания бесшумно погасли еще четыре прожектора. Никакой реакции со стороны находившихся в здании людей не последовало. Прошло пять секунд.

Делберт подбежал к ограде и вытащил из подсумка небольшую электропилу для резки металла, работавшую от батареек. Пила была размером с термос, имела мощное трехдюймовое циркулярное лезвие. Одно движение по сетке ограды, и он проделал в ней отверстие, достаточное, чтобы в него можно было пролезть. Напарник в это время прикрывал Делберта. Прошло уже десять секунд, а в здании никак не реагировали.

Они побежали по открытому пространству.

Вокруг здания располагались несколько легких амбразур, но все они были закрыты металлическими решетками... Очень странно! Ни охраны, ни патрулей, ни собак. Делберт осторожно подобрался к фасаду здания, где находилось большое окно из пуленепробиваемого стекла, а рядом с ним — окошко, через которое охране предъявляли документы. А еще чуть в стороне — обитая железом входная дверь, огороженная толстым, полукруглым, здорово исцарапанным плексигласовым щитом, защищавшим от холодного зимнего ветра, когда открывалась дверь. Делберт пролез под окном и внимательно огляделся по сторонам, проверяя, занял ли свою позицию третий из их группы. Тот уже находился возле боковой двери в пункт управления, присев на корточки возле еще одной закрытой амбразуры.

Делберт подал сигнал, подрывники вскрыли контейнеры и вытащили L-образные бруски пластиковой взрывчатки. Каждый брусок весил сорок унций, их можно было мять и придавать им любую форму, что облегчало установку на дверной раме. Каждый изучавший подрывное дело «тюлень» знал формулы для определения необходимого количества взрывчатки (основная формула P=R3KC), плюс поправочные коэффициенты на стальную дверь и расположение заряда. Запалы были вставлены в отверстия в конце каждого бруска, в них поместили электрические капсюли-детонаторы, провода от каждого капсюля-детонатора скрепили муфтами и подсоединили к обычной «адской машине» саперным проводом длиной шестьдесят футов. Затем провода от взрывного устройства, установленного на боковой двери, подсоединили к той же «адской машине». Подрывник быстро проверил целостность проводов тестером и показал Делберту большой палец. Эта операция заняла двадцать секунд.

Приготовившись, Делберт подал сигнал, подрывник выключил предохранитель и повернул рукоятку. Взрывом обе двери вырвало из рам и опрокинуло внутрь. Даже для вставивших в уши затычки «тюленей» взрыв прозвучал оглушительно, но гораздо хуже было тем, кто находился внутри здания. Делберт бросился всем телом на дверь, которая не до конца слетела с петель, она рухнула плашмя, а он распластался на ней. Он знал, что должно произойти дальше, поэтому остался лежать, закрыв руками глаза и уши.

Следовавший прямо за Делбертом напарник швырнул ослепляющую гранату, переждал громкий хлопок и ослепительную вспышку, а затем перепрыгнул через Делберта и ворвался в переднюю комнату, держа наготове автомат и высматривая цели.

Вылетевшая передняя дверь ударила в спину одного из солдат, и теперь он валялся на полу без сознания. Мимо поста охраны проходил узкий коридор, по правой стороне которого было две двери, по левой — одна, а прямо впереди находился главный пункт управления. Подоспевшие остальные члены группы рванулись прямо в главный пункт управления, а Делберт с напарником, прежде чем присоединиться к ним, проверили комнаты по правой и левой сторонам коридора. К тому времени, как они закончили осмотр и зашли в помещение главного пункта управления, прошло сорок секунд с начала штурма. Значит, они отстали от графика на десять секунд, но, во всяком случае, не понесли потерь.

За тот короткий отрезок времени, пока Делберта не было в пункте управления, его люди успели хорошо потрудиться. Двое солдат лежали без сознания на полу, один осматривал свои незначительные раны, полученные от очередной выбитой двери, еще трое выстроились вдоль стены с поднятыми за голову руками, кашляя от дыма, проникшего в помещение. Подрывник обыскивал их, крича на чудовищном русском:

— Нет шевеленя, убю!

«Тюлени» из группы поддержки в изумлении оглядывали помещение пункта управления, фланговый Делберта — тоже.

— Шевелитесь, парни, — приказал Делберт. — Ставим заряды и уходим.

— Посмотри, Проныра. — Подрывник указал на один из пультов управления. Экраны индикаторов РЛС были разбиты, несколько съемных блоков пульта валялись на полу покореженные, изломанные. Рядом валялась кувалда, явно именно ею здесь недавно поработали. — Похоже, эти парни уже разнесли здесь все.

Невероятно, но подрывник был прав, помещение пункта управления выглядело как после основательного разгрома. Как салун в вестернах после хорошенькой драки.

— Устанавливаем заряды и уходим, — повторил Делберт. Подрывник принялся выполнять приказ. — Джонни, охраняй основной вход, я присмотрю за боковым.

Через несколько секунд Делберт услышал в наушниках:

— Был взрыв в другом конце взлетной полосы. Это вторая группа?

— У нас нет времени, — ответил Делберт, — устанавливаем последний заряд и уходим.

Минирование проходило медленно, потому что из соображений безопасности этим занимался всего один человек.

Один из пленных повернул голову и спросил на хорошем английском:

— Кто вы? Вы американцы?

— Заткни его, Дуг.

— Посмотри сюда, Проныра, — позвал «тюлень» по имени Дуг. Делберт подошел к пленному, которого обыскивали. — На них форма не СНГ или МСБ...

Теперь и Делберт заметил на левом рукаве пленного эмблему с желто-сине-красным флагом. Такая эмблема была у всех солдат. Прежние эмблемы были оторваны, а на их место пришиты эти матерчатые флаги.

— Это литовские флаги? У них литовские флаги?..

— Мы — литовцы, — произнес другой пленный на ломаном английском. — Литовские солдаты. А вы — американцы?

— Мне наплевать, будь он хоть королем Швеции, — сердито рявкнул Делберт. — Вторая группа начала взрывать штаб, а самолеты штурмового отряда через двадцать минут войдут в зону действия радаров. Свяжите пленных, заканчиваем минирование и уходим. Мы и так уже выбились из графика. Шевелитесь.

Начальный шок от того, что на советском объекте ПВО они обнаружили солдат местных сил самообороны, быстро прошел, и команда «тюленей» продолжила свою работу.

Через пару минут подрывник закончил установку свыше ста фунтов взрывчатки в пультах, электрических щитах, коммутаторах линий связи и подсоединил все провода к «адской машине» с электронным управлением. Пленным связали руки рукавами их же собственных камуфляжных комбинезонов, потом всех вместе связали телефонными проводами, вывели их на улицу, протащили через дыру в сетке и провели за внешнее ограждение.

Через десять минут интенсивного бега все были уже далеко от базы и укрылись в небольшом сарае, расположенном метрах в пятистах от пляжа. Делберт приказал своим людям проверить снаряжение и поднес к губам рацию:

— Вторая группа, докладывайте.

— Мы вышли с базы, — отозвался командир второй группы. — Направляемся к опорному пункту.

— Мы слышали ваши взрывы. Майк выбрался?

— Нет. — Делберт слышал тяжелое дыхание командира второй группы, говорившего на бегу, и все же уловил по голосу, как тот напряжен и мрачен. — Мы не взрывали. Это работа тех парней, которые ворвались в штаб. Майк только собрался слезть, как здание взлетело на воздух.

«Проклятье, — мрачно подумал Делберт. — Всегда рассчитываешь потерять пару ребят в такой операции, но когда все проходит гладко, то начинаешь привыкать к мысли, что так и будет. И в этот момент судьба тычет тебя мордой в грязь».

— Понял тебя, — ответил Делберт, тяжело вздохнул и продолжил: — С нами пленные. Похоже, какие-то литовские коммандос.

В ответ раздался только двойной писк, у командира второй группы явно больше не было сил и настроения продолжать разговор.

Делберт связался с третьей группой и согласовал расчетное время встречи со Штурвалом.

— А что мы будем делать с этими парнями? — спросил один из «тюленей».

— Оставим их здесь. Мы не можем отпустить их, не рискуя быть обнаруженными. — Делберт сел поближе к одному из пленных, который выглядел постарше, и спросил: — Из какой вы части?

— Мы драгуны великого князя, — ответил пленный на вполне приличном английском.

Делберт почувствовал приступ ярости, но удержал себя в руках. Что-то непонятное творилось здесь, так что нет смысла вымещать злобу на пленных.

— Что это такое? Внутренние войска? Охрана границы? Служба безопасности?..

— Мы — не Советы, — возмутился пленный. — Не СНГ. Мы литовцы. Драгуны великого князя. Мы из «Бригады Железного Волка».

— Хочешь сказать, что вы из литовской армии? — спросил один из «тюленей».

— Черт побери, у Литвы нет армии, — прошипел Делберт.

Пленный улыбнулся и с гордостью выпятил грудь.

— Теперь есть, мой друг. Мы первая армия Литовской республики со времени славной эпохи правления великих князей. «Бригада Железного Волка» была лучшей армией во всей Европе. Мы выгоним всех захватчиков и вновь превратим нашу республику в сильное государство.

«Тюлени» принялись качать головами, одни насмешливо, другие изумленно. Но Делберта волновала предстоящая операция.

— И сколько вас, драгунов великого князя? — спросил он.

Пленный явно замялся, не желая больше выдавать информации о своей части. Он попытался перевести разговор в шутливое русло:

— Вы американцы? Можете присоединиться к нам. Америка — земля свободы. Поможете нам выгнать Советы?

— Я спросил, сколько у вас людей.

В голосе Делберта явно прозвучала угроза, но литовцы, вполне счастливые от того, что выполнили свою задачу и при этом не погибли и не попали в плен к Советам, решили не задираться с американцами.

— Восемь, может быть, десять тысяч человек. Некоторые не пошли с нами. Предатели, собаки, готовые лизать руку русским. Но большинство с нами. Мы находим все больше людей в городах и деревнях, даже среди солдат СНГ. Все мужчины считают честью присоединиться к нам.

— Кто у вас командир?

Снова возникла заминка. И вновь гордость за свою армию и командира перевесила все остальное.

— Наш командир — генерал Доминикас Пальсикас, да хранит его Бог.

Делберту это имя ничего не говорило.

— Мы сражаемся за Литву. Нас ведет генерал Пальсикас. Мы боремся за свободу под боевым знаменем великого князя Литовского.

Похоже, пленного начал утомлять английский язык, да и к тому же, по мнению Делберта, он начал говорить просто напыщенными фразами. Пора было уходить, но требовалось выяснить еще несколько вопросов.

— Вы — партизанская армия? Партизанская? — Видимо, пленный не понял вопроса, поэтому Делберт спросил иначе: — Вы прячетесь, а потом наносите удары? У вас есть штаб? Где ваш штаб?

Литовец широко улыбнулся и ответил:

— В «Физикоусе».

Делберт чуть не опрокинулся на спину от удивления.

— Вы сказали «Физикоус»? Исследовательский институт в окрестностях Вильнюса?

Пленный радостно кивнул.

— То место, где белорусы последний раз истребляли наших людей, станет местом рождения настоящей Литовской республики и штабом драгун великого князя, — с гордостью заявил он. — Как раз сейчас мы штурмуем это место и объявляем его нашей собственностью. В этот момент наши люди также уничтожают оборонительные военные объекты, центры связи, командные пункты, аэродромы, склады и казармы. С Божьей помощью мы сумеем освободить нашу страну.

Удивленный Делберт покачал головой, потом потихоньку приказал своим людям отправляться к спрятанному плоту. Взрывчатка, заложенная на базе, должна была сработать через десять минут, а им к тому времени необходимо уже покинуть пляж и выйти в море. Поднявшись, Делберт сказал пленному на прощание:

— Возможно, ваше желание очень скоро сбудется, дружище. Немного поможет Бог... И хорошо поможет морская пехота США.

* * *