— Не годится этак кромсать фруктовый пирог, — заметила Кэтлин, критически осматривая изящную нарезку на серебряном блюде. — При таких размерах понадобится не меньше двух кусочков, чтобы распробовать.

— Да ладно тебе, Кэтлин! — сказала Нэнси. — Хватит ворчать — в конце концов, не каждый день мы распиваем чаи в отеле «Риц». — Она с довольным видом похлопала меня по коленке. — Очень хороший прием, Бетси. Ты прямо нас балуешь…

Впрочем, и позиция Кэтлин была мне вполне понятна. Это все равно что приходить на пасеку со своим медом: разве может местное угощение сравниться со сказочными столами, какие накрывает сама Кэтлин? Пародия, да и только! Зато Нэнси была в полном восторге от тренькающего пианино, красивых салфеток и прочей мишуры, которой сопровождается настоящее чаепитие в отеле.

Мы сидели в чудесном саду ресторана «Палм Корт», за приватным столиком, откуда было отлично видно и остальных гостей, и все разнообразие местной выпечки.

— Скажи спасибо Джейми. — Я с удовольствием отправила в рот крохотный эклер. — Это ему удалось так оперативно заказать здесь столик. Обычно приходится неделями ждать очереди, чтобы в субботу просто попить чайку.

— Значит, он очень высоко тебя ценит, если смог организовать такое, — заметила Кэтлин, придирчиво изучая кусок творожного торта.

— Скорее, он высоко ценит вас… — возразила я, умолчав про тот факт, что истинная причина щедрости Джейми — желание загладить свою вину за вечеринку д ля Адель.

Я говорила ему, что нет причин извиняться. Но он все равно настоял на своем. Вроде бы я не особенно негодовала из-за вечеринки: Джейми даже не сообразил, почему я так резко ушла. На самом деле понять — а тем более объяснить, — какая муха меня тогда укусила, оказалось для меня слишком сложной задачей.

Кэтлин и Нэнси обменялись взглядами.

— Ну правильно: что днем посеешь, то ночью соберешь. — Творожный торт отправился в рот Кэтлин, который тут же захлопнулся, как западня.

— Побойся бога, Кэтлин, что ты говоришь, — замахала руками Нэнси. — Если он красавчик, так это еще не значит, что у него только одно на уме. Джейми надо было родиться, когда носили потертые штаны… Как ты думаешь, Бетси, они еще войдут в моду?

— Спросите Лив, — ответила я. — Но если потертые штаны вернутся, Джейми первый их наденет.

— Я видела, как ты вчера разговаривала с этой Элеонорой Говард, — в своей обычной манере, как бы между прочим, сказала Кэтлин. — Ну и что она тебе там наболтала?

— Поди ж ты, такая важная стала, — заметила Нэнси. — А была ведь ни уха, ни рыла. Слыханное ли дело — весь день ходила в меховой шапке. Ну потом, конечно, выскочила замуж за этого актеришку — то ли Бэрри, то ли Кэрри. Он и сам этого толком не знал… В общем, ты понимаешь.

Меня терзали сомнения: рассказать им о моих детективных поисках или нет? Но на фоне вчерашних событий эти мои «расследования» вдруг показались такой ерундой. Я до сих пор ходила, словно в сладком дурмане, вспоминая счастливую улыбку лорда П. и его гордый вид.

— Я говорила ей, что хочу найти свою мать, — честно призналась я, — Нелл считает, моя мать — из старой гвардии выпускниц и вполне могла вчера быть в Академии, но… — Я замолчала и постаралась придать лицу как можно более оптимистичное выражение. — Наверное, если бы она захотела меня найти, то нашла бы. И в любом случае, моя семья — здесь.

— Бог ты мой, — сказала Нэнси, поднося к глазам спасительную салфетку. — Конечно же здесь, детка! Мы всегда с тобой. Э-э-э… Кто-нибудь будет еще сэндвич? Что-то они не торопятся менять тарелки. Или сэкономить решили?

Кажется, Кэтлин смотрела на меня с некоторой опаской, однако я предпочла этого не заметить.

— Надо было поговорить с лордом П. еще много лет назад, — продолжала я. — Но тогда была Фрэнни, и вообще… В любом случае, теперь я знаю, по крайней мере, кто мой отец. Я хочу, чтобы лорд П. прямо об этом сказал. Хотя теперь вряд ли что-нибудь изменится…

— О чем прямо сказал? — насторожилась Кэтлин.

— О том, что мой отец — Гектор! — Я посмотрела на них в упор. — Факт, по-моему, очевидный. Я всегда подозревала Гектора. Иначе почему Фрэнни и лорд П. сразу, без звука взяли меня к себе? А теперь еще лорд П. передает мне в руки Академию, чтобы бизнес не ушел из семьи! А почему Фрэнни не хотела ничего рассказывать, тоже понятно: наверное, Филлиморы не жаловали мою мать.

— Так ты знаешь, кто она? — тихо спросила Кэтлин.

Я прищурилась. Конечно, я не была уверена, но мне показалось, что разгадка близка.

— Возможно, — ответила я. — Она мне так ничего и не сказала, но я все равно думаю на нее.

— На кого, девочка моя? — взволнованно спросила Нэнси.

— Я думаю, моя мать — сама Нелл Говард. — Едва слова сорвались с моих губ, как я поняла: это правда. — Она была тогда на поминальном вечере, а потом принесла мне выпускную фотографию тысяча девятьсот восьмидесятого года, но все это было для отвода глаз. Полагаю, что именно она моя мать. Наверняка она есть на той фотографии, просто не говорит, что это она. Она узнала мою пчелу, я показала ей письмо, которое было в коробке… Она сказала, что не может распознать почерк, но как-то странно сказала.

— И не призналась?

— Нет. Пока — нет. Мне кажется… мне кажется, она чего-то ждет. Хочет понять, нужно ли мне все это…

— А может, она хочет заявить об этом в торжественной обстановке? — предположила Нэнси, откладывая в сторону десертную вилку. — Или вернуть тебя в то место, где оставила…

— Знаешь что, это тебе не кухонная драма! — Кэтлин с упреком посмотрела на Нэнси, после чего повернулась ко мне: — А Нелл действительно говорила тебе, что Гектор… твой отец?

Я покачала головой.

— Да это и не обязательно. Сегодня же вечером я сама спрошу у лорда П., и он…

— Нет-нет! Нэнси! — вскричала Кэтлин и пихнула оторопевшую Нэнси в бок. — Скажи ей правду — гори оно все огнем! Может, это и нехорошо, но…

— Кэтлин!

— Нэнси!!!

— Ну что, что?! — Я переводила взгляд с одной на другую.

— Боже мой, Кэтлин! Бетси, детка… Гектор тебе не отец, — сказала Нэнси. — Он не может быть ничьим отцом. У него что-то с… с наследственностью. Всякие причины… — Она покраснела. — Он перенес свинку, в очень тяжелой форме, и поэтому… В общем, он не может…

Я в ужасе отшатнулась, и сладкий дурман рассеялся в одну секунду. Гектор — не мой отец? Значит, Фрэнни и лорд П. — просто чужие люди, которые взяли меня к себе? И значит, я могу быть дочерью кого угодно?

— Это правда? — У меня в голове не укладывалось.

Она кивнула.

— Правда, моя девочка. Я сама выхаживала маленького Гектора. И сама слышала, как врач объяснял лорду Филлимору печальные подробности…

— Ага, слышала! То, что не должна была слышать, — проворчала Кэтлин. — Просто ухо как-то случайно прижалось к двери…

Нэнси тряхнула головой.

— Да, я подслушивала! Ну и что такого? Я имею право знать такие вещи. Очень тяжелый случай свинки. Врач сказал, что на продолжение рода надежды нет. Лорд Филлимор был вне себя от горя. Гектор не мог… В общем, это был конец дома Филлиморов.

Кэтлин поймала выражение ужаса на моем лице и подхватила рассказ:

— Можешь себе представить, как Фрэнни и лорд П. обрадовались, когда тебя нашли под дверью! Ты стала для них просто подарком!

Из-за шума в ушах я почти не слышала, что она говорит. Все эти годы, рисуя в воображении балерин и рок-звезд, которые вклинились в мою кровь, я утешала себя только мыслью, что тоненькая ниточка связывает меня и Фрэнни. Еще минуту назад я почти в этом не сомневалась. А на самом деле меня ничего с ней не связывает. Ни-че-го. Ни с ней, ни с лордом П. Никаких ниточек…

Я им просто чужая. Я им никто.

— Я думала… Фрэнни всегда так смотрела на меня… — Глаза мои затуманились слезами, поплыли сэндвичи, чашки, заварочный чайник, молочник…

— Она смотрела так, потому что боготворила даже землю, по которой ты ступала, — со вздохом произнесла Кэтлин. — И ей было совершенно неважно, кто твой отец. А заодно и кто твоя мать. Вряд ли она любила бы тебя больше, если бы твоим отцом действительно был Гектор. Кстати, а эта твоя Нелл… Ты не собираешься спросить ее напрямик?

Я уже не знала, хочу или не хочу спрашивать Нелл. Вдруг она действительно разыгрывает некую партию и моя задача — ждать, когда она сама скажет?

Примерно это я и сообщила тетушкам.

— Но ничего же не случилось, — жалобно проблеяла Нэнси. — Мы по-прежнему тебя любим, а для лорда Филлимора ты вообще все. Раз он собрался оставить тебе Академию. Конечно, ради Академии тебе придется бросить прекрасную работу в Эдинбурге, но… — Она порывисто скомкала носовой платок. — Но, мне кажется, ты все обдумаешь и сама примешь решение. Все-таки дом — он там, где сердце.

Если бы они знали, что творится сейчас в этом самом сердце! Но они не должны были знать…

Да, дом — он там, где сердце. Вот только достаточно ли этого?

По дороге к Лив я прихватила мороженого и диск с мюзиклом «Mamma Mia», чтобы устроить полноценный девичник.

Как только я открыла дверь, в нос мне ударил запах утюга и парфюма, при этом со второго этажа надрывалась «АВВА». В децибелах потонуло даже мяуканье Барри, которого я обнаружила под грудой сваленной на диване одежды. Бедный кот отчаянно открывал розовую пасть, и создавалось впечатление, что он исполняет «Dancing Queen» «под фанеру».

Означать это могло только одно: с избавлением от мужезависимости покончено. Песни «АВВА» моя подруга ставит, только когда собирается завести новую пассию. Топот же наверху сигнализировал о том, что Лив готова выйти на танцпол — осталось только наложить блеск для губ.

— Лив! — истошно заорала я. — Ли-ив!

— Сейчас спущусь! — донеслось в ответ. Лив каким-то чудом расслышала мой вопль. — Еще пару минут!

Я отправилась на кухню и с удивлением обнаружила за барной стойкой Марка. Марк корпел над хлебницей, которую мы с Лив приспособили для хранения счетов и квитанций.

Никогда не видела его в таком прикиде: темные джинсы и выходная рубашка, а кроме того — вы не поверите, — замшевые спортивные туфли. Вероятно, чтобы я не упала в обморок, на спинке стула висел вельветовый пиджак, который отчасти сглаживал впечатление, что передо мной — отчаянный адепт моды.

— Марк! — позвала я.

Он обернулся с несколько виноватым видом и бросил обратно в хлебницу квитанцию по налогу на недвижимость.

— А, Бетси… привет!

— Ты теперь ведешь и счета Лив? Академии тебе уже недостаточно?

— Ну, типа того… — нервно улыбнулся он, и это, как выяснилось, ему очень идет.

Не знаю, может, в этих рабочих кабинетах какое-то специальное невыигрышное освещение, но здесь, на кухне, Марк выглядел в сто раз привлекательнее. Волосы блестели, глаза горели — и вообще… Теперь я сравнила бы его не с рекламным лицом овсянки, а с брутальными мужскими моделями Дж. Кру.

— Я ведь должен как-то отблагодарить Оливию, — продолжал Марк, — за то, что она помогла мне купить новую одежду.

— Она помогла тебе купить новую одежду? — несколько туповато переспросила я.

На самом деле я просто не могла выстроить все это в один ряд в своем мозгу: Марка, который запросто тратит деньги на какие-то «тряпки», и Лив, рыскающую по залам «Селфриджс» с мужиком в красных носках и в твидовом пиджаке.

— И когда же?

— Сегодня, — с довольным, хотя и несколько смущенным видом ответил Марк. — Вчера Оливия слегка… Ну, в общем, слегка разгромила мой гардероб: сказала, что он как бы с папиного плеча. И предложила пройтись вместе по магазинам. Ну и мы, как видишь, прошлись. — Он окинул себя горделивым взглядом. — Теперь в знак благодарности хочу сводить ее куда-нибудь.

— И то верно. — Я тоже оглядела его с головы до пят. — Во всяком случае, бургер наша Оливия точно заслужила. Джинсы просто суперские — сидят отлично! Оказывается, у тебя красивые ноги! Хочешь выпить? — Я открыла холодильник. — Лив еще немного повозится. Когда она говорит «две минуты», то имеет в виду далеко не наши обычные, земные минуты. У нее какое-то свое летоисчисление — римская система, наверное.

— Тогда, конечно… Чаю выпью с удовольствием.

Я ожидала услышать какое-нибудь колкое замечание насчет женского пространственно-временного континуума — типа проходов по поводу сэндвичей, но ничего подобного не последовало. Напротив, на фоне своего крутого наряда Марк сразу как-то растерял самоуверенность.

Я поставила бутылку шардоне обратно в холодильник и, пока ополаскивала чайник, украдкой бросила на Марка еще один взгляд. Определенно Марк во сто крат симпатичнее, когда не исходит желчью по поводу растрат мисс Торн. Ему бы гораздо больше пошло возиться с автомобилем с замасленной тряпкой в руках или что-нибудь в этом роде. Согласитесь, куда как подходящее хобби для настоящего мужчины. И смотрится очень сексуально…

Интересно, что скажет Лив, если я попрошусь пойти вместе с ними? Я могла бы помочь им наладить диалог, чтобы она не замучила его разговорами о перестановке на кухне, а он, в свою очередь, не рассказывал ей весь вечер о налоговых вычетах, перемежая их для разнообразия преимуществами автомобильных моторов.

Марк провел рукой по волосам, которые тоже, кажется, подверглись дизайнерской обработке. То ли это была такая стрижка, то ли особый свет, но он точно смахивал теперь на Колина Ферта. Неужели заботливая Лив искусно прибрала в нем скучного экономиста и вытащила на свет всю его мужскую привлекательность? Чтобы однажды, как она говорила, «это все-таки ворвалось бы в мою жизнь и бесповоротно…».

Чайник закипел, и я подскочила, словно очнувшись от грез, которые столь неожиданно подбросило мне мое богатое воображение.

— Я слышал, ты остаешься в Академии, — сказал Марк. — Наверное, тебе уже и казначей не понадобится, если сама будешь директором?

— То есть?

— Ну, ты же более крутой профессионал, чем я, — хитро улыбнулся он.

Я поставила перед ним чайник. Так. Если мы начинаем всерьез крутить роман, надо быть честной до конца. Я решила, что с этого момента больше ни слова не совру ни о своей работе, ни о своем общественном статусе, ни о своем происхождении.

— Я должна кое в чем тебе признаться.

— Ну давай. Не заставляй меня гадать. Это все равно добром не кончится.

— Я вовсе не консультант по бизнесу.

— А я и не сомневался. — Он взял чайник и поднял бровь. — Сначала молоко или чай? Не помню.

— Да, без сахара… — Тут до меня дошло, что он сказал, и у меня отвалилась челюсть. — Что значит — не сомневался?

— Я догадался почти сразу. Буквально за пару дней, — Марк помешал мой чай и протянул чашку. — Это было очевидно. Ты не раздавала поручений. Делала все сама. Я понимал все из того, что ты говорила: никакого профессионального сленга, никаких служебных записок, никаких деловых встреч за обедом… Диплом по математике — это я еще поверю, — добавил он. — Ну и некоторое знание бухгалтерии.

— Но почему ты не сказал?

— Ладно, не красней — проехали. Я же не знал, как ты отреагируешь. А вдруг ты скажешь нашей Ля Торн или Филлимору? Всего лишь промолчать — согласись, невысокая плата за роскошь общения с единственным во всей Академии адекватным человеком, который вдобавок с тобой заодно. И потом, мне было интересно. Впервые за много лет я был рад, что отец в свое время уговорил меня взяться за эту дурацкую работу.

Наши взгляды встретились, и я невольно почувствовала мурашки по всему телу. Не знаю, что такое сделала Лив с Марком, но в результате изменился не только его имидж.

— А как насчет остаться? — спросила я. — Хотя бы не на полную ставку? Не знаю, сколько смогу поначалу платить преподавателям, поэтому хотела бы, чтобы ты, Лив и Джейми остались в качестве… Марк! Эй, Марк, ты слышишь меня?

Он явно не слышал, судя по тому, что стало у него с лицом. И я поспешно перехватила его остановившийся взгляд.

В дверях стояла Лив в мини-платье, которое обычно проходит у нее как «платье для ресторана» (когда она сидит в нем за столиком, прикрытая скатертью, то всегда производит впечатление очень серьезной женщины, зато когда дефилирует к столику или от него, ее ноги видны во всей своей бесконечной красе). Светлые волосы Лив просто небрежно разбросала по плечам, макияж тоже был абсолютно незаметен — словом, оставалось совершенно непонятно, чем она там занималась целых четыре часа.

— Приветик! — с легким придыханием сказала она. — Ага, чаек!

Марк тут же метнулся, чтобы налить ей чай, и умудрился опрокинуть молоко прямо на свои новые джинсы.

— Вот черт! — сказал он, пытаясь промокнуть пятно моим банковским уведомлением.

— Замой теплой водой — ванная под лестницей, — тут же посоветовала я.

Марк с виноватой гримасой посмотрел на Лив и выбежал из кухни.

— Ну что, классно смотрится? — просияла Лив, глядя ему вслед. — Хватило всего трех часов, чтобы переодеть его из вельвета в джинсу. Я лично горжусь своей работой.

— Да, выглядит он просто супер, — кивнула я. — Тебе действительно удалось из бухгалтера сделать человека.

Лив повернулась ко мне, и ее лицо словно стало ярче, но не от косметики.

— Именно! Только не сделать, а просто вернуть. Ты была права, когда говорила, что мужчины такого типа вполне могут быть привлекательными. Кстати, он обещал помочь мне с покупкой машины!

— У тебя же нет прав… — начала я, как вдруг меня осенило, — и я решила немедленно подтвердить свои опасения. — Так вы с Марком… Он что, твоя новая пассия?

Лив скромно опустила глазки.

— Не знаю… Он ведь красивый, правда?

— Да, и вдобавок в стильных носках и на хорошей должности! — Я перешла на шепот. — Ты же говорила, он из тех мужчин, от которых надо держаться подальше? Ты что, пошутила? Или была не в себе?

— Я говорила, он из тех, от кого нужно держаться подальше тебе! — внесла ясность Лив. — Я совсем другое дело. Мне нужен человек, который будет думать о носках, а не о… не о мини-брейках. Как только я увидела Марка, я сразу поняла: вот мужчина, которого я ждала долгие годы… — Ее глаза влажно заблестели. — Он и не пытался ко мне клеиться… Но даже когда он ходил в своих ужасных брюках, мне все равно было понятно, что мы поженимся!

— Так-так… — с некоторой досадой сказала я. — Хорошо… Правда, я надеялась, что вы позволите мне…

Под лестницей послышалось шевеление. Судя по всему, Марк выходил из ванной. Лив схватила меня за руку и притянула к себе.

— И не думай! — прошипела она прямо мне в лицо, торопясь успеть высказать все до прихода Марка. — С нами ты не пойдешь ни за что! Только с Джейми! Хватит уже! Вы оба достали меня с вашими хождениями вокруг да около! Детский сад какой-то! Ведете себя как два придурка! Ты можешь наконец понять, что Джейми действительно хочет завести семью? С тобой! Позвони ему, сходите вместе поужинать, объяснитесь, черт возьми, или я…

— Что — или ты?

— Или я сама скажу ему, что ты по нему сохнешь! — закончила Лив.

Мы замолчали, с ужасом глядя друг на друга и вслушиваясь в эхо ее голоса. Лив схватилась за свои точеные скулы.

— Надо же, совсем довела меня, — сказала она. — Я ведь даже в школе так на тебя не орала. Но, я надеюсь, ты меня поняла… Разберись с этим — и как можно быстрее.

Ну вот, Марк и Лив ушли на свое — ах, боже ты мой — первое свидание… А я уютно расположилась на диване с котом Барри и целой коллекцией дисков. Впрочем, смотреть что-либо больше десяти минут я была не в состоянии.

Казалось бы, я должна чувствовать себя на седьмом небе от счастья; и я даже чувствовала — до определенной степени. Но всякие досадные мелочи все равно грызли меня изнутри.

Вот, например, Адель. Неужели она действительно всерьез положила глаз на лорда П.? И теперь (только не смейтесь) станет моей… мачехой?

А Джейми? Стоило представить, как он «сотрудничает» с Адель, — и волосы сами собой начинали шевелиться от злости. Или Марк! Мне, конечно, не жалко поделиться с Лив симпатичным парнем, но, вообще-то, сегодня у меня у самой не переаншлаг…

А тут еще и Нелл. Что за странную игру она ведет? Кружила, кружила на Дне открытых дверей, а потом опять тихо смылась. Как в прошлый раз.

Я вспомнила свою просторную квартиру в Эдинбурге и свою прежнюю жизнь, которая теперь казалось легкой разминкой. Все познается в сравнении. Моя прежняя жизнь была скучной, зато не в пример более спокойной. Сидела себе и сидела со своими туфлями.

Теперь же, если я действительно открою новую Академию, то, какой бы прекрасной она ни была, все равно рано или поздно кто-нибудь выяснит, что никакой я не эксперт. А если первой догадается моя настоящая мать, которая наверняка была на Дне открытых дверей? Вдруг она вынашивает планы вывести меня на чистую воду? Вьется где-нибудь рядом, чтобы потом налететь, как гусыня, — и опозорить?

Я откупорила бутылку вина и достала из сумки одну из сиреневых тетрадей. Взвесила в руке, полюбовалась кожаным переплетом и золотым срезом страниц — и открыла наугад.

Вторая часть лекции. Судя по почерку, я едва поспевала записывать советы Фрэнни, стараясь поймать каждое ее слово, пока она ходила по классу и щелкала пальцами, если вспоминала еще что-нибудь важное.

Даже теперь мне слышался ее голос: «Порядочный молодой человек (далее — ПМЧ) всегда промолчит, если вы не правы, зато если правы — устроит фейерверк одобрения. Также ПМЧ никогда не станет комментировать ваш наряд, но всегда даст вам понять, что гордится тем, что рядом с ним такая девушка. Не стоит волноваться, если он забудет купить вам цветы. Напротив, вас должно насторожить, если он купит, потому что в этом вопросе имеют хорошую выучку только иностранцы и женатики. Гораздо важнее, каков ваш избранник в реальной жизни: способен ли на бескорыстную помощь, принесет ли чай утром, не будет ли ворчать по поводу вашей далекой от идеала парковки. Это вещи, которые воспитать невозможно, — с ними надо родиться. Вот они-то как раз и имеют значение…»

«Благодарственные письма. Всегда пишите людям слова благодарности — прямо в день события, обязательно на хорошей бумаге или на красивой открытке. Запас таких открыток должен всегда лежать у вас в письменном столе…»

Вот что я должна сделать! Благодарственные письма.

Я налила себе огромный бокал вина и вытащила из сумки пачку открыток. Нужно отблагодарить кучу народа! Хотя бы с этим я должна справиться — раз уж с ПМЧ не сложилось…

— «Дорогая мисс Макгрегор! Спасибо вам большое за вашу помощ…» Как-как — «помощ»? Гениально. «Умение правильно держать вилку еще никому не принесло счастья…» Господи, ну и бред…

Я открыла один глаз. Полный туман. Почему-то я лежала не на кровати, а на диване. Дико болела голова.

Надо мной стояла Лив и зачитывала вслух отрывки из написанных вчера благодарственных писем.

— «Дорогая Клементина! Спасибо тебе большое за твою помощ…» Опять «помощ»! Да что же это такое… Ага… «Никогда не слушай, если кто-то будет высказывать сомнения по поводу того, что ты сильная женщина и яркая индивидуальность, ведь ты…» Сразу видно, что текст написан в состоянии алкогольного опьянения.

— Ну да, — хрипло сказала я. — Я действительно выпила вчера пару бокалов.

— Она действительно выпила… Конечно, совсем чуть-чуть — всего пару ведер. И написала благодарственные письма. Какие изысканные манеры! Какое тонкое воспитание! «Дорогая мисс Торн, я бы искренне хотела поблагодарить тебя за помощь, но, увы, не могу, потому что ты так ничем мне и не помогла, старая дура…» Да-а, изрядно ты вчера приняла на грудь…

— Ну хватит, — сказала я, с трудом принимая сидячее положение.

— Ага… Вот тут еще кое-что… «Дорогая Лив. Спасибо тебе за, что ты пустила меня к себе пожить и вообще доверила мне свою жизнь. Ты самая лучшая подруга на свете. Пожалуйста, передай Джейми, что…» — Она запнулась. — Нетушки! Ничего я ему передавать не буду. Давай ты как-нибудь сама скажешь…

Я повалилась обратно на диван, глядя, как Лив с нарастающим выражением ужаса на лице читает адресованное ей послание. Получилось дольше, чем я предполагала, — слишком уж каллиграфический у меня был почерк.

— Что ты хочешь этим сказать — «возможно, я вернусь в Эдинбург»! Почему это вдруг ты собралась уезжать? — возмутилась Лив, — Ты же получила в наследство настоящее дело, о котором так мечтала! Ты можешь стать главным продавцом хороших манер в Лондоне — и не просто продавцом, а миллионером! Ты что, с ума сошла?! А кто же будет возрождать семейный бизнес?

— Какой, к черту, семейный бизнес… — махнула я рукой. — Я не имею отношения к этой семье. Гектор мне не отец. Нэнси вчера все рассказала. Гектор в детстве перенес свинку и после этого уже не представлял опасности для юных девственниц.

— Ничего себе расклад… — Лив изобразила на лице высшую степень недоумения. — Интересная история… Но ты-то здесь при чем? Ты же все равно член семьи Филлимор! Лорд П. признал тебя как родную дочь! Что тебе еще надо? И бизнес он передает не кому-нибудь, а тебе!

— Я не могу. Это неправильно… Вчера мне казалось, что вот, это моя судьба! Что я буду заниматься Академией, потому что у меня есть гены, которые передались мне от Фрэнни… А теперь…

Я пошарила взглядом в поисках стакана воды и таблетки нурофена — стандартный набор, который я обычно принимаю, чтобы избежать похмелья. Я не забывала об этом еще ни разу — со времен первого курса. Теперь понятно, почему так раскалывается голова…

— И ты хочешь сбежать в Эдинбург? — насмешливо сказала Лив. — Потому что привычка сбегать — это единственное, что передалось тебе по наследству? Ну, я тебя умоляю, Бетси…

— Не надо уговаривать меня, Лив… — проникновенно сказала я.

— Я только-только начала нормально жить и взялась за ум. Это же ты вправила мне мозги… — Лив сунула мне в руки стакан воды. — Вот что: никуда ты не поедешь! Даже не думай… Выпей-ка, включи кофемашину, а я пойду схожу за газетами. Немного кофеина плюс хороший завтрак — и ты опять в норме. Разве не так ты сама говорила?

— Надо переписать письма… — без боя сдалась я.

Лицо Лив осветилось неподдельной радостью.

— Отлично! Давай быстро в душ, я сейчас приду…

С чистыми волосами и чашкой крепкого кофе в руке я действительно почувствовала себя гораздо лучше. Лив прибежала, когда я, облаченная в ее халат, варила себе вторую порцию кофе.

— Решила разориться на настоящие французские круассаны от Поля, — сообщила она, пролетая мимо меня с пакетами. — И не вздумай ворчать. Марк говорит, что нельзя экономить на собственном здоровье и настроении. Вот тебе газеты и журналы. Какие хочешь — серьезные, скандальные или и то и другое сразу… Жареные сплетни о знаменитостях и миллионерах — все для вашего удовольствия. — Она веером разложила прессу на столе. — Выбирай. Только, чур, гороскопы читать вслух!

Я вымучила улыбку и схватила круассан, после чего придвинула к себе ближайшую газету.

Некоторое время тишину на кухне нарушало только наше чавканье и причмокивание — в этом доме некому было проследить за нашим столовым этикетом.

— Нет, ты представляешь — Дженнифер Лопес похудела! — объявила я, переворачивая страницу какого-то таблоида. — А Гвинет Пэлтроу, наоборот, набрала вес…

— Что, будет рожать или проблемы заедает? — подняла глаза Лив.

— Здесь не говорится. А по-моему, просто неудачное платье… — Я откусила кусочек круассана и перевернула страницу.

СКАНДАЛЫ. СЕКС. СВЕТСКАЯ ЖИЗНЬ. КАК ХОРОШИЕ ДЕВОЧКИ СТАНОВЯТСЯ ПЛОХИМИ.

Какое-то очень знакомое у нее лицо… Я потянулась за чашкой и еще раз вгляделась в блондинку на фото. Нет, кажется, я не ошиблась. Это была… Венеция.