Глава 11

Прошло двое суток, и буря, учинившая разрушения в «Магнолии», улеглась, как будто у природы уже не осталось сил на бесчинства.

Лейни вышла в сад тетушки Оливии, который удивительным образом не пострадал. Кукуруза даже вроде бы посвежела, налилась соками, словно бешеный ураган, обрушившийся на городок во вторник, пошел ей на пользу.

Набрав целое ведро початков для завтрашнего обеда, Лейни выпрямилась и направилась в тенистый двор.

Она работала без передышки, стараясь не задумываться о причинах собственного трудолюбия.

Дойдя до двери, ведущей в каменный погреб, она заметила какое-то движение. Она вздрогнула, но, по правде говоря, ничуть не удивилась, когда от ствола старого каштана отделилась фигура Колли.

Колли смотрел на нее в упор, и на его лице ничего нельзя было прочесть.

– Ты знала, что я приду. – Говорил он негромко, но очень спокойно и уверенно. – Ты это знала еще в субботу, когда была с Престоном у карьера.

– Да, – почти беззвучно призналась Лейни.

– Я обещал себе, что не стану бороться за тебя.

Голос его вдруг сделался очень низким и твердым, как камень.

Лейни почувствовала, что разучилась понимать его, его язык. Она подумала, что настала пора прощаться. Навсегда.

А небо было чистым, как в первый день творения. В воздухе стоял густой аромат роз, а над головой затянула песню какая-то птица.

– Но я вспомнил, что ты много лет любила меня, Лейни.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Я иногда забываю обо всем, что было, и думаю, что все еще люблю, – ответила Лейни, помолчав. – Мне больно видеть тебя, Колли.

Задумавшись, он опустил голову. А потом сделал шаг вперед. Он был теперь так близко, что она разглядела холодный блеск серебряного свистка у него на груди.

Колли протянул руку и взял из ее ведра початок кукурузы.

– Когда-то ты обвинила меня в том, что я работаю двадцать четыре часа в сутки. Смотри, Лейни, уже сумерки, а я застаю тебя за работой. Как ты думаешь, почему я изводил себя работой?

Она машинально покачала головой.

– Разве ты не догадываешься? Да чтобы не думать о тебе и о том, что я совершил в тот день в хижине.

Лейни отвернулась, даже не отдавая себе в этом отчета. Нельзя, чтобы ей что-нибудь напомнило о смерти отца.

Но Колли твердо взял ее за локоть, а другой рукой забрал ведро.

– Нет, Элейна. Отложи работу. Пожалуйста, удели мне этот вечер.

Он поставил ведро у двери в каменный погреб, потом выпрямился и развернул ее лицом к себе. И опять ее синие глаза встретились с парой неистово-черных.

– Когда-то я думал: пройдет время, ты забудешь, и так будет лучше для всех. Я ошибся. Ты не забыла, и лучше не стало. Значит, сегодня нам с тобой надо вспомнить. Даже если ты возненавидишь меня еще сильнее. Сегодня – мой последний шанс.

За его совершенным внешним спокойствием угадывалась буря эмоций. Ей передавалась его боль, его обида, его тоска.

– Тогда говори, – неожиданно для себя сказала Лейни. – Один раз я позволю тебе вернуть меня в прошлое. Один-единственный раз, Колли. Один раз, и все. Мне слишком больно думать о том, что я потеряла все. Не только папу, но и тебя тоже.

Колли вздрогнул: она высказала то глубинное, что таилось в его душе.

– Я убил Джона Торна.

Лейни вскрикнула, пораженная его прямотой, и его пальцы впились ей в плечо, не давая отвернуться снова.

– Вот видишь? Я сказал это вслух. Через три года.

Каким-то образом она нашла в себе силы поднять руки и прикрыть ладонями лицо.

– Я не собирался ничего говорить. Да только вот сказал. Я просто жил и вдруг оказался в крови. Чарли говорил мне как-то, что жизнь сурово обошлась с Дьяволом, и потому, мол, он так суров. В те времена, когда у меня была ты и моя река, я его не понимал. Но с тех пор я многое пережил.

– Перестань, Колли. – Лейни уткнулась лбом в его теплое плечо. – Чего ты хочешь от меня?

Он молчал и заговорил только тогда, когда она подняла на него глаза:

– Я хочу от тебя самой великой милости, которую человек может оказать человеку. – Он с мольбой заглянул ей в глаза. – Я хочу, чтобы ты простила меня.

– Я могу сказать тебе, что постараюсь. Этого достаточно?

Он молчал.

– Или ты желаешь услышать, что я все еще люблю тебя?

Слишком ясно прозвучали эти простые слова в прозрачном прохладном воздухе.

– Да. Если только это правда, – ответил Колли.

– А какая тебе разница, Колли? Даже если я скажу все, чего ты хочешь, что это изменит? Мы будем так же далеки друг от друга, как и сейчас. Разве ты не понимаешь, маленький колдун? Я не могу тебя ненавидеть. Но уйти к человеку, который убил отца, это значит предать маму, мой дом. Себя.

Он резко отпустил ее. Гнев вскипал в его груди.

– Да ведь он хотел убить меня, а возможно, и тебя.

– Папа ни за что не поднял бы на меня руку.

– Этого ты не можешь знать. Он опять оказался в прошлом в тот день. Он видел свою первую дочь и другого мужчину. Того, кто в самом деле заслуживал смерти.

– Я знаю, что случилось с Бет. Мама мне рассказала. Но я не верю, что он действительно хотел…

– Убить меня?

Лейни не могла найти ответа.

– Ты так же долго страдала бы из-за меня? И так же жестоко отплатила бы ему за мою смерть?

– Не знаю. Ты убил его. Не ранил, не попытался остановить. Как же ты его ненавидел, Колли?

Ее слова обожгли его. Жар устремился внутрь, в глубины сердца.

– Во мне не было ненависти. Можешь не верить мне, но это так. Я даже хотел, чтобы он лучше ко мне относился – все из-за тебя. – Он помолчал и потер щеку, морщась от воспоминаний. – Я не могу как следует оправдаться перед тобой, Лейни, потому что почти ничего не помню. Не помню, что было после того, как он меня ударил. Я упал. Слышал, как ты кричала. Он ударил тебя. И я пытался его остановить. Нет, Лейни, не задавай мне вопросов. Я все тебе расскажу и так. Наверное, я вправду понял, что убью его, когда он ударил тебя. Я это видел. А потом – провал. Потом я помню, как Дьявол стоял надо мной и бормотал ругательства. Кровь помню. Я не сразу понял, моя это кровь или нет. А потом я увидел тебя. Ты поднималась с пола, опираясь на край кровати, и я подумал: слава богу, она жива, она идет ко мне.

Лейни прислонилась к дереву. Ее ногти судорожно царапали кору.

– Хорошо, что ты вспомнил про деда, – сказала она, видя, что Колли умолк и ждет отклика. – В тот день я тоже стала звать его Дьяволом. Я увидела то, что давно было ясно всему городу. Он сказал, что папа отправился в преисподнюю. И он был рад, что ты… что ты убил папу. Он умеет ненавидеть, проклятый старик. А ты – его кровь и плоть.

Колли вздрогнул.

– Я ничего этого не знал. Целую неделю я не вставал с постели и целый месяц не выходил из дома, потому что если бы кто-нибудь из города увидел меня, то сложил бы два и два и многое понял. Дьявол сказал, что тебе хотелось, чтобы правда выплыла наружу. Я не мог ему не поверить, ведь ты так и не пришла, не поинтересовалась, жив я или умер. Послушай, разве надо тебе говорить, что я отдал бы правую руку, лишь бы не было того дня? Лейни, милая, разве я хотел, чтобы смерть твоего отца встала между нами?

«Что-то здесь неправильно, – думала Лейни. – Это я пострадала, пострадала несправедливо, я, а не он».

Она поднесла руку к горлу, говорить было все труднее.

– Мы с мамой лишились тогда всего. Сначала папы, потом дома. Нашей привычной жизни. И с каждой новой утратой я ненавидела тебя все сильнее. – Помолчав, она добавила: – Ты больше не мой, Колли. Оставайся с той женщиной, с которой ты пришел в «Магнолию».

Она обязана была высказать все до конца, даже если слова подобны смерти.

– Мне не нужна Рейчел.

«А мне не нужен Престон, – подумала Лейни, – да только нет у меня выбора».

Колли шагнул к ней, пошатнулся; его рука задела ее плечо, и ее словно бы пронзил электрический разряд. Каждая клеточка ее тела трепетала. Отчаянным усилием Лейни заставила себя не закрывать глаза, не прикасаться к нему, двигать губами, чтобы говорить, а не целовать его, позабыв обо всем. – Лейни, я многое могу для тебя сделать, – продолжал Колли осипшим от волнения голосом. – У меня есть деньги. Они твои. Как всегда. Я знаю, у тебя много проблем с «Магнолией». Я все могу уладить. Дай мне шанс. Прости меня. И полюби опять.

– Нет.

У него перехватило дыхание. Лейни захотелось, чтобы он вышел из себя: с ним проще иметь дело, когда он бушует от ярости и не владеет собой.

– Мои деньги ничем не хуже денег Престона! – рявкнул он.

– С деньгами Престона не связана память о прошлом, – возразила Лейни.

Ей в голову не пришло отрицать, что за ее отношениями с Престоном стоят именно деньги.

– Со мной тебе будет лучше, чем с ним.

– Где будет лучше? В постели?

– Везде. И в постели тоже. – Колли тоже говорил с трудом, он задыхался. – Когда мы с тобой до конца узнаем друг друга, то забудем о пропасти, которая почему-то легла между нами. – Он протянул руки, чтобы обнять ее; она отпрянула, и Колли окончательно потерял голову. – Не убегай. Ты столько лет убегаешь от меня. Ты бежишь от меня к нему! Я…

Он не договорил, а обхватил ее крепкими руками, прижал к себе и со звериной страстью впился в ее губы.

Лейни знала, что нужно бороться, нужно сражаться за себя…

Она не стала.

Колли был силен, а отчаяние и злость учетверили его силу. Он был груб. А ведь когда-то, например, в карьере Ло-Джо и еще раньше, в грезах Лейни, он был нежен. А сейчас он предстал перед ней другим. Ее губы заныли от боли, и он не дал ей возможности оттолкнуть его язык.

Ее кожа горела везде, где к ней прикасались его губы, его руки, его тело.

Лейни уже не знала, где она. Она просто с Колли, а значит, посреди кружащегося в бешеной пляске мира.

Этого мало, мало. Бери ее всю, думал Колли, когда был еще способен думать.

Он прервал поцелуй, но сжал ее так, что, кажется, захрустели ребра. Он целовал теперь ее глаза, щеки, шею. Она извивалась у него в руках, запрокинув голову назад и крепко зажмурившись.

Он не отпустит ее.

Но где же ее ненависть? Лейни касается его и почему-то жмется к нему, а не отталкивает.

Ее рука легла ему на затылок, пальцы взъерошили волосы. Он опустил голову, потерся щекой о ее подбородок, глаза их, пылающие негасимым огнем, встретились, и его дыхание обдало ее жаром.

К нему, только к нему…

– Колли… Колли…

Здесь же, у этого погреба, он впервые целовал ее три года тому назад. И сейчас земля уже царапала ей спину, а горячее тяжелое тело накрыло ее целиком.

Ему нужно место, куда он сможет отнести ее и сделать своей. Слиться с ней. Войти в нее.

И в этом сладком забытьи он найдет мир и любовь. Она будет принадлежать ему.

Колли поднял ее, не отрывая губ от ее груди.

«Магнолия» – гостиница. Значит, в ней полно комнат, и в каждой из них есть кровать. На которую можно положить Лейни. Чтобы лечь рядом с ней.

Он не помнил, как пересек двор и нашел в давно сгустившейся темноте заднее крыльцо. Важно то, что он все же вошел в дом с Лейни на руках, озираясь, как лев, готовый драться за законную добычу.

Колли не думал о том, что он – в «Магнолии», что этот дом враждебен ему, этот дом готов обрушиться на него всеми стенами. Колли вошел без колебаний.

А она уцепилась за его шею, и уже ее язык скользнул между его губ, и пальцы ее мяли воротник его рубашки…

– Боже, – выдохнул он, остановившись возле ближайшей двери на верхнем этаже.

Стоило ему нажать на ручку, как дверь открылась.

И тут Лейни опомнилась.

Она содрогнулась и соскочила с рук Колли. А он смотрел на нее, слепой от страсти.

Она рвалась к нему так долго, что собственный голос, как ножом, ударил ее по сердцу:

– Не надо.

Он не понял слов. Его бешеные глаза все так же пожирали ее.

– Колли, не могу я, – прошептала она, собирая все свои силы.

Его надо остановить. Необходимо.

– Я уезжаю с Престоном, – выпалила Лейни. – Ты понимаешь, Колли? Я с ним сплю.

Лицо Колли перекосилось, словно он неожиданно для себя сделал большой глоток неразбавленного спирта.

– Так я и знал, что Престон тебя не оставит, – просипел он. – Говорил я Дьяволу, что от запретов он только распаляется. Но ты же не любишь его, Лейни. Ты меня любишь, меня. – Он резко оттолкнул ее, и она ухватилась за дверной косяк, чтобы сохранить равновесие. Глаза Колли сверкали в темноте, как у кошки. Он тяжело дышал. – Ты расходуешь жизнь, обвиняя меня, хотя знаешь, что я был бессилен. Между нами стоит не один твой отец. Господи, да будь между нами тысяча отцов! Нет, Лейни, ты просто убиваешь и себя, и меня.

– Колли, я не в силах забыть. Это мой отец. И он всегда будет стоять между нами. Я не могу не помнить, что он не хотел видеть нас вместе.

Он прошел в комнату, оперся рукой о стену и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь взять себя в руки.

– Лейни, он мертв.

– И я помогла его убить! – выкрикнула она, не замечая, что плачет в голос. – Я не должна была приходить к тебе. Я не послушалась его, и из-за этого он убит.

Колли выпрямился, но, поколебавшись, опустил голову и заговорил медленно и проникновенно:

– Лейни, разве мы с тобой уже не наказаны? Я предлагаю тебе выход. Будь со мной. Я буду любить тебя, а потом ты сама поймешь, что мы с тобой – всего лишь два человека, которые не могут быть в этой жизни счастливы друг без друга. Произошел несчастный случай. Если бы он не нашел нас тогда, мы полюбили бы друг друга до конца. Мы были бы вместе.

– Но так не вышло, – возразила Лейни шепотом. – А теперь все по-другому. Колли, вон в той комнате… – Она указала в дальний конец коридора. – В той комнате я отдамся Престону.

– Ты отдаешь ему себя без любви? Почему?

– Послушай, Колли, у меня есть свои причины поступать именно так, как я поступаю. Наши с тобой отношения здесь ни при чем. Я могу лечь в постель с Престоном, если захочу.

Она говорила, как сильная женщина, уверенная в себе, не запинаясь и не подбирая слов. Но это были чужие слова.

Оба они долго молчали, не глядя друг на друга.

– В чем причина, Лейни? Деньги? Или тебе просто нужен мужчина? А может быть, ты хочешь сделать мне больно? – По его голосу Лейни поняла, что он сломлен. – Хорошо, Лейни. Если так, делай то, что задумала. Делай, не останавливайся. Может быть, ты поймешь, что не права, когда увидишь меня истекающим кровью. Может быть, тогда ты простишь и мне, и себе смерть Торна. Может быть, после этого ты опять захочешь быть со мной. Ты придешь тогда ко мне, как я сейчас пришел к тебе, покончив с другой женщиной. Я шел к тебе и думал о том, как буду умолять тебя: прости, что другая…

Голос его оборвался.

– Это невозможно. Меня здесь не будет. Я уеду. С ним, Колли.

Наверное, только теперь он посмотрел правде в глаза.

– Ты не сможешь жить вдали от «Магнолии». Ты ведь такая же, как Дебора и Оливия.

– Я знаю. – Лейни сокрушенно кивнула. – Я думала об этом. И тем не менее я уеду. Я научусь жить иначе, ведь я еще молода. И я не вернусь, разве что буду приезжать в гости. Уезжать всегда тяжко, правда, Колли? Но одному из нас необходимо уехать. Когда ты вернулся, я поняла, что не смогу видеть тебя и безнадежно стремиться к тому, чего у меня никогда не будет. А когда я уеду с Престоном, у меня будет все, что мне нужно.

Наступило мертвое молчание. Лишь много времени спустя Колли прижался лбом к стене. И неожиданно рассмеялся.

– Наверное, я должен был его убить там, у карьера. Он не увезет тебя, Лейни. Он не получит того, на что рассчитывает. Знаешь, сколько у него было женщин? Не счесть! Завтра утром его уже не будет в Спрингсе, я тебе обещаю. И ты останешься одна. А еще буду я. Ты и я. Мы останемся здесь умирать.

– Перестань, Колли, – вздохнула она. – Ты так ничего и не понял. Он предложил мне выйти за него замуж. Может быть, он многим до меня делал предложение?

К этой новости Колли не был готов. Лейни видела, как глубоко поразила его, но… Что ж, если нужно быть безжалостной, чтобы остановить его…

– Этого не будет, – пробормотал Колли.

Он уже ни в чем не был уверен. Престон упрям и настырен. Может, он и впрямь решился сделать предложение, лишь бы досадить кузену. А полюбить Лейни легко. Это Колли мог утверждать по собственному опыту.

– Ты боишься, что он на мне женится, – медленно произнесла Лейни.

Колли сдался.

– Да, боюсь. А знаешь, почему? Меня в Спрингсе называют зверенышем и дикарем; это, наверное, правда. И все-таки тебе, Лейни, было бы лучше со мной, а не с ним.

 

Глава 12

– Ты никуда не уйдешь.

Престон замер у двери кухни и удивленно оглянулся.

– Колли?

Он окинул насмешливым взглядом кузена, поднявшегося рывком с шезлонга, стоявшего в углу задней веранды. На белой майке Колли темнели пятна пота, а джинсы были перепачканы землей.

– Как дела на табачных полях, братец?

Колли проигнорировал издевательский вопрос.

– До сих пор я работал как вол, чтобы забыться и все забыть, – проговорил он, глядя Престону в глаза. – Но теперь я передумал.

Его решительные черные глаза были похожи на кусочки угля. Престон отступил на полшага.

– Что именно ты собирался забыть?

Его слова отдались зловещим эхом в кухне, которую Надин до блеска отмыла перед выходными.

– Я слышал, что у тебя есть определенные планы насчет Лейни.

Тщательно обдумав услышанное, Престон решил засмеяться. Когда-то этот самодовольный смех заставил бы Колли броситься на двоюродного брата с кулаками, но он за последнее время научился владеть собой. Он уже не был наивным диковатым мальчишкой, которого так легко выводил из себя умный, роскошный Престон, старший брат. На этот раз Колли решил сыграть по тем правилам, по каким играл бы на его месте сам Престон или его отец Джеймс.

– Ну да, у меня есть некоторые планы, и они касаются твоей подружки. Сегодня вечером она ляжет со мной в койку.

Невидимая рука сжала горло Колли.

– Кстати, хочешь оказать мне услугу, братец? Что нравится этой малышке? Ах да… – Престон щелкнул пальцами, как будто внезапно припомнив. – Я забыл. У вас ведь до этого не доходило?

Колли до боли стиснул кулаки.

– И у тебя до этого не дойдет, – сказал он. – Я не допущу. Ты над ней не надругаешься. Ты даже не дотронешься до нее.

– Дурак ты, Колли. Какого черта ты бесишься из-за женщины, которой ты не нужен?

– Престон, я лучше тебя знаю Лейни; я знаю, кто ей нужен, а кто нет. И мне плевать, если я кажусь тебе дураком. Я не верю, что у тебя хватит благородства, чтобы повести себя как должно. Благородства в тебе нет ни на грош. Но я сейчас объясню тебе, почему тебе лучше оставить Лейни в покое. В Джорджии я узнал о тебе гораздо больше, чем мне хотелось знать. Я наткнулся на одного букмекера, который, как выяснилось, довольно близко был с тобой знаком. Дьявол тогда рвал и метал по поводу девушки, так что у меня не было резона открывать ему глаза на твои проигрыши на скачках. Тому букмекеру мне тоже пришлось заплатить. Он, кстати, обошелся мне гораздо дороже, чем скандал с девушкой.

Щека Престона дернулась. К такому повороту дела он явно не был готов.

– Выходит, ты в те две недели в Атланте зря времени не терял? От души за мной шпионил, да?

– На тебя мне плевать, Престон. А вот Лейни – иное дело. Она мне небезразлична. Ты ее не любишь, это сразу видно. Поэтому ты немедленно уберешься из Спрингса и не притронешься к ней. И больше сюда не приедешь. А если тебе все-таки вздумается протянуть к Лейни лапы, я тут же поделюсь с Дьяволом кое-какой информацией о тебе.

– Черт подери, ты ничего не сможешь доказать! Можешь говорить, что хочешь.

Хорохорится Престон, с удовлетворением отметил про себя Колли.

– Мой тебе совет: уезжай из города. Можешь считать, что я оказываю тебе услугу. – Колли изо всех сил старался говорить сдержанно. – Дьявол ненавидит Блэкбернов. Он не допустит, чтобы ты спутался с девушкой из их семейства. И Джеймсу его расположение дороже всего, что бы ты ни говорил. И ни тебе, ни ему не нужно, чтобы все деньги Дьявола достались мне, верно? Так что послушайся меня, будь паинькой и оставь в покое Лейни.

Престон оперся обеими руками на кухонный стол, словно стараясь сдержать раздражение.

– Сейчас ты кажешься себе Большим Парнем. – Престон старался говорить свысока, но это ему плохо удавалось. – Ты идиот, Колли. Опомнись. Разве ты еще не понял? Тогда слушай меня внимательно: старик сам хотел, чтобы я оттрахал Лейни. Понял? Дед меня поощряет.

Эти слова ошеломили Колли.

– Ты врешь, – проговорил он севшим голосом.

Престон выпрямился и пожал плечами. При виде замешательства Колли его взгляд обрел прежнюю безмятежность.

– Можешь сам его спросить. Именно ради этого он вызвал меня сюда после Атланты. «Сшиби ее с пьедестала, – сказал он, – и Колли от нее откажется». Я согласился только ради того, чтобы сквитаться с тобой, но нашел в этом деле удовольствие. Так что, Колли, я тебя по всем статьям переиграл.

– Ну и хватит. Оставь ее, – выдавил из себя Колли.

Престон засунул руки в карманы своих щегольских летних брюк.

– Знаешь, Колли, мне важно не переиграть тебя. Мне важно получить то, что обещает твоя драгоценная леди. Она – мой приз, и нечего меня шантажировать. Я от нее не откажусь. Я, собственно говоря, выполняю распоряжение деда. К тому же девочка вполне доступна.

– Заткнись. Не смей называть Лейни доступной. Тебе пришлось подарить ей обручальное кольцо, чтобы к ней прикоснуться.

– А, так она тебе рассказала? Знаешь, твоя Лейни неглупа, но весьма наивна. Она воображает, что золотой ободок связывает людей на всю жизнь. Я пообещал ей кольцо, и она на него купилась, как я и рассчитывал. Рано или поздно она должна понять, что жизнь мало похожа на романтическую сказку. Колли, то, что должно произойти, произойдет. Смирись, братец.

Престон торжествующе усмехнулся.

Темная туча, окутавшая душу Колли, ослепила его окончательно. Он шагнул к кузену, уже не обращая внимания на тихий внутренний голос, который твердил ему: «Не надо. Остановись!»

По субботам в «Магнолии» всегда кипела жизнь.

– Народу – как на хлопковой плантации в сезон урожая, – смеясь, заметила Дана. – Когда это у нас бывало столько людей?

Она обошла сваленные у выхода с задней веранды чурбаны, на которые утром распилили поваленный ураганом клен мужчины из Комитета благотворительности, и споткнулась о пыльный мешок. Лейни и Харгис Лоу, который швырял в кузов грузовика отломанные ветки, поддержали ее. Она прижимала к груди объемистую сумку.

– Это что еще такое? – с раздражением воскликнула Дана. – Он же тяжелый как черт!

– Как всегда, вы правы, – отозвался Харгис. – Там цемент. Если изволите отойти в сторону, я его уберу.

Дана отступила, и Харгис, кряхтя, взвалил мешок на спину. Его окутало облако белесой пыли.

– Лейни, наверное, это стоит отнести в подвал? Когда мы утром сюда приехали, дверь уже кто-то поставил на место. Но она в плачевном состоянии. Сюзан говорит, что ее надо будет замуровать.

– Согласна. Мы вчера спускались в погреб; там нет ничего, только старый насос, которым пользовались тогда, когда в наших местах обнаружили минеральную воду.

– Судя по тому, как близко к сердцу вы, юная леди, держите вашу сумку, – сказал Харгис, обращаясь к Дане, – в ней заключено нечто весьма драгоценное.

Дана опустила сумку на землю. Харгис поволок тяжелый мешок к подвалу.

– Он умнее, чем кажется на первый взгляд, – негромко заметила Дана.

Она огляделась. Дебора была далеко, она возилась у другого крыла «Магнолии».

– Это твое, Лейни, – сказала Дана и кивком указала на сумку.

– Мое? – Лейни взяла сумку, которая оказалась неожиданно тяжелой. – Что там такое?

Дана смущенно кашлянула.

– Это подарок Престона. Нет, не открывай! – поспешно воскликнула она, заметив, что Лейни хочет расстегнуть «молнию». – Я заглянула туда, – призналась она. – Я знаю, это нехорошо, но я не могла удержаться. Он ее вчера принес, когда ты возила тетю Оливию к врачу. Он велел мне никому ничего не говорить, пока я не увижу тебя. Только не открывай ее здесь!

– Да что же там?

Дана сделала круглые глаза и прошептала на ухо Лейни:

– Шоколадные конфеты, бутылка джина и… атласная сорочка.

Лейни почувствовала, как краска заливает ее щеки.

– Чудное зрелище! – услышала она голос Ллойда Тейта и обернулась. Ллойд стоял за ее спиной, уперев руки в бока. Глаза его были скрыты за темными очками. – Две подруги мило шепчутся. Держу пари, что о мужчинах!

– Между прочим, некоторые мужчины уже замешивают цемент со щебенкой, – сообщила ему Дана. – Вы бы не хотели им помочь?

– Мешать – это как раз по мне! – хохотнул Ллойд и отошел.

– Вечно он шныряет тут и что-то разнюхивает, – пожаловалась Лейни. – Человек с двойным дном. Не люблю таких.

– Да ну его к черту, – весело сказала Дана. – Судя по тому, какие подарки тебе дарит Престон, тебя ожидает кое-что приятное.

Начинало темнеть, когда Альберт Ролинс вошел в кухню, где его поджидал Колли. Одежда Дьявола была вымазана в грязи, и он сильнее обычного приволакивал ногу. Впрочем, это обстоятельство не вызвало у Колли жалости.

– Я тебя жду, дед, – жестко сказал он.

Альберт остановился у стола и с удивлением взглянул на внука.

– Неужели? А где твой кузен?

– Его нет. Остальное меня не колышет.

Дьявол взял с плиты кофейник, налил себе в чашку кофе, не торопясь выпил и только после этого заговорил:

– Вы опять с ним поцапались? Надеюсь, не по той же причине, что в прошлый раз?

– Послушай, Дьявол, однажды я дал тебе слово и честно старался его сдержать. Но больше я не могу.

Старик стащил с головы кепку и аккуратно повесил ее на высокую спинку орехового стула, налил себе еще кофе, поставил дымящуюся чашку на стол, уселся напротив Колли и сделал глоток, после чего провел ладонью по губам и вопросительно глянул на Колли.

– Судя по твоему виду, – язвительно заметил он, – ты успел побывать в преисподней.

Ни один мускул на лице Колли не дрогнул.

– Где ты шлялся всю ночь? – продолжал старик. – Развлекался на реке со шлюхами?

Молниеносным движением Колли смахнул со стола чашку. Она полетела в стену и разбилась. По полу растеклась темно-коричневая лужа.

Альберт обрел дар речи первым:

– Я бы тебе советовал…

– Хватит! Ты меня слышишь?

– Тебя и мертвец услышит. Да ты потерял последний рассудок. Что с тобой стряслось?

– Повторяю тебе, Дьявол: Престона нет. Мы остались вдвоем. Причем ты знал, что нам предстоит разговор. Ты знал, на что шел, когда позволил Престону протянуть лапы к… – Он сглотнул слюну и с трудом выговорил: —…К Лейни Торн.

Произнесенное вслух имя вызвало у него физическую боль.

Альберт медленно поднялся на ноги.

– Теперь я понял. Значит, ты опять взбесился из-за этой девчонки. Черт возьми, Колли, если Престон с ней спутался, это его личное дело. При чем здесь я?

– Лжешь. Ты всю жизнь мне лжешь. Это ты его натравил.

– Престон и сам…

– Это ты предложил ему заняться ею. Для этого ты и вызвал его в Спрингс. И меня ты вызвал специально для того, чтобы я увидел, как она падает к нему в объятия. Не надо обманывать, старик. Мне все ясно.

Руки Колли дрожали от ярости.

– Ну что же, кое в чем ты прав. Я сказал Престону: посмотри, устоит этот ангелочек или падет в грязь. Но помни, Колли: она сама принимала решение.

– Ты не мог не понимать, что она ему не пара. Это все равно, как если бы ты предложил ему совратить младенца. И ты же поставил ее в безвыходное положение. Ты дал ей возможность узнать о долгах, которые числятся за «Магнолией».

Альберт стукнул кулаком по столу.

– Черт побери, никто не заставлял ее отдаваться Престону. Она сама захотела! Мне надоело, что ты впустую тратишь на нее свою жизнь! Именно поэтому она ляжет в постель с Престоном. Она такая же, как все женщины. Она пойдет на все, если у мужчины есть деньги. Когда ты наконец это усвоишь?

– Значит, ты отдал ее Престону, чтобы преподать мне урок?

– Мне нужно, чтобы твоя голова была занята тем, чем положено.

– Нет, Дьявол, я сыт по горло. Пойми, я не такой, как ты. Ты живешь одной фермой. Ты не способен любить. А вот она когда-то знала, что такое любовь. Когда мне было семнадцать лет, я вернулся из-за нее. Раньше я боялся тебе признаться, а теперь мне плевать. Я вернулся на ферму, потому что люблю Лейни.

– Не будь размазней!

– Как Броди? Между прочим, я хотел бы быть похожим на отца. Кстати, это и в твоих интересах. Он простил бы тебя, а я не могу. И сегодня я дожидался тебя, чтобы сообщить, что наш договор расторгнут.

Альберт изменился в лице. По-видимому, он наконец начал понимать.

– Подумай, Колли. Как следует подумай. Если ты сейчас откажешься от всего, потом непременно пожалеешь. Это ведь уже однажды случилось.

– Сейчас все по-другому. Твои деньги не принесли мне счастья. Ты никого не любил и не страдал от того, что никто на свете не любил тебя. А я хочу любить. Хочу знать, что хоть одно человеческое существо пожалеет обо мне, когда я умру. Я хочу, чтобы рядом со мной была любимая женщина. Я хочу, чтобы она отдала мне тело и душу. Наверное, я – размазня, признаю. Так что можешь больше этого не повторять.

Колли рывком встал, но окрик деда остановил его:

– Эй! Ты помнишь, что ты мне обещал шесть лет назад?

– Я свою часть соглашения исполнил. А ты – нет. И пусть горит синим пламенем твоя ферма вместе с деньгами и с тобой. Я продал тебе душу, Дьявол, а сегодня я забираю ее обратно.

В семь часов вечера Дебора собралась домой.

– Я еще немного поработаю, – сказала ей Лейни. – И не приду домой. Переночую здесь, чтобы завтра пораньше заняться делами.

Дебора вздохнула.

– Я знаю, ты беспокоишься из-за страховки. Из компании не звонили? После бури прошло уже четверо суток.

– Мама, я все узнаю, – проговорила Лейни, надеясь, что голос ее не выдаст. – В начале следующей недели все выяснится.

– Ну хорошо. Запри дверь, если остаешься. Наверное, я бы и не стала волноваться, просто мне все эти люди действуют на нервы. Я бы с тобой осталась, но Сюзан тревожится за тетю Ливи. Она сидит, смотрит в одну точку и не реагирует, когда Сюзан к ней обращается.

– После грозы тете стало заметно хуже. – Лейни покачала головой. – Она сильно расстроилась, когда нашла шкатулку.

Дебора сокрушенно кивнула.

– Она в тот же день подобрала ключ, открыла шкатулку и где-то спрятала ее содержимое. Мы даже не знаем, что там было. Какие-то бумаги, наверное. Они пролежали там пятьдесят лет. Думаю, Ливи боится, что ее отец придет и накажет ее.

– Он в самом деле был таким грозным?

– Все так говорят. Бедная Оливия даже сейчас места себе не находит. Вчера мне пришлось отключить телефон. Белла названивала каждые полчаса, и Оливия всякий раз пугалась. Сюзан всю ночь глаз не сомкнула. Сегодня утром бродила как сомнамбула.

– Что же вы не позвали меня? – с упреком спросила Лейни.

– Ты и так провела с ней полдня в клинике, а потом возилась с уборкой. Да и Сюзан не оставила бы тетю на тебя. – Дебора подошла к двери, но задержалась у порога. – Если ты в самом деле решила остаться в «Магнолии», будь осторожна.

Это последнее предупреждение – «будь осторожна» – вспомнилось Лейни два часа спустя, когда она украдкой пересекала темный двор. Ей в самом деле следовало быть осторожной, чтобы мать не увидела ее.

Луна светила ярко, но сделалась заметно меньше с той ночи, когда Колли поджидал Лейни у реки. Лейни не стала на нее долго смотреть.

Она миновала дверь погреба. В воздухе пахло свежим бетоном. На месте старого клена осталась только гора веток, которые за день не успели увезти. Лейни подумала: как хорошо, что пейзаж так сильно изменился и не вызывает тягостных воспоминаний.

Лейни не сумела бы ответить, от кого она прячется. Никто не мог ее здесь увидеть. В доме тети Оливии не горело ни одно окно. Наверное, старушка наконец успокоилась и заснула. Выбранная Лейни комната находилась в самом дальнем крыле гостиницы, и ее окно прикрывал высокий вяз.

Подойдя к двери, она повернула ключ в замке и толкнула дверь. Замок был пустой формальностью; чтобы открыть дверь без ключа, достаточно было толкнуть дверь плечом. Сердце ее билось так, как будто Престон уже дожидался ее.

Однако в комнате никого не было. Была там только старинная кровать начала столетия, такой же древний платяной шкаф и торшер. В темноте Лейни лишь смутно различала контуры предметов.

В «Магнолии» не было кондиционеров, но в номере было прохладно, так как Лейни оставила окно открытым, и к тому же работал электрический вентилятор. Воздух был напоен пряным ароматом роз, которые стояли возле торшера в стеклянной вазе.

Не так много времени на последние приготовления. И на раздумья.

Лейни не хотелось зажигать электричество; ночью будет достаточно свечи, тогда комната приобретет романтический вид.

Осталось постелить чистые, белоснежные простыни и взбить подушки.

С какой стороны он ляжет? Интересно, она хихикнула. Наверняка в одном из журналов, которые она недавно листала в аптеке , есть советы женщине, которая собирается впервые в жизни лечь в постель с мужчиной.

Порывшись в сумке, которую передала Дана, Лейни достала бутылку излюбленного Престоном джина, завернутую в тонкую бледно-розовую ночную рубашку с короткими рукавами. На одеяние невесты не похоже, и это хорошо. В эту ночь Лейни не должна чувствовать себя новобрачной. Вот он, вкус Престона: нечто сексуальное, приторно-соблазнительное.

Итак, что еще осталось?

Принять душ. Распустить волосы и расчесать их.

Створка открытого окна хлопнула, испугав Лейни.

Черт возьми, где же романтические чувства? Где ощущение счастья? Где радость, которую она испытывала с Ко…

Нет, нет, нет. Все не так. Все слишком реально и – слишком расчетливо.

Можно еще кое-что предпринять, решила она, и предпринять немедленно.

Она отвинтила крышку бутылки, типично мужским жестом опрокинула ее и сделала большой глоток.

Отвратительный вкус. Она заставила себя проглотить обжигающую жидкость. На глаза навернулись слезы, но легче почему-то не стало. Тогда Лейни вновь поднесла бутылку ко рту.

Крепкий джин поможет ей испытать романтическое волнение.

За «Магнолию», да процветает она в веках.

За папу. Сегодня ночью состоится расплата за его смерть.

За маму и тетю Оливию, за их тихую, безмятежную жизнь, за ту жизнь, которая будет им обеспечена нынешней ночью.

За тебя. Да, да, и за тебя, Колли. За тебя, который заставил меня полюбить раньше, чем я поняла, что это невозможно.

За кровь и горе, которых, видит бог, мы не желали.

За то, как я смотрела на тебя издалека, жаждала впустить тебя и не могла, за мои страдания, которые множились с каждым днем разлуки.

Посвящаю эту ночь тебе.

 

Глава 13

Лейни не могла понять, что с ней происходит.

Что-то непонятное настойчиво извлекает ее из опустившегося на нее непрозрачного облака. Что же это может быть? Впрочем, не стоит и думать. Мысли не помогут, ибо в ночной тьме торжествует плоть.

К ней прикасается мужчина.

Конечно же, это мужчина; у него грубые, властные руки. Они обхватили ее лицо и смахивают с него слезы.

А отчего она плачет? Почему она оказалась здесь? Лейни сделала усилие, чтобы припомнить.

Он должен был прийти сюда, и она его ждала.

Для чего?

Он пошевелился. Она знала это, хотя и не открывала глаз.

Ага. Он сбросил с нее покрывало, и теперь она лежит обнаженная. Прохладный ветерок от лопастей вентилятора овевает ее. Слышно его дыхание.

Она вытянула руки, пытаясь защититься от него.

Руки легкие, как пушинки, и не слушаются.

А вот он их сжал. Жестко. С силой. Завел их ей за голову.

Больно.

Он отпустил ее.

Так быть не должно.

Она пыталась протестовать, но лишь издавала нечленораздельные звуки.

Он сердится на нее?

Это Колли.

Это Колли, бывало, на нее сердился, но ведь Колли, кажется, не должен был приходить. Как же это случилось? Почему? Как он сюда попал?

Лейни рванулась, стараясь стряхнуть его с себя.

Ничего не видно. Черная, непроглядная тьма.

– Нет, – хотела она сказать, но на самом деле сумела только пискнуть.

Он опустил ее руки, положил их вдоль тела и замер, а она услышала свое шумное, сбивчивое дыхание.

Ее ладони нащупали гладкую поверхность накрахмаленной простыни. Значит, кровать. Ей захотелось смеяться.

А потом он вынырнул из темноты. Его теплые губы неожиданно оказались на ее груди, и она вскрикнула.

Что-то – маленький хрустальный колокольчик? – негромко звякнуло.

И от этого звука в ее голове внезапно прояснилось. С ней Колли. Это Колли на ее груди, между ее ног… Колли держит ее за руки.

Это должен быть он. Она не может быть здесь с другим.

Прошу тебя, боже. Я так хочу, чтобы это был Колли.

И опять ей захотелось смеяться. Но как он здесь оказался? Да ее и не интересует ответ. Может, он явился к ней из бутылки дорогого джина. Она не станет больше задавать вопросов. Она примет чудо как должное.

Он здесь. Он, кого она ждала с того самого дня в хижине. Может, и не было того дня. Может, то был страшный сон, а действительность – вот она.

Так должно быть.

Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Она уже не могла больше. Его губы ласкали ее грудь. Это мечта, наслаждение, страсть. Они вместе, они куда-то плывут.

Он соскользнул с нее, и она схватила его за руку, стараясь удержать.

– Оста… Останься.

Одно-единственное слово, но чего оно ей стоило!

– Хорошо, – прошептал он. Его голос обволакивал ее. – Я не хотел… тебя… будить… детка.

Она вслушивалась в слова и даже как будто понимала их, но в то же время искала его губы, которые зачем-то говорят, вместо того чтобы заняться совсем другим.

– Хочу, – удалось ей выговорить. Чего «хочу»? Как сказать, чтобы он сразу понял? – Хочу.

– Ш-ш-ш.

Его палец лег на ее губы, и она умолкла. Ей необходимо узнать вкус кожи Колли.

Она приоткрыла рот, слегка укусила его и принялась целовать его пальцы, не давая ему времени почувствовать боль. Целовать, целовать…

Он перевел дух.

– Лейни.

Его голос накрыл ее невидимым покрывалом.

И вот он уже встает, и пружины кровати скрипят. Она пытается сесть и разлепить веки, но голова кружится и падает на подушку.

Что-то вспоминается ей. Не то имя. Не Колли. Это…

– Колли?

Мужчина прохрипел что-то невнятное, возможно, проклятие. Потом его ладонь оказалась под ее затылком и грубым рывком приподняла ее голову.

Он запустил пальцы в ее волосы. И она медленно отдалась наслаждению. Некогда раздумывать, потому что его пальцы гладят ее, и губы гладят шею, сжимают груди…

Он знает, как доставить удовольствие женщине. Знает, возможно, лучше, чем Колли.

На мгновение Лейни задержалась на этой мысли, а потом подалась к нему, вверх, отчаянно застонала и нашарила губами его рот. Ее руки освободились от его хватки и обвили его шею. А он приподнял ее, прижал к себе, уткнулся лицом в ее грудь.

У него гладкая от напряжения и влажная кожа. Бицепсы перекатываются под подушечками ее пальцев.

Что-то не так.

И опять-таки думать некогда.

Наконец-то он с ней. Он продолжает обнимать ее, продолжает то, что начал в тот день.

«Пусть он поцелует меня. Почему он не целует? Колли любит целоваться…»

Он держит ее за плечи, прижимает к кровати, целует ее груди, живот, а ей остается только извиваться под ним.

«Он жесткий… Он сильный. Где же нежность прикосновений Колли?»

Их пальцы переплелись. Ей уже не нужно нежности.

«Я хочу его. Целуй меня!»

А он не обращает внимания на ее беззвучные мольбы.

Он отпустил ее руки. Его пальцы оказались между ее ног, стали шарить, нашли… Она опомнилась.

– Нет!

Это единственное слово пронзило тишину ночи. В ужасе она сжала ноги, желая вытолкнуть его из себя.

Но он неумолим. Он знает, что ему нужно. Он… невероятно… смеется.

– Эта ночь наша. За все ночи…

Опять его рука. На этот раз Лейни не стала сопротивляться, а с тихим стоном отдалась его воле.

Кто-то тихо умоляет его. Кто-то? Наверное, она.

– Нет, Колли. Да. Пожа… Пожалуйста…

Он – дерево, а она лианой вьется вокруг него. Он – солнце, а она планетой вращается вокруг него, не видя ничего, а только помня, что он есть.

А потом земля перевернулась. Солнце проникло внутрь и разорвалось, заливая ее сладчайшим жаром. И продолжало биться внутри и взрываться.

Она выкрикивает его имя, вцепившись ему в волосы.

– Лейни, ангел. Девочка моя…

Сквозь темную пелену она слышала его хриплый голос, но в ней в то же время царило блаженное молчание. Покой и свобода.

Она не может шевельнуться. А он? Может.

Он убрал руку, оказался на ней. Ее ногти впились в его плечи.

Она заставила себя подавить рвущийся из горла крик. А потом боль отступила, и Лейни снова могла дышать. Лежащий на ней мужчина выдохнул воздух и приподнялся на локтях. Его шершавые ладони торопливо погладили ее по щекам, убрали пряди волос с висков.

Он что-то шепчет.

Век или более того они лежали неподвижно на старинной кровати. И были с ними ее слезы, его тяжелое дыхание и биение двух сердец.

Он не двигался… и не покидал ее тело.

Он все еще был внутри, и она чувствовала в себе то тайное и темное, что приносило ей высшее наслаждение.

– Не могу… тебя отпустить…

А потом он сделал то, о чем она так долго молча умоляла его: завел ладони ей за голову и поцеловал.

Этот поцелуй принес искупление.

Отныне нет пути назад. Радость переполняет ее, рвется наружу.

И собственное тело уже не в ее власти. Оно тянется к Колли, растворяется в нем. Ее руки и ноги обвивают его, губы впиваются в плечо. Она опять молит его.

– Лейни?

Нет, не спрашивай. Ты все знаешь. Заканчивай. Сделай то, что нужно.

Она все отдаст ему за этот поцелуй.

Легко и стремительно он вошел в нее.

Лейни гладила его по потной спине. Как удержать его? Вознаградить его, дать ему испытать то же, что испытала она. Он действовал сосредоточенно и быстро и лишь однажды застонал.

А потом он рухнул вниз, скатившись с нее. Она зарылась в его густые волосы и обхватила его руками. Он дрожал, как в лихорадке.

Вселенная вернулась, готовая вновь принять их из черного безумия.

Вот он, реальный мир: шум в ушах, его тяжелое дыхание, ровный гул вентилятора.

Тонкий луч мгновенно ворвался в ее смутные мысли, она вспомнила!

Это не может быть Колли. Она хотела, чтобы это был Колли, но… Лейни вздрогнула, холодея от ужаса.

Престон? До сих пор ее сознание отказывалось вспоминать это имя.

Она не думала, что это Престон. Однако это он. Это он должен был прийти.

– Прес… Престон?

Она справилась с собой и произнесла его имя. И голос ее дрожал совсем чуть-чуть. Мужчина пошевелился. Это был именно он, Престон Роллинс.

Ее сердце разорвалось в груди. Целую вечность он молчал, а потом прошептал:

– Спи.

Он прикрыл ладонями ее глаза, но в этом не было нужды. Ее окутала пелена более черная, чем сама ночь. Ее мысли, ее душу.

Это Престон. Он пришел, как и обещал.

Вот что было неправильно.

 

Глава 14

Глаза болели от утреннего света. Болело все тело – голова, живот, ноги.

Лейни долго лежала в постели, боясь шевельнуться. Если она сдвинется с места, ей придется думать.

Но ей было плохо, ее мутило, и она вскочила наконец, отшвырнув простыни, направилась в ванную, но пошатнулась и подвернула ногу.

В ванной она тяжело навалилась грудью на раковину, повернула дрожащей рукой кран и принялась полоскать рот.

Она выпила столько, что едва помнила прошедшую ночь.

И все-таки она помнила, что он приходил. Он лег с ней в постель, получил свое и ушел, пока она спала.

Колоссальным усилием воли Лейни заставила себя выпрямиться и взглянуть в зеркало. Из зеркала на нее посмотрела расширенными глазами девушка с копной растрепанных темных волос, бледным лицом и припухшими губами.

Увидев небольшие синяки на груди, она охнула и инстинктивно прикрыла их ладонями. Во что бы то ни стало нужно отбросить воспоминания о губах, которые наградили ее этими отметинами. Но она, увы, все помнила: как он держал ее руки, как целовал ее груди, как касался самых интимных мест, как…

Она заставила себя остановиться.

Доковыляв до комнаты, Лейни уселась на кровать, подперев гудящую голову ладонями, и только тогда заметила, что и в комнате остались следы событий минувшей ночи. Простыни были скомканы и перепачканы. На столике возле кровати стояла наполовину пустая бутылка.

Слезы потекли по ее щекам.

«Мама, что же я наделала? Прости меня. Сделай меня опять той девочкой, которой я была. Я ненавижу ту, в которую превратилась».

Слезы все капали, и она не утирала их. Лейни потащилась в душ, встала под обжигающие струи воды и прислонилась к стене, чтобы не упасть.

Когда она вернулась в комнату, вентилятор подул на нее прохладой, но сдуть истину он был не в силах.

Боль во всем теле не прошла и после того, как она оделась.

«Уэй, как ты был прав! Я на это не способна. Я не могу спать с мужчиной без любви».

Она прибрала в номере, перестелила постель, спрятала бутылку, и эта простая, привычная работа немного успокоила ее.

Прошедшей ночью Элейна Торн рассталась не только с девственностью, но и с уважением к себе.

Первое утрачено навсегда. Зато второе можно и нужно возвратить, ибо жить без него нельзя. Без этого она никогда не посмотрит Колли в глаза.

Престон использовал ее, это верно, но ведь и она использовала его. Она убедила себя, что она не с Престоном, а с его двоюродным братом, и, отдаваясь Престону, на самом деле отдавалась Колли. Она решилась на любовь в память о Колли. И, даже занимаясь сексом с другим мужчиной, она искала своего маленького колдуна.

А если бы это и вправду был Колли…

Лейни застонала, не решаясь додумать эту мысль до конца.

Если бы это и вправду был Колли, с каким наслаждением вспоминала бы она сейчас его ласки, его поцелуи, его близость… И не было бы этого гнетущего ощущения позора.

Нужно сказать себе правду: она не спасет «Магнолию», как не спасет и себя. И она, и «Магнолия» погибли навек.

Выходит, Престон обманут, хотя едва ли ему от этого будет плохо. Колли был прав. Обещанного кольца нет и в помине, чему Лейни несказанно рада.

Она собиралась доказать себе, что ей не нужен Колли Ролинс. Что она способна причинить ему боль, равную той, что испытала сама. Что она заставит его заплатить за смерть отца, в которой виновна она сама, и за то, что он оказался внуком Дьявола, а не просто мальчишкой с реки.

А доказала она себе совсем другое: что она любит его, кем бы он ни был.

А что, если мама заглянет Лейни в глаза и увидит в них то, что произошло ночью?

Нет, едва ли. Дебора слишком расстроена горькой правдой, которую Лейни после долгих колебаний открыла ей: страховая компания не возместит «Магнолии» ущерб. К тому же все домочадцы были встревожены состоянием Оливии. Старуха не вставала с постели, пялила глаза в потолок, плакала и тряслась от необъяснимого страха. Она всех гнала из комнаты, всех, кроме Сюзан, а преданная компаньонка, в свою очередь, не желала оставлять ее. Она осталась при Оливии даже тогда, когда приехал Флавий Максвелл и прописал своей старой пациентке снотворное.

Как только доктор уехал, Оливия взяла Сюзан за руку и всхлипнула.

– Папа был прав, – произнесла она. – Нельзя мне было ее открывать. Но я не хотела, чтобы он…

– Тише, Ливи, тише. Папа вас любит. А теперь, – строго сказала Сюзан, – давайте-ка спать.

– Я эту чертову коробку выброшу, – заявила Дебора после того, как старуха наконец забылась беспокойным сном.

– Так будет лучше всего, – без колебаний согласилась Сюзан. – Пусть Оливия никогда больше эту штуку не увидит. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.

Эти слова вспомнились Лейни вечером, когда она ворочалась на раскладушке в комнате тетки; настала ее очередь дежурить возле старухи. «Хорошо бы можно было выбросить ко всем чертям прошлую ночь», – подумала она.

Наконец настал понедельник, и жизнь вроде бы начала возвращаться в нормальное русло. Оливия вроде бы успокоилась, и Лейни перестала тревожиться, что мама заметит в ней перемену. Теперь она думала только о том, как собрать в кулак всю свою силу в случае, если появится Колли. Он-то поймет, что с ней приключилось.

Каким-то образом она нашла в себе достаточно гордости и решила, что смело будет смотреть в глаза Колли. И никогда, никогда он не узнает, что она ласкала Престона и воображала, что ласкает его, Колли.

«Он убил моего отца». Она постоянно напоминала себе о чудовищном преступлении Колли, но почему-то ей никак не удавалось разбудить в себе застарелую ненависть к нему.

Какая-то часть ее даже хотела, чтобы Колли пришел, и поскорее. Она чувствовала, что ей необходимо с ним поговорить. Понять, станет ли он ненавидеть ее за ночь с Престоном. Ей пришлось признаться себе: она не вынесет, если он отплатит ей такой же ненавистью, какую она испытывала к нему на протяжении трех лет.

Но Колли не приходил. А что, если он вовсе не вернется? Что ж, тогда окажется, что она добилась своей цели, только и всего.

Во вторник жизненные тяготы взяли свое. Лейни пришла к непростому решению: нужно продать что-нибудь из вещей, чтобы несколько недель можно было сводить концы с концами. Впрочем, она давно усвоила, что единственный способ получить хоть сколько-нибудь серьезные деньги – расстаться с коллекцией антиквариата.

Она отобрала лучшие, на ее взгляд, безделушки, вымыла их и аккуратно упаковала, намереваясь отвезти в Гейнсборо.

Затем она поедет в Куквилл, городок в шестидесяти милях от Спрингса. Население Куквилла неуклонно растет в последние годы, там даже открылся колледж. Значит, там можно найти работу.

Но принятым в этот вторник решениям не суждено было осуществиться. Вскоре после полудня Дьявол Ролинс вскарабкался на крыльцо «Магнолии», отворил дверь и, тяжело ступая, прошагал в холл. Лейни, стоя на коленях, мыла резные ножки чайного столика работы начала века.

Когда она увидела синие штанины комбинезона, в ее сердце зажглась радость.

Она отложила тряпку и выпрямилась.

Дьявол? Это всего лишь Дьявол.

Разумеется. Чего же она ждала? После «несчастного случая» она не видела Колли в рабочем комбинезоне.

Что нужно этому старику? А ведь он в самом деле сильно сдал с тех пор, как Лейни видела его в последний раз. Он по-прежнему держался внушительно и прямо, но что-то старчески хрупкое появилось в его облике. Не так давно она стала замечать такую же хрупкость в тете Оливии.

А когда он заговорил, она едва не рассмеялась своим наивным наблюдениям. В его голосе громыхало железо. Он даже не стал тратить времени на приветствия.

– Девочка, если тебе известно, где Престон, лучше скажи мне.

Лейни оперлась на столик. Меньше всего она ожидала вопросов о Престоне.

– Я его не видела в последнее время, – ответила она и добавила, помолчав: – Между прочим, вас никто сюда не приглашал.

Старик пропустил ее грубость мимо ушей.

– Не надо врать. Я знаю, что он собирался прийти к тебе в субботу вечером.

Лейни вспыхнула и гневно тряхнула волосами.

– Я не вру. Ну да, он здесь был. И ушел. В чем дело? Он сбежал? Покинул ваш милый дом?

И опять ее дерзость пропала втуне. Дьявол медленно поднял руку и стащил с головы кепку. Как ни странно, ей почудилась тень сомнения в его черных глазах.

– Я занята, – сказала Лейни, чувствуя, что начинает нервничать. – И «Магнолия» еще не открылась.

– А Колли?

Лейни застыла с открытым ртом.

– Я спрашиваю, ты видела Колли в субботу вечером?

– Нет.

Она поспешно подняла тряпку, не желая, чтобы старик видел в эту минуту ее лицо. Повернувшись к нему спиной, она услышала его шаги, которые направлялись не к выходу, а к двери разрушенного бурей обеденного зала.

– Туда нельзя! – крикнула Лейни и на цыпочках побежала за ним.

Дьявол даже не повернул головы. Он резко толкнул дверь и остановился на пороге, внимательно изучая причиненные ураганом разрушения.

– Я же сказала: ресторан закрыт, – повысила голос Лейни.

Что себе позволяет этот Альберт Ролинс? Да кто он такой?

– Я ждал этого дня, – медленно проговорил старик, ни к кому не обращаясь; в его голосе сквозило удивление. – Я знал, что рано или поздно «Магнолии» придет конец. Только не думал я, что это случится именно так.

– Вы всегда рады нашей беде, – бросила Лейни. – Вы так же радовались, когда умер папа. Вы всегда добиваетесь своего, Дьявол.

Он будто не услышал, как Лейни назвала его. Он просто тихо прикрыл дверь и повернулся на каблуках.

– Когда-то я любил женщину, – проговорил он едва слышно.

– Что?

– Оливию.

– Тетю Ливи? Мою тетю Оливию?

Лейни тряхнула головой. Конечно же, она ослышалась.

– Я считал, что она любит меня – вопреки воле отца. Я написал ей записку, в которой назначил встречу. Я хотел уехать отсюда вместе с ней.

Дьявол прошелся по холлу, остановился у лестницы и положил руку на перила.

Лейни не верила своим ушам. Разве Альберт Ролинс по прозвищу Дьявол может любить?

– Она не пришла, – вновь заговорил он, и эхо зазвучало под высоким потолком холла. – Она не могла оставить «Магнолию». Я прождал всю ночь. Напрасно. Она не решилась покинуть отца – и «Магнолию». Что ж ты удивляешься, что я возненавидел эти стены? Эти комнаты? Этих Блэкбернов?

– Вам вовсе не обязательно стоять здесь и наливаться злобой, – ответила Лейни, обретая способность говорить. – Почему вы не уехали и не начали новую жизнь?

– И ты не уехала три года назад, – возразил Альберт и глянул ей в глаза. Неожиданно Лейни увидела, что они совершенно такие же, как у Колли. Никогда прежде она не глядела на него прямо – такой страх наводил на нее старик.

– Я… Я не могла.

– Вот видишь? И Колли не смог. Я удерживал его, но он все равно возвращался к тебе. Ничто в мире не меняется. Есть люди, которые любят, и с этим ничего нельзя поделать. Они готовы претерпеть любые пытки, лишь бы быть рядом с теми, кого любят. Такая слепая любовь губила и губит Ролинсов. Она властвует до могилы.

– Не понимаю, – проговорила Лейни.

На самом деле она поняла. И поверила. Старик действительно любил Оливию.

– Это Спрингс ничего не понимает. Люди говорят, что мы не способны любить. А на самом деле мы боимся любви. Слишком сильно мы любим. Посмотри на меня. Я женился. У меня появились дети. И все-таки и сейчас я вижу, как Ливи Блэкберн спускается вот по этой лестнице в тот день, когда я впервые переступил порог «Магнолии». Я ждал шестьдесят лет. И мой сын оказался таким же. Броди отдал жизнь, чтобы завоевать никчемную девчонку. И вот теперь Колли. – Дьявол пристально посмотрел Лейни в глаза. – Я хотел уберечь его.

– От меня?

– Почти всю свою жизнь он дышит тобой и не намерен ничего менять и впредь. Господь подшутил над нами, ведь ни одна женщина в мире не достойна такого. Оливия обманула мои ожидания. Мать Колли продала сына за деньги. А ты принесла смерть в мой дом.

– Я не хотела, – невольно возразила Лейни.

Она вцепилась в край стойки так, что костяшки пальцев побелели.

– Женщины всегда так говорят. Получается, что прав Престон. Он плевал бы на меня, если бы ему не были нужны мои деньги. Так же ему плевать на тебя. Насколько я понимаю, он – не Ролинс. Он сделан из того же теста, что и его мать. Может, его философия погано звучит, но в конечном счете он прав. Сказать по правде, я не удивлен, что он сбежал. Беда в том, что я не знаю, куда.

Старик так неожиданно вернулся к началу разговора, что Лейни не сразу собралась с мыслями.

– Я тоже ничего не знаю.

– Да я так и думал. Наверное, не стоило и спрашивать. Просто у меня почему-то паршиво на душе.

Тягостную тишину нарушил звук открываемой двери и скрип половиц. Мгновение спустя в холле показался Уэй.

– Привет, Лейни! – крикнул он, моргая, чтобы скорее привыкнуть к полумраку. – Экономка на ферме сказала, что Ролинс поехал сюда. Мне…

Уэй внезапно замолчал. К своему изумлению, он наконец разглядел Дьявола, стоящего около Лейни. Он подошел поближе.

– Слава богу, я вас нашел.

– В чем дело? – недовольно рявкнул Дьявол.

Уэй не решался говорить. Он медленно перевел взгляд на Лейни. А она знала его достаточно хорошо, чтобы увидеть: ее кузен сильно расстроен.

– Помнишь, несколько дней назад ты была у карьера в Ло-Джо? – начал Уэй, явно избегая обращаться к старику. – У Престона тогда не оказалось ключа от ворот, и он взломал замок.

– Я обратился в ремонтную контору в Куквилле, – перебил его Дьявол, – и заказал новое прочное ограждение. Рабочие приехали вчера и должны закончить завтра, по моим подсчетам. Так что, если вас интересует, кто сейчас в Ло-Джо, я вам отвечаю: это ремонтники.

Уэй нерешительно кашлянул.

– Один из них вообразил себя Суперменом. Кто-то рассказал ему про твое, Лейни, приключение, и сегодня он явился на работу с аквалангом и прочим снаряжением. Нырнул в тот же колодец, куда упала ты. А вот нашел он там больше, чем рассчитывал.

Что-то случилось. Что именно? Рука Уэя почему-то потянулась к кобуре. Язык Лейни прилип к гортани. А Дьявол напрягся, готовясь к удару.

– Шериф вызвал бригаду из Нэшвилла. Ребята уже едут туда. Еще он просил вызвать туда вашего сына Джеймса; он тоже сейчас в дороге. И я должен привезти туда вас, потому что… – Уэй сделал вдох и выпалил: – В затопленном карьере обнаружен автомобиль. Новенький серебристый «Ягуар» последней модели.

Старик с шумом выдохнул воздух, а Лейни открыла рот и не произнесла ни звука.

Наконец Уэй осмелился посмотреть Дьяволу в глаза.

– Это машина Престона.

Лейни казалось, что Дьявол и Уэй проговорили много часов. Она почти не слышала слов: у нее звенело в ушах. Ей было плохо, и она видела, что старику не легче. Лицо его сделалось серым, а когда ему понадобилось стереть пот с лица, он поднял руку так, словно к ней был привязан тяжелый груз.

Мужчины сошли с крыльца и двинулись по зеленому газону. Лейни вышла на воздух вслед за ними, и в ноздри ей ударил сладкий запах жимолости, смешанный с пряным, тяжелым ароматом сассафраса.

Она вдыхала воздух, и кровь струилась по ее жилам.

Мертвецы не ощущают этого.

Лейни опустилась на стул на передней веранде и сжалась в комок. Машина Уэя казалась пятном на темной ленте дороги. Уэй шел к джипу, а Дьявол смотрел ему вслед, засунув руки в карманы комбинезона.

Наверное, он думает о том, что его внук мертв.

А разве это может быть? Мертвый – это слово никак не подходит золотоволосому жизнелюбцу Престону.

Так почему же его машина на дне карьера?

«Наверное, я должен был его убить там, у карьера».

Лейни вздрогнула. Как будто Колли незримо появился перед ней и повторил свои недавние слова – так ясно она их услышала. Они так же реальны, как и жужжание мух.

Дьявол снова поднялся на крыльцо. Шерсть сопровождавшего его кота блестела на солнце.

– Он не советует мне ехать в Ло-Джо, – без предисловий сказал Альберт. – Пошел он к черту. И тебя он туда не пустит.

– Наверное.

– Я хотел бы тебе кое-что сказать, пока я здесь.

Говорил он вроде бы спокойно, и все же было в его голосе что-такое, от чего мурашки побежали у Лейни по коже.

– В субботу вечером мы с Колли… скажем, поспорили. Он ушел из дома и больше не возвращался. Его вещи, его одежда на месте. А самого его нет.

Лейни как будто осенило. Значит, не только судьба Престона мучает Альберта.

– Нет, – проговорила она. – Не может быть.

– В жизни я совершил кое-какие ошибки. И мне нужно время, чтобы кое-что объяснить ему. Я очень надеюсь, что у меня еще есть это время. Сейчас я поеду в Ло-Джо. Водитель из меня уже никакой, но сюда я добрался, так что доберусь и туда. Я приехал к тебе, потому что подумал: вот ты свистнешь опять, и он придет. Только вряд ли он там… там, где может тебя услышать.

Лейни хотела зажать уши ладонями, но руки налились свинцом.

– Я еду с вами.

Непонятным образом по городу разнесся слух, что в затопленном карьере найден автомобиль, а в нем, возможно, мертвое тело. Полиции пришлось перекрыть подъезд к Ло-Джо по Мартин-Холлоу-роуд, и местные машины и их владельцы, проявившие живейший интерес к загадке, запрудили обочины дороги.

Грузовик Дьявола остановился у полицейского поста. Лейни выбралась из кабины и зажмурилась от яркого солнца. Впереди, у той черты, за которую шериф запретил пускать кого-либо, толпились люди.

Дьявол и Лейни зашагали вперед.

– Незачем вам стоять так близко, – бросил Дьявол двум грузным пожилым дамам с крашенными хной волосами, стоявшим под пестрым зонтиком и оживленно беседовавшим.

Та дама, что держала в руке зонтик, – Лейни узнала в ней Беллу Фостер, – чуть не подпрыгнула от неожиданности и торопливо отвела от старика взгляд.

– Дья… Альберт, как вы меня напугали!

– Я пройду туда, – сказала Лейни, ни к кому не обращаясь.

Они с Дьяволом прошли дальше, а две дамы проводили их любопытными взглядами. Джерри Бирн, единственный полицейский в Спрингсе, не считая шерифа и его помощника Уэя, без звука пропустил их.

Лейни остановилась, увидев воду – сверкающую, глубокую, холодную. В ее поверхности отражались серые камни и голубое небо с единственным белым облаком, как будто застывшим как раз над колодцем.

Голова Лейни кружилась, и она чувствовала, как здравый рассудок покидает ее. Если сейчас там найдут Колли, она немедленно прыгнет в воду. Это будет несложно. Она уже побывала в этом колодце. И на этот раз ее не успеют спасти, потому что нет Колли.

– Лейни, уходи. – Уэй тронул ее за локоть и слегка оттолкнул от края обрыва. – Я не спрашиваю, почему ты приехала. Надин сказала мне, что Колли пропал. Могу тебе только сказать, что у него достаточно мозгов и он не стал бы топиться в Ло-Джо. – Он кивнул на другую сторону карьера, туда, где над водой нависли серые камни. – Видишь, и этот явился на пикник.

Лейни подняла голову и увидела крепко сбитого мужчину, неподвижно стоявшего над обрывом.

– Ллойд Тейт, – проговорила она.

– Который всюду сует свой нос, – проворчал Уэй.

А работа на обрывистом берегу уже кипела вовсю. Шериф, стоявший возле машины технической помощи, отдавал распоряжения. У открытых ворот расположились: автомобиль спасательной бригады, фургон «Скорой помощи» и зловещего вида черный «Олдсмобиль» неизвестного назначения.

Оператор высунулся из кабины машины техпомощи и крикнул шерифу:

– Водолаз передал по рации: он закрепил тросы. Начинаем тянуть!

Шериф махнул рукой в знак того, что сообщение принято, и торопливо зашагал к «Олдсмобилю». Лейни видела, как он постучал в окно, и из него высунулся водитель – рыжеволосый молодой человек в солнечных очках.

Обе дверцы машины открылись. С пассажирского сиденья выбрался человек и, сгорбившись, приблизился к краю обрыва. Лейни поняла, что это Джеймс Ролинс.

Жалость кольнула ее.

Джеймс, шериф и еще один человек в строгом костюме оказались так близко, что Лейни разобрала слова шерифа:

– Не стоило бы вам подходить. Не знаю, в каком состоянии…

Мотор машины техпомощи взревел, и уходящие в воду тросы натянулись.

– Сейчас вытянут, – выдохнул Уэй. – Наверное, зацепился за что-то.

Никто ему не ответил. Все напряженно ждали.

Появление серебристого «Ягуара» почему-то застало всех присутствующих врасплох, словно бы они ожидали увидеть что-то другое. Как кровь, стекала вода с погнутых бамперов, с разбитого стекла, с пропоротых шин. «Ягуар», как белесый монстр, поднимался из неведомых глубин. Тросы заскрипели, и машина повисла в воздухе, как поднятый на веревках труп.

Дьявол не шевелился. Казалось, он даже не дышал, и тем страшнее показался Лейни его горестный вздох.

– Его машина, – услышала она.

Шериф подбежал к машине техпомощи, коротко переговорил с оператором и крикнул:

– Водолаз поднимается! В машине никого нет.

Уэй вздохнул с облегчением, но тут опять раздался голос шерифа:

– В машине никого, но… в воде мертвое тело.

– Престон, – простонал Дьявол.

– Нет, – закричал шериф, – это не ваш внук. Мы не знаем, кто это. Вероятно, «Ягуар» сдвинул камни при падении. Водолаз передает, что тело пролежало там какое-то время.

Дьявол шагнул вперед, хватая руками воздух.

– Броди…

Луч надежды осветил его лицо, и шериф не сразу ответил ему:

– Нет, мистер Ролинс. Водолаз утверждает, что это женщина. Не знаю уж, как он разобрался там, в темноте.

Наступила мертвая тишина.

– Что еще за женщина? – выговорил наконец Уэй.

 

Глава 15

– Меня колотит от страха, – призналась Эбби Хорнер и передернула плечами. – Человек пропал без вести, в каменоломне неизвестный труп… Я сегодня ночью глаз не сомкну.

– У нас тут появился маньяк-убийца, вот что я вам скажу, – громко объявил Бен Сандерс, перекрывая гул голосов в гостиной. – И это еще не конец, помяните мое слово.

Весь Спрингс, казалось, забыл, что «Магнолия» пострадала от бури, и ресторан временно закрыт. Обыватели стянулись сюда просто потому, что в городе не было другого места для общественных собраний.

– Это в самом деле машина Престона? – тихо спросила Дебора у дочери.

– Да, – ответила Лейни, глотая комок в горле.

– Значит, он, наверное…

Дебора не договорила. Молчала и Лейни.

– Не верю, что та женщина по доброй воле прыгнула в карьер, – громко заявила Белла. – Вот увидите, вскрытие покажет, что ее убили. – Эту точку зрения несколько минут назад уже высказал Бен, и все присутствующие охотно согласились с ним, как сейчас согласились с Беллой. – Молодой Ролинс, знаете ли, любил свою машину. Раз она оказалась в воде, значит, бедняга мертв.

В разговор вступила Альма Форбс, библиотекарша:

– Водолаз сказал, что та женщина пролежала там какое-то время. Что бы это значило? У нас в городе никто не пропадал.

В наступившем молчании любой заинтересованный человек расслышал бы ответ, который, однако, никто не решался произнести вслух.

Старый Бен осторожно заметил:

– Знаете ли, около фермы Ролинса часто крутятся бродяги.

– Так вы считаете, что это какая-нибудь бродяжка? – надменно обратилась к нему Белла.

– А что? Очень даже может быть. Тогда понятно, почему мы ее не знаем.

Белла вдруг сунула палец в рот, как школьница, – жест, нелепый для стареющей матроны.

– А как же тогда, по-вашему, она оказалась в Ло-Джо?

И снова в гостиной «Магнолии» наступило молчание, которое решился нарушить опять-таки Бен:

– Ни одна живая душа не знает, что за сброд живет на ферме и куда они все после сезона деваются. Никто, кроме разве что Колли Ролинса. И только он может ходить в Ло-Джо, не спрашиваясь у Дьявола.

«Наверное, я должен был его убить там, у карьера».

– Нет, – не выдержала Лейни. – Этого не может быть!

Она страстно желала убедить в этом не только всех собравшихся в «Магнолии», но и собственное сердце.

– Ты всю жизнь слепо веришь в этого мальчишку с реки, – насмешливо сказала Белла.

– А что вы хотите? – вмешалась Эбби. – Мальчишку растили как дикого зверя, и вот вам результат.

– Ну да, конечно, – тут же согласилась Белла. – У Колли Ролинса есть деньги и влияние. Альберт решил, что Колли должен стать в нашем городе царем и богом. Наверное, Колли возомнил, что и убийство сойдет ему с рук.

В гостиной поднялся ропот.

– Святую правду говорите, мэм, – сказал один из фермеров, сосед Бена, крупный, широкоплечий мужчина.

– Сюзан, о ком это они говорят? – послышался тихий голос Оливии. Старая леди и ее компаньонка, никем не замеченные, только что вошли в гостиную. – Лейни, – продолжала Оливия, – мы гуляли в саду и увидели, что тут полно людей. Почему все в гостиной? Надо же подавать ужин.

– Тетя, сегодня в «Магнолии» ужина не будет, – негромко сказала ей Дебора.

– Мисс Ливи, идемте домой. – Сюзан решительно взяла хозяйку под руку. – Незачем вам слушать злобные сплетни.

– Злобные сплетни? – возмутилась Белла. – Не смейте так говорить, Сюзан Макалистер! Это не сплетни! Кто-кто, а Оливия должна знать, что Колли способен убить Престона. Я надеюсь, она еще помнит, как они на ее глазах чуть не подрались из-за детской свистульки. Я-то, во всяком случае, помню. И вы тоже, Уэй! – воскликнула она, заметив, что помощник шерифа появился в дверях за спиной Оливии. – Я слышала, что несколько дней назад в Ло-Джо у них вышла стычка еще почище.

– У вас, Белла, всегда надежные источники информации, – проворчал Уэй.

– Это правда, что он тогда подрался с Престоном и жестоко его избил?

– Правда, – признался Уэй.

– Значит, наш долг – разыскать его и вздернуть на виселице, как бывало в старые времена, когда в стране был порядок, – отчеканил Бен. Он заметно приободрился в присутствии представителя закона. – Нам всем понятно, что там произошло.

– И он от нас не уйдет! – решительно поддержала его Эбби. – Теперь этого ублюдка не спасет и сам Дьявол, потому что он убийца, это ясно как день.

– И мы должны его остановить! – прогрохотал широкоплечий сосед Бена.

Не выдержав, Лейни бросилась к двери. Тетя Оливия испуганно ухватила ее за руку.

– Лейни, почему они так плохо говорят про Колли?

– Потому что они его не знают.

– Но мы-то его хорошо знаем! Нельзя допустить, чтобы с ним что-нибудь случилось, – возразила Оливия.

– На сей раз закон восторжествует! – торжественно провозгласила Белла.

Лейни опрометью выбежала из гостиной. Не останавливаясь и не сбавляя шага, она пересекла газон и влетела в темную кухню дома тети Оливии.

Какое право имеют они говорить о Колли как о преступнике? Маленький колдун, который вытащил ее из реки, плакал, когда умер Чарли, а потом сдержал слово чести, данное ее матери, – этот человек не мог совершить преступление, в котором все его обвиняют. Он же мягок на самом деле, он добрее всех в этом городе.

Колли – не убийца.

– Лейни.

Дебора нерешительно остановилась в дверях кухни.

– Мне нужно с ним поговорить! – крикнула Лейни.

– С Колли?

– Дьявол считает, что Колли мертв. А если он прав? Если я его никогда больше не увижу? Тогда все будут довольны, верно?

Она принялась колотить кулаками в стену.

– Я никогда не желала его смерти, – возразила Дебора.

– Мама, – Лейни перешла на шепот, – я старалась возненавидеть его. Но я не могу.

– Я же не просила тебя его ненавидеть.

– Ты не хочешь, чтобы мы были вместе.

Дебора не ответила, но по ее печальному лицу Лейни могла бы увидеть, что не ошиблась.

– Так было бы проще. Я боюсь его.

– Не надо, мама. Не надо бояться Колли. – Слова матери изумили Лейни. Какие бы противоречивые чувства она ни испытывала к Колли, к ним никогда не примешивался страх. – То, что он сделал, ужасно. Но он не такой, как говорят Белла и Эбби. Он же не хотел убивать папу. Он только защищался.

Впервые она произнесла вслух эти слова. Вдруг она поняла, насколько нелепа причина, заставившая ее враждебно относиться к Колли на протяжении трех лет.

Дебора приблизилась к дочери.

– Теперь это все не имеет значения. Джон умер. Может быть, ты простила Колли, но сможешь ли ты забыть?..

Лейни отшатнулась.

– Не знаю. Смогу ли я смотреть на него и видеть маленького колдуна, а не папу – на полу, в крови? Не знаю. Но я не могу полюбить другого. Что же мне делать?

– Мне нечего тебе сказать, дочка. Я не могу больше противиться неизбежному. Я с самого начала, с первого раза, как увидела вас вместе на реке, поняла, насколько сильно то, что связывает вас. И я испугалась. Мне казалось, что ты найдешь кого-то другого, против кого Джон не станет возражать, но видела, что надежды мои бесплодны.

– Мама, я старалась.

Дебора отбросила черную прядь Лейни со щеки.

– Я знаю, родная. Ты заставила себя поверить, что Колли намеренно убил Джона, потому что таким образом ты могла возненавидеть его. Но ненависть поглотила тебя целиком, как прежде любовь. И у тебя не оставалось душевных сил, чтобы обвинять себя. Но винить некого, Лейни. Я любила Джона, но хорошо знала, каким он становился, когда вспоминал гибель Бет.

– Мама, это невыносимо, когда весь город говорит о нем то самое, что я о нем думала все эти годы. – Она умоляюще взглянула на мать. – Послушай, я хочу сказать тебе, что Колли мог убить Престона. Когда ему что-то надо, он ни перед чем не остановится.

Дебора тихо вздохнула.

– Да, это правда. Дьявол может быть доволен. Он добился того, чего хотел, когда воспитывал в Колли жестокость. Он не в состоянии причинить зло тебе, но другому… Тому, например, кто попытается украсть тебя у него… Они говорят, что он дикарь. Они все тоже боятся его.

– Но он не убивал Престона, – упрямо сказала Лейни. – Он мог бы его убить, но в открытой драке. А потом не стал бы скрываться. Он дал бы себя арестовать. Он не стал бы прятать тело в колодце. – Голос ее задрожал. – Так где же он? Я не верю, что он умер. Послушай, мама, если его найдут, что с ним будет?

Колли выбрал именно это место для укрытия, потому что знал: никому, в том числе Дьяволу, не придет в голову искать его здесь. Ему требовалось время, чтобы поразмыслить о том, что сделано, и решить, что делать дальше.

Ночь была жаркая, ветер не колыхал кроны деревьев. Колли провел здесь трое суток и не слышал ни единого звука, кроме жалобной песни козодоя да стрекотания сверчка в стене.

Наверное, снаружи было прохладнее, а земля не могла быть жестче пола, на котором он ворочался, стараясь заснуть, но стены давали ему ощущение безопасности. Слишком тяжела была борьба с собой, которую он вел все это время.

И еще по одной причине он выбрал своим убежищем именно этот заброшенный дом в конце Мартин-Холлоу-роуд. Здесь жила и играла Лейни. Когда-то этот дом принадлежал Джону Торну, потому никто не придет сюда в поисках Колли. Здесь и только здесь он сможет найти ответы на многие вопросы.

«Лейни, прости меня», – мысленно молился он, глядя на потемневшие от времени стены.

Как он позволил себе настолько потерять голову? Он оказался именно таким, каким она, по-видимому, считала его. Таким, каким желал сотворить его Дьявол. Он совершил страшное деяние, отдавшись на волю самых темных мужских страстей – злобы, похоти, ревности.

Но ведь существует любовь. Он любит Лейни, и она когда-то любила его. Это никоим образом не оправдывает его, но хотя бы удержит от самоубийства.

«Так жить нельзя. Мне безразлично, как поступит Дьявол, и пусть весь мир катится в ад вместе со мной. Но мне нужно помириться с тобой, Лейни Торн».

– Что такое? Колли нашли, да? Нет? – завопила Лейни, едва Уэй показался на пороге кухни в среду утром.

– Не надо истерики, Лейни. Я должен задать тебе несколько вопросов, только и всего. – Уэй кивнул на распахнутую дверь, приглашая Лейни выйти на залитое утренним солнцем крыльцо. – Ты можешь мне не отвечать, но тогда тебе придется ответить Джеймсу и частному детективу из Нэшвилла, которого он нанял. Я приехал затем, чтобы предупредить тебя.

– О чем предупредить? – Она посмотрела на него с недоумением.

– «Ягуар» обыскали. Ничего особенного не нашли. На заднем сиденье лежали чемоданы Престона; по-видимому, он собрался уехать с фермы. А в отделении для перчаток был ключ. На бело-голубой ленточке.

Лейни словно обожгло кипятком. Значит, Уэй знает.

– Ты дала ему этот ключ?

Она тупо кивнула.

– Я знаю, для чего. – Он отвернулся, чтобы случайно не встретиться с нею взглядом. – Объяснения мне не нужны. Я только хочу знать, когда.

– В субботу.

Уэй сокрушенно кивнул.

– Это… Это плохо.

– Почему?

– Потому что это означает одно: ты видела его последней.

Нервным движением Лейни убрала прядь волос за ухо.

– Разве меня можно обвинить на этом основании?

– Нет – если он вышел из «Магнолии» целым и невредимым.

Лейни не могла говорить; стыд душил ее.

– Лейни, скажи мне, что он был жив и здоров, когда вышел отсюда.

Внимательные глаза Уэя читали раскаяние на ее лице.

– Думаю, да. Я спала.

– Он даже не разбудил тебя, уходя? – очень серьезно спросил Уэй.

Теперь придется говорить правду.

– Он прислал бутылку джина, и я напилась. Я почти не помню, что было в ту ночь.

Щека Уэя непроизвольно дернулась.

– Тогда понятно.

– Что тебе понятно?! – взорвалась она. – Ну да, ты был прав. Ты предупреждал, как погано я буду себя чувствовать после этого.

Уэй долго не решался задать следующий вопрос.

– А где был Колли в то время, как ты находилась в постели с Престоном?

– В моем сердце, – прошептала она с отчаянием. – В сердце…

Уэй вздохнул и опустился на плетеный стул.

– Лейни, родная моя, ну что мне с тобой делать? И как нам объяснить этот ключ в его машине?

– Это моя проблема.

– Да, знаю. – Уэй резко поднялся на ноги. – Покажи мне комнату. Прямо сейчас, пока частный детектив еще не узнал от шерифа про ключ. Сам по себе ключ ничего не доказывает: мало ли откуда он у Престона. Мы что-нибудь придумаем. Но надо убедиться, что в комнате не осталось улик против тебя. Тетя Дебора не переживет, если эта история выплывет наружу.

Он прав. Мама не должна ничего узнать.

– Идем, Уэй.

Она всегда любила эту комнату в конце коридора, но в этот раз ей не хотелось входить туда.

Увидев засохший букет роз на столике возле кровати, она отвернулась.

Уэй же не колебался. Он внимательно осмотрел свежезастланную постель, столик, ковер на полу.

– Тут ничего не изменилось с тех пор, как ты вышла отсюда?

Лейни покачала головой.

– Он отсюда ничего не забрал?

– Нет.

Уэй открыл платяной шкаф, и полупустая бутылка ярко сверкнула в солнечных лучах.

– Ого! Неужели ты столько выпила, ожидая Престона? Ты хоть что-нибудь помнишь?

– Почти нет, – призналась Лейни.

Уэй сунул бутылку под мышку.

– Идем отсюда.

Он пропустил Лейни вперед, повернулся, чтобы закрыть дверь, и бутылка выскользнула. Он успел задержать носком ботинка ее падение, и она не разбилась. Уэй наклонился, чтобы подобрать бутылку, и внимание его привлекло непонятное пятно на полу возле двери.

– Что такое? – обеспокоенно спросила Лейни.

– Не знаю. Похоже, отпечаток подошвы. Но это не грязь. – Он потрогал пятно пальцами и определил: – Цемент.

Лицо Лейни прояснилось.

– Ну да, в тот день рабочие ремонтировали заднее крыльцо, куда упало дерево. Еще они собирались замуровать вход в погреб. Наверное, Престон наступил…

– Не думаю. Престон оставил машину на задней стоянке, верно? Насколько я понимаю, он не стремился афишировать свой ночной визит? Зачем же ему проходить мимо погреба? А если это не он, то кто?

Лейни вдруг вспомнила человека, которого видела и в субботу возле двери погреба, и накануне возле затопленного карьера. Что-то болезненно сжалось у нее в груди.

– В субботу здесь был Ллойд Тейт.

Интересно, почему из всех субботних посетителей ей запомнился именно Ллойд?

– М-да, странно, – пробормотал Уэй. – Я ведь наводил о нем справки, сам не знаю почему. И ничего не сумел установить. Он утверждает, что он из Мемфиса, но там такой житель не зарегистрирован. Никто в окрестностях о нем не слышал.

Когда Уэй покинул «Магнолию», Лейни устроилась в качалке в углу большой гостиной. Она решила восстановить в памяти ночь с субботы на воскресенье.

Приходил Престон и спал с ней. Почти невыносимо думать об этом.

И все же против ее воли ее тянуло к другому, потрясающему, волшебному воспоминанию. Она решила, что с ней Колли, и захотела его, и он накрыл ее и вобрал в себя.

Она прикрыла глаза и отдалась воспоминаниям о слепом наслаждении, испытанном в те минуты. Она целовала его пальцы, а он положил руку…

Лейни опустила голову, отгоняя воспоминание. Все равно оно ложное. Колли не было с ней. И она ничего не может сказать Уэю.

Пусть найдут Колли и Престона, пусть оба они будут живы, тогда она посмотрит на них обоих, разберется в себе и решит…

– Грезишь, Лейни?

Тихий голос тети Оливии вывел ее из забытья, и она выпрямилась в качалке.

– Я не сплю, тетя.

Прохладная, пахнущая розами ладонь погладила ее по щеке.

– Какая разница? – Оливия усмехнулась. – Когда я сижу здесь и не сплю, ко мне приходят лучшие мои сны.

Старуха взяла с соседней качалки кота, уселась и положила животное себе на колени. Кот довольно замурлыкал.

– Знаешь, Лейни, жизнь уже течет мимо меня. Бывают дни, которые я помню совсем ясно, а иногда я как в тумане, ничего не вижу четко. Сегодня вот у меня с головой все в порядке. Пока, по крайней мере. Я вот вижу, что тебя что-то беспокоит.

С тетей Оливией можно разговаривать откровенно. Бедная старушка скорее всего и не вспомнит, о чем шла речь, она скоро опять погрузится в свой туман.

– Колли пропал. Где он? Ему ведь некуда идти.

– Он твой. Ты дала ему свисток. Что же он не приходит к тебе?

Лейни оторвала взгляд от своих рук и посмотрела старухе в глаза.

– Я думала, мне не нужно, чтобы он приходил. Из-за папы.

– Из-за папы? Твоего? Или – моего? Ты ведь его не знала, детка? Хорошим, хорошим человеком был Лэнсинг Блэкберн, но он ненавидел того, кого я любила. И вот я научилась ненавидеть папу.

Оливия не услышала, что ответила ей Лейни. Ей вспоминалась ее собственная жизнь.

– Я и не знала, насколько я возненавидела его, пока не нашла сейф. – Оливия теребила пуговицу; на руках ее сквозь тонкую кожу просвечивали голубые жилки. – Я даже Сюзан не показывала, она не поймет. А ты, Лейни, может быть, поймешь. Ты должна это увидеть.

Лейни удивленно подняла голову. Оливия расстегнула три верхние пуговицы на платье и достала из-за небольшого корсажа бумажный квадратик.

– Прочти, – прошептала Оливия.

Лейни осторожно развернула лист. Бумага пожелтела и сделалась ломкой от времени.

Это было письмо, написанное четким почерком. Чернила были такими густыми, что даже шестьдесят лет спустя можно было прочитать каждую букву.

«Я знаю, что это такое», – с горечью подумала Лейни.

Дорогая Оливия!

Твой отец говорит, что убьет меня, если я подойду к тебе еще раз. Но жить без тебя – хуже смерти. Я готов умереть ради тебя. Если ты любишь меня так же, как я тебя, то сумеешь оставить его и «Магнолию». Выходи в пятницу в полночь к каменному погребу.

Мы уедем из Спрингса. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Будь моей женой.

Твой Альберт.

Альберт. Старик, которого в Спрингсе прозвали Дьяволом. Человек, которого Лейни ненавидела за ту жизнь, которой Колли пришлось жить. Человек без души и сердца.

Этот человек шестьдесят лет назад написал такое письмо. Он стоял в темноте у погреба и ждал любимую женщину, а та не пришла.

– Ты отказалась от него из-за отца, как я отказалась от Колли. Да?

Оливия медленно покачала головой.

– Нет. Я не отказалась от него. Отец не давал мне с ним видеться. Он не подпускал Альберта ко мне. А я ждала, потому что думала: если Альберт любит меня, то найдет способ прийти ко мне.

Она опустила голову и ткнулась лицом в черную кошачью шерсть. Когда она выпрямилась, в глазах ее стояли слезы.

– Я стояла на пороге «Магнолии» в тот день, когда Альберт проехал мимо на свадьбу, – продолжала она. – Я хотела, чтобы он увидел меня в тот день. Я хотела напомнить ему о его любви ко мне. У него была коляска с откидным верхом. Он стоял и смотрел назад. На меня. Солнце светило ему в спину, и волосы отливали синевой. – Она закрыла глаза. Из-под век выкатились слезы. – Я не понимала, как он может жениться на ней.

– Тетя, но ведь ты не ответила на его письмо. Ты не пришла к нему, когда он ждал тебя, – осмелилась возразить Лейни.

Оливия взяла письмо из ее руки.

– Я впервые увидела это письмо только на следующий день после урагана, – со вздохом объяснила она.

И тут Лейни открылась правда.

– Отец, должно быть, нашел это письмо. И не отдал мне. – Оливия с нежностью погладила листок бумаги. – Все эти годы прошли понапрасну.

– А если бы письмо дошло, ты бы уехала с Альбертом Ролинсом.

– И ни за что не вернулась бы, детка. Мне не было дела до того, что он – простой шахтер и у него нет изысканных манер.

Лейни почувствовала, как комок подступает к ее горлу.

– А ты бы любила его по-прежнему, если бы он сделал что-нибудь плохое твоему отцу?

– У папы был большой пистолет. Знаешь… револьвер с перламутровой рукояткой. – Оливия с трудом поднялась с качалки. Лицо ее было торжественно-печально. – Не знаю, отчего я его так хорошо запомнила. Папа поклялся убить Альберта, если еще раз увидит его в «Магнолии». Он бы так и сделал, я верю. Он даже нанял человека, чтобы тот следил за Альбертом.

Она повернулась и пошла к двери.

– Осторожнее, тетя!

Лейни быстро вскочила и подхватила старую даму под руку, чтобы та не споткнулась о порог.

Оливия ласково погладила внучатую племянницу по голове.

– Тот, который хотел ударить Альберта… Он плохой человек.

– О ком ты говоришь, тетя?

– Ты его знаешь. Ты с ним говорила. Он приходил в «Магнолию». Ну, тот, у которого был твой свисток. Он еще не хотел его отдавать, пока Альберт его не заставил.

– Престон? Тетя, это же Колли его…

Лейни увидела, что договаривать не стоит. Туман возвратился. Оливия приняла Колли за его деда, и теперь любые объяснения только сильнее запутали бы ее.

– Берегись его, Лейни. Он плохой. Я чувствую. Это неважно, что его нанял папа. Папа иногда плохо разбирается в людях.

– Я буду осторожна.

– Вот и славно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Оливия смущенно засмеялась. – Ой, что же это я… Дочь не должна дурно говорить об отце. Но дочери оставляют отцов, чтобы стать женами. Любить мужчину – в этом нет ничего плохого. Плохо, когда высыхает сердце. Тогда перед тобой только череда пустых лет. Тогда не стоит жить.

Лейни обняла старую тетку. Ей было смертельно жаль ее, молодого человека, который ее любил, себя и того, кого любила она сама и кого никто не мог найти. Оливия опустила голову ей на грудь, и так они стояли, обнявшись, и погружались в прошлое.

 

Глава 16

Едва Дебора вставила ключ в замочную скважину входной двери, как услышала немного виноватый голос шерифа:

– Дебора, мне очень неловко отрывать вас от ваших забот, но у меня ордер на обыск. Джеймс Ролинс и его частный детектив настояли на обыске в «Магнолии», поскольку в автомобиле Престона обнаружен ключ от одного из ваших номеров.

Шериф Дэрил Роберсон кивнул на автостоянку, точнее, на двоих мужчин, дожидавшихся возле черного «Олдсмобиля».

Дебора распахнула дверь.

– Входите. Но я понятия не имею, откуда у Престона наш ключ. Скорее всего он подобрал его где-то в день после урагана. У нас тогда побывал чуть не весь город, и многие мелочи мы до сих пор не можем найти.

Лейни тихо прошла в гостиную. Она не решалась взглянуть на Уэя, стоявшего за спиной шерифа. Ее кузен не ошибся: еще не наступил вечер, а пресловутый ключ уже привел сыщиков в «Магнолию».

– Эй, заходите! – крикнул шериф Джеймсу и частному детективу. – А ты, Уэй…

Старый грузовик, громыхая, на довольно большой скорости въехал на стоянку и затормозил возле «Олдсмобиля». Из кабины вылезли Бен Сандерс и еще двое фермеров. Все трое были одеты совершенно одинаково – рабочие костюмы, сапоги, кепки.

– Что этим-то тут понадобилось? – недовольно проворчал Роберсон.

– Ребята, что вы здесь делаете? – закричал им Уэй.

Троица шла вслед за Джеймсом, не останавливаясь. Бен решил ответить вопросом на вопрос:

– Мы слышали, вы тут обыск устраиваете. Это правда?

– Не ваше дело, – огрызнулся шериф. – Отправляйтесь по домам.

– Как это не наше дело? – воскликнул широкоплечий сосед Бена, принимавший участие во вчерашней беседе в «Магнолии». – У меня, если хотите знать, жена и трое детей, и мне не хочется, чтобы Колли Ролинс ошивался поблизости.

– Это точно, – поддержал его молодой фермер, которого Лейни не знала. – Говорят, бабу, которую нашли в карьере, кто-то изнасиловал. Что же это за зверь, а?

– Вранье, – твердо сказал Уэй. – Что с ней случилось, пока неизвестно.

– Хватит сказки рассказывать, Боулс, – буркнул шериф, обращаясь к молодому фермеру. – Обыск – это обыкновенное следственное действие. Нечего шум поднимать из-за этого.

– Объясните-ка это всему городу, милейший. Мы-то своим умом доперли, что вам уже пора прийти сюда и задать вопросы кое-кому. Колли-то не только от Престона и от той бабы избавился, вот что я вам скажу. А вы ответьте-ка мне, что случилось с Джоном Торном три года назад? – наседал на шерифа Бен, сверкая глазами в сторону Лейни и Деборы.

Лейни побелела, а из горла ее матери вырвался сдавленный стон.

– Папа здесь ни при чем, – сказала Лейни, стараясь, чтобы ее слова прозвучали твердо.

Бен как будто только что заметил ее.

– Элейна Торн. А вы молодчина, шериф, что не спускаете ее с поводка. Это лучшая приманка для дикаря Ролинса. Он на нее клюнет, когда-нибудь да клюнет. Наверное, из-за нее-то и умер Джон, вот почему она сейчас не на дне карьера.

– Молчать!

Уэй, сжав кулаки, шагнул к Бену, но шериф перехватил его руку.

На лице частного детектива отразился живой интерес.

– Ее допрашивали? – осведомился он у шерифа.

– А с чего, собственно, ее должны были допрашивать? – тут же вмешался Уэй. – Она к делу никаким боком не причастна.

Джеймс мрачно распорядился:

– Осмотрите комнату, ключ от которой был у Престона.

– Мы обязательно вам поможем, – заверил Джеймса шериф. – И я, и Уэй. – Он повернулся к Бену: – Чтобы я вас здесь не увидел, когда мы выйдем.

– Весь Спрингс вам скажет, что вы должны немедленно поймать эту бешеную собаку и дать порядочным людям жить спокойно, – заявил фермер, которого шериф назвал Боулсом.

Все вошли в «Магнолию», только Лейни задержалась на пороге. Оглянувшись на троицу фермеров, она ясно поняла, что они не пощадят Колли, если он им попадется.

– Эй, детка! – крикнул ей молодой Боулс. – У меня в кузове винтовка, а в ней пуля. Специально для Ролинса. Надеюсь, он крепко тебя целовал, а то больше ты от него ничего не дождешься, стоит мне только его увидеть.

Лейни не сомневалась в его словах. Она с треском захлопнула за собой дверь и в страхе закричала:

– Уэй!

Колли решился. Сейчас или никогда. Дольше ждать нельзя. Ему необходимо увидеть Элейну. Поскольку его грузовик остался на ферме, ему придется идти пешком. Той же дорогой, которой он добрался до старого дома Торнов три дня назад.

Какие слова должен найти мужчина, чтобы признаться любимой женщине в самом страшном из людских грехов? Колли долго размышлял и не находил ответа. К тому же он ясно видел, что может потерять навсегда все, что ему дорого в жизни.

И все-таки он должен признаться, а там будь что будет.

У ворот, ведущих в Ло-Джо, он свернул с Мартин-Холлоу-роуд в поле, но не в сторону старого карьера.

Отсюда до «Магнолии» следовало идти прямо, но самой гостиницы не было видно за деревьями.

Он миновал границу, отделявшую земли Ролинсов от земель Блэкбернов и остановился, когда разглядел зелень в саду мисс Оливии и силуэт «Магнолии» вдали. Пот лил с него градом, не только из-за жары и усталости, но главным образом из-за нервного напряжения.

Он обязан найти в себе достаточно смелости. Тогда придут нужные слова. Только бы она смогла простить.

Колли глубоко вздохнул и зашагал дальше. К Лейни.

– Горячие головы, – усмехнулся шериф. – Я эту троицу знаю много лет. Сейчас весь город гудит как растревоженный улей, но люди скоро успокоятся.

– Человек, который напуган, опаснее всего, – глубокомысленно заметил частный детектив. Он уверенно двигался по комнате, заглядывая во все углы.

Лейни не обращала на него внимания. Обыск, которого она так страшилась еще утром, сейчас потерял для нее всякий смысл.

– Он сказал, что у него винтовка.

– Почти все фермеры возят с собой оружие, – спокойно возразил шериф. – Хорошо, пусть они точат зубы на Колли. Прежде чем застрелить его, им придется его найти. А уж если они сумеют найти его…

За окном раздался чей-то пронзительный крик, и все пятеро, находившиеся в угловом номере гостиницы, застыли.

Лейни оттолкнула Джеймса Ролинса и опрометью выскочила на балкон.

Прямо под ней, возле угла здания, стояла Белла Фостер. Лейни настолько не ожидала увидеть ее, что не заметила стоящего под раскидистым деревом мужчину. Вдруг послышался характерный треск, и Белла снова взвизгнула.

Выстрел!

Человек по фамилии Боулс вновь вскинул винтовку. Сверху он казался лишь неясной тенью, почти скрытой низко свисающими ветками, но Лейни теперь явственно видела, как дуло его ружья медленно поворачивается вслед за целью.

А целью был движущийся среди высокой кукурузы человек, чьи черные волосы сверкали в лучах безжалостного солнца.

Ужас обжег ее с головы до пят.

– Колли! Нет! Нет!

Когда Колли вышел из зарослей кукурузы на задний двор «Магнолии», шуршание стеблей кукурузы и собственное тяжелое дыхание не помешали ему услышать громкий женский крик. Он остановился, щурясь и озираясь по сторонам.

Блеск металла. Ствол ружья.

Какой-то идиот целится в него.

Повинуясь инстинкту, Колли нырнул обратно в кукурузу. Прогремел выстрел, и пуля взрыла землю у его ног.

Решительно ничего не понимая, он упал и прикрыл голову руками.

Что здесь происходит? Почему стреляют?

– Вижу его! Вон он!

Мужской голос был незнаком Колли, но громкий крик Лейни он не мог перепутать ни с чем.

Он приподнял голову, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, что Лейни бежит к нему не разбирая дороги.

Сейчас она окажется между Колли и смертоносным дулом. Закричала еще какая-то женщина, не Лейни.

Боже, неужто этот негодяй ее застрелит?

– Колли! Колли!

Она зовет его; теперь он не сомневался в этом. Опять сверкает ствол. Неужели Лейни не видит?

– Лейни! Ложись! Прочь отсюда! – Колли вскочил и помчался ей навстречу, не переставая кричать: – У него ружье!

Она резко остановилась.

Колли здесь. Он жив. Больше она ничего не хотела знать. А потом вспомнила.

– Беги! – выпалила Лейни, задыхаясь. – Они не в меня, а в тебя стреляют!

Что? Что она такое несет? Почему он должен бежать? Неужели он бросит ее в опасности?

– Бросай оружие, Боулс! – закричал Уэй.

Но Боулс и не думал повиноваться. Он сделал шаг вперед и тщательно прицелился.

Не думая ни о чем, Лейни рванулась к Колли, который показался из зарослей кукурузы, сшибла его с ног, повалила на землю и прикрыла собой.

Она не даст им убить маленького колдуна.

– Нет, нет, нет, – жарко дышала она ему в ухо.

Совсем близко грохнул новый выстрел, а потом послышался хриплый голос:

– Если ты его тронешь, я выпущу из тебя потроха!

Дьявол Ролинс. Откуда он здесь взялся?

Лейни едва не потеряла сознание, так велика была ее радость, когда она увидела его синий комбинезон и стоптанные сапоги. Дьявол явился неизвестно откуда, но это значит, что он спасет своего внука.

А Колли лежит под ней. Его сердце громко стучит, она чувствует это. Он горячий, его смоляные глаза широко открыты. Он в самом деле жив.

Смысл происходящего по-прежнему не доходил до Колли. Он понимал только то, что Лейни кинулась к нему и вцепилась в него изо всех сил.

– Бросай оружие, козел!

Голос Уэя. Колли скорее почувствовал, а не увидел, как грозный ствол опускается. После короткой схватки винтовка оказалась в руках помощника шерифа.

– Ты арестован, Боулс.

– Какого черта, Блэкберн! – Боулс облизал пересохшие губы. – Вот настоящий преступник. Ролинс. Арестуй его.

– Благодари создателя, что я вовремя успел сюда добраться, – просипел в лицо Боулсу старый Ролинс. – Если б ты его застрелил, то лежал бы в гробу еще до захода солнца. – Дьявол отпихнул фермера и сказал Колли: – Давай руку, парень.

Колли мягко отстранил Лейни, сел, обнял ее, не обращая никакого внимания на Дьявола.

Что это за люди? Почему здесь Джеймс?

Колли поднялся на ноги и помог встать Лейни.

– Теперь объясните мне, что тут произошло, – растерянно произнес шериф Роберсон, опуская пистолет.

– Я все видела!

Белла Фостер, дрожащая от возбуждения, стояла на том же месте, где Лейни видела ее минуту назад.

– Мы с Альмой пришли навестить Дебору и увидели, что кто-то идет по полю. Когда он зашел в кукурузу, мы решили, что надо бы сообщить Деборе, а потом мы встретили Дэвиcа Боулса и рассказали ему. Он побежал куда-то и вернулся с этим жутким ружьем. Лютый зверь!

Белла молитвенно сложила руки.

– Лютый зверь, – поддакнула из-за ее спины Альма.

– Я крикнул, чтобы он остановился, – стал оправдываться Боулс. – Сдался бы, всего и делов. Я же знал, что это Ролинс. Я волосы его видел.

Теперь все смотрели на Колли. А тот все еще ничего не понимал.

– Твоих рук дело? – гневно спросил он у Дьявола. – Это ты его на меня натравил?

Старик мрачно отозвался:

– Я на свою плоть и кровь убийц не насылаю.

– Это я тебя разыскиваю, Колли. – Джеймс выступил вперед.

– Вы?

Колли в недоумении тряхнул головой.

– Говорил я вам, Колли Ролинс непременно явится сюда! – торжествующе воскликнул Бен Сандерс, обращаясь к Джеймсу.

– Замолчите! – оборвал его Уэй.

Джеймс даже не повернул головы.

– Где Престон? – спросил он.

Колли перевел взгляд с дяди на остальных. Лейни с силой сжала его руку.

– Престон? Откуда мне знать?

– Колли, он пропал, – торопливо объяснила Лейни. – Его не могут найти. А ты где был?

Он взял обе ее руки в свои.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Это ты, подонок, убил моего сына?

Колли напрягся, но Дьявол пришел ему на выручку.

– Прочисти мозги, Джеймс! – зарычал он. – Колли не мог поднять руку на человека, связанного с ним узами крови.

– Нет здесь никаких уз крови! – крикнул Джеймс, наливаясь яростью. – Ты вытащил его из болота и объявил, что он ровня моему сыну, хотя этого щенка Броди прижил с какой-то шлюшкой. Что у нас может быть общего с этим ублюдком? Говори, где Престон? Где мой сын? Где он?

– Убит, естественно, и вот убийца! – Боулс указал дрожащей рукой на Колли. – И ту бабу он убил! И Джона Торна – тоже он, коли вы сами не догадывались!

Мужчины – фермеры, Джеймс, частный детектив, даже сам шериф – невольно приблизились к Лейни и Колли. Лейни показалось, что они намерены схватить Колли, разорвать на части. Она отчаянно крикнула:

– Перестаньте! Оставьте его!

Бен Сандерс заорал ей в лицо:

– А ты потеряла всякий стыд, если цепляешься за Ролинса! Вы с матерью спрятали тогда концы в воду и думаете, мы ни о чем не догадаемся? Дебора! – Он отыскал глазами белую как мел женщину. – Дебора, Ролинс у них в руках. Теперь можешь сказать правду. Он убил твоего мужа? Нечего тебе теперь бояться. Говори!

Наверное, целую минуту в ушах присутствующих звенело это яростное «говори!».

Чистый голос Лейни разрезал тишину:

– Оставьте маму в покое. Она покрывала меня, а не Колли. Я вам все расскажу.

Она вырвала руки у Колли. Наверное, так же прямо стояла Жанна д'Арк, когда ее мучители разжигали костер.

– Лейни, – в ужасе прошептала Дебора.

Колли рванулся к Лейни, но шериф удержал его и сказал:

– Лейни, вы ничего не обязаны им объяснять.

– Нет, я хочу, чтобы они знали. – Она гордо тряхнула головой и посмотрела в глаза своим самозваным судьям. – Довольно слухов. Три года назад я решила убежать вместе с Колли. В ожидании темноты мы спрятались в одной из старых хижин у реки. Папа нашел нас…

Голос изменил ей, и Боулс воспользовался паузой:

– А что именно он увидел, мы все догадываемся.

На этот раз шериф не успел задержать Колли. В мгновение ока он оказался рядом с Лейни.

– Не надо, Лейни, молчи.

Но она его не послушалась.

– Папа вышел из себя. Он оттолкнул меня, и я ударилась головой о стену так, что почти потеряла сознание. Потом он ударил Колли вилами…

– Врешь, – тут же перебил ее Бен. – Я знал Джона, он бы мухи не обидел. И давно ты, Элейна, лжешь ради своих Ролинсов?

Она пропустила мимо ушей несправедливое обвинение.

– Колли, покажи им.

Он не сразу понял, о чем она просит, а потом пробормотал в смущении:

– Что ты, не надо…

Лейни же не сводила взгляда с разъяренных лиц фермеров.

– Они в глаза называют тебя хладнокровным убийцей. Тебе это безразлично?

Колли положил руки ей на плечи и развернул ее к себе.

– Что мне до них, Лейни? Мне важно только, чтобы ты знала правду.

Ее глаза решительно сверкнули.

– Тогда покажи им – ради меня. Мне надоело молчать. Мне надоело слушать, как они оскорбляют тебя.

Колли повернул голову к Деборе:

– Остановите ее. Вы ее мать. Она уничтожает себя и добрую память отца, когда это совершенно не нужно. Прошло три года, к чему ворошить старое?

Дебора закрыла лицо руками и покачала головой:

– Нет. Она права. Пусть тайное станет явным.

Лейни вцепилась в майку Колли.

– Так покажи им!

Колли мягко отстранил ее руку.

– Ладно, если ты настаиваешь, Лейни.

Однако еще секунду он колебался, а потом решительно рванул майку на груди. Послышался треск.

– Боже, – ахнула Белла и прикрыла ладонью рот.

Глубокие белые шрамы были различимы так же явственно, как и недавно в карьере. Но сегодня они приобрели страшное значение. Они уличали Торна в том, что он намеревался совершить жестокое убийство.

– Вот что сделал тогда папа. – Лейни вдруг погладила пальцами длинный шрам. – Произошла драка. И папа погиб. Но это нельзя назвать убийством.

Все затаили дыхание. Колли медленно осознавал, что Лейни признала это вслух. Она сама сказала, что это не было убийством.

– Лейни, сколько лет я ждал, чтобы ты произнесла эти слова, – сказал он упавшим голосом. – Почему ты не сделала это раньше? А если теперь слишком поздно? Ты еще не знаешь, что я совершил.

Эти слова вывели зрителей из замешательства.

– А что? – рявкнул Джеймс. – Что именно ты совершил?

– В общем, Торн мертв, – вставил Боулс. – Теперь остаются Престон и женщина.

– Какая еще женщина?

– Не надо ничего говорить, – вмешался Уэй. – Продолжим разговор позже. Вас необходимо ознакомить с вашими правами.

– Хватит! – гаркнул Дьявол. – Он не собирается признаваться в убийстве. Он даже Торна не убивал.

– А кто же тогда его убил? Лейни? – ехидно осведомился Бен.

– Нет, я. – Старик заметно задыхался.

Сердце Лейни замерло в груди.

– Я вошел в дом после того, как Колли потерял сознание. Торн накинулся на него и замахнулся вилами. Он хотел отнять у меня Колли, мою плоть и кровь. Я оттолкнул Торна, он поскользнулся в луже крови – крови Колли! – и упал навзничь. Вилы все еще были у него в руке, и я направил их…

– Молчите! – закричала Дебора. – Хватит! Я больше не выдержу.

– Ты?! – Колли шагнул к деду.

– Я убил его, потому что защищал своего внука. Ведь и Джон защищал свою дочь. И только один из нас мог тогда победить. И победил я.

Лейни заговорила первой, и голос ее дрожал:

– Почему вы не рассказали раньше?

Дьявол криво усмехнулся: – Догадайся сама, девочка.

– Ты хотел, чтобы она ненавидела меня, ведь так? – бросил Колли.

– Если бы это было возможно. – Не дожидаясь ответа, старик повернулся к шерифу и бросил винтовку к его ногам. – Думаю, мне придется проехать с вами.

Шериф задумчиво кивнул:

– Да, мистер Ролинс. И Колли тоже. У нас к вам еще очень много вопросов. Мы до сих пор не знаем, где Престон.

– Советую вам прежде всего позвонить вашему адвокату, – неожиданно вмешался частный детектив.

Дьявол мотнул головой:

– Ни к чему. А вот тебе, Колли…

Он хотел было положить руку Колли на плечо, но потом передумал.

– Мне от тебя ничего не нужно. – Колли повернулся к помощнику шерифа. – Где ваша машина?

Уэй кивнул в сторону стоянки и пошел вперед. Колли двинулся за ним. Старик, приволакивая ногу, последовал за ними. Дойдя до машины, он негромко сказал:

– Колли.

Тот не дрогнул и не повернул головы. Но Дьявола это не смутило.

– Я стар. Мне уже все равно. А вот ты, парень, плохо понимаешь, что тебя ждет, если Престона найдут мертвым. Тебя распнут. Ты ничего им не объяснишь.

– Какое тебе дело? – ровным голосом произнес Колли. – Блэкберн, отвезите меня в тюрьму или куда хотите.

– Я отвезу вас на допрос, – нерешительно сказал Уэй.

А старик опять обратился к внуку:

– Что тебе нужно, Колли? Я все для тебя сделаю. Все.

Колли наконец повернулся к деду, и рот его скривился – он больше не мог сдерживаться.

– Мне нужна Лейни и та жизнь, которую мы могли бы прожить, не вмешайся Торн и все прочие. Ты можешь мне это дать?

– Ты же знаешь, что нет.

– Тогда чего же я могу хотеть?

Дьявол помолчал.

– Ничего, – сказал он, опустив голову. – Ничего.