Глава 17

Колли не убивал ее отца.

Роберсон задавал Лейни множество вопросов – насчет отца, Альберта, Колли, – и она автоматически отвечала на них, а в голове ее билось: Колли не убивал папу.

Всего четыре слова, но в них правда, а это значит: можно опять жить.

Мама, беседуя с шерифом, все время плакала. А потом в гостиной мисс Оливии появился доктор Максвелл. Во время допроса он нервно теребил дужку очков. Его показания вполне согласовывались с признаниями Дьявола. Доктор не сомневался, что Колли не мог убить Торна. Он сам потерял столько крови, что его удалось спасти только чудом.

Шериф закончил допросы за несколько минут до полуночи и собрал всех заинтересованных лиц.

– По законам штата Альберту Ролинсу должно быть предъявлено обвинение, – подытожил шериф. – Официальную власть представляю здесь я. Если вы пожелаете, я завтра же арестую его.

– Нет, – решительно заявила Дебора. – Чего мы добьемся? Я откажусь от показаний, потому что не желаю, чтобы Лейни страдала, переживая все это еще раз. Разве нельзя наконец поставить точку?

Роберсон почесал в затылке.

– Что ж, давайте на этом закончим, – согласился он, подумав. – Конечно, если откроются новые обстоятельства…

Он надел шляпу, прошел к двери и сказал, обращаясь к Сюзан, которая вышла проводить его:

– Со старым покончено. Завтра я должен установить, кто та женщина и что она делала в Ло-Джо, и приступить к поискам Престона. Надеюсь, мне повезет, и я обнаружу его в каком-нибудь гольф-клубе, где он принял такое количество джина, что напрочь забыл про время.

Он натужно рассмеялся, но Сюзан не ответила.

А в городской тюрьме Колли тоже отвечал на вопросы.

Нет, он не убивал Престона.

Да, он Престону угрожал.

А на остальные вопросы он вдруг наотрез отказался отвечать.

Где он был в ночь с субботы на воскресенье? Почему исчез из Спрингса на трое суток?

В конце концов Джерри Бирн не выдержал:

– Что я должен сделать, чтобы вы ответили?

– Дайте мне поговорить с Лейни, – сказал Колли Уэю, игнорируя Бирна.

– Зачем?

– Я должен ей кое-что сказать.

– Может ее огорчить то, что вы скажете?

Колли покраснел.

– Очень надеюсь, что нет. Но я должен с ней поговорить. Потом я отвечу на ваши вопросы.

Уэй пристально посмотрел ему в глаза.

– Уже почти двенадцать часов, – медленно проговорил он. – Шериф Роберсон только что уехал из дома Оливии. Думаю, Лейни сейчас не в состоянии беседовать с вами. А завтра утром я мог бы привезти ее к вам… если она захочет.

– Хорошо, я подожду, – спокойно согласился Колли.

Тогда Уэй кивнул и поднялся со стула. Колли остановил его вопросом:

– А Дьявол? Что будет с ним?

– Недавно нам было сказано отпустить его домой. Мы могли бы отпустить и вас, если бы…

– Нет. На ферму я не вернусь. – Губы Колли тронула усмешка. – В этом городе тюрьма – это единственное место, где я могу спокойно провести ночь.

Белла Фостер поставила в тупик весь Спрингс.

Она встала на защиту Колли Ролинса.

– Солнышко мое, – обратилась она к Лейни рано утром в среду, – я не хочу сказать, что он святой, но, когда я увидела эти ужасные шрамы, мне стало так жалко его… Еще вчера я сказала на весь дамский клуб, что мы не совсем верно судили о нем. Он, пожалуй, даже не виноват в смерти Джона. А вот старик, надо думать, должен быть наказан, и поделом.

– Думаю, он уже достаточно наказан, – возразила Лейни, вспомнив, с каким лицом отвернулся от него Колли. – Мы хотели бы обо всем забыть.

– Милочка, да я же понимаю. Больше ни слова. Я встала в такую рань нарочно для того, чтобы прийти сюда и рассказать тебе последние новости. Дэвиса Боулса арестовали за стрельбу. Да, кстати, я только что совершенно случайно встретила Джерри Бирна! Он мне сказал, что специалисты в Нэшвилле точно установили, что в Ло-Джо нашли именно женщину. И как они только разобрались?

Белла принялась усиленно обмахиваться носовым платком.

– Что они еще узнали? – поинтересовалась Лейни.

– Что же Джерри мне еще говорил? Дай бог памяти… Она пролежала там года два… а может, три? Ей было за сорок, когда она умерла. Да, еще на ней была цепочка с медальоном в виде сердечка. В нем еще была бумажка, но она размокла в воде. А жаль. По ней, наверное, можно было бы установить имя.

Лейни вздрогнула.

– А как она попала в Ло-Джо?

– Не волнуйся, солнышко. Это не Колли Ролинс ее туда бросил, я сердцем чую. – Белла помолчала и вдруг добавила, к немалому изумлению Лейни: – До вчерашнего дня я сама не знала, какое у меня доброе сердце. А теперь-то я вижу, почему ты так привязана к Колли. Правда-правда.

Едва Белла покинула дом Оливии, явился Уэй.

– Что тут делала эта сплетница? – недовольно осведомился он.

Лейни нервно хихикнула.

– Если я тебе скажу, ты не поверишь.

– Наверное. Лейни, давай пройдемся. Сегодня замечательное утро.

Они вышли на крыльцо, не сговариваясь, взглянули в сторону «Магнолии» и пошли к забору.

– Колли отрицает, что убил Престона, – сказал Уэй. – Но он отказывается отвечать на другие вопросы. Прежде он хочет что-то сообщить тебе. Что, я не знаю. Он согласился провести ночь в тюрьме и надеется, что ты согласишься встретиться с ним утром.

Лейни остановилась у калитки.

– Не знаю, что со мной происходит. Может быть, у меня, как у тети Оливии, день просветления. Я хочу жить. Не хочу засохнуть, как тетя и Дьявол. Мне нужна моя жизнь, Уэй. Папа ненавидел Колли, но я его люблю.

Уэй открыл калитку и пропустил Лейни вперед.

– Думаешь, я удивлюсь? Одно могу тебе сказать, Лейни: ты удивительно умеешь выбрать момент. Ты решила, что любишь его, в тот самый момент, когда его в открытую назвали убийцей. Ладно, не обращай на меня внимания. Раз ты его любишь, значит, тем легче мне будет уговорить тебя приехать к нему.

– Но если я приеду, мне придется рассказать ему всю правду. Как ты думаешь, я смогу?

– Какую правду?

– Про Престона. А если Колли будет презирать меня?

– Боишься, что он не сможет тебя простить? Ну да, это ему не понравится. Наверное, он долго будет вспоминать об этом. Но клянусь тебе, Лейни, я абсолютно уверен, что ты очень нужна Колли.

Они обошли «Магнолию» и оказались возле каменной двери в погреб. Уэй нагнулся и потрогал носком ботинка груду камней.

– Если вы оба…

Он неожиданно замолчал.

– Что такое?

Уэй резко выпрямился, посмотрел на свою ногу, на голую полоску земли, где не росла трава, поскольку это место в течение многих лет заслонял от солнца старый клен.

– Интересно, что это? – проговорил он и присел на корточки.

Возле кучки камней Лейни разглядела темное бурое пятно. Край его заходил на слой известки.

– Не знаю, – сказала она. – Послушай, Джерри пришел. Наверное, ты ему нужен.

Уэй поднялся и шагнул навстречу товарищу.

– Брат, ты не поверишь! – закричал издалека Джерри.

– Что случилось?

– Похоже, ты был прав. Этот Тейт, которого ты разыскивал, опять объявился. Он сейчас в участке. Собирается в чем-то признаться. Шериф велел тебе немедленно приехать.

Сердце Лейни бешено заколотилось.

– Я с тобой, – сказала она Уэю.

Ее кузен поморщился.

– Пошли, хотя не уверен, что Роберсон позволит.

Войдя в небольшой кабинет, Лейни сразу увидела среди собравшихся там людей Колли Ролинса и замерла на пороге.

Он вскочил.

– Лейни!

Она едва осмелилась взглянуть на него. На нем была та же рубашка, что и накануне. Разорванное плечо он заколол булавкой. Его густые волосы были спутаны, и ей захотелось расчесать их пальцами.

Колли шагнул к ней, но Уэй встал между ними.

– Сейчас у нас нет времени. Подождите.

Лейни здесь, так близко, что ему видна пульсирующая жилка на ее шее, и ему нельзя прикоснуться к ней? Он готов был взорваться от гнева.

– Да что…

Он замолчал при виде переступившего порог Ллойда Тейта.

– Все садитесь, – приказал шериф, и взгляд его задержался на Лейни. – Как она сюда попала?

– Я привез ее, – ответил Уэй.

– Ничего страшного, – неожиданно сказал Тейт. – Думаю, ей тоже будет интересно послушать. Хотя главным образом я хочу рассказать ему.

Тейт кивнул в сторону Колли. На лице Колли отразилось любопытство.

– Мне защитники не нужны, – пробормотал он.

– Я и не собираюсь вас защищать, – парировал Тейт, – просто я не мог дольше сдерживать себя. К тому же кто-то из вас, господа, уже сел мне на хвост. Мне стало известно, что вы наводите обо мне справки.

Он смотрел прямо на Уэя.

– Откуда вам это известно? – поинтересовался Уэй. – Я действовал исключительно по официальным каналам.

– У меня есть связи. Несколько лет я работал в Бюро расследований штата Джорджия.

– В Джорджии? – вырвалось у Бирна.

– Да. До тех пор, пока не исчезла моя жена и я не попал под подозрение.

Тейт говорил равнодушным тоном. Лейни смотрела на него во все глаза.

– Та женщина из карьера, – тихо ахнул Уэй.

На этот раз лицо Тейта дрогнуло.

– Ее звали Карен Маккинли. Миссис Дуглас Маккинли. Это моя настоящая фамилия.

Он пододвинул стул и грузно опустился на него.

– И вы явились для того, чтобы сделать чистосердечное признание? – недоверчиво спросил шериф.

Губы Тейта тронула кривая усмешка.

– Признание в чем?

– Вы ее убили! А где Престон Ролинс?

Джерри угрожающе надвигался на Тейта.

– Прошу оградить меня от грубых полицейских нападок. Я никого не убивал.

Тогда вмешался Уэй:

– Вы были знакомы с обоими. Вы были в тех местах, где могло совершиться преступление. Или вы, подобно всем жителям нашего города, станете утверждать, что убийца – Колли?

Тейт метнул быстрый взгляд на неподвижно сидевшего в углу Колли.

– Значит, все повесили на тебя, Ролинс? Я так и знал. Ладно. Я все вам расскажу, а потом уеду. Сюда я явился только потому, что об этом меня просила Карен. Я приехал за тобой.

– За кем? За Колли?

Шериф не верил своим ушам.

– Настоящее имя моей жены – Коллин Браун. Она его мать.

Кабинет наполнился восклицаниями; все заговорили одновременно.

«Его мать, – повторяла про себя Лейни. – Мать Колли».

А Колли поднялся со стула. Все умолкли, когда он заговорил:

– Вы лжете. Дьявол сказал, что она умерла много лет назад.

Тейт – точнее, Маккинли – смотрел на него с насмешкой и с жалостью.

– Мне кажется, ты уже мог убедиться в том, что Дьявол Ролинс мог пойти на все, чтобы удержать тебя при себе. Скажи, пожалуйста, какой мне резон лгать?

Его мать. Его мать покоилась под водой в карьере Ло-Джо. Внезапно Колли все понял. Ему уже не нужно было задавать вопросов.

– Она вернулась из-за…

– Из-за тебя и Броди. – Лицо Тейта потемнело. – Мы встретились семнадцать лет назад в Техасе. Мне было двадцать семь, я служил в военной авиации, в разведке. Она назвалась Карен, а не Коллин. Имя Коллин я впервые услышал всего несколько месяцев назад, когда мои розыски привели меня сюда. Короче говоря, я сделал ей предложение; она отказалась. Я настаивал, и тогда она поведала мне причины отказа.

У нее не было родных, она выросла в приюте. В шестнадцать лет она убежала. На жизнь ей приходилось зарабатывать на крупной ферме. А дальше она рассказала такое, во что я отказывался верить. Она влюбилась в сына богатого фермера, забеременела, он погиб при несчастном случае в каменоломне, у нее родился сын, которого забрал владелец фермы, предварительно откупившись от нее, и прогнал, велев забыть о ребенке.

Тейт перевел дыхание.

– Я узнал все это, и тем не менее хотел жениться на ней. Мы много переезжали с места на место из-за моей службы, и только одно обстоятельство омрачало наше счастье: как мы ни старались, у нас не было детей. Карен все повторяла, что бог наказывает ее за отказ от первого ребенка.

После двадцати лет службы я уволился из авиации. Мы переехали в Атланту. Я был еще далеко не стар и полон желания работать. Поэтому я поступил в Бюро. Мне нравилась работа, и наш образ жизни тоже. Но потом все пошло наперекосяк. Карен стала постоянно оступаться и падать. Она едва могла ходить. Я повез ее на обследование в Эмори. Ей поставили диагноз: болезнь Лу Гегера.

Тейт поднялся и подошел к окну. Половицы громко скрипели под его ногами. У подоконника он остановился и оглядел собравшихся.

– Вы когда-нибудь видели человека, страдающего болезнью Лу Гегера? Нет? Значит, вам повезло. Врачи сказали, что ей осталось от трех до пяти лет жизни. Ей предстояло утратить способность передвигаться, говорить, даже глотать. Вполне возможно, сказали мне, когда-нибудь она не сможет проглотить пищу и задохнется. Потом ей выдали трость и отослали домой. Умирать. А она не переставала думать о брошенном ребенке. По ночам ей снился его отец. Она все время кричала: «Броди!» В общем, не только ее, но и моя жизнь превратилась в ад.

А однажды она исчезла. Я до сих пор не понимаю, как ей удалось выбраться из дома. Я подозревал, что она отправилась на поиски сына, оставленного ею в Теннесси. Но я даже не знал, в какой именно местности. Она боялась произносить фамилию Броди, даже во сне.

Тейт сунул руку в задний карман, достал кожаный бумажник, раскрыл его и извлек оттуда фотографию.

– Вот Карен. То есть Коллин.

Он пересек кабинет и остановился перед Колли.

– Держи.

Колли нерешительно взял фотографию в руки.

– Я не… Я никогда…

– Вы ее видели.

Теперь Тейт обращался к Лейни.

– Я?

– Приехав в Спрингс, она остановилась в «Магнолии». У вас ведь хранятся старые конторские книги. Я как-то пришел к вашей матери и сказал: я, мол, слышал, что вашей гостинице сто лет, так нельзя ли взглянуть на записи. Я нашел ее имя – Карен Маккинли. Три года назад она снимала у вас номер. Вы не могли не обратить на нее внимания. Она передвигалась только с тростью.

– Я же ее помню! – неожиданно воскликнул Колли. – Лейни, эта женщина упала, и ты попросила меня перенести ее в комнату.

Теперь и Лейни вспомнила.

– Да-да, у нее был номер на первом этаже. Это было в тот день, когда…

Она осеклась. Незачем посвящать этих людей в дальнейшие события того дня.

Тейт согласно кивнул.

– Я не сомневался, что она вас найдет. Ей нужно было… при жизни убедиться, что ее сын жив и здоров.

– А потом она пошла к карьеру и покончила с собой, – медленно добавил Уэй.

– Насколько я понимаю, так оно и было. – Тейт потер ладонями виски. – Не знаю, как ей удалось пересечь поле. Страшно подумать, сколько ей пришлось приложить сил. Думаю, она решилась на этот поступок сразу, как только врачи подтвердили диагноз. Видимо, она боялась, что еще немного, и она будет не в состоянии приехать. Скорее всего это она сломала замок. Как только я услышал, что три года назад кто-то открыл ворота, сразу подумал о ней.

Тейт взял у Колли бумажник и погладил большим пальцем лицо женщины на фотографии.

– Во вторник, когда я узнал, что в карьере нашли тело женщины, мне стало плохо. Я-то с самого начала понял, кто это. Цепочка с медальоном – это мой первый подарок ей.

Колли резко спросил:

– Как вы нашли ее, если она не говорила вам, кто мы?

Мы. Мы – это он и Дьявол. Понял ли Колли, что означает это слово? Оно означает, что он считает себя одним из Ролинсов.

– Разве ты еще не догадался? Меня привел к тебе Престон.

– Он сделал это для того, чтобы напакостить мне.

– Твой дед все эти годы не терял нас из виду. Я-то узнал об этом только после ее смерти. Когда ему стало известно, что Карен-Коллин пропала, он поручил Престону выяснить, в чем дело. Когда я понял, что меня взяли на крючок, то решил поменяться с ним ролями. Я уже говорил, что работал в разведке, а Престон действовал топорно. Он в подметки не годится Дьяволу Ролинсу. Правда, и я совершил одну ошибку. Сначала я решил, что сын Карен – это Престон.

Тейт усмехнулся.

– Вскоре твой дед прислал в Атланту тебя, чтобы ты спровадил оттуда Престона. Он и вообразить не мог, в какое дерьмо Престон там вляпается. Тебе пришлось две недели расхлебывать кашу. Как мне хотелось, чтобы старый негодяй узнал, что ты две недели провел рядом со мной! Дорого бы я дал, чтобы посмотреть, как он рвет и мечет. Но Дьявол ни о чем не подозревал. А когда я увидел тебя, Колли Ролинс, то сразу все понял. Внешне ты на нее не похож, но у тебя такой же бешеный темперамент.

– Почему вы мне ничего не сказали?

– Да потому что я ненавидел тебя. Ты – выродок Броди. Ты отравил мою жизнь. А еще из-за твоего проклятого воспитания. Ты груб. Я желал получить ответы на все вопросы, в том числе и на вопрос, отчего ты стал таким. Когда ты увез Престона, я решил, что поеду в Спрингс вслед за ним. Так, думал, я найду Карен. – Тейт опустил бумажник в карман и невесело улыбнулся. – Что ж, я оказался прав. Я ее нашел. Ты не знал меня, и я был достаточно осторожен, чтобы держаться подальше от Альберта, но Престону было известно, кто я такой. Сначала он счел меня трусом, когда увидел, что я избегаю встреч со стариком, но я поведал ему свой небольшой секрет. Он обожает секреты. А я обожаю дразнить таких кретинов, как он. Им было весьма приятно манипулировать. Я затеял этот пикник в Ло-Джо, чтобы увидеть карьер своими глазами.

– Где сейчас Престон? – прервал его разглагольствования шериф.

– Спросите ее, – ответил Тейт и указал на Лейни.

– Элейну? – удивился шериф.

– Когда я говорил с Престоном в последний раз, он сказал, что собирается к ней. В пятницу вечером.

– Нет! – вырвалось у Лейни.

Она вспыхнула. Колли подался вперед.

– Он не приходил к вам? – недоуменно спросил Тейт. – По-моему, он выразился ясно.

– Не в пятницу. Я должна была… встретиться с ним в субботу, – с трудом проговорила Лейни.

Тейт покачал головой.

– Я виделся с ним вечером в пятницу. Перед тем у него был разговор с Колли, и Колли сказал ему, чтобы он не приближался к Лейни. Колли старался помешать… м-м… свиданию, которое Элейна назначила Престону на субботу. – Тейт перевел взгляд на шерифа. – Престон решил, что отправится к ней назло Колли. Он поклялся, что еще до рассвета… впрочем, это неважно. Он пытался дозвониться до нее из моего плавучего дома, не сумел и сказал, что пойдет в гостиницу.

Щеки Лейни горели, но она старалась держаться уверенно, думая о том, с каким достоинством вела бы себя на ее месте ее старая тетушка.

– В пятницу Престон в «Магнолию» не приходил.

– Должен был прийти, – уверенно возразил Тейт. – Я заходил в «Магнолию» в субботу. На стоянке были следы от колес его «Ягуара». У меня было чувство, что я должен был остановить Престона, но потом я увидел вас, Элейна. С вами все было в порядке. Значит, я напрасно беспокоился. Было видно, что ночью с вами ничего плохого не случилось.

– Да нет же, это было…

Лейни прикусила язык. Как могла она говорить о субботней ночи в присутствии Колли?

– Итак, можно считать установленным, что в пятницу вечером Престон поехал в «Магнолию», – подытожил Уэй. – И с тех пор никто его не видел.

– Я хочу с тобой поговорить. Наедине, – решительно объявил Колли, поворачиваясь к Лейни.

– Колли!

Окрик Уэя как будто хлестнул его, и он повернул голову.

– В субботу вечером на вас были эти же ботинки?

– Что-о?

Не только Колли, но и все остальные в изумлении уставились на Уэя.

– Эти ботинки были на вас в субботу вечером?

– Да. А что?

– Правая подошва чем-то запачкана. Похоже на цемент. Где вы могли ступить в цемент?

Колли, озадаченный, осмотрел подошву.

– Я…

Ответить он не мог, и только отвернулся от Уэя.

– У меня есть одно соображение. – Уэй обращался к шерифу, но не сводил глаз со смущенного лица Колли. – Нам нужно еще раз побывать в «Магнолии».

– Зачем? Мы только вчера обыскали там каждый дюйм! – запротестовал Джерри. – Я там каждую паутинку найду с закрытыми глазами!

– Мы не побывали в погребе. Дверь придется взломать: ее заложили цементом.

Колли вздрогнул. Шериф и Джерри в один голос повторили:

– В погребе?

– У вашего коллеги экстравагантная идея, – шутливо бросил Тейт.

– Ничего подобного. Я знаю, о чем говорю. – Уэй бросил еще один многозначительный взгляд на Колли. – Сегодня утром я заметил под кучей камней возле самой двери пятно. Появилось оно наверняка недавно, раз его до сих пор не смыло дождем. И похоже оно на… кровь.

– Так Престон в погребе? – ахнул Джерри.

Лейни знала, что Уэй ошибается, но при людях она смогла только выдавить из себя:

– В бурю погреб залило. Там воды на три фута.

– Тем удобнее спрятать там труп, – невозмутимо возразил Уэй. – Если я не прав, мы ничего не теряем. А вот если я прав…

– Кто мог спрятать его в погребе? – спросил Джерри.

Уэй вновь смерил взглядом Колли, но только пожал плечами:

– Пока не знаю.

Шериф недовольно хмыкнул и поднялся.

– Захватите лопаты и ломы, – распорядился он.

– Пусть Лейни поедет с нами, – попросил Уэй. – Тетя Дебора и тетя Оливия захотят узнать, что происходит. Лейни поможет мне объяснить.

Неожиданно Колли вскочил, рванулся к Лейни и схватил ее за запястье.

– Лейни, пожалуйста. Мне очень нужно с тобой поговорить.

Лейни испуганно отстранилась от него.

– Колли, потом.

Уэй пристально посмотрел на них и обратился к Колли:

– Я еще не понимаю всего до конца, но подозреваю, о чем вы хотите с ней говорить. Если в погребе мы найдем то, что я предполагаю, и если вы испачкали ботинок цементом там, где я думаю, я буду вынужден последовать вчерашнему совету Боулса.

– Валяйте. – Колли неожиданно разозлился. – Можете избить меня, если это заставит ее выслушать меня.

Нет. Нет. Нет.

Только это короткое слово вертелось в мозгу Лейни.

Она стояла на заднем дворе и смотрела на дом тети Оливии. Дебора стояла рядом с ней, но смотрела в другую сторону, туда, где возле каменной двери орудовали ломами мужчины.

Шериф вызвал в «Магнолию» Джеймса с его сыщиком и Дьявола Ролинса.

Колли остался ждать у забора, как велел ему Роберсон. Колли повиновался, но про себя решил, что при первой возможности подойдет к Лейни. И она это знала, как знала и то, что не позволит ему заговорить. Он спросит ее, с кем она провела ночь с субботы на воскресенье. А теперь она сама не знает ответа.

Идиотская мелодия зазвучала у нее в голове. «Кто малиновку убил? Тело в погреб положил…»

Бабочка села на стебель таволги, крылышки ее блестели на солнце как стекляшки.

Уэй приблизился к ней, и она схватила его за руку.

– Ты ведь знаешь, что его там быть не может, – прошептала она. – Погреб заделали утром в субботу. Престон пришел ко мне в угловой номер в субботу поздно вечером. Разве ты не понимаешь? – Лейни попыталась рассмеяться, но вместо этого вдруг всхлипнула. – Уэй, если он уже был мертв, кто же был со мной ночью?

 

Глава 18

«Я. Той ночью с тобой был я. Как же ты не почувствовала? Как ты не догадалась?»

Колли напрягся, как струна. Неимоверных усилий ему стоило остаться на месте. Он готов был признаться хоть здесь, перед всеми. Он виновен в грехе, но не в убийстве.

Несколько суток во сне и наяву он думал только о том, что происходило в дальней комнате на верхнем этаже. Раз за разом он прокручивал в памяти то, что делал с Лейни в ту ночь…

В ту ночь сквозь тяжелые ветви деревьев ярко светила луна. Ее лучи добирались даже до стены гостиницы, прикрытой от нескромных глаз старым вязом. Он взглянул вверх, на балкон, на окно угловой комнаты на верхнем этаже. Она возненавидит его. Одного этого достаточно, чтобы отказаться от своих намерений, но есть и еще одно обстоятельство. Лейни сама вольна распоряжаться собой. Она ясно дала ему понять, что ему теперь в ее жизни места нет.

Он долго думал об этом и все-таки пришел к гостинице, оставив грузовик на дороге возле заросшего пруда.

Только один раз остановился Колли: возле каменной двери погреба. Непривычно выглядело это место без старого клена, который повалил ураган. Он спрятался в темном месте возле погреба, стараясь не наступить в не просохший еще после дневных работ цемент.

Теперь оставалось только ждать. Ждать, чтобы выяснить, насколько хорошо его ветреный кузен усвоил то, что Колли сказал ему накануне.

Ты не притронешься к ней!

Колли надоели игры Престона. И с Элейной ему все было ясно. Она не любит Престона. И что бы ни случилось, она не окажется с ним в постели.

Она одна в той комнате наверху, и только Колли в целом свете знает, что она там и для чего она туда пришла. Он замер, как зверь, готовый к броску.

Бог свидетель, он немало вынес за последние недели. Не из железа же он сделан, он не вытерпит, чтобы Престон овладел Лейни у него под носом. Он поднимется туда и отведет ее в теткин дом, даже если для этого ему придется ее связать. Эту ночь она не проведет в «Магнолии».

Поднимаясь по лестнице, он думал о том, что ведет его инстинкт самосохранения. С каждой ступенькой его сердце билось все сильнее. Он прошел по коридору к дальней двери и постучал.

Тишина. Он постучал еще раз.

– Лейни.

Несомненно, она слышит его. И тем не менее до него не доносится никаких звуков, только автомобиль проехал где-то вдали, да глухо гудит вентилятор на окне.

Он отодвинул штору и прижался к стеклянной двери, стараясь заглянуть в комнату. Разглядеть он смог только световое пятно. Что это может быть?

Свеча на столике возле кровати. Она освещает совсем немного, и все же этого достаточно…

Дыхание Колли замерло.

Ее грудь. Безупречной формы. Обнаженная.

С шумом он вдохнул воздух, с трудом расправил плечи. Колли закрыл глаза, но продолжал видеть ее грудь кремового цвета, освещенную слабым пламенем свечи.

Неожиданно он понял, что она спит. Как может женщина заснуть, когда она ждет мужчину? Как могло ей прийти в голову дожидаться Престона в костюме Евы?

– Нет!

Кому он сказал это, да еще вслух? Ей? Себе? Собственной плоти? Или своему… желанию?

Бессознательно, как в полусне, Колли сбросил ботинки. Двигался он словно марионетка, которой управляет воля кукловода.

Зачем-то он нагнулся, взял ботинки, поставил их у порога, а выпрямившись, ощутил, что чем-то перепачкал руку, и вытер ее о штанину. По всей видимости, он все-таки ступил во влажный цемент.

А потом он повернул дверную ручку.

Дверь не поддалась, и тут Колли понял, что она заперта изнутри, а у него нет ключа. Наверное, у Престона ключ есть. Он зарычал от ярости и, не сознавая, что делает, нажал на дверное стекло. Совершенно неожиданно оно подалось, Колли осторожно вынул его и ступил внутрь.

Теперь они были в комнате вдвоем. Он и она.

Он аккуратно вставил стекло на место и стоял, тяжело дыша, и ждал, что она проснется, закричит, прикажет ему уйти.

Но она по-прежнему сладко спала.

– Лейни.

Он умолял. Если она сейчас проснется, к нему вернется рассудок. Он стряхнет с себя наваждение и уйдет.

Звук его шагов скрыло жужжание вентилятора. А свеча как будто разгорелась, или глаза его привыкли к мраку. Так или иначе, его взору открылись новые сокровища.

Она лежала на спине. Голову Лейни повернула набок, так что Колли видел только ее профиль и изящную длинную шею. Темные шелковистые волосы разметались по подушке. Покрывало ее только полотенце, но и то, что он мог видеть, сводило Колли с ума.

Гладкие загорелые руки. Плоский живот. Линии ее ног уходили в темноту. Одна грудь скрыта от эфемерного света свечи, другая освещена.

Колли не смог бы оторвать взгляда, даже если бы речь шла о его жизни. Он умер бы на месте и все-таки смотрел бы до последнего вздоха.

Он протянул руку, рука дрожала. Внезапным порывистым движением он погасил свечу. Осталась только темнота. И еще она и он, одни. Никто их не увидит.

Последним сверхчеловеческим усилием воли он тряхнул спинку кровати.

– Лейни.

Собственный голос показался ему незнакомым. Наверное, из-за того, что дрожал от страсти.

Что-то со стуком упало с кровати. Колли нагнулся и нащупал – бутылку. Содержимое лилось ему на руки. Джин.

Он не знал, сколько обжигающей жидкости она приняла внутрь и сколько пролилось на пол. Но теперь он чувствовал отчетливый запах алкоголя, смешивавшийся с ароматом, исходившим от ее волос.

Резким движением он поставил бутылку на столик. Приступ гнева только подстегнул его желание. Раньше Лейни не пила спиртного. А теперь она пришла в эту комнату и напилась до бесчувствия – вот что с ней сделало нынешнее лето.

Его Лейни, нагая и пьяная, лежит на кровати в ожидании самца.

Он сознательно распалял в себе злобу и даже отвращение, но похоть была сильнее его и его воли.

Сейчас он разбудит ее, вот и все.

Его пальцы тронули то место на ее груди, куда падал луч луны. Слишком темно. Он ничего не видел. Зато слышать он мог – собственное тяжелое дыхание. И думать мог: нельзя этого делать. И чувствовать мог. О да, чувствовать он мог! У нее теплая упругая кожа, и сосок мгновенно затвердел под его пальцами.

Она ждала другого, напомнила ему его совесть. И спит она так крепко, что даже не узнает о приходе Колли.

Она не узнает, кто стоял над ней и умирал от того, что ему не суждено быть с нею.

А потом желание овладело им, и он без борьбы уступил.

Он займет место Престона. На одну безумную ночь он станет ее любовником.

И он им стал.

Милосердная память отпустила его наконец, и он оказался опять возле «Магнолии» ярким солнечным утром.

И она была здесь, а Уэй и другие усердно старались взломать замурованную дверь погреба.

Мир обрушился на него вместе с сознанием непоправимой вины.

Боже, прости меня, и ты, Лейни, тоже. Пожалуйста, прости.

 

Глава 19

Лейни услышала крик, но слов не разобрала. Кричал мужчина. Джеймс Ролинс.

Почему он кричал? Наверное, от радости, что в подвале нет его сына.

А потом – голоса, тысячи голосов вокруг. Подошел шериф Роберсон и сказал Уэю:

– Мы нашли его. Ты был прав.

– Что? – шепнули онемевшие губы Лейни.

– Лейни, послушай меня.

Голос ее кузена звучал твердо, но в нем слышались тревожные нотки. Ноги ее подкосились, и Уэй подхватил ее. Небо, только что такое голубое, сделалось красным, потом черным. Уэй сильно встряхнул ее за плечи.

Он не успел ответить на вопросы, готовые сорваться с ее губ, когда раздался новый крик. Теперь слова были явственно слышны.

– Пистолет! Уэй, взгляни, здесь пистолет!

Уэй отпустил Лейни и опрометью бросился к погребу.

Лейни не видела полицейских, копошившихся возле погреба. Зато она увидела, как с бокового крыльца дома Оливии выходит Сюзан. Великанша подошла к Деборе и взяла ее под руку.

Что-то страшное вынесли из погреба.

– Прикройте тело! – рявкнул шериф.

– Боже, мой мальчик, мой бедный мальчик! – причитал Джеймс. – Что я скажу его матери?

– Этому револьверу по крайней мере пятьдесят лет, – веско заявил частный детектив. Он, очевидно, старался показать, что тоже знает свое дело, пусть даже тело обнаружил не он. – Револьвер в хорошем состоянии, если только вода его не повредила. Беднягу застрелили. Одна пуля попала в сердце, другая в низ живота.

Лейни зажала рот руками, чтобы не закричать.

Быстрыми шагами к погребу подошел Колли Ролинс.

– Задержите его, – бросил детектив.

– Уберите руки! – рявкнул Колли, когда полицейский попытался взять его за запястье.

Тот замер в нерешительности. Колли мимо него подошел к Лейни, ничего не говоря, отвел ее от Уэя, крепко обнял и спрятал ее голову у себя на груди.

– Он умер. Какой ужас, он умер, – бессмысленно бормотала Лейни.

К Лейни приблизился Джерри. В руке, обтянутой резиновой перчаткой, он держал пистолет. За его спиной маячил частный сыщик.

– Кто-нибудь из вас видел прежде этот пистолет? – спросил Джерри.

– Нет, – ни секунды не колеблясь, ответил Колли.

Лейни тоже очень хотелось ответить «нет». Она и в самом деле не видела его, но очень хорошо знала о нем. Большой сверкающий револьвер с резной перламутровой рукояткой, на которой была выгравирована заглавная буква Б.

Она уткнулась лицом в грязную рубашку Колли. Плечи ее вздрагивали.

– Лейни, не бойся. – Он сжал ее еще крепче. – Тебе нечего бояться, Лейни.

– Дайте… Дайте мне посмотреть, – раздался низкий хриплый голос.

Колли быстро взглянул туда, откуда этот голос донесся, и Лейни тоже подняла голову. Возле угла дома стоял Дьявол в своем неизменном мешковатом комбинезоне.

– Пожалуйста, мистер Ролинс, – с неожиданной любезностью согласился Джерри. – «Кольт» сорок пятого калибра. Такие в свое время называли «миротвор-цами».

– Знаю, что это такое, – пробурчал старик, – только мне от этого не легче.

Никто не заметил, как подошла Сюзан. Все заметили ее, только когда она заговорила:

– Лучше уберите эту штуку подальше. С тех пор, как она нашлась на прошлой неделе, она приносила нам одно горе.

– Этот пистолет мы нашли под телом Престона Ролинса, – объяснил ей Джерри. – Вы не знаете, как он туда попал?

Сюзан попыталась что-то сказать, но с дороги послышался рев сирены. Приближалась машина «Скорой помощи» с синей мигалкой на крыше. За ней, как водится, следовало несколько машин с зеваками.

Впрочем, ни один человек даже не повернул головы. Всеобщее внимание было приковано к Сюзан Макалистер и Альберту Ролинсу.

Подошла и Дебора. Она старалась не смотреть в сторону погреба. Ясно было, что она, как и ее дочь, не хотела видеть того, что осталось от Престона Ролинса.

– Чей это пистолет? – спросил шериф.

– Когда-то он принадлежал Лэнсингу Блэкберну, – ответила Сюзан. – Лэнсингу он был нужен для того…

– Для того, чтобы выгонять меня отсюда, – закончил за нее Альберт.

– Дебора, что тут творится?

Оливия стояла на крыльце, держась за поручень. В белом платье она была похожа на призрак.

– Ливи, – прошептал одними губами Альберт.

Сюзан быстро направилась к Оливии, крича на ходу:

– Мисс Ливи, вам же нездоровится! Немедленно идите в дом и прилягте.

Но Оливия уже сошла с крыльца.

– Не говори глупостей. Этот шум и мертвого разбудит.

Увидев револьвер, она остановилась и побледнела.

– Папин пистолет, – проговорила она неуверенно.

– Да, мисс, да, – торопливо отозвалась Сюзан. – А теперь пойдемте с вами…

– Он же был у меня, а потом… – Старая дама нахмурилась. – Не могу вспомнить… Я взяла его с собой, когда решила пойти к Альберту. Понимаете, я боялась, что папа возьмет его и ранит Альберта…

Лейни вырвалась из объятий Колли и повернулась к его деду.

– Он спрятал письмо, – тихо сказала она. – Ливи ничего не знала про письмо. Только на прошлой неделе после бури она нашла его шкатулку, и там… Письмо лежало внутри.

– Она стала путаться во времени, – неохотно добавила Сюзан. – В пятницу она решилась пойти к вам на свидание. Она не соображает, что опоздала на шестьдесят лет.

– Нет! – В этом возгласе было столько боли и отчаяния. – Лучше бы ты убила меня, Ливи. Вся моя жизнь, вся жизнь прошла напрасно.

Оливия остановилась и взялась за забор. При ярком свете солнца ее руки казались молодыми и нежными.

– Я помню… Я вышла во двор… а Альберта не было. Был он. Я знала, что он плохой. Это он украл мой свисток. Лейни, ты помнишь?

– Две недели назад Престон и Колли поругались из-за свистка, – попыталась Лейни объяснить остальным. – Тетя присутствовала при этом…

Оливия наморщила лоб, силясь вспомнить что-то.

– Лейни, он спросил про тебя. Просил меня привести тебя к нему. А я сказала – нет. Нет! Ох, как он тогда разозлился. – Она уже дрожала, как будто от страха. – Сюзан, милая, помоги мне.

– Я здесь, Ливи. – Сюзан быстро подошла к Оливии и крепко взяла ее за руку. – И Дебора с Лейни здесь. Никто вас не обидит.

– Вы хотите, чтобы я поверил, – насмешливо начал частный сыщик, – что эта хрупкая пожилая леди убила Престона и затащила его в погреб?

– Я должна была дежурить у ее постели в ту ночь, – спокойно ответила Сюзан. – Она не вышла бы из комнаты, если бы я не задремала. Ее спальня вон там. – Она указала на окно в доме Оливии. – Я проснулась, подошла к окну и увидела, как он отнимает у нее пистолет. Я сразу побежала во двор, но было уже поздно. Я действовала по наитию. Дверь погреба едва не сорвало в бурю. Я открыла ее и бросила мертвеца в воду. Потом я как следует прикрыла дверь. Мой рост – шесть футов, вес – сто девяносто фунтов. Уверяю вас, мне это было под силу.

Детектив окинул взглядом ее мощную фигуру и наклонил голову, признавая ее правоту.

– А что случилось с машиной?

– Бедная мисс Ливи была в истерике, так что я первым делом отвела ее домой, уложила в постель и дала ей лекарство. Она заснула перед самым рассветом. Тогда я села в его машину и поехала в Ло-Джо. Я знала, что только там я смогу избавиться от машины. Когда Лейни вернулась домой после того, как упала в воду, она мне все рассказала, так что я знала: ворота не заперты. Я затормозила у края карьера и выскочила, а машина по инерции еще двигалась. Вот она и упала в воду. А потом я вернулась. Шла через поле. А утром я поручила Харгису замуровать дверь погреба. – Сюзан кашлянула. – Я знаю, что поступила неправильно. Престон Ролинс заслуживал если не жизни, то хотя бы христианского погребения. Но я не могла придумать ничего лучшего. С тех пор я двадцать четыре часа в сутки прошу у господа прощения.

– Почему вы никому ничего не сказали?

– Что вы, я так боялась, что полиция что-нибудь сделает с Оливией. В любом случае меня надо сажать в тюрьму вместе с ней. Я виновата больше, чем она.

Частный сыщик хотел сказать что-то еще, но мимо прошли два санитара с носилками, на которых покоилось нечто бесформенное, покрытое простыней. Лейни вскрикнула.

– Идиоты, обойдите с той стороны! – крикнул санитарам шериф.

– Это… это мертвый человек? – испуганно спросила Оливия не то у Сюзан, не то у своей внучатой племянницы. – Это я виновата, да?

В ужасе она вцепилась в руку Сюзан. На пожилую женщину нельзя было смотреть без жалости.

– Я ничего не помню. Ничего. А где же Альберт? Пожалуйста, скажите мне, где он? Почему он не пришел? Ведь он же обещал…

– Ливи, – сорвалось с губ старика.

Он то ли умолял, то ли плакал.

– Не надо, тетя.

Дебора взяла старуху за руку, но Альберт, прихрамывая, вышел вперед:

– Оставьте ее. Я здесь, Ливи.

Он стащил с белых как снег волос кепку. Лицо его блестело от слез.

Оливия долго смотрела на него. Потом она улыбнулась.

– Долго же ты блуждал по свету.

– Теперь я здесь.

– Да, я вижу.

Она сделала шаг, еще один, еще и наконец опустила руку на его рукав. Он осторожно прикрыл ее ладонь своей.

– Пойдем домой, Ливи, – сказал он. – А они пусть поговорят.

– А как же ваш внук, мистер Ролинс?

Альберт оглянулся на детектива:

– Думаете, я забыл про него? У меня сердце разрывается от горя.

– Эта женщина нуждается в уходе. Ее необходимо официально допросить и показать врачам. В богоугодных заведениях…

– Нет, пожалуйста, оставьте мисс Ливи в покое, – взмолилась Сюзан. – Я именно поэтому скрыла то, что она сделала. Вдали от «Магнолии» она не проживет и недели.

– Значит, она будет жить здесь, – твердо сказал Альберт и погладил Оливию по волосам, таким же белым, как его собственные. – Деньги – не проблема. Если бы все дело было только в деньгах… Я буду платить до конца моих дней.

– Не понимаю, – вскинулся сыщик.

– А я и не прошу вас понимать. Вы не знаете, что едва ли не всему причиной я. Я виноват в… – он запнулся на миг, – …в смерти моего внука не меньше, чем она. – Он посмотрел в испуганные глаза Оливии и очень мягко сказал: – Ливи, идем домой. Там ты отдохнешь.

Лейни смотрела, как они медленно идут прочь: Альбер, прихрамывающий при каждом шаге, бережно поддерживает Оливию в белом платье.

 

Глава 20

– Нам надо отойти в сторону и поговорить, – произнес Колли, когда трогательная пара скрылась за парадной дверью дома Оливии.

Он взял Лейни за руку и притянул к себе.

Но Лейни думала о другом. Теперь-то она все поняла. А может быть, она и раньше догадывалась, а сейчас отдельные кусочки мозаики встали на свои места? Как бы то ни было, она знала все – теперь, когда она слышала биение его сердца.

Она оттолкнула его и хриплым, незнакомым голосом проговорила:

– Ты? Это был ты.

Колли вздрогнул, но не выпустил ее руку.

– Я пытался тебе сказать.

– Ты просто пришел и…

Тень Уэя вдруг легла между ними.

– Наверное, я пришел не вовремя, – сказал помощник шерифа, – но я обязан кое-что вам разъяснить. Колли, мое внимание привлекла ваша обувь. По цементному пятну на ваших ботинках я догадался, где искать тело. И еще мне стало ясно, что в субботу вечером Престон вовсе не был наверху.

– Уэй, прошу тебя…

– Нет, Лейни, помолчи. Сегодня, пока Тейт разглагольствовал в участке, я внимательно наблюдал за вами, Ролинс. Не знаю, в какой момент меня осенило, но я был ошеломлен, когда понял, что произошло на самом деле. Ваш кузен не поднимался в комнату к Лейни. К тому времени, как она пришла туда, он уже был мертв. Мертв и даже замурован в погребе. Значит, с Лейни был кто-то другой. Причем именно этот другой ступил в непросохший цемент.

– Это был я, – бесцветным голосом отозвался Колли, спокойно глядя в пылающие гневом глаза Уэя Блэкберна.

– Вы негодяй, Ролинс. Я с самого начала должен был учесть, что вы ни одному мужчине не позволили бы приблизиться к Лейни.

– Могли бы и учесть, – невозмутимо согласился Колли.

Он отпустил руку Лейни, и Уэй встал между ними.

– Если бы я мог, то размазал бы вас по стене таким тонким слоем, что никому не удалось бы вас отскоблить, – с вызовом сказал он.

– Прекрати, Уэй! – воскликнула Лейни.

– Лейни, да он…

– Знаю. Но ты ничего с ним не сделаешь. Это мое дело, потому что меня он… Неважно. Это касается только меня, поэтому предоставь действовать мне.

– Ты женщина!

– И этот факт мне известен. Не будь я женщиной, я бы не испытала этого позора. – Щеки Лейни побелели. – Не надо устраивать шумных сцен. За эти дни наши семьи принесли друг другу вполне достаточно вреда. Не будем начинать все сначала.

Уэй отступил на шаг, помолчал, затем сказал:

– Очень советую вам, Ролинс, побыстрее уладить ваши с ней отношения.

– Я это и собирался сделать, – ответил ему Колли. – Что бы она ни решила, я подчинюсь.

Уэй поправил кобуру на поясе, многозначительно взглянул на Лейни и отошел, не сказав больше ни слова.

Едва он скрылся из виду, как Лейни бросилась бежать, повинуясь глупому порыву. Она взлетела на заднее крыльцо, захлопнула за собой дверь кухни и задвинула шпингалет. Конечно, защита ненадежная, взрослый мужчина без труда справится с задвижкой. Остается надеяться, что Колли не станет этого делать.

Забившись в угол, Лейни приготовилась к встрече с неизбежным. Сквозь стеклянную дверь она видела, как Колли поднялся на крыльцо, дернул дверь на себя и тут же опустил руку. Глаза их встретились.

– Клянусь богом, – заговорил Колли так громко, что Лейни услышала его без труда, – я знаю, как плохо я поступил. Я пришел к «Магнолии», чтобы встретить Престона и отправить его прочь в том случае, если он осмелится появиться. Я прятался возле погреба. А потом я увидел тебя, когда ты входила в дом, и… потерял голову. Ты была…

– Замолчи, я не хочу тебя слушать, – прервала его Лейни.

– Хорошо, я буду молчать. Лейни, открой дверь, впусти меня…

Ему внезапно изменил голос. Он припал лицом к стеклу, и она разглядела жесткую линию его скул.

– Нет, – выдохнула она. – Ты пришел и взял меня…

– Неправда! – яростно закричал Колли. – Я спросил тебя. Вспомни. Ты попросила меня остаться.

И она вспомнила. Вспомнила с поразительной ясностью. Тихий голос Колли из той ночи опять звучал у нее в ушах.

– Ты меня обманул, – удалось ей проговорить в ответ.

Он прижался лбом к стеклу.

– Да, обманул. И заплатил за это. Я решил, что ты узнала меня, потому что ты шептала мое имя. А потом, когда все закончилось, ты назвала меня Престоном. Лейни, это же был я, я! Неужели ты могла меня не узнать?

– Не будем говорить, что было тогда со мной, – возразила Лейни. – Тогда ты не спрашивал меня, что я чувствовала. Ты пришел, увидел в постели женщину и взял ее.

– Все было не так!

– Ты сделал это.

– Я увидел не какую-то женщину. Я увидел тебя, Лейни. Ни к кому на свете я бы не прикоснулся так, как прикасался к тебе. Давай все наконец исправим!

– Исправим?! – закричала, выйдя из себя, Лейни. – Как же ты думаешь все исправить?

– Выходи за меня замуж.

– Едва ли мне нужен рядом такой человек, как ты, – нерешительно произнесла она.

Он замер, потом оттолкнулся от двери.

– Такой человек, как я?

– Ты…

– Мы уже говорили с тобой. Я не убивал твоего отца. Мог бы убить, но не убил. Впрочем, какое это имеет значение теперь…

– Папа был прав! – закричала Лейни. – Он говорил когда-то, что ты не согласишься видеть меня с другим. Тебя все боятся, Колли.

– И отлично!

Он вдруг расхохотался и рванул на себя дверь. Хлипкий шпингалет отлетел, дверь распахнулась, и Колли вошел в кухню. Лейни взвизгнула.

– Я же говорю, что ты…

– Зверь, ты это хотела сказать? Правильно. Когда я вижу тебя, думаю о тебе, то становлюсь зверем. Волк должен драться за волчицу. Конь может затоптать другого коня ради подруги. Такова природа.

– Я – женщина, Колли.

– Моя женщина. – Он шумно выдохнул, сделал шаг и протянул к ней руки. – Разве же это не правда? В детстве ты была моей, когда мы играли с тобой, и три года назад в хижине – тоже. Но ты забываешь другое. Я тоже твой, потому-то я и осмелился в субботу…

– Я не помню…

– Я помню, – перебил ее Колли. – Давай сделаем то же самое еще раз. Тогда и ты запомнишь. Ты убедишься, что это правильно, когда мы вместе.

– Перестань! – Ее лицо сделалось пунцовым. – Вот почему я всегда говорила, что ты не умеешь достойно вести себя.

Оскорбленный, он вскинул голову.

– Хорошо, давай разберемся. Ты решила переспать с Престоном, хотя тебя воротило от него. Я оказался рядом с тобой, и ты позвала меня. Потому что тебе был нужен я, а не он. И все-таки ты назначила свидание ему. По-твоему, это означает вести себя достойно?

– Мне известно, почему я так поступила.

– Тебе также известно, почему я поступил так в субботу.

Его обвиняющий взгляд жег ее. Лейни отвернулась и тупо уставилась на фирменный знак на дверце холодильника.

– Уходи, – сказала она.

– Я почти всю жизнь провел вдали от тебя.

– Мне нужно подумать. Дай мне время.

– Время? О, времени у вас в «Магнолии» хоть отбавляй. «Магнолия» сожрала все то время, что Оливия дожидалась Дьявола, и все то время, что я дожидался тебя. Лейни, долго еще ты намерена тратить жизнь впустую? Много ли еще времени ты собираешься потерять даром?

Она обернулась к нему:

– Ты сможешь еще раз взять свое, когда я засну.

– В тот раз ты не спала. Ты была пьяна. Тебе пришлось напиться, чтобы лечь с Престоном в постель.

Колли протянул руки и обнял ее, но она, похоже, даже не заметила этого.

– Ты даже не сожалеешь о том, что сделал, – сказала она.

– Верно. Жалею я о другом: о том, что ты не знаешь, как я тебя люблю. И я снова поступил бы так же.

Колли прижал ее к себе, и губы их встретились. Таким же поцелуем он обжег ее в ту ночь. Она не в силах вынести эту страсть и не в силах оторваться от него.

Первым оторвался Колли, но из объятий ее не выпустил. Он зашептал ей на ухо:

– Хочешь, я скажу тебе, что надо сделать? Ты пригласишь меня к себе, меня, слышишь? Ты будешь звать меня, точно знать, что с тобой я, а не другой, ты будешь любить меня. Меня, а не Престона. – Он отпустил Лейни, и ее вдруг обдало холодом. – Вот чем я отличаюсь от зверя. Даже внук Дьявола Ролинса, тот, которого люди сделали изгоем, хочет, чтобы женщина, к которой он придет, узнала его. Мне нужно, чтобы ты любила меня.

Колли ждал, что она заговорит, но язык не слушался ее, и Лейни не могла заставить себя произнести слова, которые он надеялся услышать.

– Послушай, Лейни, тебе надо решить: или ты любишь меня – меня, Колли Ролинса, такого, какой я есть, или ты меня не любишь. Покончи со мной навсегда – или начинай новую жизнь. Со мной. Третьего не дано. В последний раз я подчиняюсь тебе, потому что я перед тобой в долгу. Дам тебе несколько дней. Подумай, я не стану тебя тревожить. Должно быть, ты права, тебе нужно все как следует обдумать.

Он резко распахнул дверь и пошел прочь, не оборачиваясь. Лишь через несколько секунд она опомнилась и выбежала на крыльцо. – Колли!

Он остановился посреди двора и оглянулся. Ветер трепал его черные волосы.

– Не тяни с решением, Элейна Мари. Сегодня мир переменился для нас с тобой.

На следующий день город получил новую порцию пищи для толков.

– Может, пока господа и дамы из этих семеек убивают только друг друга, а нас оставят в покое, им что угодно будет сходить с рук, – иронизировал Бен Сандерс.

– Пока я только одно понимаю, – пробурчал Дэвис Боулс. – И за это убийство никого в тюрьму не отправят. А все оттого, что у Дьявола есть деньги. Неправильно это, ребята, да так уж устроена жизнь.

– А кто, по-вашему, должен сесть в тюрьму? – язвительно спросила Белла Фостер. – Старик со старухой? Они проживут еще самое большее лет пять и не убьют никого за это время, будьте покойны. Я так полагаю, что Блэкбернам и Ролинсам давно пора забыть про темное прошлое, оставить его в покое. Лучше пусть они переженятся наконец.

Пожалуй, слова Беллы пришлись бы по душе Лейни. Если бы она знала, где найти Колли, то, пожалуй, давно бы бросилась к нему. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться: ей необходимо быть с Колли. Но, увы, ни один человек, даже сам Дьявол, не знал, куда делся Колли.

Мир в самом деле переменился.

Уже утром к Оливии приехала женщина из госпиталя Вандербильта, грубоватая, но в целом симпатичная. Она привезла с собой медсестру. Сюзан без радости, но и без громких протестов передала им часть своих полномочий; она слишком хорошо знала, какая судьба может постигнуть ее престарелую благодетельницу, если родные не поручат ее попечению медиков.

В этот же день в «Магнолии» объявился архитектор из Нэшвилла, которому было поручено составить план перестройки здания. В ответ на недовольство Деборы и Лейни старик Ролинс заявил им:

– Или вы отвечаете на вопросы и помогаете архитектору чем можете, или я плачу задолженность по налогу от своего имени. Имейте в виду, в этом случае вы теряете все права на «Магнолию». – Затем он обратился прямо к Лейни, не смущаясь присутствием ее матери: – Насколько я понимаю, если мой внук когда-нибудь вернется, он придет к тебе. Он всегда из-за тебя возвращается. А всем Блэкбернам обязательно надо торчать в «Магнолии». Поэтому то, что я делаю, я делаю и ради Колли. По всей видимости, ему суждено провести тут остаток дней, коли ты согласишься.

– Я соглашусь, – сказала Лейни.

Ее твердый тон был предназначен как для старика, так и для ее оробевшей матери.

– Альберт – нечестивец и гордец, – возмущенно заявила пару часов спустя Сюзан.

Лейни подумалось тогда, что деньги все-таки не пахнут. Кто, если не Дьявол, оплатил бы услуги врача и избавил тем самым Оливию от больничной палаты или, не дай бог, тюремной камеры?

Выйдя из церкви после воскресной проповеди, Белла заметила:

– Скандальная, что ни говорите, история. Альберт содержит ее, как будто любовницу.

– Да ей же восемьдесят лет! – возразила Лейни со смехом.

– Мне говорили, – продолжала Белла, – что по всему штату в газетах появилась реклама «Магнолии». Тоже работа Альберта, надо думать. Неужто вы считаете, что «Магнолия» в самом деле сможет опять войти в моду?

– А почему бы и нет? Вот вы же к нам придете?

Белла всплеснула руками, возмущаясь недогадливостью Лейни.

– Я-то, конечно, приду, детка, но я ведь родом из Спрингса. А вообще-то, люди не останавливаются в гостиницах, где им, может быть, придется уснуть и не проснуться.

– Думаете, может произойти несчастный случай?

– И ты это называешь несчастным случаем!

– Хорошо, – миролюбиво согласилась Лейни. – Наверное, вы правы, какое-то время туристы будут нас избегать. Но через двадцать лет их потянет сюда именно из-за нашей романтической истории. Не скажу, чтобы меня это радовало, но именно так и получится.

– Ого! И ты полагаешь, Блэкберны будут и через двадцать лет жить в этих краях?

– Надеюсь, нам будет сопутствовать удача.

– Детка, удача не ко всем благосклонна. Вот от бедного Престона Ролинса она отвернулась. Оказывается, в «Магнолии» его поджидала вечная ночь. И теперь ему уже не проснуться.

Да, подумала Лейни, Белла не так проста, как может показаться.

– А все-таки что же с ним произошло? Рассказывают, что Оливия приняла его за грабителя и застрелила. И что, он упал в погреб? Харгис Лоу две ночи глаз не сомкнул после того, как Престона нашли. У него-то и в мыслях не было, что в погребе уже лежал мертвец, когда он дверь замуровывал. Я ему еще сказала, что Оливия, наверное, сразу обо всем забыла.

– Да, так, в общем-то, и было, – вздохнула Лейни.

Белла была явно недовольна столь уклончивым ответом.

– В газете написали, что Престона вчера похоронили в Нэшвилле. А второй внук уехал насовсем?

– Он вернется, – быстро ответила Лейни, но что-то кольнуло ее в сердце.

– Вот как? Что ж, рада слышать. Так, наверное, будет лучше. Он нужен старику. Да и вообще жизнь у нас тут скучная, когда Колли Ролинс нас не развлекает. И еще кое-кто его тут ждет не дождется.

Лейни слегка покраснела и мысленно выругала себя. Сама того не желая, она дала Белле Фостер новый повод для пересудов. Теперь весь город снова заговорит о том, что Лейни Торн тоскует по маленькому колдуну.

Увы, так оно и было на самом деле.

– Да что с тобой, в конце концов? – взорвался Уэй. – Он ведь дал слово послушаться тебя, что бы ты ни решила.

– Правильно. Так он и сделал. Я велела ему уйти и дать мне время подумать.

– Подумать! – воскликнул Уэй насмешливо. – Да о чем тут еще думать?

– Я была так расстроена, что совсем не соображала. Он сказал, что вернется. Так где же он?

– Раз обещал, значит, вернется, – пожал плечами Уэй.

– Когда? Когда мне будет столько же лет, сколько тете Ливи? Кстати, ты знаешь, что Дьявол пригнал к ее дому двухместную коляску?

– Что-о? Коляску? – Уэй был поражен.

– Ну да. Он купил у какого-то приезжего фермера коляску, привел лошадь, и они с тетей после обеда поехали кататься.

– Надеюсь, ты ей не завидуешь?

– Пусть тетя Оливия будет счастливой, хотя бы с Дьяволом Ролинсом. Но, может быть, я тоже заслужила капельку счастья?

Лейни поднялась на крыльцо и уселась в качалку.

– Ага, – сказал Уэй, – теперь я все понял: ты мечтаешь, что Колли приедет за тобой в коляске, и вы…

– Думаешь, это остроумно? Ладно, я скажу, о чем я мечтаю. Пусть он только придет, я затащу его в дом и привяжу к кровати, чтобы он опять не сбежал. А потом я сделаю с ним то, что он сделал со мной неделю назад.

У Уэя не нашлось слов. Он только неопределенно хмыкнул. А Лейни не могла сдержать досады:

– Мужчины считают, что могут гулять, где им вздумается, а мы должны ждать и ждать.

Уэй расстегнул верхнюю пуговицу форменной рубашки.

– Ты ходила к Альме на заседание Общества прав женщин? – спросил он, меняя тему.

– Нет. Я сидела здесь и скучала по Колли. На этой неделе мне нужно будет купить обои и краску для первого этажа. Дизайнер говорит, что у меня хороший вкус. А еще приходил детектив, которого нанимал Джеймс Ролинс. Он предлагал нам заняться поставкой провизии для пикников на реке. Так что дел у меня будет по горло.

– Это хорошо, – задумчиво проговорил Уэй. – Наверное, тогда ты не будешь зря кидаться на людей.

– Все говорят, что мы если беремся за дело, то доводим его до конца. Глядя на тебя, парень, я думаю, что так оно и есть.

Услышав за спиной голос Дьявола, Колли вздрогнул и уронил бревно, которое тащил к грузовику.

– Ты нашел меня, – сказал Колли, потому что нужно же было что-то сказать.

– Мне пришлось поволноваться. Про дом Торнов я даже не подумал. – Дьявол дохромал до грузовика и заглянул в кузов. Там лежали бревна и обломанные сучья. – Ты даже решил тут прибраться, как я погляжу.

– Я побывал у владельца – дом теперь принадлежит одному врачу из Куквилла. Я попросил у него разрешения снять дом на время. Он очень обрадовался. Строение совсем обветшало.

Колли сам не знал, отчего ему вдруг захотелось выложить все это старику. Оттого, наверное, что он провел в этом заброшенном доме целых четырнадцать дней, а четырнадцать дней – это чересчур долго даже для такого закоренелого одиночки, как Колли Ролинс. Да и старый Дьявол как будто переменился.

Старик вскинул голову.

– А машину тоже взял у врача?

– Ну да. В придачу к дому, – усмехнулся Колли.

– Какого черта ты валяешь дурака, парень? Возле твоей конюшни стоит отличный грузовик. И у тебя есть свой дом, где ты, между прочим, нужен, а здесь тебя не ждут.

– Ферма принадлежит тебе и Джеймсу. Я ни при чем.

– Колли, она твоя по праву, потому что ты на ней проливал пот. Ладно, больше тебе скажу: на той неделе я сделал распоряжения. Ферма твоя.

– Я тебя об этом не просил, – процедил Колли сквозь зубы.

– Так о чем же ты меня попросишь?

Колли пожал плечами:

– Я уже ничего не знаю. Точнее, я знаю, что мне нужно, но…

– Но ты желаешь, чтобы я сам сказал. Ладно. Тебе нужна Лейни.

– Ты угадал.

– Оттого, что ты сидишь здесь, она твоей не станет.

Колли помассировал правой рукой левое плечо.

– Я обещал дать ей время подумать, – со вздохом признался он. – Наверное, я потому не хочу возвращаться, что боюсь услышать «нет». Есть люди, которым не суждено быть вместе. Оливия и ты, например. Или Броди и Коллин. Так чем мы лучше?

Дьявол засунул ладонь за лямку комбинезона; тысячу раз Колли видел этот его жест.

– Черта с два я стану сентиментальной бабой на старости лет, – проворчал он.

– Ты не станешь, – кивнул Колли.

– Но я понимаю, что происходит, и умею называть вещи своими именами. Колли, я всю жизнь истратил, злясь на Ливи. А сколько страданий я принес той женщине, на которой женился… Сейчас я с трудом вспоминаю ее имя… Она, ты, Джеймс, Престон – вы все были нужны мне для того, чтобы поддерживать в себе злобу. Только Броди спасся от меня. – Он щурился, так как солнце било ему в глаза. – Моя жизнь почти кончена. Джеймс мертв – почти как Престон. Они с Тересой собираются уехать в Вашингтон. Он долго вопил, что кто-то должен ответить за смерть Престона. Этому его чертову сыщику пришлось объяснить, что на суде может всплыть кое-что нежелательное, касающееся Престона. Я уговаривал его успокоиться, предлагал денег. Тереса в конце концов согласилась, и Джеймс, как всегда, подчинился ей. Между прочим, если считать, что язык у него подвешен наполовину так же хорошо, как у его сына, и если Тереса будет толкать его вперед, он сможет весьма преуспеть в политике. Я-то желаю ему только добра.

– Он – не человек Спрингса, – заметил Колли, имея, впрочем, в виду не столько Джеймса, сколько Престона.

– Верно. А вот ты – здешний. Половине города не терпится узнать, где ты.

– Чтобы выпустить мне кишки, – добавил Колли.

– Далеко не все к тебе так относятся, – возразил старик. – Возвращайся, парень. Скоро сбор урожая. Давно пора строить новый склад, между прочим. Я уже нашел подрядчика.

– Я больше не позволю тебе меня использовать, – с жаром перебил его Колли. – Если ты явился сюда затем, чтобы заполучить себе работника, поищи его в другом месте.

– По-моему, – протянул Дьявол, – настала твоя очередь меня использовать. То есть не меня, а мои деньги. – Его темные глаза прожгли Колли. – Все в твоих руках: и ферма, и урожай, и все, что у нас есть в Нэшвилле.

– Ты хочешь сказать, что уходишь от дел? Люди, способные уйти на покой, сделаны из другого материала.

– Денег я заработал достаточно, – продолжал Дьявол, не обращая внимания на издевку внука. – Вот только ума не приложу, ради чего я их зарабатывал. Знаешь, что я тебе скажу? Сейчас, когда я восстанавливаю «Магнолию» ради Оливии, я всего лишь второй раз в жизни получаю удовольствие от того, что трачу деньги.

– Второй раз? – глухо отозвался Колли.

Старик был, как никогда, разговорчив:

– Ты подумал, Колли, что в первый раз я с радостью потратился на тебя? Ошибаешься, парень. Правда, я не жалел впоследствии, что заплатил за тебя. Коллин вела себя так, что ни о какой радости не могло быть и речи. – Альберт Ролинс стащил кепку и утер пот со лба. – Дьявол, жарко-то как! Да, так о чем я? Коллин. Сейчас ее муж просит, чтобы я разрешил похоронить ее возле карьера. Должно быть, я соглашусь. Как-никак Коллин была твоей матерью. В общем-то, она меня обманула, в итоге осталась навсегда около тебя и Броди. Ладно, я не о ней говорю. Так когда же я впервые расстался с деньгами и был этому рад? Тогда, пожалуй, когда покупал вороного жеребца.

Колли ожидал услышать что угодно, только не это.

– Вороной принес тебе много денег, что, естественно, доставляет удовольствие, – проворчал Колли.

Дьявол скомкал кепку в кулаке.

– Да, те деньги окупились, и не только экономически. – Он помолчал, прежде чем закончить. – Дело в том, Колли, что я покупал коня для тебя. Я вложил те деньги в тебя, парень.

Колли не ответил. Он как будто бы начинал воспринимать то, что старик пытается растолковать ему. А что можно сказать в этой новой, невиданной ситуации, он не знал.

– Я же видел, как тебя тянуло к конюшне, как ты бегал туда в любую свободную минуту, когда жил с Чарли. Вот я и подумал, что надо бы приобрести такого коня, в которого ты мог бы влюбиться. Я решил, что при помощи лошадей наверняка смогу удержать тебя на ферме, когда ты подрастешь. Что-то я не встречал парней, у которых бы глаза загорались при виде табачных плантаций.

– Ты же меня даже не замечал в те времена.

– Мне казалось, что я вижу тебя насквозь. Должно быть, я видел недостаточно. Я был прямо-таки потрясен, когда увидел тебя со свистком Лейни Торн на шее. Если бы я только знал, что у меня в руках был такой козырь, как эта девочка, я, наверное, сэкономил бы на лошадях. – Дьявол криво усмехнулся. – Хотя… мне нравилось смотреть на тебя с лошадьми. В итоге ты получил то, чего так упорно добивался Джеймс, – полную власть над конюшнями, которые именно ты превратил в доходный для меня промысел. Понимаешь, Колли, пусть мне не везло с женщинами, зато в денежных делах я знал толк. Как и ты.

Колли молчал. Ему нечего было ответить.

– Идем домой, – отрывисто бросил старик, нахлобучивая кепку на лоб. – Или я должен на коленях перед тобой ползать? Может, задобрить тебя? Хорошо, я тебе куплю сколько хочешь чистокровных лошадей. Ты все-таки Ролинс, как и я. Так и веди себя по-нашему. Женись на Лейни Торн. Она этого хочет, разве не видишь? Продай плантации, продай коней и живи себе в «Магнолии», если тебе нравится. Мне нужно только, чтобы ты вернулся.

– Я…

– Хватит! Не говори сейчас ничего. Поразмысли. Как решишь, так и будет. Больше я за тобой гоняться не стану.

Дьявол Ролинс ни за что бы не признал вслух, что любит внука. Хотя в этот день он был, как никогда, близок к признанию в любви.

Дьявол – прежде всего человек действия. Колли, пожалуй, и не понимал до конца, насколько в действиях старика проявлялись его чувства. Когда-то он убил Джона Торна, чтобы отвести от внука беду.

Колли тоже не стал бы говорить о своей любви к Альберту, но он скучал по деду. Ему хотелось на ферму, к лошадям. На свою ферму. К своим лошадям. Отныне он – единственный хозяин. Пугающая мысль, но и захватывающая в то же время.

Если Лейни согласится стать его женой, у него будет все, о чем он мог мечтать.

Он швырнул рукавицы в кузов. Июльская жара начала спадать. Пора заканчивать работу, приводить себя в порядок и отправляться в город.

Пора услышать то, что скажет Лейни.

Когда струя воды смыла с тела грязь и пот, Колли в который уже раз возблагодарил бога за то, что в старом доме сохранился электронасос. Он натянул чистые джинсы и продел руку в рукав рубашки, когда услышал, как хлопнула дверь комнаты.

– Дьявол? Это ты?

– Ролинс! Если вы здесь, выходите!

Голос Уэя Блэкберна.

– Я здесь! – крикнул Колли и остановился на пороге. – Что вам нужно?

Уэй, стоявший к нему спиной, вздрогнул и обернулся.

– Колли, что вы здесь делаете, скажите на милость?

– В этом доме никто не живет и никто сюда не ходит – по крайней мере, так было до сегодняшнего дня, – проворчал Колли, продевая в рукав вторую руку.

– Я заметил, что из тупика выезжает грузовик Дьявола, – сказал Уэй. – По-видимому, решил я, старик обнаружил вас.

– Постарел дедушка, – усмехнулся Колли. – В прежние времена он никому не позволил бы за собой следить.

– Не исключено, – веско произнес Уэй, – что он хотел, чтобы я встретился с вами.

– Как вас понимать? – Колли напряженно выпрямился.

– Вы приняли душ и побрились, – заметил Уэй. – Это хорошо.

– Да что все это значит, черт побери?

Вместо ответа Уэй достал пистолет и направил его дуло на Колли.

– Вы арестованы, вот что это значит.

– Арестован? – Колли отступил назад. В сверкающих глазах помощника шерифа, а главное, в черном дуле револьвера Колли прочел, что разговор предстоит серьезный. – Ничего не понимаю. Я ничего не сделал. Между прочим, не так давно я уже побывал в тюрьме. А сегодня я планировал посетить более приятное место, а именно «Магнолию».

– Ничего не имею против. Там мы и сделаем первую остановку. – Уэй достал из сумки на ремне пару наручников и протянул их Колли; тот инстинктивно взял их. – Надевайте.

– Вы с ума сошли!

Дуло револьвера уперлось Колли в грудь. Раздался щелчок взводимого курка.

– Нет, не сошел. Если вы рассчитывали увидеть сегодня Лейни, делайте то, что вам говорят. Надевайте наручники, иначе я буду стрелять. Стоит мне только вспомнить, как вы забрались к ней в постель, воспользовавшись ситуацией, и я готов убить вас. Быстро надевайте.

После небольшого колебания Колли застегнул на запястье никелевый браслет.

– Теперь второй. – Уэй поставил револьвер на предохранитель и убрал его в кобуру. – Все получилось проще, чем я думал, – заметил он. – Я собирался огреть вас по голове, а потом надеть наручники.

– Куда мы едем? – грубо оборвал его Колли.

– Как вы сами сказали – в «Магнолию». И хватит вопросов. Быстро в машину. На заднее сиденье.

Пожалуй, Уэй Блэкберн был единственным на свете человеком, которому Колли не стал оказывать сопротивления при аресте. Он знал, что Уэй не опустится до обыкновенных полицейских уловок.

Наверное, Колли следовало бы испугаться. Раз или два в жизни он видел Уэя в гневе, но сейчас он был как будто спокоен. Значит, все дело в Лейни. Несмотря на девяностоградусную жару , Колли пробрала дрожь, однако он не осмеливался задать вопрос, который вертелся у него на языке.

Когда полицейский автомобиль затормозил у «Магнолии», рубашка на спине Колли промокла от пота.

Уэй распахнул дверцу:

– Выходите.

Колли вытянул перед собой скованные руки и ступил на землю босыми ногами – Уэй даже не дал ему времени обуться.

Где же она?

– Ее здесь нет. – Уэй словно прочел его мысли. – Она пока даже не знает, что вы приехали.

Они вошли в холл. Уэй кивнул в сторону лестницы, той самой, по которой Колли уже поднимался две недели назад.

– Надеюсь, дорогу вы помните.

– Так вы хотите, чтобы я…

– Вперед, Колли, если не хотите, чтобы я вам помог.

Колли двинулся вверх по ступенькам, Уэй – за ним.

В коридоре Уэй обогнал его и открыл перед ним дверь.

– Входите, Ролинс.

На столе горела лампа. Вентилятор, который в прошлый раз тщетно старался остудить сгорающего от страсти Колли, все так же жужжал на окне, не принося облегчения. Пот ручьем стекал по его спине. Он хотел почесать между лопатками, но мешали наручники.

– Послушайте, Уэй, снимите их наконец.

– Сядьте. Нет, не сюда. На кровать.

Колли окончательно потерял терпение.

– На кровать? Неужели я в вашем вкусе? – насмешливо проговорил он, не двигаясь с места.

– Отнюдь. Вы мне отвратительны, если хотите знать, – буркнул Уэй. – Но у меня есть двоюродная сестра. Вы заявили, что поступите так, как она скажет. Недавно она дала мне знать, чего именно она хочет. Девушка она хорошая, если не считать ее слабости к молодым оборванцам, поэтому, наверное, она не станет повторять вам в лицо то, что сказала мне. Но желание ее необходимо исполнить. Вы всерьез говорили, что подчинитесь ее решению? Вы ее любите? Если нет, убирайтесь прямо сейчас. Тогда вы избавите меня от соблазна пристрелить вас.

В течение минуты мужчины мерили друг друга хмурыми взглядами. Колли нарушил молчание первым:

– Лично я хочу, чтобы она вышла за меня замуж, прожила со мной всю жизнь, нарожала бы от меня детей, а в старости посиживала бы рядом со мной на веранде. Чего же хочет она?

– Я, вообще-то, скромный человек, поэтому изо всех сил зажимал уши. Но до меня донеслось что-то насчет того, чтобы привязать вас к кровати.

Кровь прилила к щекам Колли.

– Боже…

– Правильно, на вашем месте и я бы помолился. А теперь сядьте и протяните руки.

Колли послушно уселся на кровать. Помощник шерифа снял с него один наручник и пристегнул его к деревянной спинке изголовья. Все смешалось в голове у Колли, только кровь бешено стучала в висках.

Уэй подошел к двери.

– Не советую вам обижать ее, Колли.

– Я… Я ее не обижу, – глухо отозвался Колли. – Да и как?

Он кивнул на наручники.

Уэй неожиданно улыбнулся.

– Надо будет предупредить ее, что ваше здоровье в некоторой степени подвергается риску. Мне бы не хотелось, чтобы вы скончались от инфаркта… в процессе.

Дверь закрылась. Колли остался один, прикованный к кровати в дальнем номере на втором этаже «Магнолии». Внезапно он рассмеялся, поразившись иронии судьбы. Когда-то его, ублюдка с реки, Джон Торн вышвырнул из этой гостиницы, а теперь его приковали здесь же.

Хорошо бы Лейни Торн поскорее пришла сюда и выручила его из затруднительного положения.

Едва Уэй вошел в комнату, как его остановил преподобный Мастерс, местный проповедник, явившийся в дом Оливии, пока помощник шерифа скитался в поисках Колли.

– Давно я не видел вас в церкви, Уэйленд, – с упреком сказал ему священник.

Лейни к этому времени проговорила с его преподобием битый час, поэтому не торопилась прийти на помощь кузену. Вместо этого она воскликнула:

– О, он так часто расспрашивает о службе! На прошлой неделе я пересказывала ему вашу проповедь о церковной десятине, но, боюсь, многое напутала. Не могли бы вы сами растолковать ему этот вопрос, пока мы с мамой будем готовить ужин?

– Лейни, – простонал Уэй и попытался взять ее за руку, но она ловко увернулась и выскользнула на кухню.

Уэю пришлось выслушивать многословные разъяснения священника относительно десятины до тех пор, пока Дебора не подала ужин. Только тогда служитель церкви решил откланяться.

– Поужинай с нами, Уэй, – предложила Дебора. – Сюзан с Оливией уже поели. А мы задержались из-за гостей. Людей интересует все, что связано с «Магнолией» и Оливией. Я едва сбежала от них.

– А где преподобный Мастерс? – язвительно поинтересовалась Лейни. – Неужели он не захотел остаться на ужин?

– Надеюсь, он не передумает, – проворчал Уэй. – Я дал ему двадцать долларов за труды.

– Что ж, хорошо, что этого не пришлось делать мне, – радостно откликнулась Лейни. – Знаешь, в этом городе ни от кого ничего не скроешь. Теперь его преподобие решил, что поскольку я три года назад была в хижине с Колли, то нуждаюсь в его поучениях. Он считает своим долгом вновь наставить меня на путь истинный.

– Он оставит тебя в покое, когда ты выйдешь замуж. Неужели ты считаешь, что кто-нибудь в городе осмелится сказать Колли что-нибудь плохое о тебе?

Лейни застыла с вилкой в руке.

– Ешь, – напомнила ей Дебора.

– Лейни не стоит есть, а то она растолстеет, – рассмеялся Уэй.

– Я хочу есть, – возмутилась Лейни. – И совсем не толстею.

– Толстые женщины не нравятся Колли.

Лейни вспыхнула.

– Перестань! Что с тобой сегодня?

Когда Уэй покончил с ужином, порция Лейни осталась почти нетронутой. Уэй взял ее за руку, и она решила покориться судьбе.

– Что случилось?

– Я хочу пройти с тобой в «Магнолию» и показать тебе кое-что.

– Это очень срочно?

– Чрезвычайно срочно. Надеюсь, гостиница все еще на месте.

Едва ли не силой Уэй вытащил ее из дома и провел в отдаленный угол двора. Роса уже выпала на траву, и светляки носились среди деревьев. Лейни оцарапала ногу о куст ежевики и охнула. Но Уэй не позволил ей даже осмотреть царапину.

– Взгляни туда.

Он указал на слабо освещенное угловое окно.

Лейни зажала ладонью рот, чтобы не вскрикнуть.

– Веревки у меня не нашлось, поэтому я воспользовался более привычными средствами.

– Т-то есть?..

Ее сумасбродный братец что-то учинил. Неужели?.. Нет, этого не может быть…

– У меня были при себе наручники. Мне пришлось пригрозить ему револьвером, и прием сработал.

– Уэй!

– Он там уже довольно давно. Не сомневаюсь, что успел как следует озвереть. Я бы тебе сразу сказал, если бы ты не натравила на меня проповедника.

Лейни открыла рот и… издала невнятное шипение. Она-то знала, что это шипение должно было означать: я зарежу тебя. Я вырву у тебя сердце и брошу собакам. Я…

Однако, когда способность говорить вернулась к ней, она произнесла нечто совсем другое:

– Что, он правда там? Он меня еще любит? А как я выгляжу?

– Как ты выглядишь? А мне что за дело? – пожал плечами Уэй. – Ты лучше у него спроси. Ах да. Вот.

Он вложил в ее ладонь ключ от наручников.

– Убить тебя мало, – прошептала Лейни.

– К утру, моя дорогая, тебе захочется поблагодарить меня.

Когда Лейни подкралась на цыпочках к двери и заглянула в щелку, Колли спокойно лежал на боку, отвернувшись к стене. Таким образом, у нее было достаточно времени, чтобы привыкнуть к мысли о том, что должно произойти.

Колли Ролинс в теплом круге света.

Как могла она сердиться на Уэя? Нет, теперь она была готова молиться на своего кузена. Он привез в «Магнолию» самый драгоценный для нее подарок.

Колли так и не успел застегнуть рубашку, и Лейни видела его смуглую спину. Короткие рукава оставляли почти обнаженными его сильные, мускулистые руки.

Он принадлежит ей.

Маленький колдун попал в плен, попал в ее постель, и теперь он весь – от черной шевелюры до босых подошв – принадлежит ей.

Он мой, мой, мой! Лейни мало чем отличалась от Колли, ревнивца и собственника. Так же, как и он, она твердо знала, что ей теперь делать.

Она повернула дверную ручку. Шум вентилятора не помешал Колли услышать, как открылась дверь. Он резко перевернулся на спину.

– Ты ждал меня? – зачем-то спросила Лейни.

– Милая, я жду тебя с тех пор, как тебе исполнилось одиннадцать лет.

– Это долго, – сумела она произнести, когда голос повиновался ей.

– Чуть не вся жизнь. Закрой дверь.

Как только дверь закрылась, комната сразу уменьшилась в размерах, и воздух сгустился.

– Ты… ты злишься, что Уэй притащил тебя сюда?

– Из-за этого? – Колли кивнул на запястье. – Не буду злиться, если завтра ты поможешь мне стать честным человеком. При этом условии можешь делать все, что хочешь.

Колли приподнял голову, и вороные волосы упали на его плечи.

– Знаешь, мне хочется сделать с тобой то же, что ты со мной делал в прошлый раз.

Колли судорожно выдохнул воздух.

– Мне казалось, ты ничего не помнишь.

– Помню кое-что.

– Но ты тогда не… – Он вздрогнул, потому что она наклонилась и погладила его босую ступню. – Ты думала, что с тобой Прес…

Лейни прикрыла ему рот ладонью.

– Молчи. Забудь о нем, – прошептала она. – Мне жаль, что он погиб, но я не хочу слышать его имя.

Неожиданно его горячий язык лизнул ее ладонь, и она отдернула руку.

– Ничего не буду говорить, – пообещал Колли. – Только не выключай свет. Смотри на меня, Лейни. Ведь это я.

– Колли, и тогда здесь был ты. Когда я проснулась утром, мне хотелось плакать. Я решила, что ты приснился мне в пьяном сне. Мне хотелось на всю жизнь оставаться пьяной и думать только о тебе.

– Лей…

И опять она не дала ему договорить, правда, на этот раз закрыла ему рот не рукой, а губами. Свободной рукой Колли обхватил ее голову и притянул к себе.

Через минуту она оторвалась от него, невзирая на его горячий протест. Ее пальцы гладили его нос, щеки, надбровные дуги, а он стонал, повторяя ее имя…

– Колли, а тебе нравилось с Рейчел Хардинг? – шепнула она ему в ухо.

Он поморщился.

– Не надо, Лейни…

– А с другими? У тебя была женщина, когда ты в первый раз убежал. Ты другим тогда вернулся. Я была такая маленькая, даже не поняла, что произошло.

– Я даже не помню ее.

Колли сказал чистую правду.

– Ты бросил ферму, и реку, и меня, потому что хотел забыть нас.

Лейни стояла на коленях у кровати, и он видел страдание в ее глазах.

– Я очень старался, но не смог. Я никогда не мог тебя забыть.

Она тихо всхлипнула.

– Сегодня ты будешь за это наказан.

– Лейни, я не переживу эту ночь, – простонал Колли, когда она принялась ласкать его грудь, а потом припала губами к ямочке над ключицей. – Сжалься же наконец! Дай мне тебя обнять!

Она вцепилась в ремень на его брюках, стараясь расстегнуть его.

– А ты меня пожалел тогда?

Ему нечего было на это ответить.

Лейни с силой рванула ремень и расстегнула «молнию». Руки плохо слушались ее.

– Помоги мне.

Колли повиновался, хотя ему непросто было управляться одной рукой – вторая была все еще прикована к кровати. Когда с джинсами было покончено, Лейни замерла на мгновение, разглядывая своего маленького колдуна, мальчика из ее детства и героя ее юности.

– Какой ты красивый, – выдохнула она.

– Это ты прекрасна, – не отрывая взгляда от ее лица, возразил он. – Когда я впервые увидел тебя, глаза твои и кудри, то подумал: ты спустилась с дерева. Почти что с неба.

Только что Лейни казалось, что она сможет совладать с собой. Но эти слова стали последней каплей. Она скользнула с кровати на пол, встала на колени, зарылась лицом в его теплый живот и, не таясь больше, разревелась.

Колли приподнял голову, попытался дотянуться до ее мягких черных волос, потом рванулся изо всех сил и только застонал от боли.

– Лейни, что с тобой? Сними эти чертовы наручники и иди наконец ко мне! Почему ты плачешь?

Лейни не ответила. Она стерла слезы с покрасневших щек, полезла в карман, молча достала ключ и вставила его в замок.

Теперь он был свободен, хотя затекшая рука немилосердно болела. Колли отшвырнул наручники в сторону, его мощные руки подхватили ее и подняли на кровать.

– Колли, как же ты не прав! Никогда я не жила на небесах, и ни за что мне туда не попасть! – Она ткнулась лицом в его грудь. – Тебя стоило приковать, чтобы ты не удрал, пока не узнаешь до конца, какая я плохая.

Он негромко засмеялся.

– И насколько же ты плоха?

– Как ты можешь меня любить? Я презираю себя за то, что наделала.

– Так расскажи, – шепнул Колли ей в макушку и еще сильнее прижал ее к себе.

– Три года я мучилась без тебя и никогда бы к тебе не пришла, хотя и безумно ревновала к Рейчел.

– Значит, и Рейчел оказалась нам полезна.

Он поцеловал Лейни в лоб. Вот теперь она полностью была в его власти.

– Я любила тебя, но решилась отдаться Престону. Ради его денег, а главное, ради того, чтобы уязвить тебя. Я нарочно напилась, а потом позволила мужчине… взять меня, хотя все время надеялась, что это не он. Ты.

Она тяжело дышала. Ей непросто далось мучительное признание.

– Лейни, посмотри на меня.

Колли взял ее за подбородок, но она отбросила его руку.

– У меня пятно в душе. Ты его увидишь, если я на тебя посмотрю.

И все-таки он приподнял ее голову. Мокрые ресницы прикрывали ее глаза, и он не мог в них заглянуть.

– Я вижу только мою девочку, которая любила меня, как никто на свете. Поэтому я снова пришел сюда.

Черные ресницы Лейни взметнулись.

– Почему, Колли? Зачем ты пришел?

– Однажды я пришел к тебе, чтобы предложить что-то, что заставило бы тебя забыть отца. Ты отвергла меня и осталась верна ему. Вот такая любовь нужна мне. Я хочу, чтобы Лейни Торн отказалась от всех сокровищ мира ради безродного босяка с фермы Дьявола Ролинса.

– А Прес…

Колли закрыл ей рот поцелуем.

– Мы договорились не упоминать о нем.

– Но я…

– Чтобы провести с ним ночь, тебе пришлось напиться. А сегодня тебе это не понадобилось, – мягко проговорил Колли.

Лейни покраснела, но не отвела взгляда.

– Точно. И шлюхой я себя сегодня не чувствую.

– Лейни. – Колли положил руки ей на плечи. – Не говори таких слов. Мы любим друг друга. Я согрешил, зато теперь я – твой первый и единственный мужчина.

Она заглянула в его черные глаза и прочитала в них раскаяние.

– Не расстраивайся, Колли, – с нежностью сказала она. – Ты сможешь повторить, даже если твой грех лишит тебя райского блаженства.

– Мой рай – это ты, и мне не надо другого, – возразил Колли.

Целую вечность они лежали и смотрели друг на друга, и прошлые обиды уплывали прочь. Они снова были мальчиком и девочкой, которые нашли друг друга в холодном омуте Вдовьей бухты.

Но было и еще что-то. Они стали любовниками.

– Иди ко мне, Колли, – шепнула Лейни, отбрасывая его длинные черные волосы за плечи.

Он повернул ее на спину и накрыл своим телом.

Серебряный свисток холодил ее грудь.

Настала ночь. Ветерок покачнул плетеный стул на веранде, вызвал рябь на сверкающей под луной реке и принялся играть с развешанными в саду полотенцами.

А тех двоих, что лежали в комнате на верхнем этаже, укрыла от ветра старая гостиница. Они пообещали друг другу быть вместе навечно. А что такое вечность – это «Магнолия» знала.