Травянистую степь вокруг Верхнего Суака покрыл тонкий слой снега. Скот лизал снег, не нуждаясь в водопое, а потом ел покрытую им пожелтевшую траву. Дыхание скота наполняло неглубокую долину облаками пара. А надо всем этим сияло солнце – далекое и слабое, но желанное зрелище в холодном, пустом голубом небе.

Линан сидел в седле, пытаясь не улыбаться во весь рот, глядя на силу и богатство объединенных кланов.

«Я принадлежу к ним», – подумал он.

Прошло уже немало времени с тех пор, как он в последний раз почувствовал нечеловеческую ярость и жажду, которые посетили его осенью, и с тех пор, как видел какие-либо кошмары о Силоне и ее лесе; и теперь, когда температура снизилась, он мог наслаждаться днем. В первый раз с тех пор, как ему пришлось бежать в Суак Странников, он почувствовал себя цельным и полностью самостоятельным.

С уколом вины он вспомнил, как обращался с Камалем, но это напомнило ему, что он стал также совершенно независимым. Теперь он сам принимал решения, которые влияли на его будущее. Линан понимал, что повзрослел, и гордился этим.

А с взрослением пришла и новая ответственность. Из уроков Камаля и Эйджера он усвоил, что его решения влияли не только на него самого; поскольку он принц, его мысли и действия определяют происходящее с теми, кто следовал за ним. Каким-то странным образом понимание этого укрепляло его уверенность; он понимал, что был прав, приехав в Верхний Суак, но это не означало, что Камаль был совсем уж неправ. В конечном счете, его будущее – и будущее его спутников – будет определяться на востоке. Именно туда-то он и должен обратить свой взор.

«Мне нужны две вещи. Армия и воля воспользоваться ей».

Последняя, как ему думалось, у него имелась, и теперь пришла пора заняться получением первой.

К нему приближались два всадника, разрушая его уединение. Он желал бы остаться один, но они все равно ехали к нему. Вскоре он узнал Коригану, но второго всадника опознал, лишь когда они подъехали намного ближе. Это был Терин, молодой вождь клана Дождя и верный союзник Кориганы. Тут Линан вспомнил, как упомянул при Коригане о желании встретиться с Терином – но он вовсе не имел в виду, что хочет увидеться с ним этим самым утром.

– Коригана сказала, что вы хотели меня видеть, ваше величество, – проговорил немного запыхавшийся Терин.

Линан открыл было рот, собираясь попросить вождя не называть его «ваше величество», но передумал. Он просил о том же Коригану и Гудона, притом не один раз, и все без толку. И вместо этого поблагодарил:

– Спасибо, что приехал.

Терин выглядел удивленным, словно просьба Линаиа о встрече была приказом, который он должен выполнять, и не требовала никакой благодарности. Подобная мысль расстраивала Пинана.

– Прошлой ночью Эйнон спросил у тебя, сталкивался ли кто-нибудь из вашего клана с наемниками.

– Совершенно верно, ваше величество. Насколько мне известно, никто из моего клана с ними не сталкивался.

– А не замечали ли вы чего-нибудь странного, происходящего за границей? Каких-нибудь передвижений войск или другой военной деятельности?

Терин задумчиво наморщил лоб.

– Нет… – Он умолк. – Хотя осенью мы потеряли двух дозорных, патрулирующих ту часть нашей территории.

– Что с ними случилось? – спросил Линан.

Терин пожал плечами.

– Каждый клан теряет каких-то дозорных, наткнувшихся на волков или вспугнувших секача-карака. Я отправил воинов отыскать их, но они вернулись ни с чем, не найдя даже их лошадей.

– А редко бывает, чтобы пропадали не только всадники, но и лошади?

– Такое случается, но не часто. Кобылы умеют найти дорогу обратно к клану.

– Может, те дозорные что-то увидели, – предположила Коригана.

– Возможно.

– Что от меня требуется? – спросил Терин.

– Насколько скоро ваш клан может без опаски покинуть Верхний Суак?

– Не раньше, чем еще через два месяца, ваше величество, но если прикажете нам выехать, мы отправимся завтра же…

– Нет. Я не стану подвергать опасности ваш клан.

Терин просто кивнул, но лицо его выразило явное облегчение.

– Но я могу отправить небольшой отряд. Пусть захватят запасных лошадей с припасами.

– Что ты задумал? – спросила у Линана Коригана.

– Мне нужно знать, что же происходит на границе. Нужно выяснить, собираются ли наемники совершить набег в Океаны Травы. Если собираются и намерены сделать свой ход весной, наверняка будут какие-то признаки этого.

– Мои всадники смогут их обнаружить, – заверил его Терин. – Они знают ту местность лучше кого угодно, и если будут знать, что именно им надо высматривать, их не захватят врасплох.

– Они не должны ввязываться в бой, – поспешил уточнить Линан. – Мне нужны сведения.

– А что, если возникнет возможность захватить пленника? – спросила Коригана.

– Хорошо, пусть захватывают, если смогут это сделать, не встревожив врага.

– Смогут, ваше величество, – уверенно сказал Терин.

– Получится ли выехать завтра?

– Я сегодня же отправлю два отряда, – усмехнулся Терин. – Через неделю они будут уже на границе.

Линан невольно усмехнулся в ответ. Энтузиазм молодого вождя оказался заразительным.

– Спасибо, Терин.

Терин склонил голову, развернул лошадь и ускакал галопом к себе в лагерь.

Коригана подъехала ближе к Линану.

– Что ты задумал?

– Задумал? В данный момент ничего. Я понятия не имею, что же замышляют наемники, если они и правда хоть что-то замышляют. Но, думаю, чем раньше мы дадим четтам повод волноваться, тем скорее они объединятся под твоим знаменем.

– Они объединятся вокруг тебя, чем бы ни обернулось дело, – уверенно ответила Коригана.

– Нет, – покачал головой Линан. – Неожиданность, которую мы преподнесли им на собрании прошлой ночью, скоро увянет, и некоторые из вождей, настроенные против тебя, поймут, что сопротивляться мне совсем не опасно. Я ведь не привел с собой никакой армии, а восточные дела для них не имеют значения.

Коригана подумала над словами Линана и кивнула.

– Возможно, ты прав. Но воины Терина могут вернуться со сведениями лишь через несколько недель, если вообще доставят какие-то сведения.

– Значит, тем временем мы должны чем-то занять кланы.

– Каким образом? Они и так уже заняты зимними хлопотами.

– Значит, они должны быть заняты еще больше, – решил Линан. – Мы должны обучить их. Нам надо создать армию.

Два круга редко созывали дважды за одну зиму, но ни один из вождей не отказал в просьбе Линану. Собрание устроили вскоре после того, как рассвело, и первый круг нетерпеливо сошелся погреться вокруг центрального костра.

Когда Херита призвала Линана выступить, он сразу объявил о своем намерении.

– Наемники представляют для четтов настоящую угрозу. Многие помнят, что они сделали кланам до войны с работорговцами. Мы должны помешать вернуться тем временам. А сделать это можно только одним способом – выступить против наемников раньше, чем они выступят против нас.

На это никто не возразил, раздалось даже несколько одобрительных криков.

– Для того, чтобы армия четтов воевала действенно, она должна быть обучена сражаться как единое целое.

Его слова встретили ошеломленным молчанием.

– Обучены? – переспросила через некоторое время Акота. – МЫ? Обучены сражаться?

– Да, – спокойно ответил Линан.

– Но мы же четты, – сказала она, явно сбитая с толку подобной идеей. – Мы обучены быть воинами, как только достаточно вырастаем для езды верхом, а это случается еще до того, как научаемся ходить.

– Тем не менее, чтобы сражаться с наемниками, сражаться на востоке, вам понадобится обучение; и для войны с Аривой, если наемников против вас направляет она, вам необходимо обучаться.

Акота, похоже, хотела продолжить, но покачала головой. И вместо нее поднялся другой вождь.

– Меня зовут Катан, и я вождь клана Океана.

Херита взглянула на Линана, и тот кивнул Катану, разрешая продолжать.

– Чему нас, собственно, может научить по части боев кто-то там с востока?

– Никто не сомневается в превосходстве четтов по части смелости и мастерского владения луком и саблей, – чуть улыбнулся Линан. – Думаю, в этом отношении с четтами не может соперничать никто на всем континенте Тиир.

– Тогда о каком же обучении ты толкуешь?

– Отличные бойцы не обязательно делаются отличными солдатами.

– Это всего лишь слова, – насмешливо бросил Катан.

– Это не просто слова. – Камаль выступил вперед, встав рядом с Линаном. – Я видел, что происходит, когда обученная армия сражается с необученной толпой. Дело всегда кончается резней. Никакой боец, независимо от его личной храбрости или умения владеть оружием, не может тягаться с обученным солдатом.

– Я могу доказать обратное, – выпятил грудь Катан.

Линан с миг посмотрел на него, окидывая вождя взглядом, а затем согласился:

– Отлично. Что ты предлагаешь?

– Мое боевое мастерство против самого лучшего солдата с востока. Я вызываю на бой Камаля Аларна.

Члены обоих кругов одобрительно взревели.

– Принимаю, – ответил Камаль.

Снова одобрительный рев. Камаль высоко поднял голову и расправил плечи, положив руку на меч. Линан вдруг почувствовал себя маленьким рядом с этим великаном. Даже Катан словно сделался мельче, но не отказался от своего вызова.

Линан подождал, пока шум не поутих, и коротко отрубил:

– Нет.

– Малыш, да кто же еще?.. – уставился на него Камаль, разинув рот.

– Эйджер.

Эйджер вышел вперед и встал по другую сторону от Линана, скаля зубы, будто дружелюбный дурень.

– Это глупость! – вспылил Катан. – Победа над твоим горбуном ничего не докажет!

– С другой стороны, если мой горбун все-таки победит тебя, это докажет все. – Линан положил руку на плечо Эйджера. – Капитан Пармер обучен как солдат, а не просто как боец. Он сражался во время Невольничьей войны, командуя кендрийскими копьеносцами. В бою я без колебаний доверил бы ему свою жизнь.

– Ты берешь свой вызов назад, Катан? – спросила Херита достаточно громко, чтобы услышали оба круга.

– Нет, – пробурчал вождь.

Херита повернулась к Эйджеру.

– Тебе брошен вызов, Эйджер Пармер. Какое оружие?

– Катан может драться любым оружием по своему выбору, – небрежно обронил Эйджер и похлопал по сабле у себя на боку. – А я буду драться вот этим.

– Так же, как и я, – согласился Катан.

Первый круг расширился, освобождая пространство для бойцов.

– А правила? – спросила Херита.

– Я не допущу боя насмерть, – заявил Линан.

И Катан, и Эйджер согласились.

– Тогда проигрывает первый, потерявший оружие? – предложила Херита.

– Первый, кому пустят кровь, – выдвинул свое условие Катан.

Херита посмотрела на Эйджера, и тот кивнул.

– Отлично. Первый, кому пустят кровь. Если кого-либо из противников случайно убьют, другой заплатит семье погибшего пять голов скота, включая быка не старше четырех лет.

– Я заплачу за Эйджера, – вызвался из второго круга Гудон.

Эйджер улыбнулся Гудону в знак благодарности и обнажил саблю.

Катан, явно еще недовольный тем, что его втянули в нечестный бой, обнажил свою. Противники встали в десяти шагах против друг друга.

– Начали, – скомандовала Херита.

Катан сразу же бросился вперед, вращая над головой саблей. Эйджер же вместо того, чтобы отступить, быстро пригнулся и сделал выпад. Звякнули клинки – и сабля Катана внезапно взвилась в воздух. Она упала, вонзившись в землю, дрожа подобно камышинке.

– Оно и к лучшему, что мы деремся до первой крови, – легко обронил Эйджер.

Катан выругался вслух, выдернул саблю и снова двинулся на горбуна, хотя и осторожней, чем прежде. На каждый шаг Катана вперед Эйджер отвечал шагом назад. Линан следил за боем с веселым пониманием, поскольку и сам не раз бился один на один с капитаном.

Катан с раздражением сделал выпад. Эйджер с легкостью отбил клинок, а затем сблизился с противником на шаг, сделал полувыпад и чиркнул лезвием сабли по руке Катана, оставив длинный порез. Катан зарычал и отступил, зажимая порез свободной рукой; между пальцев у него сочилась кровь.

– Вот и все, – заключил Эйджер с легким удовлетворением, вытирая клинок и убирая оружие в ножны.

– Поединок окончен, – объявила Херита. – Победил капитан Эйджер Пармер. Катан из клана Океана потерпел поражение.

– Никто не сомневается в смелости или мастерстве Катана, – обратился к обоим кругам Линан. – Но теперь все вы не могли не видеть, что подготовка Эйджера – несмотря на его горб и единственный глаз – дала ему преимущество.

– Ты обучишь нас всех драться так же, как горбун? – раздался голос из второго круга. – Как шмыгающий в траве жук?

Некоторые рассмеялись, но большинство четтов остались безмолвными; они отлично понимали – Эйджер более чем доказал свое мастерство в честном бою.

– Пешим, в рукопашном бою, никто из нас не сможет драться лучше, чем Эйджер, – без гнева ответил Линан. – Но Камаль обучит вас кавалерийскому бою.

– Не сочтите за неуважение к Камалю Аларну, – сказала Акота, – но мы и так уже воины-всадники.

– И это будет огромным преимуществом для армии, – ответил Линан. – Но Камаль обучит избранных как ударную кавалерию.

– Мы потеряем мобильность, – указал еще один четт из второго круга.

– Хорошо обученная кавалерия никогда не теряет своей мобильности, – возразил Камаль.

Тут поднялся Эйнон, и Херита кивнула, разрешая ему говорить.

– Насколько большой будет эта армия?

– Сперва все кланы сообща выделят по десять своих воинов, – ответил Линан. – Эти десять помогут обучить десять других, и так далее до тех пор, пока каждый клан не даст армии число, равное одному из его Рогов. Это оставит каждому клану более чем достаточно воинов для защиты своих семей и скота.

– А кто будет ею командовать? – уточнил Эйнон. – Коригана?

– Я не буду ею командовать, – ответила ему Коригана. – Командиром будет Линан Розетем.

– Но ты будешь состоять в ней.

– Да, Эйнон, но и ты тоже сможешь, если пожелаешь.

– В качестве кого? – спросил Эйнон. – Я не дам опустить себя до дозорного.

Со стороны первого круга раздался громыхающий ропот согласия. Линан подошел к Эйнону и пристально посмотрел в его покрытое шрамами лицо.

– Ни один хороший командир не станет попусту растрачивать способности такого опытного вождя, как ты.

Эйнон отвел взгляд. Вид жесткой, белой как снег кожи принца вызывал у него дрожь.

– Как и должно быть, – быстро сказал он.

Херита подождала, не пожелают ли высказаться какие-то другие вожди, но никто не поднялся воспользоваться этим правом.

– Похоже, ты получишь свою армию, – сказала Линану Херита.

Дженрозе просто не верилось, что эти маленькие каменные горны могут создавать такой жар. Верхний Суак покрыло слоем снега в несколько пальцев толщиной, но в этой части деревни снег таял, прежде чем долетал до земли. Она наблюдала за тем, как раздетые до пояса четты разравнивали граблями угольные слои, качали небольшие меха в виде рогов, забирали докрасна раскаленные ковши, наполненные расплавленной сталью, и разливали ее по формам. С того момента, как два круга согласились с Линаном на создание армии, кланы занимались отливкой оружия – сабель, наконечников копий и стрел, в том числе новых мечей и наконечников копий по планам, составленным Камалем и Эйджером.

В Кендре ей доводилось бывать в большой литейной мастерской, управляемой Теургией Огня, и хотя ее устройство производило впечатление, создаваемая ей жара не шла ни в какое сравнение с той, что вызывали эти примитивные четтские горны.

Дженроза заметила одну четтку, склонившуюся к устью горна, но, казалось, не принимавшую никакого участия в кипевшей вокруг нее работе. Ее лицо, шея и маленькие груди блестели от пота, а глаза были плотно закрыты, словно она на чем-то сосредоточилась. Дженроза пригляделась повнимательней и увидела, что губы четтки шевелятся.

«Это магичка», – с удивлением подумала Дженроза. Она знала, что у четтов были шаманы, практики магии, на которых мастера Теургии посматривали свысока. Но Дженроза ощущала уверенность, что эта женщина была не просто шаманкой.

Тут Дженрозу вежливо отодвинули с дороги двое четтов, тащивших ручную тележку. Они быстро выгрузили у горна пустые формы, загрузили обратно наполненные, а потом покатили назад, сопя от напряжения. Дженроза вернулась на свое место наблюдения за магич-кой, но там теперь стоял мужчина, губы которого шевелились в безмолвном песнопении. Дженроза подняла взгляд и увидела первую магичку. Она стояла в стороне, разминая мускулы. Женщина оглянулась и увидела рассматривающую ее Дженрозу.

– Жаркая это работа, – улыбнулась она.

– Вы творили магию, – сказала Дженроза.

– О да, – согласилась женщина, и отошла туда, где лежало нечто, похожее на снег. Взяв две горсти, она обтерла себе лицо и грудь.

Дженроза неуверенно приблизилась к ней.

– Я вообще не знала, что четты умеют делать это.

Женщина странно посмотрела на нее.

– А почему бы нам не уметь?

– У вас же нет ни одной теургии.

– Верно, – весело кивнула женщина. – А это имеет значение?

Дженроза не знала, что ответить. Она всегда считала, что магия имела место потому, что существовала Теургия, которая организовывала и практиковала ее; магия не могла существовать без объединенного груза знаний – кропотливо и медленно накопленных за долгие века. Все прочее было иллюзией или простым шаманством – той мелкой магией, какую можно было собрать в природном мире.

Женщина огляделась в поисках своей рубашки и пончо, быстро оделась, а затем, прежде чем Дженроза успела среагировать, взяла руки Дженрозы в свои и внимательно изучила взглядом каждую ладонь.

– А, вижу, у тебя есть кое-какие способности.

– Я была всего лишь ученицей.

Женщина, казалось, удивилась.

– Я чувствую намного больше этого. – Она окинула лицо Дженрозы внимательным немигающим, но мягким взглядом больших карих глаз. – Правильно, я чувствую в тебе что-то очень великое.

Сама не зная почему, Дженроза призналась ей:

– Я умею творить магию смежных дисциплин.

– Дисциплин?

– Я способна на магию нескольких теургии: огня, воздуха, воды…

– А это было чем-то особенным?

– Да. В Кендре.

Женщина рассмеялась и покачала головой.

– Но только не в Океанах Травы. Это же надо себе такое вообразить – учиться ползать, но не ходить, бегать или лазать. Для меня это загадка.

– Ты обучаешь других?

Женщина пожала плечами.

– Подытоживающая много чем занимается. Я и всадница, и воин, и мать, и магичка – а иногда, всего лишь иногда, и обучаю.

– А много таких, как ты? – спросила удивленная Дженроза.

– В каждом клане есть по меньшей мере один маг или магичка. Я хороша в магии, это тебе скажут многие, но я отнюдь не Правдоречица.

– Правдоречица? Как мать Гудона?

– Гудона из клана Кориганы? – Дженроза кивнула. – Да, она была последней Правдоречицей четтов. Увы, Правдоречицы редкость, среди всех появляется, может, одна на каждые два-три поколения. Их чтят все кланы. Мать Гудона учила меня, когда я была еще маленькой. С тех пор, как она умерла, не появилось никого, притязающего на ее место.

– Подытоживающая, ты не могла бы обучить меня?

Теперь настала очередь Подытоживающей удивляться.

– Мне хотелось бы обучать тебя, но ты же с Кориганой.

– Почему это вызывает сложности?

– Я из клана Океана. Мне было бы невместно обучать тебя. Тебе следует найти мага в клане Белого Волка.

– Но тебя ведь обучала Правдоречица, а она была из клана Белого Волка.

– Правдоречица не принадлежит ни к какому клану, в каком бы из них она ни родилась.

– О!..

– Я знаю, что с Кориганой ездят хорошие маги, – сказала Подытоживающая.

– У меня их двое, – раздался голос позади них.

Дженроза обернулась и увидела Коригану собственной персоной.

– Изготовление оружия идет хорошо, – доложила Подытоживающая.

– Вижу, – промолвила королева, но происходящее у горна ее, похоже, не интересовало. Она присоединилась к ним, непринужденно улыбаясь Дженрозе. – Мы не могли бы поговорить?

– Конечно.

– Вы должны извинить меня, – дипломатично сказала Подытоживающая. – Я устала и должна отдохнуть, прежде чем придет моя очередь петь огню.

Коригана кивнула, и Подытоживающая удалилась. Дженроза с некоторым сожалением посмотрела ей вслед. Она предпочла бы продолжить беседу.

Коригана взяла Дженрозу под руку и пошла к озеру. Неподвижные голубые воды были словно перевернутое вверх тормашками небо, и по их поверхности скользили отражения облаков.

– О чем ты желаешь поговорить? – спросила Дженроза.

Коригана поколебалась, а затем сказала:

– О Линане.

– Линане?

– Думаю, он продемонстрировал изрядную зрелость для столь юного человека.

– Ты имеешь в виду – соглашаясь с тобой по вопросам стратегии?

– Возможно, – несколько смутилась Коригана. – Я думала больше о том, как он справился с ответственностью предводителя.

– Весьма необходимое качество для будущего короля.

Коригана внезапно остановилась.

– Ты надо мной смеешься?

– Я даже не понимаю тебя; как я могу над тобой смеяться?

– Мои мотивы достаточно ясны.

– Разве? Я знаю, что ты хочешь сделать Линана королем Гренды-Лир. Но зачем ты рискуешь будущим всего народа четтов, ставя на такую малоперспективную лошадку? Ведь Океаны Травы практически не затронуты внешними бурями.

– Так было не всегда. Ты слишком молода, чтобы помнить Невольничью войну.

– С той поры вы сплотились. Наемники не представляют угрозы вашему народу.

– Ты недооцениваешь способность капитанов наемников учиться и приспосабливаться не хуже нас.

Дженроза кивнула, уступая по этому пункту.

– Но дело не только в Рендле и ему подобных, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

– Это связано с тобой и твоей короной.

– Не стану притворяться, будто Линан не упрочил мое положение среди народа.

– Но этого недостаточно, не так ли?

– Для четтов – нет. С тех пор, как мы свыше ста лет назад попали под власть трона Гренды-Лир, мы всегда отдавали дань уважения далеким монархам. Нам это ничего не стоило. А теперь нам это может стоить очень многого.

– Из-за того, что вы поддерживаете Линана?

– Конечно, но есть и другие обстоятельства. Если Гренда-Лир нестабильна, Хаксус может попытаться привести нас под свое влияние, а его король сидит к нашей территории намного ближе. А что, если Хьюм отделится от королевства? Куда он станет расширяться? Не на юг в Чандру – Кендра этого не допустит. На север в Хаксус? Нет, Хьюм слишком мал, и вместо этого сам падет под натиском Хаксуса. Он может расширяться только на запад, в Океаны Травы.

– Но зачем вынуждать Линана стать королем?

– Затем, что я знаю – Хыом давит на трон, добиваясь увеличения торговых выгод. И теперь, когда Ариве нужна вся возможная поддержка, она может уступить этим требованиям.

– Какое это имеет отношение к Линану?

– Хьюм может увеличить свою торговлю лишь двумя путями. Первый – за счет тех торговых прав, какие даны его главному сопернику, Чандре. Арива этого не допустит, так как ей нужна и поддержка короля Томара.

– А какой второй путь?

– Арива может передать Хьюму контроль над ущельем Алгонка.

Дженроза внезапно поняла.

– Но король Линан поддержал бы тебя против Хьюма.

Коригана кивнула.

– Мы не хотим владеть ущельем. Нам даже желательно, чтобы оно оставалось свободным караванным путем, не принадлежащим никакому королю или королеве. Тогда торговля между востоком и западом будет процветать и дальше.

– Для изолированной в Океанах Травы ты очень хорошо разбираешься в тонкостях политики королевства.

– Не повторяй ошибку Камаля, считая нас всего лишь кочевыми варварами. – Дженроза открыла было рот, собираясь возразить, что он никогда так не считал, но Коригана остановила ее, подняв руку. – Ты знаешь, что это правда. Это видно по каждому слову Камаля, по тому, как он смотрит на меня и других четтов. Большинство жителей востока глядят свысока, видя в нас лишь пастухов, воинов-всадников и потенциальных рабов; у Камаля, возможно, более широкий взгляд, но все равно мы для него варвары. Может, у нас и нет огромных городов и дворцов, Дженроза, но это не означает, будто мы глупы и невежественны.

– Нет, никак не означает.

– Я вижу, у тебя есть некоторое влияние на Камаля.

Дженроза резко подняла голову, посмотрев прямо на Коригану.

– В смысле?

– Вы с Камалем не только друзья.

– Ты шпионишь за мной? – Дженроза поставила вопрос ребром.

– Вы сейчас в МОЕМ королевстве, Дженроза Алукар, – грустно улыбнулась Коригана. – Здесь не происходит ничего, о чем я не знаю. А о твоих отношениях с Камалем Красных Щитов среди моих соплеменников известно всем. Хотя не могу сказать, знает ли о них Линан. По-моему, нет.

– Это не твое дело.

– Ну, само по себе не мое. Но я озабочена тем, как это может подействовать на Линана, если он узнает, что вы с Камалем любите друг друга.

– А кто говорил о любви? – покраснела Дженроза.

– Я скажу о ней, даже если ты не признаешься в этом самой себе. Не думаю, что Линан влюблен в тебя, но я верно полагаю – одно время он считал, будто любит тебя?

– Об этом тебе следует спросить его.

– Но я спрашиваю тебя.

– Возможно, одно время он так и думал.

– И то, что он, вероятно, больше так не думает, не помешает ему ревновать к Камалю. Разлюбить – это одно, но когда предмет твоей любви любит другого – это тяжелый удар.

– Я не могу изменить того, что мы с Камалем… стали… испытывать друг к другу.

– Тогда ты скажешь о ваших чувствах Линану?

Дженроза зашагала прочь от Кориганы.

– Я уже сказала, это наше дело и больше ничье.

– Хотела бы я, чтобы так оно и было, – бросила ей вслед Коригана, но Дженроза не ответила.

За приозерной деревней властвовала настоящая зима. Скот сбился в кучу, опустив головы под холодными южными ветрами. Отряд из десяти верховых четтов, сбившийся в кучу с подветренной стороны невысокого холма, желал бы сидеть сейчас в хижинах или вокруг одного из сотен бивачных костров. Четты эти были из разных кланов и не разговаривали друг с другом. Камаль держался в стороне от них, и погода, по-видимому, совершенно на него не действовала.

– У вас нет доспехов, заслуживающих подобного названия, – говорил он им. – А то, что вы называете копьями – не более чем дротики. Лошади ваши хорошо обучены, но не очень-то хорошо скачут вплотную друг к другу. Вы не кавалерия.

Несколько четтов вызывающе на него посмотрели.

– Повторяю, вы НЕ кавалерия, – отчеканил Камаль. – Видите вон тот одинокий стреловник в трехстах шагах к северу?

Четты оглянулись через плечо. Один-двое кивнули.

– Съездите туда на своих лошадях и вернитесь.

– И все? – спросил один из четтов.

– Пускайте лошадей только шагом.

Шесть минут спустя группа вернулась, все такая же замерзшая. Их лошади выглядели еще менее довольными.

– А теперь проделайте это снова, быстрым шагом.

Чуть меньше чем через шесть минут они снова вернулись. В то время как четты выглядели такими же несчастными, как и до того, даже еще больше сбитыми с толку, их лошади, казалось, более сознавали окружающее.

– А теперь – на то же расстояние рысью. Когда вернетесь, проскачите его кентером. А потом галопом.

К тому времени, когда они закончили три пробежки, и лошади, и всадники несколько согрелись; проделанные упражнения также обострили их интерес.

– Еще раз, – велел Камаль. – Быстрым шагом. Выстроившись в один ряд и не более чем в трех шагах друг от друга.

На этот раз он внимательно следил за тем, как они едут. Ему никогда не доводилось видеть никого, кто сидел бы на лошади более естественно, чем четт, а связь между четтом и его кобылой казалась чуть ли не телепатической, но вот вместе четты скакали с куда меньшей упорядоченностью и изяществом.

– У вас сложности с сохранением близкого расстояния, – уведомил он их, когда они вернулись.

– Нам стало тесно, – сказал один из четтов.

– Привыкайте к этому. На этот раз держитесь на том же расстоянии, но двигайтесь рысью.

В итоге получилась еще большая дезорганизованность. Камаль заставил их снова проехать быстрым шагом, и на сей раз кобылы и всадники сумели добраться до стреловника, сохраняя нечто похожее на ровный строй. И тогда он велел им проделать маневр кентером. Кавардак.

– А теперь еще раз, но снизьте аллюр до рыси.

Вышло получше, и теперь уже всадники начинали понимать, в чем смысл смены аллюра и постоянного расстояния. А их лошади привыкали скакать неподалеку друг от друга.

– Давайте попробуем проскакать галопом! – взволнованно предложил один из четтов.

– Рано пока, – твердо сказал Камаль. – На сегодня достаточно.

– Но мы же только-только начали! – пожаловался тот же юноша.

Камаль невольно усмехнулся. Ему нравился их энтузиазм. Он знал, что в грядущие дни и недели он им очень даже понадобится.

– Я сказал, что на сегодня достаточно. Возвращайтесь сюда завтра, в то же время.

Четты кивнули и разъехались.

– Так вот, сабля – интересное оружие, – сказал Эйджер. – И полезное, когда сражаешься верхом на лошади. Но когда ты пеший, есть оружие получше.

Собравшаяся перед ним группа четтов смотрела и слушала с острым интересом. Как и в группе Камаля, они были из разных кланов. Новость о победе Горбуна над Катаном распространилась с быстротой степного пожара, и они хотели узнать, как же он это сделал. И им также было любопытно, что у него в принесенном с собой мешке.

– Но четты же не сражаются пешими, – возразил один из них.

– Пока, – пробормотал про себя Эйджер, а вслух сказал: – Уроки, которые я вам преподам, пойдут на пользу, если вы будете драться стоя, верхом, согнувшись или ползком. – Он показал на заговорившего четта. – Тебя как зовут?

– Орлма.

– Подойди сюда, Орлма.

Орлма нервно посмотрел на своих сотоварищей, но выполнил просьбу Эйджера. Эйджер бросил мешок на землю и извлек из него два деревянных меча, один похожий на саблю, а другой покороче и пошире по сравнению с ним.

– Гладиус, – произнес Эйджер, и четты услышали в его голосе нечто, похожее на благоговение.

– Этот будет потяжелей любой сабли, какую я держал в руках, – отметил Орлма, вертя в руке учебное оружие.

– К тому времени, когда я закончу обучать всех вас, собственные сабли будут казаться вам легкими как перышко. Нападай на меня.

Четт усмехнулся.

– Я не повторю ошибки Катана, капитан Горбун.

– Рад это слышать. А теперь нападай.

Орлма осторожно двинулся вперед, держа саблю чуть выше уровня пояса, слегка приподняв острие. Он ожидал, что противник отступит перед его более длинным клинком, но Эйджер вместо этого ждал его чуть ли не скучая.

– Хорошо ею владеешь, не так ли?

Четт нахмурился и занес саблю над головой для рубящего удара. Но прежде, чем он успел что-либо сделать, Орлма почувствовал, как твердое острие деревянного оружия Эйджера ударило его в грудь, и воин упал.

– Еще раз! – приказал Эйджер.

Четт кое-как поднялся на ноги, снова выставил перед собой саблю и помедлил, желая посмотреть, станет ли атаковать Эйджер. Эйджер атаковал. Увидев удобный случай, Орлма повернул запястье и взмахнул саблей, метя горбуну в живот. Эйджер отступил на полшага, дав сабле просвистеть мимо, а затем сделал выпад, снова угодив противнику в грудь.

– Я разберусь, как ты это проделываешь, – пообещал Орлма, вторично подымаясь с земли.

– Не трудись, – посоветовал ему Эйджер. – Я сам тебе скажу. Стань, где стоял.

Четт выполнил приказ. Эйджер встал перед ним на расстоянии удара.

– Может ли любой из вас промахнуться на таком расстоянии? – спросил он остальных четтов. Все покачали головами. – Теперь медленно начинай свою атаку, – велел он своему противнику. Орлма откинул руку назад, а Эйджер просто ткнул перед собой так, чтобы острие его гладиуса остановилось над сердцем четта.

– Чтобы ударить меня, противник должен сделать два шага со своей саблей. А мне надо сделать только один. Вот в этом-то и состоит преимущество колющего оружия над рубящим.

– Но когда ты побил Катана, то дрался саблей, – указал один из четтов.

– Это потому, что я умею драться пешим, а Катан – нет. Если у вас только сабля или тесак, всегда делайте свои движения как можно, менее длинными. Чтобы убить врага, совсем не обязательно отрубать ему голову. Перерезанная артерия справится с ним ничуть не хуже, и почти так же быстро. Что еще важнее, для победы в бою не обязательно убивать врагов; можно вывести их из строя, а прикончить потом. Обнажите сабли. – Эйджер проверил три клинка. – Как я и думал. Вы затачиваете их ровно.

– Это единственный способ сделать их достаточно острыми, – сказал Орлма.

Эйджер обнажил собственную саблю и предложил Орлме попробовать наощупь ее лезвие.

– Оно неровное.

Горбун извлек из мешка короткую ветку и положил ее на два камня.

– Переруби ее своей саблей, – предложил он Орлме.

Четт размахнулся как можно выше и со свистом опустил клинок. Тот врезался глубоко в ветку. Он потянул оружие на себя, высвобождая его, а затем поднял ветку, показывая остальным, насколько глубоко он врубился в нее.

– Будь это тело врага, сабля разрубила бы его до самых почек! – похвалился он.

– Ах как верно, – усмехнулся Эйджер. – Положи ее обратно.

Теперь Эйджер взмахнул собственной саблей. Клинок вонзился далеко не так глубоко, но и вышел из деревяшки без всякого труда, а оставленный им разрез получился широким и рваным. Эйджер поднял ветку.

– Будь это тело врага, такой удар уничтожил бы ему не только почки. Подобную рану нельзя исцелить, и моя сабля выходит с легкостью.

По кучке зрителей пробежал пораженный шепот.

– А теперь я хочу, чтобы вы пошли и сделали себе деревянную саблю и короткий меч. Сделайте их к завтрашнему дню, и мы начнем ваше обучение.

После вечерней трапезы Линан отошел от бивачного костра и своего круга друзей. Он обнаружил, что ему спокойней в одиночестве, и это открытие как-то приводило его в замешательство. Он вырос одиночкой, так как заботливая опека Камаля создавала лишь легкое и иногда угрожающе отдаленное присутствие, но во время бегства из Кендры в Океаны Травы Линан научился полагаться на постоянное товарищество и защиту со стороны Камаля и Эйджера, Дженрозы и Гудона. Он по-прежнему искренне переживал за них, но все больше ощущал потребность отделиться от спутников, сохранять некоторую дистанцию между своей прежней жизнью и нынешней.

Свет костра отражался от его жесткой, бледной кожи, и юноша провел пальцем по голубой жилке на одной из рук. Он нащупал пульс и, понимая, что это нелепо, все же испытал немалое облегчение. Линан знал, что никакой он не вампир, но все же инстинктивно понимал, что он более и не совсем человек. Он не переставал гадать, сколь много в его новообретенной уверенности – его изменившейся натуре – вызвано кровью Силоны. Ему хотелось быть существом, созданным им самим, основанным на его собственном опыте и приобретенных знаниях, но он не мог отделаться от мысли, что присущие Силоне целеустремленность и мрачная потребность в изоляции в какой-то мере передались и ему.

Он наблюдал за своими гревшимися у костра спутниками. Непринужденно улыбающийся Гудон наклонил голову поближе к голове Эйджера. Между этими воинами образовалась прочная дружба, и Линан увидел некоторое их сходство по духу – соединение внешнего цинизма и принятия существующего миропорядка. Рядом с Эйджером сидела Коригана, которая, чувствовал Линан, так же, как и он, разрывалась между двумя натурами. Возрастом не намного старше его, она уже хорошо знала обычаи монарха. В ней присутствовала некая яростная решимость, которая немного пугала его, но являлась чем-то таким, что он теперь узнавал и в себе самом.

И потом была Дженроза – по-прежнему казавшаяся ему прекрасной, несмотря на свою знакомость. Она уже не прикрикивала на него и не шутила над ним при других. Когда она смотрела на него, он видел в ее глазах печаль и чувство вины за свой поступок, которые спас ему жизнь, сделав его тем, чем он стал. Он не знал, как сказать ей, что она поступила правильно, и ему приходило в голову, что он и сам точно не знал, правильно ли она поступила. А рядом с Дженрозой сидел Камаль, отец-не-отец, опекун и товарищ, советник и опытный воин. Между ними теперь возникла напряженность, и Линана это печалило.

Глядя на спутников, Линан вдруг увидел, как Камаль и Дженроза подержались за руки. Контакт был недолгим, но внезапное осознание поразило Линана, словно удар в живот. Он перестал дышать.

«Нет. Это невозможно».

Пара быстро переглянулась, соприкоснувшись взглядами в соединении столь же коротком и интимном, как и держание за руки.

Линан отвернулся от костра и зашагал в ночь.

– У нас есть новые мечи, которые ты просил сделать, – сообщил Гудон Эйджеру. – Пока еще только горстка.

– Уже? – удивился Эйджер. Кузницы проработали всего три дня.

– Мы бы изготовили их еще вчера, да первая отливка треснула.

– Можно посмотреть на них?

– Конечно. Надо сходить в деревню.

Друзья извинились перед остальными и ушли. Когда они удалились от тепла костра, Эйджер поплотнее закутался в пончо и с завистью посмотрел на Гуцона, шагавшего так, словно стоял знойный летний вечер. Ему думалось, что к такой штуке, как холод, он не привыкнет никогда. Дыхание его превращалось на ночном воздухе в пар. Сделавшаяся ломкой трава хрустела у них под ногами, и этот хруст был единственным звуком, кроме доносящегося издали мычания скота.

Они прошли между стреловников, ловя на себе взгляды со стороны других бивачных костров. Эйджер не видел никого во-круг, но каким-то образом чувствовал тяжелое присутствие тысяч четтов, окружавших их.

«Здесь, должно быть, столько же народу, сколько проживает в городах Спарро или Даавис, – подумал он, – но с таким же успехом эти люди могли бы быть призраками».

Приблизившись к деревне, Эйджер услышал шум горнов и стук молота, свирепое шипение разливаемой в формы стали. Звуки сплошь механические, неуместные здесь, в Океанах Травы. Впереди он увидел желтый отблеск расплавленного металла и гневное рдяное пылание горячих углей.

Прежде чем они достигли горнов, Гудон отвел его к хижине. Новое оружие аккуратно стояло у деревянной рамы. Эйджер увидел короткие мечи и нетерпеливо схватил один за хвостовик.

– Когда они будут закончены?

– Скоро. Рукоять мы делаем из кости, а поверх нее обматываем кожей и жилами. Как тебе?

– Трудно сказать, пока рукоять не закончена, но вес, похоже, какой надо. – Эйджер вынес меч из хижины и поднес к глазам, внимательно изучая клинок при свете луны. Клинок был неотшлифован, но казался плоским и тупым. – Над ними нужно еще немного поработать, но, думаю, они получатся отличными.

– Будь у нас побольше времени, мы могли бы проковать их, но чтобы получить нужное тебе число, пришлось удовольствоваться отливкой.

Эйджер хмыкнул. Не выпуская из руки хвостовика, он приложил острие меча к большому камню и наступил на клинок. Острие чиркнуло по камню, выбрасывая в воздух снопы искр.

– Прочный. – Он рубанул лезвием клинка по камню и с удовлетворением вслушался в звук. – Клинок совсем не хрупкий. Хорошая работа. – Эйджер вернул незаконченный меч обратно. – Вернемся к костру. А то я замерзаю.

– У тебя будет время привыкнуть к этому, – усмехнулся Гудон.

– И от этого мне полагается почувствовать себя лучше?

– Надеюсь, что нет.

Они прошли уже полпути обратно к костру, когда Гудон вдруг остановился и, нахмурясь, чуть склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь.

– Что случилось? – спросил Эйджер.

– Что-то не так.

– Что именно?

– Сам не…

Раньше, чем он успел закончить фразу, из непроглядного мрака, окружавшего их, поднялись темные фигуры. Эйджер увидел отблеск лунного света на стали. Без единого крика или боевого клича незнакомцы разом набросились на них. У Эйджера хватило времени выхватить саблю, но ее вышибли у него из руки прежде, чем он успел замахнуться. Он бросился вперед, прямо под ноги ближайшему из неизвестных, и они вместе рухнули на снег. Он вцепился пятерней в лицо врага, нащупал что-то мягкое и изо всех сил надавил пальцами. Раздался пронзительный женский визг. Эйджер скатился с тела и зашарил по земле в поисках сабли. В воздухе свистнул клинок; он снова откатился и услышал, как лезвие вонзилось в землю там, где только что была его голова. Резко ударив ногой, он отбросил саблю врага, а затем тяжело поднялся на ноги. Ему тут же заехали по уху кулаком. Эйджер вскрикнул от боли, пригнулся и бросился вперед, но нападавший ушел с линии атаки; Эйджер споткнулся, снова упав наземь, перевернулся на спину – и сделал это как раз вовремя, так как увидел надвигающийся на него силуэт с высоко занесенной саблей. А затем силуэт дернулся и упал, и Эйджер увидел, как Гудон круто развернулся навстречу уцелевшим противникам.

Ругаясь на чем свет стоит, Эйджер вторично поднялся на ноги, подобрал саблю павшего врага и присоединился к Гудону. Они разделились, тесня напавших в разные стороны. Луна оказалась у Эйджера за спиной – и он ахнул от удивления.

– Катан! – прошипел он.

Четт попытался отступить, но Эйджер рассвирепел и удвоил усилия. Их клинки высекали искры в ночи. Эйджер сделал выпад, еще один, пытаясь действовать острием, но Катан оказался слишком проворным. Эйджер парировал удар в шею, перенес правую ногу назад и молниеносно развернул корпус. И услышал, как клинок Катана, нацеленный в его сердце, свистнул мимо. Лезвие его сабли ударило четта в бок и дернулось в руке, проламывая грудную клетку. Катан громко втянул воздух, удивленно поднял взгляд на противника и упал как сноп. Сабля Эйджера выскользнула из раны легко, словно выходя из ножен.

Эйджер резко развернулся и увидел, как Гудон вытирает клинок о пончо лежащей у его ног убитой женщины.

– Это был Катан. – Эйджер показал на труп вождя.

– И жена Катана, – добавил Гудон.

Вместе они подошли к первому убитому.

– Сын Катана? – спросил Эйджер.

Гудон кивнул.

– Ни отец, ни сын не отличались мастерством в сабельном бою. А вот женщина отлично владела саблей. Лучше меня.

– Как же ты ее победил?

– У нее из одной глазницы хлестала кровь, – хмыкнул Гудон.

– А-а… – Эйджер бросил позаимствованную саблю и нашел свою. – Как по-твоему, кого они собирались прихлопнуть? Тебя за поддержку Кориганы или меня за унижение Катана на глазах у двух кругов?

– Или Катан хотел в какой-то мере лишить поддержки Коригану и Линана?

– По собственной инициативе?

– Никак не выяснить. – Гудон пожал плечами. – Ты не ранен?

– Ухо онемело и в голове звон, как от боя колоколов.

– По крайней мере, ты не слышишь, как свистит воздух в твоем перерезанном горле.

Тут появились другие четты; многие несли факелы. В скором времени их окружила небольшая толпа.

– Нам следует идти дальше, на случай, если появится еще кто-то из клана Океана и решит отомстить, – тихо посоветовал Гудон.

Вскоре они оставили толпу позади.

– Если Катан охотился на нас с целью ослабить положение Линана, – размышлял Эйджер, – и был лишь одним из многих недовольных вождей, то они могут попытаться убить самого Линана.

– Верно.

– Ему нужны телохранители.

– Верно.

– А телохранителям нужен капитан. Некто, знающий, как мыслят четты. Тот, кто выберет в свой отряд только самых преданных воинов.

Гудон обдумал предложение.

– У тебя есть какие-то мысли насчет того, кто бы это мог быть?

– Уверен, у тебя какие-нибудь найдутся, – сказал Эйджер и добавил: – Думаю, тебе не придется искать далеко.