Хмурые крестьяне столпились на базарной площади в центре поселка, чтобы выслушать очередной указ алькальда об уплате налогов. Облаченные в униформу солдаты, пешие и конные, окружали их со всех сторон, готовые в любой момент открыть огонь по толпе, если она взбунтуется.

Однако поденщики пока помалкивали и по одному подходили к столу, за которым сидел сборщик налогов, чтобы отдать ему свои последние гроши. Сделав пометку в своем журнале, мытарь клал монеты в ларец. Кое-кто из налогоплательщиков пытался оспаривать сумму поборов и умолял бессердечного чиновника проявить милосердие к его голодающей семье, но все просьбы оставались втуне. Бедняге приходилось расставаться с деньгами, заработанными тяжелым трудом, ничего не оставляя себе.

— Следующий! — выкрикивал сборщик налогов, когда крестьянин отходил от стола и вытирал вспотевший лоб тыльной стороной ладони. Было дьявольски жарко, очередь продвигалась медленно. Солдаты начинали скучать от бездействия и позевывать, глядя, как пополняется обитый кожей ларец. Одетые в просторные штаны, застиранные рубахи и грязноватые накидки крестьяне старались не смотреть на них и покорно протягивали мытарю монеты.

Внезапно томительную тишину нарушил громкий стук лошадиных копыт. В толпе раздались испуганные возгласы. Одетый во все черное всадник, лицо которого скрывала полумаска, лихо преодолел невысокую каменную стену и, выхватив шпагу, направил своего скакуна прямо к столу оцепеневшего сборщика податей. Смелый наездник ловко подхватил наполненный монетами ларец и ускакал с добычей прочь.

Все произошло настолько быстро, что охранники не успели ничего предпринять, а пораженные произошедшим пеоны лишь молча переглядывались и выжидающе посматривали на солдат. Наконец один из них произнес, ошалело хлопая глазами:

— Что это было, разрази меня гром?

— Незнакомец похитил у нас все деньги, — ответил ему сборщик налогов. — Что теперь я скажу алькальду?

Ярость дона Луиса Хорхе Баптисте-и-Наварро была столь велика, что доложивший ему о случившемся начальник гарнизона Труильо побледнел как мел. Алькальд кричал, что понизит его в звании, если преступник не будет схвачен до вечера.

— Но негодяй действовал столь стремительно, что мои люди не успели даже опомниться, как его и след простыл, — пролепетал с дрожью в голосе Труильо.

— Очевидно, пора заменить командира, — многозначительно произнес дон Луис и, подойдя к столу, стоявшему посередине комнаты, устланной толстым турецким ковром, налил себе изрядную порцию бренди и залпом выпил.

Команданте Труильо сглотнул ком и перевел дух, надеясь, что алкоголь смягчит гнев алькальда. Тот вновь обжег его злобным взглядом и спросил:

— И сколько же денег мы потеряли?

— Почти три тысячи песо, — потупившись, ответил офицер. — Не так уж много, ваше превосходительство! Обычно мы собираем гораздо большую сумму.

Алькальд заложил руки за спину и принялся расхаживать по кабинету, недовольно тряся головой и все сильнее багровея от бешенства. Сжимая и разжимая пальцы, командир гарнизона исподлобья наблюдал, как дрожат его толстые отвислые щеки и трепещут ноздри. Дон Луис заметно сдал в последнее время, неумеренность в еде и употребление алкоголя, равно как и плотские утехи, пагубно сказывались на его здоровье.

Наконец он остановился и прорычал, обратившись к Труильо, чтобы тот отправился на поиски бандита. Начальник гарнизона лишь кивнул и поспешно удалился, радуясь в душе, что легко отделался.

Оставшись один в своем кабинете, дон Луис схватил шпагу и принялся крушить ею мебель, свечи и портьеры. Выпустив пар, он дернул за шнур звонка и приказал лакею подать ему еще бренди и фруктов.

— Мои деньги! Они очутились в руках грабителя! — бормотал он. — Я отомщу негодяю за его дерзость! Я прикажу размазать его по стенам домов!

Слышавший угрозы лакей выскочил из кабинета словно ошпаренный и сообщил остальным слугам, что их господина обуял дьявол. Несчастные слуги перекрестились и стали молиться за свое спасение.

Жалкие остатки собранных налогов алькальд приказал доставить под охраной в банк Лос-Анджелеса и положить на его личный счет. Однако по пути на эскорт было совершено новое дерзкое нападение. Как только карета, в которой охранники везли деньги, очутилась в лесистой местности, на нее напал человек в маске и, размахивая шпагой, завладел саквояжем с деньгами и ранил курьера. Как рассказывали потом испуганные солдаты, они видели настоящего дьявола, облаченного во все черное и верхом на коне, из ноздрей которого вырывались языки пламени, а из-под копыт разлетались огненные искры.

На доклад к алькальду начальник гарнизона шел, словно на собственную казнь. Молча выслушав его рапорт, дон Луис сказал тихим голосом, что велит отрубить незадачливым охранникам головы, если через два дня не получит все похищенные у него деньги обратно.

— Хорошо, ваше превосходительство, — отрапортовал Труильо и немедленно ретировался, мысленно благодаря своего ангела-хранителя за спасение.

В течение двух следующих суток все солдаты и осведомители усиленно искали дерзкого грабителя, прозванного крестьянами Мстителем. Однако хитрый дьявол в черной маске словно бы знал заранее все планы начальника гарнизона и не попадался в раскинутые им повсюду сети. Он продолжал совершать неожиданные нападения на кареты, в которых везли деньги, и всякий раз похищал ларцы, с поразительным умением и ловкостью орудуя своей шпагой. Он появлялся и исчезал, как призрак, бесшумно и быстро, и лишь стук копыт его жеребца свидетельствовал, что все происходит наяву, а не в кошмарном сне. Солдаты потом еще долго не могли прийти в себя, а оправившись от потрясения, истово крестились. Команданте Труильо впал в отчаяние.

Он распорядился расклеить по всему городу объявления, сулившие награду за содействие в аресте неуловимого бандита. Однако кто-то срывал их со стен домов или резал на кусочки острием шпаги. На некоторых плакатах злоумышленник оставлял метку — заглавную букву «М», в знак того, что Мститель побывал там и таинственным образом исчез, никем не замеченный.

Однажды небольшому отряду солдат удалось-таки окружить злодея, но он сумел вырваться из их кольца, лишний раз посрамив нерасторопных ловцов, после чего Труильо впал в ипохондрию, а местные священнослужители — в оторопь. Причиной их растерянности являлось заметное пополнение ящиков для пожертвований в церкви, предназначенных для оказания помощи бедным и неимущим. Несчастный отец Хуан сперва отказывался верить в происходящее, а потом, воздав Всевышнему благодарственную молитву, решил попридержать язык за зубами и раздать деньги нуждающимся прихожанам втайне.

Слух о таинственном благодетеле-мстителе вскоре распространился по всему городу. Карлотта пришла в совершенный восторг и воскликнула, обращаясь к Лоре:

— Ну разве не чудо? Значит, так угодно Богу!

— Да, воистину щедрость нашего Господа не знает предела! — согласилась с ней падчерица. — Однако любопытно, кто этот дерзкий налетчик?

— Я даже представить себе не могу, — ответила Карлотта, качая головой. — Но согласись, моя дорогая, что он в равной мере наделен отвагой и безрассудством.

Филипп Аллен в отличие от своей благоверной был настроен скептически и не одобрял выходки Мстителя, о чем и заявил дочери.

— Но почему вы осуждаете его, папа? — спросила Лора. — Ведь он по крайней мере действует, в то время как все другие только ожидают чуда. Разве я не права?

— Мститель лишь разозлит алькальда, но не избавит всех нас от его самодурства, — резонно ответил отец. — А ведь общеизвестно, что не следует дразнить ядовитую змею. Впрочем, храбрец действует, несомненно, из благородных побуждений.

— Мне думается, что богатые землевладельцы могли бы уже давно убедить правительство Мексики отозвать дона Луиса с его поста, если бы они действительно заботились о своих крестьянах, — в сердцах возразила Лора.

— Уверяю тебя, доченька, они делают все, что в их силах, — терпеливо объяснил ей отец.

— Значит, они действуют недостаточно решительно! — воскликнула девушка. — Нужно не просить, а требовать! Почему бы им не отправить в Мексику своего делегата, чтобы тот встретился и поговорил с кем-нибудь из влиятельных чиновников? Я уверена, что можно добиться аудиенции и у самого президента, если сильно захотеть! И вот тогда…

Отец перебил ее, горестно покачав головой:

— Боюсь, дочь моя, что у президента достаточно собственных проблем: он опасается, что его сместят с поста, так что вряд ли он будет заступаться за бедняков Игеры. Скорее он станет искать себе сторонников среди таких богачей, как дон Бенито.

— Но и дон Бенито недоволен политикой алькальда! — возразила Карлотта, хлопая испуганными глазами. — Он сам говорил мне об этом.

— Однако пока что его петиции правительству не возымели какого-либо действия! — заметила Лора. — А решительные поступки неуловимого Мстителя принесли беднякам конкретные результаты. Лично я одобряю такие неординарные меры.

— Ты высказывала свои взгляды капитану Гарсиа? — с улыбкой спросила у нее Карлотта.

Слегка покраснев от смущения, Лора ответила:

— Мне приятно его общество, не скрою. Он очень мил и обаятелен, однако мы с ним редко беседуем о политике либо о Мстителе.

Филипп поглядел на дочь с легким недоумением:

— Я полагал, что ты предпочитаешь общество Пола Андерсона!

Карлотта вставила нитку в игольное ушко и заметила, вернувшись к вышиванию:

— У Лоры много поклонников, так что нам вряд ли следует ожидать от нее привязанности к кому-то одному из них. Ведь она еще так молода!

Филипп наклонился, чтобы прикурить от свечи, и недовольно пробормотал:

— Подобная ветреность не делает ей чести. Между прочим, в Калифорнии порядочные девушки выходят замуж уже в шестнадцать лет, а Лоре уже двадцать один год. Пора подумать о своей репутации! Что станут говорить люди, если она и впредь будет легкомысленно флиртовать с ухажерами?

Лора вскочила из-за стола, недовольно посмотрев на отца:

— Мне не нравится такой разговор, папа! И не надо сравнивать меня с необразованными провинциальными девушками, у которых на уме только одно как бы им поскорее выскочить замуж!

Обеспокоенная таким нежелательным поворотом разговора, Карлотта сочла необходимым вмешаться:

— Уверяю тебя, Филипп, что никто из моих знакомых не осуждает поведения Лоры! Ухаживания многих молодых людей вовсе не вредят ее репутации. Все прекрасно понимают, что она скоро выйдет замуж за одного из них. Именно этим и объясняется их стремление добиться ее благоволения. Кроме того, всем известно, что Лора совсем недавно возвратилась из-за границы и ей необходимо осмотреться и привыкнуть к новым условиям жизни. Будь же к ней снисходителен, Филипп!

— Пожалуй, ты права, дорогая, — согласился супруг. — Право же, я не хотел никого обидеть…

— Однако ты умудрился сделать оскорбительный выпад в адрес собственной дочери, папочка! — в сердцах выпалила Лора, обиженная упреками отца. Ей было чрезвычайно грустно узнать, что он ставит мнение о ней посторонних выше ее собственных чувств и мыслей. А ведь ей так хотелось ему угодить!

Не совладав с охватившим ее отчаянием, Лора покинула комнату, срывающимся голосом пожелав Карлотте и Филиппу спокойной ночи.

— Ты обидел ее, — тихо промолвила Карлотта, когда она закрыла за собой дверь.

— Я плохой дипломат, — с горечью констатировал Филипп.

Карлотта отложила в сторону свою работу и, подсев к нему поближе, потерлась щекой о его плечо:

— Трудно быть дипломатом, когда дело касается кого-то из близких. Зайди к ней завтра утром и успокой ее.

Филипп погладил супругу по руке и с улыбкой ответил:

— Так я и поступлю, милая! Непременно поговорю с ней завтра утром.

Ночью Мститель совершил еще одну дерзкую акцию — напал на личный экипаж алькальда. Внезапное появление из темноты человека в маске и верхом на огромном коне сильно напугало кучера. Он испытал такой шок, что не оказывал нападавшему никакого сопротивления. Мститель рывком открыл дверь кареты, строго поглядел на перепуганного пассажира, отобрал у него шпагу и потребовал, чтобы он отдал свой кошелек.

Дон Луис неохотно извлек из-под плаща увесистый мешочек, косясь на приставленную к его груди шпагу, и прошипел сквозь зубы:

— Тебе придется заплатить за это своей жизнью, негодяй! Я прикажу тебя четвертовать, когда мои солдаты тебя схватят!

Мститель забрал у него кошелек и гортанно расхохотался.

Оцепеневший дон Луис утратил дар речи и мог лишь жечь наглеца сверлящим испуганным взглядом, в котором таилась ненависть. Мститель ловко рассек острием шпаги обивку кареты, вырезав на ней букву «М», и растворился во мраке ночи.

Когда топот копыт его коня стих, дон Луис пришел в себя и хрипло приказал кучеру ехать дальше. Возница стегнул лошадей, и те, сорвавшись с места, понеслись во весь опор. Узнав о происшествии, Труильо воскликнул:

— Уж не собирался ли негодяй убить вас, ваше превосходительство?

— Разумеется, он хотел лишить меня жизни. Я готов был постоять за себя, но ему удалось отобрать у меня шпагу и отшвырнуть ее в кусты.

— Так что же помешало ему осуществить свое намерение? — спросил начальник гарнизона крепости.

— Во всяком случае, не своевременное появление ваших солдат, — побагровев от злости, выпалил алькальд. — Где, хотел бы я знать, находятся эти бездельники? Я не могу уже спокойно путешествовать по окрестностям вверенного мне правительством Мексики города! Неужели все ваши солдаты трусы, не способные меня защитить от одного разбойника?

— Я искренне сожалею о случившемся с вами, ваше превосходительство, — дрожащим голосом произнес Труильо. — Но прийти вам на помощь отряду солдат помешало одно непредвиденное обстоятельство.

— И какое же именно? — спросил алькальд, дрожа от гнева.

— Упавшее на дорогу дерево, — пряча глаза, ответил Труильо. — К тому времени, когда моим солдатам удалось наконец убрать преграду со своего пути, бандит бесследно исчез.

— Вместе с моими деньгами, — добавил с сожалением дон Луис. — Вы должны вернуть все похищенные у меня бандитом деньги. Иначе я посажу всех жителей Игеры под арест! Вам ясно, команданте Труильо? Если негодяя в ближайшее время не поймают, я устрою всем горожанам допрос с пристрастием! Ступайте и выполняйте мой приказ!

Побледнев, Труильо молча кивнул и поспешно удалился, чувствуя, что покрылся холодным потом. Он не возлагал более особых надежд на своих подчиненных, до сих пор так и не сумевших схватить бандита. Мститель умудрялся совершать неожиданные набеги на кареты под покровом ночи и волшебным образом скрываться от погони. Пора поменять тактику его поимки. Труильо решил устроить возмутителю спокойствия западню, из которой ему вряд ли удастся выбраться.