— Двор и сад — вот что привлекло меня, вот из-за чего я осталась здесь. Огород ты уже видел. В будущем я собираюсь завести кур. Через год с другой стороны дома я устрою игровую площадку. На большой старый дуб повешу качели. Айрис здесь будет очень хорошо. — Софи старалась говорить как можно убедительнее.

Джо не проронил ни слова с тех пор, как они покинули больницу. Это не удивило Софи, так как она уже поняла, что он не слишком-то разговорчив. Она же болтала не умолкая, но начинала чувствовать, что тем для совместных бесед становилось все меньше и меньше. По правде говоря, чем ближе они подъезжали к дому, тем меньше уверенности оставалось у Софи. О чем она только думала, забравшись в такую глухомань? Ближайшего соседа, который живет в миле от ее дома, трудно было назвать гостеприимным. Через несколько дней после переезда Софи решила познакомиться с ним. Но ее попытка не увенчалась успехом. Старик, чей дневной сон потревожила Софи, прямо с порога заявил, что не делает пожертвований, ничего не продает и не покупает, так как сам живет на жалкое пособие.

Конечно, если, не дай Бог, ее дом загорелся бы, то старик, увидев дым, пожалуй, догадался бы вызвать пожарных. Но если ей понадобится совет или захочется поговорить с кем-нибудь? Ведь для того, чтобы вести хозяйство и воспитывать ребенка, необходим определенный опыт, и Софи начинала задумываться, что взвалила на плечи непосильную ношу. Она слишком поздно поняла, что произошло, и выбора у нее уже не было.

С детства ее не покидало чувство вины. Сначала — когда кто-то сказал, что именно из-за нее сбежал отец. Дальше — больше. Обвинения росли как снежный ком.

В доме появились мухи? Она виновата. Это она оставила окно открытым.

С полки упала чашка? Это она хлопнула дверью.

Все воскресенье шел дождь и испортил пикник? Ну что тут сказать? Едва ли она была столь всемогуща. Но все равно, если бы она прилежно молилась, может быть, дождя бы и не было.

Вот и сейчас, вероятно, в том, что Джо нахмурился, была тоже ее вина. Она позволила ему отвезти ее домой, хотя вполне могла бы добраться на такси. Да, это обошлось бы ей в кругленькую сумму, но теперь есть надежда, что в любую минуту могут откликнуться на ее объявление в «Антикваре». Антиквар, к которому она относила вазу и еще несколько вещей, предложил ей за все пять тысяч долларов. Слава Богу, у нее хватило ума не согласиться на его предложение. Позже он готов был заплатить двойную цену лишь за одну безделушку, которая, как казалось Софи, была похожа на множество подобных безделиц, продаваемых в магазине. Мысленно Софи похвалила себя за сообразительность.

Она ведь не знала, откуда эти вещи, но догадывалась, что их цена достаточно велика. Теперь они принадлежали ей. Рейф отдал их ей. Поэтому, после того как он сбежал, прихватив ее деньги, она может со спокойной совестью распоряжаться этими древностями. К тому же надо было задуматься о том, на что содержать ребенка.

Софи бросила быстрый взгляд на мужчину, сидящего рядом. Явно у него было что-то на уме. Да, ведь он собирался о чем-то поговорить с ней. Увидев нахмуренное лицо Джо, она подумала, что он, вероятно, старается выглядеть твердым и неприступным.

Но на самом деле, и она уже знала это, он был добрым. Женщины инстинктивно доверяют такому мужчине. Они по неуловимым признакам чувствуют доброе сердце.

Софи задумчиво посмотрела на Джо.

Она стала понемногу привыкать к его лицу, на котором, как казалось ей, нет ни одной округлой линии. Это было, несомненно, мужественное лицо, мужественное и сердитое.

— Ты хотел меня о чем-то спросить? — Только не о налогах. Обычно у нее никогда не было с ними проблем. Но вот в этом году, начиная с апреля, она никак не могла усадить себя и заполнить все необходимые документы.

— Это может и подождать, — пробормотал он.

— А потом ты возвращаешься в Техас?

— Почему ты так решила?

— У тебя техасские номера. Кроме того, ты упоминал гостиницу. Значит, ты не здешний.

— Ты права.

Права в чем? В том, что он из Техаса и собирается обратно? Ей совсем не хотелось, чтобы он уезжал. Но неужели предыдущий опыт ее ничему не научил? Несмотря на свою самостоятельность с шестнадцати с половиной лет, она до сих пор ничего не знала о мужчинах. Когда этот обольстительный проходимец Рейф Дэвис заявил, что влюбился в нее с первого взгляда, Софи лучше всего было бы обратиться к врачу и узнать, все ли у нее в порядке с головой. Но Рейф называл ее своей богиней, и ей так хотелось в это верить.

Она позволяла обманывать себя до последнего момента, когда этот негодяй вывернул наизнанку ее шкаф, прихватив с собой шкатулку с драгоценностями и кредитную карточку. Он уехал на ее машине, которой она пользовалась всего три года.

Три недели спустя он врезался на этой машине в пассажирский поезд где-то в Джорджии.

Хотя Рейф украл очень много, размышляла Софи, он оставил более ценный подарок. Он подарил ей Айрис, а значит, и семью.

К тому же от него остались эти нефритовые безделушки, которые, к счастью, оказались не такими дешевыми.

Джо прокашлялся.

— Так о чем ты хотел меня спросить? — Да оставь его, Софи, думала она про себя. Ты вовсе не нуждаешься в опоре. Тебе только так кажется.

— У тебя есть детская кроватка?

— И не только кроватка. Готова целая детская комната. Зная, что у меня не так много времени, я принялась за ее устройство в первую очередь после переезда, — засмеялась Софи.

Но Джо оставался серьезным. Он уже доказал свою доброту, готовность прийти на помощь, а вот со смехом у него было туговато.

Он, должно быть, полицейский, подумала Софи, вспоминая то, о чем он рассказывал ей в больнице. Что же понадобилось от нее полицейскому из Техаса? Ведь она даже никогда не была западнее гор Блу-Ридж.

Ей пришла в голову мысль, что, может быть, это как-то связано с Рейфом. Насколько она знала, он никогда не был в Техасе, хотя все ли она знает о Рейфе? Он сказал ей, что торгует предметами первой необходимости. А она, глупая, даже не спросила, какими именно. Когда он исчез и ей пришлось заявить о краже шерифу, она пожалела, что была так наивна. Через шесть недель к ней пришли двое мужчин и сообщили о том, что машина ее найдена, а вор, находившийся за рулем, погиб. Большую часть сказанного она не слышала. В тот момент ее голова была забита мыслями о потерянной работе и о будущем ребенке.

Джо остановил машину у дома и выключил мотор.

— Кажется, собирается дождь.

— На небе ни тучки. Послушай, я заплачу за памперсы и за все остальное, — сказала Софи. — В понедельник у меня будут деньги.

— О чем ты говоришь? Считай это подарком малышке.

— В действительности, самым большим подарком оказался ты сам. Честно, Джо, я не знаю, как тебя благодарить за все, что ты сделал. Если бы не ты…

— Ты подняла бы телефонную трубку и позвала бы кого-нибудь еще. Все обошлось бы так же хорошо.

— Я знаю, — сказала Софи с уверенностью, которой не чувствовала.

Интересно, кого бы она позвала? Все ее немногочисленные друзья были в Уинстоне, на работе. Ни одного из них она не решилась бы попросить бросить все посреди рабочего дня, приехать к ней, отвезти ее в больницу и находиться рядом до окончания родов, а затем на следующий день отвезти ее и малышку домой.

— Все равно, ты был очень добр. Думаю, полицейский должен быть мастером на все руки.

— Почему ты думаешь, что я полицейский?

— А разве нет?

— Я ушел в отставку. — Вчера, когда у нее начались схватки, он говорил ей об этом, но, по-видимому, Софи пропустила его слова мимо ушей. — Дай-ка мне малышку. Я отнесу ее, а потом вернусь за всем остальным. Ты не собираешься врезать новые замки? Эти никуда не годятся. При желании даже ребенок может забраться в твой дом.

— Для чего? — спросила Софи, вылезая из машины. — Чтобы обокрасть меня? Должна сказать, если ты еще этого не заметил, воровать у меня нечего.

— У всех есть что-нибудь ценное. Важные документы. Драгоценности. Антиквариат. — Джо осторожно поднял ребенка с сиденья и взял на руки.

— О да, — ответила Софи. — Если говорить о старинных ценностях, то к ним можно отнести сам дом. Только он пока не принадлежит мне и, если наследники бывшей владелицы дома будут продолжать ссориться, никогда не станет моим. Хотя есть еще поваренная книга, доставшаяся мне от прабабки. Думаю, это моя единственная ценность. Что касается украшений, то свои часы я купила в обычном магазине. Хотя нет, у меня есть телевизор, принимающий четыре с половиной канала, да и то когда хорошая погода.

Джо даже не улыбнулся в ответ. Ничего удивительного. Софи упала духом. Она была уверена, что через несколько минут он уедет. Ведь он не обязан оставаться, помогать ей устраиваться и подбадривать ее, если у нее будет плохое настроение.

Но все же Софи заставила себя улыбнуться.

— В холодильнике есть нарезанная говядина. Съешь бутерброд, если хочешь. Давай я возьму малышку. — И она протянула руки к маленькому розовому свертку.

Джо передал ей ребенка.

— Не слишком ли она тяжела для тебя? Ты ведь только что из больницы.

— Я носила ее без малого девять месяцев.

— А я думал, что двенадцать.

— Да, она большая девочка. Пятьдесят пять сантиметров. Она обогнала меня. Когда я родилась, во мне было пятьдесят три.

— В вашей семье все дети такие большие?

— Я была единственным ребенком.

Софи оглядела комнату, в которой они находились, так, как будто оказалась здесь впервые. Новая мебель, которой она так гордилась, живя в городе, совершенно не подходила для загородного дома. Следовало признать, что деревянные диван и кресла с ситцевой обивкой смотрелись бы здесь гораздо лучше, чем их собратья из металла и стекла. Продав один из предметов нефритовой коллекции, она оплатила аренду дома, переезд и купила самые необходимые вещи для домашнего хозяйства. Немного осталось для ремонта. Получив пособие, выплаченное ей в связи с потерей работы, Софи решила поменять машину. Но денег хватило только на подержанный автомобиль, который приносил пока одни только неприятности. Появившаяся гора новых неоплаченных счетов заставила Софи продать еще одну коллекционную вещицу, но на этот раз она решила не слишком тратить деньги, а отложить для Айрис. А деревянная мебель, обитая ситцем, может и подождать.

Тем временем Джо продолжал наблюдать за Софи. Довольно проницательный, на сей раз он не мог до конца понять женщину, с которой его столкнула судьба, и это начинало его тревожить. Обычно ему не составляло труда узнать человека. Нужно было лишь полчаса побыть с ним один на один, а потом Джо мог сказать, что заставило этого человека совершить тот или иной поступок, скрывает он что-то или нет. Он умел располагать к себе людей и вызывать на откровенность.

Мисс Байяр казалась «открытой книгой», но написанной, к сожалению, на иностранном языке. Несмотря на усталость, она не пыталась жаловаться и всегда и во всем видела положительную сторону. В этом отношении она напоминала его бабушку. Нет, скорее ту женщину, какой бабушка была в годы своей далекой молодости.

— У тебя есть семья? — спросил Джо.

— Нет.

— Друзья?

— Конечно. У всех есть друзья.

Так где же они? Почему они не появились в больнице с цветами и розовыми воздушными шарами?

По крайней мере у нее были соседи. Вернее, сосед, старый пьяница, готовый за вознаграждение предать родную мать.

Джо до сих пор не знал, кто отец малышки. Он догадывался, но не был в этом уверен. Если это Дэвис, то какие же отношения были у него с Софи? Известно ли ей о его смерти, о его жене, которая все это время жила в небольшом городке в двадцати милях к востоку от Далласа?

— Ну, если не хочешь бутерброд, может быть, выпьешь кофе? На дорожку. Или чаю со льдом? Я его вчера приготовила. — Она сделала паузу. — Невероятно! Еще вчера у меня никого не было, а сегодня есть дочь.

— Тебе очень хочется выпроводить меня?

— Вовсе нет. Оставайся сколько хочешь, но я вижу, тебе не терпится продолжить… Я тебе очень благодарна. Не знаю, что бы я делала, если бы… — Она вдруг замолчала.

Держа ребенка на одной руке, Софи подошла к аквариуму и бросила в него корм.

— Привет, Даррил. Посмотри, кого я принесла домой, — тихо сказала она.

— Я бы мог покормить рыбку, — заметил Джо.

— Даррил не доставляет мне хлопот. Он мой добрый приятель.

Джо подошел к Софи и взял у нее малышку.

— Тебе не стоит переутомляться. Покажи мне, где детская, и я уложу крошку, а потом с удовольствием вместе с тобой выпью кофе и съем бутерброд.

Боже, что же он делает? Как себя ведет? Он в одно мгновение превратился в водителя, няньку и повара. И все из-за этой женщины. Софи стала относиться к нему как к старинному другу, а он таковым вовсе не был. Он должен выполнить задание, а любовь совсем не входит в его планы.

Малышка, икнув, прервала мысли Джо. Он вспомнил о том, что собирался делать.

— Послушай, Пышечка, мне нужно поговорить с твоей мамой. Будь хорошей девочкой, дай нам передохнуть.

Детская обрадовала Джо приятным желтым тоном. Кроме кроватки, не новой, но в хорошем состоянии, здесь также были стол, комод и кресло-качалка. Устраивая свое новое жилище, Софи хорошо поработала, тем более если учесть, что делала она это в одиночку.

— Нравится? — услышал Джо за спиной. Он ответил «очень», потому что она явно ждала похвалы. Он уже заметил, что ей нравились комплименты. Видно, ей не так часто приходилось их слышать.

— Она не мокрая? Может быть, нужно сменить памперс? Сестра написала мне некоторые рекомендации. Надо посмотреть, когда я должна ее снова кормить. Еще…

— Софи, успокойся. Малышка сама тебе все подскажет: когда нужно будет поменять памперс и когда покормить. Дети умеют сообщать об этом. — По крайней мере Джо на это надеялся. — Пойдем на кухню и немного отдохнем.

Софи почему-то смутилась, когда он упомянул кормление. Неужели она думает, что он никогда не видел женскую грудь? Это почти в сорок-то лет? Да она и сама не вчера родилась. В тридцать пять лет она наверняка знает, что таким соблазнительным телом, как у нее, мужчины не просто любуются. В ее лице, во взгляде было что-то особенное. Видя ее большие серые глаза, Джо хотел забыть о нефритовой коллекции. Будь она проклята!

Но он дал обещание бабушке Эмме! Рано или поздно она получит свою вазу. И сейчас Джо понимал: чем раньше это произойдет, тем лучше. Для него же самого.

В эту историю его втянула сестра Донна.

Он пошел у нее на поводу в тот злополучный день, когда она позвонила ему, рыдая в трубку. Его сестры всегда выплакивали ему свои слезы, и эта привычка переживать горе вместе осталась, хотя сейчас они не были уже так близки, как прежде. Слыша в трубке лишь рыдания, Джо согласился участвовать в расследовании.

Из сбивчивого рассказа сестры Джо понял, что существовала договоренность с музеем о необходимости сделать новые фотографии коллекции для каталога, так как старые уже не годились. Музей был готов прислать сотрудника, но Донна, сославшись на занятость, отложила эту встречу на два дня.

На самом же деле ей захотелось показать коллекцию некоему Рафаэлю Дэвису, брокеру, заинтересовавшемуся уникальной коллекцией.

Донна призналась брату, что имела неосторожность заснуть в присутствии этого мужчины. (Дело в том, что у нее появился новый любовник и ночью ей теперь было не до сна.) «Брокер» только этого и ждал. Украв ценности, он скрылся, прихватив с собой коллекцию. Свою пропажу Донна обнаружила лишь утром.

Но вместо того, чтобы заявить о краже в полицию, она позвонила Джо, своему брату, бывшему полицейскому, который уже не раз выручал ее из беды. На этот раз у негодяя был неплохой «улов». Исчезли два дорогих фотоаппарата, кольцо с бриллиантом и изумрудом, нефритовая коллекция мисс Эммы. А вместе со всем этим пропал и сам Рафаэль Дэвис, он же Ричард Доналдсон, он же Дэвид Рафферти.

Лет двадцать тому назад, может быть, даже десять мошенник мог бы исчезнуть бесследно. С тех пор цивилизация сделала шаг вперед, поэтому даже самые маленькие полицейские участки оказались связаны между собой. Благодаря связи, Джо узнал о женщине в Амарилло, передавшей все свои сбережения страховому агенту по имени Рик Доналдсон в надежде, что он вложит деньги с умом ради их будущего. «Агент» скрылся с деньгами, прихватив с собой небольшую акварель Эндрю Уайта.

В Арканзасе он выманил у вдовы страховку ее покойного мужа, пообещав купить на эти деньги дом, в котором собирался жить вместе с ней после свадьбы. Он взял и ее обручальное кольцо с бриллиантом в три карата, якобы намереваясь почистить, и был таков. Вдова его больше уже никогда не видела.

Все эти истории привели Джо к заключению: или женщины были в высшей степени глупы, или этот парень был невероятно умен. А может быть, и то и другое вместе. У его сестры Донны было два диплома об образовании. Она и сейчас продолжала учиться. Что же касается ее опыта общения с мужчинами, то он был большим, но неудачным. Каждый раз, расставаясь с очередным мужем, она проклинала всех мужчин, но потом очень скоро заводила себе нового приятеля. Она, как и все остальные женщины в истории с этим «рыбаком», попалась на удочку…

Джо и Софи ели на кухне. Обыденная уютная атмосфера располагала к откровенности, и Джо счел нужным приступить к выполнению своего плана. Ему хотелось постепенно подойти к основному предмету разговора, и поэтому он решил оставить, если это будет необходимо, самые трудные вопросы на следующий день.

— Соль? — спросила Софи. Он покачал головой. — Я тоже не должна ее есть. От нее у меня болят суставы. Но сегодня можно себе позволить. Я даже съем шоколадный пудинг. Тебе известно, что кормящая мать может есть высококалорийную пищу и не поправляться?

Джо что-то пробормотал в ответ, а потом спросил:

— Софи, ты знаешь, что такое «малина»?

Она широко открыла серо-зеленые глаза.

— Конечно. Я очень люблю эту ягоду и даже хочу посадить у себя в саду.

— Я говорю о другом… Я бывший полицейский, а не садовод. «Малина» — жаргонное словечко для воровской компании. В «малиннике» можно прятать краденые вещи.

— Я слышала об этом. Но почему?.. Ты говоришь о Рейфе, да? Я так этого боялась.

Она боялась? Это уже интересно.

— Рейф Дэвис. Так называл себя твой приятель?

Софи насторожилась. Аккуратнее, предупредил себя Джо, не торопись, у тебя достаточно времени. Сейчас она не станет продавать вещи из коллекции, по крайней мере пока он здесь. Она была у него на крючке, и он не позволит ей сорваться.

— Рейф и я… мы были…

Ее прервал плач девочки, доносившийся из комнаты в конце коридора. Софи бросилась в детскую, Джо следом за ней. (Черт возьми! Он был почти у цели!) К начатому разговору вернуться они не смогли. Раскричавшуюся Айрис покормили. Через некоторое время малышка снова закапризничала, и ей поменяли памперс. Софи сама чуть не плакала.

— Все ли я правильно делаю? Как я узнаю, сыта она или нет? Никто не говорил, что у меня будет болеть грудь при кормлении. Сестра сказала, мне нужно… Наверное, мне нужно привыкнуть.

Софи была в некоторой растерянности. Джо, похоже, был в том же состоянии. В его голове возникали все новые и новые вопросы. Почему, например, мужчину, считающего себя достаточно цивилизованным, при виде женщины, только что ставшей матерью, посещают похотливые мысли?

Софи устроилась с малышкой в кресле и напевала ей песенку. Она выглядела беспомощной и взволнованной. Глядя на нее, Джо не решался возвращаться к прерванному на кухне разговору.

В уме он пообещал себе, что завтра докопается до истины, заберет у этой женщины оставшуюся часть коллекции и оставит наедине со своими проблемами. В конце концов, у него была своя жизнь и предостаточно собственных проблем. Причем одна из них не давала ему покоя. Джо никак не мог решить: стоит ему или нет открывать собственное охранное агентство. Для сорокалетнего одинокого мужчины приключения полицейского уже теряют былую привлекательность.