Здесь много бюстов – на десятки счет, Полувождей и четверть-императоров черед: Венки лавровые и плеши посреди, Кольчуги с узколобою Горгоной на груди. Вот детский лик средь них, потешно – одинок, В ребенка волосах фиалковый венок, Как будто тяжесть лавров он снести не мог.

Читаем: "Протия правленье увенчало Империи хранимой славное начало. Рожден в Византия порфировых дворцах, Могучий, гордый, правил в пеленах; Малейший вздох его груди звучал подобно грому В пространствах сумрачных Империи огромной; Едва разнесся слух, что он пропал – Провинции накрыл восстаний вал; Но был он вынесен победно на балкон, Чтоб видела страна, покой был возвращен. Цвет гвардии пред ним навытяжку стоял: Кому махнет рукой – тот будет генерал. Он рос и хорошел день ото дня, Сложеньем, ростом, свежестью пленял, И греческие скульпторы, взирая на него, В восторге обрели лет древних мастерство; И мудрецы уже трудились, собирая Все виды знания, в том пухлый оформляя; Художники сошлись держать совет большой – Как выразить одним мазком, одной чертой Искусство все: пусть, как цветущий сад, Он будет щедрым в выдаче наград: Нам кажется, любой, кто б ни взошел на трон, Красой, и мудростью, и силой наделен; Мир в буквы имени его влюблен, целует след".

Стой! Пропустил страницу? Но отличий нет, Лишь имя новое. Хронист ведет рассказ, Как в тот же год, в такой-то день и час, Ян Паннонийский, широко известный Ублюдок кузнеца, тот, что рукой железной Империю от жребия на время смог спасти – О власти возмечтав, корону сжал в персти И шесть лет проносил. (Им были сметены С нас диких гуннов руки); но потом сыны В вино ему подлили что-то – о, набита колея, Вновь смена власти. Но постой! "Пусть не уверен я, Но (вставил комментатор), ничего не скрыв, Все слухи приведу: остался Протий жив, Ян отпустил его. И северной страной, При варварском дворе привечен он; слугой, Затем учителем детей он был, а возмужав, Командовал псарями; несомненно, прав Я, полагая, что трактат "О гончих псах" Им сочинен. Пусть текст исчез в веках, Но в каталогах значится. Потомок древней расы Во Фракии (то слух) монахом в черной рясе Почил. Ну, говоря иначе, старости достиг.

А вот и Яна Кузнеца глава. Суровый лик, Медвежья челюсть; хмурый взор хранит навек Гранит. Се – узурпатор трона. Что за человек!