Великие маги облачились в свои мантии, готовясь к грандиозному шабашу, где гвоздем программы, судя по всему, была я. Перебрав все возможные варианты, почему они обратились именно ко мне, а не к тому же Деяну, с потенциалом которого мне еще потягаться, я остановилась на версии, что я в нашей компании самая доверчивая и малоопытная, чтобы с первых же фраз разоблачить коварный замысел Свободных.

Я сидела в мягком кресле, наблюдая за тем, как Великие маги носятся с хрустальным шариком, который Верховный эльф передал Гаррету в мою первую ночь в Лесной. Сам остроухий тоже был здесь. Он то приходил, то уходил, зажимая под мышкой своего ненаглядного Пушистика.

В центре зала, где мы находились, прямо в воздухе висел легендарный кинжал, лезвие которого было исписано непонятными рунами на анакрионе, подобно тем, что украшают мечи Хранителей. Пол в районе кинжала был очерчен красной линией, один вид которой отбивал всякое желание ее переступить.

Выпроводив эльфа, Райли закрыл двери, запечатав их для надежности заклинанием. Индус зажал энергетический шаг между своих огромных ладоней, корчась так, как будто ему иголки под ногти загоняют. Через несколько секунд он протянул коллегами восемь идеально ровных долек материализованной энергии.

— Снять заклинания. — жестко и совершенно бесцветно сказал Златан.

Райли чертыхнулся, но покорно убрал заклинание с двери. Индус долго не хотел обращать внимание на эту не слишком вежливую просьбу, но под тяжелым наглым взглядом Гаррета сдался. Рукав его рубашки безвольно повис, а на месте полноценного глаза появился плохо заросший рубец.

От этой картины у меня сердце ушло в пятки, а к горлу подступила тошнота.

Златан первым приблизился к красной линии и положил на нее свою дольку шара. Потом маг прикоснулся к ней запястьем, на котором было вытатуировано солнце с тринадцатью лучами. Пространство вокруг кинжала вспыхнуло синим огнем, как будто Златан поднес спичку в конфорке, и та загорелась. Но в этом огне не было ничего обжигающего, только волосы стали дыбом от такого количества энергии. Теперь я стала понимать, отчего Свободные не спешат подходить к кинжалу вплотную.

Истива обратился ко мне, давая знак поднять свою пятую точку с кресла и подойти поближе к магам, внимательно наблюдавшим за процессом. Еще полчаса назад Свободный не стал бы утруждать себя общением с простыми смертными, просто пододвинув мой стул одним движением мизинца, но сейчас на магию было наложено табу. Совладев с ватными ногами, я подошла поближе к красной линии.

Златан стоял около своей дольки энергии, не подавая признаков жизни, а по лбу у него скатывались огромные капли пота. Я обратила внимание, что на спокойно лежащей на линии частичке энергии опечатался знак Свободного.

Гаррет приблизился к линии, точь в точь повторив все действия Златана. Потом Камал. Айкен. Сонат. Индус. Райли. Завершил обряд Истива.

Пока Свободные прогуливались к кинжалу, я косилась на незапертую дверь. Магией они все равно здесь пользоваться не будут… но когда догонят (а в этом я не сомневалась) мало не покажется. Поэтому, преодолев соблазн, я все же осталась покорно дожидаться своей участи. Но что требуется от меня, и как именно должна буду это сделать, догадывалась я крайне смутно.

Когда все восемь магов собрались вокруг кинжала, и поле в последний раз вспыхнуло синим, Свободные сошли со своих мест, обратив наконец хоть какое-то внимание на меня.

— Твоя очередь. — резко гаркнул Индус.

Гаррет куда вежливее подошел ко мне и трясущимися руками снял мой ненавистный ошейник.

— Просто подойди к кинжалу и возьми его в руки. Ничего сверхсложного. — пояснил он.

Только я хотела открыть рот, чтобы посокрушаться, как это я пройду через поле, если даже восемь Великих магов не осмеливались перейти начерченную на полу линию, но Златан поспешил развеять мои сомнения.

— Поле тебе ничего не сделает. Оно не страшнее, чем ливень или снегопад. Обычная стихия. Просто спрячься под зонтик. Придумай себе зонтик. Сумей убедить себя, что стихия тебе не тронет. Она не преодолеет твои мысли. Но стоит тебе на долю секунды усомниться в своей защищенности, он тут же сломает тебя, как сухую веточку. Спрячься в панцирь, иди и ничего не бойся. Пока ты ее не боишься, она будет бояться тебя.

— И никакой магии там. — как всегда спокойно предупредил Сонат.

— Давай!

С этими словами Златан подтолкнул меня к линии. Это была всего лишь условность, черта. Бояться нечего.

Я поставила ногу на нарисованную красной краской линию. Ничего. Последний раз оглянувшись на Свободных, я открыла над головой свой воображаемый зонтик и шагнула.

На ливень это было мало похоже. Как и на снегопад. Это был ливень со снегопадом, градом, грозой и еще Бог весть чем. От неожиданного порыва ветра у меня сжались легкие, и я не могла сделать ни вздоха. Я попыталась сделать шаг, но ветер и не думал давать мне возможность нормально передвигаться, дунув так, что я чуть не свалилась. От падения меня удержало лишь то, что падать было некуда — под моими ногами простиралась бездонная пучина темно-бирюзовой воды. Кое-как сохранив равновесие, я в очередной раз попыталась продвинуться вперед хоть на полшага, но тут на свою беду вспомнила, что совершенно не умею плавать, а отсутствие пола напомнило мне о панической боязни высоты.

Взвизгнув так, что мне показалось, будто горло лопнуло, я полетела вниз. Чертов придуманный зонтик разлетелся, как дешевая китайская поделка после первого же грибного дождика.

Я изо всех сил начала бороться с водой, пытаясь выплыть. Изо рта шли огромные пузыри воздуха, я начала задыхаться, глотая воду, у которой не было совершенно никакого вкуса.

Поборов истерику, я крепко зажмурила глаза, желая только одного — выплыть. Необъяснимая сила потащила меня наверх. Через считанные мгновения я уже жадно хватала воздух. Такой же безвкусный. Наученная горьким опытом общения с джиннами и припоминая слова Златана, я перестала бояться воды. Как детишки загадывают на Новый год желания и свято в них верят, я пожелала выплыть на берег. Плавать меня никто не учил, но здесь это было не так уж и важно.

Выбравшись на сушу, я перевела дыхание. Земля здесь была черная, как будто посыпанная черным вулканическим пеплом. Но от нее тоже ничем не пахло. Чертовы иллюзии.

Перемазавшись в этом пепле, я встала на ноги, прикидывая, где искать кинжал. Мне намного больше нравилось, как поле выглядит снаружи: радиус красной линии составлял не больше трех метров. Внутри же эти метры превратились в километры.

Вокруг меня была черная выжженная пустыня. За невысокими буграми была все та же чернота, без малейшего намека на деревце или кустик. Иногда я наталкивалась на острые породы камня, торчащие из земли, как клыки невиданного зверя. На горизонте висел бледно-желтый закат, но за все то время, что я бродила по этой странной пустыне, он не сдвинулся ни на миллиметр.

Я шла, совершенно не задумываясь о том, куда меня приведет эта дорога. Святящихся баннеров «Не знаете где найти кинжал Ратмира? Тогда обращайтесь к нам!» в округе видно не было. На горизонте замелькало что-то большое и достаточно тонкое, словно гигантская игла, и я побрела в ее сторону.

Здесь не было жарко. Не было холодно или дождливо. Даже искупавшись в местном водоеме, я вышла на берег совершенно сухая. Единственное, что здесь было похоже на реальность — это пепел. Противная черная грязь прилипала к ногам, рукам, я вымазала в ней лицо и шею, став похожей на бездомного прогулявшегося по помойке котенка.

К ноге пристало что-то склизкое и холодное. Я закричала, упав на землю, и бесконтрольно дергала ногой, отчаянно пытаясь отбросить змею как можно дальше. Но она крепко прицепилась и, не обращая никакого внимания на мои потуги, поползла вверх по ноге. Когда ее гибкое тело сжало мою коленку, я перестала сопротивляться и замерла. Словно дразнясь, она показывала мне свой узкий раздвоенный на конце язычок. На что она была меньше всего похожа, так это на иллюзию.

Змея ползла все выше. Я с детства не выносила этих тварей, даже если передо мной был уж. Разумом я прекрасно понимала, что он не может причинить мне вреда, но подсознательный животный страх все равно побеждал.

Собравшись с духом, я схватила эту тварь, как показывали в фильмах про неустрашимых героев, пониже головы, чтобы она не смогла увернуться и ужалить меня, и отшвырнула в сторону. Хотя змея и не стала бы кусаться, парализованная моим истерическим криком. Вскочив на ноги, я понеслась прочь от этой твари.

Через несколько километров я остановилась, чтобы отдышаться. Дальше я решила идти шагом. Не успела я прийти в себя от своего спринтерского забега, как сзади послышался дикий рев, как будто кто-то решил зарезать целое стадо коров одновременно. Оглянувшись, я увидела приближающееся ко мне чудище. Это был огромный ящер с гребнем на спине и без глаз. Чертыхнувшись и в сотый раз пожалела, что тут мне не поможет даже магия, я снова побежала во всю прыть.

Только вот ящерка бежал быстрее. Приближаясь на все менее приличное расстояние, он ревел еще яростнее и практически дышал мне в спину. У меня почти не оставалось сил, ноги были как ватные, а из легких на каждом вздохе доносились хрипы. Ящер наступал на пятки.

Ноги у меня всего лишь две, но и в них я сумела запутаться и свалилась на землю. Падая, я заработала себе достаточно неприятную ссадину, в которую тут же попал вездесущий пепел. Несмотря на всю иллюзорность обстановки, болела рука по-настоящему. Ящер остановился, очевидно, примеряясь, с какой стороны меня лучше начать есть. От ужаса мое тело онемело, рассудок вовсе сбежал, и все на что я была способна, так это мысленно костерить Свободных за ту свинью, что они мне подложили.

Небеса послали мне на помощь небольшой камушек, который вылетел непонятно откуда и попал в ящера. Тот взвыл и… растворился в воздухе, так и оставив меня распластавшуюся на земле, с открытым ртом.

Из-за огромного торчащего из-под земли камня вышла молодая женщина и изящно собранными в высокую прическу рыжими волосами. Ее когда-то белое платье было изорвано и вымазано в вездесущей черной пыли. Незнакомка протянула мне руку, помогая встать.

— Здравствуй. — с трудно узнаваемым акцентом поприветствовала меня она.

— Здравствуй. — как эхо откликнулась я, не успев сообразить что к чему.

— Давно здесь? — Женщина мягко улыбалась, как будто перед ней был малолетний ребенок, с которым надо быть как можно более мягкой, чтобы тот не расхныкался.

Я осмотрелась по сторонам в поисках своего нового чешуйчатого друга и, удостоверившись, что его больше нет, ответила:

— Вообще-то часа полтора или около того.

Женщина понимающе кивнула и пожала мою руку:

— Элен. — представилась она. — А Вы?..

— Аля.

— Хорошо, Аля. Пойдем, у тебя много дел.

Крепко схватив за руку, она повела меня за собой. За одним из камней сидел невысокий мужчина лет сорока. У него в руках было несколько булыжников. Увидев меня, он положил камни на пол, одернул китель и слегка поклонился.

— Welcome! — крякнул он по-армейски коротко и резко.

На нем был расшитый китель с огромными погонами и смешные вымазанные в пепле ласины. Из какой он эпохи мне оставалось лишь догадывается, но торчит он здесь явно подольше моего.

Я кивнула ему в ответ, растеряно оглядывая незнакомца и пытаясь снова начать ровно дышать.

— Эрик приветствует тебя. — перевела Элен, хотя о этом я и сама смутно догадывалась. — Он ни слова не может по-русски. Но мы с ним тут уже так давно, что понимаем друг друга с половины слова.

— А Вы? Ваш акцент…

— Мы же договорились на ты. — нестрого поправила меня женщина. — Я полячка. Была, по крайней мере. У всех у нас тут одна история и все мы одинаково желаем долгой и мучительной смерти одному и тому же человеку. Как, наверно, и тебя, нас сюда упек Златан.

— Garrat! — по-вороньи каркнул Эрик, будто понимал, о чем говорит Элен.

— И Гаррет тоже. — подтвердила женщина. — Мы зеркала. Или когда-то ими были.

— Вы тоже пришли сюда за кинжалом?

— О, да! — протянула Элен. — Только вот не дошли. Тогда мы еще не знали, что все иллюзии вокруг всего лишь иллюзии. Мне и сейчас иной раз не верится в это.

— Вы знаете, где он?

— Там. — Элен указала на маячивший вдалеке шпиль. — На самом верху. Но достать его не очень сложно. Сложнее дойти, не испугавшись иллюзии.

— Значит, мне уже не дойти?

У меня в памяти возник собственный крик ужаса и ощущение сжимающегося в груди сердца. Что-то, а страх я тут точно пережила.

— Дойдешь. Главное помнить, чтобы ни случилось, борись до последнего. Как только ты смиришься с мыслью, что тебе не выжить, тогда точно все. Присоединишься к нам. Как десятки до тебя.

— А где они все?

— Исчезли. Просто в один миг их не становилось. Потом приходили другие и тоже исчезали. И опять, и опять… Мы с Эриком долгожители. Куда деваются попадающие сюда люди, и что с ними там происходит, почему они не возвращаются, я не знаю. Может быть они возвращаются в нормальный мир… Не исключено.

— Почему вы не возьмете кинжал сами и не выберитесь отсюда?!

— Потому что мы упустили свой шанс, детка. — Элен смотрела мне прямо в глаза, на самое донышко души, и говорила почти шепотом. — Мы мертвы.

— Но должен же быть выход?

— Так иди и найди его. Если ты возьмешь кинжал, иллюзия рассеется и, кто я знает, может быть и мы сможем выбраться отсюда.

Мы обе замолчали. Эрик грустно бубнил себе под нос какую-то песенку и подбирал с земли свои булыжники.

— Come on! — настойчиво сказал он. Они с Элен многозначительно переглянулись, общаясь на понятном только им двоим языке, и женщина взяла меня под локоть.

— Мы проводим тебя до клыка. Но достать кинжал сможешь только ты.

Мы долго шли по черной пустыне, шаг за шагом приближаясь к той махине, которую Элен назвала клыком. Эрик беспрестанно пел свои песенки, и они совсем скоро так крепко уселись в моем подсознании, что я невольно стала повторять за ним, перевирая слова и страшно смеша этим Элен. Я и думать забыла о всяких монстрах, а они не спешили о себе напоминать. Да и, как утверждала женщина, брошенный в спину твари булыжник был достаточно надежной самозащитой.

Вблизи клык оказался неприступной скалой, выросшей прямо из-под земли. Когда я задрала голову, чтобы разглядеть кинжал на ее вершине, мне стало дурно от осознания того, как же высоко придется взбираться. Голова закружилась, будто я уже была на высоте, в груди жестким комком застыл страх.

Эрик и Элен остановились.

— Дальше ты должна идти сама. Там кишмя кишит этих тварей, но помни, что они лишь иллюзия. Пока ты ее не боишься, она будет бояться тебя. Не позволяй страху победить себя.

Я улыбнулась, вспомнив автора этих слов. Как же похожи наши истории…

— Take it. — Эрик протянул мне свое единственное оружие в этом мире — булыжники.

— Ты нам понравилась, но мы бы не хотели тебя здесь еще увидеть. Сделай это. Ты должна отсюда выйти.

— For all of us. - крякнул на прощание Эрик, и я зашагала к клыку.

Как я на него буду взбираться, оставалось загадкой, потому что выглядел он неприступным шпилем. Возможно, если бы у меня было альпинистское оборудование или просто веревки, задача не была бы такой невыполнимой. Но здесь у меня из экипировки были только булыжники, щедро подаренные Эриком, и собственные руки.

Первая тварь налетела на меня, когда до клыка оставалось не больше полукилометра. Огромная красная ящерица, похожая на дракона из сказок про томящихся в замках принцесс, без предупреждения хотела мной пообедать. Сначала я принялась бежать и кричать, но, опомнившись, резко затормозила и швырнула булыжник в морду твари. Она лопнула, как мыльный шарик, до которого по неосторожности дотронулись рукой.

Остальные камни у меня тоже ушли на прицельную пальбу по мутантам-переросткам, выскакивающим неведомо откуда.

Не без труда, но мне удалось пробраться к клыку, где у самого подножья я нос к носу столкнулась с огромной крысой, размерами которая поспорила бы и с теленком. Две пары красных глаз уставились на меня, из пасти послышалось приглушенное шипение. Я сделала пару шагов назад и, обернувшись, поняла, что окружена этими тварями. Камней у меня больше не было, как и ничего более-менее подходящего для того, чтобы запустить в этих крох.

Рассудив, что все равно ничего не теряю, и вряд ли эти мутанты опаснее Великих магов в ярости, я шагнула на встречу одной из них. Долго объяснять крысе, что я собираюсь сделать, не пришлось: она раскрыла зубатую (ничуть не хуже чем у акулы) пасть и приготовилась меня переваривать. Только вот невкусная я. Костлявая.

Крыса приготовилась к прыжку и через долю секунды ее зубы уже готовы были в меня вонзиться. Защищаясь, я выставила вперед руку. Это произошло скорее инстинктивно, нежели чем обдумано, но как только моя ладонь встретилась с ее лохматой мордой, крыса исчезла.

Остальные крысы зашипели, но мне было глубоко все равно, что они думают о моем поведении. Я подошла к клыку вплотную и подтянулась на руках, схватившись за выступы в камне. Как только выберусь отсюда, запишусь в секцию горного альпинизма. А я обязательно выберусь.

Я изо всех сил хваталась за скользкие выступы, разодрав пальцы в кровь. Любая модница упала бы в обморок, если бы увидела, что стало с моим маникюром. Точнее говоря, мне больше не на чем было делать маникюр — на месте ногтей образовались кровоточащие раны.

Я была уже достаточно высоко, когда мне на голову упала змея. За ней вторая, третья. Какой-то шутник там, наверху, вытряхнул на меня целое ведро этих мерзких тварей. Они ползали по мне, забирались под одежду. Мне хотелось содрать с себя кожу, которой коснулись эти противные скользкие тельца. Но я терпела. Они извивались на мне, ползли по рукам, мешая хвататься за и без того ненадежные выступы. Но я терпела.

Ноги то и дело срывались, обломки клыка падали вниз. Мне казалось, что я поднялась всего на пару десятков метров, но здесь все предметы на земле, казавшиеся мне огромными, уже превратились в слабо различимые точки.

Я схватилась за очередной выступ, в сотый раз стараясь подтянуть тело выше, но опора сорвалась вниз. Вцепившись в камень остатками ногтей, я удержалась. Все мышцы ныли, боль казалась адской. Я крикнула от досады и страха. Сердце колотилось с бешеной силой. Но я смогла найти в себе силы, чтобы карабкаться все выше и выше.

Вот так всю жизнь я ползаю по отвесной скале. Ветер треплет волосы, змеи ползают по телу, так и норовя укусить, каждое движение дается ценой неописуемой боли. Но всегда есть выбор: можно послать все это к черту, расслабить руки и кинуться в объятья ветру. Можно пожалеть себя, позволить себе передохнуть, пристроившись на первом подходящем выступе и ждать, когда облака рассеются, и кто-нибудь придет и спасет тебя. Но можно продолжать идти вперед, несмотря на то, что больно и страшно. Несмотря на то, что впереди нас не ждет ничего хорошего. Несмотря на то, что чем выше мы подымается, тем сильнее ветер и тем больше наваливается усталость, и, кажется, что вот-вот силы уйдут окончательно…

Я выбрала третий вариант. Как всегда. И карабкалась, несмотря ни на что. Ведь кинжал, за который погибло столько людей, еще далеко. Но я обязательно его достану. Потому, что кроме меня некому.

Я продолжала неумолимо подтягиваться, цепляясь за малейшую опору. Подобравшись к достаточно большому выступу, я забралась на него, чтобы хоть немного перевести дух. Силы у меня были, но и они не безграничны.

Стряхнув с себя змей и свернувшись калачиком, я старалась собрать мысли в кучу. Мышцы ныли и требовали погрузить их в теплую ванну, а еще лучше — в джакузи. Но у меня не было времени на все эти глупые мечтания. Две, от силы три минуты, и физически я буду готова продолжать путь. И так тут загостилась.

Сильный мужской голос рядом запел ту песенку, что напевал Эрик. Это был прямой билет в один конец в дурку, но мои губы повторяли этот чудаковатый напев. На третьем куплете голос замолчал.

— Это старая ирландская песня про то, как парень прощается с семьей и идет добровольцем на войну. — пояснил кто-то рядом.

Я подняла глаза. Передо мной сидел, свесив с выступа ноги, сам великий и ужасный Ратмир. Его металлического цвета глаза не стали ни на градус теплее, но на лице была отпечатана вселенская усталость.

— Что ты здесь делаешь? — не стала я перед ним расшаркиваться.

— Пришел поинтересоваться, как дела.

— Паршиво.

— Так и думал.

— Где кинжал?

— Ты почти дошла.

Отчего-то я совсем не удавалась появлению Ратмира. Тем более что именного его черную душонку я и собиралась вытащить отсюда. Я встала и аккуратно, взвешивая каждый шаг, вернулась на прежний маршрут. Но одна недосказанность все еще висела балластом у меня на душе.

— Ничего не хочешь мне сказать? — обратилась я к Великому старцу.

Ратмир долго изображал бурную мозговую активность, а потом подернул бровями и выдал:

— Удачи?

Я скривила саму кислую физиономию на которую была способна, но он так не понял, что я не то от него ждала. На благодарность за то, что я тут надрываюсь, чтобы втащить его из этого несчастного кинжала, он был не способен. Ну и черт с ним.

— Надеюсь ты перестанешь лезть с мои сны. — кинула я ему на прощание и поползла дальше.

Вершина и вправду оказалась метрах в шести, и я без особого труда забралась на нее. Ратмир уже был тут как тут и разглядывал свою небольшую обоюдоострую тюрьму с интересом туриста, впервые попавшего в Версаль.

— Жаль расставаться? — Я отряхнула руки от черного пепла, который, казалось, впитался в кожу.

Ратмир медленно поднял на меня свои холодные глаза, полные ненависти.

— Ни капли.

Я подошла к клинку. Красивая вещь. Только мне он уже поперек горла.

Не теряя времени на излишние сантименты, я взяла в руки висевший без чьей либо помощи кинжал. Он слегка ударился током, но поддался.

Земля у меня под ногами задрожала, и клык начал рассыпаться на мелкие камушки. Вершина была и без того слишком тесной для двоих, а теперь, сотрясаясь и норовя рассыпаться, она стала еще менее удобной. Я в панике начала прикидывать, как мне отсюда спуститься. Ратмиру могло показаться, что я наслаждаюсь видом, и он заорал во всю глотку:

— Быстрее уноси его отсюда!

Как будто я сама жаждала тут провести еще денек-другой.

Земля у меня под ногами поплыла и покатилась вниз мелкими камушками, увлекая за собой. Я из последних сил держалась рукой за единственный более-менее надежный выступ, но ноги уже не могли ни на что упереться. Рука сорвалась, не способная в одиночку вытащить мой вес. Через долю секунды, даже еще не успев осознать, что падаю, я почувствовала резкую боль в руке: плечевой сустав больше не слушался. Ратмир схватил меня за запястье, удерживая над пропастью. Я была его последним шансом. Но сила притяжения, которая, как казалось, практически не действовала пока я карабкалась наверх, тут заработала в полную мощь. Ратмир меня не удержал.

Падала я целую вечность. Воздух был теплым и мягким, как пуховая перина. Он качал меня на своих невидимых руках, нежно опуская не землю. Но каким приятным ни был бы полет, я точно знала, что приземление мне не понравится.

Я закрыла глаза. Почему-то мне казалось, что так я буду меньше чувствовать боль. Земля оказалась жесткой и холодной, но вопреки всем законам физики и здравого смысла меня не расплющило о нее. Спине изрядно досталось, ребра гудели, мышцы во всем теле налились свинцом. Я осторожно открыла глаза.

На самом деле я лежала на мраморном полу в центре очерченного красной линии круга, прижимая к груди кинжал. Я привстала, оглядываясь. На теле у меня не было противной черной сажи, руки-ноги были целы. Рядом не прогуливались монстры, желающие мной пообедать. Если только не принимать в расчет восемь обескураженных пар глаз, которые уставились на меня, как на привиденье в церкви.

Не выпуская из рук кинжал, я собралась с остатками сил и встала.

— 5 минут 42 секунды. — Гаррет остановил секундомер.

У меня открылся от изумления рот. Во-первых, мне казалось, что в поле я пробыла минимум часов шесть, а то и того больше. Во-вторых, меня поразил цинизм Свободного, объявившего время так, будто я не жизнью рисковала, а стометровку бегала.

Свободные куда-то торопились. Пока меня не было что-то стряслось.

— Да заберите вы уже кто-нибудь этот чертов кинжал! — визжал Индус.

Видя, что никто не спешит выполнять его просьбу, маг сам ринулся в линии, но тут же отскочил, обжегшись о невидимую магическую стену.

Златана пробил крупный пот. Таким взволнованным я его еще ни разу в жизни не видела. Стараясь не терять самообладания, он подошел в дольке энергетического шара, на которой отпечатался его символ.

— Протяни мне кинжал. — потребовал он негромко, но достаточно жестко. — Быстро.

Пропустив мимо ушей вторую часть фразы, я последний раз взглянула на такой ценой доставшийся мне артефакт и не спеша протянула его сквозь стену из заклинания. Она вздрогнула, загорелась синим, но пропустила клинок и держащую его мою руку через себя.

Златан вцепился в клинок, но и я не спешила так просто его отпускать. Я пристально заглянула в его помутневшие старческие глаза. Только там я не увидела ни жалости, ни раскаянья, ни благодарности. Он как будто сдачу в магазине получал.

Из коридора слышась крики и разряды заклинаний. Но мне было все равно, что там происходит. После всего пережитого страхи отступили на второй план.

Дверь распахнулась. Я увидела Феофана, как шторм ворвавшегося в зал. За ним появился Деян. Златан выхватил у меня кинжал…

Деян ударил по Свободному заклинанием…

Я почувствовала, как что-то острое и твердое ударило мне по ребрам…

Дальше я помнила только боль. Острая боль заволокла глаза, притупила слух. Я снова падала в темноту. Неизвестная сила вырвала меня из рук Златана и потянула вверх. Я подчинялась. Боль стала невыносимой. Я утонула в этой темноте…