То, что Джулиана ждет его к обеду, удивило Айана, и в то же время он наконец-то облегченно вздохнул. Она послала к нему Амулю с короткой запиской, в которой указывала время. Теперь он мог с уверенностью сказать, что Джулиана уже не так зла на него, как раньше. Айан надеялся, что его подарки вызвали такую перемену в ее душе. Подарки были незамысловатые, и он мог послать их сколько угодно.

Но он также допускал мысль, что на нее так повлияло его отсутствие. Виконт провел последнюю неделю в адских муках, зная, что Джулиана находится в каком-то футе от него и, тем не менее, не желает его видеть. При мысли об этом его бросало в дрожь.

Айан ждал ее почти пять лет, зная, что другой мужчина называет ее своей женой. А теперь даже день разлуки казался невыносимым.

Он засмеялся. Такое безрассудное поведение было ему несвойственно. Однако Джулиана так действовала на него, что в ее присутствии он терял разум, забывал об осторожности и приличиях и находил все это великолепным.

Но сейчас он шел к ее каюте, и ничто не могло испортить ему настроения.

Айан постучал. Амуля сразу же открыла дверь и молча впустила его.

Горничная уже принесла подносы с едой. Пища была незатейливой; повар его матери, француз, пришел бы в ужас. Но рис, рыба и эль оказались вполне сносными. Впрочем, он пришел сюда не затем, чтобы есть.

Джулиана медлила, стоя около небольшого столика. Она осторожно и вместе с тем выжидательно смотрела на него. Она собрала свои длинные светлые волосы на затылке, оставив лишь несколько крупных локонов, которые обрамляли ее лицо, играя платиновыми бликами в мягком свете свечей. На ней снова было черное платье, и хотя она носила траур по человеку, которого Айан ненавидел, от ее вида захватывало дух. Платье только подчеркивало светящуюся кожу цвета слоновой кости, делало ярче ее светло-карие глаза, облегало хрупкие плечи и изящную грудь. Он так желал ее, что сам был потрясен силой своих чувств.

– Здравствуй, – небрежно поприветствовала его Джулиана.

Он улыбнулся, надеясь избавить ее от странной скованности:

– Добрый вечер. Спасибо, что позволила мне присоединиться к тебе.

– Пожалуйста. Приступим? – Она указала на стол.

– Да, конечно.

Обогнув стол, Айан подошел к Джулиане. Выдвигая стул, он положил руку ей на спину. Едва коснувшись ее, он ощутил легкий аромат лаванды, исходящий от теплой, шелковистой кожи, и близость сочных губ… У него защемило сердце.

Виконт, не знал, в каком она настроении, поэтому просто занял свое место напротив нее. Амуля молча обслуживала их, прежде чем госпожа позволила ей удалиться.

Наконец они остались одни.

Айан сдерживался изо всех сил, чтобы не нарушить молчание. Было слышно, как позвякивают вилки, касаясь грубых тарелок. Как эль плещется в бокалах. Как волны ударяют о борт корабля. Как шуршит платье Джулианы, касаясь округлостей груди с каждым ее вздохом. Она по-прежнему молчала.

Единственной отрадой было то, что Джулиана не сводила с него глаз. Нет, в ее взгляде не горел огонь желания. Она смотрела на него так, словно он был загадкой, которую она разгадает тем быстрее, чем пристальнее будет разглядывать…

Наконец она не выдержала.

– Ты приехал в Индию только для того, чтобы сделать мне предложение? – требовательно спросила она. – Болезнь отца – это всего лишь предлог?

Она продолжала сурово смотреть на него.

– Надеюсь, ты ответишь мне, как и подобает джентльмену?

Другими словами, она ожидала, что он будет предельно честен. Айан не хотел ей врать. Но в то же время боялся опять навлечь на себя ее гнев. А он знал, что если скажет все как есть, то она снова перестанет с ним разговаривать.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями.

– Твой отец болен. Он не хочет этого признавать, но я считаю, что нет смысла отрицать это. А что касается предложения, то я сделал его, потому что люблю тебя. По-моему, я ясно дал это понять.

– Да, но я все равно не понимаю. За что ты любишь меня? – Айан чуть не подавился элем.

– Как я могу не любить тебя, Джулиана? – выдохнул он, борясь с желанием потянуться через стол и схватить ее за руки. – Ты… не такая, как все. Ты говоришь то, что думаешь. Твоя голова не забита всей этой светской мишурой и вздорными сплетнями. Ты не ставишь перед собой цель завоевать каждого мужчину, оказавшегося рядом с тобой, но, тем не менее, сводишь их с ума. – Ироническая улыбка на его губах постепенно уступила место задумчивому выражению. – Но я люблю тебя не только за это.

Айан силился подыскать слова, чтобы выразить все, что чувствует.

– Я восхищаюсь твоим мужеством и отвагой, твоей силой, твоей готовностью добиваться того, чего ты хочешь от жизни.

– Несмотря на то, что мои желания противоположны твоим?

Он улыбнулся и пожал плечами:

– Да, как ни странно. Я бы не смог любить женщину без убеждений. Такие женщины кажутся слишком… слабыми, я полагаю. Ты же у нас крепкий орешек.

– Ты относишься ко мне как к призу, который надо завоевать и повесить на стену в кабинете, – раздраженно бросила она.

Ее глаза сузились, и Айан поймал себя на том, что восхищен ее сопротивлением, хотя ему так хотелось сломить его.

– Вот уж нет. Я никогда не считал тебя кем-то, кого можно предъявить как охотничий трофей, – с упреком сказал он.

– Возможно, но я хочу узнать, будешь ли ты питать ко мне те же чувства, если я уступлю твоему натиску и моя недоступность перестанет привлекать тебя?

– Боже, как ты цинична! Меня привлекает в тебе не только твоя недоступность, Джулиана. – Он коснулся ее руки. – Да, твое врожденное упрямство одновременно манит и отталкивает меня, но в душе я уверен, что мы созданы друг для друга. Я всегда так думал. – Лорд Акстон испытующе взглянул на нее и увидел, что выражение ее глаз смягчилось от удивления. – Я просто никогда не мог найти подходящих слов, чтобы объяснить тебе это.

Он зря так сказал. Айан понял это, когда Джулиана внезапно выпрямилась на своем стуле, расправив плечи, и резко ответила:

– Наверное, ты не мог найти их потому, что мы вовсе не созданы друг для друга.

Ее прямота больно задела его, но он не подал виду.

– Ты действительно испытываешь ко мне такую неприязнь? Я никогда не развлекал тебя, не помогал тебе, не был тебе другом?

Джулиана колебалась, явно собираясь с мыслями. По крайней мере, он мог рассчитывать на честный ответ. Честность для нее всегда была на первом месте. Но Айан знал, что своей откровенностью она может ранить его еще сильнее.

– Я не хочу сказать, что испытываю к тебе неприязнь, – неохотно признала Джулиана. – Я помню, как ты учил меня верховой езде, когда папа купил нового пони на мой восьмой день рождения. Помню, как ты утешал меня, когда умер мой котенок.

– Ты уже тогда была мне дорога, – тихо сказал виконт. – Но может быть, ты припомнишь какой-нибудь случай из нашей взрослой жизни?

Джулиана помолчала, затем кивнула в знак согласия:

– Ты выслушивал меня, когда мы с отцом начали ссориться еще до моего выхода в свет. – Она вздохнула. Ее гнев, казалось, поутих. – Я признаю, что ты можешь быть добрым и временами способен проявлять сострадание… пока это не противоречит твоим интересам.

В чем-то она была права, подумал Айан, но ему не хотелось подробно останавливаться на этом.

– Ты испытывала ко мне только гнев и отвращение с тех пор, как мы отплыли из Индии?

– Нет, – помедлив, ответила она и посмотрела на свою полупустую тарелку. – Признаюсь, ты удивил меня сперва тем, что согласился проделать такой долгий путь, чтобы помочь моей семье, а потом тем, что уважительно отнесся к моему желанию побыть одной эту неделю.

– Тем не менее, я чувствую, что ты сомневаешься. – Она разочарованно вздохнула:

– Ты даже не представляешь, каким подлым я считала твое предательство, когда ты пытался расторгнуть мою помолвку с Джеффри. Но еще больше меня поражает, что ты не желаешь понять, насколько вся эта история выбила меня тогда из колеи. Ведь я доверяла тебе.

Джулиана, нахмурившись, прямо и решительно смотрела на него. Айан с трудом выдержал этот испепеляющий взгляд.

– Я считала тебя своим другом, – продолжила она. – А потом выяснилось, что вы с отцом сговорились расторгнуть мой союз с мужчиной, за которого я собиралась замуж, просто потому, что я отказала тебе…

– Я поступил так не из мести! – отрезал он. – Я поступил так потому, что знал: этот брак принесет тебе одни страдания. Арчер был недостоин тебя.

– Только потому, что он не был графом…

– Нет, потому что он был отъявленным негодяем, которого интересовали лишь деньги твоего отца.

– А-а, так, значит, ты лучше его, ведь тебя совершенно не интересует папино состояние?

Айан не выдержал, потянулся через стол и схватил ее за руку. Она попыталась выдернуть ее, но его хватка была крепкой.

– Мне нравятся деньги, как и любому нормальному человеку, но не о деньгах я думал, делая тебе предложение. Я ждал, что ты обратишь на меня свой благосклонный взор, с тех пор как тебе исполнилось пятнадцать, И все это время в душе я был уверен, что мы созданы друг для друга.

– Как романтично! И чем же ты это докажешь?

– Любовь не требует доказательств. – Виконт сжал ее ладонь в надежде, что она поймет его. – Она либо есть, либо нет.

– Вздор! Я не верю в эти сказки о двух половинках, о судьбе. Мое будущее зависит от меня, а не от того, что мне якобы предначертано свыше.

Джулиана попыталась высвободиться, но Айан потянул ее к себе, пока кончики ее пальцев не коснулись его груди там, где билось сердце. Ее глаза расширились. Как ей удавалось кипеть от ярости и при этом выглядеть такой беззащитной? В этом была какая-то тайна. Нет, он не мог допустить, чтобы она снова ускользнула от него.

– Айан…

– Нет.

Виконт вытянул руку и коснулся пальцем ее мягких, теплых губ. Боже, как ему хотелось поцеловать ее. Нет, не просто целовать, а упиваться ее вкусом, чувствовать, как наслаждение растекается по телу, как она вскрикивает от удивления, прежде чем раствориться в его объятиях… Черт, даже этого ему было мало. Но сейчас не время отвлекаться на сладострастные мечты. Он может ждать сколько угодно, зная, что когда-нибудь у него впереди будет целая жизнь, когда он сможет дать волю своей страсти.

– Я понимаю, что мое поведение в прошлом достойно осуждения, – осторожно произнес он. – Знаю, ты думаешь, что никогда не сможешь простить меня, не сможешь мне доверять…

– Не смогу, – подтвердила она.

Айан, подавил желание закрыть глаза и тяжело вздохнул. Джулиана не желала сдаваться, но он и не ждал от нее ничего другого.

– Только потому, что ты даже не пытаешься, – возразил он. – В прошлом я обидел тебя, но сделал это не нарочно. И я не собираюсь снова причинять тебе страдания. Разве ты не можешь попробовать хотя бы чуть-чуть довериться мне? По крайней мере на то время, пока мы будем вместе. До Рождества. Если и тогда ты, положа руку на сердце, скажешь, что не любишь меня, я перестану добиваться твоей руки, как и обещал.

Джулиана колебалась. Виконт наблюдал за игрой эмоций на ее нежном лице. Сначала оно выражало подозрительность и недоверие, на смену которым пришла задумчивость. Затем взгляд ее светло-карих глаз смягчился, и в душе Айана зародилась надежда. Ее пристальный взор говорил, что она размышляет о его намерениях и о нем самом. Наконец она отвернулась.

– Тебе нечего терять, – подчеркнул он.

– Это правда. – Джулиана кивнула. – И все же… – Лорд Акстон надеялся, что она пообещает выполнить его просьбу, несмотря на то, что все еще сомневается в его словах. Ведь Джулиана всегда была самым здравомыслящим человеком из всех, кого он знал. Она не позволит, чтобы чувства одержали в ней верх над разумом.

– Черт! – пробормотала она себе под нос и посмотрела на него. – Я обещаю проводить с тобой больше времени до Рождества. Уверена, это ничего не докажет и ничего не изменит. Но похоже, ты не успокоишься, пока не заставишь меня играть по своим правилам.

Он улыбнулся, чувствуя невероятное облегчение. Вне всяких сомнений, он постепенно сломит ее сопротивление, завоюет ее доверие, поможет ей лучше узнать его и открыться навстречу любви – если, конечно, она позволит. Сердце подсказывало ему, что он выбрал правильную тактику.

– Полагаю, мне есть чем тебя удивить, – предположил он.

Джулиана поднялась на ноги и горделиво выпрямилась. – Не стоит делать на это ставку. Ты все равно проиграешь.

Три дня спустя Айан снова присоединился к Джулиане за ужином в ее каюте. С тех пор как они заключили договор, он виделся с ней и утром, и вечером. Но она по-прежнему держалась холодно и отчужденно, словно желая доказать, что его ухаживания никогда не заставят ее изменить свое мнение.

Однако Айан был настроен решительно. Он пустит в ход все, на что способна его фантазия, чтобы завоевать ее непокорное сердце.

Сегодня вечером у него был план, на который он возлагал большие надежды. Как виконт ни старался последние три дня, словами он не смог справиться с ее упрямством. Но может, смех растопит лед в ее сердце?

После того как молодые люди покончили с едой, Амуля убрала грязную посуду со стола на поднос и, по обыкновению, стремительно вышла из каюты с подносом в руках, оставив их в одиночестве.

Айан не сводил с Джулианы взгляда, любуясь легким румянцем на щеках, блеском алых губ, смущением, которое она пыталась спрятать в глубине своих светло-карих глаз.

Не говоря ни слова, он разглядывал ее и игриво улыбался, словно испытывая ее терпение. Лорд Акстон прекрасно понимал: у него на лице написано, что он что-то задумал. Но он выжидательно молчал. В напряженной тишине прошла одна минута, затем другая.

Джулиана прямо смотрела на него в ответ. В глазах ее не было ни тени удивления – пока. Сначала ее аристократичнее черты выражали полное равнодушие, что выглядело очень убедительно, судя по тому, как долго это продолжалось. Но Айан прекрасно ее знал. Джулиана никогда не отличалась выдержкой.

Молчание затягивалось. Лорд Акстон наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. Холодное высокомерие сменилось нетерпением, и вот она уже слегка постукивает пальцами по столу. Через минуту она сидела, поджав губы от досады.

Улыбка виконта стала шире.

Пальцы Джулианы еще быстрее забарабанили по дереву.

Щеки ее начали наливаться краской, которая постепенно сползла ниже. Теперь ее черное бомбазиновое платье резко контрастировало с покрасневшими плечами. Ее грудь, обтянутая шелковистой тканью, вздымалась от волнения в такт порывистому дыханию. Это зрелище заставило его сердце учащенно забиться.

Мучительная близость к светловолосой проказнице, о которой он давно мечтал, заставляла его тело днем и ночью изнывать от напряжения и отчаянного желания. Он остро ощутил, как сильно скучал по ней все эти годы.

Виконт по-прежнему продолжал улыбаться.

Джулиана сердито уставилась на него, прикусив губу от волнения. Боже, как ему хотелось поцеловать эти губки!

При мысли об этом его улыбка стала еще более озорной.

– Прекрати, – наконец потребовала она.

– Прекратить? – Он притворился, что не понимает, о чем речь. – Прекратить что? По-моему, я ничего не делал.

Она раздраженно вздохнула.

– Ты заигрываешь со мной.

– Я? – переспросил он с невинным видом.

– Да, ты. – Ее светлые брови сошлись на переносице. – Что еще может означать твоя загадочная ухмылочка?

Айан пожал плечами:

– Может, я просто нахожу тебя обворожительной.

В ответ она лишь издала неопределенный звук, нечто среднее между недовольным мычанием и возгласом отвращения.

– Вы навеки пленили меня своей красотой, да? Неужели эти глупые гусыни в Лондоне клюют на такую чушь?

На этот раз его улыбка была настоящей. Он пытался сдержать рвущийся наружу смех, но ему не удалось.

– Как неуважительно ты отзываешься о представительницах прекрасного пола. Не забывай, ты одна из них.

– Может, будь в них поменьше жеманства и побольше ума, я была бы о них другого мнения. К тому же их непроходимая глупость доставляет удовольствие повесам вроде тебя.

Он наклонился вперед и прошептал:

– К сожалению, нет. Боюсь, мои требования к девушке намного выше.

И подмигнул ей.

Она закатила глаза. Но, наконец, уголки ее рта неохотно приподнялись. Виконт усмехнулся в ответ.

– Вы снова улыбаетесь мне, милорд!

В ее голосе слышалось негодование, смешанное с весельем. Он решил привести ее в еще большее замешательство.

– Ты любишь петь?

– Я? – Обрамленные густыми ресницами глаза расширились от удивления. – Ты же знаешь, что у меня совсем нет слуха.

Он кивнул. Лорд Акстон слишком хорошо помнил, как невыносимо было слушать ежевечерние «выступления» в Харбруке, когда Джулиана обучалась необходимым для настоящей леди умениям, которые впоследствии нещадно критиковала.

– Значит, нам придется довольствоваться тем, как поют другие.

Джулиана нахмурилась, совершенно сбитая с толку. Прежде чем она успела спросить, что все это значит, Айан пронзительно свистнул.

Почти сразу же в тесном пространстве каюты возникли трое мужчин из экипажа корабля. Первый, здоровенный темноволосый детина, войдя, благовоспитанно поклонился. На нем был довольно странный костюм, больше похожий на пиратское одеяние.

– Здрасте!

Второй, совсем еще мальчишка, проскользнул в каюту и кивнул ей, старательно отводя взгляд.

Последний оказался высоким мужчиной, которого все женщины мира сочли бы невероятно привлекательным. Подмигнув леди Арчер, он с самоуверенным видом вразвалочку вошел в маленькое помещение, взял ее руку и поднес к губам. Айан чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы тот оставил свою галантность при себе.

– Моя прекрасная леди, – начал обаятельный повеса. – Располагайтесь поудобнее, чтобы в полной мере насладиться нашим пением.

Айан взглянул на Джулиану. Та переводила взгляд с одного матроса на другого, изумленно распахнув глаза.

Темноволосый, похожий на пирата парень приставил скрипку к своей бычьей шее и начал играть. Полилась приятная мелодия, один из тех жалостных мотивов, от которых сжимается сердце.

Айан снова взглянул на Джулиану, желая узнать, о чем она думает. На нежном личике застыло удивленное выражение, но вскоре ее губы тронула легкая мечтательная улыбка. Она слегка покачивалась в такт музыке.

Вступили двое остальных мужчин, и три низких голоса слаженно запели под сладостно-горький мотив. Айан внимательно наблюдал за Джулианой, в то время как моряки начали выводить первый куплет:

Когда зазвучала песня, лицо Джулианы озарило удивление, которое сменилось задумчивостью. Стоило музыке стихнуть, как в комнате воцарилась глубокая тишина. Айан поймал взгляд Джулианы. Ее глаза сузились, как будто она снова приготовилась отстаивать свой отказ выходить за него замуж. Черт, эта баллада произвела совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Как бы этот план не обернулся против него самого. Виконт жестом приказал дюжему матросу начинать следующую песню. Улыбкой и взмахом руки он намекнул, чтобы на этот раз тот сыграл что-нибудь повеселее.

Детина издал ликующий возглас и провел смычком по сверкающим струнам. Пронзительные звуки наполнили помещение. Остальные матросы подхватили задорную песенку:

Джулиана прикрыла ладошкой рот от изумления. Айан затаил дыхание. Да, он хотел, чтобы моряки развеселили ее, но не шокировали. Ему следовало выяснить заранее, какие песни они собираются исполнять…

Проклятие! Теперь Джулиана точно обвинит его в дерзости и выставит вон. Что же ему теперь делать?

И тут он увидел, как ее губы против воли растянулись в улыбке. Да, она смотрела на него с упреком, но в глазах ее плясали искорки веселья.

– Это действительно ужасная песня, – сказала она и тут поняла, что моряки все еще стоят около стола. – Хотя исполнение было великолепно. Благодарю вас, джентльмены.

– Спасибо за похвалу, прекрасная леди, – ответил обаятельный матрос, придвигаясь к ней поближе.

Леди Арчер сдержанно кивнула и с любопытством взглянула на него.

Айан тут же пресек этот обмен любезностями:

– Спасибо, джентльмены. Вы и так уже произвели на леди большое впечатление. Можете идти.

Мужчины, не торопясь, покинули помещение. Моряк-ловелас вышел последним, на прощание подмигнув ей через плечо. Айан подумал, что придется получше приглядывать за Джулианой, когда та будет прогуливаться по палубе.

Как только за ними закрылась дверь, Айан обернулся и посмотрел на девушку, которая сидела, прижав платок к своим прелестным губам. Однако взор ее был полон лукавства, а щеки разрумянились, словно розы в полном цвету. Когда она смеялась, ее лицо светилось от счастья. Как же ему хотелось видеть ее такой счастливой каждый день до конца жизни.

– Это было ужасно. Мой отец упал бы в обморок, если бы узнал, что ты нанял их исполнять для меня такие пошлые песенки.

Это замечание обрадовало Айана. Может, она наконец перестанет отождествлять его с лордом Браунли? Он пожал плечами.

– Я всегда говорил: честна душа того человека, который иногда грешит.

Ее золотистые брови взметнулись вверх. Леди Арчер явно была заинтригована.

– Полагаю, ты убедился в этом на собственном опыте. Вряд ли твою жизнь можно назвать безгрешной.

– Никто не может этим похвастаться, – мягко возразил он.

Она засмеялась:

– Да, но некоторым удается грешить гораздо больше остальных. Как ты мог допустить, чтобы они пели при мне такое? Если в свете узнают об этом, то, несомненно, пройдет добрый десяток лет, прежде чем я вновь смогу появляться в высшем обществе.

– Никто ничего не узнает, если ты сама не расскажешь, – улыбнувшись, поддразнил он ее.

Она снова рассмеялась.

– Ты неисправим. Как я могу дать тебе нагоняй за эту песню, если ты оборачиваешь все упреки в свою пользу?

– Может, стоит пореже давать мне нагоняй и почаще просто разговаривать со мной? – предложил Айан.

Он предполагал, что этими словами может навредить себе, но никак не ожидал услышать от нее столь резкого ответа.

Улыбка исчезла с ее лица. Взгляд сразу стал колючим. Она выпрямилась и слегка наклонилась вперед, став похожей на собаку, изготовившуюся защищать свою кость.

– Ты заслужил такое обращение. Твои попытки очаровать меня ничего не изменят, потому что твои извинения за ошибки прошлого – пустая болтовня.

Айан насупился:

– Это не так.

– Если бы тогда твой план сработал, то вообще не было бы никаких извинений.

Айан осекся. Что верно, то верно: выйди она за него замуж пять лет назад, он бы ни капли не раскаялся в своих поступках. С чего бы ему раскаиваться? Сейчас они могли бы жить счастливо, если бы не упрямство Джулианы.

– Так я и знала, – набросилась она на него. – У тебя на лице все написано. Я верю, ты сожалеешь, что твои интриги не привели меня к алтарю. Но я не верю, что ты раскаиваешься в самих интригах.

А какая разница? Все, чего он хотел, – это сделать ее счастливой.

– Джулиана…

– Спокойной ночи, Айан.

Этими словами она довольно невежливо указала ему на дверь. Виконт сжал кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не начать спорить с ней, но пересилил себя. В конце концов, у него впереди еще много месяцев, чтобы убедить ее в своих чувствах.

Не желая показывать, как он расстроен, Айан поднялся и кивнул:

– До завтра, Джулиана.

Следующим вечером Джулиана сидела в одиночестве за накрытым столом. Стул напротив нее пустовал. Нет, ей не хотелось видеть Айана ни сегодня утром за завтраком, ни вечером за ужином. Но она рассчитывала на то, что он составит ей компанию. Одиночество нагоняло на нее тоску, а Айан хоть как-то развлекал ее. Это была единственная причина, по которой она хотела, чтобы он разделил с ней трапезу.

Только так она могла объяснить свою досаду.

Она послала Амулю узнать, не заболел ли лорд Акстон, но он был здоров.

Неужели он так разозлился из-за ее обвинений, что больше не хочет ее видеть? Эта мысль слегка встревожила ее, и она почувствовала, как у нее засосало под ложечкой от такой перспективы. Но Джулиана тут же взяла себя в руки. Она не скучает по Айану. Располагая к себе разговорами, он, тем не менее, провоцировал ее на поведение, непонятное даже ей самой. Взять, к примеру, то, как она смеялась над непристойной песенкой про капитана, который соблазнил девушку, переодетую юнгой. Она покраснела от одной мысли об этом.

И все же он удивил ее. Джулиана всегда знала Айана как серьезного человека. Однако после их примирения она получила некоторое представление о его истинной натуре, и это никак не вязалось с тем образом, который сохранился в ее памяти. Хотя она сразу почувствовала, что в нем произошли перемены…

Отодвинув тарелку с недоеденным ужином, Джулиана поднялась на ноги. Ей не хотелось признавать, что без Айана еда казалась не такой вкусной. Просто она не была голодна.

И все-таки она не находила себе места.

Амуля зашла, чтобы забрать посуду, и увидела нетронутую тарелку Айана. Стараясь не встречаться взглядом с горничной, в глазах которой застыл немой вопрос, Джулиана вышла на палубу.

Легкий бриз закружил в причудливом танце ее длинные локоны. В темном небе сияли звезды, волны ласково плескались о борт «Хоутона», наполняя вечерний воздух солеными брызгами.

Упиваясь красотой этого вечера, она вдруг заметила, что Айан стоит у поручня, пристально вглядываясь в бесконечные просторы океана. Он застыл, расправив широкие плечи, и задумчиво смотрел перед собой. Его четко очерченный профиль был напряжен и неподвижен. Несмотря на качку, он твердо стоял на ногах, сцепив руки за спиной. Вид его был, прямо говоря, устрашающий. Так в давние времена, должно быть, выглядели пираты.

Он что, решил прекратить преследовать ее?

От этой мысли она почувствовала облегчение и досаду одновременно. Джулиана сама не знала, как это понимать.

– Айан? – тихо позвала она, но ветер унес ее слова. Он ничего не ответил, и было непонятно, услышал он ее или нет. Джулиана осторожно подошла ближе и положила руку ему на плечо.

Айан резко обернулся. Джулиана охнула от неожиданности. И охнула еще раз, когда он сомкнул железные пальцы вокруг ее запястья. Жаркая волна пробежала по ее руке и обожгла изнутри.

На его лице было написано нечто среднее между вожделением и гневом.

– Я… я не хотела испугать тебя, – заикаясь, выговорила она.

– Ты и не испугала. Я видел тебя.

Джулиана подумала, что тишина, повисшая между ними, будет длиться вечно. Казалось, воздух сгустился от напряжения, и было слышно только ее прерывистое дыхание. Его горячие пальцы жгли ей кожу.

Она хотела спросить, почему он не появился ни к завтраку, ни к ужину, но подумала, что это приведет еще к одной ссоре. Такая перспектива ее не привлекала.

Черт побери, она должна что-то сказать! Сколько можно так стоять в нескольких дюймах друг от друга, сдерживая дыхание, и молчать? Казалось, еще минута – и она утонет в глубине его голубых глаз.

Девушка откашлялась и спросила первое, что пришло ей на ум:

– Расскажи, как продвигается дело с твоими конюшнями для разведения лошадей. – Это была самая безобидная тема.

Он колебался. Джулиана ждала, чтобы он хоть что-то сделал – отвернулся, ответил или поцеловал ее. Наконец он расслабился и выпустил ее руку.

– Я договорился со своими старыми друзьями и несколькими новыми знакомыми о ссуде. Половину требуемой суммы я скопил сам. Землю под постройки я купил два года назад. Так что осталось построить дом и конюшни.

– Ты не хочешь жить в Эджфилд-Парке?

– Нет.

– Никогда? – изумленно спросила Джулиана. Разве не там его дом?

Он пожал плечами:

– Когда-нибудь, может, и буду. Но земля, которую я купил… Если бы ты увидела ее, ты бы поняла.

Несмотря на то, что она вряд ли когда-нибудь ее увидит, Джулиана была заинтригована.

– Расскажи мне о ней.

– Это около Солсбери. Я построю дом на холме, с которого открывается вид на долину, утопающую в зелени. Летом цветущий шафран покрывает холмы желтой дымкой. И жить там удобнее, потому что это место ближе к Лондону. Полагаю, мне придется часто ездить туда по делам.

– Да уж, – пробормотала она.

Эта тема так глубоко волновала его, что Джулиана тоже не могла остаться равнодушной.

– Должно быть, там очень красиво… Он кивнул:

– Надеюсь, что когда-нибудь мы будем жить там вместе. Страсть, с которой были сказаны эти слова, нарушила мирный ход их беседы. Джулиана оцепенела, но не от его дерзкого заявления, а оттого, что при мысли об этом она не испытала должного отвращения. Так не пойдет.

– Айан, я…

– Ничего не говори. Знаю, у тебя есть время до Рождества, чтобы обдумать мое предложение. Я не требую ответа прямо сейчас.

Пылающий взгляд остановился на ее губах и заскользил по ним, словно в жажде поцелуя. Джулиана почувствовала смятение.

Яна отвернулась.

– Сейчас я не готова принимать решения, которые касаются моего будущего, еще нет и года, как умер Джеффри, и я, – она вздохнула, – я не ожидала остаться бездетной вдовой в двадцать три года.

Взгляд Айана смягчился, и, к своему удивлению, Джулиана обрадовалась.

– Я знаю, что тот год, как и последние несколько лет, был тяжелым для тебя. Арчер оказался не тем, за кого ты его принимала.

– Да, – еле слышно пробормотала она, и не хотелось признавать.

Как он смог так легко понять, когда ей понадобились месяцы, чтобы разобраться в Джеффри? Ведь Айан с первого взгляда определил, что представляет собой Арчер. Это одновременно опечалило и встревожило ее.

Джулиана всмотрелась в его лицо. Она была уверена, что знает его. Он точная копия отца, обманщик, который играл с ней, как с марионеткой, и хотя они не виделись почти пять лет, качалось, что он остался прежним, человек не может настолько измениться, не так ли? И все же его искренность сбивала ее с толку.

Нравилось ей или нет, но она пообещала Айану постараться заново познакомиться с ним. Однако теперь Джулианой двигало не только данное ему слово, но и странное любопытство. Леди Арчер хотела найти ответ на свой вопрос.