Когда Кира с трудом открыла глаза, она поняла, что время скорее ближе к полудню, чем к рассвету, и проворно вскочила с постели.

Пропади все пропадом! Обитатели дома уже наверняка встали, и то особое время, которое они часто делили с Гевином по утрам, давно миновало. Все-таки девушка надеялась, что сможет застать его где-нибудь так, чтобы без свидетелей узнать ответ на главный вопрос: любит ли он ее?

Быстро приведя себя в порядок, Кира нашла Джеймса, и тут обнаружилось, что Гевин уехал с мистером Тейлором, мужем леди Мэдлин. Построенная ими железная дорога должна была открыться уже через три недели, и Джеймс не знал, когда Гевин вернется.

Сердце Киры наполнилось любопытством, волнением и... чувством вины. Хотя Джеймс не любил ее, он великодушно предложил ей стать его женой, и она приняла его предложение, а значит, должна держать свое слово. И все же... Джеймс хотел жениться на ней только из жалости. Если бы она смогла найти любовь с Гевином, зачем им с Джеймсом связывать себя на всю жизнь, когда единственными мотивами их женитьбы были сострадание и отчаяние?

И смеет ли она забыть предостережение Дариуса о том, что Гевин хочет ее, но при этом не собирается жениться на ней!

Смущенная этими мыслями, Кира направилась в гостиную, где Джеймс по-прежнему сидел с Библией в руке. Она опустилась в бледно-зеленое кресло, давно ставшее ее любимым, и стала думать, что же ей делать дальше. Тем временем Джеймс завел разговор о том, что ему предстоит сделать, чтобы устроиться в приходе Танбридж-Уэллс после их свадьбы, и Кира вежливо кивала, хотя мысли ее были куда как далеко от этих проблем.

Через несколько минут она услышала мужской голос у входной двери и встала. Сердце ее бешено билось. Неужели Гевин вернулся так быстро?

Спеша к двери гостиной, Кира едва не столкнулась с дворецким Гевина, который, отступив назад, важно одернул лацканы ливреи. На его морщинистом лице читалось неодобрение.

– Мисс Мельбурн, к вам мистер Берджес. Берджес здесь?

– Кто это мистер Берджес? – спросил Джеймс, неожиданно появляясь рядом с ней.

Кира обернулась, ее мысли лихорадочно заработали. С Дариусом что-то случилось? Может, он заболел?

– Это друг моего брата; Дариус сказал, что следующие несколько недель проведет с ним в Йоркшире.

На лице Джеймса появилось удивленное выражение.

– Но ведь он уже здесь...

– Вот именно. – Кира кивнула дворецкому. – Пожалуйста, проводите его сюда. Немедленно.

Сев, Кира беспокойно ерзала в кресле до тех пор, пока в комнату не вошел молодой человек с грубоватым лицом, внешне походивший на скандинава. Обычно Берджес одевался и говорил просто, и Кире он всегда нравился.

– Мисс Мельбурн! – Гость поклонился в знак приветствия. – Рад видеть вас.

– А я вас. Как ваша жена?

Берджес запустил пальцы в редеющие темные волосы.

– С ней все хорошо. В июле мы ждем рождения малыша.

– Отличная новость. – Кира не любила пустую болтовню. Если этот человек приехал, чтобы рассказать что-то ужасное, почему бы ему не начать прямо с этого?

Но мистер Берджес, похоже, был не склонен много говорить, и Кира решила заполнить паузу:

– Это мой жених, мистер Джеймс Хауленд.

Берджес шагнул вперед и вежливо поздоровался с Джеймсом. После сердечного рукопожатия, от силы которого священник даже поморщился, они сели.

– Со слов брата я поняла, что вы сейчас должны быть в Йоркшире...

Гость покачал головой:

– Я не вернусь туда до следующего месяца – у меня здесь дела.

– Понимаю, – пробормотала Кира, хотя ничего не понимала. – Но вы прибыли сюда из Йоркшира?

Он опять отрицательно покачал головой, и Кира почувствовала беспокойство.

– Вы знаете адвоката по имени Фарроу?

Вопрос явно озадачил гостя.

– Боюсь, мы едва знакомы.

Значит, мистер Фарроу не был близким другом мистера Берджеса и скорее всего не ездил ни в какой Йоркшир. Это означало, что Дариус солгал ей, и она боялась, что знает почему.

– Вы ведь в последнее время не видели моего брата?

Берджес наклонился вперед и положил локти на колени, отчего его широкие плечи нескладно опустились.

– С нашей последней встречи прошла почти неделя.

– И вы не знаете, где он?

– Именно поэтому я и приехал сюда, – признался Берджес. – Когда Дариус приезжал ко мне, он просил позаботиться о вас, если с ним что-нибудь случится.

Внезапно похолодев, Кира испуганно вскинула глаза:

– О Господи!

– Что с вами? – Джеймс нахмурился.

– Дариус потребовал, чтобы я поклялся хранить молчание, но я больше не могу скрывать это. Думаю, он направляется в Корнуолл, и все это из-за письма, которое он перехватил. Оно было адресовано миссис Линд, но я не знаю, кто она такая. – Берджес вздохнул.

– А кто написал это письмо? – спросила Кира, боясь, что мистер Берджес произнесет имя, которое и так уже принесло ей много страданий.

– Этого Дариус мне не сказал.

Столь короткий ответ не удовлетворил ее.

– Но...

Берджес помедлил, затем пожал плечами:

– Подозреваю, оно было от лорда Венса.

Киру охватила паника. Так и есть – Дариус не забыл вероломства Венса и теперь преследовал его тайно; он даже солгал ей, чтобы она не догадалась о его планах. И он действительно держал в руке письмо, когда сообщал ей о своем отъезде.

Борясь со слезами, Кира сжала дрожащие руки.

– Почему Дариус не мог просто оставить все как есть? Разве он не понимает, что преследовать лорда Венса опасно!

Из личного опыта Кира знала, что этот человек носит при себе ужасного вида нож. По той легкости, с какой он обращался с оружием, она догадывалась, что Вене прекрасно знает, как использовать его.

Джеймс и мистер Берджес молчали.

– Все равно я благодарна, что вы сказали мне правду. Вероятно, вам было трудно решиться нарушить обещание.

Мистер Берджес кивнул и поднялся.

– Надеюсь, это было правильное решение.

Кира тоже встала.

– Я все же надеюсь, что еще не поздно спасти брата от опрометчивого шага.

Как только мистер Берджес ушел, Кира решительно повернулась к Джеймсу. Тревога на его лице сказала ей, что он прекрасно понял всю серьезность ситуации.

– Почему Дариус так поступил?

Джеймс нежно положил руку на ее плечо.

– Потому что он любит вас и, возможно, нашел информацию, которая поможет опровергнуть ложь лорда Венса.

Кира была уверена, что Дариус именно так и считает. Упрямый глупец.

– Даже если и так, это вряд ли будет иметь значение, когда...

Кира запнулась и замолчала. Утренняя дилемма вернулась со всей беспощадной очевидностью. Гевин. Его чувства. Ее решение. Боже, неужели этот день может стать еще сложнее?

– Когда мы поженимся, – закончил за нее Джеймс. – Я знаю. Но если ваш брат в опасности...

– Я в этом уверена, хотя лорд Венс не говорил мне ничего о своих... планах во время нашего тайного бегства.

На самом деле Кира уже через несколько часов поняла, что Венс не собирается жениться на ней, но почему он удерживал ее против воли и зачем вообще делал это ложное предложение, до сих пор оставалось для нее загадкой. Его настойчивое, очень интимное обследование, когда он пытался убедиться в ее непорочности как невесты, было только одним из многих пунктов в списке унижений.

Тем не менее она была уверена, что он совершенно определенно что-то скрывает.

Джеймс тяжело вздохнул.

– Намерения вашего брата чисты.

– И это тревожит меня больше всего! – Ужасные предположения пугали ее. – Что, если благородство Дариуса приведет к его ранению или, хуже того, к смерти?

До этого момента Кира надеялась, что, прежде чем пройдет свадьба, Дариус не начнет действовать. А после венчания он поймет, что ложь лорда Венса больше не волнует свет. Но он не стал ждать, и ее надежды пошли прахом. Что же ей теперь делать?

– Прежде всего вам следует успокоиться, мисс Мельбурн.

– А я считаю, что должна ехать за ним. – Мысли Киры уже были заняты тем, какие вещи ей взять с собой.

– Вы не можете говорить это серьезно.

Кира с недоумением уставилась на Джеймса. Она никогда не слышала от него столь категоричных высказываний.

– Я должна. Вернусь так скоро, как смогу.

Джеймс неодобрительно покачал головой.

– Вы женщина и не можете одна путешествовать по стране! Пойдут разговоры...

– Они и так пойдут. Я не могу заботиться об этом, когда жизнь Дариуса в опасности.

– Я понимаю, однако вокруг полно воров и прочих мерзавцев, которые в любой момент могут напасть на вас.

Джеймс был прав, и Кира знала об этом, но это ничего не меняло.

– Я не могу сидеть здесь, заботясь о себе, когда мой брат преследует человека, представляющего опасность для любого, кто приближается к нему.

Лицо Джеймса приняло покорное выражение.

– Тогда поеду я.

– Но...

– Через три дня я стану вашим мужем, а Дариус уже для меня как брат. Позвольте мне найти его. Оставайтесь здесь в безопасности с мамой и Гевином.

Остаться? Но Кира вовсе не хотела пребывать в бездействии. Она обязана сделать так, чтобы брат вернулся целым и невредимым.

– Хорошо, давайте поедем вместе.

Однако Джеймс стоял на своем:

– Невозможно. Мы еще не женаты, и чтобы обвенчаться сейчас, нам понадобится подать прошение о специальной лицензии или ехать назад в Норфилд-Парк и венчаться в понедельник после последнего оглашения имен.

– Джеймс, я все понимаю и ценю вашу заботу о моей репутации, но о происходящем никому не нужно знать. Кроме того, меня ничуть не заботит репутация, когда Дариус в опасности.

– Тогда подумайте обо мне, – взмолился он. – Мой пост в Танбридж-Уэллсе очень важен. Если я окажусь впутанным в скандал еще даже до приезда туда, меня тут же уволят.

Не зная, что предпринять, Кира стала ходить из угла в угол. Она не могла не признать, что Джеймс прав. Он так много сделал для нее, предложил такую огромную помощь, что она не могла отплатить ему, подвергая опасности его карьеру, просто чтобы избавить себя от боли ожидания.

Как ни тяжело это было для нее, но она все же решила уступить:

– Я понимаю и... я останусь здесь.

– Вы действительно умница. – Джеймс мягко улыбнулся.

– Но вы пообещаете, что будете все время писать, сообщая новости о Дариусе?

Джеймс кивнул:

– Я буду писать вам каждый день, если смогу. С вашего позволения я пойду собираться, чтобы уехать еще до захода солнца. – Он нежно потрепал ее по щеке. – Не беспокойтесь, я очень скоро привезу Дариуса, и тогда мы с вами сможем обменяться клятвами.

Кира взяла его руки и крепко сжала.

– Будьте осторожны.

– Я вернусь так быстро, что вы даже не успеете соскучиться по мне, обещаю.

С этого момента Кире ничего не оставалось, как только надеяться, что Джеймс сможет сдержать свое обещание.

На следующий вечер Гевин вернулся в свой лондонский дом усталый и раздраженный.

Чрезвычайная ситуация на железной дороге заставила его все это время заниматься обрушившимся туннелем, в котором едва не были погребены заживо семеро рабочих. К счастью, всех их спасли, и они с Броком договорились выплачивать пенсию одному из них – рабочему, потерявшему ногу.

Все это время Кира не выходила у него из головы. Боль и тоска в ее глазах, так же как и ее невероятная красота, не покидали его мысли. Он скучал по ее смеху. Он скучал, не слыша ее пения. Он даже раз или два пожалел, что не может поговорить с ней.

Но в конечном счете время, проведенное вдали от Киры, напомнило Гевину о его главной цели. В последнее время он был слишком сосредоточен на ее красоте, забыв о ее прошлом, о ее любовной связи с Венсом. Он позволил своему вожделению и нежности к ней повлиять на него.

Через два дня Кира должна обвенчаться с его кузеном, а Гевин все еще не доказал Джеймсу, что мисс Мельбурн женщина легкого поведения и поэтому не может быть его женой. О да, он считал Киру умной и доброй, но это не могло изменить того факта, что она провела с лордом Венсом два дня и вернулась невенчанной. Сплетни все еще распространялись, такие же отвратительные, как раньше. К тому же это не могло изменить его мнения о том, что они с Джеймсом не подходят друг другу.

К счастью, теперь у Гевина был план, как открыть Джеймсу глаза. Осуществление это плана началось уже сегодня, так что с глупым сочувствием к Кире пора было заканчивать.

Поднимаясь по лестнице и снимая с себя пальто, Г-вин громким голосом позвал камердинера Хансона, а когда вошел в свою комнату, тут же бросился к секретеру и достал бумагу, перо и чернила. Набросав письмо, он передал его слуге.

– Подожди полчаса и отдай это моему кузену, мистеру Хауленду лично.

– Да, ваша светлость.

Хансон всегда хорошо выполнял поручения, и Гевин удовлетворенно потер руки, а затем взглянул в зеркало. Черт, ему необходимо поскорее подстричься. Его волосы завивались на концах, отчего его можно было принять за необузданного и неорганизованного человека, а он не хотел быть ни тем, ни другим. Понимая, что сейчас не время заниматься этим, Гевин надел чистую рубашку и взглянул на карманные часы. Начало одиннадцатого. Тетя Кэролайн наверняка только что прибыла на первое в этот вечер светское сборище, а Джеймс, по возможности избегавший подобных мероприятий, должно быть, сидит сейчас в своей комнате с книгой.

Гевин снова глянул в зеркало, и оно подтвердило, что он выглядит достаточно презентабельно для встречи с женщиной не слишком строгих правил. Ему не нравилось так думать о Кире, но это была правда. Если он хочет защитить будущее Джеймса и спасти тетю Кэролайн от страданий, ему придется забыть о той чувствительной точке, которая развилась в его душе. Кира Мельбурн и Джеймс не подходят друг другу, и он должен положить конец этой помолвке, прежде чем они испортят друг другу жизнь.

Стремительно выйдя из комнаты, Гевин отправился искать Киру. Ему было приятно обнаружить ее именно там, где он и рассчитывал – в библиотеке.

Когда он вошел, Кира обернулась, и ее синие глаза расширились. На ней была ночная рубашка из мягкого белого льна и простой халат сливочно-желтого цвета; в руке она держала книгу, и Гевину оставалось только догадываться, что девушка пришла сюда, чтобы найти что-нибудь почитать на ночь. Отсутствие корсета и нижних юбок давало ему точное представление о ее соблазнительной фигуре.

Его план скомпрометировать Киру включал в себя поцелуй и хотя бы легкое прикосновение к ней; и по дороге домой он не мог думать ни о чем другом, а ее вид без обычного утягивающего белья дал дополнительную пищу буйству его фантазии. Если бы Кира могла прочитать его мысли, она наверняка плотнее запахнула бы полы халата. Интересно, знает ли она, как возбуждающе действует на мужчину ее притворное целомудрие?

– Ах, Кира, если бы вы только знали, как мне приятно видеть вас! Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Кира торопливо спряталась за массивным диваном, чтобы скрыть свое ночное одеяние, и смущенно улыбнулась.

– Достаточно хорошо, но...

– Я в этом не сомневался. – Он приблизился, протянул к ней руки. – Вы разве не хотите поприветствовать меня?

Чем ближе Гевин подходил к Кире, тем шире открывались ее глаза. В конце концов он взял ее за руки и тут же, ощутив упрямое сопротивление, поморщился. Есть ли шанс, что она ответит на его ухаживания отказом?

– Конечно, но...

– Неужели вы не рады видеть меня? Я так много думал о вас, пока был в отъезде, – прошептал Гевин, придвигаясь к дивану, стоявшему, как барьер, между ними.

Лицо Киры смягчилось, на губах появилась улыбка.

– Правда?

– Такую женщину, как вы, нелегко забыть.

Герцог надеялся, что Кира не услышала неискренности в его тоне. В следующее мгновение ее щеки очаровательно порозовели, и Гевин понял, что победил.

– Это были ужасные несколько дней, – пожаловался он.

– Мне жаль. – Сострадание смягчило ее лицо. – Что случилось?

Он вкратце рассказал ей, и Кира искренне расстроилась, услышав, что человек потерял ногу. Как видно, у нее действительно доброе сердце, но это было сердце падшей женщины, связанной со скандалом, которая принесет его семье новые трудности, и он должен помнить об этом.

Гевин осторожно взглянул на карманные часы. Двадцать четыре минуты до прихода Джеймса, а значит, до момента, когда он продемонстрирует кузену одну из многих причин, почему Кира не будет такой женой, какая ему нужна.

– Это несчастье задержит открытие железной дороги? – спросила Кира, по-видимому, она была искренне встревожена.

– На неделю, возможно, на две. Больше никаких разговоров о делах, прошу вас; я ужасно устал и очень счастлив оказаться здесь с вами.

Сначала Кира улыбнулась его словам, и глаза ее засветились, но вдруг она нахмурилась.

– Я должна поговорить с вами еще об одном важном деле. Джеймс...

– Нет-нет, прошу вас. Мы поговорим о моем кузене позже, хорошо? – Гевин не хотел, чтобы Кира вспоминала о том, что у нее есть жених. Если у нее есть хоть намек на совесть, разговор о Джеймсе наверняка насторожит ее.

– Да, но я должна рассказать вам...

– Ш-ш. – Он прижал палец к ее губам.

От этого прикосновения Кира чуть вздрогнула; ее широко распахнутые глаза неуверенно смотрели на него, и Гевин видел, как ее зрачки все больше расширялись. Итак, она действительно знала, как соблазнить мужчину видом экзотической невинности.

– Позже, – прошептал он, не отрывая пристального взгляда от ее губ и чувствуя, как его тело закипает. Он ждал, казалось, целую вечность, прежде чем прикоснуться к мягким алым губам Киры. Ее пряный запах окутывал его. Еще несколько мгновений, и его член затвердел, как обычно бывало в ее присутствии. Ожидание прикосновения к ней словно разрывало его на части.

Он порывисто вдохнул, оторвал взгляд от ее губ и снова взглянул на часы. Двадцать одна минута. Если он поцелует Киру сейчас, у него будет двадцать одна минута, чтобы насладиться ее вкусом, прикоснуться к ней, впитать ее существо – и, можно надеяться, избавится от этой странной одержимости ею.

– Но, Гевин, Джеймс...

– Я не хочу сейчас говорить о Джеймсе, – сказал он в ответ на ее протест. – Только не когда я наедине с вами.

У Киры перехватило дыхание, она не мигая смотрела на него.

– И не тогда, когда я так по вас соскучился, – пробормотал он. Его голос понизился на целую октаву. – А вы хоть чуть-чуть скучали по мне?

Он и подумать не мог, что ему так легко удастся быть столь слащаво-убедительным.

– Да. – Кира не отрываясь смотрела на него. Потом ее взгляд опустился к его губам.

Мощная волна предвкушения обрушилась на Гевина. Догадывалась ли она о том, каким взрывным может быть секс между ними? Такая возможность жгла его.

– Вы думали обо мне?

Его дыхание вдруг стало неровным и хриплым, но напряженный взгляд Киры сказал ему, что она не против. Он наклонился ближе, так близко, что мог слышать стук ее сердца. Она прикусила губу, потом отпустила ее. Гевину мучительно захотелось почувствовать ее вкус. Между тем время шло.

– Да.

Ее признание было коротким, хриплым слогом, как будто вырвавшимся глубоко изнутри.

– Даже очень часто, – добавила она.

Она призналась, что хочет его! Увы, его триумф будет омрачен. И все же, хотя Гевин все время боялся, что она обладает распутными наклонностями, где-то в душе он надеялся на лучшее. А пока – пока он наконец-то сможет прикоснуться к ней.

Гевин придвинулся еще ближе, и теперь их разделяло всего каких-то шесть дюймов. Ее зрачки еще больше расширились.

– Я не могу перестать думать о вас, – прошептал он и снова наклонился вперед. Кира не отступила, а только смотрела как зачарованная. Медленно, очень медленно он приблизил свой рот к ее губам, намереваясь слегка коснуться их – дать ей достаточно времени возразить, если она этого захочет.

Но едва Гевин коснулся Киры, ощущение ее близости пронзило все его тело. Что-то глубоко внутри его ожило, запульсировало в венах, требуя большего. В ответ он положил руку на ее затылок и притянул к себе, а потом полностью завладел ее ртом, ослепленный мягкостью ее губ, теплом ее тела, ее пряным ароматом. Кира опьяняла его; она была как величайшее безумие, и он не хотел отпускать ее.

Шелк ее волос запутался в его пальцах, и он слегка раздвинул ее губы. Она сдалась без борьбы, лишь легкий стон вырвался из ее груди. Он жадно проглотил его и погрузился в божественную глубину.

Ее рот оказался даже лучше, чем Гевин представлял: щедрый, теплый, гостеприимный. Черт, она была лучше рая. Он пил, брал, отдавал, наслаждался ее таянием, тем, как она встречала его язык.

В следующее мгновение Кира обняла его и прижалась к нему всем телом. Гевин почувствовал, что тонет, падает в глубину ощущений таких ослепительных и раскаленных, что он не мог думать. Он никогда не чувствовал ничего подобного, никогда. Инстинкт, который она разбудила в нем еще раньше, теперь ревел как дикий зверь, требуя: заяви на нее свои права, прикоснись к ней, возьми ее, – и он даже не пытался бороться с этим чувством.

Спинка дивана все еще стояла между ними, и ему захотелось, чтобы она исчезла как можно скорее. Ни на мгновение не отрывая губ от Киры, Гевин осторожно обошел диван. Она наклонялась вместе с ним в поцелуе, пока он не встал рядом с ней, прижав свое возбуждённое копье к ее животу.

Она удивленно открыла рот, и он почувствовал ее возбуждение, ее согласие, когда она запустила пальцы в слишком длинные пряди волос на его затылке.

Он поднял голову, чтобы полюбоваться ее припухшими, красными от поцелуя губами и томным выражением глаз. Она была так чертовски красива, так невероятна на вкус...

– Я хочу тебя, – признался Гевин; его голос звучал как вымученный шепот. Он никак не мог успокоить дыхание, остановить бешеное биение сердца. Ничто теперь не значило для него больше, чем его возрастающее желание прикоснуться к ней.

Нежное местечко на ее шее привлекло его внимание, и он опустил губы на ее бархатистую кожу. По телу Киры пробежала дрожь, ее дыхание стало быстрым и поверхностным, когда она отклонила голову назад, чтобы ему было удобнее.

– Ты уверен? – едва удалось выговорить ей.

Как она может спрашивать, чувствуя телом каждый дюйм его возбуждения? Разве она не знает, что сводит мужчин с ума?

– Более чем когда-либо.

Их взгляды встретились. Сияние в ее глубоких синих глазах сказало ему, что она чувствует то же самое.

Господи, его острое как бритва желание было похоже на неотвратимое безумие. Он всего лишь целовал Киру и уже тонул в своем первобытном стремлении овладеть ею.

– А ты? – Гевин взял ее руки, желая, чтобы она приняла его. Кровь кипела в его венах.

– Да... – прошептала она задыхаясь.

Волна восторга охватила его вместе с новым приливом желания. Жадными руками он распахнул полы ее халата и опустил его вниз. Кира помогала ему, ища губами его рот. Большего приглашения ему не требовалось.

Гевин хотел взять ее всю сразу, погружаясь горячим ртом в ее рот нежнейшим поцелуем, от которого забыл обо всем, умоляюще прижимая бедра к ее бедрам, накрывая ее груди жадными ладонями.

Все в ней возбуждало его: ее экзотическое лицо, ее сочувствие, ее острый ум, груди, которые так идеально наполняли его ладони.

Он провел большим пальцем по одному набухшему пику. Кира вскрикнула, у нее подкосились ноги. Когда Гевин, следуя за ней, опустился, перед ней на колени, она снова поцеловала его. Ее руки сжались сзади на его рубашке, вытаскивая ее из брюк. Тогда он с рыком отстранился и, стянув рубашку через голову, швырнул ее на пол, ни на мгновение не отрывая от нее взгляда.

Обнаженный до талии, Гевин нетерпеливо ждал, когда Кира насмотрится на него. Дрожа, она подняла руки, и огонь в его груди превратился в адский пламень. Кира, лаская, провела пальцами по его коже, медленно, осторожно, отчего он совершенно потерял голову. Ее ногти задели плоские соски, и его охватила волна наслаждения.

Он резко выдохнул и с трудом вдохнул снова. Кира просто смотрела на него своими поразительными миндалевидными глазами. Гевин мог поклясться, что в этот момент она была искушающей колдуньей, которая знала все его тайные желания. Все, что он когда-либо подавлял в себе, сегодня рвалось на свободу. На этот раз он не будет сопротивляться.

Отведя в сторону кружево на лифе ее ночной сорочки, Гевин стал неловко расстегивать пуговицы, но они все время ускользали от него. Когда он, яростно выругавшись, снова потянулся к ним, руки Киры уже были там, медленно высвобождая каждое перламутровое зернышко. Она смотрела на него с легкой улыбкой, как будто ей нравилось заставлять его ждать.

Предвкушение нарастало, вздымаясь выше всяких пределов. Когда последняя пуговица была расстегнута, он взялся за подол ее рубашки и стянул ее через голову, и Кира издала непонятный звук – не то протест, не то одобрение. После того как девушка оказалась полностью обнаженной, Гевин нагнулся, взял один из коралловых сосков в рот и с силой втянул. Никакими словами нельзя было описать ее вкус и божественное ощущение от этого прикосновения. Он застонал и поднял руку к другой груди, желая уделить ей такое же внимание.

– Гевин! – вскрикнула она, затем последовал стон. Это, а еще ее вспыхнувшая кожа и набухшие груди сказали ему лучше всех слов, что она тоже возбуждена.

Гевин провел языком по самому кончику ее соска, и у нее перехватило дыхание. Он делал это снова ненова, пока она не скорчилась и застонала, произнося его имя.

Без промедления он опустил ее на расстеленный полудрагоценный абиссинский ковер, а затем снова набросился на ее сладостный рот и стал исследовать остальные сокровища, которые могла предложить Кира.

Мягкая плоскость ее живота, округлое совершенство бедра с маленькой красной отметиной – он тщательно исследовал каждый нежный дюйм ее тела. Ему нравилась ее кожа, сияющая золотом в свете свечей. На ней не было ни пятнышка, ни вен, ни шрамов, которые так часто огорчают более бледных представительниц ее пола, – Кира являла собой полное совершенство.

Она изогнулась от его прикосновения, ее тихие сладострастные стоны подстрекали его, умоляя о большем. И он дал ей это большее, скользнув пальцами в самый центр ее женственности, скрытый шелковистыми темными кудряшками.

Кира с трудом вздохнула и развела бедра, чтобы принять его. Ее нежные складки набухли. Гевин отчаянно хотел чувствовать ее вокруг себя, он дрожал от непомерного желания быть внутри ее.

Но еще больше он хотел увидеть, как она раскроется для него.

С трудом дыша, он ввел два пальца в ее влагалище и большим пальцем стал ласкать выпуклость над ним. Ее влажная жаркая глубина приняла его, даже когда она отпрянула от его руки с долгим тихим стоном.

– Я хочу, чтобы ты наслаждалась этим.

Ее тело напряглось, бедра выгнулись. Кира открыла глаза и посмотрела на него полным желания взглядом.

– Я уже наслаждаюсь.

– Тогда покажи мне.

На мгновение в ее лице промелькнул протест, но он стер его своими пальцами. Вокруг него ее губы набухли еще больше. Она начала учащенно дышать. Гевин чувствовал силу ее возбуждения, ее готовность сдаться – и свою способность вызвать и то и другое.

– Гевин? – воскликнула она, ее голос был высоким и взволнованным.

– Поддайся этому, Кира.

Она сделала еще один судорожный вдох, краска залила ее щеки. Твердые пики ее сосков манили его.

– Но...

Взяв один сочный шарик в рот, Гевин стал сосать, и ее тело напряглось так сильно, что задрожали ноги, а живот затрепетал. Мелкие капельки пота заблестели на ее груди, и она крепко зажмурила глаза.

– Поддайся, – потребовал он.

С долгим страстным стоном Кира сдалась. Гевин почувствовал, как ее сотрясают спазмы, видел, как абсолютное наслаждение изменило ее черты. Он никогда не чувствовал себя более могущественным в такой поразительный момент.

Но его желание быть ближе к ней, трогать ее всеми возможными способами было сильнее желания продлить это и насладиться своим триумфом.

Кира лежала, пресыщенная, пока Гевин сражался со своими брюками. В ответственные моменты они оказывались такими неподатливыми. Наконец он стянул брюки и короткие кальсоны с бедер, и они упали к его ногам.

Быстрым движением он лег на Киру и настойчивыми руками схватил ее бедра, обвивая ими свои бедра. Он чувствовал ее разгоряченный центр под собой, он манил его. Сейчас! Все внутри его словно кричало от нетерпения, и он наконец поддался ненасытному желанию, войдя в нее одним неистовым рывком.

Но тут же замер. Кира была девственницей, по крайней мере до этого момента.

Она закричала от боли и напряглась, сопротивляясь его вторжению, а его мозг бешено заработал. Девственница? Разве это возможно! Но Гевин не мог не заметить несомненные доказательства ее невинности.

Проклятие!

Хуже того, ее нежная плоть сомкнулась вокруг него такими доставляющими наслаждение тисками, что он словно ослеп. Инстинкт заставлял его входить в нее снова, и снова, и снова, пересиливая все разумные мысли.

– Гевин?! – В ее голосе звучали боль и страх.

Он не мог отпустить ее. Он зачахнет и умрет, если не сможет удержать ее здесь, не сможет насладиться их единением. Собрав все терпение, которое смог найти, Гевин завладел ее ртом и стал медленно ласкать его.

Постепенно Кира расслабилась, ее руки перестали отталкивать его грудь, и он смог достичь самого ее центра. А потом она поцеловала его, и Гевин почувствовал, как в нем снова закипает кровь. Ее торчащие, возбужденные соски жгли ему грудь, распаляя его еще сильнее.

– Больше не будет больно, – только и смог прошептать он.

После этого простого заверения она обвила его руками и крепко прижала, говоря без слов, что доверяет ему.

Заставляя себя двигаться медленно, Гевин вышел из восхитительной жаркой глубины, а потом вошел снова. Наслаждение затопило его, пульсируя так сильно, как никогда прежде, и он снова вошел в нее. Весь мир превратился в туман ощущений и желания. Вожделение овладело им и не отпускало.

Но Кира не двигалась, и он остановился, чтобы положить руки под ее бедра и показать ей, как двигаться вместе с ним. К его радости, она оказалась способной ученицей и уже скоро стала двигаться под ним, пока они не совпали в чувственном ритме.

Он намотал спутанную массу ее шелковистых волос на руку и захватил ее рот, не переставая обладать телом. Но и этого оказалось недостаточно. Каким-то образом, он должен был получить больше, почувствовать оргазм Киры.

Гевин скользнул рукой между их телами и нашел бугорок, с которым недавно играл. Вскоре она ответила, изогнувшись навстречу его неистовым движениям. Просто удивительно, как потрясающе приятно ее тугие мускулы обхватывают его. Кира вскрикнула, над ее верхней губой теперь выступили капельки пота, так же как и между их телами, когда их дыхание слилось в одно. Ее тело снова затрепетало, дыхание стало еще прерывистее. Он знал, что ее пик близок.

Проклятие, его тоже, но он оставался на грани, стиснув зубы, чтобы побороть стремление взорваться.

– Вот так, – прошептал он ей на ухо, снова погружаясь в нее. – Это идеально.

На этот раз она не протестовала и вместо этого просто сжала его в объятиях.

Гевин почувствовал, как она пульсирует вокруг него, сжимая его копье так, словно требует отдать все. Наслаждение взвивалось, нарастая по спирали, пока не взорвалось окончательно. Тогда он вскрикнул, изливаясь в нее в ослепляющем золотом моменте.

Он лежал бесконечно долго, стараясь восстановить дыхание, не имея сил пошевелиться, зарывшись лицом в ее пахнущую ванилью шею.

Чувствовал ли он когда-либо себя более удовлетворенным, чем сейчас? Испытывал ли когда-либо оргазм столь сильный и совершенный? Нет и еще раз нет. Но разве не знал он с самого первого момента, как увидел Киру, что она не такая, как все?

Возможно, это все из-за того, что она была девственницей. Или потому, что она все еще обручена с его кузеном?

И тут реальность лавиной обрушилась на него, унося прочь наслаждение, струящееся в его теле.

Какого черта он наделал?

Гевин содрогнулся от беспощадности этого вопроса.

И все же, несмотря на это, он хотел остаться внутри ее, окруженный ее теплом и ошеломительными воспоминаниями об их единении, а пока обдумать ответ.

Ему мучительно хотелось сделать именно это... пока он не услышал стук каблуков за дверью библиотеки.