— Пол Доннер, — сказал Джупитер. — Какое же место занимает Пол Доннер во всей этой истории?

Это был не вопрос, а просто мысли вслух.

Они стояли у ворот складского двора Джонсов и ждали Констанцию, которая обещала заехать за ними после обеда.

— А то, что он имеет отношение к этому делу — это уж точно, — продолжал Джупитер. — Констанция никогда о нем не слышала, вчера в первый раз увидела, а он, похоже, знает о поездках ее отца в Мексику.

— И он что-то разнюхивал в доме капитана Кармела, — добавил Боб.

— Ага, — подтвердил Джупитер. — Он друг Слейтера, наверное, он и был вторым человеком в лодке, когда за нами наблюдали, а мы возились на берегу с китом.

— Что же это за друг, — хмыкнул Боб, — если он скрывает от Слейтера, что уже встречался с нами в Сан-Педро?

— Одно точно, — вставил Питер. — Он знает о нас все, а мы о нем ничего. Ему уже тогда было известно, что мы три детектива.

— Если спросите меня, — задумчиво произнес Джупитер, хотя его никто ничего не спрашивал, — то скажу, что ему известно практически все. И о контрабанде, и о шторме, и о затонувшем катере, и о плане Слейтера использовать кита в поисках катера. Знать-то он знает, но как-то сам сюда не вписывается…

Он замолчал, потому что у ворот остановился белый фургончик.

Джупитер забрался на сиденье рядом с Констанцией и протянул ей небольшую металлическую коробочку.

— Надеюсь, это то, что нужно, — сказал он.

— Ты уже сделал? — она заметно обрадовалась.

Джупитер кивнул. Ему пришлось встать сегодня в пять и провозиться все утро, выполняя задание Констанции.

Он показал, как открывается коробочка. Внутри находился кассетный магнитофон с микрофоном и усилителем. Сбоку коробочки Джупитер поставил две тонкие пластмассовые пластинки, и магнитофон мог работать при закрытом корпусе. Главный детектив провел испытание под водой дома в ванне, и магнитофон работал нормально. Герметичность была полная.

— А ты хорошо разбираешься в электронике? — с уважением спросила Констанция.

— Не знаю. Просто у меня такое хобби.

Вообще-то Джупитер считал себя вторым Эдисоном по изобретательности в технике, но хвалиться не любил. Он считал, что его работа говорит сама за себя.

Три сыщика захватили с собой маски и ласты. Около бассейна друзья разделись, оставшись в плавках.

Ни Слейтера, ни его друга Доннера не было видно.

— Я просила их не мешать нам, — пояснила Констанция. — Если они все-таки будут сюда соваться, то я…

Она не закончила фразу.

— Не бросите же вы все это? — обеспокоено спросил Боб.

Она пожала плечами.

— Да нет, мне деваться некуда. Деньги для папы понадобятся срочно. Нужно найти катер,

— Кстати, как дела у отца? — поинтересовался Питер.

— Пока неважно, но он крепкий мужик и выкарабкается. Врачи тоже так считают. Они пускают меня к нему всего на несколько минут. Говорить с ним еще нельзя, да он и не может, но если говорит, то всегда одно и то же, — она замолчала, надевая ласты. — Вы детективы и, может быть, уловите тут какой-нибудь смысл. Он повторяет одно и то же: «Не упускай из виду обе длинные дубины и соедини их».

Она соскользнула в воду, и ее приятель Флаки поспешил ей навстречу.

— Обе длинные дубины, — Джупитер закусил губу и взглянул на своих друзей. — И соединить их. Что вы на это скажете, коллеги?

— Длинная дубина, — Боб прищурился. — Это название подходит Полу Доннеру. С большой натяжкой бревном можно назвать и Слейтера, но зачем их соединять? И почему Констанция должна это делать?

— Референт, у тебя разыгралась какая-то нездоровая фантазия, — Джупитер постучал себя по голове. — Думать надо.

— Эй! Вот это да! — воскликнул Пит, показывая на середину бассейна.

Флаки все плавал по кругу, а Констанция обхватила его руками, лежа на спине.

Их игра продолжалась не менее получаса, и ребята наблюдали за ней как зачарованные. Хотя все выглядело игрой, для Констанции это была работа. Она дрессировала кита, причем не столько на выполнение приказов, сколько на то, чтобы он понимал каждое ее движение и выражение лица, приучая угадывать ее желания и быстро реагировать на них.

«Они как близкие друзья, — подумал Питер. — Такие близкие, что, кажется, умеют читать мысли друг друга и угадывать желания».

Констанция закончила кормить Флаки и предложила детективам спуститься в воду, чтобы познакомиться с китом поближе — он должен и к ним привыкнуть.

«Не очень-то уютно», — подумал Питер, когда плыл рядом с огромным, сильным животным, а тот время от времени игриво толкал его в бок. Флаки явно радовался появлению новых товарищей для игр и совершенно не испытывал никакого страха перед ними.

— Здорово у вас получается, — похвалила их Констанция, когда они вылезли из бассейна. — А теперь испытаем магнитофон.

Флаки был как раз на противоположной стороне бассейна, и Констанция подала ему знак оставаться там.

Она взяла металлическую коробочку и включила запись, укрепив магнитофон на ремне, надела ремень на талию и прыгнула в воду, Флаки тоже нырнул и лег на дно, оставаясь на том же месте в своем углу.

Ребята с восхищением наблюдали за Констанцией. Было просто невероятно, как долго она могла находиться под водой. Она там так же свободно себя чувствовала, как тетя Матильда в своей кухне. Питер увидел, как она щелкнула пальцами и выставила перед собой магнитофон. Потом улыбнулась и повернула голову набок.

Через какое-то время, показавшееся ребятам бесконечно долгим, Констанция поднялась на поверхность, сделала несколько глубоких, равномерных вдохов и сказала:

— Думаю, получилось. Давайте скорее прослушаем.

Джупитер перемотал пленку и включил воспроизведение. Сначала послышалось тихое бульканье, потом быстрые чмокающие звуки. Это Констанция щелкала под водой пальцами.

В ответ на это послышалось нечто похожее на птичье чириканье. Эти звуки нарастали, становились выше, их тональность все время менялась, делая их похожими на мелодию, которая сопровождалась пощелкиванием, что напоминало мелодию испанского танца с кастаньетами.

«Это не совсем птичье щебетание», — подумал Джупитер. Горловые вибрирующие звуки. Нет, он не помнил, чтобы слышал когда-нибудь что-либо подобное. Через минуту наступила тишина, и Констанция выключила магнитофон.

— Это был Флаки? — Боб широко раскрыл глаза от удивления. — Это Флаки пел?

— Пел, говорил — называйте, как хотите, — сказала Констанция. — Киты общаются с помощью таких звуков. под водой звук, естественно, разносится очень далеко.

Мы еще не понимаем их языка и не можем его выучить, но если попытаться, то окажется, что их речь не менее сложна, чем человеческая.

Она замолчала, стаскивая ласты.

— Но в одном я совершенно уверена: они никогда не ругаются друг с другом. И никогда не дерутся, для этого киты находятся на слишком высокой ступени развития. И еще не сомневаюсь, что они не обманывают друг друга, как это обычно делаем мы. Это по-настоящему разумные существа. Зачем вообще нужна речь, если ею пользуются только для того, чтобы врать и скрывать то, что думаешь на самом деле?

— Можно еще послушать? — попросил Питер.

— Сейчас, но сначала я хочу дать послушать Флаки.

Констанция перемотала назад пленку и включила воспроизведение. Она встала на колени и опустила коробочку в воду.

Они с интересом наблюдали за Флаки. Тот все еще лежал на дне бассейна без движения.

Но вдруг дрожь прошла у него по телу. Боковые плавники распустились, и сильным движением кит скользнул вперед.

Бобу показалось, что Флаки улыбается, точно так, как это было на берегу, когда они пытались его спасти.

Приблизившись к магнитофону, кит замер. Потом потерся об него губами.

— Отлично, — сказала Констанция и вытащила коробочку из воды. — Хороший Флаки. Умный мальчик. Хороший маленький мальчик.

Она улыбнулась и подбросила вверх рыбину. Флаки схватил ее на лету.

— Вот это мне и нужно было, — она повернулась к детективам. — Думаю, сработает. Если он от нас в океане уплывет, то его можно будет вернуть назад, включив магнитофон под водой.

— Можно переписать на пленку, повторив это несколько раз, например, длительностью на полчаса, — предложил Джупитер.

Констанции эта идея очень понравилась, и она немедленно вручила магнитофон главному сыщику.

— А теперь я должна ехать в больницу к папе. Пошли, я вас высажу около твоего дома, Джупитер.

Фургончик стоял на улице перед домом. Питер безропотно полез снова в кузов, а два его друга сели в кабину к Констанции.

Сначала дорога шла ровно, но за поворотом начала спускаться. Констанция, как показалось Джупитеру, ехала слишком быстро. Его удивило, что она не тормозит на поворотах, потому что раньше он не замечал за ней такого лихачества. Но сегодня это была какая-то безрассудная езда, словно они участвовали в автомобильных гонках.

И вдруг он с ужасом заметил, как отчаянно Констанция нажимает на тормоза, но из этого ничего не получается.

Впереди показался крутой поворот, почти под прямым углом. Машина неслась, как взнузданная лошадь, все набирая скорость! Констанция ухватилась за ручной тормоз и медленно потянула на себя. Но скорость была слишком велика, и стрелка на спидометре неумолимо двигалась вперед. Констанция со всей силой рванула на себя ручной тормоз. Шестьдесят пять. Семьдесят. Восемьдесят километров в час.

— Что-то… — начал Боб сдавленным голосом. — Что-то не в порядке с тормозами?

Констанция кивнула головой и закусила губу. Лицо ее было мрачным и решительным. Она переключилась на первую передачу, пытаясь использовать возможность мотора в качестве тормоза. Их трясло словно лодку в шторм, но спидометр упрямо показывал восемьдесят километров в час.

Прямо перед ними, там, где дорога резко поворачивала вправо, показалась каменная ограда, которой была обнесена старая усадьба с большим домом, скрытым деревьями.

«В таком темпе мы никак не сможем вписаться в поворот», — мелькнуло в голове у Джупитера…

Но тут последовал удар о каменную стену!