Начиная с Французской революции и кончая объединением Германии, а затем Италии, казалось, что будущее сулило продолжение освобождения еврейства вслед за дальнейшим развитием капитализма и его либеральных и модернистских ценностей. Даже русские погромы 80-х гг. прошлого века можно было рассматривать как последний вздох умирающего феодального прошлого, а не как предвестника того, что произойдет. Однако к 1896 г., когда Теодор Герцль опубликовал свою книгу «Еврейское государство», такой оптимистический сценарий уже не представлялся реалистически оправданным.

В 1895 г. он лично наблюдал, как парижская толпа вопила, требуя смерти Дрейфуса. В том же самом году он слышал неистовые аплодисменты венцев, принадлежащих «среднему классу: они приветствовали антисемита Карла Люэгера после того, как он одержал полную победу на выборах и стал бургомистром.

Зародившиеся в разгар ряда жестоких ударов, обрушившихся на евреев не только в отсталой России, но и в самих центрах промышленной Европы, требования современного сионизма были самыми благородными, какие можно себе только представить: избавление от тягот задавленного еврейского народа в его государстве. Но с самого начала в движении отразилось убеждение части еврейского среднего класса, что будущее принадлежит ненавистникам евреев, что антисемитизм неизбежен и естествен. Будучи твердо убежденной, что антисемитизм невозможно одолеть, новая Всемирная сионистская организация не вела с ним никакой борьбы*. Приспособление к антисемитизму — и прагматическое использование его для создания еврейского государства — стало главной хитрой уловкой движения, которое оставалось верным своим самым первоначальным концепциям до «холокоста» и на протяжении его. В июне 1895 г. Герцль сделал первую запись в своем новом сионистском «Дневнике», в которой была изложена следующая незыблемая аксиома сионизма:

«В Париже, как я говорил, я стал относиться более свободно к антисемитизму, который я теперь начал понимать исторически и прощать его. Прежде всего я признал пустоту и тщетность попыток «бороться» с антисемитизмом»  1 .

_____________

* Используя сложную международную обстановку конца прошлого века, обострение классовой борьбы в ряде стран Европы, которую правящие круги пытались ослабить путем поддержки антисемитских настроений, и стремясь осуществить на практике положения книги Т. Герцля «Еврейское государство», сионисты создали на своем первом международном съезде в Базеле в августе 1897 г. Всемирную сионистскую организацию (ВСО). — Прим. ред.

_____________

В самом строгом смысле Герцль был человеком своего времени и класса — монархистом, убежденным, что самый лучший правитель — это «хороший тиран» 2 .  В книге «Еврейское государство» он открыто провозглашал:

«Да, нынешние нации в действительности и не подходят для демократии, и я убежден, что они станут еще менее подходить для нее… Я не верю в политическую добродетель нашего народа, так как мы не лучше, чем остальная часть современного человечества»  3 .

Его всеобщий пессимизм был причиной того, что он совершенно неправильно расценивал политическую обстановку конца XIX в. в Западной Европе. В частности, Герцль неправильно понял «дело Дрейфуса». Проведение суда втайне и твердость, с которой он настаивал на своей невиновности, убедили многих, что совершается несправедливость. Дело вызвало широчайшую поддержку среди неевреев. Короли обсуждали и опасались за здравомыслие Франции; евреи, проживающие в районе Припятских болот, молились за Эмиля Золя. Интеллигенция Франции встала на сторону Дрейфуса. Социалистическое движение повело за собой трудящихся.

Правое крыло французского общества было дискредитировано, репутация армии запятнана, позиции церкви были подорваны. Антисемитизм во Франции оказался в состоянии изоляции вплоть до завоевания страны Гитлером. Однако Герцль, самый знаменитый журналист в Вене, ничего не сделал для организации хотя бы одной демонстрации в защиту Дрейфуса. Обсуждая этот вопрос, он постоянно относился к нему как к ужасному примеру и никогда не видел в нем причину для сплочения. В 1899 г. буря протеста заставила пересмотреть дело в суде. Военный суд подтвердил виновность капитана голосами 5 за и 2 против, но нашел смягчающие обстоятельства и сократил приговор до 10 лет. Герцль, однако, усмотрел во всем этом лишь поражение и недооценивал значение, огромного сочувствия нееврейского населения к пострадавшему еврею.

«Если бессловесное животное мучали бы у всех на глазах, разве люди не выразили бы своего возмущения громкими возгласами? В этом состоит значение продрейфусских настроений в нефранцузсиих странах, если в действительности возмущение так широко, как считают евреи… Короче говоря, мы могли бы сказать, что несправедливость, совершенная в отношении Дрейфуса, настолько велика, что мы забываем, что имеем дело с евреем… найдется ли достаточно самонадеянный человек, который будет утверждать, что из любых семи человек двое или даже один благосклонно относится к евреям?.. Дрейфус представляет собой бастион, который был и по-прежнему является местом борьбы. Если нас не обманывают, то этот бастион потерян!» 4

Французское правительство лучше, чем Герцль, понимало действительное положение вещей и приняло меры к тому, чтобы подорвать дальнейшую агитацию, сократив срок заключения. В условиях успешной борьбы за Дрейфуса французское еврейство — как правое, так и левое — считало, что причастность к ней сионизма неуместна. Герцль яростно критиковал французских евреев в своем «Дневнике»: «Они ищут защиты от социалистов и тех, кто разрушает нынешний гражданский порядок… По правде говоря, они не являются более евреями. Разумеется, они не являются и французами. Они, вероятно, станут лидерами европейского анархизма»5.

Когда Карл Люэгер добился успеха в Вене, Герцль впервые получил возможность развить свою прагматическую стратегию непротивления антисемитизму в сочетании с эмиграцией части евреев в будущее еврейское государство. Победа демагога в Вене была первым большим успехом вновь возникших крайне антисемитских партий в Европе, но Габсбурги энергично противились новому выбранному мэру. Около 8 процентов их генералов были евреями. Евреи играли заметную роль как верноподданные режима в океане ирредентистских национальных меньшинств, раздирающих на части Австро-Венгерскую империю. Антисемитизм мог лишь создать новые проблемы для уже ослабленной династии. Император дважды отказывался утвердить Люэгера в должности.

Герцль был одним из немногих евреев в Вене, которые выступали за его утверждение. Вместо того чтобы попытаться организовать оппозицию христианско-социальному демагогу, он посетил 3 ноября 1895 г. премьер-министра графа Казимира Бадени и рекомендовал «смело» идти на примирение с Люэгером:

«Я полагаю, что избрание Люэгера в качестве мэра должно быть принято. Если Вы не сделаете этого первый раз, Вы не сможете утвердить его избрание на любых последующих выборах, и, если Вы не одобрите его в третий раз, на улицу придется выйти драгунам.

Граф улыбнулся и с насмешкой в голосе сказал: Вы так думаете!”» 6

Нищенское существование евреев в габсбургской Галиции, а также дискриминация, их в России гнали их в Вену и далее в Западную Европу и Америку. Антисемитизм они привезли с собой в багаже. Новые иммигранты стали «проблемой» для правителей пригласивших их обществ и для уже проживающих там евреев, опасавшихся подъема местного антисемитизма. У Герцля был готовый ответ в связи с волной иммигрантов, который, как он полагал, доставит удовольствие как высшему классу^ местных евреев, так и правящему классу западного капитализма: он окажет им услуги, избавив их от забот о еврееях. Он писал Бадепи: «Я никоим образом не предлагаю эмиграции всех евреев… Государственный деятель-христианин, если он правильно поймет это дело, то через дверь, которую я стараюсь открыть для бедных масс евреев, он войдет в мировую историю»7.

Его первые попытки направить ветер сопротивления еврейской иммиграции в паруса сионизма потерпели полное фиаско, но не помешали ему предпринять новую попытку.

В 1902 г. английский парламент обсуждал законопроект о запрещении въезда в страну иностранцев, направленный против переселенцев, и Герцль приехал в Лондон, чтобы дать показания в связи с законопроектом. Он доказывал, что вместо принятия законопроекта английское правительство должно поддержать сионизм. Он встретился с лордом Ротшильдом, но, несмотря на все его публичные выступления об омоложении еврейства, в частной беседе он обошелся без такого ханжества, сказав Ротшильду, что он, Герцль, «между прочим, станет одним из таких дурных людей, которому английские евреи вполне могут поставить памятник, так как он спас их от притока восточноевропейских евреев и, возможно, также от антисемитизма»8.

В своей автобиографии «Путем проб и ошибок», написанной в 1949 г., Хаим Вейцман, в то время первый президент нового израильского государства, вернулся к спору о законе об иностранцах. Сам иммигрант в Англии, блестящий молодой химик, уже в 1902 г. он стал одним из ведущих интеллектуалов нового сионистского движения. Вейцман встретился с сэром Вильямом Эвансом Гордоном, автором антиеврейских законов; даже учитывая его непредусмотрительность и тот факт, что у него в памяти были живы воспоминания о «холокосте», тогдашний президент Израиля по-прежнему настаивал на том, что:

«Наш народ слишком строго судит его (Эванса Гордона). Закон об иностранцах в Англии и движение, возникшее вокруг него, были естественными явлениями… Всякий раз, когда количество евреев в какой-либо стране достигает точки насыщения, данная страна выступает против них… Тот факт, что фактическая численность евреев в Англии и даже их доля во всем населении меньше, чем в других странах, не имеет отношения к делу; определяющим фактором в этом вопросе служит не «растворимость» евреев, а рассасывающая способность страны… это нельзя считать антисемитизмом в обычном или грубом значении этого слова; это всеобщий социальный и экономический сопутствующий фактор еврейской иммиграции, и мы не можем освободиться от него… хотя мои взгляды на иммиграцию, естественно, резко противоречили его взглядам, мы обсуждали эти проблемы вполне объективно и даже в дружеском духе» 9 .

Несмотря на все его разговоры об остром конфликте с Эвансом Гордоном, нет никаких признаков, что Вейцман пытался восстановить против него общественное мнение. Что сказал ему Вейцман в их «дружеской» беседе? И тот, и другой решили не рассказывать нам об этом, но мы можем с достаточным основанием предполагать: учитель Герцль и его ученик Вейцман вели себя одинаково. Мы вполне можем догадываться, что общепризнанный поклонник прагматического урегулирования спора просил антисемита поддержать сионизм. Никогда, ни тогда, ни в будущем, Вейцман не пытался настроить еврейские массы против антисемитизма.

 

«Мы забираем евреев из революционных партий»

Вначале Герцль надеялся убедить турецкого султана даровать ему Палестину в качестве автономного небольшого государства в обмен на оплату Всемирной сионистской организацией (ВСО) иностранных долгов Османской империи.

Скоро стало совершенно ясно, что его надежды были нереальными. Абдул-Хамид достаточно хорошо знал, что автономия всегда вела к независимости, и он был исполнен решимости удержать остальную часть империи. У ВСО не было армии, она никогда не могла захватить страну собственными силами. Единственная надежда заключалась в том,

чтобы убедить какую-нибудь европейскую державу оказать давление на султана во имя сионизма. Сионистская колония оказалась бы тогда под защитой этой державы, а сионисты стали бы ее агентами внутри распадающегося Османского государства. В течение остальной своей жизни Герцль стремился добиться этой цели, и он сначала обратился к Германии. Конечно, кайзер был далек от идеологии нацизма; он никогда не помышлял об убийстве евреев и предоставлял им полную экономическую свободу, но тем не менее он полностью удалил их из офицерского корпуса, министерства иностранных дел, и евреи подвергались суровой дискриминации во всех сферах государственной жизни. К концу 90-х гг. кайзера Вильгельма стало серьезно заботить постоянно ширящееся социалистическое движение, и сионизм привлек его, так как он был убежден, что за его врагами стояли евреи.

Он наивно верил, что «социал-демократические элементы устремятся в Палестину»10. 19 октября 1898 г. он дал Герцлю аудиенцию в Константинополе. Во время этой встречи лидер сионистов просил кайзера лично повлиять на султана и добиться от него хартии на создание колонизационной компании под покровительством Германии*. Сфера влияния в Палестине была достаточно лакомым кусочком, но Герцль понимал, что у него есть другая наживка, которой он мог бы размахивать перед потенциальными правыми патронами:

«Я пояснил, что мы забираем евреев из революционных партий» ".

__________

* Категорический отказ турецкого султана Абдул-Хамида II удовлетворить требования сионистов, частично поддержанные Вильгельмом II, о создании в Палестине еврейской колониальной компании объясняется в первую очередь тем, что он, считавшийся халифом всех мусульман (суннитов) и делавший ставку на всемерное использование в своих внутри- и внешнеполитических целях панисламизма, не мог допустить установления еврейского контроля или даже укрепления влияния евреев в Иерусалиме, где расположены третьи по значимости (после Мекки и Медины) священные центры мусульман — мечети Омара и Аль-Акса.

Этот вопрос невозможно было даже обсуждать в 1898 г. во время визига кайзера в Иерусалим и Константинополь, ибо в том же году в Мекке созывался по инициативе Абдул-Хамида II первый панисламистский конгресс. — Прим. ред.

___________

Несмотря на глубокую заинтересованность кайзера в том, чтобы освободиться от евреев, через Берлин нельзя было ничего сделать. Его дипломатам всегда было известно, что султан никогда не согласится с этим планом. Кроме того, министр иностранных дел Германии не был так глуп, как его хозяин. Он знал, что немецкие евреи никогда не покинут свою родину.

Герцль направил свой взор на другие страны, даже обратившись к царскому режиму за поддержкой. В России сионизм вначале терпели; эмиграция была желательной. В течение некоторого времени Сергей Зубатов, начальник московского сыскного отделения, развивал концепцию внесения тайного раскола в ряды противников царя. Подвергаясь двойному гнету, еврейские рабочие создали первую массовую социалистическую организацию — Всеобщий еврейский рабочий союз — Бунд. Зубатов поручал своим еврейским агентам мобилизовывать группы нового «Поалей Циана» («Рабочие Сиона») против революционеров12. (Сионизм не является монолитным движением и почти с самого начала Всемирная сионистская организация была разделена на официально признанные фракции.) Но когда рядовые члены сионистских организаций ответили на преследования репрессивного режима и на растущее недовольство и начали заниматься вопросом о правах евреев в России, «Еврейский колониальный трест» был запрещен. Это побудило Герцл: я поехать в Петербург для встречи с графом Сергеем Витте, министром финансов, и с Вячеславом Плеве, министром внутренних дел. Именно Плеве организовал первый за 20 лет погром на пасху 1903 г. в Кишеневе (Бессарабия). 45 человек погибли и свыше тысячи были ранены; этот погром вызвал ужас и приступ ярости среди евреев.

Против переговоров Герцля с кровавым фон Плеве выступило большинство сионистов. Он поехал в Петербург, чтобы добиться открытия «Колониального треста» и просить разрешения использовать налоги с евреев на субсидирование эмиграции, а также о посредничестве при переговорах с турками. Чтобы ублаготворить критиковавших его евреев, он просил не об отмене черты оседлости, то есть закона, по которому евреям разрешалось проживать только в пределах определенных губерний, а о расширении зоны, ограниченной чертой оседлости, чтобы «недвусмысленно продемонстрировать гуманный характер этих мер»13. «Это, — настаивал он, — положит конец известной агитации» 14. Плеве принял его 8 августа и еще раз 13 августа. Эти факты известны из «Дневника» Герцля. Плеве заявил, что он обеспокоен новым направлением, в котором, как он заметил, двигается сионизм:

«В последнее время положение еще более ухудшилось, так как евреи начали вступать в революционные партии. Мы симпатизировали вашему сионистскому движению, пока оно содействовало эмиграции. Вам незачем оправдывать передо мной движение. Vous prêchez à un converti [Вы читаете проповедь обращенному].Но… в последнее время мы заметили un changement des gros bonnets [смену главарей]. Сейчас уже меньше говорят о палестинском сионизме и больше о культуре, организации и еврейском национализме. Это не устраивает нас» 15.

Герцль добился возобновления деятельности треста и получил от Плеве письмо о поддержке сионизма, но таковая предоставлялась при условии, что движение ограничится эмиграцией и будет избегать постановки вопроса о национальных правах в пределах России. В ответ Герцль послал фон Плеве копию письма лорду Ротшильду с предложением:

«Положение еще более улучшилось бы, если проеврейские газеты прекратили бы говорить таким одиозным тоном о

России. Мы должны постараться достичь этой цели в ближайшем будущем»16. Затем Герцль публично выступил в

России против попыток организовывать социалистические группировки внутри русского сионизма:

«В Палестине… нашей стране, такая партия оживила бы нашу политическую жизнь — и затем я определю свое отношение к этому. Вы допускаете несправедливость в отношении меня, когда утверждаете, что я выступаю против прогрессивных социальных идей. Но сейчас, в нашем нынешнем положении, слишком рано заниматься такими вопросами»  17 .

Вернувшись на Запад, Герцль пошел еще дальше в своем сотрудничестве с царизмом. Тем летом, во время Всемирного сионистского конгресса в Базеле, он тайно встретился с Хаимом Житловским, тогдашним видным деятелем партии социалистов-революционеров (эсеров. — Ред.). Всемирные сионистские конгрессы созываются через каждые два года;

конгресс, состоявшийся в 1903 г., был шестым. Позже Житловский писал об этом необычном разговоре. Сионист сказал ему:

«Я только что вернулся от Плеве. Он дал мне определенное обязательство, что максимум через 15 лет он проведет для нас хартию для Палестины. Но это произойдет при одном условии: еврейские революционеры должны прекратить борьбу против русского правительства. Если через 15 лет с момента соглашения Плеве не проведет хартии, они будут снова вольны делать то, что они находят необходимым»  18 .

Само собой разумеется, Житловский с презрением отверг это предложение. Еврейские революционеры не собирались прекращать борьбы за элементарные права человека в обмен на неопределенное обещание создать сионистское государство. Русские отозвались весьма осторожно об основателе Всемирной сионистской организации:

«Он вообще вел себя слишком «лояльно» в отношении правителей России — как и подобает дипломату, которому приходится иметь дело с властями предержащими, — чтобы когда-либо проявить заинтересованность в них и включить их в свои расчеты… Он совершил поездку, конечно, не для того, чтобы вступиться за народ Израиля и вызвать сочувствие к нам в сердце Плеве. Он путешествовал как политик, который занимается не чувствами, а интересами…  Политика Герцля основана на чистой дипломатии, серьезно полагающей, что политическую историю человечества делают несколько людей и что то, о чем они договариваются между собой, становится содержанием политической истории»  19 .

Имелось ли какое-либо оправдание для встреч Герцля с

Плеве? На этот счет может быть только одно мнение. Даже Вейцман позже вынужден был заявить, что «этот шаг был не только унизительным, но и в высшей степени бессмысленным… оторванность от жизни не могла быть большей»20.

Царь не имел ни малейшего влияния на турок, смотревших на него как на своего врага. В то же самое время, в 1903 г., Герцль принял еще более нереалистическое предложение от Англии — о создании сионистской колонии взамен Палестины на Кенийском нагорье. Русские сионисты начали возражать против этих странных переговоров и пригрозили выходом из Всемирной сионистской организации, если только будет рассматриваться «вопрос об Уганде»*. Герцль хотел видеть себя еврейским Сесилем Родсом; для него едва ли имело значение, где будет размещена колония, но для большинства русских сионистов движение было реализацией их библейского наследия, а Африка ничего не значила для них.

Какой-то душевнобольной русский сионист пытался убить заместителя Герцля Макса Нордау, и лишь преждевременная смерть Герцля предотвратила внутренний крах движения.

Однако непосредственные контакты с царизмом не прекратились со смертью Герцля. К 1908 г. рядовые участники движения были готовы позволить преемнику Герцля Давиду Вольфсону встретиться с премьер-министром Петром Столыпиным и министром иностранных дел Александром Извольским по поводу новых попыток помешать деятельности банка «Колониального треста». Извольский имел дружескую беседу с лидером Всемирной сионистской организации и быстро договорился об удовлетворении этого пожелания: «Я мог бы почти сказать, что сделал из него сиониста», — ликующе писал Вольфсон21. Но нет необходимости говорить о том, что визит Вольфсона не привел ни к каким изменениям в антиеврейских законах в России.

______________

* Еще в 1902 г. глава английской ветви банкирского дома Ротшильдов — Натаниель Ротшильд предложил Герцлю начать создание еврейских поселений не в Палестине, входившей тогда в состав Османской империи, а в Восточной Африке — в пограничном районе между британской колонией Кенией и Угандой, над которой лишь в конце XIX в., после англо-германского соглашения 1890 г., был установлен британский протекторат. Это предложение объяснялось тем, что Ротшильды, контролировавшие добычу золота в Южной Африке и создание огромных хлопковых плантаций в Судане и Верхнем Египте, энергично поддерживали проект строительства имперской железной дороги Кейптаун — Каир и были весьма заинтересованы в привлечении в Восточную Африку еврейской рабочей силы. Тогда Герцль отказался. Однако в 1903 г. это предложение повторил британский министр колоний Джозеф Чемберлен, тесно связанный с Ротшильдами. По поручению министерства колоний лондонский юрист Д. Ллойд Джордж (будущий премьер-министр) составил проект соглашения между министерством и «Еврейским колониальным трестом» относительно еврейской колонизации Восточной Африки. Так возник «проект Уганда», одобренный Герцлем. — Прим. ред.

 

Первая мировая война

Предосудительная дипломатическая деятельность сионистов в довоенный период не помешала Всемирной сионистской организации воспользоваться катастрофической обстановкой во время первой мировой войны. Большинство сионистов были настроены прогермански из-за отвращения к царизму как к наиболее антисемитской силе из всех сражающихся сторон. Штаб ВСО в Берлине пытался убедить Германию и Турцию поддержать сионизм в Палестине в качестве тактического хода в деле привлечения мирового еврейства на свою сторону. Другие считали, что Турция была слаба и наверняка подвергнется расчленению в ходе войны. Они доказывали, что, если они поддержат Антанту, сионизм можно будет водворить в Палестине в качестве вознаграждения.

Для них едва ли имело какое-либо значение, что евреи России, то есть большинство мирового еврейства, ничего не выиграют в результате победы их угнетателя и его иностранных союзников. Вейцман, проживавший в Лондоне, стремился перетянуть на свою сторону английских политиков. Он уже установил контакт с Артуром Бальфуром, который как премьер-министр в 1905 г. высказался против еврейской иммиграции. Вейцману хорошо был известен антисемитизм

Бальфура, с тех пор как он изложил свое философское кредо в беседе с сионистом 12 декабря 1914 г. В частном письме Вейцман писал:

«Он рассказал мне о том, как однажды имел длительную беседу с Козимой Вагнер в Байрейте, и заявил, что он разделял многие из ее антисемитских постулатов» 22 .

В то время когда Вейцман интриговал с политиками в Лондоне, Владимир Жаботинский добился поддержки царизмом создания добровольного еврейского легиона для оказания помощи Англии во взятии Палестины. В Англии находились тысячи молодых евреев, все еще русских граждан, которым грозил депортацией в царскую Россию Герберт Сэмюэль, еврей, занимавший пост министра внутренних дел, если они не вступят «добровольцами» в английскую армию.

Они не поддались запугиванию, заявляя, что они не станут воевать ни за царя, ни за его союзников, и правительство пошло на попятную. Идея создания легиона была выходом из стесненного положения, в котором оказались союзники.

Турки помогли осуществлению этого плана, изгнав всех русских евреев из Палестины как враждебных иностранцев. Они тоже не хотели открыто воевать за царизм, но их сионистские настроения побудили вступить вслед за единомышленником Жаботинского Иосифом Трумпельдором в сионистский «муловый корпус»*, которым командовали англичане и который находился в Галлиполи. Позже Жаботинский с гордостью хвастался тем, как «муловый корпус» и действия антисемитов в Петербурге помогли ему достичь своей цели:

«Это был тот самый «муловый корпус» из Александрии, осмеянный всеми острословами в Израиле, который открыл мне двери правительственных учреждений Уайтхолла. Министр иностранных дел в Петербурге писал об этом графу Бенкендорфу, русскому послу в Лондоне; русское посольство препроводило доклады об этом английскому министерству иностранных дел; главный советник посольства Константин Набоков, который впоследствии стал послом, устроил мне встречи с английскими министрами» 23 .

___________

* Сын кантониста Иосиф Трумпельдор, участвовавший в качестве рядового в русско-японской войне и потерявший там левую руку, был в виде исключения произведен в офицеры резерва. Накануне первой мировой войны, став сионистом, он переселился в Палестину, а после ее начала переехал в Александрию, где совместно с Жаботинским предложил британскому командованию создать в составе английской армии крупное воинское подразделение, укомплектованное евреями, «для завоевания Палестины». Британское командование согласилось лишь на создание транспортно-обозного отряда, где основной тягловой силой должны были быть мулы. Жаботинский отказался, однако Трумпельдор согласился и фактически возглавил «муловый корпус», на который были возложены транспортные функции во время действий британских десантных войск в Галлиполи в 1915 г. — Прим. ред.

 

«Декларация Бальфура» и борьба с большевизмом

В конце войны как еврейство, так и сионизм оказались в совершенно новом мире. Маневры ВСО в конце концов принесли дивиденды сионизму, но не еврейству. «Декларация Бальфура» была той ценой, которую Лондон был готов заплатить ради того, чтобы американское еврейство воспользовалось своим влиянием и вовлекло Соединенные Штаты в войну и чтобы побудить русское еврейство сохранить верность союзникам. Но хотя декларация обеспечила сионизму военную и политическую поддержку Британской империи,

она не оказала ни малейшего воздействия на ход событий в бывшей царской империи, где была основная масса еврейства. Большевизм, идеология принципиально противоположная сионизму, захватил власть в Петербурге. С большевизмом сражались белогвардейцы, приверженцы царского режима, а также украинские*, польские вооруженные силы и войска Прибалтийских стран, финансируемые Англией, Соединенными Штатами, Францией и Японией. Контрреволюция состояла из многих элементов, имевших давние традиции антисемитизма и погромов. Это продолжалось и даже расширилось во время гражданской войны, и антибольшевистскими войсками было убито по меньшей мере 60 тыс. евреев.

__________

* Речь идет о войсках различных контрреволюционных режимов на Украине, сражавшихся в 1918–1919 гг. против Советской власти, — об отрядах Центральной Рады, гетмана Скоропадского, петлюровской Директории. — Прим. ред.

__________

Хотя «декларация Бальфура» предоставила сионизму лишь слабую поддержку тех, кто делал ставку на белогвардейских погромщиков, она ничего не сделала для того, чтобы ограничить погромы. В наилучшем случае декларация представляла собой неопределенное обязательство позволить ВСО попытаться создать национальный очаг в Палестине. Однако смысл этого обязательства не был разъяснен. Лидеры ВСО понимали, что британское правительство считало разгром большевиков своей первейшей задачей и что им следовало безупречно вести себя не только в незначительном вопросе о Палестине, но и в своих действиях на нестабильной восточноевропейской арене.

Западные историки называют большевистскую революцию русской революцией, но сами большевики считали ее искрой, которая разожжет восстание во всем мире. Так же думали капиталисты Англии, Франции и Америки, опасавшиеся, что успех коммунистов гальванизирует левое крыло рабочего класса в их странах. Подобно всем социальным режимам, которые не могут допустить, чтобы массы имели право на восстание, они стремились объяснить происхождение восстания заговорами евреев. 8 февраля 1920 г. Уинстон Черчилль, тогдашний военный министр, рассказал читателям газеты

«Иллюстрейтед санди геральд» о «Троцком… и… его планах создания всемирного коммунистического государства под господством евреев». Поэтому Черчилль делал ставку "на еврейских противников большевизма — сионистов. Он писал о «ярости, с которой Троцкий напал на сионистов вообще и в частности на д-ра Вейцмана». «Для Троцкого, — заявлял Черчилль, — этот новый идеал был неодолимым препятствием и помехой… Борьба, разгоравшаяся между сионистскими и большевистскими евреями, не более и не менее чем борьба за душу еврейского народа»24.

Английская стратегия использования как антисемитов, так и сионистов «против Троцкого» имела в конечном итоге в своей основе готовность последних сотрудничать с Англией, несмотря на помощь англичан белогвардейским погромщикам.

ВСО не хотела погромов в Восточной Европе, но она ничего не сделала для того, чтобы мобилизовать мировое еврейство на оказание помощи осажденным там евреям. Заявления, которые в то время делал Вейцман, а также то, что он писал в своих воспоминаниях, рассказывают нам, как он расценивал положение. 23 февраля 1919 г. он появился на Версальской конференции. Фактически он подтвердил традиционную линию в еврейском вопросе, разделяемую как антисемитами, так и сионистами. Однако в действительности не евреи стояли перед проблемами, а сами они были проблемой:

«Еврейство и иудаизм были крайне ослаблены, будучи дли самих себя и перед государствами проблемой, трудно поддающейся решению. Я говорил, что вообще нет никакой надежды на такое решение, пока еврейская проблема, по сути дела, сводилась к бездомности еврейского народа, лишенного возможности создать национальный очаг» 25 .

Евреи, конечно, не представляли никакой действительной проблемы — ни для наций, ни для «самих себя», — но у Вейцмана было решение несуществующей «проблемы». Сионизм снова предложил себя сонму капиталистических держав как контрреволюционное движение. Сионизм «превратит энергию евреев в конструктивную силу вместо рассеивания ее в деструктивных тенденциях»26. Даже на склоне лет Вейцман мог по-прежнему только видеть трагедию евреев во время русской революции через сионистский окуляр телескопа:

«Между «декларацией Бальфура» и приходом большевиков к власти русское еврейство пожертвовало огромную по тогдашним временам сумму в 30 млн. рублей для создания сельскохозяйственного банка в Палестине, но эту сумму и многое другое пришлось списать… Польское еврейство… все еще так страдало в русско-польской войне, что не было способно внести какой-либо заметный вклад в решение задач, которые встанут перед нами в будущем» 27 .

Вейцман считал, что сионизм, закрепившийся только на пятачке в Палестине, слаб во всех отношениях. Восточная

Европа являла собой «трагедию, которую сионистское движение было в то время бессильно смягчить»28. Другие были не столь бездеятельными. Английские профсоюзы ввели эмбарго на отправку оружия белым. Французские коммунисты инспирировали мятеж во французском флоте, находившемся в Черном море. И, конечно, именно Красная Армия пыталась защитить евреев от их белых убийц. Но ВСО ни разу не использовала свое влияние ни в англо-еврейской общине, ни в правительственных кругах в поддержку боевых профсоюзников. Вейцман полностью разделял антикоммунистический настрой английских хозяев. Он ни разу не менял своего мнения о том периоде. Даже в своей книге «(Путем проб и ошибок» он по-прежнему высказывался подобно высокопоставленному тори и писал о «времени, когда ужасы большевистской революции были свежи у каждого в памяти» 29.

 

Договоры о национальных меньшинствах

На Версальской мирной конференции Россия была вне контроля Антанты, но союзники и их местные клиенты все еще господствовали в части Восточной Европы. Теперь, когда ВСО была превращена «декларацией

Бальфура» в официальный «голос Израиля», она не могла уже замалчивать судьбу огромных еврейских общин там. Она должна была действовать «в качестве их рупора. ВОО хотела, чтобы евреи были признаны в качестве нации с предоставлением автономии ее школам и языковым институтам, а также добивалась признания еврейской субботы как дня отдыха евреев. Поскольку расчет на империализм был основой сионистской стратегии, Комитет еврейских организаций 1— в сущности, В СО вместе с Американским еврейским комитетом -

представил Версальской конференции меморандум о национальной автономии. Все новые государства — преемники рухнувших империй (но ни Германия, ни Россия) были обязаны подписать договоры о правах меньшинств в качестве непременного условия их дипломатического признания. Сначала эту идею подхватили союзники, понимавшие, что гарантирование прав меньшинств необходимо, если хотят избежать того, чтобы запутавшиеся национал-шовинисты Восточной Европы не разорвали друг друга на части и не проложили дорогу к захвату власти большевикам. Один за одним поляки,

венгры и румыны поставили свои подписи, но их подписи не имели значения. Быстро усиливающиеся христианские средние классы считали евреев своими опасными конкурентами и были исполнены решимости вытеснить их с занятых позиций. Поляк, подписавший договор, был самым отъявленным антисемитом в стране, венгры объявили день подписания до говора днем национального траура, а румыны отказывались поставить свою подпись, пока из договора не будут исключены статьи, гарантирующие право на субботу и создание еврейских школ.

На успех утопического плана никогда не было ни малейшего шанса. Бальфур скоро понял, какие проблемы договоры создадут для союзников в Восточной Европе. 22 октября он сообщил Лиге Наций, что союзники примут на себя неблагодарную обязанность, если попытаются претворить в жизнь договорные обязательства. Затем он доказывал, что, поскольку договоры были оформлены до создания Лиги, она не должна брать на себя обязательство провести их в жизнь30. Собравшиеся законодатели приняли юридическую ответственность за договоры, но не предусмотрели никакого механизма для претворения их в жизнь.

Евреи не надоедали требованиями применить не имевшие смысла договоры. Были присланы только три коллективные петиции. В 20-х гг. в Венгрии было обнаружено, что в университетах существовала процентная норма. В 1933 г. еще не вошедший в силу Гитлер счел себя вынужденным исполнять конвенцию о германо-польском меньшинстве, которая была единственным таким договором, применимым к Германии,

и 10 тыс. евреев, проживавших в Верхней Силезии, пользовались всеми гражданскими правами вплоть до истечения срока действия договора в июле 1937 г.31 Установили, что в Румынии в 1937 г. были отменены права еврейских граждан.

Такие мелкие юридические победы в конечном итоге ничего не меняли.

Единственным путем, которым евреи могли бы добиться какого-либо успеха в борьбе за свои права в Восточной Европе, был союз с движениями рабочего класса, которые во всех этих странах считали антисемитизм тем, чем он был — идеологическим оружием в руках их собственных капиталистических врагов. Но поскольку социальная революция означала равенство для евреев как таковых, она также означала экспроприацию среднего еврейского класса как капиталистов.

Это было неприемлемо для отделений ВОО на местах, членами которых в значительной мере были выходцы из среднего класса и которые фактически не имели союзников в рядах рабочего класса. Всемирное еврейское движение, всегда озабоченное тем, какого мнения будет придерживаться английский правящий класс, никогда не толкало свои местные организации в направлении левых элементов, хотя радикалы были единственной массовой силой на месте, готовой защищать евреев. Вместо этого лидеры ВОО пришли к выводу, что у них не было сил, чтобы одновременно бороться за права евреев в диаспоре и строить новый Сион, причем к 20-м гг.

они отказались от всякой видимости действий на благо еврейства диаспоры, проживающего в различных странах, и предоставили местным организациям и еврейским общинам в этих странах заботиться самим о себе.

 

Союз сионистов с антисемитизмом в Восточной Европе

 

Большинство евреев в Восточной Европе не считали большевиков великанами-людоедами, каковыми их изображали Черчилль и Вейцман. При Ленине большевики не только предоставили евреям полное равноправие, но даже создали школы, а в дальнейшем и суды, где судопроизводство велось на идиш; однако они решительно выступали против сионизма и всякого идеологического национализма. Большевики учили, что революция требовала единства рабочих всех наций против капиталистов. Националисты отделяли «своих» рабочих от их собратьев по классу. Большевизм особо критиковал сионизм, который по сути — своей был как пробританским движением, так и сугубо антиарабским. Местное сионистское руководство было поэтому вынуждено обратиться к националистам как к возможным союзникам. На Украине это была Рада Симона Петлюры, который, как и сионисты, вербовал своих сторонников по строго этническому принципу: ни русских, ни поляков, ни евреев.

 

УКРАИНА

Основу Центральной Рады составляли учителя сельских школ и другие радетели украинского языка, пропитанные духом «славной» истории Украины — то есть духом казацкого мятежа XVII в. против Польши, возглавлявшегося Богданом Зиновием Хмельницким*. Во время этого мятежа взбешенные крестьяне зверски убили 100 тыс. евреев, которых они считали посредниками, служившими польским панам. Националистическая идеология усилила яд легенды об убийцах Христа, с помощью этого яда старый режим отравлял сознание безграмотных масс сельского населения. В таком идеологическом климате взрывы антисемитизма были неизбежны, но сионисты, обманутые обещаниями национальной автономии, бросились к Раде. В январе 1919 г. Абрам Ревуцкий из «Поалей Циона» вступил в должность петлюровского министра по делам евреев32. Мейр Гроссман, член Украинского сионистского исполкома, выехал за границу для мобилизации евреев на поддержку антибольшевистского режима33.

Неизбежные погромы начались с первого поражения украинцев от Красной Армии в январе 1919 г., и Ревуцкий через месяц был вынужден выйти в отставку, поскольку Петлюра ничего не сделал, чтобы приостановить зверства. Во многих отношениях петлюровская эпопея разрушила массовую базу сионизма среди советских евреев. Черчилль проиграл свою авантюру: Троцкий, а не Вейцман и не Ревуцкий завоевал душу еврейских масс.

____________

* Польская феодальная и буржуазная историография XVII–XIX вв. всячески принижала освободительную войну украинского народа 1648–1654 гг. против польско-шляхетского владычества, завершившуюся в 1654 г. воссоединением Украины с Россией, выдавая ее за «казацкий мятеж во главе с Богданом Хмельницким». Эти утверждения зачастую повторяются западной историографией. Сионистские историки и публицисты, стремясь обострить отношения между народами Советского Союза, «усовершенствовали» это положение, добавив фальшивый тезис о фанатическом антисемитизме украинского крестьянства. Не будучи специалистом в этой области, Бреннер некритически заимствовал эти утверждения. — Прим. ред.

 

ЛИТВА

Сотрудничество литовских сионистов с антисемитами также кончилось крахом, хотя в Литве, к счастью, не было серьезных погромов. Позиция тамошних националистов была крайне слабой. Они не только должны были отражать угрозу со стороны коммунизма, но им приходилось также бороться с Польшей из-за Виленщины. Они были вынуждены работать с сионистами, так как нуждались в поддержке значительного еврейского меньшинства в Вильно, но они переоценивали влияние сионистов на союзные державы, чье согласие было обязательным условием, если бы националистам когда-либо удалось занять город. В декабре 1918 г. три сиониста вошли в состав временного правительства Антанаса Сметоны и Аутустинаса Вольдемараса. Яков Выгодский стал министром по делам евреев, Н. Рахмилович стал заместителем министра торговли, а С. Розенбаум был назначен заместителем министра иностранных дел.

Приманкой снова служила автономия. Евреям была бы дана возможность пропорционального представительства, полные права пользоваться языком идиш, и Еврейскому национальному совету было бы предоставлено право обязательного обложения налогами всех евреев для религиозных культурных целей. От уплаты налога освобождались только обращенные в христианство. Макс Соловейчик, сменивший Выгодского на посту министра по делам евреев, бурно восторгался тем, что «Литва является колыбелью будущих форм жизни евреев»34.

К апрелю 1922 г. литовское правительство сочло своевременным начать поход против евреев. «Виленский коридор» *

перешел к Польше, и польская армия оказалась между Советской Россией и Литвой. Первым шагом Сметоны был отказ гарантировать конституционные права евреев. В знак протеста Соловейчик вышел в отставку и уехал в Лондон,

чтобы примкнуть к Исполкому ВСО. Местные сионисты пытались решить проблему путем образования избирательного блока с польскими, немецкими и русскими меньшинствами. Это небольшое увеличение мускулов несколько замедлило осуществление планов правительства, и новый премьерминистр Эрнестае Галиаиаускас предоставил пост министра по делам евреев Розенбауму. К 1923 г. снова началось наступление на права евреев, выразившееся в запрещении произносить речи в парламенте на идиш. К июлю 1924 г. министерство по делам евреев было упразднено; к июлю были запрещены вывески магазинов на идиш, в сентябре полиция разогнала Национальный совет, и Розенбаум и Рахмилович отправились в Палестину. К 1926 г. Сметона ввел полуфашистский режим, существовавший до тех пор, пока во время второй мировой войны Сталин не взял власть в Литве в свои руки. Позже Вольдемарас и Галванаускас открыто взяли на себя роль нацистских агентов в политической жизни Литвы.

_________________

* Несмотря на польско-литовский договор от 7 октября 1920 г., подтверждавший включение г. Вильно (Вильнюс) с прилегающей областью в состав Литвы, польские войска 9 октября 1920 г. захватили Вильно, а затем и всю область. 15 марта 1923 г. конференция послов великих держав в Париже закрепила Виленскую область за Польшей. Таким образом, речь идет не о «виленском коридоре», а о захвате белопанской Польшей огромного района Литвы, включая ее исконную столицу — Вильно. — Прим. ред.

 

Приспособление сионистов к антисемитизму

Основные положения сионистской доктрины относительно антисемитизма были определены задолго до «холокоста»: антисемитизм неизбежен, и с ним невозможно бороться; решение вопроса — эмиграция нежелательных евреев в создаваемое еврейское государство. Неспособность сионистского движения захватить Палестину военными средствами заставила его искать имперского покровительства, необходимость которого оно рассчитывало мотивировать в известной степени антисемитизмом. Кроме того, сионисты смотрели на революционный марксизм как на врага-ассимилятора, который убедил их вступить против него в союз со своими коллегами — сепаратистами из числа деятелей антисемитских правых националистских движений в Восточной Европе.

Еерцль и его преемники оказались правы. Именно антисемит Балыфур дал сионизму возможность окопаться в Палестине. Хотя Израиль в конце концов был создан посредством вооруженного восстания против Англии, не будь в Палестине присутствия английской армии в течение первых лет мандата, палестинцам (то есть арабам. — Ред.) не стоило бы ни малейших усилий изгнать сионизм.

Но мы являемся здесь жертвами хитроумной проделки.

Бальфур позволил сионизму закрепиться на территории Палестины, но взял ли британский мандатарий под свою защиту евреев от их врагов в Европе?

С антисемитизмом всегда можно бороться. С ним не только вели борьбу, ему было нанесено поражение во Франции,

России и на Украине без всякой помощи Всемирной сионистской организации. Если бы люди в этих странах подчинились диктату сионистов, антисемитизм никогда не был бы разгромлен.

Политика, проводившаяся ВСЮ на ранней стадии, продолжала в основном проводиться Хаимом Вейцманом, главным руководителем организации в период Гитлера. Те элементы в ВСО, которые хотели выступить против нацизма в 30-х гг.,

постоянно обнаруживали своего главного внутреннего врага в лице президента их собственного движения. Наум Гольдман, ставший президентом ВСО после «холокоста», позже в своей речи описывал жесточайшие споры между Вейцманом и раввином Стефаном Уайзом, видным деятелем американского сионизма:

«Я помню очень жестокие дискуссии между ним и Вейцманом, который сам был крупным сионистским лидером, но который совершенно не интересовался другими вопросами. Он проявлял интерес к спасению немецких евреев в период первых лет господства нацизма, но делам Всемирного еврейского конгресса, борьбе за права евреев, не отрицая важности этих дел, он не мог уделить времени, так как всецело был поглощен сионистской работой. Уайз, споря с ним, доказывал, что „это неотъемлемая часть той же самой проблемы. Если вы потеряете еврейскую диаспору, вы не получите Палестину; поэтому вы должны заниматься всем комплексом проблем еврейской жизни”» 35 .

Таков был сионизм и его ведущий деятель, когда Адольф Гитлер выступил на арену истории.

 

Примечания

1 Marvin Lowenthal (ed.). The Diaries of Theodor Herzl, p. 6.

2 Desmond Stewart. Theodor Herzl, p. 141.

3 Ludwig Lewisohn (ed.). Theodor Herzl: A Portrait, p. 292–294.

4 Ibid., p. 219–220.

5 Raphael Patai (ed.). The Complete Diaries of Theodor Herzl, vol. II,

p. 672–673.

6 Lowenthal. Diaries of Theodor Herzl, p. 71.

7 Ibid., p. 100.

8 Ibid., p. 366.

9 Chaim Weizmann. Trial and Error, p. 90–91.

10 David Yisraeli. Germany and Zionizm. Germany and the Middle

East; 1835–1939. Tel Aviv University, 1975, p. 142.

11 Patai. Complete Diaries of Theodor Herzl, vol. Ill, p. 729.

12 George Gapon. The Story of My Life, p. 94.

13 Patai. Complete Diaries of Theodor Herzl, vol. IV, p. 1521.

14 Ibidem.

15 Ibid., p. 1525.

16 Ibid., p. 1538.

17 Amos Elon. Herzl, p. 381–382.

18 Samuel Portnoy (ed.). Vladimir Medem — The Life and Sons of a Legendary Jewish Sosialist, p. 295–298.

19 Ibidem.

20 Weizmann. Trial and Error, p. 82.

21 Emil Cohen. David Wolffsohn, p. 196.

22 Meyer Weisgal (ed.). The Letters and Papers of Chaim Weizmann,

vol. VII, p. 81. После «холокоста» Вейцман не мог изобличить антисемитизм великого патрона сионизма. Он изменил редакцию в книге «Путем проб и ошибок»: «Г-н Бальфур упомянул о том, что двумя годами раньше он находился в Бсйройте и что он разговаривал с г-жой Козимой

Вагнер, вдовой композитора, поднявшей вопрос о евреях. Я прервал г-на Бальфура…» (с. 153).

23 Vladimir Jabotinsky. The Story of the Jewish Legion, p. 74.

24 Winston Churchill. Zionism versus Bolshevism. — “Illustrated Sun-

day Herald”, 8 February 1920, p. 5.

25 Weizmann. Trial and Error, p. 243.

26 Leonard Stein. The Balfour Declaration, p. 348.

27 Weizmann. Trial and Error, p. 240–241.

28 Ibid., p. 242.

29 Ibid., p. 218.

30 Jacob Robinson et al. Were the Minorities Treaties a Failure?

p. 79–80.

31 Jacob Robinson. And the Grooned shall be made Straight, p. 72.

32 Encyclopedia Judaica, vol. 14, col. 938.

33 Ibid., vol. 7, col. 938.

34 Samuel Gringauz. Jewish National Autonomy in Lithuania (1918—

1925). — “Jewish Social Studies”, July 1952, p. 237.

35 Nahum Goldmann. Dr. Stephen S. Wise. A Galaxy of American