Устроившись в палатке, Тейви принялась растирать саднящие ноги. Она благодарила небеса, что захватила с собой сандалии, при виде которых Скотт почему-то фыркнул. Если бы ей пришлось снова напяливать на ноги ботинки, то утром бедные конечности можно было бы ампутировать.

Свернувшись калачиком поверх спального мешка, она подложила под голову куртку вместо подушки. За день она сильно намаялась, а потому заслужила право немного вздремнуть и чуть позже как следует поесть. Ее мало интересовало, что приготовит Скотт, она съест любое варево и даже попросит добавку.

В проеме палатки показалась голова Скотта.

— Леди, вы сегодня шеф. Можете приступать.

— Я шеф? — удивилась она, заморгав сонными глазами. — Разве моя очередь готовить?

Скотт вполз глубже и огляделся.

— Не мог же я забыть, что ты сама настаивала на этом. — Голос у него был строгим. Должно быть, он все еще злился. К тому же она не пригласила его разделить с ней отдых после похода. Но на такое приглашение он не мог рассчитывать. Тогда в чем дело? Найджел не предупреждал ее, что Скотт имеет обыкновение перемещаться из одной постели в другую, точнее из одного спального мешка в другой.

Возможно, он хотел подчеркнуть, что намеренно соблюдает дистанцию, или понял — глупо пытаться повторить то, что произошло между ними после похода. Так или иначе, Тейви показалось, что она лишилась прежнего дружеского участия этого странного инструктора.

— Не знала, что ужин на мне, — начала она, но увидев, что Скотт открыл рот, намереваясь прочесть ей еще одну лекцию, от которых она уже устала, девушка заторопилась. — Хорошо, хорошо, — затараторила она, отползая назад и растирая затекшую спину. — А как насчет завтра? Надеюсь, мы не собираемся валяться в палатках все утро?

— Завтра? — Скотт задумался. — Завтра мы отправимся в горы. — При взгляде на силуэт горы, просвечивающий сквозь палаточную ткань, глаза у него загорелись непонятным огнем. — Недаром же мы разбили лагерь на такой высоте.

Нотки гордости и восторга, появившиеся в его голосе, напомнили Тейви отца, когда он сообщал об успешно проведенной операции.

Она подумала, что ей придется наблюдать снизу за мужчинами, которые будут штурмовать вершину, — по ее мнению, склон был слишком крутой.

— Не могу видеть, как люди ползают по скалам, — сказала она.

— Тогда оставайся в палатке, — буркнул Скотт, не отрывая глаз от каменной громады. Чувствовалось, что он взорвется, если она отпустит еще одно пренебрежительное замечание по поводу того, что он так беззаветно любил. — А нас ничто не сможет удержать внизу. — Скотт легонько подтолкнул ее в сторону импровизированной кухни. — Теперь накорми нас, женщина.

— Хорошо, — согласилась Тейви, обрадовавшись, что можно больше не смотреть на внушающую страх отвесную скалу. — Постараюсь приготовить такую еду, чтобы ни у кого не было жалоб.

Скотт протянул ей потрепанный листок с рецептами.

— При нашем наборе продуктов все это легко приготовить. Но и экспериментировать не возбраняется. Только не отвергай все с ходу, пищу придется готовить целых три недели.

Тейви бегло просмотрела список и остановилась на похлебке.

— Прекрасное название. Не вчера ли мы ели это блюдо? — вполголоса пробормотала она.

Скотт нахмурился.

— К твоему сведению, в похлебке были все необходимые продукты, чтобы ты выдержала сегодняшний переход.

— Хм… Все необходимые продукты? — недоверчиво спросила Тейви. — Сдается мне, ты что-то путаешь. Неужели все это нужно сваливать в один котелок? Думаю, эти продукты рассчитаны на целый день.

— Прекрасно, Принцесса, — проворчал Скотт. — Готовь так, как хочешь, но предупреждаю, мы должны получать все необходимые калории. — Сказав это, Скотт ушел.

Тейви уставилась на его удаляющуюся спину. Скотта явно покоробило, что его опыт пребывания в горах был поставлен под сомнение из-за того, что он не умел вкусно готовить.

Разбирая запасы провианта, она успокоилась, предвкушая возможность проявить свои кулинарные способности. Конечно, задача была не из простых — нужно было создать нечто великолепное из того, что было в ее распоряжении. Но разве получится что-то вкусное из порошкового картофельного пюре, сухих овощей и каких-то добавок?

Увы, на такой высоте даже продукты быстрого приготовления варились куда дольше, чем в нормальных условиях. Тейви решила испечь лепешки из муки, сухого молока и масла. Смешав все вместе, она завернула каждую порцию в фольгу и бросила на раскаленную сковородку. Мужчины встретили ее стряпню с восторгом, словно им подали изысканное блюдо в пятизвездочном ресторане.

— Дорогуша, — промычал Блейк, с аппетитом дожевывая последний кусок. — Я готов каждый день таскать твой рюкзак, если ты станешь поварихой вместо Скотта.

— Да, малышка, — сказал Андре, с сожалением глядя на исчезающую во рту Блейка лепешку. — Я готов нести не только рюкзак, а и тебя саму, только бы постоянно есть так вкусно.

Тейви рассмеялась, хотя на сердце у нее было неспокойно — зачем они так зло подшучивают над Скоттом.

— Не дождетесь, — заявила она. — Все будете стоять у плиты по очереди, неправда, что место женщины на кухне. Любой мужчина обладает кулинарными способностями, ничего сложного в этом ремесле нет. А дифирамбы вы мне поете только потому, что проголодались. Подай вам сейчас бифштекс из подметки, вы скажете, что это деликатес.

— Вчера мы уже пробовали такую подметку и чуть не сломали зубы, — пробубнил Росс. — Не помните, кто нас ею угостил? — съязвил он.

— Ладно, завтра будешь готовить ты, — угрюмо отозвался Скотт. — Пойду проверю маршрут. — Он поднялся и направился к утесу. Смутившаяся Тейви посмотрела ему вслед; до сих пор шутки воспринимались здесь без раздражения.

Никому и в голову не могло прийти, что их уравновешенный инструктор способен так обидеться. Тейви было не по себе: этим ребятам следовало бы знать, что они здорово уступают ему и в опыте и во многом другом. Но и она не понимала, почему Скотт так остро отреагировал на добродушное зубоскальство. Ведь в походе трудно рассчитывать на отменную пищу.

Тейви хотела было последовать за Скоттом, но вовремя опомнилась. Мужчины расположились кружком, обсуждая предстоящее восхождение, и вроде бы не заметили ее порыва.

— Вперед, малышка, — неожиданно произнес над ее ухом Андре.

— Ты о чем? — недоуменно оглянулась она. Мужчины разбрелись кто куда, остался только француз.

Он хитро улыбнулся, глазки у него масляно заблестели. Глядя на него, Тейви подумала, что напрасно его жена позволяет ему проводить столько времени в горах. Андре нуждается в постоянном контроле.

— Вижу, тебе не терпится потолковать со Скоттом. Чего же ты медлишь? — Он как-то по-особому подмигнул ей. — Ты же не собираешься прикончить его, малышка… К слову сказать, мне он тоже нравится.

— Это не одно и то же, Андре.

— И слава Богу, я тоже так думаю, — сказал он.

— Однако что за глупая идея посылать меня к нему?

— Неужели? Тогда объясни мне, пожалуйста, чем эта идея глупа. По мне, она замечательная.

Тейви не смогла удержаться от смеха, глядя на его ухмыляющуюся физиономию, но сразу же осеклась.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду? Разве Скотт обычно… — Она заколебалась, почувствовав, что говорить об этом не следует. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Скотт в каждый поход приглашает женщину, чтобы возложить на нее обязанности по кухне?

Андре посерьезнел.

— Такое случилось только однажды, но это было очень давно. С тех пор ни разу.

— С тех пор ни разу? — переспросила девушка. — Значит, он по-настоящему любил ее. — Тейви подняла камешек и повертела его в пальцах. — Ты знал ее?

Андре кивнул.

— Надо думать, она была крепкой и выносливой. Любила горы и могла взбираться на вершины…

— Да, ей нравилось это занятие. — Андре усмехнулся. — Но больше всего она ценила комфорт. — Он еще раз выразительно фыркнул. — Лично я, как только ее увидел, отнесся к ней отрицательно и решил, что у Скотта с ней счастья не будет. Но он был иного мнения… Если угодно, спроси его сама.

— Я не намерена спрашивать о вещах, которые меня не касаются.

— Ах вот как, — улыбнулся Андре. — Поэтому ты и спросила меня?

— Я за него волнуюсь, — откровенно призналась Тейви. — Мне кажется, его рассердили ваши насмешки. Почему его так задевают разговоры о еде?

Андре встал и показал рукой на гору.

— Скотт находится там. Пойди и узнай у него сама, а я отправляюсь на боковую. Завтра будет нелегкий день.

Поднялась и Тейви.

— Очень разумное желание, — сказала она. — Думаю, и мне следует пойти спать.

— Передай Скотту, что я желаю ему спокойной ночи, — ухмыльнулся Андре.

Тейви наградила его презрительным взглядом и направилась к своей палатке. Приблизившись к ней, она заметила тень на фоне утеса. Это был Скотт. Прямо перед ним возвышался горный массив, уходивший ввысь на несколько сот метров. По сравнению с горой Скотт выглядел крошечной одинокой точкой.

Тейви была не согласна с любым, кто разделял мнение Найджела, что она — избалованное существо, но допускала, что ей свойственна чрезмерная восторженность. Всю жизнь, несмотря на ссоры и стычки, она знала, что ее любят и Найджел, и мать, и особенно отец. Благодаря их любви она никогда не чувствовала одиночества.

Размышляя, какой была его семья, она направилась к скале, намереваясь там подождать Скотта. Был ли он окружен любовью, как всякий ребенок? Или был бесконечно одинок? И главное — почему он посвящает так много времени горам?

Задумавшись, Тейви не заметила, как ступила в глубокий снег.

— Ох! — вскрикнула она, когда холод пронизал ее ноги.

Скотт, уже спустившийся с горы, оглянулся — она стояла на одной ноге и неловко вытряхивала снег из сандалии. Сделав несколько широких шагов, он оказался рядом и придержал ее за руку выше локтя, чтобы она не потеряла равновесия.

— Я так и предполагал, — пробормотал он.

— Что предполагал? — спросила она, стараясь надеть намокшую сандалию.

— Что это ты подкрадываешься ко мне.

— Я не кралась, — возразила Тейви.

— Возможно. — Скотт повел ее к палатке. — Было похоже, что подкрадываешься. Я знал, что на ногах у тебя сандалии. От ботинок хруст камней слышнее. Кстати, Принцесса, что привело тебя сюда? Намереваешься вместе с нами полазить завтра по горам?

— Избави Бог! — Тейви передернула плечами. — Просто хотела спросить тебя кое о чем.

— Спрашивай, — сказал Скотт. Ему хватило полчаса, чтобы привести свои нервы в порядок.

Тейви колебалась, язык у нее словно приклеился к нёбу. Она боялась задеть те струны в его душе, трогать которые было рискованно.

— Так что же ты молчишь, Тейви?

— Мне просто хотелось узнать, почему ты… — Она запнулась. — Почему ты так остро реагируешь на шутки. Почему тебе не все равно… что есть в походе.

Глубокая складка прорезала его лоб. Некоторое время Скотт шел молча, продолжая держать ее руку. Она сделала шаг вперед и повернулась к нему лицом, заставив остановиться.

— Ты же знаешь, что эти люди пришли сюда совсем не для того, чтобы наслаждаться твоим кулинарным искусством, — добавила Тейви.

Он посмотрел на нее.

— Я видел, как ты разговаривала с Андре. И что же ты говорила о моей стряпне, на что намекала?

— Намекала?! — воскликнула Тейви. — Какие тут могут быть намеки? Мы говорили не только об этом.

— Вот как. — Скотт скрестил руки на груди и наклонился к ней. — Тогда о чем же?

Тейви переступила с ноги на ногу.

— О том… о твоей душевной привязанности.

В глазах Скотта зажглись недобрые огоньки.

— А эта тема совсем уж неинтересна.

— Вообще-то, — тихо сказала Тейви, — это было интересно, но, к сожалению, я не дождалась окончания истории.

— От меня ты ее тем более не услышишь. — Скотт ткнул себя пальцем в грудь. — Могу предположить, что ты не отстанешь от Андре. Пекла бы лучше свои лепешки. — Его голос был пропитан сарказмом. — С их помощью будет легче подступиться к французу, да и ко всем остальным тоже.

— О, великий предводитель, я и так уже этого добилась, — в тон ему проговорила Тейви. — Однако теперь мы их будем печь по очереди, как ты и приказывал.

Ей захотелось влепить ему пощечину, но Скотт ловко перехватил ее руку, больно стиснув запястье. Ударь она его по щеке, он запросто сломал бы ей руку. Она вела себя как настоящая идиотка. Хорошо еще, что в сумерках Скотт не увидел, как она покраснела.

— Прости, — промямлила она. — Я совсем не собиралась так поступать.

Словно ничего не произошло, Скотт, поддерживая спутницу, снова повел ее вперед. Выражение лица у него постепенно смягчалось. Но когда он наконец заговорил, голос у него был с тем же металлическим оттенком, что и прежде.

— Ненавижу готовить, — признался он. — За день расходуешь столько энергии, что сил не остается еще и на это. Когда-то одна… один, — поправился он, — из участников похода предложил увеличить почти вдвое стоимость путевки, если я возьму на себя поварские обязанности.

— И почему ты это не сделал?

Скотт скосил на нее глаза.

— Знаешь, я уже подумывал об этом.

Тейви едва сдержала смех.

— Могу научить тебя некоторым вещам, — сказала она. — Правда, опыт у меня в этом деле небольшой. По-моему, проблему можно решить, если брать в поход замороженные полуфабрикаты, а не сухие продукты. Наплевать, что они стоят немного дороже, зато можно выиграть во времени.

— Это мне как-то не приходило в голову.

Они подошли к палатке. Скотт расстегнул молнию на пологе и жестом пригласил ее войти. Тейви показалось, что на этом их беседа прервется, но он влез следом и зажег фонарь. Крошечное пространство палатки, освещенное слабым светом, представлялось уютным островком, окруженным дикой природой. Места для двоих в ней было достаточно.

Если раньше Тейви избегала оставаться со Скоттом наедине, то сейчас ей захотелось побыть с ним подольше в защищенном от посторонних глаз пространстве.

— Значит, ты не собираешься поднимать цену на путевки? — спросила она, намереваясь продолжить беседу и не обращая внимания на то, что они сидят слишком близко друг от друга.

— У меня нет такого желания, — сказал Скотт. — Пусть все остается по-прежнему. Я и так смогу неплохо прожить остаток жизни. — Он устроился поудобнее, сев по-турецки и оперевшись спиной на рюкзак. — Хотя допускаю, что времена меняются.

Тейви последовала его примеру, приняв такую же позу. Однако ее колени уперлись в колени Скотта. Она попыталась отодвинуться назад, но помешал рюкзак. Взявшись за щиколотки, она подтянула ноги ближе к себе.

— А что может произойти? — спросила она.

— Очень многое, — раздумчиво ответил он. — Закрытие маршрутов, сокращение доходов, мой возраст, наконец. Я же не смогу до старости лазать по горам. В будущем мне бы хотелось организовать небольшую школу альпинизма и сделать это до того, как перестану быть проводником-инструктором.

— Вероятно, для этого потребуется кругленькая сумма, — цокнула языком Тейви. — А что, если ты используешь…

Лежащие на коленях руки Скотта сжались в кулаки.

— Есть разные способы, но я хочу ориентироваться только на свой заработок. — Он посмотрел на девушку в упор.

— Понимаю, для тебя главное — независимость. — Тейви помолчала. — Неужели ты всегда стремился все делать в одиночку? А что, если… если однажды тебе захочется разделить… — Она запнулась, почувствовав, что у нее запылали щеки.

— Да, возможно. — Он тихонько рассмеялся. От прежнего раздражения не осталось и следа. — Какие-то непредвиденные расходы не отразятся на общих накоплениях, если я решу… расстаться со своим монашеским существованием и вернусь, так сказать, к цивилизованной жизни.

В тесном пространстве палатки становилось все жарче. Тейви ждала, что Скотт откинет полог. Ей показалось, что и он испытывает то же самое.

— Мне никогда не приходилось вести жизнь городского обывателя. Я не просиживал штаны за канцелярским столом, не сдавливал шею галстуком, не соблюдал правил игры, принятых в городах. — Скотт покачал головой. — Я могу жить только здесь, в других условиях погибну. Я готов все делать сам и не зависеть от какого-то повара, который пусть даже и придал бы большую привлекательность турпоходам под моим началом.

— Они и так пользуются успехом, — сказала Тейви, сгорая от желания прикоснуться к руке Скотта.

— Спасибо, — поблагодарил он, не разделяя охватившего ее возбуждения.

В палатке повисло молчание. Звуки ночи стали слышны отчетливей: скрип сосен, шуршание какого-то зверька, расправлявшегося с шишкой.

Тейви прислушивалась к этим звукам, и ей казалось, что она находится в самом центре ночной жизни. Кроме них, она слышала дыхание Скотта, биение своего сердца и собственное учащенное дыхание, вызванное присутствием мужчины. Она избегала встречаться с ним глазами. Уставившись вниз, Тейви обнаружила, что до сих пор не сняла промокшие сандалии.

— Уф, — выдохнула она, стаскивая с ног влажную обувь. — Ноги окоченели. Пора засунуть их в спальный мешок.

Она подумала, что Скотт поймет намек и покинет палатку, хотя в глубине души надеялась совсем на другое.

— Хорошая мысль, — произнес он, не меняя позы. Устремленные на Тейви глаза вспыхнули. Однако тем же ровным голосом он продолжал беседу. — Давай я посмотрю твои потертости.

Что-то в его тоне подсказало ей, что спорить с ним сейчас бесполезно. Она покорно сняла промокшие носки и протянула ногу, чтобы ему было удобнее осмотреть пятку.

Забавно поцокивая, Скотт взял ее за щиколотку и фамильярно хлопнул по животу. От прикосновения к ее ногам Тейви захотелось немедленно завернуться в спальный мешок.

Однако Скотт ее состояния не заметил. Он осторожно снял пластыри, наложенные в прошлый раз.

— К утру все должно зажить. Тем более что ты не собираешься участвовать в наших альпинистских упражнениях. — Он смазал каждую пятку антисептиком. — Сейчас немного пощиплет.

По правде говоря, Тейви было совсем не больно. Она даже засомневалась, что это было то же самое лекарство, что и накануне. Жжение она испытывала только от того, что Скотт держал ее за щиколотку. Когда он закончил манипуляции, она подтянула ноги к груди.

О Боже, она опять теряет контроль над собой. Каждый раз, когда она оказывалась наедине со Скоттом, все чувства ее обострялись. Ей хотелось, чтобы он продолжал прикасаться к ней, даже больше — обнял бы ее.

Она крепче прижала колени к груди.

— Спасибо, Скотт. Вон твой спальный мешок. Извини, тебе опять придется спать на воздухе.

Ответная улыбка Скотта вызвала у нее мурашки. Черт возьми, как сильно он действует на нее. Если бы он чувствовал то же, что и она, он ни за что не оставил бы ее одну.

— Нет проблем, — сказал он, подхватывая узел. — Желаю доброго сна.

Тейви переоделась, залезла в спальный мешок, закрывшись с головой, словно боялась расплескать мысли, которые владели ею. Как могла она позволить своим эмоциям вылиться наружу? Прошло всего два дня, а впереди целых девятнадцать, которые предстоит провести рядом со Скоттом.

Она чувствовала себя как школьница, получившая строгий выговор от учителя за то, что не пожелала хорошо вести себя на уроках.

Подложив кулачок под щеку, Тейви вспомнила, что заставило ее отправиться в горы. Перед глазами встал Ричард Тэпп с его изысканными манерами, облаченный в элегантный костюм, голубую рубашку и клубный галстук. На вечеринке он сразу же поразил ее воображение. Именно таким она представляла себе мужчину, достойного ее внимания. К тому же Ричард был доктором и собирался работать с ее отцом. У Тейви не было и мысли порывать с отчим домом после того, как ей придется изменить свою девичью судьбу. Когда она была маленькой, отец часто брал ее с собой в больницу. Ей нравилось наблюдать, с каким уважением относятся сестры и пациенты к ее любимому папе. Тогда она твердо решила стать врачом. Но, с грехом пополам осилив только первый курс медицинского колледжа, убедилась, что это не ее призвание. Как ни велико было сожаление, она пришла к выводу, что не сможет стать помощницей отцу в его профессии.

Когда на вечеринке она познакомилась с Ричардом и между ними возникла взаимная симпатия, ей показалось, что ее давние мечты о замужестве обретают реальное воплощение. Проведя с Ричардом всего несколько часов, Тейви подумала о том, как было бы чудесно выйти замуж за человека, который будет работать вместе с отцом.

Теперь же все ее мысли были заняты Скоттом. Она думала о нем, как наивная и восторженная девочка. В этих мечтах все слилось воедино: и плотское влечение, и душевное томление. Физическая сила Скотта, его независимое поведение делали его в ее глазах безумно притягательным. Но вместе с тем Тейви понимала: совместная жизнь с ним невозможна — Скотт ни за что не откажется от скитаний по горам и ночевок в палатках. А раз так, то, несмотря на неодолимое влечение, нужно остановиться, взять под контроль свои чувства.

Да, она не школьница. Решения, которые она примет сегодня, сейчас, повлияют на ее дальнейшую жизнь. Она знала, какой жизни ей хотелось, и знала это довольно давно. Она не могла позволить ни Скотту, ни себе разрушить ее планы.

Тейви вздохнула, повернулась набок и постаралась заснуть. После прошлой беспокойной ночи, когда ей мешали и мысли и жесткое ложе, она хотела спокойно отдохнуть. Мысли о Ричарде Тэппе ее не тревожили.

Спала она действительно крепко. Однако на рассвете ее разбудили какие-то звуки, раздававшиеся около палатки. Покидать теплый спальный мешок не хотелось. Протянув руку, она попыталась нащупать сандалии. На прежнем месте их не оказалось. Она выползла из мешка. Ах вот оно что — Скотт повесил сандалии на ребро палатки. За ночь они полностью просохли. Тейви была тронута заботой Скотта. Обувшись, она выкарабкалась наружу и увидела, что инструктор уже возится с плиткой.

Скотт протянул ей кружку с горячим кофе и пригласил пройтись. Дойдя до места, откуда открывался вид на озеро, он уселся на плоский камень.

— У тебя такой вид, словно ты опять не спала, Принцесса, — сказал он, когда она села рядом.

— Напротив… — Она отпила кофе, не имея намерения рассказывать ему о том, что мучило ее. — Я спала как убитая.

— Очень хорошо, — прищурился Скотт, дотронувшись до ее мешков под глазами. — У тебя всегда такие синяки по утрам?

— Послушай, — сказала Тейви, — ты же говорил, что самое замечательное время суток — это рассвет. Грешно пропускать такую красоту. — Она показала пальцем на сверкающую под солнцем поверхность озера. — Очень жаль, что я послушалась Найджела и не взяла с собой этюдник.

— Вообще-то он прав — лишний вес. Но было бы любопытно посмотреть на твои рисунки. Жаль, что ты не увидишь эту красоту зимой, когда здесь особенно красиво.

Тейви удивленно подняла брови.

— Ты и зимой здесь бываешь?

— Круглый год. Нет ничего прекрасней, чем замерзший водопад в солнечный день. Мир вокруг переливается всеми цветами радуги.

— Скажи, зимой менее опасно лазать по горам, чем летом?

— Зимой погода лучше. А вообще-то альпинисты гибнут в любую погоду и в любое время года.

Закинув голову, Тейви долго смотрела на вершину горы, которую Скотт и другие смельчаки будут сегодня штурмовать.

— И зачем ты это делаешь?

— Я люблю это занятие. Когда в первый раз очутился на вершине горы и взглянул вниз, то понял, что преодолел себя. Я… — Скотт запнулся, подыскивая подходящее слово. — Я был просто потрясен величием, которое мне открылось.

— А я высоты боюсь, — призналась Тейви.

— И я тоже.

Тейви вытаращила глаза.

Широко улыбнувшись, Скотт приложил палец к ее губам.

— Все боятся. Поэтому людей и тянет испытать себя.

— Может быть, я попробую вскарабкаться на небольшой холм. Но, чур, не подсматривать за мной.

Ее удивило, как веселое настроение Скотта сразу же испарилось.

— Одной лезть нельзя! В группе есть три человека, которые не рискуют подниматься в горы. Хочешь попробовать — возьми с собой Тима. Он человек опытный. Или отправляйся вместе со всеми.

— Высоко я не полезу, — сказала она. — Я просто попробую, но не хочу, чтобы мне кто-то мешал.

Скотт энергично затряс головой.

— Помнишь, я предупреждал — одной в горах делать нечего. Поняла?

Тейви надулась. Как объяснить, что ей нужно побыть одной, разобраться со своими мыслями, и в первую очередь с мыслями о Скотте?

— По твоей недовольной гримасе видно, что ты все хорошо поняла, — улыбнулся Скотт.

— Думаю, — буркнула она, — пришло время готовить завтрак.

— Ты права, — оживился Скотт. — Хоть сегодня и моя очередь, уверен, что все обрадуются, если за дело возьмешься ты.

Она смерила его сердитым взглядом и направилась к очагу.

— Это не так опасно, как карабкаться по скалам! — крикнул Скотт вдогонку.