Полицейская машина мчалась к больнице соседнего городка.

— Быстрее! — торопил Джон Дэна Корелли. — Боюсь, что она истечет кровью.

— Я еду на предельной скорости, — отозвался Дэн. Лицо его блестело от пота. — В таком тумане не так просто вести машину. Черт возьми!..

— Ты звонил доктору Шалман?

— Она будет ждать нас у входа в отделение неотложной помощи.

— Только давай поскорее! — снова взмолился Джон, в отчаянии от собственного бессилия.

— Я делаю все, что могу, Джонни.

Алекс крепко сжала руку Джона.

— Оставь его, Джон, — сказала она. Ее прекрасное лицо побледнело. — Нам сейчас только не хватало попасть в аварию. Она, конечно, права, но эта кровь…

— Все будет хорошо, — повторял он снова и снова. — С тобой не случилось ничего страшного.

Они оба знали, что это не так, но ложь порой бывает нужнее правды.

— Послушай меня… — проговорила Алекс, когда машина завернула за угол. — Я должна тебе что-то сказать, прямо сейчас.

— Придется подождать, — сказал Джон. — Мы уже на территории больницы.

— Нет! — воскликнула она. — Сейчас, Джон. Я должна немедленно с тобой поговорить.

Взвизгнули тормоза, и машина остановилась.

— Приехали, — сообщил Дэн. — Я пойду за носилками.

Алекс дождалась, когда за ним закроется дверца машины.

— Помнишь, я рассказывала тебе про своего мужа?

Джон кивнул и насторожился: первая фраза не предвещала ничего хорошего.

— Но это еще не все, Джон, — торопливо продолжала Алекс. — Пока мы с ним жили вместе, я никак не могла забеременеть. Целых десять лет у меня ничего не получалось.

— А теперь получилось, — вставил Джон, держась за ее руку, как за спасательный круг. — Ты беременна, Алекс. Ты носишь ребенка.

Ее янтарные глаза наполнились слезами.

— С Гриффином этого не было никогда.

И она рассказала ему про бесконечные визиты к известным специалистам, про безрадостный секс и про мужа, который искал утешения в объятиях многочисленных любовниц, пока его жена спала одна в огромной супружеской кровати.

— Все уже позади, — сказал Джон, когда распахнулась дверь отделения неотложной помощи. — Это только воспоминания, Алекс, частица прошлого.

— Нет, не частица прошлого, Джон. Мы не разведены… — Голос ее сорвался, и она опустила глаза. — У него была любовница, Клэр Брубейкер. Мы переехали в Лондон, чтобы начать там новую жизнь. Муж поклялся мне, что больше не будет встречаться с Клэр. Мы собирались сохранить семью, даже если я никогда не смогу забеременеть. — Алекс горько усмехнулась. — Раньше я часто ходила по магазинам. Это было для меня своего рода развлечение — вернее, лекарство от скуки. Как-то я зашла в «Харродз» купить себе новые брюки. И у соседнего прилавка увидела Клэр. Она оказалась вовсе не в Нью-Йорке, а в Лондоне… и была беременна от Гриффина Уиттикера. — Алекс помолчала. — Муж не стал этого отрицать, напротив, он как будто даже обрадовался возможности похвастаться. Я никогда не забуду его самодовольного взгляда… — Она печально покачала головой. — Этот ребенок очень много для него значил, Джон.

— Вот и носилки, Алекс. Тебе надо в отделение.

— Я должна закончить, — возразила она, — должна все рассказать, чтобы уже больше никогда не вспоминать об этом.

— Ты от него ушла, — подсказал он. — Я все уже понял, Алекс. Ты узнала про ребенка и ушла.

— Я осталась.

Джону стало трудно дышать.

— Осталась?

— Он сказал, что этот ребенок ничего не изменит в наших отношениях.

— И ты поверила?

— А что мне оставалось делать? Мне некуда было идти. Я зависела от него целиком и полностью.

— Но ты все-таки приехала сюда. Значит, передумала. Почему?

Санитар открыл дверцу машины и просунул голову в салон.

— Вы готовы?

— Подождите, — отмахнулась Алекс, в голосе ее прорезались истерические нотки. — Одну минуту!

— Ждать нельзя, — возразил Джон, подавая знак санитару. — Ребенок не может ждать.

На самом же деле он просто не хотел дослушивать ее рассказ.

— Плацента не отошла, — сообщила доктор Шалман.

— Это хорошо? — спросил Джон.

— Очень хорошо. Я хочу сделать сонограмму, а потом обсудим, что делать дальше.

— Ты молодец, малышка, — приободрил Джон Александру, когда доктор Шалман ушла проверять аппаратуру. — Кажется, тебе в конце концов сделают сонограмму, и мы будем точно знать дату родов.

— Клэр Брубейкер не доносила ребенка Гриффина.

Джон заинтересовался:

— Что?

— В октябре у нее был выкидыш. Гриффин пришел домой пьяный… — Она замолчала и судорожно вздохнула, заметив, как под левым глазом у Джона задергался нерв. — Он меня изнасиловал, Джон. Он был пьян и очень расстроен… Я пыталась сопротивляться, но он оказался сильней.

В голове у Джонагудело. Он с трудом воспринимал слова Алекс, но те образы, которые порождал ее рассказ, прочно впечатывались в его сознание. «Я способен на убийство, — думал он, слушая Александру, — Да, я действительно могу убить человека».

— В ту ночь я ушла из дома, — продолжала Алекс. — Взяла свои драгоценности, кое-что из одежды и ушла без оглядки. — Она оставила свое обручальное кольцо на журнальном столике как знак полного разрыва. — О разводе я не думала. Если бы мы стали разводиться, мне пришлось бы снова с ним видеться и говорить, а я этого не хотела. Я хотела лишь одного — свободы, а чтобы ее получить, не нужны никакие бумаги.

Разве могла она ожидать, что влюбится? А уж беременность казалась ей тогда и вовсе невероятной.

— И этим тебя шантажировал Брайан?

Она кивнула. Джон не мог смотреть ей в глаза — столько в них было страдания.

— Брайан пригрозил, что, если я не продам свой дом компании «Игл менеджмент», он позвонит Гриффину и скажет ему, где я.

— Ты могла бы продать ему свой дом — и обезопасить себя таким образом.

— Я думала об этом, — призналась Алекс, — но потом увидела тебя на собрании, Джон. И поняла, как много значит для тебя этот городок и как много ты значишь для него. И тогда я решила не продавать свой дом. Я просто не могла так поступить.

«Я люблю тебя, Джон. Но у меня не хватает мужества об этом сказать».

— Но ведь Гриффин может вернуться в твою жизнь.

— Я люблю этот город. Ему нужно дать второй шанс.

— А твой муж? Ему тоже нужно дать второй шанс?

— Нет, — сказала она тоном, не терпящим возражений, — он этого не заслуживает.

— Мы все уладим, — пообещал Джон и взял ее за руки. — Что бы ни случилось, мы все уладим.

— Джон, — в глазах Алекс блестели слезы, — а если это не твой ребенок?

Вот оно — самое страшное! Скелет в шкафу. Привидение под кроватью. Если Александре предстоит прожить на свете еще полвека, все эти годы она будет молить Бога, чтобы больше никогда и ни у кого не видеть на лице такого горестного выражения. Боль сквозила в каждой его черточке, боль сочилась из глаз, кривила губы…

Секунды растягивались в минуты, а минуты грозили перерасти в часы. Кто-то должен был нарушить это жуткое тягостное молчание.

— Мне очень жаль, — прошептала Алекс. — но я не могла не сказать тебе это.

Он кивнул — как-то вяло, по-стариковски.

— Так вот почему ты все время откладывала сонограмму?

— Да. Но это мои трудности, Джон, — сказала она, глядя ему в глаза. — Если ты сейчас уйдешь и больше никогда не вернешься, я не стану тебя осуждать.

Он уронил голову и закрыл лицо ладонями. Ей хотелось дотронуться до него — погладить по волосам, провести кончиком пальца по уху… Но она сомневалась, что еще имеет на это право. Вновь воцарилась гнетущая тишина. Не в ней ли скрыт ответ, которого она больше всего боится?

— Джон, если ты…

— Я люблю тебя, Алекс.

Алекс замерла. Она, наверное, ослышалась. Приняла желаемое за действительное.

— Ты что-то сказал?

Он поднял голову и заглянул ей в глаза.

— Я сказал, что люблю тебя, Алекс.

Она раскрыла рот, но он поднял руку, заставив ее молчать.

— Я не буду обманывать тебя и говорить, что мне все равно, чьего ребенка ты носишь, но это ничего не меняет. Я люблю тебя — люблю с того утра, как впервые увидел на пороге кафе в том длинном черном плаще… — Голос его сорвался, он откашлялся. — Я больше не хотел влюбляться и даже не думал, что такое возможно. Но появилась ты, и я… — Он махнул рукой. — И вот мы вместе.

Слезы катились по щекам Александры.

— И вот мы вместе, — эхом отозвалась она. — Я не хочу терять этого ребенка, Джон. Как бы там ни было, я должна его родить.

— Да, — кивнул он, — я тебя понимаю.

— Это ты сейчас так говоришь, а если доктор Шалман сообщит нам, что я забеременела в октябре? Ты уверен, что и тогда будешь чувствовать то же самое?

И снова это жуткое молчание.

— Да, уверен, — сказал он наконец. — Ведь это твой ребенок, а я люблю тебя, значит — и его тоже. Даже если бы мы встретились два года спустя, я любил бы твоего ребенка как своего собственного.

Когда санитар покатил ее в процедурную на сонограмму, она повторяла про себя слова Джона — это был ее невидимый талисман. Джон шел рядом с каталкой и держал Алекс за руку.

Доктор Шалман начала описывать предстоящую процедуру, но Алекс почти не слушала — мысли ее были далеко. Пока ей на живот накладывали гель и подводили датчики, она думала о том, что Брайан наверняка уже связался с Гриффином и сообщил, где скрывается его беглянка жена. Что будет делать Гриффин с этой информацией — остается только гадать.

Вокруг нее велись разговоры, и Алекс улавливала обрывки фраз.

— Вон там… передвиньте тот датчик… еще немного геля… так, хорошо… готово… Вы смотрите, Алекс?

Джон перевел взгляд на монитор, и лицо его озарилось улыбкой.

— О Боже! — выдохнула Алекс, когда поняла, что изображено на экране. — Ребенок!

Крохотные ручки, крохотные ножки, очаровательный изгиб младенческой спинки…

Александра еще крепче сжала руку Джона.

— Ты видишь?! — воскликнула она. — Это же настоящее чудо!

Джон нагнулся и поцеловал ее в губы.

— Да, — согласился он, — ребенок — это всегда чудо.

Доктор Шалман внимательно смотрела на монитор, обмениваясь мнениями с лаборанткой и записывая свои замечания на портативный магнитофон.

— Какой у вас стыдливый ребенок! — засмеялась она. — Я не могу сказать, кто это — мальчик или девочка.

— Мне все равно, — откликнулась Алекс. По щекам ее струились счастливые слезы. — Ребенок здоровый?

— Да, все в порядке, — заверила доктор, — но мне кажется, вам не мешает немного отдохнуть — несколько дней полежать в постели. Мы будем вас наблюдать.

— Когда ей рожать? — спросил Джон.

— Ах да, конечно… — Доктор заглянула в свои записи. — Думаю, этот младенец появится на свет как раз ко Дню труда.

— Вы не ошиблись? — спросила Алекс. — А когда он был зачат?

— Ваше предположение насчет Дня благодарения близко к истине, но, по-моему, начало декабря все же будет вернее.

— Вы уверены? — спросила Алекс с сильно бьющимся сердцем. — Это точно?

— Настолько, насколько я могу сориентироваться в сроках без менструального графика.

— А не могло зачатие произойти в октябре?

— Нет, исключено.

Алекс взглянула на Джона и увидела в его глазах свое будущее — дни, месяцы и годы счастливой семейной жизни.

Все женщины мечтают о счастье, но для одних счастье — это драгоценности, для других — шикарные платья, а для третьих — дружная семья. Что касается Александры, то она наконец обрела свое счастье.

Джон снова поцеловал ее.

— Это твой ребенок, — шепнула она.

Его доброта, сила и мужество — все это перейдет к ребенку, которого она носит и который объединит их в одну семью.

— Наш ребенок, — уточнил он.

— Я люблю тебя.

Признание далось ей с трудом. Гораздо легче было бы выразить свои чувства действием. Но она знала: ему нужно услышать эти три слова, а ей нужно их сказать.

— Я так тебя люблю, Джон, что даже страшно. Я не могу представить свою жизнь без тебя.

Он посмотрел на нее в упор:

— Если ты так сильно меня любишь, тогда выходи за меня замуж.

Разумеется, они оба знали ответ.

До тех пор, пока Алекс не разведется с Гриффином, ни о какой свадьбе не могло быть и речи.

Она провела в больнице четыре дня. За это время у нее в палате перебывал чуть ли не весь Си-Гейт. Люди интересовались ее самочувствием и желали здоровья. Ди знала, что у подруги нет медицинской страховки. Она собрала деньги в кафе и подарила Александре чек. Этот жест тронул Алекс до глубины души.

— Только не думай, что я поступаю так из добрых побуждений, — заявила Ди с напускной суровостью, — просто я заинтересована, чтобы ты как можно скорее вернулась в «Старлайт».

— Мне и самой не терпится, — откликнулась Алекс. — Веришь ли — прошло всего два дня, а я уже по всем вам соскучилась!

— Почему бы и не поверить? — усмехнулась Ди. — Я, например, до сих пор верю в Санта-Клауса.

После той ночи в порту, когда Брайан Галлахер был разоблачен как глава компании «Игл менеджмент», движение по спасению Си-Гейта переросло в грандиозную акцию. Брайан нарушил неписаный закон, и граждане не могли это стерпеть: Салли расторгла договор о продаже магазина, а Рич с женой пошли к юристу хлопотать об отмене сделки. Ходили слухи, что остальные совладельцы компании «Игл менеджмент» изменили свое мнение о Си-Гейте и стали искать в качестве объекта для строительства другой приморский городок.

— Пока еще многое неясно, — сказала Ди, — но дела у всех наконец-то пошли в гору.

«Это все Джон, — с гордостью думала Алекс. — Городок остался жив благодаря его страстному напору, настойчивости и мужеству».

— Ну и когда же свадьба? — спросила Ди. — Люди опять заключают пари. Салли ставит на Четвертое июля, а Винс — на День памяти.

— Ты ведь знаешь, — ответила Алекс, — сначала я должна получить развод.

— Так получи его.

— Это не так-то просто. — Последние три дня Алекс провела в ожидании телефонного звонка и каждый раз, поднимая трубку, боялась услышать вежливо-осуждающий голос Гриффина. — Брайан должен был ему позвонить.

— Ты выставила его на посмешище, — заметила Ди. — Сделки в Си-Гейте летят к чертям, так что у Брайана сейчас хватает других забот.

Да, но она не может ждать вечно!

— Ладно. — Алекс потянулась к телефону, стоявшему на тумбочке у больничной кровати. — Я сама ему позвоню.

— А стоит ли? — усомнилась Ди. — Может, будет лучше, если ему позвонит адвокат по бракоразводным делам? В таких вопросах не надо пороть горячку.

Но Алекс уже нажала кнопку и вышла на междугородную линию. Потом набрала код Англии и Лондона.

— Я ничего не вложила в этот брак, — сказала она, — и не хочу ничего забирать, кроме своей свободы. Но я должна обрубить концы — раз и навсегда.

Секретарша сообщила, что Гриффин уехал из города по делам и неизвестно когда вернется.

— Ну ладно, я пошла. Отдыхай. — Ди встала. — Вот приедешь домой, тогда как следует все и обдумаешь.

— Я уже завтра буду дома, — подхватила Алекс. — А в понедельник выйду на работу.

— Куда ты торопишься? Не волнуйся, «Старлайт» от тебя никуда не денется.

Алекс улыбнулась. Именно это и нравилось ей в Си-Гейте больше всего: здесь всегда можно было положиться на друзей.

После ухода Ди Алекс не спалось. Джон был занят в порту — ремонтировал «Пустельгу», чтобы на выходные выйти рыбачить в Чесапикский залив. Он придет только вечером. Чем же заняться? Она терпеть не могла днем смотреть телевизор.

Определенность — вот чего ей не хватало. Скорее бы начать новую жизнь — выйти замуж за Джона, встать к алтарю и перед лицом Господа Бога произнести прекрасную клятву супружеской верности…

— Здравствуй, Александра.

Алекс повернулась к двери:

— Гриффин!

Она узнала его костюм — он стоил почти столько же, сколько новая крыша в ее доме.

Гриффин прошел в палату.

— Я мог бы и позвонить, но некоторые вопросы лучше решать при личной встрече.

Джон ушел из порта около четырех часов. Он еще не до конца починил «Пустельгу», но не мог устоять против желания поскорее увидеться с Алекс — хотя бы на несколько минут. В половине пятого он был уже вохче больницы и размашисто шагал через стоянку к крыльцу. По дороге он столкнулся с Ди, которая как раз собиралась сесть в свою машину.

— Вы только взгляните на него! — воскликнула она, покачав головой. — Такой влюбленный, аж противно!

Джон усмехнулся и дернул ее за рыжий локон.

— Теперь твоя очередь, — сказал он. — Вы с Сэмом — отличная пара.

— Не будем загадывать наперед. — Ди обняла Джона. — Давно я не видела на твоем лице такой счастливой улыбки.

— Я и сам удивлен, — признался он старой подруге. — Пожалуй, мой пример доказывает, что в этом мире нет ничего невозможного.

Они немного поболтали про Марка и Эдди. Потом Джон сказал, что ему надо идти к Алекс.

— Когда я уходила, в коридоре меня остановил какой-то шикарный тип, — сказала Ди. — Он спросил, в какой палате лежит Алекс.

— Шикарный тип?

Ди наморщила носик.

— Ну, знаешь, такой холеный — одет с иголочки… в общем, не чета всем нам.

Джон пустился бежать. Он не стал дожидаться лифта и взлетел на третий этаж, перепрыгивая через ступеньку. Значит, Брайан все-таки осуществил свою угрозу, и Гриффин Уиттикер приехал, чтобы забрать свою жену! Дежурная сестра в изумлении выпучила глаза, когда Джон пронесся мимо нее к палате Алекс. Но он думал лишь об одном — о последней ночи, проведенной Александрой в доме Уиттикера, и глаза его застилала красная пелена ярости. Ему хотелось придушить этого негодяя голыми руками — отомстить за то, что он с ней сделал.

Джон влетел в палату без стука, настежь распахнув дверь. Алекс сидела на краю кровати со стаканом апельсинового сока в руке.

— Джон? — Лицо ее озарилось улыбкой. — Я не ждала тебя так рано.

— Где Уиттикер? — спросил он, переступив порог.

— Ты опоздал. — Она жестом показала, чтобы он сел рядом. — Уиттикер уже ушел.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Алекс еще шире улыбнулась. — Я в полном порядке.

Переход от гнева к умиротворению был слишком неожиданным и дался Джону нелегко.

— Он пробыл недолго…

— А ему и не надо было долго здесь торчать. Мы с ним довольно быстро обо всем договорились. — Алекс встретилась с ним взглядом. — Я не нужна ему, Джон. Я свободна.

Джону потребовалась всего секунда, чтобы осмыслить эти слова, и все же он не совсем поверил.

— Так ты свободна?

— У него есть новая беременная любовница. Гриффин хочет на ней жениться, а я со своим животом очень его стесняю. Он хочет, чтобы я как можно скорее ушла из его жизни.

— Он даст тебе развод?

— Со скоростью света. — Алекс казалась немного смущенной. — Помнишь, я говорила, что ушла от Гриффина, не взяв у него ни цента?

Он кивнул.

— Как видно, его замучила совесть, и он сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться. Через шесть месяцев я стану свободной женщиной, и у меня появятся деньги на то, чтобы вместе с Ди открыть свое дело — обслуживание банкетов.

— Вместе с Ди?

— Мы с ней составим отличную команду. Она будет вести бухгалтерию, а я — готовить еду. Когда я жила с Гриф-фином, мне приходилось во всем от него зависеть. Это слишком большая жертва, Джон.

— И что же? — спросил он с сомнением в голосе, опасаясь, что Алекс вообще разочаровалась в супружеской жизни.

— А то, что теперь я другой человек. Я убедилась в собственных возможностях и поняла: я вовсе не так беспомощна, как думала раньше, будучи женой Гриффина. Мне вполне по силам преодолеть едва ли не все в жизни.

— Ну и как же нам быть?

— Пожениться. Если ты, конечно, опять попросишь моей руки.

Он заглянул ей в глаза:

— Я прошу твоей руки.

— И я отвечаю: «Да».

Алекс положила его руку на свой живот, и Джон почувствовал, как их ребенок сильно толкнулся ему в ладонь. Он уже не верил, что когда-нибудь вновь испытает такое полное счастье.

Всего одно коротенькое слово — и родилась новая семья.