По прибытию в Париж, Таньги снял комнату в непосредственной близости от монастыря Бернардинцев. Там он и оставил виконта де Монтескью, предварительно снабдив его всеми необходимыми наставлениями и некоторой суммой денег, которые пришлись весьма кстати. Виконт бедствовал. Он признался в своей нищете с таким высокомерным видом, что Таньги невольно восхитился самообладанием молодого человека. Дорога до Парижа несколько сблизила их. Отчасти, Таньги посвятил спутника в свои планы. В ответ он получил обещание виконта, который обязался помогать ему в любом начинание. Виконт и близко не представлял, чем рискует, давая такое обещание. Однако Таньги счёл преждевременным посвящать его в свои дела. Вначале, он должен убедиться, насколько он может доверять виконту. Хотя, тот уже вызывал симпатию своей непосредственностью и прямотой. Редкие качества для провинциального гасконца. Итак, оставив своего нового друга, Таньги со всей возможной скоростью поспешил во дворец. Прибыв туда, Таньги узнал, что король отправился осматривать новую аллею, построенную в самом большом дворцовом саду. Таньги, не долго думая, поспешил в сад. Король действительно осматривал новую аллею. Аллея имела форму полукруга. Вокруг уютных дорожек были насажены цветники. Некоторые из них были привезены из других стран. Мсье Вианвиль, чей труд созерцал в данную минуту король, с упоением рассказывал о каждом из цветников. Описывал трудности, которые пришлось преодолеть, доставляя их в Париж. Следом за ними шли около четырёх десятков роскошно наряжённых придворных. Нет-нет,…да и раздавались восторженные похвалы в адрес мсье, устроившему эту аллею. И это всего лишь потому, что король позволил себе похвалить его. Это произошло в самом начале. Но с того времени, король больше не произнёс ни единого слова. Более того, на его лице появилось недовольное выражение. Придворные, шедшие позади короля, не замечали этих перемен. А мсье Вианвиль был так занят собственным гением, что не замечал ничего вокруг себя. Так как говорили мало и в основном очень тихо, громкий голос Таньги отчётливо донёсся до придворных и пронёсся дальше, достигнув слуха короля.

— Проклятье на голову твоей матушки, Карл,…зачем тебе нужна эта уродливая аллея? Ни один уважающий себя дворянин не станет по ней прогуливаться. Мне любопытно, во сколько она тебе обошлась?

Придворные остановились. Многие из них с неприязнью следили за приближением Таньги. А двое с откровенной ненавистью. Это были маркиз Д,Орже и Терагон де Савье. Оба ненавидели Таньги, и тому это было прекрасно известно. Что не помешало ему пройти мимо своих врагов с приветливой улыбкой. Король так же остановился и с хмурым видом следил за приближением Таньги. Он даже не удосужился взглянуть в сторону почтенного мсье Вианвиля. А ведь тот находился в полуобморочном состоянии и с такой надеждой поглядывал на короля. По всей видимости, почтенный мэтр надеялся, что король возразит, однако…его чаяниям не суждено было сбыться.

— Как же спокойно я чувствовал себя весь этот месяц, — пробормотал король себе под нос.

Таньги остановился в двух шагах от короля и, не снимая шляпы, не приветствуя его, повторил свой вопрос:

— Так во сколько же?

— Семьсот пистолей! — ответил король с хмурым видом.

— Семьсот пистолей? — Таньги аж присвистнул, но тут же насмешливо улыбнулся и произнёс: — Так тебе придётся доплатить ещё двести.

— Для чего? — не понял король.

— Для того чтобы её снесли. Хотя если поразмыслить хорошенько…может эта и неплохая мысль. Во всяком случае, эта аллея вполне достойна шутов, которые тебя окружают.

Король расхохотался, услышав эти слова. Он сразу же пришёл в отличное настроение. От него укрылось то, что заметил Таньги. Де Савье порывался подойти к нему, но его остановил Д,Орже. Таньги отметил про себя эту маленькую деталь. Все знали, как к нему относится король. Зная это, никто не решился бы открыто бросить ему вызов. А такое положение дел, не могло не вызывать настороженности у Таньги. Он всегда говорил то, что приходило на ум. Но при этом внимательно следил за поведением окружающих. Именно это качество много раз спасало ему жизнь. И сейчас, он нутром почувствовал, что должен опасаться этих двоих.

— Карл, позволь я тебе покажу другую аллею! А все остальные могут наслаждаться красотами этой, — добавил Таньги и недолго думая, подхватил короля под руку и повёл за собой. Король не сопротивлялся. Понимая, что Таньги есть, что ему сказать наедине. Когда они отошли на достаточное расстояние, Таньги остановился. Король остановился вслед за ним и коротко спросил:

— Что графиня?

Прежде чем ответить, Таньги оглянулся вокруг. Особенно тщательно он смотрел на деревья, растущие в непосредственной близости от места, на котором они остановились. Не заметив ничего подозрительного, он повернулся лицом к королю и ответил:

— Ничего, Карл. Ровным счётом ничего. Всё так, как мы и предполагали. Графиня считает герцога Бургундского своим врагом и с тем же упорством лелеет мечту о мести.

Король побагровел от гнева, услышав слова Таньги.

— Если она только посмеет причинить ему вред, я накажу её!

Таньги махнул рукой, словно эта тема являлась совершенно незначительной.

— Ей не под силу причинить ему вред. Ты это знаешь не хуже меня. Герцог Бургундский никогда не был так могущественен как сейчас. Даже тебе не сравниться с ним, Карл.

— Тут ты прав, — не мог не согласиться король, — у него всё есть. Ему ничего не нужно. Вероятно, нам вообще не следует его опасаться.

— Э…Карл,…а вот здесь ты уже неправ, — возразил Таньги, — нам всем следует чего-то да опасаться. И в особенности это касается людей, которым ничего не нужно.

— Не говори загадками Таньги, — раздражённо произнёс король.

— Ты всегда страдал приступами…глупости! — как ни в чём ни бывало, заметил Таньги. Чем вызвал на себя угрожающий взгляд. Не обращая внимания на перемены, происходящие с королём, он, как ни в чём ни бывало, продолжал развивать свою мысль. — Посуди сам, Карл. Герцог Бургундский могущественнее тебя. Он гораздо богаче тебя. Он всё ещё не признал в тебе своего сюзерена, хотя и считается твоим вассалом. Так зачем ему помогать тебе? Ты полагаешь, он настолько глуп, что не понимает простой истины? А именно что, покончив с англичанами, ты принудишь его к повиновению. Ведь тогда ты станешь гораздо могущественнее. Пока Англия ведёт военные действия во Франции, на его стороне все преимущества. Ты нуждаешься в нём. Но как только они уйдут, всё может измениться в худшую для него сторону. Если конечно герцог не собирается помочь тебе из благих соображений. Если ты допускаешь мысль, что он помогает тебе только для того, чтобы стать твоим вассалом,…то есть сделать то, чего он не желал делать все эти годы, тогда…всё становится на свои места, и ты можешь полностью положиться на герцога.

— Ты прав, Таньги, — вынужден был признать король после долгого размышления, — этот человек никогда не смирится с моей властью. Его желание заключить со мной союз против англичан, никак не вяжется со всем остальным поведением герцога. Однако…в таком случае возникает закономерный вопрос. Почему герцог Бургундский решил помочь мне?

— Вот теперь ты на правильном пути, — Таньги одобрительно покачал головой.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что скоро мы узнаем ответ на этот вопрос. А пока у меня есть лишь предположения в достоверности, которых ещё придётся убедиться. Дождёмся приезда герцога, и уж потом будем решать, насколько плохо обстоят твои дела.

— Мы опять пришли к тому же выводу, — подытожил король, — по всей видимости, мне действительно стоит опасаться герцога Бургундского.

— Именно. Кстати, как обстоят дела с пищей? — спросил Таньги. — Ты не послушал моего совета, и сам назначил людей.

— Моей пищей занимаются преданные люди. Я в них уверен!

— Хорошо. Я проверю этих людей. А пока…ещё один совет. Тебе следует поменьше купаться, Карл.

— Поменьше купаться? — король с нескрываемым удивлением посмотрел на Таньги. — Что значат твои слова, Таньги?

— Сколько раз в месяц ты купаешься, Карл? — вместо ответа спросил Таньги.

— Да я каждый день купаюсь…

Таньги поскрёб по привычке затылок и уж потом изрёк:

— Теперь придётся купаться не так часто. Скажем…один раз в неделю.

— Да ты не в себе, Таньги, — вырвалось у короля, — я не буду ходить грязным перед придворными.

— У тебя есть выбор, Карл. Ты можешь ходить грязным перед придворными, или лежать… мёртвым. Выбирай то, что тебе больше по душе!

— Вот как… — король побледнел, услышав эти слова, — меня хотят отравить?

— Я всего лишь видел дурной сон, Карл, — как ни в чём ни бывало, ответил Таньги. — Тебе известно, что я человек суеверный и верю в подобные приметы. Кстати сказать, мои сны часто принимали вполне реальные очертания. Так что послушайся моего совета, Карл. Воздержись на время от купания. А я тем временем постараюсь выяснить, как обстоят дела с моим сном.

— И у кого ты собираешься это выяснить?

— Есть сведущие люди, — уклончиво ответил Таньги. — У меня такое чувство, что очень скоро, они мне расскажут небезынтересные вещи. А пока я должен оставить тебя, Карл. Видишь ли, я долго отсутствовал. У меня появились неотложные дела.

— Ты меня снова покидаешь? — король не мог скрыть разочарования.

— До завтрашнего дня, Карл. Поверь, мой сон стоит этих усилий!

Сказав эти слова, Таньги повернулся и зашагал обратно к дворцу. Постояв некоторое время, король тяжело вздохнул и направился за ним следом. Таньги быстро исчез. А король так и не дошёл до придворных. На глаза ему попалась уютная скамеечка под раскидистыми ветвями огромного дерева. Именно на ней сидела…Жанна — его любимая дочь. Недолго думая, король отправился прямиком к ней. Он подошёл совсем близко, но дочь не замечала его присутствия. Её взгляд был устремлён далеко ввысь. На прелестном лице застыло мечтательное выражение. Король некоторое время молча наблюдал за ней, а потом негромко произнёс:

— Боюсь, у меня не так много времени для того, чтобы ждать, пока ты снизойдёшь до разговора со мной!

Заслышав голос, Жанна вздрогнула и быстро обернулась. Заметив отца, она поспешно поднялась с места и присела в реверансе. Король подошёл к ней вплотную и шутливо заметил:

— Дитя моё, позволь заметить,…тебя всё ещё нет рядом со мной. Будь осторожна, ибо мечтание, равно как и глупость, первые признаки влюблённости.

Король засмеялся, полагая, что шутка получилась весьма неплохой. Однако расстроенное лицо дочери говорило об обратном. Король предложил руку дочери. Она оперлась об неё, и они медленно пошли вдоль аллеи по живописной тропинке мимо цветущих деревьев.

— Ваше величество действительно любит меня? — неожиданно спросила Жанна.

— Ты сомневаешься? — в голосе короля послышалось лёгкое удивление. — Я давал повод?

— Нет, нет, — поспешно возразила Жанна. Она немного замялась, но потом всё же решилась задать ещё один вопрос: — Могли бы вы выполнить мою просьбу?

— Всё, что только в моих силах! — пообещал король.

— Вы бы могли выдать меня замуж…по моему желанию?

— И каково твоё желание? Почему ты задаёшь мне этот вопрос?

— Да так…ваше величество…я подумала…просто пришла мысль, что я могла бы влюбиться в…простого дворянина. Вы бы не отказали мне, если…

— Отказал бы, дитя моё. Любовь — это роскошь. И нам она не по карману.

— А как же ваша любовь к матушке? — Жанна не смогла удержаться от язвительного вопроса. — Или всё что ваше величество рассказывали — неправда?

Король тяжело вздохнул и, бросив на дочь мягкий взгляд, ответил:

— В нашем случае интересы королевства совпали с нашими желаниями. Это редкое исключение. Если ты полюбишь человека знатного и могущественного, я не стану возражать против такого брака.

— Значит, я никого не смогу полюбить, — печально вымолвила принцесса.

— Почему же, — возразил король, — полюбить ты можешь кого угодно, однако выйдешь замуж за того, кого укажу тебе я.

— Это несправедливо, — вырвалось у Жанны.

— Справедливость ещё большая роскошь. Во всяком случае, в таком тонком вопросе как брак. Поговорим лучше о другом, — король сменил тему и спросил о событиях, что имело место после её возвращения из Испании. — Я слышал, будто некто дерзнул оскорбить мою дорогую дочь, — добавил он и сразу же спросил, насколько эти слухи соответствуют действительности.

— Ложь. Ничего такого и в помине не было, — последовал излишне резкий ответ. Жанна по непонятной причине слишком близко к сердцу приняла слова короля, чем вызвала его удивлённый взгляд. Но она не замечала этого взгляда, и продолжала говорить: — Я сама вызвала его на ссору. Он ни в чём не был виноват. Кстати сказать, те двое, которые сопровождали меня, совсем не умеют фехтовать. Он уложил их, прежде чем я успела приструнить его.

— Так он тебя всё же…задел? Чем же? Словами или поведением?

— Вы не слушаете меня, — слегка раздражённо ответила Жанна, — это я была виноватой в ссоре.

— Впервые слышу подобные слова! — пробормотал король. — Прежде всегда были виноваты другие.

— А он даже ничего сказал. Почти ничего, — поправилась Жанна. Тот факт, что она не услышала его слова, слегка насторожил короля. Он слегка скосил взгляд, будто бы наблюдая за лебедями, что мирно плыли по озеру, а на самом деле следил за дочерью. Король видел, что она возбуждена.

— А потом, потом появились странные люди. Целый отряд. Все они были вооружены. Они набросились на него и хотели убить. Но он…он дрался как…даже не знаю с кем сравнивать. Его шпага мелькала с непостижимой быстротой. Противники валились один за другим. Я никогда не видела такого храбреца. Никто не умеет фехтовать как он. Даже тебе это не под силу. Он в одиночку разгромил весь отряд…

— И сколько их было? — не скрывая сарказма, поинтересовался король.

— Я насчитала не менее двадцати человек!

— Не больше и не меньше! — король расхохотался. — Дитя моё, у тебя прежде не наблюдалось склонность к преувеличениям. Ничего такого не могло быть, ибо это невозможно.

— Но всё так и было, — с обидой глядя на смеющегося короля, произнесла Жанна.

— И каков из себя этот храбрец? — перестав смеяться, поинтересовался король.

— Каков из себя? — у Жанны на лице появилось прежнее мечтательное выражение. — Он красив…очень красив. У него голубые глаза. Тонкие губы…черты лица…удивительные и очень правильные. Волосы слегка волнистые. Сложён великолепно, но одежда совсем ему не подходит…

— Достаточно, — прервал её король с непонятной улыбкой, — теперь понятно, чей образ ты высматривала в облаках. Понятен и смысл твоих вопросов.

Король остановился и, взяв Жанну за плечи, повернул лицом к себе.

— Забудь об этом. Забудь даже имя этого человека. Помни только об одном — ты дочь короля Франции. Ты — принцесса крови, — король поцеловал дочь в лоб и, оставив, ушёл. Она присела в реверансе, провожая его уход, и находясь в таком положение, тихо прошептала:

— Забыть его имя? Как можно забыть то, что тебе неведомо!