— Я виноват, я…я виноват в её смерти! Будь я проклят! Будь проклят король!

Крик Жана не слышал никто, кроме него самого. Он мчался во весь опор, внушая своим видом ужас всем, кто только попадался на пути. Повозки и путники, испуганно шарахались в сторону, освобождая путь всаднику с безумным обликом. После того, они ещё долго стояли и смотрели ему вслед, пытаясь осознать, кого именно им довелось увидеть. Жан же не видел никого. Он не слышал ничего, кроме собственной вины. Он гнал и гнал коня вперёд, не понимая, куда он мчится и зачем. Так продолжалось до тех пор, пока впереди не замаячили городские стены Бретиньи. Не задумываясь над тем, что он собирается сделать, Жан повернул коня в сторону ворот. А перед воротами скопились повозки и толпы людей. Стражники зевали, лениво оглядывая людей, которые вступали в город. Гораздо больше времени отнимали повозки. Их останавливали и тщательно досматривали. После чего сборщик податей тут же требовал от хозяина повозки определённой платы. Именно по причине этого, попасть в город представлялось чрезвычайно затруднительно. Слишком медлительно действовали стражники. И, по всей видимости, они и не собирались менять заведённую привычку. Они не стали делать этого даже тогда, когда увидели, что к воротам быстро приближается одинокий всадник. Двое стражников пристально наблюдали за его приближением. Заметив, что всадник вплотную приблизился к толпе, один из них с некоторым беспокойством произнёс:

— Пора бы ему остановиться, если…он не хочет перескочить через людей,…чума унеси этого человека, — с досадой вырвалось у стражника, когда он увидел, что всадник стал буквально прокладывать себе путь сквозь толпу. Мощная грудь коня таранила толпу, разделяя её на две части. Раздались вопли. Люди испуганно закричали и начали разбегаться в разные стороны, спасаясь от неожиданного натиска. Не обращая внимания на стенания и вопли, всадник рвался к воротам. Услышав крики, возле ворот появился начальник стражи, седовласый мужчина в доспехах. Увидев происходящее, он нахмурился, а вслед за этим встал посреди ворот, дожидаясь подхода всадника, которого, по всей видимости, ничего не волновало. А вот, наконец, и он. Начальник стражи поднял руку, преграждая ему путь, и зычным голосом закричал:

— Именем короля, приказываю остановиться!

Эти слова вызвали у Жана неуправляемую ярость. Он вытащил из ножен саблю и, размахнувшись, нанёс удар по лицу человека преградившего ему путь. Тот, издав хрип, рухнуло замертво на землю. Все, — и стражники, и люди, — находившиеся рядом с воротами…оцепенели, увидев это действие. А Жан…остановил коня и с налитыми кровью глазами следил за происходящим. Ещё мгновение…и он рванул коня, обрушиваясь на стражников. Раздались запоздалые крики.

— К оружию…к оружию…

Стражники забегали вокруг всадника, пытаясь достать его копьем или саблей. Казалось, всадник только и хотел этого. Он с непостижимой для ума дерзостью бросал коня навстречу таким ударам и раз за разом выходил из поединков победителем, оставляя после своей атаки мёртвые тела. Расправившись со стражей у ворот, Жан остановил коня, а в следующее мгновение спрыгнул на землю и помчался в сторону лестницы. Она находилась справа от ворот и вела наверх, на крепостные стены. Там уже появлялись новые стражники. Один из них бросился сверху вниз на Жана. Уклонившись, он просто ударил его рукой и сбросил на ступени. Стражник, падая, ударился головой, но Жана его участь ничуть не волновала. Он поднялся на стены, и здесь началась настоящая бойня. Привлечённые шумом, один за другим выскакивали полусонные стражники и попадали в руки разъяренного Жана. Он убивал и убивал. Он дрался с таким безумным упорством, с таким отчаянием и с таким ожесточением, что внушал ужас всем, кто находился в пределах видимости кипящей битвы. Иначе и назвать нельзя. Несколько десятков человек против одного. Однако использовать подавляюще превосходство стражникам никак не удавалось. Больше того, их ряды редели. А Жан никак не мог остановиться. Он даже не желал отступать. Столкнувшись лицом к лицу с четырьмя противниками, он не только не отступил, ища выгодную позицию, чего и ожидали от него противники, но и атаковал.

«Вперёд! Только вперёд!» — сверлила настойчивая мысль голову Жана. Ту боль, что гнездилась в его душе, могла искоренить лишь смерть. И он искал ей. Он искал смерть, бросая вызов всем и всему, что оказывалось в пределах досягаемости его сабли. Удары сыпались постоянно. Он бегал, прыгал, уворачивался…и снова наносил смертельные удары. Снова и снова, он перемещался вдоль крепостных башен и остроконечных зубьев усеянных на верхушке стены. И снова бился, сражался и убивал. Никто не знал, сколько именно продолжалось это безумие. Но вот начали раздаваться крики полные ужаса…

— Дьявол…это дьявол во плоти!

Жан на мгновение остановился и огляделся вокруг себя мутными от переполнявшей ярости глазами. Он стоял в луже крови. Вокруг него лежали мёртвые тела. Живых рядом с ним никого не осталось. Ни одного человека. Его взгляд выхватил нескольких стражников, которые торопливо спускались по лестнице. Жан ринулся за ними. Когда он спустился вниз, те во всю прыть бежали по улице вдоль города. Возле ворот не осталось никого. Все куда-то исчезли. Жан бросился к коню и вскочил в седло, а в следующее мгновение погнался за стражниками. Он начал их быстро настигать. Заметив погоню, один из стражников свернул с улицы и бросился в двери дома, едва не сбив при этом какого-то человека. Тот лишь с ярко выраженным удивлением проследил за исчезнувшем в двери стражником. Но уже в следующее мгновение ему довелось испытать настоящий страх. Его едва не сбил всадник. Всадник влетел в распахнутые двери. Порядка полутора десятка посетителей харчевни оцепенели от ужаса, когда увидели всадника с почерневшим лицом и с саблей в руках. Они смотрели то на стражника, который пытался укрыться в харчевне, то на всадника. Молчание продолжалось недолго. Все посетители с криками вскочили со своих мест, когда мощная грудь коня стала буквально разносить столы, расчищая путь к стражнику. Несчастный пытался укрыться, но так и не смог найти безопасного места. Ещё несколько коротких мгновений и грудь коня сбила его с ног. Стражник, издавая крик боли, упал на пол. Жан приподнял коня в воздух, а затем принудил его топтать копытами жертву. Из его груди вырвался крик безумной ярости:

— Будь ты проклят, король! Будь проклят! Я убью тебя! Я убью всё, что тебя окружает! Всех убью! Никакой пощады! Умри… — в бешенстве заорал Жан лежавшему без сознания стражнику. Оставив его лежать в крови, он рванул коня и вылетел на улицу. А люди, которым довелось стать свидетелями этой сцены, только и могли, что с глубоким ужасом смотреть на дверь, в которой исчез этот ужасный человек. И на несчастного стражника, который более не подавал признаков жизни. А Жан ничего не видел. Ярость его ослепила. Он стал метаться по городу в поисках королевских воинов. По городу с огромной быстротой стал распространяться слух. Из уст в уста передавалась весть о том, что в городе появился дьявол. И он собирается поглотить все их души. Улицы города опустели. Люди затаились в своих домах. Они каждый раз вздрагивали, когда до них доносился яростный рык:

— Я убью тебя, Валуа! Я уничтожу весь твой род!

Д,Арманьяки, сопровождаемые Таньги, Ле Крусто и Капелюшем, вступали в Бретиньи. Они остановились едва въехали за ворота. Вид мёртвых тел их буквально потряс. Они были повсюду. На земле, лестнице, висели на зубьях крепостной стены или просто валялись вдоль них. Повсюду была заметна кровь.

— Что, чёрт побери, здесь произошло? — испытывая глубочайшее смятенье, прошептал Таньги, оглядываясь вокруг себя. О том же самом думали и все остальные. Всеми владело смятение. Люди были удручены увиденным. Они всё ещё не хотели верить в случившееся. Следовало понять, что именно здесь произошло. По этой причине, все двинулись дальше. Направляясь по улице, они не могли не заметить, что вокруг не было видно ни одного человека. Казалось, весь город в одночасье исчез. Испарился. Они около получаса бродили по городу, всюду натыкаясь на мёртвые тела. Все они носили королевские цвета. Таньги мрачнел с каждым мгновением. Ле Крусто и, в особенности Капелюш, не спускали с него глаз. Они особенно напряглись, когда недалеко от них, с соседней улицы раздался дикий рык:

— Валуа, ты подохнешь, как бродячая собака. Я даже помолиться не дам над твоим мерзким телом!

Не успели отзвучать эти слова, как появился и сам Жан. Он выехал прямо им навстречу. Все застыли, глядя на его почерневшее лицо с безумным взглядом. А больше всего их потрясла кровь. Она была на руках, на одежде Жана. Лицо было в крови. Сабля была вся в крови. Даже на седле были отчётливо заметны пятна крови.

— Зачем? Зачем ты убил этих людей? — гневно вскричал Таньги, обращаясь к Жану. — Они не были повинны в смерти твоей матери.

— Ты ещё здесь? Королевский прихвостень! — взревел Жан и резко рванул коня. Никто и близко не ожидал от него такой прыти. Ведь он выглядел таким усталым, и казалось, больше ни на что не был способен. Прежде чем кто- либо из Д,Арманьяков успел осознать происходящее, Жан подскакал к Таньги и нанёс мощный удар рукояткой сабли. Удар попал в лицо и буквально снёс Таньги с седла. Не успев даже охнуть, он свалился как скошенный на землю.

— Остановись! — закричал Капелюш, бросаясь на помощь Таньги и полагая, что Жан собирается убить его, но он ошибся. Жан даже не смотрел в сторону Таньги. Он молча сошёл с седла. Миновав тело Таньги, возле которого уже хлопотали Ле Крусто и Капелюш, он направился к ближайшему дому. Достигнув его, он стал наносить удары рукояткой сабли по входной двери. За дверьми послышался шум. Дверь сразу же открылась. На пороге показалась испуганная женщина. Жан молча достал из кармана пригоршню монет и протянул их ей со словами:

— Вина!

— Сейчас, сейчас, — заторопилась женщина. Она взяла монеты и исчезла. Но уже через минуту появилась с кувшином вина в руках. Взяв вино из её рук, Жан приложился к горлу и стал жадно пить. Несколько струек потекли по лицу. Не обращая на них внимания, Жан пил и пил, утоляя свою жажду. Утолив её, он разбил кувшин и направился к своему коню. Едва он вскочил в седло, как раздался осторожный голос Ле Крусто:

— Монсеньор, вам лучше вернуться домой!

Ему пришлось тут же замолчать. А что оставалось делать? Жан посмотрел на него с такой угрозой, что поневоле пришлось замолчать. Таким же взглядом Жан окинул всех своих людей. Каждый из Д,Арманьяков отводил взгляд в сторону, страшась испытать на себе гнев стоящего перед ними человека. Они испытали огромное облегчение, когда он тронул коня и направился к выходу из города. Мало кто бы из них признался в том, что они испытывали страх перед главным Д,Арманьяком. Его поведение…оно действительно могло внушить страх далеко не робкому человеку. Тем временем Таньги удалось привести в чувство. С помощью того же Ле Крусто, Таньги взобрался в седло. Ему понадобилось ещё немного времени, прежде чем он смог заговорить. И в первый черёд Таньги обратился к своему другу.

— Этот человек слишком опасен, Гийом. Он начисто лишился рассудка. Этот безумец способен натворить таких бед…

— Что же мы можем сделать? — тихо спросил у него Ле Крусто.

— Не следовать за ним,…по крайней мере, — мрачно ответил Таньги. — Король примет ответные меры и очень скоро. Я не хочу, чтобы вы пострадали. После сегодняшних событий, назад пути больше нет.

— Я не предам его! — коротко ответил Ле Крусто.

— Как знаешь,…я немедленно отправляюсь в Париж. Позаботься о графине Д,Арманьяк, — попросил Таньги. — Она должна находиться рядом со своим супругом и…и увези Анну. Рядом с ним она находится в опасности, — чуть тише добавил Таньги.

— Я сделаю всё возможное, — пообещал Ле Крусто. Он дал это обещание, прекрасно понимая все последствия такого шага.

Таньги кивнул головой в знак прощания. Повернув коня, он направился следом за Жаном в сторону городских ворот. После его отъезда, Ле Крусто выразительно и с надеждой посмотрел в сторону Капелюша. Тот, поймав направленный на себя взгляд, кивнул в ответ на эту молчаливую просьбу.

— Я попробую с ним поговорить, хотя мне это представляется безнадёжным занятием! Он так мечтал о встрече с матерью,…всё время говорил о том, что ей скажет,…как сделает её счастливой,…поможет забыть все эти годы,…а теперь всё кончено.