– Джейк! – едва выговорила Джессика, тяжело дыша. Они продирались сквозь густой подлесок. Мокрые ветви больно хлестали ее по лицу и по всему телу. – Как… Дэниел?..

Джессика хотела что-то добавить, но в этот момент ее волосы запутались в ветвях какого-то кустарника, и, пытаясь высвободиться, она дернулась с такой силой, что искры посыпались из глаз. Джессика, пронзительно вскрикнув, вырвала свою руку из руки Джейка.

Он остановился. Будь его воля, он бросил бы эту девицу, от которой одни несчастья, на произвол судьбы. Однако поступить так Джейк не мог, совесть не позволяла. Надо выкручиваться. Он подумал, что их преследователи скоро отстанут: у них нет хороших лошадей. А на клячах далеко не уедешь. А вот собак Джейк боялся. Собаки – это убийцы, жаждущие крови. Вон как страшно рычат! Кроме того, они прекрасно умеют выслеживать свою добычу. А уж какую добычу – опоссума, енота или человека, – им все равно.

Но ведь он обещал Дэниелу. Вспомнив об этом, Джейк снова схватил Джессику за руку и потянул за собой. Джессика взвизгнула, и Джейк тотчас же догадался, в чем дело.

Длинные нечесаные волосы бедняжки запутались. Джессика заплакала. Бормоча ругательства, каких бедолага в жизни не слышала, Джейк схватил злосчастную прядь волос и отчаянно потянул. Безрезультатно. Грозное рычание становилось все слышнее. Нельзя было терять ни секунды. Выхватив из висевших на поясе ножен острый нож, Джейк одним движением руки отхватил запутавшуюся прядь волос у самых корней. Освободив девушку, Джейк обхватил ее рукой за талию и помчался к тому месту, где оставил лошадь. Животное уже исступленно било копытами о землю.

Подбежав к лошади, Филдинг бесцеремонно схватил Джессику и почти швырнул в седло. Чувствуя, что сейчас свалится на землю, несчастная лихорадочно вцепилась в лошадиную гриву. Лошадь попятилась, и Джессике показалось, что она падает. Но в этот момент Джейк, вскочив в седло, натянул поводья и успокоил испуганное животное, а Джессику прижал животом к крупу лошади, но она снова начала сползать с нее. Успев схватить Джессику за талию, Джейк притянул ее к себе с такой силой, что она едва не задохнулась.

– Держись, черт бы тебя побрал! Если ты сейчас свалишься, я уже ничего не смогу сделать!

Собаки были уже совсем рядом. Они щелкали зубами и злобно рычали. Джейк огрел испуганную лошадь поводьями, она рванулась вперед и помчалась с такой бешеной скоростью, что оба седока едва не свалились на землю.

Джессика сидела на лошади, свесив ноги на одну сторону. Джейк никогда не видел, чтобы женщины ездили верхом по-другому, и ему и в голову не пришло, что ехать в таком положении небезопасно. Отчаянно ныла рука, которой он придерживал Джессику, да она еще вонзила в нее ногти с такой силой, что того и гляди выступит кровь. Лошадь перепрыгнула через поваленное дерево, и Джессика немного съехала вниз. «Сейчас упадет, – мрачно подумал Джейк. – Навязалась на мою голову». Остановиться, чтобы поправить ее в седле, он не мог. Собаки гнались за ними по пятам и лаяли так, будто их было не две, а целая стая. Кроме того, Джейку казалось, что позади слышится стук копыт. Но хуже всего было то, что Джейк понятия не имел о том, куда они скачут.

Жадно хватая ртом воздух, придавленная к спине лошади тяжестью веса Джейка, Джессика думала о том, что если не упадет на землю и не погибнет под копытами, то Джейк раздавит ее и она все равно умрет. Нога Джейка прижимала ее ногу к лошадиному крупу с такой силой, что Джессика перестала ее чувствовать. Передняя лука седла больно впивалась ей в бедро. Дождь все усиливался. Он заливал Джессике глаза, нос, рот. Но самое страшное было то, что тропинка, по которой они мчались, вела прямиком в болото. Джессика отчаянно заерзала, пытаясь обернуться и взглянуть Джейку в лицо.

– Что ты делаешь? – в ужасе прокричала она. – Куда ты…

– Не вертись! – Джейк натянул поводья, чувствуя, что Джессика снова соскальзывает.

– Мы не можем туда ехать! Мы…

– А куда нам еще ехать?

И Джейк выразительно мотнул головой, давая Джессике понять, что преследователи скачут по пятам, значит, сворачивать им некуда. Лицо его было мокрым от дождя и пота, глаза полны отчаяния и вместе с тем решимости. Обхватив Джессику за талию, он снова взгромоздил ее на лошадь. Джессике показалось, что ребра ее сломаются. Давно она не чувствовала себя такой тоненькой… с того самого вечера, когда Джейк кружил ее в вихре вальса. Казалось, это было сто лет назад… А впрочем, она, похоже, совсем спятила, если вспоминает об этом, когда за ними гонятся собаки и два вооруженных человека.

Внезапно Джейк, натянув поводья еще крепче, отцепил руку Джессики от себя. Джессика пронзительно вскрикнула, решив, что он собирается ее сбросить. Но Джейк, наоборот, ухватив девушку за колено, рванул ее вверх, отчего она распласталась на лошади в самой неприличной позе.

– Вот так! – выпалил он одним духом. – Держись за седло, а не за меня. Я не знаю, сколько нам еще придется скакать, а руку я уже не чувствую.

Джессика сидела теперь на лошади более надежно и уже не ощущала на своем голом колене тяжелую руку Джейка, не чувствовала своими холодными ягодицами его теплого паха. Его тяжеленная нога уже не вжимала ее ноги в лошадиный круп. Внезапно, как это ни странно, Джессика почувствовала смущение – хотя, казалось бы, до смущения ли в такой обстановке. На нее, полуголую, наваливался всем телом почти незнакомый мужчина. Такого с ней еще не бывало. Вдруг Джессика отчаянно закричала:

– Но эта тропинка ведет в болото! Давай свернем с нее. – Именно отсюда Рейф принес безжизненное тело отца, и при воспоминании об ужасе, который она тогда испытала, Джессика вздрогнула всем телом.

– Если хочешь назад, я тебя не держу, – коротко бросил Джейк, лихорадочно осматриваясь вокруг, нет ли поблизости какой-нибудь другой тропинки. – Только сдается мне, эти две собаки, что гонятся за нами, с удовольствием сожрут тебя на ужин, а из того, что останется, твои многоуважаемые родственнички сделают наживку. Будет с чем удить рыбу.

И тут впереди Джейк заметил какой-то огонек. Не раздумывая он повернул лошадь и поскакал прямо на него.

Ветви деревьев и кустарника били Джейка прямо по лицу, норовя сорвать шляпу, и он пригнулся пониже. Лицо ему тотчас же защекотали волосы Джессики. Сердце Джессики колотилось под его рукой быстро, как испуганный зайчик. И Джейку вспомнилось, как она стояла под руку с братом, сияющая, розовощекая, в мамином платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру и подчеркивавшем высокую грудь, и почувствовал злорадство. Сейчас эта девица, грязная и растрепанная, в замызганной рубашке, трясется от холода и страха… Он пришпорил лошадь.

Звук погони слышался уже не так явственно, а огонек все приближался. Что это за огонек? Может, свет в окошке дома или кареты? Тропинка, заросшая буйной травой, была вся усеяна камнями, но все-таки это была тропинка – а в прошлом даже дорога – и она куда-то вела. В одном Джессика оказалась права: болото где-то совсем рядом. Запах затхлой воды становился с каждой минутой все сильнее, хлюпающие звуки – все отчетливее. Но самое плохое – это то, что направлялись они не в ту сторону, откуда приехал Джейк, а в противоположную.

Отодвинув густую завесу из испанского мха, Джейк резко натянул поводья, почувствовав, что копыта лошади увязают в болотистой почве. Тонкую пелену дождя прорезал зыбкий желтый свет. Свет этот исходил из стоявшего на берегу заболоченного места фонаря. Рядом с ним сидел на корточках тощий негр. Услышав за спиной топот копыт, он с любопытством обернулся.

В руке он держал длинную, заостренную на конце палку. У ног его стояло ржавое ведро, из которого торчала острога с насаженными на нее лягушками. Болото жило своей болотной жизнью и источало громкие звуки, почти заглушавшие яростный лай и топот копыт. Назойливо жужжали насекомые, оглушающе квакали лягушки и жабы.

– Добрый вечер, – настороженно проговорил негр.

– Куда ведет эта тропа? – не отвечая на приветствие, коротко бросил Джейк и натянул поводья, сдерживая гарцующую лошадь. Животное явно нервничало. Во-первых, потому, что лошадь чувствовала приближение собак, во-вторых, оттого, что копыта ее увязали в болотной тине. Кроме того, волнение седоков, такое же осязаемое, как туман, отнюдь не действовало на нее успокаивающе.

Лоснящееся лицо негра расплылось в щербатой ухмылке.

– Да Бог с вами, масса, куда ей вести? – Он ткнул палкой в сторону болота. – Вот здесь и обрывается.

Чертыхнувшись, Джейк обернулся через плечо. Собаки снова взяли их след. Похоже, это болото – их единственное спасение.

Вода, блестевшая между островками травы и полузатонувших стволов деревьев, казалась черной, как река Стикс, и такой же манящей и привлекательной. И не было ей ни конца ни края. Однако у берега была поставлена на якорь маленькая плоскодонная пирога.

Заметив ее, Джейк тут же соскочил с лошади и потянул Джессику за собой. Она плюхнулась на колени прямо в грязь: онемевшие ноги отказывались ей служить. Не обращая на нее внимания, Джейк принялся снимать седло.

– Сколько хочешь за лодку? – бросил он негру. Ухмылка сошла с его лица, в глазах мелькнуло беспокойство.

– Нет, сэр, я не могу продать свою пирогу. Куда ж я без нее? Как буду кормить семью? Я не могу…

Стащив со спины седло, седельные сумки и одеяло, Джейк хлопнул испуганное животное по крупу. Лошадь галопом помчалась прочь. Увязая в болотной жиже, Джейк понес вещи к лодке.

Джессика попыталась подняться. Ей это удалось с трудом, ноги дрожали и отказывались служить. Оглянувшись, она прислушалась. Собаки были уже совсем рядом.

– Джейк… – испуганно прошептала она.

– Масса, пожалуйста, не отнимайте у меня мою пирогу! Куда мне без нее? Я…

Джейк зашвырнул седло в лодку. Джессика бросилась к ней. Холодная густая жижа просачивалась у нее между пальцами ног, подол длинной рубашки волочился по грязи, но ей было все равно. Сунув руку в карман, Джейк вытащил монету и швырнул ее негру.

– Сегодня вечером ты никого не видел, – приказным тоном проговорил он и забрался в лодку, волоча за собой шест. – Понял?

Налету поймав монету, негр покрутил ее перед носом и, увидев, что это целых пять долларов, вытаращил от удивления глаза.

– Да, сэр, – едва выдохнул он. – Я никого не видел. И никакой пироги у меня не было. Спасибо, сэр. Я все понимаю, правда-правда!

Джессика протянула Джейку руку, боясь, что он выполнит свою угрозу и бросит ее. Но он грубо схватил ее под мышки и, втащив в лодку, швырнул на дно лицом вниз.

– Лежи тихо, – прорычал он, – и не шевелись!

Взяв шест, Джейк оттолкнулся им от берега, и едва успел это сделать, как из кустов выскочили, остервенело лая, собаки. Втащив шест в лодку, Джейк рухнул всем телом прямо на Джессику.

– Ни звука, – прошептал он ей на ухо.

Закусив губу от боли, Джессика кивнула. Дышать она не могла совершенно, но жаловаться было бессмысленно.

Утлая лодчонка медленно поплыла по течению, и скоро ночная мгла поглотила ее. Собаки, учуяв запах лошади, бросились по ее следу, как Джейк и предполагал. В этот момент на берег выскочили Уилл и Рейф. Глаза их азартно блестели. Похоже, погоня доставляла им истинное наслаждение. Коротко расспросив рыбака и получив на все свои вопросы отрицательный ответ, они поскакали вслед за собаками.

Джессика почувствовала, как напряженное, словно натянутая струна, тело Джейка начало понемногу расслабляться.

Однако он по-прежнему не шевелился. Грудь у Джессики болела, одна рука, которую она неловко подложила под себя, тоже, а колени вообще превратились в два огромных синяка. Пряжка ремня Джейка больно вонзилась ей в бедро, и Джессике казалось, что если она сейчас не вдохнет полной грудью, то задохнется. Теплое, но ужасно тяжелое тело Джейка пригвоздило ее ко дну лодки. Его размеренное дыхание обжигало ей ухо. Он что, собирается лежать так всю ночь?

– Ты не мог бы с меня слезть? – тихонько прошептала Джессика, когда терпеть эту пытку уже не было никаких сил.

– А зачем? – ухмыльнулся он. Голос его вдруг изменился. Низкий, протяжный и чуть насмешливый, он напомнил Джессике о роскошном особняке, о запахе тлеющего орешника, которым был пропитан воздух тогда, на барбекю, на праздновании дня рождения Дэниела, о сонной улыбке и блестящих изумрудно-зеленых глазах…

– Ты такая мягкая…

– Но мне больно! – возмутилась Джессика и заерзала, пытаясь выбраться из-под него. Попытки эти, однако, ни к чему не привели. Джейк оказался слишком тяжелым.

Теперь, когда опасность миновала, Джейк стал способен испытывать другие чувства, помимо страха и волнения. Мягкая круглая попка, к которой прижималась нижняя часть его тела, вызвала у него прилив желания, особенно когда Джессика заерзала, пытаясь высвободиться. Когда мужчина испытывает самое большое удовольствие? Во-первых, когда удается избежать грозящей ему опасности, и во-вторых, когда он занимается любовью с хорошенькой женщиной. Правда, любовью Джейк сейчас не занимался, однако положение, в котором лежала Джессика, живо напомнило ему кое о чем. Джейк усмехнулся.

Но внезапно он вспомнил, кто, собственно, эта особа, сумевшая возбудить в нем такие приятные ощущения. Именно по ее милости он торчит в этом Богом забытом болоте, а брат, тяжело раненный, лежит где-то за тридевять земель. Возбуждение Джейка тут же испарилось. Опершись руками о дно лодки, он приподнялся, отодвинулся от Джессики и, прислонившись спиной к седлу, с отвращением взглянул на нее.

Джессика села и, судорожно вдохнув в себя влажный воздух, закашлялась. Дождь лил не переставая. Тонкая рубашка Джессики намокла и прилипла к телу. Вода ручьем стекала по волосам на шею и грудь.

– Мы здесь подхватим лихорадку! – воскликнула она, прерывисто дыша.

Джейк схватил шест – скорее из чувства самосохранения, которое тот ему давал, чем для того, чтобы вести лодку, – и сердито ткнул им в холмик из травы, мимо которого они проплывали. Было слишком темно, чтобы что-то предпринимать. Единственное, что оставалось, – это найти место для ночевки и подождать до утра, а там уж думать, как выбраться на сушу. Раздражение Джейка все нарастало. Вовсе не так собирался он провести последнюю ночь в Луизиане. Издалека доносились пронзительные крики, вой и рев: звери были заняты своими делами. Из воды торчали черные остовы уродливых деревьев, усеянных испанским мхом. Вдруг что-то или кто-то с громким плеском бухнулось в воду, и Джессика вздрогнула, напряженно всматриваясь в темноту. Какое ужасное место! Сколько людей здесь погибло! И ее отец тоже…

– Надо выбираться отсюда! – взвизгнула она. – Я же предупреждала тебя! Нельзя было ехать в эту сторону! Как мы теперь выберемся отсюда? Нам нужно…

– Если хочешь добираться вплавь, – перебил ее Джейк, – валяй, я не буду тебе мешать. А если нет – заткнись!

Джессика уставилась на Джейка недобрым взглядом. Конечно, надо быть совсем сумасшедшей, чтобы наброситься на своего спасителя сразу после того, как им с таким трудом удалось избежать опасности. Да и как можно бояться какого-то болота после того кошмара, который она пережила в плену у Евлалии? Но Джессика так ослабла от голода, была настолько ошарашена свалившимися ей на голову событиями последнего часа, столько вопросов, на которые она до сих пор не знала ответа, теснилось в голове, что нервы у нее не выдержали. Стиснув руки в кулаки, она взорвалась:

– Не смей так со мной разговаривать! И нечего приказывать мне заткнуться, когда я пытаюсь сказать тебе…

Внезапно вся злость, которая копилась в Джейке все последние недели, когда он искал Джессику и никак не мог найти, вспыхнула в нем ярким пламенем. Ожидание и беспокойство, бесплодные поиски, страх за Дэниела, злость и возмущение оттого, что, приехав в Луизиану, потерял след человека, которому мечтал отомстить, а вместо этого вынужден возиться с горластой чумазой девицей, – все эти чувства в одно мгновение достигли своей кульминационной точки. Выдернув из воды шест, Джейк уперся им Джессике в грудь. Глаза его яростно сверкали, но тем не менее он очень тихо и с расстановкой проговорил:

– Хорошо, мадам. Ты хочешь говорить? Так говори. Где этот сукин сын, которого ты называешь своим отцом?

Джессика так и ахнула. Однако не оттого, что острый конец палки больно уперся ей в грудь. Ее поразила ярая ненависть, с которой Джейк смотрел на нее. Казалось, глаза его метали молнии, настолько яркие, что непроницаемая мгла рассеялась. Внезапно Джессика поняла: ее освобождение на самом деле никаким освобождением не является. Она вырвалась из ада только затем, чтобы оказаться в руках дьявола, ведь Джейку Филдингу наплевать, будет она жить или умрет. Второе даже предпочтительнее.

Как бы в подтверждение этих мыслей Джейк легонько надавил шестом.

– Отвечай! – Голос Джейка звучал тихо, и это было особенно жутко, поскольку вокруг кипела бурная болотная жизнь. – И если ты думаешь, что я хоть секунду буду колебаться, сбросить ли тебя за борт на корм крокодилам, ты глубоко заблуждаешься! Сделаю это с величайшей радостью!

Джессика до боли в пальцах вцепилась в борта лодки, боясь даже дышать. Бледная, с затравленным, испуганным взглядом, она являла собой несчастное существо. Будь Джейк чуть меньше занят собственными переживаниями, будь он не таким уставшим и промокшим, он почувствовал бы к ней жалость, но в таком состоянии, в каком он находился сейчас, он готов был ее задушить.

– З-зачем? Зачем тебе знать? – прошептала она.

– Я собираюсь его убить, – холодно бросил Джейк. Джессика разжала руки и, опустив глаза, едва слышно проговорила:

– Ты опоздал.

– Что?

Джессика подняла голову, и Джейк увидел искаженное от боли лицо и слезы, стоящие в глазах.

– Я сказала: ты опоздал! – крикнула она. – Он уже умер! Оставил меня в этом страшном месте… а сам умер!

На мгновение Джейк замер. Потом выругался – короткое неприличное слово прорезало ночную мглу – и воткнул шест в воду с такой силой, что лодка закачалась и их обдало вонючей болотной водой. Обхватив себя руками, пытаясь хоть немного согреться, Джессика отвернулась, чтобы не видеть сумрачного лица Джейка и его плотно сжатых губ, и, свернувшись калачиком, забилась в угол лодки как можно дальше от своего спасителя. Она понимала, что он ее бросит. Теперь она ему не нужна. Бросит ее в этом страшном болоте и глазом не моргнет.

Заметив вдали небольшой островок, Джейк машинально направил лодку к нему. Все в нем клокотало от ярости. Все его тщательно продуманные планы рухнули. Он чувствовал себя одураченным. Сколько мучений перенес он – и все зря! Как все это глупо и несправедливо! После продолжительного молчания Джейк, почти не разжимая губ, бросил в темноту:

– Как?

– Утонул, – тихо ответила Джессика.

Обведя несколько повеселевшим взглядом темное стоячее болото, Джейк глубоко вздохнул. Именно это он и хотел, услышать.

Через некоторое время они подплыли к какому-то холму. Нос лодки уткнулся в него, и Джейк придержал лодку шестом, чтобы она пришла в равновесие. Маленький островок нельзя было назвать очень надежным убежищем, но не плыть же им с Джессикой бесцельно всю ночь. Ухватившись за болотную траву, Джейк принялся подтягивать лодку к берегу. Наконец дно ее зацарапало о песок, и Джейк ступил на берег, но, тотчас же провалившись по щиколотку в тину, тихонько выругался.

Отшвырнув шест, он ухватился руками за нос лодки.

– Вылезай! – приказал он Джессике.

Джессика нерешительно поднялась, помешкала несколько секунд, однако, видя, в каком Джейк находится настроении, не осмелилась с ним спорить. Она осторожно вылезла из лодки и, тут же поскользнувшись в вонючей тине, упала. Джейк, занятый в этот момент тем, что, пыхтя, вытаскивал тяжелую лодку на берег, не обратил на нее ни малейшего внимания.

Убедившись, что лодка стоит надежно, Джейк, вытирая с лица капли пота и дождя, внимательно осмотрелся. Во время странствий ему доводилось спать где попало, однако тогда у него имелось все необходимое для ночевки, а сейчас – только одно тоненькое одеяло. Джейк решил не разводить сегодня костер: для этого он слишком устал и промок.

«Наверняка на этом островке полным-полно всякой нечисти, – раздраженно подумал он. – А вот то, что дно у лодки широкое и плоское, хорошо. Немного, правда, твердое, ну да ничего. И что эта девица совершенно не держится на ногах, постоянно падает?»

Однако Джессика, пока Джейк был занят своими размышлениями, уже успела подняться и теперь стояла у него за спиной, маленькая, мокрая и несчастная.

– Ты хочешь меня здесь бросить? – спросила она. Несмотря на то, что она изо всех сил старалась сохранять присутствие духа, голос ее слегка дрогнул.

– Моя бы воля, с удовольствием бы это сделал. – Отвернувшись от Джессики, Джейк принялся рыться в седельных сумках. Голос его звучал уже не так сурово, как прежде. – Но не могу. Я отвезу тебя в «Три холма» к мужу.

Ахнув от неожиданности, Джессика в несколько прыжков подскочила к Джейку и ликующим голосом воскликнула:

– Так Дэниел, жив?

Выудив наконец из сумки маленькую кожаную фляжку, Джейк устало опустился на дно лодки, опершись спиной о седло и широко раздвинув ноги. Не обращая внимания на дождь, он открыл крышку, поднес фляжку к губам и принялся жадно пить. Напившись, закрыл крышку и хмуро бросил Джессике:

– Да, хотя ты со своим мерзавцем отцом очень хотела его погубить.

Не обращая внимания на последние слова Джейка, Джессика бессильно опустилась на землю, прижав ко рту руку, чтобы сдержать радостный вопль. Глаза ее блестели от слез. Дэниел… Ее Дэниел, который любил и защищал ее, единственный светлый лучик в ее жизни со дня смерти матери, жив! Он не умер и ждет ее! Все то время, которое она провела в темнице, с каждым днем все глубже погружаясь в пучину отчаяния и теряя надежду на спасение, он ждал ее, думал о том, как найти ее и привезти обратно. Лицо Джессики осветилось несказанной радостью. Боясь, что радость эта выплеснется наружу, Джессика прошептала, почти не разжимая губ:

– И он хочет, чтобы я вернулась?

Бросив на нее удивленный взгляд, Джейк повернулся положить фляжку обратно в сумку. Что за странная девица! Глядя на нее, можно подумать, она рада тому, что не стала богатой вдовой, а возвращается к живому Дэниелу. Глаза сияют, на щеках румянец. Будто и в самом деле влюблена в Дэниела. Ну уж этого быть не может!

– Да. Бог знает почему, – отрезал Джейк.

Джессика уселась в дальнем углу лодки, положив на колени стиснутые руки. На лице ее застыло мечтательное выражение, значения которого Джейк не мог понять.

Нахмурившись, он снял с седла одеяло, завернулся в него и улегся на дно лодки, подложив под себя пончо, чтобы было помягче, а под голову седло. И за что на его голову все эти напасти? Нет, чего-то он, Джейк, во всей этой истории не понимает. Ну да ладно, не до того сейчас, он слишком устал. Завтра обо всем поразмыслит. Но самое главное – нужно будет подумать о том, как побыстрее вернуться домой. Впрочем, это тоже подождет до утра, решил Джейк и, натянув одеяло на голову, закрыл глаза.

Джессика сидела в уголке лодки, обхватив себя руками. Она не чувствовала больше ни голода, ни холода. Она думала о том чуде, которое только что произошло, и ей было тепло и уютно.

– Джейк, – обратилась она к своему спасителю, намереваясь спросить, долго ли им добираться до «Трех холмов» и как чувствует себя Дэниел. Ей хотелось забросать его вопросами о том, что произошло на ранчо с того дня, как отец увез ее. Но Джейк, уютно завернувшись в единственное одеяло, уже крепко спал, тихонько посапывая. Этот странный человек привык заботиться только о самом себе.

Почувствовав легкое смущение, Джессика прислонилась к борту лодки. Улыбнувшись, она поплотнее завернулась в мокрую ночную рубашку и, свернувшись калачиком, забилась в уголок. Сегодня ничто не может нарушить ее счастья. И пускай льет дождь, пускай ей холодно и неуютно! Дэниел хочет, чтобы она к нему вернулась. Впереди ее ждет усадьба «Три холма», счастливая прекрасная жизнь, и ради этого она вытерпит все трудности и лишения.