Сегодня уже не надо доказывать, что современная научная фантастика - развитая ветвь отечественной литературы, отличающаяся не только широтой тематического спектра, но и многообразием форм и творческих индивидуальностей. Однако когда речь заходит о научно-фантастической литературе довоенного времени и послевоенных лет, то, как правило, в памяти всплывают лишь имена Алексея Толстого, с его "Аэлитой" и "Гиперболоидом инженера Гарина", да Александра Беляева - несколько его наиболее популярных романов и рассказов. Вот, в основном, и все, что знает об этом времени средний читатель.

Читатель, по-своему, прав: ему даже в голову не приходят многие имена, не заслуживающие забвения. В подавляющем большинстве их книги малодоступны, сохранились только в крупнейших библиотеках да в собраниях коллекционеров. Булгаковскому Воланду с "высот его демонического могущества легко было говорить: "Рукописи не горят!" Еще как горят! Забытые ныне книги отдавали свое последнее тепло в "буржуйках" блокадного Ленинграда, уходили в мир иной от ветхости, эти дешевенькие томики в мягких обложках, напечатанные на рыхлой бумаге тех лет. А было их немало...

Даже самый приблизительный подсчет, сделанный библиографом НФ, ныне покойным Б.Ляпуновым, показывает, что до начала 50-х годов различными отечественными издательствами было выпущено в свет около двух с половиной сотен книг советских фантастов. И это неудивительно. "Революция смела в нашей стране мир старый, капиталистический; новый мир, социалистический; только-только зарождался. И естественно было стремление молодых советских литераторов, с одной стороны, окончательно "разделаться" с мировым капитализмом, показать полнейшую и всестороннюю его несостоятельность, а с другой стороны, - представить как можно ощутимее радостный мир будущего". (С позиций сегодняшнего дня к идее "полнейшей и всесторонней несостоятельности капитализма" можно отнестись с сарказмом или, если угодно, с грустной улыбкой - однако, как говорится, время было такое. Мимоходом можно задаться, вопросом: что это было? Искренний энтузиазм верящих в провозглашенные идеалы молодых и наивных? Циничный заказ системы, которую обслуживала литература и которая с руки кормила публикуемых авторов? Или же это был эзопов язык мудрецов, исхитряющихся в условиях цензуры и идеологического прессинга донести до читателя желаемое? Не впадая в категоричность, я бы осторожно ответила - первое имело место, и второе, и третье... - Е.В.).

Этот обоюдный - читательский и писательский - интерес к НФ не могли не учитывать в своей практике издательства. И потому, когда в 1933 году был образован Детгиз, в портфеле его, наряду с различными художественными, научно-популярными, публицистическими и прочим произведениями, неизбежно оказалась фантастика.

Более того: Детгиз (наряду с Молодой гвардией) сделал для развития этой молодой ветви советской литературы больше всех. Именно в изданиях Детгиза увидели свет произведения Г.Адамова ("Победители недр" - 1937, "Тайна двух океанов" - 1939; "Изгнание владыки" - 1946); С.Беляева ("Истребитель-2Z" - 1939, "Десятая планета" - 1945, "Приключения Сэмюэля Пингля" - 1945); В.Брагина ("В Стране Дремучих Трав", 1948); Г.Гребнева ("Арктания" - 1938); И.А.Ефремова ("Тень минувшего" - 1945, "Звездные Корабли" - 1948, "Алмазная труба" - 1954); А.П.Казанцева ("Пылающий остров" - 1941); И.Нечаева ("Белый карлик" - 1943), Н.Плавилыцикова ("Недостающее звено" - 1945); М.Розенфельда ("Ущелье алмазов" - 1936; "Морская тайна" - 1937) и других авторов, только перечень которых занял бы, наверное, не одну страницу.

В довоенные годы Ленинградское отделение Детгиза не могло похвастать особыми успехами в издании отечественной НФ (большая часть ее выходила в Леноблиздате, Советском писателе, Кооперации, Радуге и так далее). Однако и в его активе были такие книги, как "Необыкновенные приключения Карика и Вали" Я.Ларри (1937) - одно из лучших произведений популяризаторской НФ, адресованных детям младшего и среднего возраста, выдержавшее о тех пор множество изданий, или "Звезда КЭЦ" А.Р.Беляева (1940). Зато в 50-е годы именно вокруг Ленинградского отделения Детгиза начала концентрироваться новая генерация ленинградских писателей-фантастов.

В 1955 году вышла научно-фантастическая повесть первого - после кончины Александра Беляева - и единственного тогда в Ленинграде фантаста Г.Мартынова "220 дней на звездолете"; два года спустя за неё последовала вторая - "Каллисто". Еще через два года в сборнике "Ночь у Мазара" дебютировал как фантаст А.Шалимов... Постепенно, "благодаря энтузиазму критика С.Полтавского и сотрудников Ленинградского отделения Дома детской книги О.Хузе и В.Макаровой, возникла поначалу небольшая группа литераторов, увлеченных научной фантастикой... Комиссия по научно-популярной литературе Ленинградской писательской организации была преобразована в Комиссию по научно-популярной и научно-фантастической литературе, а затем и в самостоятельную секцию, уже более полутора десятилетий объединяющую не только членов Союза писателей, но и многочисленный творческий актив. За эти годы постоянной печатной базой литераторов-фантастов стали коллективные сборники Лениздата и Ленинградского отделения издательства Детская литература. Впрочем, многие произведения публиковались только на страницах различных периодических изданий, не попадая в антологии и не объединясь в авторские книги, - такова уж была специфика положения НФ в предшествующие перестройке десятилетия, специфика, позволившая энтузиасту фантастики Виталию Бугрову создать даже отдельную библиографию, озаглавленную им "Затерянные в периодике". Все эти произведения, сведенные воедино, и дали основание ленинградским "фантастоведам" Евгению Брандису и Владимиру Дмитревскому ввести в литературный обиход понятие "ленинградскою волны".

Кстати, несколько слов о литературной критике. Ведь хорошая критика - неотъемлемая часть настоящей литературы. В книгах Е.Брандиса, выпущенных издательством "Детская литература", наряду с работами москвича К.Андреева, начиналась серьезная отечественная жюльверниана. Совместно с В.Дмитревским Е.Брандис написал очерк жизни и творчества Ивана Ефремова "Через годы времени" (1963). В Ленинграде создавались исследования по истории русского советского научно-фантастического романа и рассказа. Ленинградец А.А.Урбан - автор одной из первых книг, обобщивших современное состояние жанра ("Фантастика и наш мир", 1972). Ленинградское отделение Детской литературы неоднократно помещало на страницах своего сборника "О литературе для детей" статьи о различных проблемах НФ, а выпуск 1960 года был даже посвящен этим проблемах полностью. Такую инициативу издательства трудно переоценить, ибо она хоть частично компенсирует отсутствие у нас до сих пор словаря писателей-фантастов, современного рекомендательного указателя (известная книга Бориса Ляпунова "В мире мечты" сегодня уже не восполняет этого пробела).

Итак, "ленинградская волна"... Несмотря на то, что значительная ее часть выплеснулась на библиотечные полки и прилавки магазинов не из Детгиза, все равно представляющие ее книги и авторы почти все могут быть включены в круг детского чтения. Потому что - за сравнительно редкими исключениями - современная отечественная НФ стала литературой со всевозрастным адресатом.

Для пояснения позволим себе одно отступление. Если 100 лет назад Жюль Верн, следуя принципу своего издателя П. Этцеля: "Мы должны учить и воспитывать, развлекая", адресовал свои 'Необыкновенные путешествия" в первую очередь и почти исключительно детям, то сегодня НФ, как правило, обращается к читателю взрослому. Книги, предназначенные для детей (парадокс!), стали нынче редкостью. Без преувеличения можно пересчитать по пальцам: повесть С.Вольфа "Завтра утром, за чаем" (1974); в Москве - трилогия В.Мелентьева "Черный свет" (1973), трилогия Е.Велтистова о приключениях кибернетического мальчика Электроника "Победитель невозможного" (1975), дилогия А.Мирера "Дом скитальцев" (1976), серия повестей К.Булычева об Алисе и сборник повестей В.Малова "Академия "Биссектриса"" (1982)... Столь заметный дефицит собственно детской фантастики, конечно же, не может не вызвать беспокойства.

Но если изданий НФ для младшего возраста у нас почти нет, если книг для среднего возраста явно недостаточно, то с читателями старшего школьного возраста, подростками, дело обстоит совсем иначе. Ибо, как показывает опыт, за исключением отдельных, особенно сложных по языку, стилистике, идейно-философской тематике произведений (скажем, роман Г.Гора "Изваяние"), практически весь объем современной НФ доступен их восприятию.

Они не только читают такие казалось бы, "взрослые" произведения, как "Леопард с вершины Килиманджаро" или "Сказка королей" О.Ларионовой, "Открытие себя" В.Савченко, "Исток" или "Сторож брату моему" В.Михайлова, наконец, "Солярис", "Возвращение со звезд" или "Непобедимый" С.Лема, - не только читают, но и достаточно глубоко разбираются в их проблематике.

Эти обстоятельство, с одной стороны, позволяет утверждать всевозрастной характер современной отечественной НФ, а с другой - заставляет при любом разговоре о фантастике в детском чтении не упускать из внимания и самые что ни на есть не детские произведения. Тем более что деление НФ на эти возрастные категории зачастую приходится производить по чисто формальным признакам, условно.

Вернемся, однако, к ленинградским сборникам. Мы не случайно начали разговор именно с них, а не с авторских книг. Дело в том, что выстроенные в хронологической последовательности лениздатовские и детгизовские сборники НФ дают прекрасное представление о становлении и развитии этого жанра в Ленинграде, о динамике состава и творческого роста писателей-фантастов, о преобладавших в то или иное время тематике и жанровых особенностях.

Невозможно, конечно, на этих немногих страницах всесторонне, в деталях изложить творческую историю "Ленинградской волны". Это особая, большая задача, и мы здесь пока что отсылаем заинтересованного читателя к многочисленным предисловиям и послесловиям, журнальным и газетным статьям, обзорам Е.Брандиса и В.Дмитревского, А.Урбана, С.Лурье. Немало усилий вложили в создание литературно-критической летописи НФ и сами писатели-фантасты - братья Стругацкие, Г.Гор, И.Варшавский, А.Шалимов, которые выступали также с аналитическими интервью о современном состоянии своего жанра, по литературно-теоретическим проблемам. Интенсивность литературной критики писателей, нам думается, не случайна. Поначалу она восполняла нехватку такой литературы, а в дальнейшем обнаружилась насущная потребность осмыслить НФ не только исследовательски, извне, но и с точки зрения художника, изнутри.

То интересное движение отечественной НФ, которое бросается в глаза сегодня новыми формами, на наш взгляд, несомненно, явилось результатом новых подходов, нового осмысления "классических" проблем научно-фантастической литературы. Об этих взаимосвязанных тенденциях, о поиске новых форм и новых идей хотелось бы поговорить на примере "ленинградской волны", которая, заметим, всегда очень остро и чутко ощущала новые веяния и всегда шла в авангарде отечественной НФ.

Горизонты фантастической Ойкумены, открывшиеся в свое время с высот "Туманности Андромеды", казалось тогда бескрайними. Всеми нами владело ощущение, что каждая новая творческая экспедиция в ее просторы, каждая свежая книга приносит открытия одно невероятней другого: материки и невиданные звери, новые племена и загадочные культуры... И это действительно было так. Но вот постепенно идейно-тематический рельеф страны Фантазии оказался положен на карту; обозначились ее пределы (по крайней мере, доступные нам сегодня). И многими овладело чувство, что эпоха "великих географических открытий" уже позади. Пусть даже обозначились лишь пределы, на самой же карте все еще масса белых пятен, которых не касалось писательское перо. Но таково уж, видно, одно из коренных свойств человеческой натуры - ей нужны глубинная разведка, порыв и прорыв в неведомое. По крайней море, читатели всегда ждут этого от фантастики.

И когда романтика поиска вошла в будничные берега, оказалось важным не только то, что хотела открыть фантастика, но и как рассказать об этом, в каких литературных формах выразить свой образ Неведомого. Назрела потребность в развитии и обновлении накопленного фантастами литературного опыта. Те самые 70-е годы, когда много говорили о кризисе НФ (подразумевая, главным образом, ее идеи), тем не менее, были плодотворным периодом освоения научной фантастикой не свойственных ей прежде жанров, стилей и форм.

Например, образы и мотивы народной сказки были удачно применены братьями Стругацкими в пародийно-юмористической повести "Понедельник начинается в субботу" (1965). Они же создали новый поджанр, применив научную фантастику к классической схеме детектива в повести "Отель "У Погибшего Альпиниста"" (1970). Научно-фантастические мотивы и образы широко использует В.Шефнер в своей иронической, по сути дела нравственно-психологической прозе, в которой нередко присутствует притча. Значительная часть новелл И.Варшавского посвящена пародийному "разоблачению" штампов НФ. Появление в этот период, так сказать, самопародий внутри научно-фантастической литературы - оригинальное свидетельство ее внутренней зрелости. Ведь пародия всегда считалась признаком успеха.

Примечательно, что фантастика уже давно активно пробует силы в поэзии, драматургии, кино - в тех областях искусства, где раньше она была лишь редким гостем. Ленинградские поэты, М.Борисова, В.Шефнер, О.Тарутин, Л.Куклин, А.Крестинский, Л.Агеев, С.Орлов, не раз выступали в жанре научной фантастики. В Ленинграде впервые в нашей стране был издан целый сборник фантастической поэзии О.Тарутина "Зеница ока", а "Детская литература выпустила в свет его же фантастическую пьесу в стихах "Про человечка Пятью-Шесть".

И если говорить о драматургии, то это не единственное явление: в том же ряду можно вспомнить, например, "Планету сто одиннадцать - двести" В.Воскобойникова или поставленную Ленинградским ТЮЗом пьесу Игнатия Дворецкого "Профессия Айзека Азимова".

Вспомним кинофильм "Сталкер", "Отель "У Погибшего Альпиниста"", "Чародеи", поставленные по сценариям братьев Стругацких. Симптоматична удача фильмов "Приключения Электроника" по сценарию Е.Велтистова или "Через тернии к звездам" и "Тайна третьей планеты" по сценарию Кира Булычева, которые удостоены Государственной премии СССР за 1982 год.

Заслуживают упоминания коллективные радиоповести ленинградских фантастов "Время кристаллам говорить" (1967), "Зеленые стрелы" (1976) и "Седьмой океан" (1977) - опять-таки выход фантастики в необычный для нее, нетрадиционный жанр...

Массированный прорыв научной фантастики за традиционные рамки эпической прозы был не только естественным освоением новых форм. Дело еще и в том, что фантастическая литература всегда стремится выразить свои художественные идеи неожиданным способом, в оригинальном ракурсе. Быть может, тем самым современная НФ старается преодолеть инерцию в решении многих своих же собственных "штатных" тем? За долгое время выработались определенные стереотипы, - например, стереотип космического романа, рассказов о роботах, стереотип в тематике социального будущего и искусственного интеллекта... Однако. как это бывает и в научном познании, нередко в выработанном тематическом пласте вскрываются новые богатые жилы.

Не так ли случилось, скажем, с космической фантастикой? За последние годы стало заметно известное охлаждение - и писателей, и читателей - к этой теме, на гребне которой поднялась "Туманность Андромеды". Еще задолго до космической эры писатели-фантасты отправляли своих героев в межпланетные странствия по Солнечной системе, описывая всяческие чудеса. Получалось так, что, едва-едва преодолев оковы земного притяжения, мы непременно встретим братьев по разуму и в изобилии польются поразительные открытия, от которых земная жизнь преобразится чудесным образом...

Но вот в 1961 году Юрий Гагарин совершил свой знаменитый полет; 8 лет спустя американские астронавты Нейл Армстронг и Эдвин Олдрин ступили на поверхность Луны. И что же? Почти ничего не изменилось в нашем обыденном мире. Удивительные открытия, принесенные автоматическими исследовательскими станциями, могут оценить, как правило, только ученые... И как-то сразу вдруг стало понятно, что сегодня главное делается еще на Земле. Как сказал Иван Жилин в повести братьев Стругацких "Стажеры": "Главное всегда на Земле". На нашей планете еще столько неизведанного и столько неблагоустроенного! Чего стоит один Мировой океан, чье дно нам известно едва ли не меньше, чем поверхность Марса или Венеры. В жизни современного человека, всего человечества еще слишком много нерешенных проблем, о которых необходимо думать, о которых надо писать.

И фантасты из галактических далей стали постепенно возвратиться на грешную Землю. Однако это вовсе не возвращение назад. Это - "возвращение вперед". Вперед, ибо наметилась тенденция переосмыслять старые темы, еще недавно казавшиеся вчерашним днем НФ; на философском уровне, психологически углубленно исследовать темы, которые прежде она решала в популяризаторском ключе, в полуприключенческом жанре. В этом нам видится залог будущих достижений сегодняшней фантастики.

Если говорить, например, о космической теме, то она сыграла огромную роль в понимании того, что мы, дети планеты Земля, - экипаж гигантского звездного корабля, вечно несущегося в просторах Вселенной. Она заставила вспомнить старую истину о том, что, любуясь звездами и, тоскуя о них, человек попирает ногами Землю, которая тоже звезда...

Уже одно это объясняет, почему фантастика, вернувшись на Землю из бездны космоса, обратилась к глубинам человеческой души. А искусственный интеллект? Ведь это тоже один из органических для научной фантастики источников психологизма, - которого ей прежде так недоставало и который, по мнению космонавта Георгия Гречко, был присущ ленинградской школе фантастов наряду с ненавязчивым юмором, высокой требовательностью к литературному ремеслу. "Проистекает это, мне думается, оттого, что во главе ленинградской секции НФ литературы всегда стояли такие мастера слова и знатоки русской и зарубежной литературы, как Геннадий Гор, Лев Успенский, Евгений Брандис. Школу определяет не избранное направление, пусть даже архипрогрессивное, а тот мастер, Художник своего дела, который ее создает и закладывает ее традиции.

Еще сравнительно недавно правомерным казалось членение НФ на технологическую (сциентистскую), приключенческую, социальную, психологическую, условно-поэтическую, философскую и прочее. Сегодня, напротив, бросается в глаза взаимопроникновение, сращивание всех этих начал в рамках одного и того же произведения. К какому из традиционных поджанров отнести, скажем, "Жука в муравейнике" братьев Стругацких, "Сдвиг" А.Щербакова, "Картель" О.Ларионовой или "Мусорщиков планеты" А.Шалимова? В равной мере в каждом из этих очень несхожих произведений есть нечто от фантастического детектива, социальной утопии, предостережения, психологической фантастики; присутствуют даже элементы "твердой" технологической научной фантастики.

Быть может, в этом процессе синтеза формируется какой-то новый, обобщенный, генерализованный жанр, характеризующий новый уровень современной фантастики? С одной стороны, сращивание "твердой" НФ с условно-поэтической, с другой - сближение с реалистикой; истоки этого синтеза прослеживаются еще в поздних романах И.Ефремова. В этих сложных жанровых исканиях совершается поворот лучших образцов новейшей фантастики к человеческой личности, нравственному потенциалу человека.