Ланс зашел к ним ранним утром в четверг. В костюме кофейного цвета и рубашке цвета сливок, он выглядел так же элегантно и безупречно, как и роскошный дорогой автомобиль, в котором он прибыл.

— Вам лучше сесть рядом со мной, — сказал он Гейл. — Предстоит довольно долго ехать, и вашему отцу удобнее будет на заднем сиденье.

Гейл сама не додумалась до этого и, раздосадованная, села на переднее сиденье рядом с Лансом. К своему большому разочарованию, она обнаружила, что, поворачиваясь к отцу, она нос к носу сталкивается с Лансом. После нескольких часов дороги отец заснул, и она села прямо, придвинувшись ближе к дверце автомобиля. Ланс вел машину быстро, замедляя ход только в населенных пунктах и на светофорах. Он периодически отпускал замечания по поводу состояния дороги и тех изменений, которые произошли с его последней поездки по этому шоссе. Один раз выругал водителя, поведение которого едва не послужило причиной аварии.

Долгая поездка прошла почти без осложнений, и они достигли Ньюкасла. Стояла чудесная погода, как раз подходящая для морского путешествия. Солнце снопами золотых лучей освещало гладкие, черные борта яхты, стоявшей на якоре, — изящного, новейшей конструкции судна под названием «Ланселот». «Сэр Бонар, очевидно, назвал яхту в честь своего любимого крестника», — ехидно подумала Гейл.

На борту их приветствовали две хорошенькие светловолосые скандинавки в живописных национальных костюмах.

— Три красавицы блондинки на борту — это слишком для одного судна, — сказал Ланс насмешливо, и Морис Пемблтон кивнул ему в знак согласия.

Девушек звали Фреда и Нетта. Нетта проводила Гейл и ее отца в отведенные им каюты. Морис Пемблтон был оставлен на попечении Бинза, уже ожидавшего его в каюте, а Гейл была предоставлена самой себе. Для нее была предназначена единственная на борту одноместная каюта, роскошно обставленная, с отдельным душем и туалетом.

Распаковывая свою одежду, она чувствовала себя довольно неуютно. Когда на борту яхты раздались три гудка, объявляющих отплытие, Гейл задумалась: надо ли было ей принимать участие в этой поездке? Ее мысли все еще притягивала крепкая мужская фигура рядом с ней в большом автомобиле и сильные загорелые руки, уверенно держащие руль. Несколько часов назад темные глаза, казалось смотревшие только на дорогу, не упустили из виду, что Морис Пемблтон заснул на заднем сиденье. Ланс ван Элдин осторожно припарковал автомобиль к обочине и обернулся, чтобы прикрыть отца Гейл пледом. Ее горящие синие глаза отметили спокойное выражение лица, жесткую линию рта. Она не улыбнулась, когда заметила ответный взгляд Ланса.

Девушка глубоко вздохнула и решила принять душ перед тем, как натянуть на себя платье-джерси цвета сливок. Она не была потрясена роскошной обстановкой яхты — ей приходилось плавать на подобных судах, но была приятно удивлена, что стоит только ей нажать кнопку, как все ее желания будут выполнены.

Отец, утомленный долгой дорогой, обедал в своей каюте, так что Гейл пришлось в одиночестве направиться в бар. Насколько она могла заметить, большая часть из собравшихся на обед были деловыми партнерами сэра Бонара. Присутствовали также две пожилые пары, четверо военно-морских кадетов и какие-то подростки за другим столом. Ланс шагнул к ней, чтобы проводить к столу сэра Бонара. К недовольству Гейл, она была усажена между Лансом и его крестным, и вопрос, зачем она согласилась на эту поездку, мучил ее на протяжении всего вечера.

Во время обеда Ланс услужливо подавал ей все, что оказывалось вне ее досягаемости. Она же старалась, как только могла, относиться к нему холодно и равнодушно. Своим напускным обаянием он пытался разбить ее защиту, но тот факт, что он кичится своей привлекательностью, заставлял Гейл еще больше сопротивляться его чарам. Его насмешливые глаза, казалось, теряли свое обыкновенное выражение, лишь когда его взгляд останавливался на ее искрящихся золотом волосах. К остальным участникам обеда он обращался с непосредственной улыбкой и часто смеялся. С Гейл же он был сдержан и отстранен, и это ее раздражало.

Прогуливаясь по залу перед подачей послеобеденного кофе, Гейл неожиданно столкнулась с Лансом.

— Надеюсь, вам нравится путешествие, — проговорил он. — Здесь есть молодежь, с которой вы можете поболтать. Нет никакой необходимости опекать отца. У него есть Бинз, и на борту яхты нет одиноких вдов.

Гейл сжала пальцы в кулак — он дразнил ее!

— Хм, вы тоже можете расслабиться, разве нет? — ответила она. Ее улыбка была не менее зла, чем его слова.

— Да, но есть некоторая опасность, которую нельзя игнорировать. Как вы думаете?

Она проследила за его пристальным взглядом через зал к тому месту, где четверо симпатичных подростков пили кофе.

— Ну уж избавьте! — вырвалось у Гейл.

«Лучше бы промолчала, — корила себя девушка. — Молчание — самое эффективное оружие против человека, умеющего выходить сухим из воды».

Едва Ланс усадил ее, как Нетта подала им кофе. Затем они присоединились к сэру Бонару и еще нескольким гостям, и Гейл удалось расслабиться и даже поучаствовать в последовавшей приятной беседе. Позже она вышла на палубу подышать свежим ночным воздухом и, почувствовав себя приятно утомленной, перед сном заглянула к отцу.

Первое предвестие того, что Норвегия приближается, появилось следующим утром, когда ветерок принес запах сосновых лесов и волнующе чистого воздуха гор. На завтрак можно было на выбор заказать либо скандинавские блюда, состоящие из холодных закусок с мясом, овощами, рыбой, фруктового салата и сыра, либо обычные кушанья английской кухни.

Гейл выбрала скандинавский завтрак, и он ей очень понравился. Ее отец присоединился к ней во время завтрака. Он выглядел намного здоровее. Ланс, проходя мимо их стола, остановился, чтобы поинтересоваться самочувствием отца. Ему очень шли просторный бежевый свитер с широким воротником и обтягивающие белые брюки. Темные волосы падали на лоб. Она взглянула ему в лицо и встретила внимательный взгляд его темных глаз, сверкнувших из-под густых бровей. Ланс держался с ленивым изяществом.

— Рад, что вы так хорошо выглядите, Морис. Но, думаю, вы вряд ли захотите сходить на берег?

— Вы правы, я не собираюсь сходить на берег. Но Гейл может идти. Что ты думаешь по этому поводу, моя дорогая? Ты слишком много времени проводишь со стариком.

— Ты не старик, — запротестовала Гейл. — Я уже видела Ставангер много раз.

— Я тоже хорошо знаком с этим городишком. — Огонек насмешки зажегся в темных глазах Ланса. — И я все-таки думаю еще раз посетить его.

— Надеюсь, вы получите удовольствие, — сказала она равнодушно.

— Не сомневаюсь, — был быстрый ответ. — Разве найдется кто-нибудь, кому не понравится посещение города в компании с двумя такими очаровательными норвежскими девушками, как Фреда и Нетта? Это, кстати, родной город Фреды, и ее семейство подготовило радушный прием. Уверены, что не хотите присоединиться?

— Иди, дорогая, — мягко настаивал отец. — Мне неприятно думать, что я порчу тебе такое хорошее развлечение.

— Ты не портишь. — Она пристально посмотрела на отца.

Морис Пемблтон перевел взгляд на Ланса и криво улыбнулся:

— Это бесполезно, Ланс. Когда у моей девочки такой взгляд, ее невозможно переубедить.

— Охотно верю, — сказал он, растягивая слова. — Слишком вы ее балуете. Хотелось бы мне получить вашу дочь на перевоспитание, Морис. Месяца хватило бы, ручаюсь, и результат мог бы удивить вас.

Морис Пемблтон засмеялся. Но Гейл молчала. От его неприкрытого нахальства у нее раскраснелись щеки, глаза заблестели от обиды. Кровь застыла в ее жилах, когда она осознала брошенный ей вызов. Отец отнесся к его словам как к шутке, он и понятия не имел, что Ланс говорил все всерьез.

Хорошо, он ей не друг и никогда им не будет. Она ответила быстро, с чувством триумфа:

— Как удачно для меня. Однако, — продолжала, она преисполнившись отваги, — если вам скучно, две норвежские девушки — это как раз то, в чем вы нуждаетесь.

— Вы правы, с ними не соскучишься. Разве не так?

Гейл почувствовала себя оскорбленной его едкими словами. Она испытывала бурю эмоций, негодование и странная, необъяснимая боль душили ее. Немедленно ее женская сущность собрала последние силы на то, чтобы скрыть эту боль.

— Откуда мне знать? — ответила она с кажущимся легкомыслием. — Я же не опытный светский лев.

Морис Пемблтон хихикнул. Ланс, поставленный в затруднительное положение ее последним замечанием, повернулся к подошедшему сэру Бонару.

— Кто еще с нами? — спросил он добродушно. — Мы уже отправляемся.

Морской путь от Ставангера до Бергена пролегал между островами изумительной красоты. Крошечные жилые постройки гнездились высоко в скалах, поросших соснами, и были похожими на яйца в зеленых мшистых гнездах. Снег сверкал глыбами сахара на пиках гор. Когда путешественники проплывали мимо, рыбаки приветственно махали их шлюпке. Но кульминационным моментом поездки было их прибытие в гавань; как только они приблизились к Бергену, море мерцающих звезд, похожих на драгоценные камни, вспыхнуло в фиолетовом северном небе.

Гейл видела подобные картины прежде, и все же всякий раз зрелище звездного неба наполняло ее восхищением. Берген был шумным городом, утопающим в цветах. Сэр Бонар сопроводил своих гостей к одной из наиболее дорогих гостиниц, где играл первоклассный оркестр и можно было потанцевать.

На обед подали белую куропатку в сливочном соусе, приправленном пряностями, русскую гороховую кашу с клюквенным желе, салат из лосося, блины, фрукты и мороженое, а также восхитительное бренди.

Оркестр так зажигательно играл, что даже самые робкие пары вышли на танцплощадку под искрометную музыку. Гейл не осталась равнодушной — она притопывала ногами, сидя с отцом за столиком. И все же несколько раз в течение вечера она отказывалась от приглашения принять участие в этом веселье. Наблюдая за отцом, она видела, что он еще не совсем выздоровел. Голова у него слегка тряслась, и он был явно переутомлен.

— Ты устал, папа? — спросила она мягко.

— Почему ты так думаешь? — Он вздернул голову. — Это все горный воздух. Он опьяняет.

— Да, но это полезно. Не хочешь возвратиться на судно?

Он с легким негодованием ответил:

— О боже, нет! Смотри на сэра Бонара, он помолодел на сто лет и пляшет, как подросток.

Гейл увидела сэра Бонара с Фредой, до этого танцевавшей с Лансом.

Внезапно перед ней возник и сам Ланс и, глянув прямо ей в лицо, небрежно бросил:

— Не танцуете?

К своему неудовольствию, Гейл сразу же оценила превосходный покрой его костюма, сидящего как влитой на высокой спортивной фигуре Ланса. Широкие плечи, узкие бедра и сильные руки — от него веяло мужской силой, и внезапно в ней заговорило женское начало. Кровь прилила к лицу Гейл, и румянец разошелся по ее нежной коже.

— Я составляю компанию папе, — ответила она.

От его цепкого взора не укрылся румянец. Ланс многозначительно взглянул на ее отца, который согласно закивал.

— Сейчас прибудет Бинз, чтобы проводить мистера Мориса Пемблтона на яхту. Более вам не придется так усердствовать.

— Я пойду с ним. — Она встала.

— Но зачем? Для того, чтобы помочь Бинзу приготовить его ко сну? — Что-то в его глазах и взгляде заставило ее затрепетать.

Она не успела дать ему язвительный ответ, потому что Ланс уже вел ее в танце под ритмичную музыку оркестра. В первые минуты Гейл была слишком сосредоточена на своей злобе. Постепенно волшебство мелодии охватило ее, и она отдалась чистой радости танца в сильных руках мужчины. Гейл пыталась себя уверить, что в этом нет ничего необычного, но почему же у нее при этом так бьется сердце?

— Выходит, вы одновременно теряете Тэдди и вашу подружку Дороти, — говорил он над ее ухом. — Я думаю, Тэдди собрался в Бостон, обиженный вашим холодным отношением.

Гейл сжала губы.

— Я не расстроена отъездом Тэдди. Я буду скучать без него так же, как и без Дороти.

— Не сомневаюсь. Тем не менее жаль, что вы так твердо настроены держаться возле своего отца. Чего вы добиваетесь в конечном счете? Сопровождать отца всю жизнь? Не забудьте также, что, в то время как вы отражаете нападение одиноких вдов, вы теряете ваших собственных поклонников.

— Но ведь это мое дело?

— Конечно, — сказал он, свободно обходя приближающуюся пару. — Однако крайне неприятно видеть девушку, пропадающую по собственной воле и тянущую за собой других. Я имею в виду вашего отца.

К настоящему времени Гейл привыкла к его постоянному бесцеремонному вмешательству в жизнь ее семьи, и оно уже не шокировало ее.

— Папа счастлив. Он не имеет никакого желания жениться снова, — акцентируя каждое слово, проговорила Гейл.

— И все же он не выглядит счастливым человеком, — возразил Ланс ван Элдин.

Она задрожала от негодования.

— Еще раз повторяю вам: это вас не касается, и если вы действуете в интересах миссис Ламберт, вы тратите впустую время. Я ни на секунду не поверила, что папа когда-либо делал ей предложение. Он бы непременно сказал мне об этом.

Танцуя, они вышли на открытую террасу, и он отпустил Гейл с раздражением.

— Когда же вы повзрослеете и поймете, что счастье другого является столь же важным и ценным, как ваше собственное?

Гейл больше не могла подавлять свои чувства. Он зашел слишком далеко, и она не собиралась больше выслушивать его жесткую критику. Ноздри у нее раздулись, глаза засверкали.

— Как вы смеете? — вскричала она.

Он не сложил оружия перед ее натиском.

— Кто-то должен заставить вас увидеть реальность прежде, чем станет слишком поздно. Однажды вы окажетесь перед фактом, что лишили вашего отца его шанса на счастье. — Он сделал паузу, чтобы посмотреть ей в лицо, которое теперь было бледным как бумага, и неуклонно продолжал: — Между нами говоря, Хильде Ламберт нравится ваш отец, но она отвергла его из-за вашего отношения к ней. Она не хочет стать причиной ссоры и тем самым причинить боль вам. — У его рта появились жесткие складки. — А вы ведете себя как избалованный ребенок.

Хлопок от пощечины, которую она дала Лансу, перекрыл звуки музыки, доносящиеся из соседнего помещения. С быстротой молнии его пальцы безжалостно обвились вокруг ее тонких запястий. Несмотря на загар, было заметно, как покраснело место удара, и она с дрожью осознала свою ошибку. Его следующие слова отозвались холодом в ее разгоряченной гневом голове:

— Если бы была хоть маленькая надежда на то, что вы станете терпеливее относиться к Хильде, но вы ведь не желаете вести себя как взрослая. Вам нравится роль маленькой папиной дочки. Вы понятия не имеете, в чем может нуждаться мужчина, и еще меньше сами осознаете свои потребности. Разве вы не догадываетесь, что может быть любовь другая, помимо отцовской?

Он резко притянул Гейл к себе и впился в ее губы безжалостным поцелуем. Впервые в жизни Гейл натолкнулась на страсть, смешанную с гневом. Поцелуй, казалось, длился бесконечно. Силы покинули ее. С заглушенным стоном она безуспешно пыталась отпрянуть, но была беспомощна против его грубой силы. Когда наконец он отпустил ее, она отшатнулась назад, прижав руку к пересохшему рту.

— Поняли вы хоть что-нибудь? — процедил он сквозь зубы. Его темные глаза горели. — Я сомневаюсь в этом. — Он с раздражением отвернулся от нее. Прошла вечность, прежде чем он оставил ее одну.

Гейл продолжала стоять, и сердце ее билось так сильно, что казалось, выскочит из груди. Она боролась с ненавистью и еще каким-то чувством, которое она не могла определить. Животное! Что он думает о себе? Кто он такой, чтобы взять на себя право перевернуть всю ее жизнь? Гейл сделала глубокий, успокаивающий вдох и решила отправиться на яхту с отцом.

Только она вошла в зал, как была схвачена за талию и вовлечена в толпу танцоров, кружившихся по всему залу. Гейл оглянулась, когда уже была далеко от того места, где сидел отец, и увидела, как он уходит. Оказавшись стиснутой между двумя молодыми моряками, она поняла, что у нее нет выбора, придется ехать на яхту с остальной частью гостей, когда вечер будет окончен. Гейл не имела недостатка в партнерах. Она пользовалась успехом у молодых офицеров с прибывающих в гавани судов, но это не радовало ее. Мысли девушки были заняты другими переживаниями.

В конечном счете в одной компании с Фредой и Неттой она направлялась к яхте. До гавани было недалеко, и, немного проехав, они пошли пешком, наслаждаясь прогулкой. Был прекрасный вечер. Дул легкий бриз. В темной зелени окружающих холмов мерцали огни. Светила луна, отражаясь и дробясь на серебряные кусочки в темной спокойной воде. Было так поразительно красиво, что Гейл остановилась, в упоении оглядывая чудесную картину.

Она смотрела на суда в гавани. Вокруг царила безмятежная тишина. Ей думалось об отце и о том, спит ли он сейчас. Она вспомнила о том, как Ланс сказал, что ее отец не выглядит счастливым. Это, конечно, ерунда. Просто болезнь лишила его сил, да и поездка за границу подорвала его изношенный сверхурочной работой организм. Скоро отец станет прежним, когда окончательно окрепнет. Она глубоко вздохнула. «Что-то я слишком часто вздыхаю в последние дни», — подытожила она.

Внезапно Гейл заметила, что отстала: все ее спутники уже были на борту яхты, и только она хотела последовать за ними, как вдруг с испугом увидела какой-то силуэт, неожиданно возникший перед ней. По характерной походке она признала в этой фигуре моряка. Шляпа едва держалась у него на затылке — он был сильно пьян. Затем наступил кошмар.

Он грубо схватил девушку и стал жадно искать ее губы. Он был безнадежно пьян, и от него так противно пахло, что ее чуть не вырвало. На какой-то миг она лишилась сил от ужаса. Очнувшись, предприняла отчаянную попытку освободиться — все было напрасно. Она начала задыхаться, когда пришло спасение.

Нападавшего хорошенько двинули по шее, и он отлетел в сторону. В результате апперкота моряк тихо и бесчувственно осел на землю. Ланс усадил его, прислонив к причальному вороту.

Она была глубоко благодарна ему за вмешательство, положившее конец этому ужасу. Его темные глаза озабоченно вглядывались в ее лицо, освещенное лунным светом. Он схватил Гейл за руки, и она подумала, что он не осознает, как крепко ее сжимает.

— Все в порядке? — Его голос звучал хрипло, и она только кивнула в ответ.

Усилием воли Гейл заставила себя встать на ноги. В полумраке его глаза странно блестели, когда он глядел на нее. От этого странного взгляда блестящих глаз она ощутила непривычный ток крови. Гейл видела, как он рассержен и едва сдерживает гнев, и оцепенело наблюдала за ним, пока он вытаскивал носовой платок из кармана, чтобы нежно вытереть ее рот. Именно эта его нежность пробудила в ней дремлющее негодование против него.

— Этого могло не случиться, если бы вы не препятствовали моему возвращению на яхту вместе с папой, — сказала она обиженно.

Он внимательно, молча посмотрел на нее, затем убрал носовой платок в карман.

— Мой дорогой ребенок, вы оставили гостиницу в компании Фреды и Нетты. Если бы вы пошли с ними на яхту и вернулись в свою каюту, с вами бы ничего не произошло. Но нет, вам зачем-то понадобилось в одиночестве торчать среди доков в чужой стране поздно вечером, где так легко стать добычей пьяниц. Я боюсь вообразить, что могло произойти, если бы мы вернулись на яхту без вас.

Он говорил мягко, словно делая выговор своенравному ребенку, и это сильно разозлило ее. Кроме того, досадно было осознавать, что он сказал правду.

— Возможно, я допустила ошибку, — начала она. — Однако даже в этом случае моряк вел себя не хуже, чем вы ранее этим же вечером. У него хотя бы есть оправдание — он ужасно пьян. — Она сильно побледнела при воспоминании о поцелуе Ланса, а тот с невозмутимой улыбкой смотрел на нее. Ей до дрожи в коленях захотелось вывести его из себя. — Вы самый презренный человек, которого я когда-либо встречала! Сейчас вы спасли меня. Я благодарна за это, хотя вы не лучше чем… чем тот моряк!

Он нарочито весело спросил:

— Вы хотите остаться здесь, рядом с ним? — Иронически вздернув бровь, он указал на моряка, который сидел, завалившись набок и прислонившись спиной к вороту, совершенно ничего не осознавая. — Так, вы говорите, я не лучше, чем он? — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Значит, вы предпочитаете его компанию моему обществу.

Показная храбрость моментально покинула Гейл. Ланс сделал вид, что собирается покинуть ее, тогда она, судорожно вздохнув, гибкими движениями кинулась мимо него к яхте.

Его смех все еще звучал в ее ушах, когда она, тяжело дыша, оказалась в своей каюте и с облегчением закрыла дверь на замок.

В понедельник вечером Рик Аллен в своей квартире давал прощальный вечер в честь Тэдди и Дороти. Когда приехала Гейл, вся компания была в полном сборе. Друзья весело приветствовали ее в нелепых бумажных шляпах. Тэдди и Дороти радостно помахали ей с другого конца комнаты, кто-то сунул ей в руки стакан и тарелку. Именно на вечеринке, устроенной Риком в этой же самой квартире, несколько месяцев назад они встретились с Тэдди. Теперь они собирались прощаться.

Рик, сидевший в окружении девушек, встал и подошел, чтобы устроиться рядом с ней. И только намного позже, когда он направился к проигрывателю, к Гейл приблизился Тэдди и взял ее под локоток.

Она радушно улыбнулась ему.

— Ну что, ты возвращаешься домой, Тэдди? — спросила она.

— Ну да, — просто ответил он, но его рот странно скривился при этом. — Мы отправляемся послезавтра.

Гейл чувствовала, как между ними возникает невидимая преграда.

— Мы не часто виделись в последнее время, правда? Я буду скучать без тебя. Наверное, ждешь не дождешься увидеть Бостон?

— Ты знаешь, что нет. — Он взял ее руку, зажал между своих ладоней. — Жаль, что ты не собираешься приехать в Бостон, Гейл. Мы бы с радостью приняли тебя в нашем доме.

— Благодарю за приглашение. Возможно, когда папа окрепнет, мы сможем прилететь к вам в гости, но я не хочу оставлять его, пока он не совсем выздоровел.

Тэдди, задумавшись, гладил ее руку.

— Как ты думаешь, сможешь ты вырваться завтра? Было бы прекрасно позавтракать в городе и съездить в родовое имение ван Элдинов. Ты никогда не была там, и я думаю, что тебе там понравится. — Он смотрел на нее умоляюще, заметив ее колебания, быстро добавил: — Матери и Ланса там не будет.

Она импульсивно сжала его руку.

— Хорошо, я поеду, — заверила она Тэдди, ей и в самом деле захотелось совершить эту прогулку.

Утро было туманным и предвещало хороший день. Тэдди заехал за ней на своем «ягуаре». Гейл вышла из дому в изящных золотых туфлях, шикарном пальто цвета бронзы, белом летящем шарфе. Пальто было распахнуто, чтобы показать белое, отлично скроенное платье и ожерелье из кораллов. Он присвистнул, оценивающе окинув взглядом ее ладную фигурку с тонкой талией.

— Уф! — Он попытался взлохматить свои коротко стриженные волосы. — Ты выглядишь замечательно. Такая экипировка просто обязывает позавтракать в «Карлтонской башне».

Гейл скользнула на свое старое место рядом с ним, она испытывала радостное чувство, которого давно не ощущала.

— Каждый платит за себя?

Тэдди откашлялся и притворно строго сказал:

— Нет, моя медовая. Какой же парень не раскошелится ради такой красавицы и не угостит ее за свой счет?

Приехав в Челси, они заскочили в «Карлтонскую башню» и превосходно позавтракали. Они избегали говорить о предстоящей разлуке. Именно Тэдди первый затронул эту тему. В ожидании ароматного кофе им было приятно смотреть вниз через идеально вымытое окно на Кадоган-Плейс, мягко освещенную солнцем.

— И я все это покидаю, — сказал он мрачно.

Гейл уловила печаль в его глазах и поняла, что всегда будет вспоминать сегодняшний день с легкой болью.

— Ты же вернешься, — сказала она неуверенно.

— Ты будешь ждать меня?

Гейл ответила уклончиво, не захотев расстраивать его. Она поняла, что он разочарован и оттого заметно поскучнел.

— Ну, пора, пошли. День пролетит незаметно.

Имение «Башни ван Элдинов» начиналось в конце длинного шоссе, пролегавшего среди безупречно подстриженных деревьев и кустов. Во всем чувствовался дух эпохи короля Эдуарда. Около дома было много цветников с заботливо рассаженными растениями разных сортов.

Тэдди подвел Гейл к очаровательному крыльцу, и веселое настроение опять вернулось к нему. Он объяснил, что родовое имение принадлежало многим поколениям его предков, сад же разбил какой-то королевский садовник.

Гейл, разглядывая заросли плюща на каменном фасаде, была очарована тихой прелестью этой картины. Интерьер дома был изумительно гармоничен: кремовые занавески и ламбрекены в высоких окнах, соответствующая той эпохе старинная мебель.

Гейл наслаждалась исследованием комнат, ей нравилось задерживаться в некоторых из них, где она рассматривала фарфоровые статуэтки и картины. Пройдя в комнату, в которой висела коллекция оружия, она единственный раз решила не задерживаться. Мало того, что она ненавидела оружие, там слишком многое напоминало об отсутствующем Лансе. Кругом были выставлены кубки, выигранные им в различных видах спорта, и несколько замечательных фотографий, где он был запечатлен за игрой в поло.

После экскурсии по дому они пили чай в саду, во дворике в стиле патио: с причудливыми металлическими колонками, обилием цветов и старинной садовой мебелью.

Когда они уже возвращались обратно, большой автомобиль пропустил их на узком шоссе, и Ланс небрежно помахал рукой, демонстрируя безупречную белизну манжет.

Гейл торопливо отвела глаза, мельком заметив, кто сидел за рулем.

— Это мать с Лансом, — сказал Тэдди. — Хочешь вернуться, я вас познакомлю?

— Нет, благодарю, — ответила она быстро. — Я не думаю, что она будет рада.

— Почему нет? Мать любит гостей.

— Но не меня. Я ведь девушка, которая подбивает тебя играть в казино.

Тэдди рассмеялся:

— Ну и что? Достаточно одного взгляда на тебя, и мать будет так же очарована, как и я. — Он притормозил, чтобы посмотреть на нее. У Гейл было безмятежное лицо с гладкой шелковистой кожей золотистого оттенка. — Ты знаешь, я очень тебя люблю, я люблю в тебе все — твою живость, женственность, нежный голос, искрящиеся от смеха синие глаза и, прежде всего, твое отношение к людям.

Гейл была тронута до глубины души. Ну когда мужчина выражал свое восхищение столь очаровательным способом? Но он затронул опасную тему, и она сделала попытку остановить его.

— Твой сводный брат Ланс вряд ли согласился бы с тобой. Ты знаешь, что папа и я провели уик-энд на яхте сэра Бонара Алсагера.

— Да. Мы тоже были приглашены, но у нас уже была договоренность с друзьями, поэтому и отказались.

«Из-за того, что я поехала», — раздраженно подумала Гейл, но ничего не сказала.

Они расстались у ее двери. Он так смотрел на девушку, как будто надолго старался запечатлеть ее образ.

— Я уеду раньше, чем ты проснешься завтра утром, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Береги себя и не забывай обо мне. Я буду писать.

Когда он уехал, Гейл зашла в дом растерянная. Ее губы долго хранили его прощальный поцелуй.

Дженни сообщила, что во время ее отсутствия дважды звонила мисс Дороти Фрейн. Гейл поблагодарила ее и посмотрела на часы, с удивлением обнаружив, что уже семь вечера. Она и не заметила, как пролетел целый день и что сейчас так поздно.

— Папа дома, Дженни? — спросила она.

— Он находится в обеденном зале, мисс.

Гейл поспешила в свою комнату, быстро умылась и переоделась. Через десять минут она легким шагом спустилась вниз, чтобы присоединиться к отцу. Как и думала Гейл, он наливал уже второй бокал бренди. Когда она вошла, он быстро взглянул на нее.

— Пьянствуешь в одиночестве! — поддразнила она и поцеловала его в щеку.

— Должен же я что-то делать, пока тебя нет, — сказал он, нежно улыбаясь ей. — Хорошо провела день?

— Прекрасно. — Она села у его ног в своей любимой позе рядом со стулом и стала рассказывать о поездке с Тэдди. Она остановилась на середине рассказа, когда зазвонил телефон.

— Жаль, что тебя не было дома, — сказала Дороти. — Как тебе известно, мы уезжаем завтра рано утром, и я звоню, чтобы попрощаться. — Ее голос дрогнул, но она продолжала: — Невесело, правда? Вначале, когда папа предложил переехать в Штаты, я ужасно сильно хотела этого. Теперь же, когда пришло время покидать наш дом, я не хочу уезжать. — Последовала другая пауза, в течение которой, Гейл была уверена, Дороти вытирает глаза. — Я буду скучать без тебя, Гейл. И без нашей компании…

— Я тоже буду скучать без тебя, — грустно промолвила Гейл. — Пиши мне обязательно.

Они долго говорили, пытаясь подбодрить друг друга. Когда Гейл наконец положила трубку и возвратилась к отцу, он дремал в кресле. Из-за расстроенного состояния, в котором она пребывала, ей показалось, что в доме не хватает кислорода, и она открыла застекленную дверь, чтобы впустить струю свежего вечернего воздуха. Гейл медленно пошла по дорожке в тихом саду, глубоко ощутив свое одиночество и несчастье. Бабушка с дедушкой далеко, Тэдди с Дороти уезжают — будущее казалось пустым и бессмысленным. Хорошо, что папа собирается с ней в отпуск, как только закончит свои дела. Он говорил, что они смогут уехать куда-нибудь на целый месяц. Месяц — это большой срок. Задумавшись, она остановилась в конце сада. В стене каменной ограды была ниша, в которой размещалась беседка и скамеечка. Присев, Гейл вдохнула ароматы сада и с отчаянием подумала о минувших днях. Ее счастливое существование непостижимым образом дало трещину. После болезни отец стал другим человеком: тихим и усталым, и иногда ей было трудно находиться с ним рядом. Часто он не слушал, что она говорит, потеряв нить разговора, но быстро извинялся, когда она замечала это. Гейл беспокоилась и раздражалась одновременно. Теперь она поглядела на часы — оставалось десять минут до ужина. Он мог поспать еще немного. Они оба не составили бы сейчас веселой компании. Возможно, она стала слишком чувствительной. Ее здоровье подорвано уходом за отцом, а отец ослабел за время длительной болезни. Конечно, им обоим необходим отдых.

Услышав звук приближающихся шагов, она решила, что отец проснулся и пошел искать ее. Она быстро вскочила со своего места и, обогнув угол беседки, оказалась в мужских объятьях. Она ответила на них, прижавшись щекой к груди, и вдруг поняла, что перед ней какой-то другой человек. Он был худой и более гибкий, не похожий на ее отца.

— Бог мой, какой горячий прием! Давно не виделись! — растягивая слова, произнес мужчина глубоким насмешливым голосом.

Сердце учащенно забилось в ее груди, дыхание стало прерывистым, с изумлением она увидела перед собою улыбающегося Ланса и тут же оттолкнула его.

— Что вы делаете здесь? — сказала она холодно.

— Ваш отец пригласил меня на ужин. Он не сообщил вам?

Мгновение она стояла и смотрела, чувствуя, как по телу ползут отвратительные мурашки. Игнорируя очаровательную улыбку, она справилась с сердцебиением, призвав всю свою гордость, чтобы скрыть от назойливого Ланса ван Элдина охватившие ее чувства.

— Нет, не сообщил, — сказала она быстро и легкими шагами направилась к дому.

Он неторопливо последовал за ней.

— Он спит. Устал от работы в офисе? — спросил он, как будто был близким другом.

— Вряд ли, — ответила она кратко. — Он уезжает к десяти по утрам и возвращается полпятого.

— Я слышал, он хочет поехать в отпуск. Вы, конечно, с ним?

— Конечно. — Своим тоном она дала понять, что вопрос глуп по существу.

— Маленькая упрямица!

— Не знаю, о чем вы: кажется, речь шла о моем папе, — сказала она и улыбнулась отцу, который стоял на террасе. — Хорошо отдохнул, папочка?

— Да. Надеюсь, наш гость извинит меня. Пригласил его на ужин, а сам заснул. Проходи, Ланс, — сказал он сердечно. — Давайте выпьем чего-нибудь перед трапезой.

Остальную часть вечера Гейл очень старалась вести себя настолько любезно, насколько это было возможно при данных обстоятельствах. На самом деле она злилась, что отец не предупредил ее о приходе Ланса. Со смешанным чувством она слушала разговор за столом, который касался главным образом предстоящего отпуска.

— Мне хотелось бы поехать в Шотландию. Там есть все, что необходимо для поправки здоровья, — говорил отец. — Чистый горный воздух способствует хорошему сну и здоровому аппетиту. Не то чтобы я был любителем поесть, да и Гейл в этом отношении не преуспела. Особенно все эти дни. — Он улыбнулся дочери, оглядев золотую копну ее волос и находя маленькое худенькое лицо Гейл по-неземному прекрасным. — Я думаю, что она проводит слишком много времени со стариком.

— Вы правы. — Темные глаза Ланса злорадно вспыхнули. — Я думаю, Тэдди разочарован, что не смог уговорить ее поехать в Бостон. Он так хотел показать ей свой дом.

Морис Пемблтон явно заинтересовался:

— Это в самом деле так? Почему же ты мне не сказала, моя дорогая? Ты знаешь, что я не был бы против твоей поездки. Тебе нужна компания сверстников.

Взгляд Гейл, который она бросила на Ланса, метал молнии.

— Мне нравится быть с тобой, папа, ты же знаешь.

— Это не дело, моя дорогая. Я очень благодарен за то, что ты сделала для меня, но ты молода и нуждаешься в смене обстановки, другом круге общения.

Ланс наклонился через стол, чтобы поднести зажигалку к сигарете Мориса, и сказал:

— Вы излишне опекаете ее, Морис. Лучше поспешите выдать ее замуж.

Морис засмеялся:

— Да, мы с бабушкой говорили ей об этом.

— Папа! — бурно возразила Гейл.

— Ланс прав. Пора. Ты присмотрела кого-нибудь себе?

Гейл взглянула через стол на Ланса, пристально наблюдавшего за ней и, конечно, заметившего ее гнев.

— Наш гость ратует за брак, а сам не женится. Что-то не последовательно он себя ведет, — парировала она.

Ланс, вынув изо рта сигару, откинулся на спинку стула.

— Это мужчин не касается. Женщина нуждается в защите, которую дает брак.

— Другими словами, она сильно проигрывает, игнорируя замужество, — сказала Гейл, скривив губы.

— Точно, — ответил Ланс.

Морис Пемблтон поглядывал то на одну, то на другого.

— Я думаю, что на сей раз ты проиграла состязание, моя дорогая, — сказал он шутливо.

Гейл не ответила. Иначе она совершила бы бестактность по отношению к своему гостю.