Гриер не могла понять, почему она так переживает из-за наряда для визита в поместье Майка. Только после тщательных и серьезных размышлений она остановилась на платье цвета морской волны, которое очень оживляла изысканная белая вышивка у горла и по подолу спереди. Девушка обулась в белые сандалии и захватила газовый шарф, который окажется очень кстати, если солнце напечет голову.

Мира проводила Гриер до машины Майка, усадила на переднее сиденье и помахала рукой вслед.

Майк ехал на довольно большой скорости, что избавляло Гриер от необходимости говорить с ним, но вот он на секунду повернулся к пассажирке, окинув ее внимательным взглядом:

— Вы выглядите свеженькой, как бутон розы, и такой же юной и нежной. А этот парень, Грант, он помогал вам покупать одежду и подбирать туалеты на выход?

Гриер поразило это дикое предположение.

— Нет, с чего вы взяли?

Майк пожал плечами:

— Так, просто подумал. Уже соскучились по ярким огням Лондона?

— Нет. Я много работаю и рада возможности отдохнуть на этом сказочном острове.

— Но это же не значит, что вы никогда не развлекаетесь. На танцы, например, ходите?

— Да, но не очень часто. Когда всю неделю нюхаешь выхлопные газы, в выходные тянет за город, на природу.

— Все равно, можно же где-нибудь приятно провести время, — сухо обронил он. — У нас здесь тоже есть кое-какие заведения. Например, там, на холме, устроен кинозал на открытом воздухе.

Гриер была поражена:

— Правда?

Майк скривился при ее восклицании:

— Еще бывают вечеринки с коктейлями на шхунах, причаленных у берега. Кстати! Вы никогда не занимались подводным плаванием с аквалангом?

— Нет, но очень хочу научиться.

Он улыбнулся ей:

— Твердо решили все попробовать в этой жизни?

— Почему нет? — усмехнулась Гриер, невольно заражаясь его настроением. Видимо, на нее подействовал разреженный горный воздух, потому что она чувствовала себя удивительно легкомысленной и ей с трудом удавалось подавить неуместное желание захихикать.

Дорога петляла между прекрасными рощами поместья Фентонов. Майк указал ей на величественный лес тиковых деревьев, а вскоре они въехали на банановую плантацию. Гриер с удивлением узнала, что банан — это на самом деле род многолетних трав, приносящих урожай каждые девять месяцев. А вот мускатный орех дает первые плоды не раньше чем через десять лет.

Несколько раз они оставляли машину на обочине, а сами бродили по огромным амбарам, где хранили и сортировали фрукты. И так они постепенно забирались все выше и выше и наконец добрались до знаменитых пастбищ для породистого скота, о которых Гриер так много рассказывали знакомые островитяне.

Майк добросовестно отвечал на все вопросы спутницы, слегка посмеиваясь над ее непрестанным интересом ко всему увиденному. Но как девушка ни радовалась поездке, когда он объявил, что осмотр закончен, она вздохнула с облегчением, так как страшно устала. Воздух высоко в горах оказался прохладным, но солнце жгло нещадно, поэтому в машине было жарко, как в духовке.

Майк подвез ее к особняку и провел в большую, прекрасно обставленную комнату с огромными, широко распахнутыми французскими окнами, куда им вскоре принесли чудесный английский чай.

В этот раз дом понравился Гриер еще больше. Здесь, вдали от родины, он казался ей частью Англии. Все тут напоминало о туманном Альбионе. В огромном каменном камине лежали дрова на случай холодной ночи, какие бывают в горах, а когда Майк после чая повел ее по дому, она с улыбкой отметила, что на больших кроватях с балдахинами лежат теплые одеяла. И это — на жаркой Моне!

Гриер с волнением разглядывала портреты членов его семьи — красивой женщины с глазами Майка и элегантного мужчины, похожего на ее спутника, но гораздо старше. На другой стороне висели снимки его сестер и младшего брата — симпатичного веснушчатого мальчугана с озорной улыбкой.

Дольше всего Гриер задержалась перед фотографией Альмы, старшей сестры, запечатленной на фоне больницы, рядом с очень хорошенькой медсестрой.

— Это подруга Альмы, Грейс, — обронил Майк.

— А сейчас она работает в больнице? — осторожно спросила Гриер, с замершим сердцем ожидая ответа.

Майк снова повернулся к фотографии:

— Сейчас она в отпуске. Альма буквально навязывает ее мне много лет подряд. Никогда еще не видел сестры, которая так хотела бы женить своего брата. Ну, теперь-то она порадуется, ведь я ее наконец послушался.

Сердце Гриер сжалось. В этот страшный момент она осознала, что любит Майка, любит его безнадежно и страстно, хотя и пытается себя обмануть. Но вместе с любовью она познала и другое сильное чувство — ревность занозой засела в ее сердце, ведь он выбрал себе в жены прелестную Грейс! Она отошла к распахнутому окну, пытаясь совладать со своими эмоциями. Слава богу, что она с самого начала планировала уехать с острова, чтобы увидеть и другие земли. Это был единственный способ забыть Мону, если, конечно, такое вообще возможно. Потому что, куда бы она теперь ни направилась, любой высокий широкоплечий мужчина с легкой кошачьей походкой заставит замирать ее сердце, потому что ей всякий раз будет казаться, что это Майк. Гриер почувствовала, что Майк стоит у нее за спиной, и его тихий голос вызвал у нее нервную дрожь.

— А не хотите прокатиться к моему новому дому и посмотреть, как продвигается строительство? Вам это интересно? — Он взглянул на часы. — Мы вполне успеем съездить туда и вернуться к ужину. Конечно, если вы не слишком устали.

Она стиснула кулачки и глубоко вздохнула:

— Нет, спасибо. Я действительно устала и хотела бы вернуться домой, если вы не возражаете. Миссис Бончелли весь день одна.

Гриер призвала все свое мужество, чтобы голос ее звучал ровно и спокойно. Никто бы не догадался, что она отказалась составить компанию единственному на свете мужчине, который что-то значит в ее жизни, который всегда будет для нее дороже всех. Но любоваться домом, в котором он собирается жить с другой женщиной, — это слишком даже для нее, Гриер.

Он безразлично пожал плечами, словно ему было плевать, поедет она или нет. Это ужасное равнодушие обидело Гриер, зато помогло ей скрыть свои чувства.

На обратном пути Майк, казалось, не замечал молчания спутницы. Он травил местные анекдоты, некоторые казались очень смешными, некоторые — трогательными, но она почти не воспринимала их. Он отказался зайти, когда они подъехали к дому Бончелли, и быстро укатил прочь, небрежно махнув рукой на прощанье.

Гриер вошла в дом, с ужасом думая о том, что ей предстоит провести здесь еще целую неделю. И разве ей легче оттого, что Майк наверняка захочет повсюду ее сопровождать? Естественно, ей придется смириться с этим одновременно сладким и горьким мучением, поскольку он будет рядом с ней, но только телом. Душа его полетит к невесте. Девушка, на которой он собирается жениться, хороша как майский день. Гриер была этому даже рада, ведь она искренне желает ему счастья. Гриер не оставалась бы такой спокойной, реши он жениться на ком-нибудь вроде Сибил Майер.

На следующее утро Гриер получила два письма. Одно было нацарапано небрежным почерком.

«Привет, везучка ты этакая, — писала подруга. — Погода у нас здесь просто отвратительная, туманы, слякоть и ледяной ветер, а ты там греешься на солнышке. Помнишь, что я тебе твердила про то, что Алека Гранта сцапают бойкие девицы из его офиса? Так вот, пока он в безопасности. С тех пор как ты уехала, он бродит сам не свой, как брошенный пес. Он заходил к нам на квартиру, спрашивал, нет ли от тебя весточки. Я получила твою открытку с видом острова. А нет ли там и мужчин под стать пейзажу? Или ты просто чего-то не договариваешь? В общем, дорогая, если там водятся приличные мужики, хватай не раздумывая. Будешь дурочкой, если не послушаешь моего совета».

Дальше Ив спутанно выкладывала свежие сплетни про их общих друзей, и Гриер еще улыбалась, открывая второй конверт, от Алека.

Парень благодарил ее за открытку и продолжал: «Я никогда не думал, что мне будет так тебя не хватать. Ты стала частью меня, и я привык к тебе больше, чем представлял. Теперь я просто считаю дни до твоего возвращения».

Только читая это письмо, Гриер наконец призналась себе, что Алек ничего для нее не значит. После случая с браслетом она даже не вспоминала о поклоннике, словно потеря браслета разорвала последнюю связь между ними. Алек был не очень эмоциональным человеком, Но Гриер улавливала в его скупых фразах подтекст, наполнявший ее ужасом. Казалось, он считал решенным вопрос, что со временем они поженятся.

Сердце ее сжалось от тоски. Миллионы таких людей, лишенных воображения, как Алек, готовы довольствоваться обыденной серой жизнью, даже не пытаясь подняться на сияющие вершины, которые существуют, теперь она это знала точно. Гриер хотелось большего, чем бездумное скольжение к женитьбе.

Она искала того пугающего, но сладкого и нежного союза, который будет длиться вечно. Она прекрасно понимала, что не каждый способен на истинную любовь, но почти все женщины ищут ее, но им не всегда встречается нужный мужчина.

Гриер дочитала письмо и теперь пыталась представить, как сложится ее будущее. После свадьбы Ив она поедет на Майорку, и постепенно Алек забудет ее. Она уже ни за что не сможет выйти за него замуж, это точно. Позже она, возможно, даже начнет писать о своих приключениях за границей и к старости станет одной из тех прожженных, знающих все и вся дамочек, которые читают лекции студентам и громко смеются своим же шуткам.

— Не хочу показаться любопытной, — обронила за завтраком миссис Бончелли, — но мне показалось, что второе письмо написано мужской рукой.

Гриер криво улыбнулась.

— Верно. Это от Алека Гранта, — неохотно пояснила она.

Миссис Бончелли имела совесть покраснеть.

— Вот как? Не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но меня волнует твое благополучие, я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

Гриер чуть не прослезилась:

— Какая вы все-таки милая, миссис Бончелли! Но Алек мне просто друг, не больше.

— Значит, ты не собираешься выходить за него замуж?

— Нет, конечно нет! И кстати, раз уж мы заговорили о свадьбах — что вы собираетесь подарить Сапфир? — спросила Гриер, закрывая малоприятную тему.

Миссис Бончелли явно была разочарована, она хотела выяснить побольше, но не стала настаивать на продолжении разговора.

— Я решила, что чек на приличную сумму будет лучшим подарком. Ведь эти местные, они очень бедные, а так они смогут купить то, что им действительно нужно.

Гриер признала, что это блестящая идея, и только они принялись обсуждать, что надеть на церемонию, как в патио стремительно вошел Майк, облаченный в великолепно сшитый тропический костюм. Лицо гостя сразу же осветила очаровательная улыбка, явно адресованная миссис Бончелли.

— Вы сегодня рано, — оживилась старушка. — Хотите кофе, Майк?

— Не откажусь. — Он опустился в кресло рядом с хозяйкой, лукаво посмотрев на Гриер. — Юная леди, готовы ли вы прямо сегодня заняться подводным плаванием?

Гриер ответила ему таким же пристальным взглядом, напоминая себе, что сопротивляться или отказываться бесполезно. Кстати, ей вовсе не хотелось отказываться. Она бы с удовольствием и поплавала, чтобы забыть на время о том, что скоро Майк женится на какой-то девице, так почему же ей не воспользоваться скудными радостями, которые предлагает ей судьба? Она знала, что рано или поздно с болью будет вспоминать эти приятные моменты, вырывая из сердца память о нем. Но об этом можно будет подумать потом, когда придет время.

Миссис Бончелли радостно заявила:

— Отлично! Иди, дорогая, развлекись.

По дороге в Глубокий залив они встретили зеленую спортивную машину, в салоне которой восседала Сибил Майер. Она приветливо помахала Майку, проигнорировав его спутницу. Видимо, Сибил направлялась в порт, чтобы сесть на корабль, плывущий в Швейцарию, ведь Тор Хени пригласил ее на новоселье. Интересно, подумала Гриер, поженятся ли они? Хорошо, что эта ужасная женщина уезжает, а еще лучше — что, когда она вернется, ее, Гриер, на острове уже не будет.

Клуб располагался в красивом здании из розового камня. Там можно было найти все, что угодно, — от аквалангов до ласт, а еще в распоряжении членов клуба было небольшое двухмачтовое судно для глубоководной рыбалки.

Наконец пришел долгожданный момент, когда Гриер нырнула в прозрачные глубины моря, где похожие на сказочных существ кораллы замерли в причудливых позах между извивающихся растений самых невероятных форм и расцветок.

И в эти чудесные мгновения под водой Гриер была счастлива как никогда, ведь Майк плыл рядом, следя, чтобы она не напоролась на острые края рифов.

Оказавшись на берегу, Гриер без сил упала на белый песок пляжа, а Майк лег рядом с ней. Всем сердцем она желала, чтобы этот день никогда не кончался, но солнце неуклонно спускалось за горизонт.

— Вы так привязались к острову, что теперь не сможете без него жить, — вздохнул Майк, и Гриер замерла от волнения. — Жаль, что вы скоро уезжаете…

Гриер долго не отвечала. Его напоминание о ее скором отъезде обожгло, как удар кнута. Однако отъезд был неизбежен. Слава богу, что она исчезнет до его свадьбы, такого бы она уже не вынесла. Даже если бы Гриер туда не пошла, рассказы миссис Бончелли стали бы как нож по сердцу.

— Наверное, это потому, что Мона тоже полюбила меня, — пробормотала она.

— Значит, не жалеете, что приехали сюда?

— Нет, для меня очень важна эта поездка. То, что я познакомилась с четой Бончелли, — само по себе огромная удача.

— А со мной? — Майк склонился над ней.

Гриер не смела на него взглянуть, но прекрасно представляла, как яркое солнце высвечивает отдельные блестящие прядки в его густых черных волосах. У нее перехватило дыхание, и она с трудом выдавила:

— Встреча с вами тоже дала мне определенный опыт, и я ужасно за это благодарна судьбе.

Он произнес ровным тоном:

— Все еще хотите колесить по всему миру? Нет искушения остаться на острове?

Даже если в этих словах и был какой-то странный подтекст, Гриер его не уловила.

— А зачем мне оставаться? — Она набралась смелости и решительно взглянула в его задумчивые серые глаза.

Майк лег на спину, заложив руки за голову.

— Ну, например, ради Миры. Она дала вам дом, которого у вас никогда по-настоящему не было.

Гриер ощутила знакомое ужасное чувство одиночества. Всю свою жизнь она наивно мечтала, что будет усердно работать, а на вырученные деньги путешествовать по свету, пока однажды не встретит где-то человека, который положит конец этому одиночеству. Человека, который будет ее любить так, как она мечтает. Человека — такого, как Майк. Сильного, надежного, нежного. Такого хочет видеть рядом любая женщина. Майк заботился о Гриер так, как никто и никогда раньше, но она прекрасно понимала, и сердце ее разрывалось от боли, что причиной тому — его хорошее воспитание, не больше.

Она любовалась его мужественным профилем и думала, что он навсегда останется запечатленным в ее сердце.

— Я не меняю своих решений, разве вы забыли? — отрезала Гриер.

После этих слов она закрыла глаза, чувствуя, как по щекам стекают слезы. Слава богу, он отвернулся от нее. Гриер сомневалась, что долго сможет говорить так спокойно и безразлично.

Каждая ее нервная клетка откликалась на его близость. Какая мука быть с ним рядом, но это почти счастье в сравнении с той болью, которую принесет ей прощание с ним. Губы Гриер предательски задрожали. Как же ей пережить все это, не выдав себя? Гордость — вот что ей поможет сохранить все в тайне! Майк ни за что и никогда не должен узнать, что она любит его.

Около семи Майк подвез ее к дому Бончелли. Он даже отказался зайти, потому что собирался еще заехать в больницу к миссис Сэм.

В тот вечер у них были гости, коллеги Джона из госпиталя. Присутствие посторонних отвлекало Гриер от собственных переживаний, и вечер прошел без особенных событий.

В пятницу они с Мирой весь день провели на пляже, старушка позволила себе отдохнуть, ведь накануне она наконец закончила свадебное платье Сапфир. Невеста примерила наряд, и ее черные глаза наполнились слезами. Мира купила ей дорогое белое белье с корсетом, утягивающим уже заметный круглый живот, и Сапфир снова превратилась в стройную смуглую девушку. Ее темная кожа красиво контрастировала с белым ажурным платьем, особенно хороши были плечи, словно выточенные из черного дерева. Она долго вертелась перед зеркалом, стараясь рассмотреть длинный кружевной шлейф за спиной и издавая восторженные возгласы.

— Это самое красивое платье, какое я видела, миссис Бончелли! — восклицала она с мягким местным акцентом. — Вот подождите, что будет, когда Амос увидит меня такой. Я чувствую себя настоящей королевой.

— Ты и выглядишь как королева, — восхищенно заметила Гриер, и Мира с ней согласилась.

Свадьба должна была состояться в три часа дня, так что они отправились в церковь заранее, чтобы не мчаться по самой жаре. Джон облачился в жемчужно-серую тройку, Мира — в розовое нарядное платье, а Гриер выбрала бледно-голубой костюм с белыми отворотами.

Маленькая церквушка была украшена цветами, и почти все скамьи занимали родственники и друзья жениха и невесты. Заиграл орган, и Сапфир гордо прошествовала между рядами под руку с Амосом, немного неловким в новом парадном костюме и белых перчатках.

Восемь подружек невесты, в одинаковых платьях лимонного цвета, переваливаясь с ноги на ногу, семенили по проходу, не скрывая довольных улыбок.

Атмосфера напоминала ту, что царит в воскресной школе, когда всем хочется хихикать по любому поводу. Однако служба оказалась простой, очень красивой и вместе с тем такой жизнерадостной, что Гриер с улыбкой подумала, что ангелы, должно быть, подхватили последний гимн песнопений.

Яркое солнце пробивалось в витражи, освещая чудесным разноцветным сиянием стоявшую на ступенях алтаря пару. И тут Гриер показалось, что вместо Амоса рядом с невестой стоит Майк! Девушка вцепилась в край скамьи, закрыв глаза, чтобы прогнать наваждение. Когда она пришла в себя, церковь уже опустела. Все расселись по машинам, чтобы двинуться к деревенскому кафе, выбранному для празднования. Уничтожив гигантский свадебный торт, гости переместились на лужайку за кафе. Кто-то включил магнитофон, и все присутствующие пустились в традиционные народные пляски.

Джон, Мира и Гриер ушли около семи. Танцоры становились все шумнее и раскованнее, по мере того как стеснение проходило, а хмель ударял в головы. Праздник должен был продлиться до рассвета, и Гриер даже не знала, подаст ли Оливер утром завтрак.

Поэтому назавтра она поднялась пораньше, отправилась на кухню и с удовольствием обнаружила, что Оливер уже пришел.

Поднимаясь к себе в комнату, Гриер столкнулась с Джоном. Хозяин грустно сообщил ей, что Мира простудилась, у нее поднялась температура, поэтому он уговорил ее остаться в постели.

Весь день Гриер носила Мире теплое питье и таблетки, рекомендованные Джоном, посвятив остальное время письмам. Она отправила весточки Ив и Алеку, сообщив, что приедет на следующей неделе. Наклеивая марки, она вдруг подумала, что ставит крест на собственной судьбе.

Гриер могла бы еще погостить, Мира бы только обрадовалась. Но это только продлит агонию, ведь ее непременно пригласят на свадьбу Майка. Даже мысль об этом была ей невыносима.

В понедельник Мире полегчало, она не захотела больше валяться в постели и позавтракала вместе с Джоном и Гриер. Джон ушел в клинику, но в обеденный перерыв забежал домой и предложил своим дамам съездить посмотреть игру в поло — он уже успел отпустить всех назначенных на этот день пациентов и теперь был свободен как ветер. Майк участвовал в игре.

Мира горела энтузиазмом, а Гриер разрывалась между желанием вновь увидеть Майка и больше не встречаться с ним до самого отъезда. Уже зная по своему опыту, что избегать его бесполезно, она все-таки отправилась вместе с супругами.

Она впервые в жизни видела подобное зрелище, но матч волновал девушку меньше всего. Она не сводила восторженного взгляда с Майка, любуясь его гибкой атлетической фигурой и быстрыми ловкими движениями. После конца игры он подошел к ним. Он снял белую шапочку, которая составляла часть костюма для игры в поло, серые смеющиеся глаза сверкали под шапкой черных блестящих волос, а загорелое лицо блестело от пота. Сильный красивый мужчина, энергичный настолько, что даже воздух рядом с ним становился наэлектризованным.

— Хороший матч, Майк, — похвалил Джон. — Рад, что вы выиграли. Это честная победа.

Майк усмехнулся:

— Спасибо. — Он кинул взгляд на Миру. — Понравилась вам свадьба?

— Очень, — кивнула она. — Присядете с нами, Майк?

Майк покачал головой:

— Нет, спасибо. Сначала приму душ и переоденусь.

Гриер почему-то казалось, что она не видела его уже целую вечность. Хотя шел всего только третий день! Она метнула быстрый взгляд на смуглое прекрасное лицо, но быстро опустила ресницы, когда он посмотрел в ее сторону.

— А вам, Гриер, свадьба понравилась?

Она насторожилась, ожидая подвоха, но потом решила, что Майк спрашивает только из вежливости. Девушка звонко рассмеялась:

— Все это можно описать только одним словом — прелестно. И безо всякого лицемерия, как бывает у нас, в Англии.

Он приподнял черную бровь:

— Вот как?

— Увы, — признала она. — Атмосфера в английской церкви гораздо строже и холоднее.

— Я согласна, — вставила Мира. — Хотя сам праздник был для островитян важнее венчания, все-таки они искренне радовались. Они такие непосредственные, такие очаровательные!

Майк одарил Миру особой улыбкой, которую, кажется, держал про запас специально для нее.

— Тогда нам надо подгадать, чтобы Гриер вышла замуж на Моне, только бы найти достойного жениха.

Гриер не нашлась, что на это ответить, впрочем, она бы и не успела, потому что Джон в этот момент заявил, посмотрев на часы:

— Мне придется вернуться в клинику, пора идти.

— А может, вы заглянете к нам сегодня вечером? Соберется вся команда, будет очень весело, — предложил Майк.

В груди у Гриер екнуло, а Джон вопросительно посмотрел на Миру:

— Я бы с удовольствием, если Мира в состоянии. Как ты, дорогая?

— Согласна. Я и сама хочу познакомиться с этими чудесными игроками, — с энтузиазмом откликнулась Мира.

Майк усмехнулся:

— Некоторые из них только-только из Англии. Полковник Кенмор, например, служил в войсках ее величества.

Мира от удивления широко раскрыла глаза:

— Это не тот коротышка, с маленькими черными усиками?

Майк кивнул:

— Да, он.

— Тогда я точно приду, — заявила старушка.

В тот вечер Джон ушел с работы пораньше, и они подъехали к особняку Фентонов за десять минут до назначенного времени. Из окон доносились музыка и раскаты громкого смеха. Навстречу им вышел Майк в темно-сером элегантном костюме.

Как он и обещал, они встретили несколько супружеских пар из Лондона, по разным причинам эмигрировавших на Мону. Миру позабавило, что за столом справа от нее оказался долгожданный полковник Кенмор, а по левую руку — Джон.

Майк, восседающий во главе стола, лукаво улыбнулся Мире, а потом ту же улыбку переадресовал Гриер. Девушка рассеянно послала ему ответную улыбку, потом ее внимание полностью поглотили соседки по столу, оказавшиеся женами приглашенных на ужин спортсменов. Обе были молодые и очень разговорчивые.

За едой Гриер намеренно не общалась с Майком и упрямо не вступала в разговор, когда он заговаривал с кем-нибудь из ее соседок. Но невозможно было игнорировать присутствие хозяина, хотя она старательно избегала встречаться с ним взглядом. Его заразительный смех, когда он поддразнивал женщин или добродушно подшучивал над мужчинами, привносил в ужин много положительных эмоций.

Гриер обменивалась любезностями с другими гостями и старалась сделать вид, будто веселится от души, хотя на самом деле трудно было сказать, нравилось ей здесь или нет. Атмосфера тут царила раскованная и непосредственная, как и было заведено на острове, но у Гриер возникло неприятное чувство, будто в тот вечер доминировали мужчины.

Мира явно развлекалась вовсю. Гриер рада была видеть, что Мира отлично прижилась на острове, хотя девушке стало немного обидно, ведь та уже прекрасно справлялась без нее.

В конце недели она уедет, и скоро все здесь ее вычеркнут из памяти. Майк займется новым домом и предстоящей свадьбой, и ему некогда будет вспоминать о какой-то там Гриер Смит. А вот она его уже никогда не забудет.

Вечер продолжался, и скоро гости устремились в гостиную. Мира и Джон увлеченно беседовали с полковником Кенмором и другими англичанами, только что приехавшими из Лондона. Гриер, сидевшая возле открытого окна, сразу же потеряла нить разговора и просто молча смотрела в тьму летнего сада.

— Хотите сигарету? — шепнул бесшумно подошедший Майк прямо ей в ухо.

Вздрогнув, она испуганно взглянула в блестящие серые глаза. Дыхание у нее сперло, но она, хоть и с трудом, смогла выдавить:

— Нет, ничего не надо, спасибо.

— Так-таки ничего? — насмешливо переспросил Майк. — Быстро же вас обслужили. — Некоторое время он молча смотрел на ее низко склоненную голову. — Понравился вам сегодняшний матч?

— Очень.

Майк облокотился на подоконник.

— A в какую игру играет Грант? Регби?

Он был вознагражден видом изумленно распахнутых глаз.

— Алек? В регби? — Гриер хихикнула. — Нет, он не тот англичанин, который все свободное время проводит с мячом под мышкой. Алек боится даже летать на самолете. Он любит только твердую почву под ногами.

Майк хмыкнул:

— И такие мужчины вам нравятся?

Его насмешки заставили Гриер заступиться за Алека:

— На самом деле он неплохой спортсмен, только не во всех играх. И потом, он очень обаятельный, у него прекрасное чувство юмора.

Они разговаривали под гул общего разговора, однако Гриер казалось, будто в комнате всего два человека — она и Майк.

— Да-да, конечно. Он очень привлекательный, прямо как рисовый пудинг, — прошипел он. — Вы меня разочаровали. Я-то думал, вам нужен мужчина… — Он намеренно затянул паузу, потом недобро усмехнулся: — Ну, скажем так, сильный.

Гриер густо покраснела, сознавая, что глупеет, когда разговаривает с Майком. Это ее вина — она слишком сильно его любит. Странно, что можно испытывать такие глубокие чувства к холодному, безразличному человеку. Между ними не было даже тени привязанности.

На этот раз Майк смотрел на нее долго и вдумчиво. Гриер смешалась от его пристального взгляда, и с ее языка невольно сорвался вопрос, который в других обстоятельствах она ни за что бы не задала:

— Та женщина, на которой вы женитесь, — какая она?

Он мечтательно улыбнулся, и Гриер мгновенно почувствовала жгучую боль.

— Она создана для меня. И я ее знаю уже достаточно давно, чтобы не сомневаться в этом, — загадочно протянул он.

Жалкая улыбка стоила Гриер титанических усилий.

— Как трогательно, — пробормотала девушка.

— Вы меня извините, надеюсь? — Он отошел к группе мужчин, а Гриер охватило страшное уныние. Остаток вечера прошел для нее как в тумане.