I

Знакомый голос

 Едва они заснули, как Гита сквозь сон услышала что-то, от чего ее сердце весело застучало.

Она села на своих мешках и прислушалась. Где-то ржал конь!

Гита прислушалась повнимательнее.

И тут конь заржал опять. О-о-о! Гита отлично знала этот голос!

А когда конь заржал третий раз, у Гиты уже не было сна ни в одном глазу и она принялась будить Хлапича:

— Хлапич, ну Хлапич! Вставай! Ты слышишь? Ты знаешь, что это за конь? Хлапич скорее пойдём со мной!

Луна уже высоко взошла и вокруг было светло как днем.

Хлапич со псом-Бундашем и Гита со своим зелёным Попугаем на плече, пробирались по площади мимо всех этих базарных лотков и палаток, в ту сторону откуда доносилось лошадиное ржание.

Через некоторое время они выбрались из скопления палаток и рядов на открытое место, посреди которого стоял огромный круглый шатёр. Он был закрыт и тих, как будто спал. А над воротами красовались большие красные буквы, на которых было написано… Ну, конечно, там было написано — «ЦИРК».

Разумеется, это был тот самый, Гитин цирк!

— Ой, Хлапич! Хлапич! — закричала Гита. — Это мой Соколик! Мой дорогой! Мой любимый! Мой ненаглядный Соколик!

Гита в это время больше не думала ни о своём страхе перед хозяином, ни о своём недавнем решении никогда больше к нему не возвращаться. Она думала только о своём коне Соколике, с которым столько лет делила и добро, и зло, и которого любила больше всех на свете. Гита так хотела увидеть его, что никто не смог бы остановить её.

— Хлапич! Скорее идём туда, я познакомлю тебя с моим Соколиком! — заторопилась Гита.

— Ага, и мы, конечно, разбудим твоего хозяина, а уж он-то тебя точно сцапает! — отозвался Хлапич. А сам подумал: «и он нас точно разлучит…»

— Конечно, нет! Я не хочу и я не буду оставаться у него! — перешла на шёпот Гита. — Идем же, в цирке сейчас все спят и никто ничего не услышит. Знаешь, какие они все усталые после представления, — твердила своё Гита. — Ну, прошу тебя, давай войдем вовнутрь!

Стояли они рядом с конюшней, которая, как и весь цирк, была покрыта брезентом.

Гита, которая прекрасно знала все ходы-выходы в своём цирке, потянула за край брезента, и тут же отворился небольшой проход. Весело подмигнув Хлапичу, она прошептала:

— Видишь, Хлапич, как это легко!

С этими словами она проскользнула вовнутрь. А вслед за ней последовали и Хлапич, и Бундаш, и Попугай.

Конечно, это было полным безумием…

 

II

Ночь в цирке

 Рядом с тем местом, где ребята проникли в цирк, спал на соломе какой-то человек.

— Не бойся! — прошептала Гита. — Его сейчас и пушкой не разбудишь! Я-то знаю, как спят после представления…

Рядом на шесте висел стальной обруч и это было то место, где обычно спал Гитин зелёный Попугай.

Гита посадила Попугая на этот обруч, и он, увидев что оказался в знакомом месте, где он прожил столько лет, произнес про себя: «Ну, наконец-то, всё в порядке!», и сунув голову под крыло, тут же уснул.

И действительно, на этом все опасности для Попугая закончились, правда для него закончилось и путешествие. Но кто знает, любят ли попугаи путешествовать?

Зато для Хлапича и Гиты главные опасности были ещё впереди.

Конечно, они очень ловко проникли в цирк, и спящего человека они миновали совсем без проблем. Но как знать, будет ли и дальше сопутствовать им удача?

В конюшне горела всего одна свеча. И в её свете Хлапич разглядел, что с каждой стороны в стойлах стояло по четыре лошади. Восемь лошадей для цирка — это не очень много, но для Хлапича, не видевшего до этого сразу всего столько — и этого было слишком.

— Ого! Ты только погляди! — тихо воскликнул он. — Столько лошадей и все такие прекрасные!

Но Гита его даже не слушала, она обнимала своего дорогого коня.

— Соколик! Мой милый Соколик! — шептала она коню, обняв его за шею и гладя рукой по белой спине.

А Соколик, наклонив свою красивую голову, положил её Гите на плечо, и тихонько заржал от радости и удовольствия.

— Соколик, мой милый! Как же я могу тебя оставить? Как же я буду без тебя? — тихонько плакала Гита.

Хлапич, немного освоившись в конюшне, спросил Гиту:

— А что, этот вот, вороной, наверное, самый красивый у вас?

— Нет у нас никакого вороного… — отозвалась Гита.

— А это тогда что? — удивился Хлапич.

Гита повернула голову к Хлапичу, и действительно, перед ней стоял прекрасный вороной жеребец — чёрный как уголь, и блестящий как солнце. Грива и хвост у него были коротко острижены, а повыше копыт красовались новенькие ярко-желтые обмотки.

Изумленная Гита долго глядела на коня, и наконец, произнесла:

— Вот так чудеса! Это же тот самый вороной, на котором вчера умчались Чёрный человек и Рыжий Грг. Только у него теперь короткая грива и подстрижен хвост, и ещё эти желтые обмотки… Но я-то вижу — это тот же самый конь!

Хлапич никак не мог поверить в это, и они вплотную подошли к яслям вороного, чтоб рассмотреть его поближе.

Но в тот же миг страх сковал Гиту и Хлапича…

Они услышали как кто-то пробирается сквозь цирк в конюшню. Послышались густые мужские голоса и тяжёлая поступь по песку арены.

— Боже мой! Что же делать? — испугано зашептала Гита, — это же мой хозяин! Хлапич, миленький! Я не хочу здесь оставаться! Ой, как я боюсь!

Но Хлапич уже знал, что делать. Он толкнул Гиту под ясли с овсом, и сам шмыгнул туда же.

И вот Хлапич, Гита и Бундаш уже сидели под яслями. Хлапич быстро закидал соломой и себя, и своих товарищей. И все они затаились.

И как раз в этот момент в конюшню вошли двое…

 

III

Новая беда

 «О, Господи, пронеси!» — Думал Хлапич сидя под яслями. Конечно, солома не была особо хорошим укрытием, и он притаился как мышонок, почти не дыша и стараясь не проронить ни звука, только сердце отчаянно стучало: «Тук-тук-тук».

Когда же два незнакомца приблизились к ним, и вошли в круг света горящей свечи, Гита и Хлапич испугались ещё больше, ведь они узнали, кто были эти двое…

Один из незнакомцев был Владелец цирка, а вторым был… Чёрный человек.

«Откуда они знают друг-друга? И что делают здесь так поздно ночью?» — спрашивали себя Гита и Хлапич, а их сердца стучали всё громче и громче…

Но тут положение стало ещё хуже! Владелец цирка и Чёрный человек подошли к ним вплотную, и теперь их разделяла всего охапка соломы.

Ребята затаили дыхание, чтобы ни одна соломинка не шелохнулась…

«Бундаш, мой дорогой Бундаш, только не залай! Умаляю тебя!» — молил про себя Хлапич, почувствовав, как напрягся пёс, почуявший ненавистного ему Чёрного человека. Но Бундаш, на то и был умным и очень умным псом, — он всё понял! И чтобы не выдать себя и своих друзей, затаился и лежал тихо-тихо, как мертвый.

А Чёрный человек и владелец цирка продолжали свой разговор…

 

IV

Два злодея

 Наверное, если бы Хлапич не был таким бедняком, он никогда бы не увидел сразу двух злодеев, да ещё таких страшных, коварных и жестоких, каких он сейчас слышал и видел перед собой, лежа под соломой на полу конюшни. На свете, к счастью, не так уж много попадается настоящих злодеев, так же, как в стручке редко встречаются негодные горошины. В те времена в этом краю имелось всего два злодея. И вот, оба были здесь! Но Хлапич был бедным ребёнком, а бедные дети быстрее познают мир.

Конечно, не будь Хлапич таким бедным, не лежал бы он сейчас под яслями и не слушал бы злодейский разговор, который вели между собой Владелец цирка и Чёрный человек:

— Так вот, завтра цирк уезжает, — говорил в это время Владелец цирка.

— Куда это? — поинтересовался Чёрный человек.

— А тебе очень надо знать? — огрызнулся Владелец цирка. — Мимо семи городов в восьмой! Ты лучше погляди, как я твоего ворованного вороного приукрасил. Ещё сбрую и седло побогаче и — точно никто его не признает! Так, что не бойся…

— А я и не боюсь! Я же знаю, какой ты проныра, любого вокруг пальца обведёшь, — ответил Чёрный человек. — А теперь давай, гони деньги — мне и самому этот конь не одним только везением достался…

— Деньги ты свои получишь, но прежде скажи мне, куда подевался его хозяин? Проблем у меня с ним не будет?

— Не-а, проблем не будет! Он, ясное дело, не местный, кто о нём спохватится? А ему и вовсе не до того, чтоб строить проблемы — он в лесочке стоит, в самой чащобе… Ха-ха! Привязанный к здоровенному дубу. Не шелохнётся — я сам вязал! Он, вообще, нарвался: нам с Гргом кой-чего понадобилось с ярмарки в лес переправить, в тот, через который старая дорога идёт… и вдруг, видим — едет! Сам один, да ещё такой важный! Ну — и… кто ж откажется!? Одним словом: Конец! Доездился купец по ярмаркам! А нет человека — нет и проблем! Ха!

И оба, ударивши по рукам, засмеялись, да так противно, как умеют смеяться только настоящие злодеи, когда завершают свои злодейские дела.

Владелец цирка развязал кошель и начал отсчитывать золотые монеты прямо в ладонь Чёрного человека. Но руки у Черного человека были такие чёрные, что в них и золото сразу будто тускнело…

— Ну, вот и всё! Порядок. А теперь прощай! Меня ждёт моя быстроходная повозка и много разных дел. Надо спешить, пока ночь… — говорил Чёрный человек.

— И что же это за такие срочные да важные дела у тебя посреди ночи? — поинтересовался Владелец цирка.

— Ты же знаешь, я — деловой человек! — ухмыльнулся тот. — Теперь, мне бы вздремнуть часок-другой, а потом, ещё до рассвета, надо успеть умыкнуть одну красивую и весьма дорогую корову… Я уже послал туда своего подельника. Но этот Рыжий Грг, — его как подменили, странный стал… Не доверяю ему… Эх, дела…

— Ну, и где же у тебя свидание назначено, с этой твоей коровой? — подтрунивал над ним Владелец цирка.

— Я сам-то, там не был, но по наводке знаю, что домишко стоит в стороне от села, на самой дороге, и в нём, считай, никого и нет, кроме женщины и мальчишки… Не думаю, что это будет сложная работа, но туда тащится — всю ночь на повозке… так что — я поехал!

— А как же ты узнаешь этот дом, если там никогда не был? — удивился Владелец цирка.

— Легче простого! Дом этот, старый и покосившийся — один такой на этой дороге, да ещё, прикинь! — на нём, как специально, какой-то дурень нарисовал голубую звезду… — промахнуться нету шанса! Ха! — ха!

И они вышли из конюшни. Затем, уже вдали прозвучало: «Прощай!» и «Прощай!», и всё смолкло…

 

V

Решение Хлапича

 Когда всё стихло, Гита и Хлапич с Бундашом вылезли из-под яслей… Никто не может представить, каково сейчас было Хлапичу!

Из этого разговора двух злодеев Хлапичу стало ясно, что это Чёрный человек вместе с Рыжим Гргом ограбили того купца, ехавшего на ярмарку, того самого о котором ему утром рассказывала нищенка Яна. Ограбили, отняли товар, лошадей и повозку, и бросили помирать, привязанным к дубу в лесной чащобе. Но и это было ещё не всё — злодеи теперь собирались ограбить его приятеля Марко и его маму, сведя у них их единственную кормилицу-корову. Хлапич сразу догадался, что речь идёт об их домике, ведь в этом краю только дом Марко был таким старым и таким покосившимся, и только на нём была нарисована голубая звезда.

Обдумав всё это, Хлапич сказал, по-прежнему шёпотом:

— Прощай Гита! Я должен спешить. Оставайся здесь, у своего хозяина и не надо плакать.

Но Гита и так горько плакала, ещё до того, как он сказал эти слова…

— Куда же ты уходишь, Хлапич? — тихонько всхлипнула она.

— Я должен быть в доме Марко быстрее, чем Чёрный человек доберётся туда! Нужно предупредить Марко и его маму, чтоб они береглись от разбойников… — пытался объяснить ей Хлапич.

О, бедный Хлапич! Какое же у него доброе сердце, ведь он даже не подумал, как далека эта дорога и что проделать её придётся собственными ногами.

— Хлапич, Хлапич! Это же страшно далеко! И Чёрный человек туда поедет на повозке, а ты-то пешком! — ужаснулась Гита, которая хоть и ревела, но понимала что к чему, куда яснее Хлапича.

— Ну, поэтому я и должен спешить! — ответил Хлапич, — а тебе лучше остаться… Прощай!

— Ну, уж нет! Я иду с тобой! — решительно заявила Гита и перестала плакать.

Хлапичу было не до разговоров, поэтому он ничего не ответил, а только направился к пролазу, через который они проникли в шатер, поднял брезент и вместе с Бундашом, шагнул в ночь.

Вслед за ним выскочила и Гита.

Хлапич ничего не говорил, только его сапожки твёрдо ударяли по брусчатке самой длинной улицы этого города. И им, как эхо, отвечали лёгенькие туфельки Гиты. А рядом совсем беззвучно ступал Бундаш.

Они вышли из города, где за каждым темным окном им чудился Чёрный человек, и перед ними легла дорога, освещённая лунным светом. И этой дороге не было ни конца, ни края.

И Бог знает, виден ли был с Луны, далеко-далеко, на дороге, маленький покосившийся домишко с нарисованной голубой звездой, и двое ребят с верным псом, спешивших к этому домику изо всех своих сил…

 

VI

Путь в ночи

 Сказочники говорят, что ночью, когда никто не слышит, трава и цветы разговаривают. Правда ли это — судить не берусь, но этой ночью на придорожных лугах точно стоял шёпот:

— Глядите! Маленькие дети! Кто они? Куда же это они так спешат в ночи? И далёк ли их путь?

Но Хлапич совершенно не думал, далёк ли его путь, как не думал он и о том, как он сумеет обогнать повозку, запряжённую лошадьми и кто ему поможет. У Хлапича в голове было только одно: — он должен оказаться там, в марковом доме, ещё до зори! И от этой мысли его ноги словно шагали сами по себе.

Возможно, его ноги, действительно, шагали сами по себе, а вот ноги Гиты — нет! Девочка быстро устала. Или было это потому, что она не знала этого Марко, в отличие от Хлапича, который его знал. И её желание помочь ему не было таким же сильным и горячим, как у Хлапича? А может, её ножки не могли угнаться за Хлапичем. Так или эдак, но через некоторое время она взмолилась:

— Хлапич, миленький! Давай отдохнем! Ну, хоть немножко…

Гита проговорила это еле слышно, ведь ночью на большой дороге всякий человек невольно говорит тише, потому что в пугающей ночной тишине, любое слово звучит так, как будто достигает до неба.

— Я не устал, Гита. — Ответил Хлапич. — Ты же знаешь, у нас нет времени! Идём, Гита!

Сказав это, он снова пожалел, что взял Гиту с собой.

Гита же только печально вздохнула и продолжила идти по дороге.

Девочка всё время думала о вороном коне, о Грге и о Чёрном человеке… Она не могла понять, как это они сумели привести коня в цирк, миновав столько стражников, которых, как вы помните, в этом городе было по двое на каждом углу улицы. Не найдя ответа на этот вопрос она спросила Хлапича:

— Хлапич, как ты думаешь, почему стражники не схватили Чёрного человека и Грга, как только они привели вороного в город?

— Это потому, что в этом городе стражники стоят на углах улиц, а злодеи ездят по середине дороги. — На полном серьёзе ответил Хлапич.

Гите этот ответ показался не очень убедительным и даже смешным, но она тут-же подумала, что Хлапич всё-же подмастерье и учился в шегртской школе, и должен знать больше неё… И девочка опять замолчала.

Впрочем, в этом ответе не было ничего удивительного, удивительным было то, что кто-то вообще разговаривал в этом месте и в это время. Окажись в ту ночь среди полей, какой-нибудь человек, наверняка бы решил, что ему это снится.

И было чему удивиться! Возле Гиты и Хлапича то и дело пролетали огромные ночные бабочки, машущие крыльями как птица, а где-то рядом притаился старый колючий ёж. И тут же в высокой траве, на краю дороги, время от времени появлялись длинные уши любопытного зайца. На лугу что-то всё время шуршало и шелестело, и если бы Гита и Хлапич умели видеть в темноте, то разглядели бы там целое семейство перепёлок, будто сопровождающее их…

Ночью звери не убегают от человека и не так пугливы как днём, потому что ночь это их время. Человек боится ночи, а звери нет.

Конечно, Хлапич и Гита тоже боялись, оказавшись ночью на большой дороге, но с ними был верный пес-Бундаш, который ничего не боялся, а только весело бежал перед ними, помахивая хвостом и поглядывая на Хлапича словно говоря:

— Не бойся! Я тут, как дома! И эту дорогу отлично знаю!

Через некоторое время, Гита опять взмолилась:

— Хлапич! Давай немного передохнём, я не могу больше!

Разумеется, Гита была младше Хлапича и силёнок у неё было меньше, да ещё на ней были шёлковые туфельки, тогда как Хлапич был в сапогах…

— Гита пойми, наш путь очень далёк, а времени почти нет! Нам ещё надо пройти три села и один перекрёсток, — ответил Хлапич.

Когда Хлапич произнёс слово «перекрёсток», Гита сразу вспомнила все страхи вчерашнего дня — и бешеных коней, и перевернувшуюся повозку, и такого страшного Чёрного человека. А вспомнив всё это Гита начала плакать:

— Хлапич! Хлапич! А что мы будем делать, когда этот страшный Чёрный человек в своей повозке появиться тут на дороге!

Когда Гита начинала плакать, ничего другого для неё больше не существовало. Вот и сейчас она села на край дороги и закрыла лицо руками. Дальше идти было невозможно.

«Ну, и что же теперь делать мне?» — думал Хлапич. Он стоял перед девочкой и молчал. Оставить Гиту одну на дороге посреди ночи, — об этом не могло быть и речи, а одолеть этот путь вместе с ней и дойти до дома Марка до зари, тоже не представлялось возможным. В своём воображении Хлапич уже видел, как Чёрный человек уводит со двора красивую пятнистую корову и как плачет Маркова мама. А в голове у него крутились только слова: «Боже, что же делать? Что же мне делать?» Конечно, мой маленький читатель, Хлапич оказался просто в отчаянном положение. И неужели, ни одна живая душа, не придёт на помощь маленькому подмастерью, растерянно стоящему в глубокой ночи, посреди бесконечной дороги?!

 

VII

Повозка во тьме

 Вот так и стоял Хлапич, глядя то в одну сторону, то в другую, словно бы ожидая помощи.

И вот, глядя назад, в сторону города, Хлапич как-будто приметил, что по дороге что-то движется. Но со стороны заливных лугов поднимался предрассветный туман, да и луна зашла за тучу, так что рассмотреть, что там движется во тьме, — было невозможно. Только ему всё же слышалось, что там вдали что-то топочет…

Почему-то ночью никто, услышав шаги, не подумает: «Вот, идёт друг!». Нет, ночью всякий первым делом решит: «Вот, подкрадывается враг!».

Так подумал и Хлапич, когда догадался, что по дороге едет повозка.

На душе у него и так «кошки скребли», да ещё Гита, между всхлипами и стонами, укоряла его:

— Ой, Хлапич и зачем только мы двинулись в путь посреди ночи?

Только Бундашу, похоже, было всё нипочём — он весело нюхал воздух и дружелюбно вертел хвостом.

Повозка тем временем приближалась во тьме и тумане, и из-за этого тумана казалось, что она раза в три больше, чем была на самом деле. Можно было подумать, что целая гора движется ночью по дороге.

И вот, повозка поравнялась с Гитой и Хлапичем, и уже был виден человек, погонявший свою худую лошадёнку…

И тут сквозь туман прорвался лучик лунного света и осветил серебром всё вокруг — и повозку, и лошадь, и человека на облучке… И — о, чудо! Есть на свете счастье! Дети закричали от радости, потому что они узнали человека на облучке. Это был их недавний добрый знакомый… — Бедный корзинщик с ярмарки! Да, да, да — это был он!

 

VIII

Помощь

 А это совсем и не было никакое чудо! Конечно, Бедный корзинщик оказался здесь вовсе не потому что Гита и Хлапич стоят в ночи посреди дороги и ждут его помощи. Нет, он ехал своим обычным путём, может только несколько раньше обычного, но это потому, что ему не спалось в эту ночь. К тому же, как вы помните, все его корзины были распроданы накануне, вот он и решил двинуться в путь пораньше, чтобы запасти побольше ивовых прутьев для новых корзин. А путь-то был обычный, каким он ездил часто и уже много лет, когда ни Гиты, ни Хлапича тут и в помине не было, да и быть не могло…

Итак, Бедный корзинщик ехал в ближний ивняк, набрать ивовых прутьев для своих корзин. В округе города хорошие ивы не росли, и ему приходилось ездить далеко-далеко. Так не поступал ни один другой корзинщик — те для своих корзин прутья просто покупали. Но наш Бедный корзинщик был беден и всё делал сам, и на совесть. Потому и корзины у него были лучше чем у других — и это-то понятно. Но вот, почему он умудрялся быть самым бедным корзинщиком в городе, если плёл самые лучшие корзины, из самых лучших ивовых прутьев — вот это-то совсем не понятно! Ни Хлапич, ни Гита не имели об этом ни малейшего понятия, да и не до того им было! Но интересно, что даже и великие мудрецы, живущие в этом городе и пишущие умные толстые книги, на этот вопрос — тоже совершенно не знали ответа…

Так вот — Хлапич, Гита и Бундаш — все трое, вне себя от радости, подбежали к повозке.

А Бедный корзинщик, когда увидел их в серебристом свете луны, не просто обрадовался, но наверно ещё больше поверил, что они — три ангела, сошедшие прямо с неба, которые ночью путешествуют по лунным дорожкам, а днём — ясное дело! — помогают бедным корзинщикам продавать их корзины!

Может так оно и было, но на этот раз, им самим нужна была помощь. И Хлапич попросил Бедного корзинщика подвезти их, тем более, что им было как раз по пути.

А Бедный корзинщик и сам был рад, хоть чем-то отблагодарить детей, так выручивших его на ярмарке, и конечно, с радостью согласился. Так что, во мгновение ока, Хлапич с Гитой уселись в повозку, Бедный корзинщик свистнул своей лошадке и они двинулись дальше.

Как только лошадка тронулась с места, Хлапич рассказал Бедному корзинщику, почему они пустились в путь этой ночью. А в конце добавил:

— Вот почему до зори мы должны быть у того маленького домика с голубой звездой, который стоит в стороне от села, на самой дороге.

— Я знаю, где этот домик, — ответил Бедный корзинщик. — Это совсем рядом с поворотом на мой ивняк. Когда мы туда доедем, я покажу вам короткую дорогу до этого домика. Будьте уверены, ещё задолго до зари будете на месте!

Можете себе представить, как обрадовался Хлапич, услышав это. В эту минуту даже дальняя дорога показалась ему короткой.

Худая лошадка бедного Бедного корзинщика бежала весело и резво. Не зря в народе говорят, что у умного хозяина и лошадь умная. Вот, и лошадка Бедного корзинщика отлично понимала, что происходит что-то очень важное, если уж сам хозяин просит её поспешить! И она помчалась вперёд по дороге, со всей скоростью, на какую была способна.

Повозка громыхала по дороге, Хлапич и Бедный корзинщик тихо переговаривались, уставшая Гита тут-же уснула, а пёс-Бундаш весело бежал то с левой, то с правой стороны, да так уверенно, как-будто он всю свою жизнь только и делал, что бегал за повозками.

Так они доехали до перекрестка.

— Тут мы, чтоб сократить путь, свернем на дорогу, которая идет по холмам, через лес, — сказал Бедный корзинщик.

— Ой-ой-ой! Только не туда! — встрепенулась Гита, которая сразу проснулась, как только услышала, что теперь они поедут через лес. — Это же тот самый лес, где недавно ограбили человека! А может — и даже убили!?

Но Бедный корзинщик, много лет ездивший этим путем, никак не мог взять в толк, что ему твердят, и поэтому сказал:

— Эта дорога намного короче, а там, от поворота — до домика со звездой, просто, рукой подать! Не бойтесь ничего. Я в этом лесу ещё никогда не встречал ничего плохого.

Корзинщик был человек бедный, а бедные люди редко когда боятся.

И он повернул свою лошадку в лес.

Хлапич был согласен с Бедным корзинщиком, он тоже редко когда боялся, а главное, это был короткий путь к домику Марко. А когда ты спешишь к другу на помощь, то боишься только одного — опоздать!

 

IX

Хлапич и Гита опять одни

 Свернув на просёлочную дорогу, идущую по холмам, они скоро оказались в «страшном лесу». Хотя ничего страшного в этом лесу не было. Напротив, он был невиданно красив. Лес весь был пронизан лунным светом и очень походил на огромный сказочный королевский дворец.

Луна всё ещё сияла во всю силу, хотя на небо наплывали облака и становилось их всё больше, но ни Хлапич, ни Бедный корзинщик не знали об этом, ведь небо было скрыто от них высокими кронами деревьев.

Когда повозка выехала из леса, который, как увидел Хлапич, располагался на вершине холма, Бедный корзинщик остановил повозку и сказал:

— Всё, ребятки, приехали! Дорога тут сворачивает в сторону, к моему ивняку, но зато, вот эта тропинка доведёт вас прямо до цели. Сначала дойдёте до, вон того, небольшого ельника внизу. А как пройдете сквозь него, тут уж и увидите, прямо перед собой, и большую дорогу, и тот домик с голубой звездой.

Потом Бедный корзинщик взглянул на небо, где собрались большие тучи, покачал головой и добавил:

— Поспешите, ребятки! А то боюсь, как бы вам не оказаться в темноте, на горной тропе.

И уж если Бедный корзинщик так опасался, то что тогда и говорить о Гите… Она просто перепугалась, услышав, что они опять останутся одни, да ещё среди леса, во тьме, да ещё на горной тропе.

Но Хлапич уже выпрыгнул из повозки и благодарил Бедного корзинщика:

— Спасибо Вам за помощь!

А Бедный корзинщик, спустив на землю Гиту ответил:

— Счастливого вам пути, дорогие дети!

Сказав это, он повернул лошадку и поехал с холма направо. Хлапич посмотрел ему вслед и сказал Гите:

— Ну, а наш путь — вот он, айда! — И они тут же стали спускаться с холма.

Всё произошло так быстро, что Гита ничего не успела: ни сказать, ни подумать, ни испугаться. И они опять были одни среди ночи, на тропинке освещённой луной, между лесом и ельником.

Тут ещё раз из-за холма послышался голос Бедного корзинщика:

— Дети! Ау!

— Ау! — Ответил Хлапич, потому что и в лесу и на холмах ничего так хорошо не услышишь как крик — «Ау!».

— Берегитесь, дети! Там у вас по дороге — глубокий карьер! Бе-ре-ги-те-сь!

И действительно, в лунном свете, совсем рядом с Хлапичем и Гитой виднелся карьер, в котором раньше добывали камень.

Да, это действительно, было очень опасное место. Потому что тут, да ещё во мраке, ничего не стоило поскользнуться и упасть. А карьер был таким глубоким, что упавший туда, точно расшибся бы насмерть!

Но, вовремя предупреждённые, Хлапич и Гита при ясном свете луны легко миновали край карьера, и благополучно спустились с холма вниз на равнину.

На сердце у Хлапича теперь было легко, ведь он знал, что там за этим ельником, лежит дорога, а на ней — дом Марка, с нарисованной голубой звездой.

И конечно всё будет хорошо, если, конечно, как предупреждал Бедный корзинщик, не набегут облака и не скроют луну…

 

X

В зарослях и во тьме

 Но облака, как говорят люди, сами по небу не бегают. Их носит ветер.

Весь путь до ельника Хлапич и Гита прошли легко — было светло как днём.

Но стоило им войти в ельник и дойти почти до его середины, как луна стала светить всё слабее и слабее. Облака затянули небо и стало совсем темно.

Тропинка через ельник была узкая и почти неразличимая.

«Идём! Идём!» — Говорил сам себе Хлапич. — «Я всё отлично вижу!»

И правильно делал, что так говорил. Если всё время так повторять, твои глаза действительно начинают лучше видеть во тьме. Не веришь — попробуй сам!

Гита шла за Хлапичем, она в этом мраке уже совсем ничего не видела и было ей страшновато. А вот, Бундаш преспокойно бежал себе перед Хлапичем, и совсем не думал, видит он в темноте или нет, потому что он, как и всякий настоящий пёс, больше полагался на свой нос, чем на глаза.

Но тут на небе появилось такое густое облако, что луна скрылась совсем. Теперь в ельнике была кромешная тьма и уже никто ничего не смог бы разглядеть.

Хлапич пытался руками нащупать тропинку, а еловые ветки, как чьи-то хищные лапы, и слева, и справа хватали Гиту за подол её голубой юбочки…

— Всё! Дальше идти нельзя! — наконец сказал Хлапич. — Тропы не видно. Так легко и заблудиться!

Можете представить, как было обидно Хлапичу. Он так спешил, так старался успеть и тут, в двух шагах от цели, пришлось ему остановиться.

Но Хлапич не хотел тратить время на пустые обиды — он всё время глядел на небо, словно прося ветер разогнать эти облака.

— Похоже, нам придётся немного переждать — сказал Хлапич Гите.

И они присели на пень и замолчали.

В ельнике вокруг них, конечно, было много птиц: и дроздов, и синиц, и горлиц. Но и они молчали, также как Хлапич и Гита, — наверно боялись лис, а может и ещё кого-то…

— Я должен вовремя успеть дойти до домика Марко! — наконец выговорил Хлапич. И было понятно, что он всё время думает только об этом.

— Только бы этот страшный Черный человек не поехал бы тем же путём, что и мы… — отозвалась Гита. И было ясно о чём думает она.

— Нет, он же собирался ехать по главной дороге, на своей коляске, а это — короткий путь, по просёлку и напрямки, пешком… — ответил Хлапич.

— А если он вдруг возьмёт и передумает, и поедет не той дорогой, а этой?! — не унималась Гита.

Хлапич уже совсем собирался ответить, что всё это полная ерунда, и что по тропинке не возможно же проехать на повозке, как вдруг ему показалось, что в ельнике уже не так тихо, как было раньше. На другом его краю явно что-то трещало и двигалось.

— Ой, Хлапич! Что это? — испугалась Гита.

— Наверное, заяц… — как-то не очень уверенно ответил Хлапич.

Затем им послышалось, как кто-то наступил на сухую ветку. И было это где-то поблизости…

— Хлапич! Хлапич! Что это? — шептала Гита, всё тише и тише.

— Может, лисица… — уже совсем неуверенно отозвался Хлапич и встав на пень, и схватив Бундаша за загривок, начал вглядываться во тьму.

Но разглядеть что-нибудь было просто невозможно. Похоже, облака скрывшие луну, совершенно не собирались улетать, и в ельнике было всё так же страшно и темно, и даже ещё темнее.

А шум приближался все ближе и ближе к ним, и уже было отчётливо слышно, как трещит валежник и ломаются ветви. И теперь Хлапичу было ясно, что где-то очень близко, кто-то очень большой пробирается через ельник.

— Хлапич! Хлапич! Это не лисица… — еле слышно пролепетала Гита.

— Это, наверно… — начал было говорить Хлапич.

Но его перебил крик Гиты:

— Хлапич!

Перед ними стоял человек…

 

XI

Ужас

 Когда Гита закричала «Хлапич!», человек остановился и замер. И от этого ребятам стало ещё страшнее. Да, вы только представьте себе весь ужас этого момента: страшный чёрный лес, тьма, гнетущая тишина, Хлапич и Гита знают, что перед ними стоит человек, но они не знают, кто это и что он хочет!? А может, это был вовсе не человек, а злой дух или вурдалак, вышедший на свою охоту?

И только пёс-Бундаш, совершенно нисколько не испугавшись, изо всех сил тянул Хлапича в сторону незнакомца.

Но вот тёмный силуэт человека сделал шаг вперёд, опять захрустели, ломаясь ветки, да так сильно, что Гита с Хлапичем скорее почувствовали, чем увидели, что человек этот просто огромный — очень высокий и очень косматый…

Потом раздался короткий звук и ребята догадались, что незнакомец чиркнул спичкой.

Спичка вспыхнула и ……………………

………………………………………………………………

………………………………………………………………

……………………

На этом месте я советую всем, кто дочитал книгу до сих пор и успел полюбить нашего Хлапича, закрыть книгу… И отложить чтение до утра…

 

XII

Неожиданная встреча

 Спичка вспыхнула и на миг разогнала мрак вокруг незнакомца. Хлапич взглянул в его лицо…

Это был мастер Мрконя!

Господи! Это действительно, был мастер Мрконя! В изодранной одежде и белый как мел, но вполне реальный и живой, он стоял перед Хлапичем и говорил своим громовым голосом:

— Чтоб мне провалиться на этом самом месте, если это не мой Хлапич!

— Мастер! — закричал Хлапич и бросился, раскрыв объятия к нему — то-ли от страха, то-ли от радости…

И мастер Мрконя совершил то, что от него меньше всего можно было ожидать — обнял Хлапича, прижал его к себе и заплакал:

— Хлапич! Мой маленький Хлапич! — проговорил он своим громовым голосом, и первый раз в жизни погладил Хлапича по голове…

Клянусь, что это правда! Мастер Мрконя погладил Хлапича по голове! Не отвесил оплеуху и не дал подзатыльника — а погладил! И это для Хлапича было самым неожиданным удивлением, среди всех неожиданностей, случившихся с ним этой ночью. А также тех, которое когда-либо случалось с ним в его жизни или даже — могут случится в будущем.

Итак, мастер Мрконя и Хлапич стояли среди леса и ревели в три ручья, что не подобает, конечно, ни настоящему мастеру сапожных дел, ни настоящему подмастерью. Ведь, настоящие мужчины, кажется, не должны плакать…

 

XIII

Как всё это произошло

 И вот, в глухом ельнике, среди кромешной тьмы, сидели на пне Хлапич, мастер Мрконя и совершенно притихшая Гита.

Они были так удивлены, что не знали — ни что дальше делать, ни о чём говорить. А луна, которая, будто специально скрывалась за облаками, для того чтобы потом удивить всех, снова во всю силу сияла серебряным светом, освещая и ельник, и всю честную компанию, сидящую тут в лесу на пне.

Только один пёс-Бундаш нимало не был удивлён. Он положил передние лапы на колени Хлапича и весело поглядывал, то на него, но на мастера Мрконю. Он наверно был уверен, что мастер и его подмастерье встретились тут исключительно для того, чтобы мастерить какие-нибудь ботинки или сапоги, и что сейчас мастер достанет свои ножницы, принесёт кожу и всё другое, как это и бывало обыкновенно… К сожалению, собаки, при всём их уме, не умеют фантазировать и потому могут представлять себе только то, что уже неоднажды случалось, а не то, что что еще только случится… — в отличии от тебя, мой дорогой читатель.

Тем временем, мастер Мрконя, собравшись с духом, начал рассказывать, как он оказался в этом ельнике и Хлапич узнал столько новостей, что у него ещё целых восемь дней, как говориться, «дымилась голова».

И чтобы с вами, мои дорогие читатели, не случилось того же, я постараюсь рассказать вам покороче, что случилось с мастером Мрконей.

Два дня назад, нашего мастера, когда он ехал в большой город на ярмарку, в лесу ограбили злодеи. Как вы уже догадались, это он был тем самым несчастным торговцем, о котором рассказывала Хлапичу старая нищенка Яна. А случилось это так.

Мастер Мрконя ехал тем днём через лес. Так получилось, что путешествовал он один, а хозяин нанятой им повозки и лошадей, был далеко впереди, с другим обозом.

Когда он проезжал самое глухое место на этой дороге, на него из засады выскочили два разбойника, свалили с повозки, связали и утащили в самую чащобу. Там его привязали к толстому дереву и оставили без воды и пищи — помирать.

Два дня мастер Мрконя провёл привязанным к дереву, и совсем уж решил, что пришёл его конец, и что настало его время, как говорится, отдать Богу душу… Он вспомнил всё что с ним случалось в жизни — и плохое, и хорошее. И все свои поступки — и добрые, и злые… Вспомнил он и наименьшего своего подмастерье Хлапича, и то, как ни за что — ни про что, обижал его, и ему так захотелось ещё хоть разок в своей жизни его увидеть, что он даже заплакал! Потому что у мастера, ограбленного разбойниками и привязанного к дереву в лесу — на верную смерть, и два дня там простоявшего без воды и пищи, оказалось достаточно времени чтобы хорошенько поразмыслить о своём подмастерье, много больше, чем дома в мастерской, где он только и делает, что кричит и сердится на него…

Мастер Мрконя думал, что никогда живым не будет отвязан от того дерева, и совсем утратил надежду на спасение, — рассказывал он Хлапичу…

— Но этой ночью, смотрю, идет в лунном свете один из тех двух разбойников, что меня ограбили. Ну, всё, думаю, настал мой конец. Но когда этот человек подошёл ко мне, он, вместо того чтобы убить меня, начал разрезать веревки, а когда все разрезал — сказал: «Поблагодари Бога, и проваливай куда подальше из этого леса».

А потом достал из кармана платок, а из него золотую монету, суёт её мне, и говорит таким благостным голосом: «Возьми, добрый человек, эту монету, когда я сам получил её, моё сердце отвернулось от зла и повернулось к добру. Может и тебе она принесёт удачу. А я пошёл по свету свои грехи замаливать. Так что — прости и прощай, и не поминай меня лихом…», сказал так вот и ушёл…

На этом месте, мастер Мрконя закончил свою рассказ, а Хлапич не удержавшись воскликнул:

— Ой! Так это же Рыжий Грг! А эту золотую монетку я сам ему передал — от его матери. Вот, видать не зря плакала над этой монеткой его старая мать!

— Видать не зря плакала, если она стала чудотворной! — согласился мастер Мрконя.

«Может и мастер Мрконя потому теперь такой добрый со мной, что ему досталась эта монетка?» — подумал тут про себя Хлапич. Эта мысль очень понравилась Хлапичу. Ну не мог же он подумать, что мастер так переменился и стал таким добрым, оттого, что два дня провёл совсем без воды и пищи?

Наконец, мастер Мрконя завершил свой рассказ:

— Вот так, я из-за какой-то ярмарки, чуть не помер, а уж страха натерпелся… И это уже во второй раз!

— А когда вы первый раз — чуть не умерли и страха натерпелся из-за ярмарки? — поинтересовался тут Хлапич.

— А это я тебе дома расскажу, если ты, конечно, захочешь ко мне вернуться, маленький мой друг, Хлапич… Ты не бойся, теперь тебе у меня будет хорошо. Извини, что сейчас я не могу тебе дальше рассказывать. Понимаешь, я так устал и так голоден, я же два дня ничего ни ел, кроме крошек сухого хлеба, которые завалялись у меня в кармане. А выпил бы я сейчас, наверное, целое озеро.

Луна, тем временем совсем вышла из-за туч, и опять стало светло как днём. Тут только мастер Мрконя заметил Гиту, всё это время тихонько сидевшую рядом с Хлапичем.

— А это ещё кто? — удивился мастер.

— Да так, одна сирота — без отца и матери, совсем как я. Мы встретились на дороге и путешествуем теперь вместе. — Ответил Хлапич.

— Надо бы отвести её к нам домой… — сказал мастер, и Хлапичу показалось, что он тяжело вздохнул.

В этот момент Хлапича будто осенило, и он, спохватившись, крикнул:

— Боже праведный! Сколько же я потерял времени! Луна сияет, время идёт, бежим скорее к Марку!

— Идём вместе — предложил мастер Мрконя — и я в этом лесу ничего не забыл. А по дороге расскажешь мне, куда ты на этот раз так спешишь…

 

XIV

Возле дома Марко

 И вот, скоро этот ельник, уже не казавшийся им теперь таким мрачным, остался позади. И хотя мастер Мрконя так ослабел, что Хлапичу и Гите пришлось вести его за руки, поддерживая с двух сторон, им было очень весело идти в свете луны по зелёному лугу. А Хлапич тем временем рассказывал мастеру о Чёрном человеке, о Марко и его пятнистой красивой корове.

Так они вышли на дорогу и увидели Марков домишко, с нарисованной на нём голубой звездой. Наконец их путь был завершён. Всё вокруг было тихо и, похоже, никакого злодейства здесь не приключилось. Из сарая раздавалось мирное позвякивание — это красивая пятнистая корова — кормилица и любимица, жевала своё сено, а её колокольчик болтался на шее, весело звеня. Нельзя передать, как был счастлив Хлапич, когда увидел, что успел вовремя.

На небе занималась заря, а в домике с голубой звездой всё было тихо. Марко и его мама всё ещё спали.

Хлапич подождал немного и постучал. Маркова мама, открывшая ему дверь, очень удивилась вначале, но тут он рассказал, что пришёл предупредить её, чтобы она была очень внимательной и стерегла свою корову, которую задумали украсть разбойники.

Маркова мама, слушая его рассказ, то пугалась, то радовалась и всё время всплёскивала руками, и благодарила Бога, что он послал ей Хлапича…

Ведь если бы Чёрный человек свёл её корову, у них бы всего и осталось только, что коза, да десять гусынь. А с десятью гусынями и козой не продержится ни одна мать с ребёнком, уж она-то это знала!

— Тысячу раз спасибо тебе, мой мальчик! — заплакала на прощание бедная женщина, и крепко обняла Хлапича.

А Хлапич попрощался с ней и пошёл своим путём, дальше по дороге, вместе с поджидавшими его мастером Мрконей, Гитой и верным Бундашом.

Маркова мама проводив их, поразмыслила, и надев своё выходное платье, быстренько пошла в село будить стражу.

С тех пор два стражника стерегли её маленький домик. Они каждую ночь сидели в засаде и курили большие глиняные трубки. Стражники были очень храбрыми, выглядели очень грозно, и видели очень далёко, и поэтому ни один злодей не смог бы прошмыгнуть мимо них. А никто и не прошмыгивал…

Чёрный человек так и не появился, ни этой ночью, ни следующей, ни третей, ни никогда вообще. Выходит, что-же: стражники зазря выкурили тридцать трубок — каждую ночь по три трубки? Никто так и не попытался украсть эту красивую пятнистую корову.

А потом, ещё через несколько дней всё разъяснилось: люди нашли мёртвого человека, который, видимо, в темноте свалился в карьер. В тот самый карьер, о котором предупреждал в ту ночь Хлапича и Гиту их друг, Бедный корзинщик.

Мертвец был замотан в чёрный плащ. И был это тот самый Чёрный человек — как называл его Хлапич, а как его звали на самом деле — никто так и не узнал. Выходит, вот так завершил он свою чёрную жизнь.

Да, выходит Чёрный человек всё же, как и опасалась Гита, поехал не той дорогой, которой сначала собирался. Он, торопясь, выбрал ту, что покороче, рассчитывая, наверное, пешком, напрямки, добраться до Маркова домика и тем же путём свести пятнистую корову… Но как раз тогда, когда луна скрылась за облаками, оступился на незнакомой тропе, упал в карьер и убился.

Так вот, оказалось: то самое тёмное облако, на которое так сердились в ельники Хлапич и Гита, спасло и их, и Маркову маму, и Марка, и красивую пятнистую корову, и мастера Мрконю. Ведь не будь того облака, кто знает, на какое ещё зло мог бы пойти Чёрный человек в ту страшную ночь?

Поэтому, и вы, мои дорогие, погодите немного, перед тем как что-то ругать. Может, всё оно — к лучшему?..

Потом в том в лесу нашли повозку, запряженную вороной лошадью, а в ней — три мешка сапог, ботинок и опанок — товар, который мастер Мрконя собирался продать на ярмарке. А ещё в той повозке было много разного добра, украденного у добрых людей разбойниками, да только впрок оно им не пошло!

А через несколько дней полиция нагрянула в цирк. И несмотря на все старания Владельца цирка, вернула ворованного вороного коня его законному хозяину.

Так закончились все страхи и все неудачи, все опасности и всё зло на пути подмастерья Хлапича! Теперь перед ним была только радость и удача, да ещё какая! Да, о такой удаче, наш Хлапич даже не мог бы и мечтать, когда семь дней назад, среди ночи собирался навсегда сбежать от мастера Мркони…