I

Маленький молочник

 Хлапич всё шёл и шёл по длинным улицам ночного города. Он хотел уйти как можно дальше от дома мастера Мркони — так далеко, чтобы тот никогда не смог его найти.

К тому времени, когда он достиг противоположного края города — наступил рассвет и уже не было так темно. На последней улице, ведущей к городским воротам, Хлапич увидел старика, который вёз на тележке, запряжённой маленьким осликом, крынки полные молока. Это был старый молочник.

Тележка, и ослик были забавными, а крынки весело позвякивали, но Старик казался усталым и грустным.

Вот тележка остановились рядом с большим трехэтажным домом, таким высоким, что в окна верхнего этажа заглядывал месяц. Старик взял большую крынку и попытался отнести сё в дом, но был он так слаб, что еле дотащившись до первой ступени крыльца, едва не упал. Обессиленный, он опустился на порог дома и застонал.

Как раз в это время рядом и оказался Хлапич, в своих парадных зелёных штанах, красной рубахе, лаковых сапожках и блестящей кепке. Увидав его, Старик так удивился, что даже перестал стонать.

— Дедушка, давайте я помогу вам! — сказал Хлапич.

— А ты кто такой? — спросил молочник.

Хлапичу, понятно, совсем не хотелось рассказывать о своём мастере Мркони, и он шутя ответил:

— Зовут меня подмастерье Хлапич. А послал меня сам Король — разнашивать его сыну вот эти сапожки, а также помогать всем и каждому, кому в его королевстве нужна помощь!

Старику понравилась хлапичева шутка, и он рассмеялся.

— Так, на какой этаж надо отнести молоко? — поинтересовался Хлапич.

— На третий, только тебе же тяжело будет, ты вон какой маленький… — ответил Старик.

Хлапич хоть и был мал ростом, но сил ему было не занимать! Он легко подхватив здоровенную крынку, легко, как пёрышко, понёс её в дом, вверх по лестнице.

На лестнице царил полный мрак.

Но, несмотря на это, Хлапич и его большая крынка благополучно миновали первый, потом второй и, наконец, достигли третьего этажа. Этот этаж располагался так высоко, что в его окна всё ещё глядел месяц.

На лестнице было совершенно темно, и в этой темноте находился ещё кто-то, совсем чёрный. Такой чёрный, что его было совершенно невозможно заметить, если бы не два глаза, ярко-алые и сиявшие, как две горящие свечки.

А это была кошка и это её глаза сверкали в темноте как две свечки.

— Будьте добры, — обратился Хлапич к кошке очень вежливо — я тут принёс молоко и, если Вас не затруднит, не могли бы Вы показать мне дорогу.

Кошка, которой видимо понравилось такое к ней обращение, лениво шевельнула хвостом, потянулась и медленно направилась к одной из двух выходивших на лестничную площадку дверей.

Хлапич нащупал на стене кнопку звонка и позвонил.

Служанка, отворившая дверь, конечно, ожидала увидеть старого молочника, а когда перед ней оказался Хлапич в своём сияющем картузе — очень удивилась! От неожиданности она вскрикнула и всплеснула руками. Этим она страшно напугала кошку, которая с перепугу вскочила Хлапичу на голову, но не удержавшись на скользкой лакированной коже его картуза, свалилась сначала ему на спину, а оттуда — в таз полный воды, стоявший тут же. Таз перевернулся и громыхая покатился вниз по лестнице.

Жаль, что вы не видели эту картину: орущая кошка; скачущий по ступеням таз; Хлапич, пытающийся увернуться от разлившейся воды; и служанка, хохочущая так, что стекла в окне дребезжат!

— Ой! Не могу! — заливалась служанка, большая любительница похохотать. — Вот чудо! Кто ты? Мальчик или попугай? И вообще, куда подевался молочник?

— Не беспокойтесь, барышня — ответил Хлапич вежливо — это я, подмастерье Хлапич, принес вам молоко. Старик очень слаб и не смог подняться по лестнице. И было бы лучше, если бы Вы, барышня, перестали так кричать…

Посмотрев на Хлапича, который еле доставал ей до пояса, служанка расхохоталась ещё сильнее.

Не переставая смеяться, она взяла у Хлапича молоко, перелила его в кувшин, а когда Хлапич с пустой крынкой начал спускаться по лестнице, пошла с ним, прихватив свечу, чтоб освещать ему дорогу — вот как развеселили сё слова нашего подмастерья.

— Барышня, а почему бы Вам самой не спускаться вниз за молоком? Раз уж Вы изволили меня провожать, то наверное, и за молоком могли бы сходить? — говорил Хлапич служанке, пока они спускались вниз по лестнице. — Вы же знаете, что старик очень слаб и не может ходить вверх-вниз. Помогите ему!

Смущённая служанка, которой эта мысль раньше даже не приходила в голову, пообещала Хлапичу, что отныне она сама будет спускаться за молоком. А обрадованный Хлапич, стараясь быть примерно-вежливым, обещал ей принести из своего путешествия букет наилучших полевых цветов — в подарок, из благодарности…

Выйдя из дома на улицу, Хлапич попросил у старика разрешения и дальше разносить молоко, и тот, видя что тележка ещё полным-полна, с радостью и благодарностью согласился.

Старик остался ждать на ступенях, а наш маленький подмастерья, подхватив ослика под уздцы, пустился по городу с тележкой. Дело оказалось не таким уж сложным — умный ослик прекрасно знал, куда именно надо доставить молоко и безошибочно останавливался перед нужными воротами. Хлапич был так поражен умом ослика, что даже спросил потом Старика, с чего это, такое образованное животное люди начали называть — «ослом»?

Старик, хотя и был очень стар, но не знал ответа на этот вопрос Хлапича.

— Наверно, очень давно это началось. Тогда, когда я только родился — ослы уже носили это имя, а почему — сказать не могу… — поразмыслив, ответил Старик.

Такой ответ явно не устроил Хлапича и он даже пожалел, что не очень учён: «Будь я пограмотнее, точно написал бы книгу о том, что умных животных надо называть красивыми и умными именами, а слово „осёл“ лучше оставить для тех, кто это название заслуживает!»

А умный ослик, которого совершенно не заботило, как его называют люди и что именно о нём говорят и думают, просто останавливался перед нужными воротами и покорно ждал пока Хлапич, схватив крынку с молоком, как вихрь взлетал по ступеням и возвращался.

Благодаря Хлапичу работа шла так быстро, что очень скоро тележка опустела. Все крынки, кроме одной маленькой, предназначенной на завтрак молочнику — были пусты. Обрадованный Старик от всего сердца поблагодарил мальчика, напоил его свежим молоком и вмести со своим осликом, и звенящей пустыми крынками тележкой, пустился своим путём. А Хлапич посмотрел ему вслед, как другу, и тоже пошёл своей дорогой.

Пока он разносил молоко, давно наступил белый день. Улицы наполнились людьми — город окончательно проснулся. Пора было уходить и Хлапич, не оглядываясь, вышел за городские ворота…

Дело близилось к полудню. Город давно скрылся за поворотом. Предместья уступили место одиноким хуторам, потом исчезли и они, а Хлапич всё шёл и шёл.

«Слава Богу!» — думал наш подмастерье, устроившись под высоким деревом и оглядевшись по сторонам. Вокруг были только поля, перемежавшиеся тенистыми рощами да бесконечная дорога, бежавшая и бежавшая вперёд, словно приглашая Хлапича в новую, неизвестную ему жизнь, полную удивительных, ещё неведомых, событий и невероятных приключений.

Солнце припекало и Хлапича, совсем не спавшего в эту ночь, сморил сон. Он положил под голову свою красную сумку и улёгся в высокой траве.

Хотя трава была мягкая, всё же спать на земле было не слишком удобно. Но Хлапич сладко спал, свернувшись калачиком, как заяц в траве.

И пусть себе спит. Сейчас его ничего не беспокоит, ведь мастер Мрконя далеко, а главное, что Хлапич и сам ещё не знает, сколько всего, и плохого, и хорошего ему предстоит встретить на своём пути.

Наверное, если бы знал, — вряд-ли спал бы так-мирно и беззаботно…

 

II

Большая голова показывается из травы

 Хлапич долго и крепко спал в траве. Мимо него проезжали телеги и экипажи, проходили крестьяне и крестьянки. Кони стучали копытами по дороге. Люди разговаривали, кричали и пели. Коляски, телеги, повозки грохотали и скрипели, а гуси и утки, которых крестьяне везли в город на продажу, крякали и гоготали, будто переговариваясь между собой… А Хлапич всё спал и спал, ничего не видя и ничего не слыша. Впрочем, в этой высокой траве его самого тоже никто не видел и не слышал.

Полдень давно миновал, и на дороге больше никого не было. А Хлапич всё спал и спал, и возможно проспал бы до самого вечера, но вдруг ему сквозь сон почудилось, что кто-то копошиться в траве, топает и тяжело вздыхает. Этот кто-то, похоже, что-то искал — то приближаясь, то удаляясь, то замирая на месте.

Хлапич спросонья, ещё ничего не понимая, приподнял голову, и в тот же момент трава раздвинулась и перед ним появилась огромная, лохматая рыжая голова, украшенная блестящим чёрным носом и длинным красным языком. Это было очень неожиданно, да и довольно страшно, и возможно, кто-нибудь из ваших знакомых наверняка испугался бы. И правильно сделал бы — ведь кто знает, какие лохматые головы могут прятаться в траве. А вдруг это чудовище?

Но Хлапич, похоже, совершенно не забоялся никакого чудовища. Вместо того чтобы пуститься наутёк, он вскочил и обнял огромную мохнатую голову.

Как вы, наверное, уже догадались, голова принадлежала вовсе не страшному чудовищу, а нашему старому знакомому — огромному и очень-очень доброму псу — верному Бундашу. После того, как Хлапич сбежал от мастера Мркони, Бундаш что-то загрустил и тут же решил, что и ему тоже пора посмотреть мир! И он, соскочив с цепи, отправился на поиски своего друга. Он очень долго нюхал и искал след, а потом долго бежал и кружил по нему, пока в конце концов, не нашёл Хлапича.

Увидав мальчика, Бундаш от радости принялся облизывать его лицо и руки своим длинным языком, а Хлапич обнял пса, как друга и прижался к нему.

— Как же это здорово, что ты теперь со мной, мой дорогой Бундаш! — сказал Хлапич.

И они весело принялись кататься по траве, как два мяча. Наигравшись вдоволь, Хлапич сказал:

— А сейчас, будь любезен сесть, мы будем обедать.

Но Бундашу было так весело, что он продолжал скакать по траве, гоняясь за пчёлами, кузнечиками и за собственным хвостом. Вот что такое — собачья радость!

Тогда Хлапич сел на траву, достал из своей сумки хлеб, солонину и свой маленький острый нож, снял картуз, перекрестился, как он всегда это делал, и начал есть. Один кусочек солонины он отправлял себе в рот, а другой — кидал Бундашу. А тот, с нетерпением дожидаясь своего куска, ловко ловил его на лету и проглатывал.

Потом Хлапич разделил хлеб на две неравные части — меньшую оставил себе, а большую отдал псу. «Ам-мм!» — сказал Бундаш — и хлеба не стало.

Так, Хлапич и Бундаш завершили свой скромный обед. Потом они встали и пустились в путь — по раскалённой от солнца и белой от пыли сельской дороге…

 

III

Дом с голубой звездой

 Много часов подряд Хлапич и Бундаш шли по дороге. Шли до тех пор, пока у них не раскалились подошвы. В это время рядом оказался маленький и очень бедный домишко. И не было бы в нём ничего примечательного — старый, да покосившийся, всего в два окошка, — если бы под одним из них, не была бы нарисована на белой стене, большая голубая звезда. И благодаря этой звезде домик почему-то смахивал… на добрую смеющуюся старушку.

Впрочем, сейчас нашим героям совсем было не до смеха — в доме кто-то заливался плачем. Это, конечно, не могло понравиться нашему Хлапичу — ведь он обещал ходить по свету и помогать всем, кто будет в нужде. А дал слово — держи! И Хлапич вошёл в дом, поглядеть, что там произошло…

А войдя, нашёл там только одного мальчишку, которого звали Марко.

Марко сидел на полу и рыдал в три ручья. Был он ростом почти что с Хлапича, а ревел как маленький. А все потому, что он сегодня потерял двух гусынь, которых ему полагалось пасти и охранять. Не велика, вы скажете, потеря! Но это для кого как!? Если, скажем у вас, к примеру, кроме двух гусей, вообще ничего на свете нет — тут действительно заплачешь! Так вот, у Марко действительно ничего не было. Отца он давно потерял, жили они с матерью от своего небольшого хозяйства, очень бедно. И чтобы не помереть с голоду, приходилось Марко, вместе со своими и чужих гусей пасти. А каждый-то из них стоил, ну, никак не меньше двух форинтов! Вот так…

Когда Хлапич в своих зелёных штанах, красной рубахе и сияющих сапогах появился на пороге, Марко от удивления разинул рот и даже перестал плакать.

— Так, — спросил Хлапич, когда в комнате наступила тишина — зачем же ты так громко орёшь?

— Я… я двух гусынь потерял, — отозвался Марко и заревел ещё сильнее.

— Это ещё не беда, — сказал Хлапич. — Не бойся, мы их найдём! Хватит реветь, пошли гусынь твоих искать!

И вся троица: Бундаш, Хлапич и Марко отправились на поиски пропавших гусынь.

Неподалёку находилось большое озеро, возле которого Марко и пас своих гусей. Озеро окружали настоящие заросли густого кустарника, а вдоль всего берега и далеко вглубь озера, росли высокие камыши и болотный рогоз, с огромными бархатно-коричневыми початками. Такого Хлапич ещё никогда не видел! Ведь, в том городке, где он жил всю свою жизнь ничего подобного не было, а в путешествие, как вы помните, он отправился впервые.

Приведя Хлапича и Бундаша на берег, Марко опять заплакал.

— Ой-ой-ой, — завывал Марко, — никогда мне не сыскать этих моих гу-сы-нь! Пропали обе-две!

Слёзы из глаз Марко лились в три ручья, и Хлапичу пришлось одолжить ему свой синий носовой платок.

По правде, Хлапичу и самому казалось, что невыполнимое это дело — найти двух гусынь среди такого огромного разлива воды. «Всё равно, что искать иголку в стоге сена…» — так думал Хлапич, никогда раньше не имевший дела ни с озерами, ни с гусями. Но он не хотел огорчить Марко и предложил ему поискать гусынь тут, в кустах.

Бундаш же, пока Хлапич так размышлял, был занят своим собачьим делом. Он внимательно обнюхивал траву, землю и воду у самого берега. Наконец, он остановился и принялся лаять всё громче и громче, пытаясь обратить на себя внимание. Но, никакого такого внимания не дождавшись, он прыгнул и поплыл поперёк озера…

Бундаш! Бундаш! — закричал Хлапич, но теперь уже пёс совершенно не обращал на него внимания. Он плыл и плыл, тряся время от времени своей мохнатой головой. Вот он уже достиг другого края озера и исчез в густых камышах.

«Ну, всё!» — подумал Хлапич, — «Теперь и Бундаш пропал!» — тут и ему самому очень захотелось заплакать.

Разумеется, если Марко мог плакать из-за пропавших гусей, то Хлапич тоже имел право заплакать, потеряв своего друга. Но в том-то и дело, что плакать Хлапич никак не мог — он же отдал свой носовой платок плакавшему Марко! Да и времени заплакать у него попросту не было, так как, сначала послышался громкий лай, а потом из камышей, возмущённо гогоча и взмахивая крыльями, появились две гусыни! Это были те самые, пропавшие Марковы гусыни, которых Бундаш разыскал на другой стороне озера в камышах. Конечно, так далеко ни Марко, ни Хлапич их найти не смогли бы.

Марко запрыгал от радости, увидав, что пёс нашёл и гонит гусынь. А гусыни, которым наверно совершенно не хотелось вылезать из камышей, разинув клювы, сердито шипя и гогоча, всё же плыли, с опаской поглядывая на следовавшего за ними Бундаша, время от времени, подгонявшего их грозным лаем.

— Какой же ты умница! — закричал Хлапич псу, — когда я разбогатею, я обязательно куплю тебе колбасы, на целых десять крейцеров!

Но так как Хлапич ещё не разбогател, и колбасы ему купить было не на что, то он просто потрепал Бундаша по его мохнатой голове. Потом Хлапич подхватил одну гусыню, а Марко — другую, и вся компания отправилась домой. По дороге Марко внимательно разглядывал Бундаша и наконец, спросил:

— Хлапич, а почему у него такая огромная голова?

— А это оттого, что он такой умный! — пошутил Хлапич. — Будь у тебя такая большая голова, ты бы и сам нашёл своих гусынь, без помощи Бундаша!

Так, разговаривая, они дошли до Маркова дома. Его мать, к этому времени уже вернувшаяся домой, была так рада что Бундаш разыскал пропавших гусей, что разрешила Хлапичу с Бундашом переночевать у них. Вот так Бундаш заработал для Хлапича его первую ночёвку. Вечерело. Марко и Хлапич уселись на большом камне перед домиком, а мама Марко принесла им в большой расписной миске «жганцы» с молоком и две большие ложки. Это было очень вкусно!

Пока они ели, Хлапич спросил у Марко:

— А кто нарисовал эту голубую звезду на доме?

— Я, — ответил Марко, — когда мама красила стены в нашей комнате, я взял немного краски и нарисовал эту голубую звезду. Я тогда думал, что так гуси будут знать, где их дом. Но, похоже, это была пустая затея. Теперь я вижу, что есть на стене звезда или нет, а гуси всегда идут к воде. Да и что им эта звезда — они сразу же о ней забыли, да и ты скоро забудешь, наверно…

Однако, Хлапич хорошо запомнил эту голубую звезду, да и каждый, кто читает эту книгу, пусть не забывай про неё. Она ещё очень пригодится, однажды в недобрую пору, но речь об этом впереди…

Марко и Хлапич успели подружиться, и вот разговаривая о том, о сём, друзья ужинали, не забывая при этом, угощать Бундаша. Но пришло время для сна. Марко пошёл домой, а Хлапич, для которого в этом маленьком доме просто не было места, отправился на сеновал.

Тут во дворе стоял небольшой старый сарай, а на нём чердак, а на чердаке сено. Поднявшись по приставной лестнице, Хлапич проскользнул через маленькое оконце под крышу, а потом, несмотря на то, что во дворе никого не было, высунул голову и прошептал, сам не зная кому: «Спокойной ночи»!

Была ночь, двор выглядел как огромная чёрная дыра, а над ним и над всем миром, сияло бескрайнее звездное небо. Такого количества звезд Хлапич ещё никогда в жизни не видел, и даже не думал, что их столько…

Но он так устал за этот день, что поскорее снял свои прекрасные сапожки, поуютнее зарылся в мягкое душистое сено и тут же уснул.

Всё было хорошо. Казалось, что весь мир уснул: перед сараем спал верный пёс-Бундаш, на сеновале спал Хлапич, а в сарае спала красивая пятнистая корова, а ещё там спала белая коза, и гуси, и утки, и куры, и петухи. Каждый из них видел сны, и сны эти были счастливые.

Так закончился первый день путешествия Хлапича и закончился он хорошо. И только один Бог знает, каким будет новый день…