...И вдруг застучали там-тамы. Тревожные звуки заполнили тропический лес. Они неслись от селения к селению.
На пустынном берегу показалась процессия. Все африканцы - молодые и старые - в длинных голубых рубашках. Во главе колонны - высокий старик с посохом черного дерева. По знаку вождя смолкли барабаны. Сложив ладони, он поднял руки к небу и произнес какие-то слова. Затем выждал несколько секунд и начал монотонную песню.
Американскому негру - уроженцу берегов
Миссисипи песня показалась бы родной "спиричуэле", бразильский мулат услышал бы в ней самбу, ее признали бы своей и темнокожие жители Антильских островов.
Несколько тысяч людей, пришедших на берег океана, подхватили песню. Она была длинна, как жизнь. В ней говорилось о душах братьев, покинувших отчий край, о страданиях, выпавших на долю несчастных, о больших кораблях, что увезли в дальние страны родных соплеменников.
Песня обращалась к матерям, расставшимся с детьми, к осиротевшим сыновьям и разлученным навеки влюбленным.
Старуха сняла с головы сосуд и подала его вождю. Толпа притихла. Старик погрузил сосуд в воду, высоко поднял его и, выйдя на песок, отпил глоток соленой воды.
"Вода океана,- сказал он,- содержит следы наших братьев, увезенных в неволю, и мы пьем ее, как святую. Она соединяет нас с духом тех, кто уже никогда не вернется".
Это происходило в один из осенних дней 1963 года близ города Порто-Ново (зап. Африка), где сосредоточены плантации масленичной пальмы.
Да... не скоро сотрется в сердцах народов многострадальной Африки память о самой страшной из ее бед.
* * *
В 1829 году британский фрегат "Северная звезда" под командой капитана Уолша задержал судно неизвестной страны. Спустя несколько часов, отодвинув стакан джина, капитан Уолш записывал в вахтенный журнал г
"Груз корабля состоит из 505 мужчин и женщин. Главарь пиратской банды, приведенный мною и моим помощником Полом Мэрфи в относительно трезвое состояние, показал, что за семнадцать дней плавания от берегов Африки матросы выбросили за борт не менее 55 трупов.
Все захваченные рабы находятся между палубами, в зарешеченном трюме. Из-за тесноты им приходилось сидеть друг у друга между ног, сплошными рядами, они не могли прилечь ни днем, ни ночью и вообще не в состоянии были изменить своего положения. Все рабы предназначались многим хозяевам, и поэтому на теле у них были различные клейма".
Корабль принадлежал португальско-французскому синдикату "Мистериоза".
А вот другая история. Французский военный корабль проводил в 1840 году гидрографические работы у северо-западных берегов острова Мадагаскара. В бухте Носи-Бе он встретил Португальский бриг, легкая шлюпка, чуть покачнувшись на волнах, подошла к кораблю.
Ловкий и приятный в обращении, капитан португальского брига "Поша" Бонавентура Виво на прекрасном французском языке поведал лейтенанту Жеэню - командиру корабля, что пришел в бухту Носи-Бе менять свои товары на рис. Лейтенант угостил гостя в своей каюте, побеседовал с ним и пообещал отдать визит на следующее утро. Корректный Виво поклонился в знак благодарности и отбыл к себе на судно, чтобы заранее дать указания коку.
Рассвет застал Жеэня за туалетом. Каково же было удивление лейтенанта, когда, выйдя на палубу, он убедился, что ночью "Поша" исчез вместе со своим любезным капитаном.
Через несколько часов выяснилось, что "Поша" приходил в Носи-Бе не за рисом, а за очередной партией невольников. Но местные князьки, напуганные появлением французского военного корабля, отказались продать рабов. Тогда разозленный Виво поднялся вверх по реке, захватил в отдаленной деревне несколько десятков человек и увез их на своем бриге.
Лейтенант Жеэнь, продолжая работу, направился к Коморским островам. Он уже забыл о "Поше", когда на одном из островков узнал, что всего несколько часов назад внезапно снялся с якоря неизвестный португальский бриг. Капитан клиппера, как сказали Жеэню, скупил у местного султана большую партию "живого товара" и поспешно удалился, едва завидев французское военное судно.
Португальский бриг не ушел далеко. Он укрылся за мысом. Белокурый Виво повязал на голову чалму и в арабской одежде разгуливал по базару. Видимо, он хотел разузнать что-либо о намерениях французов.
"Поша" был быстроходнее французского корабля: догнать его в открытом море было невозможно. Жеэнь задумал перехитрить пирата. Он ночью тайком промерил узкий, считавшийся непроходимым пролив и провел по нему свой корабль.
Путь отступления "Поше" был отрезан
Французы обыскали судно и обнаружили в трюме двести двадцать африканцев и двадцать два араба. Арабы были хозяевами лодок, которые Виво нанимал для перевозки рабов на корабль.
Оказалось, что "Поша" вовсе не португальский корабль. Он был построен в Соединенных Штатах и продан в Мексику, затем попал в руки французских купцов, которые перепродали его знакомой уже нам компании "Мистериоза" - Международному концерну, контора которого помещалась в Гаване.
Под испанским флагом "Поша" ходил до Мозамбика, принадлежавшего португальцам. Здесь у губернатора острова за небольшую сумму покупались фиктивные документы на право плавания под португальским флагом (португальские корабли не подлежали досмотру английских и французских военных судов в открытом море).
Затем "Поша" направлялся к Мадагаскару, грузил рабов и возвращался на Кубу. "Мистериоза" получала очередной барыш.
По морским законам, торговля "живым товаром" приравнивается к пиратству. Как и капитан пиратского корабля, командир судна, везущего невольников, лишается защиты своей страны.
Правда, столь суровые законы против "негереров" - негроторговцев были приняты лишь в XIX веке. До этого нападение на беззащитные африканские племена и обращение их в рабство считалось вполне респектабельным ремеслом. Не брезговали этим доходным промыслом и коронованные особы. Английская королева Елизавета вложила свои деньги в экспедицию капитана Джона Хоукинса, целью которой был захват африканцев и продажа их плантаторам в испанских колониях. Доля королевы в пиратском предприятии составляла 60 процентов.
В 1501 году объявили торговлю африканскими рабами "угодной богу" властители Испании - Фердинанд и Изабелла. В том же году в испанские владения была завезена первая партия африканских рабов.
В XVI веке масштабы работорговли стали расти особенно быстро.
Трудно даже приблизительно подсчитать, сколько африканцев было перевезено из родных краев в испанские и португальские колонии в Америке. Одни лишь английские работорговцы в XVII веке имели сто пятьдесят-двести судов, На них только через Ливерпуль вывозили в год до 60 тысяч африканцев.
С 1530 по 1800 год, говорят историки, вместе с погибшими при облавах и в море потери Африки составляют примерно 100 миллионов человек.
В XVIII веке Англия основала на западном побережье Африки четырнадцать укрепленных пунктов для торговли черными рабами. Нидерланды имели пятнадцать таких пунктов, Дания - четыре, Португалия - четыре, Франция - три.
Главные негроторговые фирмы находились в Ливерпуле, баснословно разбогатевшем на этом промысле. Так, за десять лет (1783-1793) 303 737 проданных в Америку рабов принесли ливерпульским фирмам 15 миллионов фунтов стерлингов дохода - сумма в те времена ни с чем не сравнимая. "Ливерпуль вырос на торговле рабами",- писал Маркс. В этом городе в XVIII веке сосредоточилось 5/8 английской или 3/7 европейской торговли рабами.
Роль Англии в истории работорговли особенно выросла после заключения "аеьенто" - договора на монопольное право ввоза рабов в испанские колонии в Америке. В 1713 году Англия получила это право по Утрехтскому миру. Какое оно имело значение, говорит хотя бы то обстоятельство, что Англия не задумалась объявить войну Испании, как только Филипп V попытался отменить "асьенто".
Вот обычный расчет негроторговца (около 1790 года).
Расходы по кораблю, включая провиант - 25 000 долларов
500 негров - 25 000 "
Жалованье команде - 5 000 "
Налоги, пошлина, страховка - 95 000 "
Итого расходы 150 000 долларов
Доход же такой экспедиции составлял 390 тысяч долларов.
Одним из самых известных негроторговцев Соудом из Рио-де-Жанейро, умершем в 1849 году, было продано несколько сот тысяч человек. Один лишь его собственный гарем насчитывал несколько сотен рабынь. Известие о смерти Соуда дошло до самых отдаленных уголков Африканского континента, и во многих селениях оно отмечалось празднествами и благодарственными жертвами богам.
Вторым крупнейшим негроторговцем был дон Педро Бланке. В 1840 году в лесу севернее Сьерра-Леоне англичане обнаружили восемьдесят перевалочных тюрем для негров, принадлежавших дону Педро. После смерти он оставил состояние в миллион фунтов стерлингов.
Третьим был Теодор Кано. Начав с роли помощника дона Педро, он основал самую крупную факторию по нелегальной торговле неграми. Это был, город, называвшийся "Новая Флоренция". В распоряжении Кано был целый флот новеньких клипперов, ходивших под звездно-полосатым американским флагом.
Англичанам удалось разыскать и сжечь "Новую Флоренцию". Кано потерял свой "товар" и корабли и умер в нищете где-то в Виргинии.
Рабов выменивали у африканских корольков на зеркала, ножи, порох, стеклянные безделушки. В Лондоне, Бирмингеме, Бристоне, Ливерпуле тысячи мастеров специально изготовляли товары, предназначенные для обмена на "черное дерево". Работорговцы подкупали вождей безделушками, спаивали, поставляли им оружие, чтобы не охотились за своими собратьями.
Подчас, сочтя цену слишком высокой, негереры забирали в рабство вместе с "товаром" и самих продавцов. Так, шесть английских работорговцев и их французский "коллега", скупив рабов в Калабаре, затем сожгли дотла весь город, жителей его захватили и продали в рабство.
"Совершенно ясно,- пишет виднейший английский исследователь Африки Бэзил Дэвидсон в книге "Черная мать",- что вывоз мужчин и женщин, способных производить на родине материальные ценности, вел к обнищанию. Продавая рабов, африканские государства экспортировали свой капитал, не получая ничего взамен и лишаясь возможности укреплять свою экономику. Тот же "капитал", что накапливали короли и мелкие торговцы рабами в самой Африке, заключался в стеклянных бусах и оружии".
Не стоит описывать условия, в которых содержались рабы на невольничьих кораблях. Об этом интересно, ярко и убедительно рассказано в недавно вышедшей книге В. Травинского "Как погибли миллионы негров".
Торговля африканскими неграми впервые была запрещена в Дании в 1772 году. Соединенные Штаты покончили с легальной работорговлей в 1794 году. В 1807 году такое же решение приняла Англия. Франция ликвидировала работорговлю декретом конвента от 1794 года, затем вновь восстановила указом Наполеона в 1802 году и, наконец, окончательно ликвидировала в 1814 году.
Но отнюдь не гуманность продиктовала слова королевских указов и республиканских декретов. Их диктовали экономическиесоображения. Манчестерские ситцы искали покупателей. Промышленные изделия требовали новых рынков. Хищнический вывоз африканцев лишал капиталистов рынков сырья и сбыта. Установление более или менее нормальных связей с Африкой и эксплуатация ее природных богатств становились выгоднее работорговли.
Опустошение целого континента противоречило интересам европейского промышленного капитала, и прежде всего английского.
Потому и затрубила о правах человека печать Европы. Штамповались высокопарные парламентские билли. В декларации, принятой в 1815 году на Венском конгрессе, дипломаты призывали покончить с работорговлей, "бичом, столь долго опустошавшим Африку, бесчестившим Европу и печалившим человечество".
В эту пору английские и французские суда начали патрулировать африканские берега. Однако по морским законам в открытом море военный корабль мог остановить только то судно, которое шло под флагом его отечества, без флага или с никому не известным флагом. Стоило пиратам-негроторговцам поднять, скажем, русский флаг (это они неоднократно и проделывали), как они уже могли избежать осмотра английскими и французскими крейсерами.
В горах дипломатических бумаг потонули предложения о взаимном осмотре судов разных наций. Переговоры затянулись на десятилетия, и пока они шли, реальная опасность пиратам грозила лишь в узкой полосе прибрежных африканских вод.
Поэтому работорговля в XIX веке не только продолжала процветать, но и получила доселе невиданный размах. Только англичане всего за два года (1844-1846) захватили в прибрежных водах более сотни работорговых транспортов.
В первой половине XIX века рабовладение было отменено еще далеко не всюду (на Кубе испанцы покончили с ним в 1888 году, а в Бразилии лишь в 1889 году). Американские плантации требовали рабочей силы. "Охота" за пиратами-работорговцами лишь взвинтила цену на невольников.
В середине XIX века в Гвинее рослого мужчину тридцати-тридцати пяти лет можно было купить за 100 франков (охотничье ружье там же стоило 200 франков). На Кубе этого раба продавали уже за 2300 франков. Торговля рабами стала рискованнее, но выгоднее.
Один успешный рейс обогащал "негерера". Бонавентура Виво, успевший сделать всего только два рейса, был тем не менее едва ли не миллионером
С 1823 по 1832 год из Гаваны в Африку совершили рейсы триста двадцать пять "негереров". Восемьдесят девять из них погибли или были захвачены англичанами, остальные вернулись на Кубу, привезя около 100 тысяч рабов
"Негереры" подчас нападали и друг на друга. Однажды капитан португальского галиота опоздал на распродажу рабов близ Конакри. Тогда он атаковал своих более слабых конкурентов и захватил около тысячи африканцев.
Капитан одной английской шхуны, повстречавший португальский невольничий корабль, взял "негерера" на абордаж. Экипаж он расстрелял, судно потопил, а "груз" перевел на шхуну и продал.
Борьба против работорговли в XIX веке привела к более "высокой" ее организации. Возникли особые компании, вроде знакомой нам "Мистериозы", которые брали на себя даже страховку пиратов-работорговцев.
В конторах Рио-де-Жанейро в качестве страховки платили сначала 11 процентов стоимости добычи. В 1835 году, когда Англия вынудила Бразилию заключить специальное соглашение о борьбе с работорговлей, страховая ставка подскочила до 40 процентов прибыли Позже, когда улеглась паника, предприниматели-"негропромышленники" скостили плату до 20 процентов.
Изменились и маршруты вербовщиков и грабителей. Опустошенные прибрежные земли Западной Африки уже не могли поставить нужное количество рабов. К невольничьим рынкам потянулись отныне караваны рабов из Центральной Африки.
Рабов вели по четверо, правая нога была прикована к левой ноге соседа. Толстые ремни на шее. Плеть надсмотрщика над головой. Долог путь через пустыни, болота, леса на рынки Мозамбика. Здесь господствовали португальцы. В устье Нигера облюбовали себе фактории испанские "негереры".
Пять из каждой дюжины пленников гибло по дороге к "барраконам" - обнесенным частоколом загонам, в которых рабы ожидали погрузки на суда. Жестокость здесь была достойна самых страшных дней инквизиции.
В 30-е годы XIX века появились суда, предназначенные специально для торговли африканцами. Они строились на верфях Соединенных Штатов. Американцы стали монополистами в этой странной отрасли. "Поша" был одним из таких судов. Быстрые, маневренные, мелко сидящие в воде, они легко уходили от английских крейсеров или поднимались по африканским рекам и спокойно пережидали опасность.
Тесные узкие суда набивались рабами до отказа. В те годы говорили: "Негру на корабле дается меньше места, чем человеку в гробу".
Из Соединенных Штатов такие суда шли к берегам Анголы, Мозамбику и другим владениям Португалии. Американский флаг избавлял капитана от осмотра. В португальских владениях совершалась фиктивная сделка. Под португальским флагом судно шло в условленное место, где за несколько часов грузили на борт рабов, которые уже находились в "барраконах".
Следы погрузки уничтожались; невольников, которым не нашлось места, топили или убивали. Считается, что в XIX веке доставлялся "на место" один из четырех рабов. Шкипер португальского судна "Святой Иоахим" на вопрос захватившего его английского капитана, сколько он рассчитывал потерять рабов во время похода, хладнокровно отвечал: "Немногим более половины".
Виновным в работорговле признавался лишь тот капитан, на судне которого были найдены невольники. Иные доказательства в расчет не принимались. Поэтому, если "купец" видел опасность, невольников привязывали к якорной цепи. Цепь медленно спускали в воду. Для верности рты рабам забивали кляпом. Криков не было слышно. Лишь стаи жадных акул провожали судно "негереров". Но они отнюдь не считались уликами.
Дело дошло до того, что страховые компании страховали груз пирата - на случай, если он будет потоплен при встрече с патрульным судом.
Бонавентура Виво, нужно полагать, понадеялся на быстроходность своего брига и не ожидал смелого маневра Жеэня. Если бы он успел утопить своих пленников до того, как Жеэнь поднялся на борт "Поши", он не только ушел бы от ответственности, но и получил бы немалую сумму в виде страховки. А если бы Жеэнь, поднявшись на борт корабля, не обнаружил на нем запрещенного "груза", он имел бы за "незаконный досмотр" португальского корабля серьезные неприятности.
Бонавентура Виво был доставлен в оковах во Францию и присужден к пожизненному заключению. "Поша" был продан с торгов, и часть денег, по старинному обычаю, выдана команде Жеэня в качестве "приза".
* * *
Весной 1963 года в Сохо - известном квартале ночных заведений и кабаков Лондона - появился странный человек. Видавшая виды кожаная куртка расползлась на нем по швам, несвежая рубашка покрыта грязью.
Он втиснулся на узкое сиденье у стойки.
- Виски на все!
Из кармана босяк извлек потрепанный кошелек. Он, к удивлению, был до отказа набит крупными банкнотами.
- Они платят мне десять тысяч фунтов в год. Аккуратно переводят всю сумму. И оплачивают все расходы... Я летчик, я возил все,- говорил он, теряя контроль над собой: - гашиш, оружие, а теперь...
В тот памятный рейс Джордж познакомился с Салахом, человеком, который вез африканских девушек. Он просил Джорджа доставить их в Маскат, на юге Аравийского полуострова. Вскоре Джордж понял, что Салах был "мусаидом", помощником работорговца. Правда, выудить у него что-либо о его "работе" было нелегко. Один из соотечественников Салаха - мусульманин из Западной Африки уже поплатился за это жизнью.
Казалось, еще в прошлом веке история поставила точку на последней странице позорной истории работорговли. В былое отошли и невольничьи рынки, и аукционы рабов, и позорные экспедиции за "черным товаром".
Но как-то раз Джордж прочитал во время своей службы в Индии в известном еженедельнике "Блитц" такое:
"Это невероятно, и сегодня люди все еще продаются и покупаются. Тысячи из них остаются собственностью своих хозяев до самой смерти.
Пожалуй, только наказание вносит какое-то разнообразие в их монотонную, безнадежную рабскую жизнь". Тогда Джордж просто не поверил, мало ли появляется в прессе "уток". Но вот неожиданно он сам стал участником торговли людьми.
С тех давних дней, когда арабы познакомили жителей тропической Африки с исламом, тысячи и тысячи африканцев стремятся в Мекку поклониться мусульманским святыням.
Гиганты фульбе, жители Судана с характерными ритуальными надрезами на лицах, набожные мусульмане из Занзибара - все они семьями по заповедным тропам, сквозь джунгли и саванны, стекаются к побережью Индийского океана, отделяющего Африку от Аравийского полуострова. Здесь они садятся на суда. Это-то и использовали для охоты за людьми нынешние "негереры".
Паломников встречают купцы из Саудовской Аравии. Они за бесценок предлагают переправить их в благословенную Мекку, грузят на свои суда и высаживают на песчаные пляжи Аравии. На берегу солдаты короля Сауда арестовывают нелегальных пассажиров.
По старинному обычаю, в Саудовской Аравии не кормят заключенных: им только дают воду раз в день. После недели ареста глава семейства африканцев вынужден продать одного из своих детей, чтобы приобрести еду для остальных.
Захваченных паломников из Адена и Омана везут в Саудовскую Аравию. Сопровождают их люди, знающие местность. Иногда оманские пограничники устраивают преследование пиратских караванов. Тогда рабов душат и хоронят в зыбучих песках.
Более двух-трех тысяч рабов и рабынь из Африки ежегодно пополняют гаремы феодалов Саудовской Аравии. Для их перевозки используются не только моторные лодки, легкие суда, но и современные самолеты. Когда-то невольниками пиратских каравелл набивали трюмы. Теперь ими набивают салоны воздушных реактивных лайнеров, носящих то же имя. Пилотам-работорговцам платят намного больше, чем их честным товарищам по профессии. Точно так же как сто лет назад доход "негерера" превышал заработок обыкновенного моряка.
Пилоты, подобные Джорджу, везут большеглазых, веселых, ничего еще не понимающих африканских ребятишек. У них нет обратных билетов: они навсегда проданы в рабство.
Правда, для такого "товара" торговцы должны представить покупателю документы, подтверждающие, что рабы" которых они продают, были рождены в рабстве, но на любом из невольничьих рынков, за небольшую мзду, такие бумаги можно купить. Авторитетные авторы утверждают, что каждый двадцатый житель Саудовской Аравии до сих пор пребывает в рабстве. Английские нефтяные компании не только не чинят никаких препятствий работорговле в карликовых эмиратах Южной Аравии, но и поощряют рабство. Рабы - как африканцы, так и коренное население Аравии - используются в качестве бесплатной рабочей силы на нефтяных разработках.
И старые "киты" пиратской работорговли не забыли своей страшной профессии.
Каждый год, перед началом сезона дождей, пиратские корабли выходят из города Санта-Исабель (остров Фернандо-По). Они идут за невольниками для испанских плантаций. Так же как сто лет назад, в Нигерии испанские корабли грузят на борт подневольную рабочую силу. Принудительный труд используется на строительстве дорог и для возделывания плантаций.
Сегодня на плантациях испанских колоний в Африке в тяжелейших условиях работает около 20 тысяч порабощенных нигерийцев. В огражденных колючей проволокой зонах, под охраной сторожевых собак содержат проданных в рабство африканцев.
Но конец страданиям африканцев все же близок.
Вихрь перемен проносится над Африкой. Из "заповедного поля охоты за чернокожими" Африканский континент становится содружеством свободных стран, решивших покончить с остатками рабства, а вместе с ним и с пиратством, которое вот уже полтысячелетия гнездится у африканских берегов.