Что я могу сказать о передвижении верхом на оборотне, ничего хорошего. Во-первых, страшно, возможно, если бы мы передвигались по дороге, было бы не так уж плохо, во-вторых, тоже страшно и еще неудобно, я никак не могла приноровиться к его бегу. То в одну сторону, то в другую, то прыжки, то кусты, в итоге я закрыла глаза, и вспомнила все молитвы Пресветлой, не забывая держаться руками и ногами, я бы и зубами вцепилась, но боялась, что Рыжик воспримет это неоднозначно.

Свист ветра в ушах, шелест травы под лапами следующей за нами стаи, свет Эррулы и Эрралы пробивающийся сквозь листву, чем не романтика. Наверно любой эльфийский писатель любовных романов многое отдал бы, чтобы поменяться со мной местами, эта ситуация просто кладезь для писателей такого жанра, если мне хоть один встретится, обязательно подкину идейку, не бесплатно конечно. Ради такого случая даже приукрашу свои ощущения, что-то вроде того: «Мягко и бесшумно ступая лапами, огромный зверь нес на себе хрупкую девушку. В холодном свете Эррулы, её волосы серебрились, а кожа была наполнена дивным сиянием. Она прижималась к оборотню всем своим невинным телом, вдыхая аромат сильного, неукротимого животного. Все её естество сжималось от желания и предвкушения…». Если не поступлю в академию, начну писать книги, думаю девчонкам в пансионе понравилось бы.

На этой радужной ноте я немного успокоилась, даже приоткрыла глаза, как раз во время, в лучах входящего солнца, пробивающегося между деревьев, мы выскочили на поляну. На ней разместился большой дом, вокруг него был частокол в два человеческих роста, Дирк завыл, от неожиданности я чуть не свалилась, и створки ворот начали открываться. Мы во главе стати влетели в распахнутые ворота и остановились у лестницы, ведущей в дом, Рыжик заплясал подо мной, затряс головой, давая понять, чтобы я слезала, я бы с радостью, но руки и ноги плохо слушались. С трудом, отцепившись от Дирка, я свалилась ему под лапы, сил встать у меня не было, я закрыла глаза, наслаждаясь отдыхом в пыли у крыльца. Вот буду я еще стесняться всяких животных, сам сюда притащил, пусть сам и поднимает. Сначала он боднул меня носом в бок, не дождавшись никакой реакции, лизнул в щеку.

— Фу, Рыжик, — вырвалось у меня, открыла глаза и стала отталкивать его морду, судя по прищуренным глазам, он мне еще вспомнит и «Рыжика», и «фу» наедине.

— Дирк, хватит, я уже встаю, изверг, — с трудом отпихнула я его, после того, как он еще раз пять меня облизал. — Ты все-таки сволочь, я только что ползать могу, а ты издеваешься.

Я перекатилась на живот, опираясь на руки, смогла сесть, за моей спиной слышались вой, стоны, хруст костей, не иначе вся стая оборачивается в людей. Смотреть не буду, мне и одного раза хватило. Между тем я попробовала встать, но левую ногу свело судорогой, и я опять упала в пыль. «Ради кого я стараясь?» — подумала я, встала на карачки и поползла к лестнице.

— Милая, я бы на твоем месте не рисковал оставаться в такой позе, рядом с двенадцатью голыми мужчинами, — поднял меня с земли Дирк. Прежде чем что-то ответить, в моей голове сложилась логическая цепочка «волк — собака — и как этим занимаются все зверюшки», меня передернуло от догадки. Я глянула, в глаза рыжей сволочи, неужели он намекал на эту мерзость, они у него искрились смехом и чем-то еще. Отчего я вспомнила, что меня обнимает обнаженный мужчина и еще одиннадцать таких же стоят рядом и смотрят, захотелось срочно куда-нибудь спрятаться. Я дернулась, намереваясь исполнить свое желание, но Дирк рассмеялся, подхватил меня на руки и понес в дом. Я не удержалась и посмотрела на его соратников, кошмар, никогда не видела столько голых мужиков, да я вообще ни разу не видела, ни одного голого мужика, Рамиэль не в счет, его я видела частично раздетого, да и то темно было. А тут, при свете дня, одиннадцать, как на подбор, стоят, усмехаются, без всякого стеснения. У меня дар речи пропал, все время пока Дирк меня нес на руках я пялилась на оборотней, каких среди них только не было, блондины, брюнеты, шатены, все как один высокие и мускулистые, с повышенной волосатостью. Хотя нет вон тот блондинчик, очень ничего, симпатичный, стройный, почти не волосатый и все у него приятно глазу, и не таких устрашающих размеров, как у Рыжика. Умей я рисовать, обязательно запечатлела бы этого блондина для потомков, во всей его обнаженной красоте.

— Если ты не прекратишь на них облизываться, я кого-нибудь загрызу, — рыкнул надо мной рыжий, я вздрогнула и перевела одухотворенный взгляд на него.

— Я не облизывалась, я любовалась. С эстетической точки зрения, — поспешила я предотвратить убийство себя любимой. — Когда я еще увижу такое количество красивых голых мужиков, может, я всегда мечтала написать картину на эту тему.

— Если ты сейчас не замолчишь, то не только полюбуешься на голого мужика, но и прочувствуешь на себе все прелести супружеского долга, — глаза его сверкали, ноздри раздувались, весь вид говорил о том, как он жаждет, что бы я сказала хоть слово. У меня, действительно, было масса возражений, начиная с того, что мы не женаты, и исполнять супружеский долг, соответственно не может, заканчивая вопросом о «голом мужике» — это он себя имел в виду, или мне можно выбрать из присутствующих, я бы предпочла блондина. Но Рыжику я говорить всего этого не стала, пусть успокоиться, и чего он так нервничает, можно подумать, если бы вместо голых мужчин, были обнаженные девушки, он бы не смотрел. Я уверена, он не только бы пускал слюни, но еще и щупать побежал бы, у него на лице написана «кобелиная» сущность. Так размышляя о несправедливости бытия, устроившись удобно на руках у Рыжика, и склонив голову на его плечо, я в задумчивости теребила растительность у него на груди.

— Женщина, у тебя совесть есть? — поставил он меня на пол в комнате, по наличию кровати можно было догадаться, что это спальня. Меня же больше интересовало, чья она, моя или наша.

— Девушка, — поправила я его, оглядывая свои временные владения. — Что еще не так, я же молчала? Или ты опять начнешь мне высказывать, что нельзя смотреть на голых мужиков. Ты прям как служительница Пресветлой говоришь, у нас в пансионе, они постоянно мужчин обвиняли во всех грехах. Должна же я была хоть раз увидеть своими глазами, что в вас такого греховного.

— Я правильно тебя понял, что до этого ты голых мужиков не видела? — я краем глаза заметила, как он метнулся к шкафу и достал оттуда штаны. Я отвернулась, пусть оденется, а то он и так нервничает.

— Где бы я их видела, в пансионе для благородных девиц?! Скажешь тоже. Там в одежде были, только два старых хрыча и эльф, который даже в таком виде вызывал у меня желание насильно его накормить.

Он обошел меня, на ходу натягивая рубашку, сел на кровать напротив, теперь у нас глаза были на одном уровне.

— Иди сюда, садись, — похлопал он рукой рядом с собой, я покосилась на него, на свой запыленный вид и не сдвинулась с места. — Иди, не бойся, мы просто поговорим. Сейчас нам принесут завтрак, поедим, к тому времени нагреется вода, и ты сможешь помыться. Тебе нужно что-нибудь еще?

— Спать очень хочется, — замялась я, скидывая плащ на пол, больше положить его, было некуда. — А откуда ты знаешь, что все это сделают? Ты же никаких распоряжений не давал.

Я села недалеко от Дирка и загляделась на это рыжее чудо, он выглядел необычно задумчиво, в кое-то веки во взгляде отсутствовали самоуверенность и насмешка.

— Я дал все распоряжения в волчьем облике, я могу разговаривать с кровными родственниками мысленно, но это тайна, — ласково, проговорил он. — Расскажи мне, как у тебя получилось так далеко уйти от дома. И зачем.

— Да что рассказывать, отец хотел пристроить замуж, у меня были другие планы на свою жизнь, вот и сбежала.

— Дай угадаю, за старого и страшного, хотел отдать? — улыбнулся он, глаза сразу засверкали и заискрились, вообще, глаза у него это самое необычное и красивое, что в нем есть.

— Да нет, вполне симпатичный, просто я хочу учиться. И не хочу умереть во время родов, как моя мама, — я решила надавить на жалость, вдруг получиться и он передумает. — Сам посмотри, ну какая из меня мать?!

— Да, ты мелковата, но если тебя откормить, то будешь очень симпатичная и бедра у тебя широкие.

— То есть сейчас я худая и страшная? Что ж ты себе покрасивее не нашел? — не сказать, чтобы меня сильно задели его слова. Просто мне казалось глупым похищать девушку, которая не нравиться. А он смотрел на меня и смеялся, не понимаю, что смешного он нашел в моих словах. Тут в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, внесли небольшой столик, два подноса с разнообразной едой, кувшин с каким-то напитком, надеюсь не вино, и бокалы к нему. Что странно все принесли мужчины, и блондинчик был среди них, он как раз и принес кувшин с бокалами. Пока другие ставили стол и сервировали его, он подал один бокал Дирку, другой мне, как бы ненароком коснувшись моих пальцев, потом налил в бокалы напиток.

На мгновение я забыла, где и с кем нахожусь, перед моим взором был только он, недаром еще на крыльце он показался мне самым привлекательным. В одежде он смотрелся не хуже, его скользящие движения, глаза цвета лазури, обаятельная улыбка, все это завораживало, хотелось улыбнуться в ответ. Я перешла на магическое зрение, вдруг он пользуется какой-то магией, иначе, почему я так на него реагирую. Каково было мое удивление, когда я обнаружила, что он не просто маг-оборотень, он еще и на половину эльф, как такое стало возможным, я не представляю.

Теоретически все расы совместимы, практически: у драконов редко рождаются дети, еще реже девочки, поэтому своих дракониц они берегут, как зеницу ока, и похищают человеческих женщин, для удовольствия и потомства. Эльфы тоже живут дольше людей, в среднем лет пятьсот, но среди них бывают и долгожители, имеющие возраст до полутора тысяч лет, зависимости от способности к магии. Они большие индивидуалисты и не могут долго жить с кем-то, особенно эгоистичны у них женщины, поэтому детей такие заводят поздно, редко двух за всю их долгую жизнь. Еще эльфы очень заботятся о чистоте расы, смешанные браки у них осуждаются, а к полукровкам относятся презрительно. Блондин заметил мое изумление, улыбнулся и подмигнул на прощанье, когда мужчинами закрылась дверь, и мы с Дирком остались одни, он сказал:

— Значит, тебе нравятся блондины?! — мне не понравилась его интонация, я повернулась к нему. На Дирка было страшно смотреть, я еще не успела перейти на обычное зрение, и если внешне он представлял собой застывшее изваяние, то аура полыхала алым. Я инстинктивно стала отодвигаться от него подальше, не хочу быть рядом, когда эта волна ярости обрушится. Он заметил мой маневр, и протянул руку ко мне, не знаю, что он хотел сделать, может удержать, а может ударить, но вряд ли что-то хорошее, от него так и веяло опасностью. Резко всплыло воспоминание о несостоявшемся насильнике, доля секунды и я переместилась за кровать, оставляя её между собой и оборотнем в качестве препятствия, попутно размышляя, а не стоило ли забиться под неё.

— Только тронь меня, и я тебя убью, — меня трясло, страх смешивался с адреналином, тугая воронка неведомо чего раскручивалась надо мной. В голове билась только одна мысль, не позволю себя бить и унижать.

— Марта, успокойся, я не сделаю тебе ничего плохого, — на его лице калейдоскопом менялись эмоции, ярость исчезла без следа, сменившись недоумением и, почему-то обидой. — Не бойся меня.

Он обошел постель, протянул мне руку ладонью вверх.

— Дай мне руку, — я нехотя вложила свою руку в его ладонь. Меня еще трясло, и рука заметно подрагивала, он осторожно сжал её и потянул меня к себе. Я сделала один шаг навстречу, остальное расстояние преодолел он, обнял меня за плечи и стал гладить по голове, как маленького ребенка. Я недовольно завозилась, раздражение сменило страх.

— Шшш, все хорошо, не сопротивляйся. Тебе надо успокоиться, ты же не хочешь действительно кого-нибудь убить, — он приподнял за подбородок мое лицо и чмокнул в нос. — Ты у меня оказывается светло-темненькая.

Как-то резко накатила усталость и осознание того, что теперь он точно меня не отпустит.

— Пойдем, поедим, и жизнь снова будет прекрасной, — мы вернулись к столу. Он усадил меня рядом с собой и стал, чуть ли не с рук кормить, то один кусочек предложит, то другой в рот запихнет. В кувшине было легкое вино, по вкусу больше напоминало морс, но я не сопротивлялась, мне сейчас было нужно расслабиться.

— Ну как, тебе лучше? Может, расскажешь, чем я тебя так напугал? — у него в глазах было море не понимания.

— Ты на меня чуть не кинулся, а еще спрашиваешь.

— Я злился, но не на тебя. Точнее не совсем на тебя, скорее на всех женщин, которые изменяю, предают, хотя клянутся в обратном. Сегодня же отправлю Зура на дальнюю заставу, — он помрачнел, наверно опять вспомнил о чем-то своем.

— Ты знаешь, что Зур использует чары? — спросила я, мне не давало покоя то, что Дирк тоже немного маг и должен был заметить, как блондин целенаправленно применял любовные чары на меня.

— Ну… я заметил, — он все еще не смотрел в мою сторону.

— Зная об этом, ты все равно злился на меня, а не на него. И где тут логика, получается, я виновата в том, что не умею противостоять эльфийской магии, — размышляла я вслух. Виноватой я себя не чувствовала, это Дирк считает меня своей невестой, а я свое согласие не давала, так что могу смотреть на кого захочу. — Странно, что он вообще стал её применять в твоем присутствии, я бы, например, побоялась, ведь нормальный мужчина, если заметит, что его девушку кто-то пытается приворожить в лучшем случае набьет сопернику морду, в худшем просто убьет. Вывод, либо ты знал, что он так будет делать, либо он исполнял твое распоряжение, есть и третий вариант, ты не совсем нормальный мужчина. Или ты хочешь предложить свой вариант?

Он промолчал, но было видно, ему не нравились мои рассуждения, наверняка в них есть часть правды. Но раз он не хочет об этом говорить, то не буду настаивать, кто я ему, чтобы требовать объяснений. После еды и всей нервотрепки, а так же ночной скачке на оборотне, очень хотелось спать, его перевешивало только желание помыться. От меня ощутимо пахло псиной, а пыль покрывала не только платье, казалось, она проникла везде и въелась в кожу.

— Как думаешь, вода уже нагрелась? — спросила я у Дирка.

— Должна была, пойдем, я провожу тебя в ванну, — он встал, протянул мне руку.

— У тебя нет какой-нибудь чистой рубашки, а то мне не во что переодеться, — мне было неловко его об этом просить, но одеть на себя пропыленную и вонючую одежду было выше моих сил. — И полотенце.

— Полотенце, наверно, там положили, а рубашку можешь выбрать тут, — он подвел меня к шкафу, из которого недавно доставал одежду себе. Все вещи были аккуратно сложены, я выбрала самую простую белую рубашку без кружев и другой отделки, и хотела закрыть шкаф, когда Дирк, стоящий за моей спиной, протянул руку в сторону одной из полок, взял какую-то вещь и сунул мне в руки.

— Тебе это тоже пригодиться, — слегка улыбнувшись, сказал он и пошел к двери. Я развернула вещь, и с недоумением уставилась на белые свободные штаны на веревочке, приложила к себе, странно, они и мне коротки, и тут до меня дошло, это нижнее белье Рыжика. Лицо залило краской смущения, но я была благодарна Дирку за проявление заботы, я не смогла бы чувствовать себя уверенно, зная, что под рубахой у меня ничего нет. Мы вышли из комнаты, прошли мимо двух дверей по коридору, третью Дирк открыл передо мной. Посередине просторной комнаты стояла большая деревянная лохань, над ней клубился пар, рядом находился столик, с баночками разных цветом, кувшин и полотенца, еще у лохани стояло большое ведро с чистой водой, чтобы можно было ополоснуться после мытья.

— Тебе помочь родная? — с мурлыкающими нотками в голосе произнес рыжий. Я представила себе его помощь, покраснела, и категорически замотала головой.

— Как хочешь, но надеюсь, мне ты не откажешься потереть спинку? — насмешливо заявил он, снимая рубашку.

— Ты что делаешь? — не выдержала я такой наглости.

— Как что, раздеваюсь. Ты тоже давай не стой, а то вода остынет, — как ни в чем не бывало сказал это мерзавец.

— Что значит раздеваюсь?! Ты что собираешься мыться вместе со мной?

— Милая, привыкай, мы теперь все будем делать вместе, — усмехнулся он. — И вообще, что ты переживаешь, лохань большая, ты маленькая, так что мы вполне поместимся вдвоем. Но если ты хочешь, можешь помыться после меня, если тебя устроит остывшая, грязная вода.

Конечно, меня такая постановка не устраивала, а этот наглец, продолжая нахально улыбаться, скинул штаны, и ничуть не стесняясь своей наготы, потянулся демонстрируя себя во всей красе. Хоть я и видела его голым, но при свете дня это зрелище ненадолго ввело меня в ступор, рельефное загорелое тело, грудь покрывали густые, курчавые, рыжие волосы, спускаясь дорожкой до пупка и ниже. А вот то, что было ниже, вызвало у меня не поддельное изумление, оно висело в густых зарослях, и было не очень похоже на то, какой был у Рамиэля и если размер примерно совпадал, то форма нет, да и вообще у Рамиэля он стоял, а не висел. Наверно, некоторые из этих мыслей отразились у меня на лице, потому что Дирк смутился и быстро залез в ванну. Я же не знала, как поступить, горячая вода манила, звала, а залезть в одну ванну к голому мужчине было страшно и любопытно одновременно. Тем более это я ему говорила, что он мне совсем не нравиться, на самом деле меня к нему почему-то тянуло, хотя и раздражал он меня изрядно. Решившись, я стянула с себя платье, чулки, корсаж, оставила нижнюю рубаху и белье, прикрывающее самое сокровенное.

— Ты в этом будешь мыться? — спросил Дирк и, дождавшись моего кивка, встал в лохани, подхватил меня за талию и опустил в воду. Я сразу отодвинулась подальше от него. Он же не обращал внимания на меня, перегнулся через край, достал мыло, мочалку, какую-то баночку, её он кинул мне и стал спокойно мыться. Через несколько минут я тоже успокоилась, в баночке оказалось ароматное жидкое мыло с ягодным запахом. Я быстренько расплела косу, и стала отмывать волосы от пыли и неприятных запахов, волосы у меня густые и длинные, так что повозиться с ними пришлось. В целом наше совместное мытье прошло быстро и практически пристойно, не считая момента, когда Дирк попросил потереть ему спину. Его довольное мычание и попытки руководства: «Правее, левее, выше, вот, даа… еще… и вот тут, мммм», навевали мне воспоминания о подслушанной возне в кабинете директрисы, отсюда пылающие щеки и уши, дрожащие руки и непонятное томление в низу живота. На предложение рыжего, потереть мне спинку, ножки, снять рубашку и т. д., я отвечала категорическим отказом. Быстренько помывшись, попыталась самостоятельно вылезти из лохани, поскользнулась и упала в объятия Дирка.

— Вот ты и попалась, — от его предвкушающего взгляда у меня поползли мурашки по спине. Наклонился он ко мне и поцеловал, мурашки расползлись по всему телу, мозг забился в панике, недвусмысленно напоминая о неодетом виде оборотня и о несоответствии наших с ним размеров. И если с Рамиэлем, целуясь, я чувствовала себя уверенно и наслаждалась моментом, то с Дирком ни о каком расслаблении речь не шла, все мысли были о том, как бы избежать логичного продолжения. Наверно, ему надоели мои барахтанья, он отстранился от меня, я, воспользовавшись ситуацией, вылетела из лохани, чуть не перевернув столик и ведро с водой. Сердце грозилось вырваться из груди, ноги подгибались, как будто я не одну лигу пробежала. С непониманием и обидой на лице Дирк встал, к моему и без того непростому самочувствию добавился еще и страх, уж очень внушительно смотрелась та часть его тела, которая раньше висела. Я росла в деревне и по поведению животных знала, как делаются дети, и сейчас у меня не укладывалось в голове, как эта штука может поместиться у меня внутри, по моим предварительным расчетам он достанет мне до легких.

— Мне уже надоело, чего ты опять боишься? — раздраженно спросил Дирк, даже не прикрывшись. Я же не могла отвернуться от него, было страшно, вдруг он решит продолжить начатое, как только я повернусь к нему спиной.

— Ты такой … большой, везде большой… очень, — выдавила я, хватая полотенце и чистую одежду, отступая к двери. Он удивленно посмотрел на себя, на меня, на то место, которое лично у меня вызывало неподдельный ужас с любопытством, понимание сменилось досадой. Он подхватил еще одно полотенце, обернул вокруг бедер и, сказав мне, чтобы я не думала заявляться в спальню в мокрых тряпках, вышел. Честно сказать я вздохнула с облегчением, я еще не была готова на такие сомнительные эксперименты, вот с Рамиэлем я бы рискнула повторить или начать, кто его знает, что между нами на самом деле было. Я с грустью и нежностью вспомнила о замечательном парне, ну почему он не маг? Тогда мы могли бы быть вместе, не буду травить себе душу, и надо с собой что-то делать, как-то закалять характер, а то несколько дней вместе и я уже почти влюбилась. Брать пример с отца что ли, вот кому кроме себя самого никто не нужен. А еще надо завтра же рвать отсюда когти, пока Рыжик не прополз в мое сердце пушистой змейкой. Думая о том, как лучше обставить побег, я переоделась, простирнула свои вещи и развесила тут же в комнате, благо кто-то умный еще до меня догадался у окна натянуть веревки. Волосы успели подсохнуть, перед уходом я открыла окно, чтобы вещи поскорее просохли. Как я не оттягивала, но спать хотелось неимоверно, пришлось идти в комнату, про себя молясь Пресветлой, чтобы Дирк уже спал, он же тоже устал за ночь.

— Я думал ты уже бежишь по дороге на восток, — рыжий оборотень лежал на кровати, и мрачно смотрел на меня, радовало одно, он был одет. — Или ты сидела в купальне и боялась, что за дверью я сразу наброшусь на тебя и изнасилую в особо извращенной форме?

— Да, интересного ты обо мне мнения, — проговорила я вполголоса. — Я всего лишь стирала свои вещи. А зашла сюда, чтобы узнать, где я могу поспать?

Прям, стихи получились, Дирк приподнялся, скрипнул зубами, глубоко вздохнул и уже спокойней произнес:

— Здесь, ты будешь спать здесь со мной. И лучше тебе поскорее привыкнуть к этому.

Вот именно привыкать я и не хотела, но делать было нечего, обошла кровать с другой стороны, отогнула одеяло и легла. Сердце стучало, как бешеное, страх «липкими пальчиками» подкрадывался ко мне, я глянула на Дирка, он скривился, бросил на меня недовольный взгляд, скользнул под одеяло и отвернулся. Фух, совращение меня отменяется, просто бальзам на душу.

— Дирк, а ты не мог бы, как проснешься попросить у какой-нибудь служанки платье, пока мои вещи не высохнут? — ну не в исподнем же бежать, что называется до первого мужика, который не будет столь благородным, как Рыжик.

— Нет, здесь только одна женщина живет, готовит, стирает, и её вещи на тебе будут болтаться еще сильнее, чем мои.

— Ну, может, у Зура попросить штаны с рубашкой, он среди вас самый субтильный, — сказала, и захотелось самой себе надавать по шее, это надо же додуматься, напоминать Дирку о возможном сопернике.

— У Зура говоришь? — вот вроде оборотень, а шипит как змей. Я съежилась под одеялом, рука Дирка обхватила меня за талию, и притянула к его груди. — Ты смотри-ка, даже имя запомнила. Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. Тебе нравятся блондины?

— Причем тут блондины, — повернулась я, оставаться спиной к нему было страшновато. — Просто он из всех вас не такой крупный и не волосатый, в общем, опасений у меня его внешность не вызывает. А рассматривала я его, потому что он оборотень-эльф, а не потому что он блондинистый.

— Ты еще скажи, что вспомнила о нем просто так, а не потому, что он тебе понравился, — с сарказмом сказал Дирк. Он смотрел на меня с долей насмешки и ревности. — Я помню, с каким выражением лица ты на него смотрела.

— Ты забыл про любовные чары, — да, что я оправдываюсь, небось, сам натравил на меня этого блондинчика, а теперь закатывает сцены ревности. — Хочешь, он на меня с таким же вожделение смотреть будет?

— Эльфы не поддаются любовным чарам, и ты не в его вкусе, — усмехнулся он. — Но если хочешь, можем поспорить.

— Давай, что ты хочешь, если у меня не получиться? — я догадывалась, что он скажет, и не ошиблась.

— Тебя и сегодня, обещаю быть нежным и ласковым, — обворожительно улыбнулся он, мне даже нестрашно стало проигрывать. — А что хочешь ты?

— Если у меня получиться, отпустишь меня на все четыре стороны, — подарила я ему не менее соблазнительную улыбку.

— Нет, не пойдет. Хм, я не буду домогаться твоего тела, целую декаду, как раз успеешь ко мне привыкнуть. Или тебе лучше предложить какие-нибудь безделушки, вроде той, что у тебя на лодыжке?

— Не надо, я выберу декаду без не супружеского долга, — теперь усмехнулась я. — Значит так, сейчас зовешь его, разговариваешь с ним минут пять, так чтобы он видел меня, нужен зрительный контакт.

— О чем говорить? — я видела, как в его глазах вспыхивает азарт, мне он тоже передался, было любопытно проверить свою теорию в действии. Я еще в пансионе много читала об эльфах, их Академия Целительства долгое время оставалась моей одной из главных целей в жизни. Вот тогда меня и заинтересовало, что эльфы мужчины находят в простодушных, чаще всего глупеньких девчонках, вряд ли они им нужны для самоутверждения, у эльфов самомнение никогда в нем не нуждалось.

— Попроси одежду для меня, и ненавязчиво махни в мою сторону рукой, а дальше говори, о чем хочешь, только не привлекай к себе излишнего внимания.

— Надеюсь, ты не собираешься демонстрировать ему свои прелести? — напрягся он.

— Нет, хотя эта мысль неплохая, почему она мне сразу не пришла в голову?! — немного поиздевалась я над ним. Он хмыкнул, пробормотал о том, что мои прелести от двери не разглядит даже оборотень, выглянул за дверь и громко крикнул: «Зуррр». Я же тем временем, вылезла из-под одеяла, легла сверху на него соблазнительней, больше чтобы позлить Рыжика, чем соблазнять полуэльфа. Самое главное, было выкинуть из головы все негативные мысли, сомнения, страхи. Я представила себя на солнечной полянке, как свет омывает меня своим теплом и из души уходит все плохое. Пришел Зур, удивленно глянул на Дирка, перевел взгляд на меня, мимолетная дружеская улыбка и ничего больше, что ж тем интересней будет. Рыжик тоже заметил его реакцию на меня, самодовольно расплылся в улыбке и начал излагать мою просьбу блондину, в какой-то миг он посмотрел в мою сторону внимательней, видимо оценивая мою комплекцию. Я не стала терять такого шанса, и открыла ему свою душу, дала увидеть ему свет, чистый незапятнанный, подкрепленный соответственными эмоциями, искренность, наивность, радость и жажда жизни. Я соткала в своем сознании образ, такой какой я увидела себя в зеркале перед балом, спроецировала этот образ Зуру и теперь магическим зрением он будет видеть меня только такой. И он попался, как мотылек, который летит на свет, осталось только поработать с аурой, добавить розовые тона, тона влюбленности и блондин готов. Длилось это всего несколько секунд, и когда я вернулась в обычное виденье мира, полуэльф все так же стоял рядом с Дирком, только теперь все его внимание было приковано ко мне. Я подарила ему самую искреннюю улыбку, вложив в неё всю свою симпатию к нему. Зур покраснел, как маков цвет, смущенно улыбнулся мне. Я представила, как светящимся лучиком провожу по его щеке, убираю выбившиеся волоски за ухо, он вздрогнул, приложил ладонь к щеке, а я почувствовала, как что-то нежное и теплое касается моих губ. В голове крутилось слово «лазурь, лазурный…»:

— Лазуриэль, — прошептала я. Оба дернулись, Зур радостно, он просто светился, аура Дирка опять наполнялась яростными всполохами.

— Хватит, — рык Дирка, подбросил меня в кровати. Упс, кажется, я опять заигралась. Дирк же, посмотрел на меня, а потом и на Зура испепеляющим взглядом, отчего тот побледнел и выбежал за дверь.

— Как у тебя это получилось? — Дирк ходил из угла в угол, сейчас и не маг понял бы, что оборотень очень раздражен. — Я знаю Зура с детства, мы росли вместе. Он никогда себя так не вел, как можно за пять минут превратить нормального мужика в сопляка, который краснеет от вида обнаженной лодыжки?!

— Ну, про мужика ты явно преувеличил, он ненамного старше меня, — я залезла обратно под одеяло, я не хотела обсуждать с ним только что произошедшее. Мне было очень стыдно, потому что это подло, манипулировать людьми или не людьми, просто подло и мерзко, искусственно пытаться вызвать любовь к себе, особенно когда она тебе не нужна.

— Преувеличил?! — окончательно вскипел Дирк. — Он немного старше меня! Меня! А не тебя! Делай что хочешь, но чтобы он завтра же был нормальным!

Он стоял надо мной, весь какой-то взъерошенный, глаза сверкают, ноздри раздуваются, но мне было все равно. В тот момент меня больше интересовало, как я могла докатиться до такого, издеваться над живым разумным существом и еще спорить о результате с другим.

— Не надо ничего делать, это не приворот. К вечеру он станет самим собой, и тогда я перед ним извинюсь. — «Во всяком случае, я надеюсь на это», перекатилась на свою сторону кровати, и натянула одеяло на голову. Я не хотела никого видеть или слышать, мне было стыдно, грустно и одиноко. Мимолетная нежность, ласка, исходящая от Лазуриэля, теплом окутала моё сердце, и было вдвойне обидно, что все эти чувства ненастоящие, наверно ему сейчас не легче. Дав себе зарок, не играть на чувствах людей, я уснула.

***

Меня разбудил стук в дверь, несколько минут пыталась понять, где я нахожусь, и как здесь оказалась. Еще я надеялась, что тому, кто за дверью надоест стучать и я смогу поспать еще чуток, но нет, товарищ с той стороны двери был очень настойчив.

— Войдите, — голос получился сиплым и недостаточно громким, но меня услышали, и в дверь просочился Зур с ворохом вещей. Он смущенно улыбнулся, подошел к кровати, свалил на неё свою ношу.

— Я принес вещи, можете выбрать любые.

— Зачем же так много, — вырвалось у меня, я села, натянула одеяло себе до подбородка, попыталась пригладить волосы. — Спасибо, да вы присаживайтесь, правда стульев здесь нет, но можете сесть на кровать, меня это ни капельки не стеснит. Я сейчас быстро выберу что-нибудь.

Мне было очень неловко, «он наверно, смотрит на меня и думает, как такая лахудра могла мне понравиться» — думала я, аккуратно перебирая его вещи. Не поднимая на него взгляд, я отложила себе темно-зеленые штаны, белую рубашку и что-то вроде жилета, такого же цвета, как и штаны. Жилет я выбрала, потому что все рубашки, которые принес Зур, были из тонкого полотна, и немного просвечивались. У жилета по бокам была шнуровка и если затянуть её полностью, на мне он будет смотреться неплохо. Остальные вещи я сложила и протянула Зуру, он взял стопку одежды из моих рук, ненадолго наши руки соприкоснулись, волна мурашек побежала по ним. Нет, так дело не пойдет, я мужественно посмотрела на блондина, а то веду себя как влюбленная дурочка, он мне симпатичен, но не настолько, чтобы терять голову.

— Я должна извиниться перед вами Лазуриэль, — вздохнула я.

— Зови меня Зур. Я хотел узнать, кто тебе назвал моё истинное имя? — перебил он, переходя на «ты». Зур улыбался радостно, искренне, мне так не хотелось ему признаваться, что это был всего лишь эксперимент.

— Никто, как-то само пришло, — мне было неловко. — Зур, ты не дал мне договорить…

— Знаешь, у эльфов говорят, что только половинки могут слышать имя души друг друга. Хочешь, я назову тебе твое имя? — он взял меня за руки, его глаза светились, что же я натворила. Если он и в правду влюбился, это будет кошмар! Надо срочно что-то делать, я перешла на магическое зрение и попыталась убрать последствия, но не тут-то было, он активно сопротивлялся, не давая внести обратные изменения.

— Зур, это моя вина, дай мне все исправить, — уговаривала я, глядя в его лазурные глаза.

— Нет, ничего ты не исправишь, — улыбался он.

— Но ты на самом деле в меня не влюблен, я тебе вообще не нравлюсь. Это же издевательство, быть насильно влюбленным в девушку, которая не в твоем вкусе и к тому же невеста твоего вожака. — Я уже не знала, что ему еще сказать, как уговорить его на мое вмешательство.

— Ты просто не понимаешь. Давай я назову твое имя, и ты поймешь. — Лукаво блестели его глаза.

— Марадрим, — прошептал он мне на ухо, меня как будто ударила молния.

— Ты ошибся, меня зовут Марта, — все еще пыталась не видеть очевидного я. Он улыбнулся и одними губами произнес: «Марадрим». Теплая волна омыла мою душу, сердце дернулось и гулко забилось в груди, я смотрела в его лазурные глаза, и меня как будто туда затягивало.

— Что за …., - последующая ненормативная лексика, привела меня в чувство лучше холодной воды за шиворот. У двери стоял Дирк, сказать, что он был в ярости, это ничего не сказать, еще чуть-чуть и от него начал валить дым. Неуловимо легким движением Зур оказался на ногах, он был серьезен, сосредоточен и больше не походил на влюбленного подростка. Сейчас, глядя на него, я верила, что он вполне взрослый мужчина.

— Дирк, отпусти Марту, она тебе не нужна, — спокойно, сказал он.

— Ты хочешь сказать, отдать её тебе? Что ж я вполне могу дать тебе попользоваться ей, недолго, ты же знаешь, я не люблю иметь дело с девственницами. — У меня перехватило дыхание от его слов, то есть, как это попользоваться, я ему вещь что ли? Если до этого момента Дирк и вызывал у меня симпатию, то после его слов он был бы последним человеком на земле, которому я бы позволила к себе прикоснуться. Зур оглянулся на меня, грустно чему-то улыбнулся.

— Ты идиот Дирк. Такую девушку, как Марта нельзя удержать силой, или пользоваться ею, как вещью. Не будь ты моим другом, я вбил бы твои слова тебе же в глотку. — В его голосе была грусть и разочарование. — И тебе не придется отправлять меня на дальнюю заставу. Я ухожу из стаи.

— Можешь проваливать, — почему Дирк себя ведет, как последний гад, что это ревность или просто чувство собственности.

— Я тебя не задержу, вот только попрощаюсь со своей половинкой. Надеюсь, ты не против, — и, не дожидаясь разрешения Дирка, повернулся ко мне.

— Ты ведь не пойдешь со мной, даже если я позову, — это был не вопрос, скорее утверждение, но я все равно кивнула. — Я так и думал, ты еще не готова безоговорочно доверять, и любовь тебе пока не нужна. Мы просто слишком рано встретились.

Он присел на кровать рядом со мной, взял мою руку в свою. Я, не отрываясь, смотрела в его изумительные глаза, и не верила, неужели этот симпатичный парень, моя половинка? Он вынул из своих длинных волос, завязанных в высокий хвост, гребень, вырезанный из кости, очень красивый, изящный, он больше подошел бы женщине, чем воину. Но я не удивилась, у эльфов совсем другие понятия красоты и мужественности, чем у людей.

— Это тебе, — он аккуратно, убрал мои волосы с лица и заколол их гребнем. — Пусть тебя хранит частичка моей души, и светом озарится твой путь.

Я не знала, что сказать, дотронулась до гребня и ощутила магию, артефакт и древний, поняла я, наверно передавался из поколения в поколение, но вернуть его Зуру, значит оскорбить. Эльфы делают подарки по велению души, и нет страшнее оскорбления, чем не принять дар. Он встал, собираясь уйти, и тут я вспомнила, что у меня тоже есть подарок для него.

— Подожди, — я встала следом за ним, сняла со своей руки браслет, тот самый который я нашла в стене. Сделав шаг к нему, взяла его за левую руку и надела браслет. На правой руке носят только брачный браслет.

— Пусть тебя хранит частичка моей души, и светом озарится твой путь, — произнесла я ритуальную фразу, и наполнила браслет своей магией. — Будь счастлив.

Он не ожидал ничего подобного, переводил взгляд с меня на браслет, и обратно на меня, потом видимо пришел к какому-то решению, широко мне улыбнулся. От его улыбки защемило сердце, а вдруг я его приворожила, и теперь он будет мучиться? Все больше никаких приворотов, экспериментов над живыми людьми, сейчас я как никогда хотела, чтобы это была шутка о половинках души.

Он ушел, просто вышел из комнаты, прихватив свои вещи, и не обернулся. Разумом я понимала, не время для любви и привязанности, ведь если я по этой причине не стану полноценным магом, буду жалеть об этом всю жизнь.

— Через пять минут, чтобы была в столовой внизу, — вывел меня из задумчивости Дирк. Он все так же стоял у двери, а я о нем совершенно забыла, послать его подальше что ли, у Беффа иногда проскальзывали интересные словечки.

— У меня нет желания ужинать, — решила не доводить до бешенства и без того злого Дирка.

— Меня не волнуют твои желания! Ты будешь делать то, что я говорю! — нет, он не кричал, скорее, цедил слова сквозь зубы. — Если через пять минут тебя не будет внизу, я притащу тебя туда в таком виде.

— Планируешь все-таки сдать меня в аренду? — не смогла удержаться я. — Чтоб не простаивала, пока ты ждешь десять дней. Ты только кого поспособней выбери, чтобы я могла потом продемонстрировать тебе изученный «материал».

— Не зли меня, — он мгновенно оказался рядом и схватил меня за предплечье, завтра там будут синяки. — В моей власти отдать тебя им всем сразу.

— А ты смотрю не брезгливый. Каково тебе потом с такой жить будет?

— Никто с тобой жить не будет, мне хватило и одной жены — шлюхи. Родишь мне наследника и можешь идти к своей «половинке», только вряд ли ты ему нужна будешь. Он, таких как ты, в каждом городе по пять штук имеет. — Подождав немного, наверно думал, что я начну с пеной у рта защищать Зура, но я молчала, а он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Интересно, как часто эту дверь приходиться менять, или это я так плохо на Дирка влияю, тогда тем более нечего мне здесь делать. Где-то в душе я понимала его, мне тоже было бы обидно и больно, если бы моя подруга увела у меня жениха, ничуть при этом, не смущаясь и не раскаиваясь, но это не давало ему право говорить мне всякие гадости, я ведь ему ничего не обещала. Недолго думая, сбегала в ванную комнату, умылась и собрала свои вещи. Вернувшись в спальню, быстро переоделась в одежду Зура, моя была еще сыровата, наспех заплела косу, не расчесывая волосы, время стремительно утекало. Заперла дверь спальни изнутри, надеюсь, засов продержится хотя бы минут десять, надела свою обувь и плащ, завернула влажные вещи в наволочку, снятой с подушки, ничего буду считать это моральной компенсацией. Ну, вот я и готова, присяду на дорожку, мне еще надо настроиться, лезть в тень желания не было, но по-другому сбежать у меня не получится. Поэтому, я села на кровать, расслабилась, дала внутренним магическим потокам перемешаться, если бы кто-нибудь увидел меня со стороны, то очень удивился бы, заметив, что до этого золотистая аура стала серебряной. Я сидела и представляла Росса таким, каким я видела его в тени, мне нужен был маяк, цель, мне нужен был Росс: «Братик, я иду к тебе». Я не заметила, как шагнула в тень, с каждым разом мне это давалось все легче и легче.

Отступление

«Сбежала» — с этой мыслью Дирк ван Ансельм мерил шагами свою спальню. Как она смогла? Как у неё получилось? Даже его нюх оборотня не смог дать ему ответ, куда делась Марта. Она как будто растворилась в комнате, исчезла, но так не бывает. Остается одно, ей кто-то помог. И этот кто-то мог быть только Зур, только он покинул дом до ужина. Но почему? Он же был ему не просто другом, частью стаи, для Дирка он был братом. Как он мог, покусится на его женщину? Да и было бы там, на что смотреть. Дирку вспомнилась девушка, маленькая, хрупкая, забавная, совсем не в его вкусе. Так зачем она ему? Но что-то внутри говорило: «Моё, хочу», а Дирк не привык себе отказывать. Он догонит, вернет, а потом будет решать зачем. Дирк ухмыльнулся, в глазах зажегся азарт от предстоящей погони.