Утро встретило меня головной болью и бормотанием о вреде пьянства, бормотание было не мое, мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, где я нахожусь. С воспоминаниями о месте пребывания, вернулись и другие, например с кем и чем я занималась вчера. Стыд захлестнул меня волной, я сжалась в комок, натягивая на голову одеяло, наверно я проведу остаток своей жизни под ним. Потом я вспомнила, что это не моя кровать, и проводить остаток жизни в чужой постели мне никто не позволит, да и мне не хочется, так что надо вставать и смотреть своему «стыду» в глаза. А еще быстренько одеться и убегать из города, надеясь никогда больше не встречаться с Рамиэлем. Решить было легко, а решиться вылезти из-под одеяла, нет. Застонав от собственной трусости и головной боли, я откинула одеяло и, не поднимая взор, попыталась незаметно, как я думала, сбежать с места своего морального падения. Добравшись до края кровати, опустила ноги на пол, собираясь встать, и замерла, на мне не было брюк. Я сидела и смотрела на свои голые ноги, пытаясь вспомнить, как так получилось, что на мне осталась только рубашка? Стыд временно отступил, сменившись непониманием и желание кое-кого убить, если я сейчас не узнаю, что случилось. Я взглядом нашла Рамиэля, он стоял напротив меня и выглядел очень несчастным.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — надеюсь, мой взгляд «метал молнии», а не отражал охватившие меня страх и панику.

— Прости меня, — бухнулся он передо мной на колени, и смотря взглядом побитого щеночка. Сейчас при дневном свете, он не выглядел уверенным в себе воином и, несмотря на свой высокий рост и крепкое телосложение, он был ненамного меня старше, лет на пять, вряд ли больше.

— Прости меня, — повторил он, беря мои руки в свои и целуя по переменно.

— Ты не думай, я готов хоть сейчас идти в храм!

— Какой храм!? — взвизгнула я, отдергивая руки и хватаясь за голову.

— Объясни, что произошло и почему я в таком виде, я вчера засыпала одетая, — добавила я значительно тише, громкие звуки вызывали лишнюю головную боль. Сосредоточившись, попыталась с помощью магии уменьшить её, получилось не очень, либо я делала что-то не так, нет, я точно что-то делала не так. Но немного мне все же полегчало, и я могла теперь думать.

— Ты только не плач, — интересно это он сейчас кому сказал, судя по виду себе. — Так получилось что мы с тобой, ну это…. Как же сказать, в общем мы выпили лишнего, то есть я выпил лишнего. Ты не думай, я никакой-нибудь пьяница, обещаю, когда мы поженимся, я брошу пить совсем.

— Стоп, стоп, что значит «когда мы поженимся», — пыталась я понять, о чем он мне пытается сказать.

— Сегодня, мы поженимся сегодня, — торжественно заявил он мне.

— Никакой женитьбы не будет, пока я не узнаю, что все-таки произошло, — сказала я, глядя в его виноватые глаза.

— Прости, — спрятал он горящее лицо в моих коленях, от его «прости» меня уже начинало трясти. — Я не оправдал твоего доверия, я недостоин, называться благородным человеком, я воспользовался твоей беспомощностью и неопытностью.

— А поконкретнее можно? — я сейчас была не в силах разбираться в его логических цепочках.

— Я лишил тебя невинности, — прошептал он мне в колени, вся его поза выражала готовность принять заслуженную кару. Смотрелось, конечно, странно, здоровенный парень на коленях, в расстегнутой рубашке, с распущенными слегка лохматыми волосами, прижимается щекой к моим ногам. Было щекотно, мысли не как не хотели собираться в кучу, и понимание его слов настигло меня не сразу.

— Чего ты меня лишил!? — прошипела я.

— Девственности, — еще тише произнес он, весь сжимаясь. Думает, что я буду бросаться на него с кулаками что ли? Хотя желание такое есть.

— Как это произошло, почему я ничего такого не помню? — отрываю я его лицо от своих коленок, которые он уже начал покрывать поцелуями, как до того руки.

— Как ели, пили, целовались — это я помню, а потом я уснула. Может, тебе все это приснилось? — с надеждой спросила я.

— Нет, как бы тебе объяснить, я тоже проснулся не совсем одетый, — промямлил он, пытаясь отвести глаза, мучительно краснея.

— И там была… хм… посмотри сама, — мотнул он головой в сторону кровати, так и не выпустив моих ног. Я посмотрела, на той стороне кровати, где я спала, на белой простыне отчетливо выделяло кровавое пятно. Краска стыда залила меня с ног до головы, это надо же было так опозориться перед посторонним человеком, хотя какой он теперь мне посторонний. Я из-за побега совсем забыла, что у меня должны начаться женские недомогания. Но причем тут они и потеря девственности я понять не могла, девчонки говорили, что это дело сопровождается сильной болью и потом внутри все тоже болит. Я обязательно проснулась бы, если мне было бы больно, я не могла такое проспать, наверно Рамиэль, что-то путает, о чем я ему и сказала.

— Нет, не путаю, — он опять склонился к моим коленям, я уже поняла, что таким способом он пытается справиться с неловкостью. — У меня там тоже была кровь.

— Там это где? — вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

— Там это … ну, как бы …. демон… на детородном органе, — наконец-то выговорил он.

— Ты хочешь мне сказать, что пока я спала, ты меня изнасиловал? — дернула я его за волосы, сколько можно прятаться, я хочу видеть, что он на самом деле об этом думает.

— Я тебя не насиловал, и ты не спала, все было по обоюдному согласию, — с негодованием произнес он, причем непохоже, что врет.

— Тогда, почему я ничего не помню после поцелуев? — с не меньшим негодованием спросила я.

— Так бывает, когда выпьешь лишнего, — покаянно произнес Рамиэль. — Ты ведь вряд ли раньше пила вино в таком количестве?

— Где бы я пила, в пансионе что ли? — до меня стало доходить, что вся эта сумасшедшая ситуация, может быть правдой. — Я за свою жизнь выпила, не считая вчерашнего вечера, всего два бокала эльфийского вина и то не сразу.

— А где ты успела попробовать эльфийское вино? — явно, для того чтобы отвлечь меня от грустных мыслей, спросил парень.

— На Большом Осеннем Балу, — у меня в голове билась только одна мысль «теперь меня отец точно убьет». Это надо же отказаться от свадьбы с красивым, богатым, родовитым молодым человеком только для того, чтобы оказаться в постели с первым встречным, если это не позор, тогда не знаю, что еще может быть хуже. Ребенок, рожденный вне брака, как в свое время родилась я.

— Ты была на балу? Я там тоже был, а в каком ты была платье, может, я тебя видел? — продолжал болтать Рамиэль.

— В голубом с серебром, — не задумываясь, сказала я. У нас может быть ребенок я, конечно, собиралась растить ребенка одна без мужа, но только после того как стану магичкой. Сейчас же не имея ничего, я просто не смогу сама воспитать его. Выход один, если я беременна, выйду замуж за Рамиэля. Приняв решение, я обратила на возможного отца моего ребенка внимание. Он с восхищением смотрел на меня снизу вверх.

— Я тебя видел, ты была самая красивая на балу, я очень хотел пригласить тебя на танец, но ты рано ушла, почему?

— А сейчас, когда ты меня обесчестил, я значит уже некрасивая? — вся сложившаяся ситуация меня раздражала, я понимала, что тут только моя вина. От этого становилась только хуже, захотелось сорваться на том же Рамиэле, который, по-видимому, рад, что так получилось.

— Нет, то есть да … тьфу ты запутался, — опять покраснел он. — Я хотел сказать, что сейчас ты еще красивее.

— Да что ты пристал, красивее, не красивее, — все-таки не выдержала я. — А вдруг у нас из-за того, что между нами было, появиться ребенок.

— Мы пойдем в храм и сегодня же поженимся, — твердо сказал он. Мне так сразу жениться не хотелось, вдруг мы все же ошиблись, и ничего на самом деле не было. А если и было, я не чувствую, что во мне что-то изменилось с потерей невинности, только низ живота болит, но это может быть и от недомоганий. Девственность нужна мужу, как доказательство непорочности и верности ему, так нам объясняла служительница Алесия. Я же замуж не собиралась, так что она мне не сильно то и нужна. Надо просто подождать несколько дней, я же маг, хоть и не обученный, если во мне зародиться жизнь, я это почувствую. Но и сидеть ждать я не могу, отец вот-вот узнает, что я сбежала. Хоть я подстраховалась, отправив вчера письмо директрисе, что осталась в городе на праздники с Беффом.

— Нет, сегодня мы жениться не будет, — видя, что он сейчас начнет возражать, я прикрыла его рот ладошкой. — Подожди, я сейчас все объясню. Мы заключим помолвку, а в Ларене поженимся. Служительница Богини обязательно будет спрашивать, уверены ли мы в своих чувствах, проверили мы их временем или нет. А на священном камне лгать нельзя, да и не получится.

— Ты права, я не подумал об этом, но зачем ехать в Ларену, мы может и здесь пожить декаду вместе, познакомиться поближе, узнать друг о друге больше, — каждое слово поцелуй, кажется, у меня коленки скоро лосниться начнут, от щекотки и мыслей о «лоснящихся коленках» я захихикала.

— Мы едем к моей бабушке, она нас прикроет от моего отца. Тут же он меня быстро найдет и выдаст замуж за какого-нибудь старика, он и не заметит, что я уже не невинна. Вроде есть у него один дед на примете, обещал моему отцу долю в каком-то прибыльном деле, — прости меня Пресветлая, совсем завралась. Зато проверю, согласится ехать со мной в Ларену, значит, действительно хочет жениться, будет настаивать, чтобы мы остались тут, хочет от меня избавиться.

— Хорошо, поедем к твоей бабке, — не отрываясь от поцелуев, пробормотал Рамиэль, а одна его рука начала путешествие мне под рубашку.

— Милая, раз уж мы этим уже занимались, так может, повторим? — поднял он полный надежды взгляд, зрачки расширены, дыхание учащено, рука активно поглаживает мое бедро. Чуть было не кивнула, во время вспомнила, что у меня неприятные дни, да и живот сильно болит, и ехать уже пора, а мы еще не завтракали.

— Нет, не сегодня, давай подождем несколько дней, а то у меня все болит.

— Прости, я не подумал, тебе же в ванну надо, — на лице было написано разочарование, но он быстро справился с собой. — Ванна там, я пойду, завтрак закажу.

***

Выехали из города мы к обеду, приведения себя в порядок (как и следовало, ожидать, штаны нашлись на кровати), завтрак, наем лошади для меня, заход по дороге в храм, для засвидетельствования помолвки, все это отняло у нас время. Рамиэль был предупредителен, заботлив и весел, если честно рот у него не закрывался. Я не могла понять, он всегда такой эмоциональный или из-за того, что случилось. Возможно, у него паника проявляется повышенной болтливостью, вчера же он был намного молчаливее. Спрашивать его об этом я не стала, еще обидится, тем более его общительность пока мне не мешала, а дальше посмотрим.

Ездила я верхом хорошо, и мы взяли неплохой темп, чтобы к темноте успеть доехать до села Овражное.

Первый день в дороге прошел относительно спокойно, если бы Рамиэль не реагировал на каждый мой стон или сжатые губы. Он порывался пересадить меня к себе на лошадь, переживая, что самой мне ехать, неудобно и больно, сошлись на том, что на мое седло положили походное одеяло, которое я не хотела с собой брать. Ехать, действительно, стало удобнее. На привал не останавливались, выехали поздно, да и после вчерашнего, есть не хотелось, а попить можно и верхом. А еще меня тошнило, когда я сказала об этом Рамиэлю, он нахмурился и ответил, либо это от спиртного, либо я жду ребенка. У него сестра младшая в прошлом году вышла замуж, так её всю беременность тошнило, она сама рассказывала, когда приезжала в гости к родителям. В общем, я зря ему сказала об этом, он всю оставшуюся дорогу ворчал, что мне нельзя было сегодня ехать на лошади, что надо поберечься, чтобы родился здоровый ребенок и так далее, и тому подобное.

Подъезжая к селу, я была готова убить его, мне и так плохо, а еще он на нервы капает. Правда, я ему все простила, когда мы наконец-то приехали. С лошади слезть помог, комнату снял, ужин горячий заказал, и отнес меня туда на руках. После шести часов в седле, у меня болело все, хотелось лечь и умереть. Пока я лежала и страдала, он сбегал проконтролировать, как разместили лошадей и поторопить наш ужин, а еще притащил горячей воды, чтобы я могла ополоснуться с дороги. Он даже порывался помочь, но я сказала, что это лишнее и справлюсь сама, хоть мы и жених с невестой, но есть вещи сугубо личные.

И вот я практически чистая, полу лежала на кровати, и пыталась поесть, но кусок в горло не лез. Рамиэль меня уговаривал, подсовывал лучшие кусочки, обещал, что мне сразу полегчает.

— Ты должна поесть, — уже который раз говорил он.

— Я не хочу, меня тошнит и все болит, — ныла я.

— Хватит вести себя, как ребенок, если не поешь, тошнить будет сильнее, — продолжал нудеть он.

— Я бы молочка попила, — сдалась я. Он тут же сбегал за молоком, оно было еще теплым, и принес большую булку с маком, что называется с пылу с жару. Я разделила булку напополам и одну половину отдала ему. Молочко с булкой пошло хорошо, я даже смогла съесть пару кусочков мяса.

— А где ты будешь спать, — задала я насущный вопрос, комната была небольшая. Стол, табурет, небольшой сундук для вещей и кровать, на которой разместилась я, кстати, тоже небольшая. Еще в комнате была отгородка, с отхожим местом и умывальником.

— Здесь, — замялся он. — Понимаешь, у меня нет лишних денег, а нам еще обратно ехать.

А ведь верно, и вчера и сегодня платил он, хоть я и привыкла к достатку, но еще помню каково это без денег.

— У меня есть немного, если понадобиться ты скажи, — улыбнулась я ему. — И ты прав, незачем тратить деньги на еще одну комнату, раз их и так мало.

— Нет, твои деньги мне не нужны, это обязанность мужа, обеспечивать семью, — твердо ответил он, и по сжатым губам я поняла, что переубедить мне его не удастся.

— Ладно, раз ты так решил, тогда давай спать ложиться, — сказала я, сдвигаясь к стене, с трудом подавив стон. — Как я завтра встану не знаю.

— Ложись на живот, я разомну тебе мышцы, а то ты точно не встанешь завтра, — со вздохом сказал он. — Лучше одежду снять.

— Делай так, через рубашку, а то раз уже до снимались одежду, — проворчала я, переворачиваясь на живот. Его руки легли мне на плечи, и начали разминать, это была пытка, я попыталась отбиваться, но он сел мне на ноги и мне пришлось смириться. Я стискивала зубы и всхлипывала, он просил потерпеть еще чуть-чуть, говорил, что я умница и красавица, и еще какие-то глупости. Спустя некоторое время, для меня же прошла вечность, стало не больно, скорее наоборот, я начала получать удовольствие от его манипуляций.

— Ну вот, со спиной и руками закончили, остались ноги, — жизнерадостно заявил он.

— Что, еще ноги? Я не выдержу, — застонала я.

— Что ты делаешь!? — запротестовала я, когда почувствовала, что он стягивает с меня брюки.

— Ткань слишком плотная, через неё не получиться, не дергайся, ты же под ними не голая, — по-деловому спокойно сказал Рамиэль. Я успокоилась, да у меня под брюками штанишки до колен из тонкой ткани, заменяющие мне нижнее белье и чулки, а если вспомнить, что утром он обслюнявил мне коленки, то ничего нового под брюками он не увидит. Сейчас я уже знала чего ожидать, поэтому не брыкалась и старалась не скрипеть зубами.

«Как хорошо, когда ничего не болит» — была первая мысль, когда Рам закончил массировать мои бедные ножки. Поначалу мне было очень неловко, особенно когда он дошел до места, что ниже поясницы. Я пыталась донести до Рамиэля мысль, что там я и сама могу себе сделать массаж, что, по-моему, он слишком много внимания уделяет этому месту, пора переключиться на другое, скажем левую пятку. Он меня не слышал, вернее, делал вид, что не слышит, говорил «там еще есть напряженные мышцы». Еще бы их там не было, от его горячих рук, у меня по телу расходились волнами мурашки, а когда я глянула на парня через плечо, у него был такой вид, будто он сейчас вопьется в мое многострадальное место зубами. Так что мне больших трудов стоило расслабиться, но наконец-то эта пытка кончилась, мышцы не болели, и я какое-то время просто наслаждалась поглаживающими движениями рук Рамиэля.

— Мммм, потрясающе! — сказала я, переворачиваясь на спину. Пора было спать, Рамиэль тоже устал не меньше меня, а тут еще я со своими затекшими мышцами, надо дать ему отдохнуть.

— Может тебе еще чем-то помочь? — спросил он. Голос у него был хрипловатый, дыхание тяжелое, руки ощутимо подрагивали, точно устал, как бы еще не простудился, все-таки весь день развлекал меня рассказами, а весна обманчива.

— Спасибо, но не надо, ты и так герой! Ложись спать, мы оба сегодня устали, а завтра рано вставать, — улыбнулась я ему, пододвигаясь ближе к стене и укрываясь одеялом.

— А как же награда герою? — лукаво улыбаясь, спросил он. Мне было лень подниматься, я просто протянула к нему руки, вспомнилась отрывок из одного эльфийского романа, которыми так любила зачитываться Дейра:

— О, мой герой вкуси же сладкий яд моих ты поцелуев!!! — кажется, это реплика была главной злодейки. Рамиэль на мгновение замер, посмотрел на меня не верящим взглядом и кинулся в мои объятия. Именно кинулся, меня буквально вдавило в жесткую кровать, я пыталась скинуть его с себя, но не тут-то было, он впился в мои губы страстным поцелуем. Надо запомнить на будущее не шутить с ним на тему поцелуев, вообще никогда не шутить с мужчинами на эту тему. Так как я сказать ему ничего не могла, пришлось выпучить глаза и постараться передать ими, что я с ним сделаю, если он с меня не слезет. Хотя если бы не эти неудобства и возможность задохнуться, его поцелуй был бы очень ничего. Видимо мой взгляд был очень выразительным, он скатился с меня и, пока я пыталась отдышаться, успел пару раз сказать «прости», забраться под одеяло и прижать меня к себе, поглаживая по полюбившимся ему выпуклостям.

— Руку убери, все, что нужно ты уже «размял», — прошипела я.

— Ну, ты же сама протянула ко мне руки и разрешила поцеловать, — ответил смущенный Рамиэль, но руку убрал.

— Это была шутка, я думала, мы вместе посмеемся, а потом я тебя чмокну, на большее у меня нет ни сил, ни желания, — объяснила я ему, а то обидится.

— Значит и «герой» тоже шутка, — пробормотал он, отворачиваясь от меня.

— Нет, для меня ты, правда «герой» и «спаситель», чтобы я без тебя сегодня делала, — прошептала я ему на ухо, прижимаясь к его спине и обнимая.

— Поцелуешь, поверю, — сказал он, частично разворачиваясь ко мне, вот что ему сдались эти поцелую, но я кивнула, нам еще несколько дней вместе ехать, а может и жить. — Только сама и по настоящему, а не в щечку.

— Ладно, повернись ко мне полностью, чтоб удобнее было.

Он развернулся, брови нахмурены, губы надуты, руки сложены на груди, вот и как его целовать? Вспомнила вчерашний вечер, его легкие скользящие поцелуи и решила попробовать так же. Наклонилась, его губы слегка приоткрылись, от воспоминаний о вчерашнем вечере, у меня пересохло во рту, провела языком по своим губам, он сглотнул. Я посмотрела ему в глаза, обиды уже не было, только ожидание и нетерпение, решила не оттягивать неизбежное. Я прикоснулась легким поцелуям к его губам, они подались мне навстречу, и уже через пару минут я целовала его с не меньшим жаром, чем он меня. Что-то семейная жизнь начинает пугать меня все меньше и меньше. Надо прекращать эти безобразия, а то такими темпами я сама его в храм потащу. Пришлось опять его усыплять, уснуть то он уснул. Но и во сне прижимал меня к себе, что-то бормотал, уткнувшись мне в шею, совершал странные телодвижения, а потом затих со счастливой улыбкой на губах, ну хоть кому-то хорошо.

***

Примерно таким же образом у нас прошли два дня. Днем мы ехали верхом, разговаривали, обязательно останавливались, чтобы я могла размять ноги, вечером после ужина и, уже ставшим традицией, массажа, Рамиэль учил меня целоваться, так он это называл, по-моему, просто пользовался возможностью безнаказанно потискать меня. Вообще-то я не была сильно против, да что там, мне стоило неимоверных усилий, ограничится только поцелуями, очень хотелось узнать, что же я пропустила, будучи пьяной. Но боязнь забеременеть и по этой причине не исполнить свою мечту, меня останавливала.

До Ларены оставалось еще полдня пути, когда я почувствовала на себе поисковое заклятие, это могло значить только одно, отец начал активный поиск. А значит, он поймет или точнее уже понял, в какую сторону я направляюсь, и в Ларене он будет меня ждать, возможно, отправит кого-нибудь навстречу. Еще бы знать, откуда он ведет поиск, хотя какая разница, в его распоряжении вся телепортационная сеть страны. Придется в город не заезжать, жаль, мне надо было кое-что прикупить, но ничего обойдусь, свобода дороже. Поисковое заклятие я пока не стала скидывать, пусть отец думает, что он меня уже поймал.

— Рамиэль, я тут подумала, мы не будем заезжать в город, — перебила я парня, он как раз рассказывал о своей учебе в Военной Академии. — Тут через, часок, будет поворот в долину, дорога там не очень, ею пользуются в основном местные жители. Зато мы сократим путь и завтра к обеду будем на месте, а переночуем в селе Придолье, надеюсь, ты не против?

— Нет, но почему ты передумала заезжать в город? Мы бы погуляли, зашли бы в храм, я хотел к твоей бабушке приехать твоим мужем, а не женихом.

— Погуляем на обратном пути, считай у меня не хорошие предчувствия по поводу посещения Ларены, — сказала я ему. Вечером я ему расскажу правду, и мы расстанемся навсегда. Настроение у меня испортилось, мне еще никогда не встречался человек, который бы так ко мне относился, иногда он бесил меня своей заботой, но я буду по нему скучать и по его поцелуям.

Перед поворотом на Придолье, я избавилась от поисковика, скинув его на проезжающего мимо нас всадника. Сделать это было просто, поцарапала руку до крови и испачкала ей монетку, провела привязку поисковика к собственной крови на монете и закинула первому, обогнавшему нас всаднику в седельную сумку. Пусть папаша помучается, готовя засаду, хотела бы я глянуть на его лицо, когда он поймет, что поймал не меня.

В Придолье мы въехали уже в темноте, село было крупное, трактир имелся и комнату, для ночлега снять удалось. Я боялась, что придется искать ночлег, стучась в каждый дом с просьбой нас приютить. Сама я ночевать оставаться не собиралась, уже часа два я чувствовала, что вокруг меня затягивается «петля», если остаться в селе, то к утру нас тут накроют, я то могу в любой момент оторваться, но мне очень нужно добраться до тайника. А там ищи меня, я же весь лес в округе исходила, так что оторваться не составит труда, во всяком случае, я на это надеюсь.

Ужин прошел в молчании, Рамиэль смотрел на меня и ждал, он не понимал, что со мной, почему я такая мрачная и сосредоточенная. Я решила не затягивать прощание, попросила его пересесть на кровать, чтобы можно было в любой момент усыпить, он пересел молча, даже странно, я привыкла к его постоянной болтовне.

— Рамиэль, я должна тебе кое-что рассказать, — я села рядом с ним и посмотрела ему в глаза. — Начну с главного, я не беременна, поэтому не выйду за тебя замуж.

— Как ты можешь точно это знать, прошло слишком мало времени, — перебил он меня.

— А это как раз второе, что я хотела сообщить, у меня есть магический дар, и если бы во мне зародилась жизнь, я бы это почувствовала, три дня для этого большой срок. Ты замечательный парень и я с удовольствием вышла бы за тебя замуж, но я хочу учиться магии и стать целителем, а только потом думать о семейной жизни, — я решила не сообщать всех планов Рамиэлю, отец наверняка захочет с ним пообщаться.

— Зачем мы тогда сюда ехали? Твой побег из-под венца, был обманом? — он был необычайно серьезен.

— Нет, все это правда, только замуж я должна была выйти не за старика, а за молодого бабника. Сюда же мне было нужно, чтобы кое-что забрать из дома моей бабушки, я не планировала брать тебя с собой, если бы у нас ничего не было, я ушла бы с утра. Но я рада, что этот путь мы проделали вместе, наверно будь он более длинным и в конце пути мы бы точно пошли в храм.

Я прошу тебя об одном, мой отец все равно найдет тебя, возможно даже завтра, не говори ему, что между нами что-то было. Не хочу, чтобы он тебе сделал какую-нибудь гадость, он у меня не последний маг в нашей стране.

— Но как же, я лишил тебя невинности, теперь тебя не возьмет в жены ни один уважающий себя мужчина, я обязан на тебе жениться, это мой долг, — растерянно проговорил Рамиэль.

— Если ты не будешь говорить об этом, никто и не узнает, я же будущий маг, сделаю так, что все будет в порядке, — попыталась я успокоить его, но не говорить же ему, что я плевать хотела на мужчин, особенно «уважающих» только себя. — И вообще, ты говоришь долг, должен, обязан, думаешь, эти слова добавляют желания выйти за тебя замуж? Я понимаю, что за несколько проведенных вместе дней любовь вряд ли возникнет, но и связывать свою жизнь с человеком, который хочет на мне жениться только из-за долга, не хочу.

— Ты меня не правильно поняла, я хочу на тебе жениться не только из-за долга, сначала из-за него хотел, а потом ты мне понравилась, то есть ты мне с самого начала нравилась как девушка, а потом стала нравиться как жена, — под конец речи он совсем запутался и замолчал.

— Если я когда-нибудь выйду замуж, то хочу чтобы мой муж был таким как ты, — сказала я, чтобы убрать это чувство неловкости, повисшее между нами. Тем более на тот момент я так думала, в моей жизни он был лучшим мужчиной, Бефф, конечно, тоже хороший, но я его воспринимаю, как отца.

— Я готов подождать, пока ты окончишь магическую школу, — произнес Рамиэль, беря меня за руку. — Ты уже решила, где хочешь учиться?

— Я хотела учиться в столице в Академии, но отец и слушать не стал, поэтому пришлось сбежать. У эльфов есть хорошая Академия Целителей, наверно туда подамся или в империю, у них тоже не плохие есть учебные заведения, — я сознательно ввела его в заблуждение. Отец не глуп, может понять, что я соврала, но у меня перед ним одно неоспоримое преимущество, он не знает, что у меня есть темный дар. — Не надо меня ждать, пять лет это долго, возможно ты встретишь за эти годы девушку и влюбишься, если нам суждено быть вместе мы обязательно встретимся, так что расторгни помолвку, как только будешь рядом с храмом.

— Значит, ты все решила, и мое мнение ничего не изменит? — в его голосе была грусть, я кивнула, он вздохнул и отвернулся к стене. Я не могла оставить его в таком состоянии, сердце сжималось, хотелось ощутить на себе его руки, губы, хотелось остаться с ним, я все-таки влюбилась. Но я смогу это преодолеть, вот только поцелую его последний раз. Именно это я пошептала ему на ухо, целуя его щеку, висок, шею, везде, где могла дотянуться, он не выдержал, подмял меня под себя и впился в мои губы страстным поцелуем. Он хотел выразить им горечь, обиду на меня, а получалось страсть и желание, желание не отпускать.

— Останься, — шептал он, целуя мою шею. — Не уходи.

— Я буду скучать по тебе и твоим поцелуям, — проговорила я. — А теперь, спи.

***

Рассвет я встретила на своем любимом месте, на обрывистом краю холма, с видом на деревню и пепелище, что когда-то был моим домом. Круг замкнулся, как будто не было этих двух с половиной лет, не было смерти бабушки, не было пансиона, не было отца. Да и могу ли я, назвать Морриса нер Аркона своим отцом, неужели человек, которому я была не нужна четырнадцать лет, может им называться, неужели оттого, что он пристроил меня в пансион и пару раз туда приезжал, он стал им?

Я сидела и смотрела, как с востока встает солнце, его лучи скользнули по обрывистому краю, осветили выбоины и ложбинки, все пора. Это только кажется, что стена обрыва уходит отвесно вниз и на ней не за что уцепиться. На самом деле она имеет небольшой наклон и на рассвете, это особенно хорошо видно, потому что солнечные лучи падают с боку, а так же видно маленькую узкую тропку, ведущую к тайнику, куда я собственно и собираюсь слазить. Я потихоньку пробиралась по отвесному склону, было не удобно, плащ я не могла засунуть в сумку, туда лягут книги и деньги, а освобождать сумку на ответной скале не будет возможности. Почему я не оставила его на верху, не знаю, забыла или сказалась привычка, все свое носить с собой? Вот только из-за него мне было тяжело, подбитый мехом плащ ощутимо мешался и тянул вниз. Стараясь, о нем не думать, я вспоминала, как шла всю ночь пешком.

Я не стала брать одну из лошадей Рамиэля, они за день и так устали, да и ехать верхом ночью одной, это привлекать к себе внимание всяких проходимцев, если бы еще я знала заклинание невидимости. А лес для меня родной, от диких зверей я смогу защититься, я еще в детстве поняла, что страшнее человека зверя нет. Возможно там, где водится нечисть или нежить, это выражение не актуально, но ничего, когда-нибудь и они мне страшны не будут. Поэтому я решила сократить путь, и пошла напрямик через лес, благо в этих местах я не заблужусь даже в темноте. Идти ночью по лесу весной, то еще удовольствие, хорошо хоть травка небольшая и кустов пока нет.

До тайника осталась пара шагов, когда я поняла, что «петля» стремительно затягивается, я чувствовала нутром, отец где-то рядом, а я надеялась, что опережаю его на несколько часов. Два шага до тайника, я преодолела в рекордные сроки, еще несколько минут ушло на то, чтобы открыть его, все оказалось на месте. Мешочек с деньгами, положила в корсаж, книги запихнула в сумку, сверток с травами туда же, потом разберусь, какие еще можно использовать, а какие нет. Закрыла тайник, попыталась развернуться, чтобы идти назад, сумка качнулась, камень вылетел из-под ноги, я прижалась спиной к скале, еще чуть-чуть и упала бы.

— Морита, стой там и не двигайся! — от этого голоса я вздрогнула, и глянула вниз, кто бы сомневался, отец собственной персоной.

— Сейчас тебя снимут, не вздумай прыгать, все равно не убьешься, а если убьешься, я тебя подниму, и сделаю из тебя зомби, — он стоял в низу и смотрел на меня бешеными глазами. Не поняла, он думает, что я решила покончить с жизнью таким не логичным способом. Оглянулась через плечо на тропинку, в саженях шести виднелся Бефф, а вот это плохо, пути к отступлению мне отрезали, делать же какую-нибудь гадость Беффу я не буду. Мне надо время, чтобы подумать.

— Если он приблизится ко мне хотя бы на локоть, я спрыгну, — крикнула я отцу, указывая рукой на наемника. Отец махнул ему, Бефф остановился, а у нас образовалась патовая ситуация.

— Не дури, спускайся, — крикнул мне отец. — А то я убью твоего любовника!

— Кого? Какого еще любовника? — у меня голова была занята планами побега, и до меня не сразу дошло, что он говорит о Рамиэле. Отец махнул кому-то рукой и из-под деревьев вышли двое, а между ними мой нынешний жених, со связанными руками и подбитым глазом. — Это мой телохранитель, ты ему еще денег должен за то, что я в целости и сохранности, если бы не он, меня в первый же день где-нибудь прикопали, и общался бы ты сейчас с моим духом.

— Телохранитель говоришь? То-то он уже успел попросить у меня твоей руки. Дай Беффу себя снять оттуда, мы еще успеваем на твою свадьбу, побегала и хватит. Я даже отпущу твоего «телохранителя», пусть твой муж потом с ним разбирается.

— Какая свадьба, я еще четыре дня назад отправила семье Трог отказ от помолвки с извинениями, или ты забыл, что я уже совершеннолетняя? Ну, так, почитай законы, если не помнишь, что вы там сами насочиняли. Платье, конечно, жаль, но ничего, ты меня в нем похоронишь.

После моих слов он сначала покраснел, потом побледнел, потом повернулся к Рамиэля.

— Как ты говорил, тебя зовут? Ир Норити? Что ж, если уговоришь её слезть, отдам тебе в жены, — сказал он ему, а наемникам, — развяжите ему руки.

— Марта, милая, — отец скривился, от слов Рамиэля. — Спускайся, твой отец не против нашей свадьбы.

— Рамиэль, солнышко, я тебе уже говорила, что замуж я не планирую, вот если бы отец пообещал устроить меня в Академию магии, и дал бы доучиться спокойно, не настаивая на свадьбе и внуках, я бы еще подумала.

— Обещаю, только слазь оттуда, — нетерпеливо бросил отец.

— Поздно, я тебе не верю, и не вмешивайся, я с Рамиэлем прощаюсь. Бефф не дергайся, я все вижу, ты все равно не успеешь. Так о чем я, Рамиэль ты замечательный, я буду по тебе скучать, желаю тебе счастья. А ты папочка, если надумаешь, сделать ему какую-нибудь пакость, получишь еще одно проклятие и я не бабушка, мое будет смертельное. Бефф тебе тоже счастья и удачи, передавай мои наилучшие пожелания Жаннин.

Я улыбнулась Рамиэля ярко и радостно, как только могла, перевела взгляд на отца, он стоял бледный, напряженный. Я отпустила тьму, чувствуя, как она обволакивает меня, надо довеять себе, я доверяю, тень позвала меня. Но мне захотелось уйти эффектно и красиво:

— Всегда хотела летать, поймай меня папочка, — рассмеялась я, и прыгнула в тень.

Отступление

Моррис нер Аркон сидел под деревом, ему ничего не хотелось, он все прокручивал и прокручивал в голове все, что случилось за два дня. Где же он ошибся? Что он сделал не правильно? Почему его дочь обещала мстить ему за какого-то мальчишку, которого знает то несколько дней? Даже какая-то Жаннин, удостоилась пары добрых слов, а для него, отца их не нашлось.

Он вспомнил, какая его накрыла ярость, когда в пансионе не оказалось Мориты, а в её комнате нашлась записка от дракона и остаток магического фона от телепорта. И только присутствие посторонних удержало его от необдуманных действий, именно поэтому прежде чем отправиться к драконам с претензией, а первым желание было вообще убить этого летающего гада, он провел удаленный поиск Мориты. Какого же было его удивление, когда поиск показал, что она движется в северо-восточном направление, в сторону Долины. А дальше все завертелось, закрутилось, телепорт до Ларены, ловушка на Мориту, в которую попался абсолютно непричастный человек, ночная скачка, поимка любовника, и его допрос, вот ему-то Моррис и дал в глаз, не смог удержаться. Опять ночная гонка, все это время он не пытался осознавать, как у его дочери, потенциального светлого мага получилось не просто снять магический поисковик, но еще и перекинуть на постороннего человека.

А потом он увидел её на скале, и сердце оборвалось, он внушал себе, что такая реакция была вызвана тем, что со смертью дочери, можно было бы забыть про наследника, но получалось плохо. Он как-то уже свыкся с мыслью, что у него есть дочь, когда же он увидел её на балу, такую красивую, ослепительную, в первый момент подумал, что такую женщину он искал всю свою жизнь, и тут судьба посмеялась над ним, дав её в качестве дочери. И если на балу он увидел её красоту, то сегодня увидел её настоящую, не покорную, счастливую, темную. Он не поверил своим глазам, увидев, как аура Мориты окрашивается серебристым сиянием, этого не может быть, почему она не сказала ему раньше. Не было бы никакой свадьбы, с такими задатками, он сам бы стал её обучать магии, но теперь уже поздно, она ушла, ушла навсегда. Из тени крайне тяжело вернуться, не обученному магу просто нереально этого сделать, даже он Моррис, может пробыть там очень не долго. Оставалось только надеяться, что Морите, удастся то, что не под силу никому из ныне живущих магов.