Я шла в тени, час, день, декаду, не знаю, время на краю мира течет по-другому. С каждым шагом меня это все меньше интересовало, я уже не помнила, куда я иду и зачем, что-то на грани интуиции тянуло меня в нужную сторону. Вокруг все было серо и размыто, только жалкие искорки скрашивали этот не радостный пейзаж. Вся эта серость и безжизненность высасывала эмоции и желания, оставляя после себя лишь равнодушие. Но вот недалеко я заметила яркий свет, и как мотылек пошла к нему, свет в тени это необычайно красиво. Это был человек и там, в реальном мире он умирал, я смотрела на свет его души, он был мягкий и теплый, я еще помнила, что такое тепло. Надо чтобы он жил и своим светом согревал других.

«Зачем тебе это» — шептали тени, — «ты с нами, ты не можешь ему помочь».

Я хочу, чтобы он жил.

«оставь, его время пришло»

Нет, он будет жить.

«ты не сможешь уйти»

Я уже сделала свой выбор, он будет жить. Я потянулась к свету, я захотела помочь ему, я захотела жить, захотела увидеть солнце.

Движение, рывок, как будто выныриваешь из воды, тень так же не хочет отпускать, когда долго находишься в ней. Я обнаружила, что стою на коленях рядом с лежащим на земле мальчиком. Он был в одной рубашке и штанах, грязный, избитый и он умирал, жизнь еще теплилась в нем, но это ненадолго, если ничего не предпринимать. Я огляделась по сторонам, был вечер, вокруг было пепелище, еще недавно, может быть вчера, здесь был небольшой поселок, всего несколько домов, сейчас же дымящиеся обгорелые остовы домов, только в стороне у деревьев не тронутые пожаром развалины сарая. Туда я решила перенести мальчика, но сначала надо было проверить какие у него повреждения. Я аккуратно перевернула его на спину, подняла рубашку и положила руки на его живот, странно тень высасывает жизненные силы, но не тронула магические. Но удивляться этому, как и всему остальному я не могла, на меня накатила апатия, все чувства притупились, и все последующие действия я выполняла, как бы во сне, замедленно и размеренно, ни на что не реагируя. Я знала, что мальчику надо помочь, и я это делала, откуда-то в памяти всплыло заклинание исцеления, я израсходовала на него весь свой резерв.

Но у меня не возникло сомнений в правильности происходящего, главное он будет жить. Ничего не обратимого у него не было, сотрясение мозга, несколько ушибов и гематом, а вот с внутренним кровотечением пришлось повозиться.

Когда я закончила, опустились сумерки, надо было искать убежище на ночь. Я сняла плащ, положила на него мальчика и стала тянуть его к уцелевшему сараю, вернее к тому, что от него осталось. Сарай был покосившийся, с наполовину обвалившейся крышей, в одном углу лежала прошлогодняя солома, все лучше, чем ночевать под открытым небом. Переложила мальчика на сухое место, легла рядом, притянув его к своему животу спиной, укрыла нас обоих плащом и уснула.

***

Я проснулась оттого, что кто-то завозился под боком, «опять Рамиэлю не спиться» — подумала я и открыла глаза. И встретилась взглядом с нереально яркими голубыми глазами, глазами цвета неба, сквозь частично разрушенный потолок солнечные лучи падали как раз на них и запутывались в длинных золотистых ресницах. Как хотелось увидеть эти глаза смеющимися от счастья или радости, но в них было только недоумение и настороженность.

— Привет, — сказала я своему спасенному, а это был он, кому еще с утра лежать под моим боком. — Меня зовут Марта, ты был без сознания, как ты себя чувствуешь?

— Я Андросс, — ответил он. — Я разве не умер?

— Нет, не успел, я оказалась рядом во время, — улыбнулась я ему.

— Ты ведьма? — прямо спросил мальчик.

— С чего ты взял? — удивилась я.

— Я чувствую в тебе тьму, — просто сказал он, но не отодвинулся, как того следовало ожидать.

— Нет, я маг, наполовину светлый, наполовину темный, точнее не обученный маг, у меня в роду все были с магическим даром, — честно ответила я, мне не хотелось врать ему, в первые в жизни мне хотелось, чтобы мне верили. У меня никогда не было друзей в детстве, бабушка запрещала общаться со сверстниками, у меня нет не братьев, не сестер, даже домашних животных у нас не было, чтобы у меня не возникло вдруг к ним привязанности. Сейчас глядя на этого мальчика, я чувствовала его одиночество, он тоже с детства один.

— А что ты здесь делаешь?

— Если еще скажешь, где это здесь? — я действительно не знала, где нахожусь.

— Это место называется Волчий лог, — посмотрел он внимательно на мою реакцию, мне же это название ни о чем не говорило.

— Западная граница Империи Рукар, — уточнил он.

— Не знаешь, до моря далеко? — спросила я у него.

— Нет, не знаю, я дальше Луговиц не ездил, — взгляд его стал отрешенным, печальным.

— Извини, если напомнила, если тебе тяжело рассказывать, то не говори, — как бы мне не хотелось узнать, что произошло в его поселке, не стоит сейчас об этом спрашивать.

— Нет, я могу рассказать, приходили последователи Единого, они убили всех и сожги дома, — как-то буднично, почти без эмоций сказал Андросс.

— Как убили? За что? И кто такие «последователи Единого»? — Для меня было дико, что кто-то может прийти и перебить целое селение. — А куда власти смотрят?

— Они и есть власть, «последователи Единого» — это официальное религиозное течение в империи уже лет десять, — посмотрел на меня удивленно он. — А убили потому, что здесь жили оборотни, порождения тьмы, как говорят священные писания.

— Подожди, но ты же не оборотень, — посмотрела магическим зрением, чистокровный человек.

— Я приемыш, поэтому меня не убили, — все также отстранено проговорил он.

— Но тебя бросили умирать, и тебе что совсем не жалко тех, у кого ты жил? Они что плохо обращались с тобой? — я никак не могла понять его спокойствия, может это от шока.

— Нет, они меня не обижали, я помогал по дому и за скотиной, у меня даже комнатка своя была. Дядьку Слава жалко, он был хороший, хоть и оборотень, он меня из горящего дома вынес, а его убили, он даже перекинуться не успел, — мальчонка шмыгнул носом, глаза наполнились слезами, я его обняла, пусть поплачет. Слезы это хорошо, а спокойно реагировать на убийства пусть и не совсем людей, ненормально. Он попытался высвободиться, но я уткнула его носом в свое плечо, погладила по грязной макушке, даже не понятно какой у него цвет волос и он затих, изредка шмыгая носом.

— Ты никому не скажешь, что я пожалел оборотней? — спросил он некоторое время спустя.

— Нет никому не скажу, а ты не говори, что во мне есть тьма, не хочу оказаться сожженной, — с улыбкой сказала я, он серьезно кивнул. А я подумала, что надо быть осторожнее, люди разные попадаются, еще сдадут «последователям Единого».

— Давай выбираться отсюда, завтрак мы уже проспали, надо поискать чего-нибудь на обед. Да и тебе одежду бы, хоть это вряд ли найдем, все сгорело, — произнесла я, поднимаясь с нашего импровизированного ложа. Протянула руку пареньку. — Можно я буду звать тебя Росс? Кстати, сколько тебе лет?

— Можно, меня так все и звали, двенадцать зимой исполнилось, — ответил он, вставая. Наверно, ему еще тяжело будет ходить, но он старался не подавать вида. В первую очередь, надо сделать ему обувь, не лето, чтобы босиком ходить. Я подняла свою сумку, которую на ночь клала под голову, закинула её на плечо, подняла плащ, завернула им Росса. Он смотрел на меня во все глаза, переводя взгляд с ног на голову.

— Ты так собираешься ходить?

— Что со мной не так? Одежда не очень чистая, дойдем до жилья, постираю, — отмахнулась я, подумаешь пятна от земли на коленях, да солома в волосах.

— Ты собираешься идти к людям в штанах и с непокрытой головой? — еще изумленнее спросил парнишка. — У нас женщинам запрещено одеваться, как мужчина и выставлять волосы на показ. Если в таком виде тебя увидят, в лучшем случае забросают грязью, а еще любой мужчина сможет сделать с тобой все, что захочет.

Да совсем из головы вылетело, я же об этом читала, надо вспомнить, недаром же я не хотела сюда ехать.

— Выйди, я переоденусь, — ну вот, опять платье надевать, а оно еще и помятое. Дождалась, когда Росс выйдет, быстро переоделась, брюки запихнула в сумку, а куртку решила дать мальчику поносить, пока не купим что-то более подходящее. Когда я вышла из сарая, парнишка стоял весь красный до кончиков ушей и отводил взгляд, понятно, подглядывал, что он такого увидел у меня, что так засмущался, я только до нижнего белья раздевалась. Сделала вид, что не обратила на него внимание.

— Примерь куртку, раз уж мне нельзя ходить с непокрытой головой, придется забрать назад плащ, — куртка была явно большая, но ничего, теплее будет. Я подкатила на нем рукава, застегнула пуговицы, он хмурил брови, поджимал губы и мучительно краснел, а взгляд нет, нет, да падал в декольте. Мне было смешно, не удержалась, взъерошила ему волосы и сказала:

— Пошли, поищем чего-нибудь поесть, надеюсь, хоть один погреб мы найдем целый, — мы двинулись к первому сгоревшему дому, а я как бы невзначай спросила: — Ты там не хвост у меня высматривал?

Росс споткнулся, покраснел еще сильнее, хотя куда больше, но все равно пробурчал:

— Вдруг ты все-таки ведьма.

— А тебе не все равно или ведьмы у вас детьми питаются?

— Я не ребенок, — взвился он, глянув на меня упрямо. Да, намаюсь я с ним. Почему-то, у меня не возникло мысли бросить его, или оставить в ближайшей деревне. Надо бы узнать какие у него планы на дальнейшую жизнь, но пока это подождет, поиск еды первым делом.

Мы осмотрели почти все дома, кроме того, в котором сожгли трупы местных жителей, и только в одном нашли относительно целый подвал, перепачкались в саже, зато удалось добыть несколько нужных вещей. Мешок с проращенными клубнями токо, два кольца копченой колбасы, немного измазанной в саже, но ничего помоем, там же нашлись старые сапоги и ржавый обломок серпа. Там была еще какая-то рухлядь, но в темноте рассмотреть было тяжело. Создать простейший «светлячок» у меня не получалось, а в книгах об этом не было написано, наверно подразумевалось, что читать их будут если не опытные маги, то никак не новички. От дома, в котором он жил, Росс принес маленький чугунок и жестяную коробочку, в которой оказались кремень и кресало.

В чугунок пересыпали клубни, его запихнули в мешок, сверху колбасу и коробочку с огнивом. В сапоги натолкали сено, я пожертвовала своими штанами, с помощью серпа мы сделали из них портянки Россу, хоть сумка легче стала. Собрались быстро, Росс закинул мешок себе на плечо, обломок серпа сунул за пояс, он знал все местные тропы, оставалось выбрать в какую сторону идти. Я предложила пробираться к морю, мальчик согласился и мы пошли, дорога шла не в ту сторону, куда было надо нам и мы свернули на мало заметную тропку. Шли, молча, каждый думал о своем, довольно скоро дошли до ручья, где и устроили привал. Я отмылась в ручье сама, отмыла Росса, помыла колбасу, разделила одну напополам, ели мы, тоже молча, запивая водой из ручья.

— Ты уже думал, как будешь жить дальше? — спросила я у мальчика, когда мы поели.

— Думал, а толку? — вздохнул он. — Я сирота, безродный, даже если какой ремесленник и согласится меня обучать, денег, чтобы ему заплатить, у меня нет. А воровать и попрошайничать я не хочу.

— А я направляюсь на Свободные острова, хочешь, я тебя с собой возьму?

— И что я там буду делать? — с сомнением посмотрел на меня Росс.

— Не знаю, во всяком случае, там ты будешь свободным, или останешься в портовом городе, там больше шансов найти работу.

— Да, наверное. Пойдем, до темноты надо успеть добраться до какого-нибудь селения. — Сказал он, поднимаясь, и взваливая на себя мешок.

— Мы может и на улице переночевать, холодно правда, ничего костер зажжем, и нормально будет, — улыбнулась я ему.

— Ты что, ненормальная, в лесу ночью с костром, хочешь, чтоб к нам вся окрестная нечисть в гости наведалась? — он смотрел на меня серьезно, что я передумала смеяться над его словами.

— То есть, какая еще нечисть?

— Самая обычная: вампиры, вурдалаки, ну и мелочь всякая. А то ты не знаешь? — с сомнением спросил он.

— У нас нечисти нет, за этим следят маги, вовремя уничтожая всякую дрянь. А еще у нас принято сжигать усопших, чтобы обезопасить людей от нежити. — Объяснила я мальчику.

— Это где так хорошо живут?

— Союз Западных Владетелей, я оттуда, ну да у нас неплохо, особенно если ты маг.

— Тогда, что ты здесь забыла, если у вас так хорошо? — в голосе его сквозило недоверие.

— Я же говорила, хочу попасть на Свободные острова. Меня хотели выдать замуж, я убежала, потому что хочу учиться, а не детей нянчить, — коротко обрисовала сложившуюся ситуацию.

— Ну и глупая, женская доля мужа ублажать, да детей рожать, — явно кого-то копируя, изрек Росс. От подзатыльника он уклонился, сказывалась практика.

— Будешь говорить подобную гадость, я пойду одна, — заявила я, когда мне не удалось его догнать.

— Почему гадость, так говорят последователи Единого, — в глазах его блестели озорные искорки.

— Мне они не нравятся, хоть я их и не встречала, — на Росса я не обижалась, он еще ребенок, да и вообще, многие люди именно так и думают.

— Дай то боги и не доведется, — настроение у него опять испортилось. — Потому что они тебя тоже убьют, а я не хочу, ты хорошая. И темнота в тебе, какая-то теплая что ли.

— Не бойся, все будет хорошо, вместе у нас все получится, — как могла, подбодрила я его. Похлопала по плечу, и мы пошли дальше.

Днем стало жарко, я сняла плащ, Росс по этому поводу, очень возмущался, но потом успокоился и сказал, что первым делом надо раздобыть платок, чтобы я могла прятать волосы. Я согласно кивала, обещала выделить деньги на эту, по сути, не нужную вещь, но с безопасностью шутить не стоило. Я спросила у Росса, как быть с деньгами, у меня они только из моей страны, вдруг в империи они не в ходу. Он меня успокоил, сказал, что у них даже эльфийскими «листиками» можно расплачиваться, главное чтоб они были из золота или серебра. Правда в деревнях золото не в ходу, сдачи не найдется, да и убьют потом, стоит только за деревню уйти, лучше медью расплачиваться, чтобы не привлекать к себе внимание. Еще он говорил, чтобы в деревне я молчала, пока не спросят, он сам все скажет и договориться. На мой вопрос: «А ничего, что я уже взрослая?», он вполне серьезно начал объяснять, что женщина у них не считается взрослым человеком, пока не выйдет замуж. И то за неё отвечает муж, он же и распоряжается, и соврать, что замужем не получится, потому что замужней женщине нельзя путешествовать без мужа. А он еще слишком молод, чтобы сойти за моего мужа, вот было бы ему пятнадцать, никто бы не удивился. Я рассмеялась на эти его рассуждения, еще один муж, не состоявшийся на мою голову, он обиделся. Я извинилась, и даже согласилась подождать, пока ему не исполнится пятнадцать, а пока он может быть моим братом. Росс подумал и согласился, оказывается, у них не замужней женщиной может распоряжаться брат, даже если он младший, не страна, а сплошной абсурд, как еще все женщины отсюда не сбежали. Я даже задала такой вопрос моему названному брату, он удивился и сказал, «кто ж им позволит, да и куда бежать не знают, потому как, обучать женщин грамоте запрещено законом». Вот это да, а я еще думала в их Академию поступить, пусть недолго, но думала же.

Уже начало темнеть, когда мы подошли к небольшой деревеньки, оказалось это те самые Луговицы, откуда родом Андросс. К тому времени я уже одела плащ, натянула поглубже капюшон, ссутулилась, и как никогда была рада, что моя одежда не блещет чистотой. Мне жутко не хотелось заходить в эту деревню, она буквально излучала страх и безнадежность.

— Росс, ты уверен, что нам надо здесь останавливаться? — прошептала я, когда мы окольными путями пробирались к какому-то дому.

— Я здесь все знаю, мы переночует на сеновале у тетки Яси, она даже не узнает об этом. Утром я сбегаю куплю тебе платок, и мы пойдем дальше. Пригнись, нам главное никому на глаза не попасться.

— Ты не понимаешь, здесь в деревне аура плохая, лучше уйти отсюда я чувствую, — особой уверенности у меня не было, я впервые встречала целые поселения с такой негативной энергетикой.

— Мне тоже здесь не хорошо, но остаться на улице нам нельзя, в окрестных местах не первый год промышляет вампир. Я не хотел тебя пугать, — так же тихо ответил он.

— Но мы же ночевали прошлую ночь в развалинах, и никто не пришел отведать нашей кровушки?

— Запах пожарища разогнал всех диких зверей в округе, а молитвы и святая вода всю нечисть, ненадолго, правда.

— Ладно, пошли на сеновал, надеюсь, нам повезет и ночь пройдет спокойно.

Мы пробрались к отдельно стоящему сараю, от леса его огораживал высокий забор. На мой вопрос, как мы через него перелезем, Росс усмехнулся, отсчитал пять досок на стене сарая, нажал на шестую, чуть-чуть её сдвинул, просунул туда пальцы, послышался щелчок и сразу две доски сдвинулись в сторону. Я не стала дожидаться приглашающего жеста, осторожно влезла в дыру, мальчик скользнул следом за мной, раздался едва слышимый щелчок и доски встали на место. Внутри было темно, Росс взял меня за руку и повел куда-то в сторону, там было прошлогоднее сено, совсем немного, но нам хватило. За прошедший день мы оба устали, а Росс еще не до конца поправился, я обняла его, укрыла полой плаща. Он немного повозился, пробурчал, что, дескать, не маленький и уснул, я же перед тем как уснуть самой, влила в него немного магии, чтобы окончательно убрать последствия травм.

На удивление ночь прошла спокойно, мы неплохо выспались и почти не замерзли. С рассветом покинули гостеприимный сеновал, и так же как и пришли, удалились. Под чутким руководством Росса, мы обошли деревню, спустились в овраг, идти на базар было еще рано, и мы решили позавтракать.

Росс набрал сушняка, здесь же внизу протекал ручей. Я сварила часть клубней, прямо в кожуре, соли не было, что плохо я подготовилась к походу, с хорошей жизнью совсем забыла об этой стороне путешествий. Но мы были очень голодные, и вареная токо с колбасой, проскочила в желудок не заметно, я даже не успела заметить её вкус. Росс тоже хмурился и косился на остатки колбасы. Я вздохнула и отдала её мальчику, он растет и к тому же очень худенький, ему нужней. Наверно я сделала, что-то не то, он обиделся и отвернулся, я покопалась в корсаже, вытащила кошелек.

— Росс, не дуйся, не хочешь колбасу не ешь. Сколько может стоить платок, только бери подешевле, — обратилась я к нему, протягивая деньги. — Двух серебряных хватит?

— Хватит и одного, — буркнул он.

— Возьми два, купи еды в дорогу и попробуй, обменять твои сапоги на нормальные с доплатой.

— Нет, здесь не получится, да и деньгами светить не хочу. Одного серебряного на платок и еду хватит, я лучше сумку куплю на остаток. А в ближайшем городке надо купить нож или лучше кинжал, — сосредоточенно рассуждал парнишка. — Ты никуда отсюда не уходи, я быстро сбегаю.

И он убежал, так и не взяв вторую монету, хороший мальчишка, только слишком серьезный для своего возраста. Я задумалась, вспоминая, как ярко светилась его душа в «тени», даже там она была теплой, а мне хотелось согреть этого волчонка в жизни. Чтобы он научился радоваться и смеяться, чтобы вырос большим и сильным, а надежный он уже сейчас. Я уверена, что в будущем у меня будет повод для гордости им, своим братиком.

Я собрала наши вещи, залила костер и села почитать книгу, по темной магии. Открыла первое попавшиеся место, в этой части книги описывалось заклинание позволяющее забирать жизненную силу у живых существ, неважно люди, звери или растения. Делалось это для того чтобы продлить жизнь мага, либо чтобы спасти от смертельной раны. Можно было забрать чуть-чуть, либо полностью. Я так увлеклась чтением, что не заметила, как пролетело время. Меня отвлек шорох кустов, я обрадовалась, уверенная, что это вернулся Росс, отложила книгу и поднялась навстречу. Но это был не он, из-за кустов вышел здоровенный мужик, с окладистой бородой и усами. Маленькие глазки масляно поблескивали из-под густых бровей.

— Ты поглядь, кака краса у нас по лесам бродит, — делая шаг ко мне, сказал он. — Не бойся, не обижу, а если постараешься, к себе возьму.

— Спасибо, но не надо, я просто мимо проходила, — начала отступать я, предпринимать чего-то убойного не хотелось. Если полезет, усыплю, решила я.

— Ну, тогда от тебя тем более не убудет, коли, я попользуюсь твоим телом, — ухмыльнулся он и начал расстегивать штаны. У меня пропал дар речи, это на что этот скот намекает? Тем временем он приспустил штаны и потряс передо мной своими причиндалами. Это нечто было страшным, все в густых рыжих волосах, отвратительных складках и огромного размера.

— Не стой столбом, иди, приласкай моего друга своим ротиком, — когда я поняла, кого он назвал «другом», меня чуть не стошнило. И я выдала, как-то слышанную тираду о том, куда он может себе засунуть своего друга, чтобы он у него отсох, а сам он облысел, и зубы у него выпали.

— Ах, ты сука, да я тебя сейчас во все дырки… — он кинулся ко мне схватил за волосы, я не ожидала от его массивного тела, такой прыти. Я произнесла заклинание сна, он дернулся и от неожиданности выпустил мои волосы, но не уснул.

— Так ты еще и ведьма, — ударил он по лицу наотмашь, так что в голове зазвенело, я упала на землю. Он навалился сверху, задирая мою юбку, мне стало страшно, меня накрыла паника, я судорожно отбивалась, пытаясь вспомнить хоть какое-нибудь заклинание. — Не дергайся, на меня ваши бесовские штучки не действуют, будь благословен Единый.

Тут сверху ему на голову опустился наш чугунок, раздался глухой звон, он взревел, подскочил, и со всей силы ударил Росса, а это был он. Я видела, как он отлетел на несколько саженей и замер, из уголка рта сочилась кровь. Волна ярости захлестнула меня, только одна мысль билась в голове «он убил Росса, он убил моего братика». Месть, месть, месть, билось в голове лишая разум возможности рассуждать. Всю свою жизнь я держала тьму в узде, всю мою жизнь она лежала тихо и спокойно в моей груди, свернувшись теплым клубочком. Но только не сейчас, гнев, ярость, боль, все что копилось, выплеснулось одним темным сгустком, который обвил мужика, лишая его возможности двигаться.

— Я доберусь до тебя ведьма, ты будешь гореть, ты и твой ублюдок, — хрипел этот не до человек. Я уже не могла себя контролировать, пелена бешенства закрыла разум полностью, мне хотелось только одного, чтобы он умирал мучительно, чтобы чувствовал, как жизнь покидает его по капле. Само собой всплыло заклинание отбора жизненной силы, и я потянула её на себя, всю, чтобы ему не осталось ни капли. За те несколько секунд, я узнала о нем все, я чувствовала себя вываленной в грязи, от которой никогда не отмыться. Этот человек, не знал не жалости, не чести, он убивал, насиловал, грабил, и все это он делал с удовольствием, прикрываясь именем Единого бога. Я видела, как будто наяву все, что он творил с женщинами, мальчиками, животными. Меня рвало, я не могла успокоиться, стоило закрыть глаза, и перед ними возникали, мерзкие картины из чужой жизни.

Я с трудом подползла к Россу, он все также лежал, не шевелясь, я сложила его голову себе на колени. Я гладила его, уговаривая жить, слезы застилали мне глаза, я никак не могла успокоиться и вернуть тьму на место, только тогда я смогла бы попробовать вылечить Росса.

— Не плачь, я еще не умер, — прошептал он, поднял руку и вытер мне слезы.

Меня накрыло снова, теперь уже от радости, я обнимала его, целовала, всхлипывала.

— Не плачь, я никому не позволю обижать тебя, — попытался сесть Росс, ему это удалось, он обнял меня, я улыбнулась сквозь слезы, чуть не умер, а туда же, норовит пожалеть меня.

— Все нормально, я уже успокоилась, — сказала я, отстраняясь от него. — Спасибо тебе братишка.

— А где этот? — спросил он оглядываясь.

— Где-то там, не смотри, это страшно, — попросила я, но он конечно не послушал. Я пошла за ним, мне не хотелось смотреть на остатки, бывшие когда-то человеком, хоть он и был мразью, но Росс еле ходил и мог в любой момент упасть, я должна была быть рядом. Мы стояли и вместе смотрели на то, что осталось от этого насильника, скелет, обтянутый ссохшейся кожей, как будто из него выжали все соки, рот его был открыт в беззвучном крике, что в купе с пустыми глазницами и застывшей гримасой ужаса, производило неизгладимой впечатление. Думаю, я не одну ночь буду просыпаться в холодном поту и с криками ужаса.

— Что ты с ним сделала? — спросил Росс, в его голосе не было осуждения или жалости.

— Лучше тебе не знать, я сама не понимаю, как так получилось, я думала, он убил тебя, — тихо сказала я. — Понимаю, что все это выглядит, как оправдание. Не буду тебе врать, я действительно хотела его убить. Он был чудовищем.

— Я знаю, он при мне изнасиловал мою мать, и пригрозил сделать это со мной, если она кому-нибудь расскажет. Он потом не раз приходил к ней, мне тогда было восемь лет. Отец пропал в лесу, незадолго до этого, я думаю, это он его убил. А потом начал ходить к матери, пока она не забеременела от него. Тогда он сильно избил её, я пытался защитить, но куда мне с ним тягаться. А потом у матери открылось кровотечение, и она умерла, я поклялся отомстить. Не жалей, этот скот заслужил смерть, — пока он говорил, его лицо оставалось ничего не выражающей маской.

Я обняла его за плечи, он уткнулся мне в бок.

— Понимаешь, я много раз мог его убить, спящего. Воткнуть нож в шею, он даже не проснулся бы, но не смог. Я стоял рядом, смотрел, пытался заставить себя и не смог. Сколько раз я клял себя за трусость, ведь если бы я убил его тогда, мать осталась жива, — он говорил спокойно, даже равнодушно, но от этого было еще страшнее.

— Пойдем отсюда, — надо увести, надо сделать так, чтобы он перестал об этом думать. Сказать ему сейчас, что это была не трусость, он не поверит, он не видел своего света, такие люди не могут стать подлыми убийцами. Честный поединок, вот их удел, извечная тяга к справедливости, святые и непримиримые фанатики света, вот кто может получиться с таким даром.

Я подобрала вещи, погнутый чугунок тоже закинула в мешок, помогая Россу, мы выбрались из оврага, под кустом забрали, брошенную мальчиком в спешке сумку с продуктами, мы хотели уйти, как можно дальше от страшного места. И мы шли, шли до тех пор, пока Росс совсем не выбился из сил, тогда я объявила привал, не слушая его возражений. К тому моменту я достаточно успокоилась, чтобы привыкнуть к мысли, что я теперь убийца и, что, скорее всего, поступила бы точно так же, если время можно было повернуть вспять. Единственное, я не стала бы дожидаться, когда он ударит Росса, никому больше не позволю его избивать. Он чистый и светлый человечек, а всякие сволочи, пытаются из него сделать свое подобие. Я уложила его на свой плащ, но ворчал, пытался сопротивляться, силы были не равны, и моя настойчивость победила. Я задрала ему рубашку, боялась, что от удара могло открыться кровотечение, положила руки на живот, сосредоточилась, ища возможные повреждения. Повезло, внутри все было цело, перевернула его на живот, на спине проступал огромный синяк, шепча заклинание исцеления, я аккуратно поглаживала пострадавшее место. Росс сопел и молчал, потом дошла очередь до его головы, когда я оглядела, во что превратилась щека мальчика, мне захотелось убить того монстра еще раз. Так нельзя, ты сама станешь монстром, чудовищем, шептало что-то у меня внутри, вряд ли это был голос разума. Я положила ладони обе щеки братика, посмотрела ему в глаза, цвета неба, сердце защемило от нерастраченной нежности, и я стала потихоньку вливать в него исцеляющую магию вместе с жизненной силой. Руки немного светились, и от них распространялось тепло.

— Хватит, Марта, у меня уже ничего не болит, — он отвел мои руки от лица, действительно, щека почти пришла в норму, только желто-зеленые разводы, говорили о том, что недавно здесь был синяк. — Ты меня который раз лечишь, а я не смог тебя защитить.

— На то и нужны старшие сестры, — потрепала я его по макушке. — Вот вырастишь, будешь ты обо мне заботиться.

— Так ты серьезно хочешь, чтобы я был твоим братом? — он смотрел удивленно, и в то же время с надеждой. — Я думал, ты это для посторонних придумала.

— Я была бы рада, будь у меня такой брат, как ты, — улыбнулась я ему. Он покраснел и тоже улыбнулся. — Ну что едем вместе на острова?

— Едем, — был его решительный ответ.