Пролог

Через полчаса Лорен предстояло во второй раз войти в особняк на Гросс-Пойнт, и воспоминания об унизительном уик-энде в этом элегантном доме четырнадцать лет назад вновь полезли ей в голову, как она ни старалась этому сопротивляться. Лорен даже передернуло от отвращения.

Впрочем, в первый день было неплохо. По крайней мере, она провела его почти в полном уединении. Самое ужасное началось на второй день посла ланча. Картер, сын Уитвортов, которому тогда было лет тринадцать, неожиданно появился в дверях спальни и объявил, что его мать приказала ему увести Лорен из дома, так как она ожидает гостей и не хочет, чтобы они ее видели. С этой минуты и до конца дня Картер унижал и пугал Лорен, как только мог.

Мало того, что он называл ее четырехглазой, потому что она носила очки, так он еще ее отца, профессора Чикагского университета, называл учителишкой, а мать, известную пианистку, тапершей.

Показывая Лорен сад, он как бы случайно толкнул ее прямо на колючие розовые кусты. Через полчаса, когда Лорен переодела свое испачканное и порванное платье, Картер сделал вид, что искренне просит у нее прощение, и предложил показать ей собак.

Он так раскаивался и так горел желанием пойти к собакам, что Лорен подумала, может быть, он и вправду случайно толкнул ее.

— У меня тоже есть собачка, — с гордостью проговорила она, стараясь не отставать от него, когда он решительно зашагал через газон. — Ее зовут Пушистик. Она вся-вся беленькая, — промямлила Лорен, обратив внимание на колючую проволоку, венчающую высокую десятифутовую изгородь.

Заметив двух доберманов, она просияла.

— У моей подружки тоже доберман.

Картер тем временем отодвинул тяжелый засов.

— Он все время хочет играть с нами. И знает несколько трюков, — радостно сообщила Лорен.

— Эти тоже знают трюки, — странным тоном произнес Картер и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить Лорен вперед.

Ничего не подозревая, Лорен шагнула внутрь.

— Эй, собачки, — ласково проговорила она, подходя к настороженно молчавшим животным.

Когда она протянула к ним руку, то услышала сзади звук захлопнувшейся калитки.

— Взять ее! Взять! — приказал Картер.

Обе собаки напряглись и, обнажив белые клыки, с рычанием стали приближаться к насмерть перепуганной Лорен.

— Картер! — закричала она и начала отступать, пока не прижалась спиной к изгороди. — Что с ними?

— На твоем месте я стоял бы неподвижно, — насмешливо ответил Картер из-за изгороди. — Если пошевелишься, они вцепятся тебе в горло и перегрызут сонную артерию.

И он пошел прочь, что-то весело насвистывая на ходу.

— Не оставляй меня! — кричала ему вслед Лорен. — Пожалуйста, не оставляй меня!

Через тридцать минут, когда на нее случайно натолкнулся садовник, Лорен уже не кричала. Она истерично всхлипывала, не сводя глаз со скалящихся и лающих собак.

— Выходи оттуда! — сердито приказал садовник, отпирая калитку. — Что это ты тут делаешь? Злишь бедных животных?

Он схватил Лорен за руку и буквально вытащил наружу.

Когда калитка захлопнулась, его бесстрашие оказало свое действие на Лорен, и она почувствовала, что опять в состоянии говорить.

— Они хотели перегрызть мне горло, — прошептала она, и слезы потекли по ее щекам.

Садовник внимательно посмотрел на перепуганную девчушку с синими глазами, и раздражение в его голосе сменилось искренним сочувствием.

— Они бы тебя не тронули. Эти собаки обучены поднимать тревогу и отпугивать незваных гостей. А кусаться, они не кусаются.

Остаток дня Лорен провела лежа на кровати и придумывая планы кровавой мести. Ей бы очень хотелось видеть Картера на коленях, молящим о пощаде, но она и сама понимала, насколько несбыточны ее мечты.

К тому времени, как мама пришла за ней, чтобы вести на обед, Лорен уже смирилась с тем, что ей придется поступиться своей гордостью и сделать вид, будто ничего, совсем ничего, не произошло. Не было никакого смысла рассказывать маме о Картере, потому что Джина Дэннер как итальянская американка питала, подобно всем итальянцам, глубокие и искренние чувства к любой родне, даже самой дальней, которую она никогда прежде не видела и не собиралась видеть в будущем. Она бы никогда не поверила в злые намерения Картера, решив, что мальчик просто-напросто играл в свои мальчишеские игры.

— Хорошо провела день, родная? — спросила мама, когда они уже спускались по лестнице, направляясь в столовую.

— Да, все в порядке, — пролепетала Лорен, уговаривая себя сдержаться и не бить Картера, даже если подвернется такая возможность.

Когда они уже входили в столовую, к ним подошла горничная и сообщила, что звонит мистер Роберт Дэннер.

— Иди, я сейчас подойду, — сказала Джина дочери, наградив ее самой лучезарной из своих улыбок, а сама направилась к телефону, который стоял неподалеку на маленьком столике.

В дверях столовой Лорен помедлила. За массивным столом под сверкающей люстрой уже собралось все семейство Уитвортов.

— Я понятно объяснила этой Дэннер, что обед ровно в восемь, — говорила мать Картера мужу. — А сейчас уже две минуты девятого. Если она настолько непонятлива или невоспитанна, что не может прийти вовремя, то будем обедать без нее.

Она коротко кивнула дворецкому, который немедленно принялся разливать суп по тарелкам.

— Филипп, я, сколько могла, старалась быть терпимой, — продолжала миссис Уитворт, — но мне надоело принимать у себя в качестве гостей всяких бездельников. — Она повернула элегантно причесанную головку в сторону пожилой женщины. — Мама, это пора прекратить. Вы уже собрали достаточно материала для вашего фамильного древа.

— Если бы материала было достаточно, я бы больше никого не приглашала. Знаю, знаю, они плохо воспитаны и все мы ужасно мучаемся, но, Кэрол, тебе придется еще немного потерпеть.

Лорен стояла в дверях и сердито сверкала синими глазами. Одно дело, когда ей самой достается от Картера, но совсем другое, когда эти противные люди ругают ее красавицу-маму и самого талантливого на свете папу.

Вскоре подошла мама.

— Прошу прощения, что заставила вас ждать, — сказала она, беря Лорен за руку и входя в столовую.

Уитворты промолчали в ответ, дружно продолжая есть суп.

Неожиданно Лорен пришла в голову блестящая идея, и она, бросив короткий взгляд в сторону матери, которая расправляла салфетку, чтобы положить ее себе на колени, благочестиво наклонила голову, после чего сложила руки вместе и громким, нарочито детским голосом, произнесла:

— Милостивый Боже, мы просим тебя благословить хлеб наш. А еще мы просим тебя простить лицемерных людей, которые думают, будто они лучше, потому что у них много денег. Спасибо тебе, Боже. Аминь.

Старательно избегая материнского взгляда, Лорен взялась за ложку.

Суп — по крайней мере, Лорен думала, что это суп, — оказался холодным. Дворецкий заметил, как она положила ложку.

— Чем могу помочь, мисс?

— Суп остыл, — заявила она, храбро встречая его недружелюбный взгляд.

— Вот дура! — засмеялся Картер, когда Лорен взялась за стакан с молоком. — Это такой суп. Его надо есть холодным.

Стакан выскользнул из рук Лорен, и молоко залило стол перед Картером и его самого.

— Ой, простите меня, — воскликнула она, подавляя смешок, когда Картер и дворецкий изо всех сил старались навести порядок. — Так уж получилось. Я случайно… Картер, ты же сам знаешь, как это бывает. Может быть, мне стоит всем рассказать о твоих сегодняшних случайностях? — Она словно не заметила убийственного взгляда мальчика и повернулась к его родителям. — Сегодня у Картера сплошные случайности. Сначала, когда мы гуляли в саду, он совершенно случайно толкнул меня на розовые кусты. Потом, показывая мне собак, он случайно запер за мной калитку и…

— Я не желаю больше слушать твои отвратительные обвинения, — перебила ее Кэрол Уитворт, и ее красивое лицо стало холодным, как у Снежной Королевы.

Сама не понимая как, но Лорен нашла в себе силы не дрогнув встретить ледяной взгляд серых глаз.

— Прошу прощения, мэм, — с притворной робостью проговорила она. — Я не знала, что рассказывать о том, как я провела день, считается дурным тоном.

Уитворты не сводили с нее глаз.

— И еще я не знала, — продолжала Лорен, берясь за ложку, — что хорошим тоном считается приглашать в дом гостей и называть их бездельниками.

 

Глава первая

Филипп Уитворт поднял голову, заслышав быстрые шаги, звук которых скрадывал роскошный восточный ковер, покрывавший пол в кабинете президента компании. Откинувшись на спинку темно-бордового кожаного кресла, он внимательно смотрел на приближавшегося к нему вице-президента.

— Ну? — нетерпеливо спросил Филипп. — Они уже объявили, с кем подписали контракт?

Не разжимая кулаков, вице-президент оперся на полированный, красного дерева письменный стол.

— С Синклером, — выпалил он. — Компания «Нэйшнлмоторе» подписала с ним контракт на радиооборудование для всех своих машин, потому что Ник Синклер назвал цену на вшивых тридцать тысяч долларов ниже нашей. — Он чуть не задохнулся от злости и, переведя дыхание, уже не говорил, а шипел: — Этот ублюдок выхватил у нас из-под носа пятидесятимиллионный контракт, уменьшив цену всего на один процент!

На аристократическом лице Филиппа Уитворта не отразилась пожиравшая его ярость, разве только он еще крепче стиснул зубы, прежде чем заговорить.

— Уже в четвертый раз за год он перебегает нам дорогу. Не слишком ли много для простого совпадения?

— Совпадения? — повторил вице-президент. — Какое тут к черту совпадение? И ты сам это отлично знаешь, Филипп! Кто-то из моих сотрудников заодно работает и на Ника Синклера. Ублюдок шпионит за нами, выведывает наши тайны, а потом скармливает их Нику, так что он имеет возможность класть нас на обе лопатки и всего-то за несколько долларов. Всего шесть человек работали вместе со мной над этим проектом, и один из шести — шпион.

Филипп откинул голову так резко, что коснулся седеющими волосами верхнего края спинки кресла.

— Ты же сам досконально проверил всех шестерых, а узнали мы только то, что трое из твоих приближенных сотрудников обманывают своих жен.

— Значит, плохо проверил!

Вице-президент выпрямился, провел ладонью по волосам, потом рука его упала, и он долго стоял так, ничего не говоря.

— Послушай, Филипп, — прервал он наконец молчание. — Я понимаю, что Синклер — твой пасынок, но тебе придется что-то предпринять и остановить его, иначе он тебя уничтожит.

Взгляд Филиппа Уитворта стал холодным как лед.

— Я никогда не признавал в нем пасынка, а моя жена — сына. Итак, что ты предлагаешь? Каким образом я должен его остановить?

— Зашли к нему своего шпиона и узнай, кто из наших ему служит. Господи, да мне все равно, что ты сделаешь, только сделай что-нибудь!

Филипп не успел ответить, потому что на его столе зазвонил внутренний телефон. Он нажал на кнопку переговорного устройства.

— Слушаю, Хелен.

— Прошу прощения, сэр, — сказала секретарша, — пришла мисс Лорен Дэннер. Она говорит, вы назначили ей встречу. Насчет работы.

— Правильно говорит, — недовольно вздохнул он. — Я согласился побеседовать с ней. Она хочет у нас работать. Попросите ее немного подождать.

Выключив переговорное устройство, он вновь сосредоточил свое внимание на вице-президенте, который, хотя и был озабочен создавшимся на фирме положением, все же дал волю своему любопытству.

— С каких это пор, Филипп, ты сам занимаешься наймом сотрудников?

— Дань вежливости, — ответил Филипп, нетерпеливо махнув рукой. — Ее отец — мой дальний родственник, седьмая вода на киселе, насколько я понимаю. Когда моя мать принялась за изучение генеалогического древа, она много кого раскопала, и их семью в том числе. Каждый раз, стоило ей найти какого-нибудь родственника, как она приглашала его с семейством к нам на уик-энд в домашнем кругу, чтобы расспросить о его предках, выяснить, в самом ли деле нас что-то связывает, и решить, достоин ли он упоминания в ее книге.

Дэннер был профессором Чикагского университета. Человек он, естественно, занятый, сам приехать не смог, поэтому вместо себя послал к нам свою жену, которая была концертирующей пианисткой, и дочь. Через несколько лет миссис Дэннер погибла в автомобильной катастрофе, и с тех пор я о нем ничего не слышал, пока на прошлой неделе он не позвонил и не попросил, если возможно, встретиться с его дочерью Лорен на предмет работы. Он сказал, что в Фенстере, это в штате Миссури, где они теперь живут, для нее нет ничего подходящего.

— Какая наглость с его стороны! — не удержался от замечания вице-президент.

Лицо Филиппа выражало усталость и раздражение.

— Несколько минут ничего не решают. А потом она отправится укладывать чемодан. У нас нет работы для человека, у которого диплом музыканта. Но даже если бы и была, я бы ни за что не взял Лорен Дэннер. В жизни не встречал более избалованного, невоспитанного и надоедливого ребенка. Ей было тогда девять лет. Сплошные веснушки и грива рыжих волос, которые как будто никогда не знали расчески. Еще она носила уродливые очки в роговой оправе и смотрела на нас, задрав нос. Ей-богу! Нет, упаси и помилуй от этого исчадия ада.

Секретарша Филиппа Уитворта посмотрела на сидевшую напротив нее молодую женщину в явно новом синем костюме и белой блузке. Волосы цвета меда были уложены в красивую прическу. Ее лицо поражало живой естественной красотой, и даже нежные мочки ушей не могли не привлечь взгляд. Немного высоковатые скулы, маленький нос, округлая линия щек — все было чудесно. Но глаза! Синие, как сапфиры, в окружении длинных пушистых ресниц под изящными арками бровей.

— Мистер Уитворт примет вас через несколько минут, — вежливо проговорила секретарша, стараясь отвести взгляд от красавицы.

Лорен Дэннер перестала делать вид, что погружена в чтение журнала, и улыбнулась.

— Спасибо.

Поблагодарив секретаршу, она вновь невидящим взглядом уткнулась в страницу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки перед встречей с Филиппом Уитвортом.

Четырнадцать лет не изгладили из памяти кошмарные воспоминания о двух днях, проведенных в великолепном доме на Гросс-Пойнт, где не только все члены семьи Уитворт, но и слуги, только и делали, что унижали Лорен и ее мать…

На столе секретарши зазвонил телефон, и натянутые до предела нервы Лорен сдали. Она вздрогнула и опять подумала, что не надо было ей приходить сюда. Если бы она заранее знала о том, что ее отец собирается позвонить Филиппу Уитворту, то смогла бы заставить его отказаться от этой затеи. Но он поставил ее в известность, когда время встречи уже было назначено. Лорен все равно попыталась возражать, но отец спокойно заявил, что Уитворт покровительствует им, и если у нее нет действительно серьезных причин не ехать в Детройт, то назначенной встречи ей не миновать.

Лорен вновь отложила журнал и вздохнула. Конечно, она могла бы рассказать ему, как Уитворты вели себя четырнадцать лет назад, но так как в настоящий момент отца не на шутку волновали финансовые проблемы их семьи, то ей не хотелось еще больше огорчать его.

Это случилось совсем недавно. Жители штата Миссури, замученные непомерными налогами, отклонили законопроект о повышении расходов на образование. В результате тысячи учителей остались без работы, в том числе и отец Лорен. Через три месяца, возвратившись из оказавшейся безрезультатной поездки в Канзас-Сити, где тоже учителей было больше чем достаточно, он поставил портфель на стол и, печально улыбнувшись Лорен и ее мачехе, сказал:

— В наши дни бывшему учителю не получить даже место дворника.

Он был очень бледен и измучен и, не замечая того, тер грудь с левой стороны.

— Может быть, это и к лучшему… Не думаю, что у меня хватило бы сил махать метлой.

И тут отца свалил с ног сильнейший сердечный приступ. Диагноз врачей прозвучал как удар грома: инфаркт.

Теперь отец уже поправлялся, но жизнь Лорен с тех пор круто изменилась…

Да нет, она начала меняться раньше. Много лет Лорен отдала занятиям музыкой. Детство и юность она провела за роялем, а получив степень магистра, вдруг не ощутила в себе достаточного честолюбия, без которого немыслима профессия пианистки. Она унаследовала от матери талант, но не ее самозабвенную преданность искусству.

Лорен не хотела, чтобы ее жизнь состояла из одной лишь музыки. Ей казалось, что музыка не только много дает ей, но и много забирает. Школа, экзерсисы, работа ради платы за уроки отнимали у Лорен все время и не оставляли ни минуты, чтобы расслабиться и заняться собой. К двадцати трем годам она побывала уже во всех городах Соединенных Штатов, где проходили музыкальные конкурсы, но видела только отели, комнаты для занятий и концертные залы. Ей встречалось множество мужчин, но у нее было время лишь на поверхностное знакомство. Она выигрывала призы, гранты, стипендии, но денег все равно не хватало, и приходилось подрабатывать.

Теперь, собираясь оставить музыку, отнявшую у нее столько времени и сил, Лорен чувствовала себя транжиркой и предательницей. Болезнь отца и накапливающиеся счета подвигли ее на принятие решения, которое она постоянно откладывала. В апреле отец потерял работу и с ней медицинскую карточку, а в июле он потерял здоровье. В прошлом отец во всем помогал Лорен, теперь пришла ее очередь помочь ему.

При мысли об ответственности за жизнь отца у Лорен возникло ощущение, что на ее плечи легла непосильная ноша. Ей нужна работа, нужны деньги! И не когда-нибудь в будущем, а сейчас, немедленно! Лорен оглядела обитую бархатом мебель приемной, в которой она находилась, и почувствовала, что она здесь совсем чужая… И все-таки она попыталась представить себя работающей в этой огромной корпорации… Кем? Какая разница? Лишь бы платили, а делать она готова все, что угодно. В Фенстере хорошей работы с перспективой роста не было совсем, а временные или случайные заработки были намного ниже, чем, например, в Детройте.

Секретарша взяла трубку и встала.

— Мисс Дэннер, мистер Уитворт ждет вас.

Лорен направилась к резной двери из красного дерева, и пока секретарша открывала ее, вознесла короткую и горячую молитву Богу, прося сделать так, чтобы Филипп Уитворт забыл о девятилетней девочке, два дня гостившей в его доме.

Наконец она переступила порог кабинета. Долгие годы выступлений перед публикой научили Лорен глубоко прятать волнение, так что теперь она сумела спокойно, не теряя самообладания, приблизиться к Филиппу Уитворту, который поднялся ей навстречу, не в силах скрыть изумление.

— Мистер Уитворт, вы, наверное, не помните меня, — непринужденно произнесла Лорен, протягивая ему через стол руку. — Меня зовут Лорен Дэннер.

Филипп Уитворт улыбнулся одними губами и крепко пожал протянутую руку.

— Должен заметить, что я отлично помню вас, Лорен, — проговорил он довольно сухо, но не без насмешки. — Вы были… как бы это лучше выразить… незабываемым… ребенком.

Лорен улыбнулась, отметив про себя, что юмор Филиппу не чужд.

— Очень мило с вашей стороны. Вы могли бы сказать «несносным», и это было бы справедливо.

Таким образом они объявили друг другу предварительное перемирие, и Филипп Уитворт кивком головы показал Лорен на обитое золотистым бархатом кресло по другую сторону стола.

— Садитесь, пожалуйста.

— Вот мои документы, — тотчас перешла к делу Лорен, доставая из сумки большой конверт.

Филипп взял конверт и стал перебирать отпечатанные на машинке бумаги, то и дело бросая взгляд на лицо Лорен, словно хотел запечатлеть в памяти каждую его черточку.

— Вы удивительно похожи на свою мать, — проговорил он после долгого молчания. — Кажется, она была итальянкой?

— Дедушка и бабушка уроженцы Италии, — отозвалась Лорен. — Мама, естественно, тоже.

Филипп кивнул.

— Волосы у вас светлее, чем у нее, а в остальном вы просто ее копия. Она была на редкость красивой женщиной, — бесстрастно заключил он, пробегая глазами документы, которые она вручила ему.

Лорен откинулась на спинку кресла, немного обескураженная тем, какое неожиданное направление принял их разговор. Ее не могло не смутить сделанное ею открытие: четырнадцать лет назад холодный и невозмутимый Филипп Уитворт все-таки обратил внимание на красоту Джины Дэннер. А теперь он сообщил Лорен, что и ее тоже считает красивой.

Пока он читал документы, Лорен позволила себе оглядеть солидное великолепие огромного кабинета, из которого Филипп Уитворт правил своей империей. Потом она стала разглядывать его самого. Хотя Филиппу шел уже шестой десяток, он все еще оставался на редкость привлекательным мужчиной. Седина в волосах его не старила, на лице еще не появились глубокие морщины, да и лишнего веса не было заметно. Он сидел перед Лорен за роскошным массивным столом в отлично сшитом костюме, и ей казалось, что его окружает аура богатства и могущества. Она вынуждена была признать, что Филипп Уитворт произвел на нее большое впечатление.

Лорен смотрела на Филиппа глазами взрослого человека и уже не находила его ни холодным, ни высокомерным, каким он показался ей в детстве. Наоборот, он излучал изысканность, элегантность и дружелюбие. Его отношение к Лорен было в высшей степени учтивым. К тому же он понимал шутки. Короче говоря, Лорен пришлось признать, что ее предубеждение против Филиппа Уитворта, не оставлявшее ее все эти годы, было напрасным.

Филипп перевернул страницу, и Лорен усмехнулась над своим благодушием. С чего это она вдруг так расчувствовалась? У нее опять стало тяжело на душе. Естественно, он ведет себя вежливо. А почему бы ему вести себя иначе? Ведь она больше не избалованная девятилетняя девочка. Разве и до этой минуты ей не приходилось замечать, как мужчины оборачиваются и смотрят ей вслед?

Неужели четырнадцать лет назад она неправильно судила об Уитвортах? Или это сейчас она позволила себе подпасть под обаяние очевидного богатства и ничего не значащей учтивости Филиппа?

— Хотя ваши достижения в музыке великолепны, надеюсь, вы понимаете, что в бизнесе они ничего не значат, — сказал он наконец.

Лорен мгновенно сосредоточилась.

— Понимаю. Я любила музыку и не жалела на нее сил, но потом мне стало ясно, что не могу связать с ней свое будущее.

Сохраняя достоинство и спокойствие, она коротко объяснила, почему отказалась от карьеры пианистки, не забыв упомянуть о болезни отца и финансовом неблагополучии семьи.

Филипп внимательно выслушал ее, потом опять просмотрел документы.

— Я обратил внимание, что вы прослушали несколько бизнес-курсов в университете.

Он замолчал и вопросительно посмотрел на Лорен, которая в первый раз за все время подумала, что, может быть, он и вправду готов принять ее на работу.

— Ну, да. Мне не хватило одного семестра, чтобы получить еще один диплом.

— Учась в колледже, вечерами и в летние каникулы вы работали секретаршей, — задумчиво проговорил Филипп Уитворт. — Ваш отец ничего не сказал об этом. Вы в самом деле так хорошо стенографируете и печатаете, как тут сказано?

— Да, — неохотно подтвердила Лорен.

Ее энтузиазм сошел на нет из-за настойчивости Филиппа, явно заинтересовавшегося ее секретарским прошлым.

Откинувшись на спинку кресла, Филипп на несколько минут погрузился в размышления, после чего сказал:

— Лорен, я могу предложить вам секретарскую работу. Место ответственное, но, вероятно, не самое престижное. Больше у меня ничего для вас нет, пока вы не получите соответствующий диплом.

— Но я не хочу быть секретарем, — вздохнула разочарованная Лорен.

На губах Филиппа промелькнуло нечто, похожее на ироническую усмешку, когда он увидел, что она помрачнела.

— Вы сами сказали, что сейчас у вас на первом месте деньги, а у нас как раз нехватка по-настоящему квалифицированных секретарей. Секретари сейчас нарасхват, и поэтому у них очень высокое жалованье. Например, моя секретарша зарабатывает не меньше служащего среднего звена.

— Все равно…

Мистер Уитворт поднял руку, останавливая ее.

— Позвольте мне закончить. Вы работали на председателя маленькой компании, где все про всех и про все знают. К сожалению, в такой компании, как у нас, только служащие верхнего звена и их секретари представляют себе положение дел фирмы. Позвольте мне на конкретном примере объяснить, что я хочу сказать.

Лорен кивнула.

— Скажем, вам предложено сделать анализ стоимости производимого нами оборудования. Вы несколько недель занимаетесь этой работой, не понимая, зачем она понадобилась. Возможно, мы предполагаем закрыть это наше подразделение. Возможно, что, наоборот, мы предполагаем его расширить или, скажем, начать шумную рекламную кампанию, чтобы сбыть побольше продукции. Но вам неизвестно, что мы задумали, как это неизвестно вашему начальнику и даже начальнику вашего начальника. К подобной конфиденциальной информации имеют доступ только начальники подразделений, вице-президенты и, — заключил он, улыбкой выделяя свои слова, — их секретари! Если вы начнете вашу карьеру в должности секретаря, то очень скоро получите полное представление о нашей корпорации и уж тогда сделаете осознанный выбор относительно своей будущей карьеры.

— Могу ли я в такой корпорации, как ваша, рассчитывать на другую работу, но с жалованьем секретаря? — упрямо стояла на своем Лорен.

— Нет, — твердо ответил Филипп, не выказывая ни малейшего признака раздражения. — По крайней мере, пока вы не получите диплом.

Лорен мысленно вздохнула, однако она понимала, что у нее нет выбора. В ее положении приходится хвататься за самую высокую ставку, какая только может быть ей предложена.

— Да не расстраивайтесь вы так, — сказал Филипп. — Работа не покажется вам скучной. Вот моя секретарша, например, знает о моих планах на будущее больше, чем мои ближайшие помощники. Секретарям доступна самая-самая конфиденциальная информация. Они…

Филипп вдруг умолк, уставившись на Лорен, словно только что увидел ее, а когда он заговорил снова, в его голосе зазвучали новые победные нотки, словно он что-то подсчитал в уме и остался доволен собой.

— Секретари имеют доступ к высшей степени конфиденциальной информации, — повторил он, и непонятная улыбка преобразила аристократические черты его лица. — Секретарь! — прошептал он. — Они никогда не заподозрят секретаря! Они даже не станут особенно проверять его. Лорен, — почти ласково произнес он, и его карие глаза засверкали, как топазы, — я хочу сделать вам весьма необычное предложение. Пожалуйста, не отказывайтесь, пока не выслушаете меня до конца. Итак. Что вам известно о промышленном шпионаже?

У Лорен появилось неприятное ощущение, будто она стоит на краю пропасти и вот-вот упадет в нее.

— Известно, что за это сажают в тюрьму… Нет, мистер Уитворт, я не желаю иметь с этим ничего общего.

— Конечно же нет, — не меняя тона, продолжал мистер Уитворт. — Пожалуйста, зовите меня Филиппом. В конце концов, мы же все-таки в некотором роде родственники. А я буду называть вас Лорен. Согласны?

Лорен нехотя кивнула.

— Я не предлагаю вам шпионить в какой-то другой организации. Вы будете шпионить за мной. Сейчас все объясню. В последние годы нашим самым большим конкурентом стала компания «Синко». Каждый раз, когда мы собираемся подписать крупный контракт, «Синко» об этом узнает, узнает даже об условиях контракта и обходит нас. Каким-то образом им становится известно то, что является тайной для всех, кроме пяти-шести человек в нашей корпорации, после чего они немножко, совсем немножко, всего на один процент, снижают цену и крадут у нас выгодный контракт. Вот сегодня опять. Всего шесть человек были в курсе сделки, следовательно, один из них — шпион «Синко». У меня нет желания избавляться от пяти компетентных и преданных работников из-за одного гнусного предателя. Но если его деятельность не пресечь, мне придется это сделать, — продолжал Филипп. — Лорен, у меня работают двенадцать тысяч человек. Все они кормятся сами и кормят свои семьи, служа в «Уитвортинтерпрайзиз». Пока у них есть крыша над головой и еда на столе. От вас зависит, будет так дальше, или они все потеряют. Все, о чем я прошу, это сегодня же занять должность секретаря в «Синко». После того как они сегодня украли у нас контракт, им позарез нужны работники. С вашим умом, внешними данными и опытом вы наверняка сразу же получите место секретаря какого-нибудь чиновника высшего звена.

Лорен сама не поняла, как у нее вырвалось:

— Предположим, я получу работу. Что потом?

— Тогда я назову вам имена шести сотрудников, которые могут быть шпионами, и вам останется только держать ушки на макушке. Наверняка рано или поздно одно из этих имен будет произнесено.

Филипп подался вперед и положил руки на стол.

— Лорен, я понимаю, это стрельба с дальней дистанции, но, буду с вами честен до конца, надо же с чего-то начинать. Теперь насчет моих обязательств. Я был готов предложить вам секретарское место с очень неплохим заработком…

Сумма, которую он назвал, несказанно удивила Лорен. Она была гораздо выше той, которую получал ее отец. Что ж, если не транжирить деньги попусту, то можно содержать и себя, и отца.

— Вижу, жалованье вас устраивает, — хмыкнул Филипп. — В больших городах, и в Детройте тоже, платят гораздо больше, чем в маленьких городах. Итак, несколько «если». Если вы сегодня обратитесь в «Синко» и они предложат вам работу секретаря, я очень прошу вас согласиться. Если жалованье там окажется ниже, мы будем вам доплачивать. Если вам удастся узнать имя шпиона или еще что-нибудь важное, я плачу десять тысяч долларов. Если за шесть месяцев, начиная с сегодняшнего дня, вы не узнаете ничего существенного, то оставляете свою работу в «Синко» и переходите к нам на должность секретаря. Как только вы завершите университетский курс, я обещаю вам другую должность, естественно, по вашим возможностям. — Он внимательно посмотрел на ее лицо, с которого не сходило выражение растерянности. — Вас что-нибудь беспокоит? — спросил он. — Что?

— Все, — призналась Лорен. — Мне все это очень не нравится, мистер Уитворт.

— Пожалуйста, зовите меня Филиппом. Я вас понимаю… Но сделайте это для меня. — Устало вздохнув, он откинулся на спинку кресла. — Лорен, у меня нет права просить вас идти в «Синко». Может быть, вы удивитесь, но я представляю, каким неприятным для вас был визит к нам четырнадцать лет назад. Мой сын Картер как раз переживал трудный возраст… Моя мама ничего не хотела знать, кроме нашего фамильного древа, а моя жена и я… Увы, мне очень жаль, что мы не сумели уделить вам должного внимания.

В обычных обстоятельствах Лорен бы ему не спустила, но сейчас она понятия не имела, как иначе ей справиться с навалившимися на нее финансовыми проблемами. Страх за жизнь отца не давал ей дышать… Она чувствовала себя одинокой и слабой перед грозным ликом судьбы.

— Ладно, — с усилием проговорила она. — Я согласна на ваше предложение.

— Прекрасно, — деловито произнес Филипп.

Он подвинул к себе телефон, позвонил в «Синко», попросил позвать менеджера по кадрам и передал трубку Лорен, чтобы она договорилась о времени приема. Тайная надежда, что «Синко» откажется от ее услуг, увы, оказалась напрасной. Менеджер сообщил ей, что компания «Синко» только что заключила выгодный контракт и остро нуждается в опытных секретарях. Так как сам он собирается работать допоздна, то просит Лорен прийти в удобное для нее время.

Филипп встал из-за стола и протянул Лорен руку.

— Спасибо, — сказал он, потом долго молчал. — Когда будете заполнять форму, дайте им адрес в Миссури, но телефон назовите вот этот. — Он написал номер в блокноте и вырвал листок. — Пусть они ищут вас в нашем доме. Слуги обычно говорят «алло» и ничего больше, — пояснил он.

— Нет, — торопливо проговорила Лорен. — Мне бы не хотелось вас обременять. Я… Лучше мне остановиться в мотеле.

— Не могу винить вас за ваши чувства, — произнес Филипп так, что Лорен немедленно почувствовала себя грубой и неблагодарной, — но мне бы хотелось как-то загладить свою вину за тот ваш визит в наш дом.

Лорен сдалась.

— А вы абсолютно уверены, что миссис Уитворт нестанет возражать?

— Кэрол будет в восторге.

Когда дверь за Лорен закрылась, Филипп Уитворт снял трубку и набрал номер личного кабинета своего сына, расположенный по другую сторону коридора.

— Картер, мне, кажется, удалось пробить дыру в доспехах Ника Синклера. Помнишь Лорен Дэннер?..

 

Глава вторая

Когда Лорен Дэннер вошла в здание корпорации «Синко», было около шести часов вечера.

Все обдумав, она уже почти не сомневалась, что не сможет шпионить на Филиппа Уитворта. От этой мысли у нее потели ладони, сжимавшие руль автомобиля, и громко билось сердце. Даже если бы она жаждала помочь Филиппу, то и тогда интриганство и вранье, без которых в данной ситуации не обойтись, пугали бы ее до смерти. И все же ей почему-то не хотелось признаваться ему в своей трусости.

Заполняя бесчисленные документы и анкеты для «Синко», она вдруг подумала, что лучший способ выйти из игры — сдержать обещание, данное Филиппу, и пойти до конца, но так, чтобы ей отказали в работе. Для этого она нарочно допустила несколько грамматических ошибок, провалила тестирование по стенографии и машинописи и совсем не упомянула о прослушанных в университете курсах.

Однако своим лучшим достижением она сочла то, как ответила на последний вопрос предложенной ей анкеты, в которой надо было указать, какие должности в соответствии со своей квалификацией претендент считает себя вправе занимать в корпорации «Синко». Первым пунктом Лорен написала «президент», вторым пунктом — «менеджер по кадрам», третьим — «секретарь».

Мистер Уитерби, менеджер по кадрам, пришел в ужас от прочитанного. Сначала его привели в недоумение тесты. Отложив их в сторону, он взялся за анкету и скользил по ней взглядом, пока не добрался до последнего вопроса, в ответе на который она перечислила три должности, включая его собственную. Тут он от возмущения побагровел так, что Лорен прикусила нижнюю губу, сдерживая рвавшийся наружу смех. Неожиданно ей пришло в голову, что, может быть, она как раз создана для интриг и уловок.

Мысленно хохоча, она смотрела, как он вскочил из-за стола и сухо сообщил ей, что она не соответствует ни одной из указанных ею должностей.

Лорен вышла на улицу и обнаружила, что августовские сумерки сгустились до полной темноты. К тому же неожиданно поднялся ветер. Охваченная дрожью, Лорен стянула на груди пиджак.

Она стояла на Джефферсон-авеню, и перед ней раскинулось целое море машин с белыми фарами-хоботами и красными хвостами, мчавшихся в обоих направлениях.

Пока Лорен ждала зеленого сигнала светофора, начался дождь, и несколько жирных капель плюхнулось на асфальт рядом с ней. Наконец, заметив просвет в потоке машин, Лорен бегом бросилась через дорогу и ступила на противоположный тротуар, когда первая ревущая машина пронеслась мимо нее.

Потная и запыхавшаяся, она посмотрела на темнеющее многоэтажное здание впереди, строительство которого подходило к концу. Машину она оставила за четыре квартала от того места, где теперь находилась, но если срезать немножко, пройдя по строительной площадке, то можно выиграть целый квартал. Пока она так размышляла, порыв ветра с реки подхватил ее юбку и закрутил вокруг ног, вынудив не медлить с решением.

Не обращая внимания на запрещающий знак, Лорен нырнула под веревку.

Она едва не бежала по рыхлой земле, поглядывая на огни, мелькавшие то тут, то там в темном здании, в котором было по меньшей мере восемьдесят этажей из зеркального стекла, отражавшего мерцающие городские огни. Когда внутри зажигался свет, то зеркальное стекло превращалось в обыкновенное, и Лорен могла видеть бесчисленные кабинеты со стеллажами, словно сотрудники вот-вот войдут и начнут работать.

Подойдя поближе к зданию, она обнаружила, что под его защитой ветер ей не страшен, так что она постаралась как можно дольше находиться рядом с ним. Продолжая путь, Лорен вдруг подумала, что одинокая женщина в ночном городе, тем более в неспокойном Детройте — легкая добыча для преступника. От этой мысли мурашки побежали у нее по спине.

Неожиданно Лорен услышала звук тяжелых шагов у себя за спиной, и от страха душа у нее переместилась в пятки. Она пошла быстрее, но звук шагов не стихал. Запаниковав, Лорен, что было сил помчалась вперед не разбирая дороги. Едва она приблизилась к главному входу, как одна из огромных стеклянных дверей распахнулась и двое мужчин вышли ей навстречу.

— Помогите! — закричала Лорен. — За мной гонятся…

Неожиданно она споткнулась о камень, всплеснула руками и, открыв рот в неслышном крике, пролетела несколько шагов вперед, чтобы шлепнуться лицом в грязь прямо у ног предполагаемых спасителей.

— Вот дура! — не выдержал один из мужчин, сердито глядя на лежавшую ничком Лорен. — Как ты сюда попала? И какого черта тут делаешь?

Приподнявшись на локтях, Лорен перевела взгляд с ботинок мужчин на их лица.

— Тренируюсь для работы в цирке, — холодно произнесла Лорен. — А еще я умею прыгать с моста.

Другой мужчина громко фыркнул и, взяв Лорен за плечи, помог ей подняться.

— Как вас зовут? — спросил он.

Лорен назвалась.

— Можете идти?

— Хоть до Луны, — неуверенно ответила Лорен.

Все тело ныло и возмутительно не подчинялось ее воле, а лодыжка болела так, что Лорен прикусила губу.

— Ну что ж, тогда попробуйте дойти до здания, а там мы посмотрим, что у вас с ногой, — сказал он, едва сдерживая смех.

Незнакомец обнял Лорен за талию и прижал к себе, чтобы она могла на него опереться.

— Ник, мне, пожалуй, стоит пойти вперед и вызвать «скорую», — отрывисто проговорил первый мужчина. — А ты пока побудь с мисс Дэннер.

— Не надо вызывать «скорую», — попросила Лорен. — Мне не столько больно, сколько я смущена.

Она произнесла это, не веря самой себе, и вздохнула с облегчением, когда мужчина по имени Ник повел ее к темному зданию.

Лорен даже в голову не пришло испугаться, когда она согласилась идти в пустой дом с двумя незнакомыми мужчинами, но на пороге она вдруг опомнилась… Один из мужчин вошел в коридор и зажег маленькую лампочку под самым потолком, рассеяв все страхи Лорен. Он был средних лет, почтенного вида и носил костюм и галстук. Даже в полутьме незнакомец больше походил на удачливого бизнесмена, чем на хулигана или преступника. Лорен перевела взгляд на все еще обнимавшего ее за талию Ника. Джинсы с рубашкой тоже не вызвали у нее подозрений. Судя по всему, ему было лет тридцать с небольшим, и, подняв взгляд на его затененный профиль, Лорен не заметила ничего такого, что могло бы ее напугать.

Не отпуская Лорен, Ник обратился к другому мужчине:

— Послушай, Майк, где-то тут должна быть аптечка первой помощи. Принеси-ка ее.

— Сейчас, — ответил Майк и зашагал в направлении красного знака «Лестница».

Лорен с любопытством оглядела огромный холл. Стены, пол, даже изящные колонны, поддерживавшие высокий потолок — все было из белого мрамора. Несколько десятков деревьев и других зеленых растений в бочках и горшках выстроились вдоль одной из стен в ожидании, когда их поставят на предназначенные им места.

Они подошли к лифтам, и Ник, не отпуская Лорен, нажал на кнопку. Блестящие медные двери разошлись в стороны, и Лорен ступила в ярко освещенную кабину.

— Я отведу вас в кабинет, где уже есть мебель. Вы немного отдохнете там и, надеюсь, сможете идти самостоятельно, — пояснил Ник.

Лорен одарила его благодарной улыбкой и… замерла от изумления. Теперь она отлично разглядела его. Рядом с ней стоял самый красивый мужчина, какого ей только приходилось встречать в жизни. К счастью, двери лифта закрылись, и Лорен, взяв себя в руки, отвела взгляд.

— Спасибо, — внезапно потеряв голос, еле слышно пробормотала она, отстраняя поддерживающую ее руку. — Я могу сама стоять.

Он нажал на кнопку восьмидесятого этажа, и Лорен, боясь выдать себя с головой, едва удержалась, чтобы не поправить прическу. Она была уверена, что от ее макияжа не осталось и следа, что щеки ее в грязи и что… Хватит, остановила она себя. Для разумной молодой женщины она слишком уж эмоционально отреагировала на привлекательного мужчину. Только этого не хватало!

Неужели он и в самом деле так красив? — мысленно спросила себя Лорен. Она решила посмотреть на Ника еще раз, но сделать это как можно незаметнее. Тогда она, словно невзначай, перевела взгляд на лампочку над дверью, которая высвечивала номер предыдущего этажа. Потом осторожно позволила себе перевести взгляд… Ник, немного запрокинув назад голову и предоставляя ей для рассмотрения свой профиль, внимательно следил за мелькавшими на табло номерами этажей.

Он был еще красивее, чем Лорен показалось сначала. К тому же он был высокий, не ниже шести футов трех дюймов, широкоплечий, с мускулатурой атлета. Над стрижкой его густых темных волос явно трудился отличный парикмахер. Во всем облике Ника, особенно в гордом лице с прямыми бровями и твердой линией подбородка, чувствовалась необыкновенная мужская сила. И губы твердые и чувственные…

Лорен все еще изучала линию его губ, когда они дрогнули в едва заметной насмешливой улыбке. И тотчас Лорен охватил ужас, потому что серые глаза Ника, по-видимому, уже давно не следили за цифрами на табло.

Не зная, как выкрутиться из дурацкой ситуации, Лорен, пойманная на месте преступления, выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Я… Я боюсь лифтов. Поэтому стараюсь сконцентрировать внимание на чем-нибудь другом.

— Разумно, — заметил Ник, тем не менее его насмешливый тон не оставил ей никаких сомнений в том, что он не поверил в эту версию.

Однако Ник, что было совершенно очевидно, оценил ее быструю реакцию.

Лорен хотелось от души посмеяться над более чем кратким замечанием Ника, но ситуация требовала сдержанности. При этом она боялась покраснеть, потому что ей ни в коей мере не удалось его провести. Она не засмеялась и не покраснела, но лишь перевела взгляд на двери и смотрела на них, пока лифт не остановился на нужном этаже.

— Подождите здесь, пока я включу свет, — сказал Ник.

Через пару мгновений загорелись световые панели на потолке. Оказалось, что половина этажа представляет собой огромную приемную и четыре больших кабинета, отделанных ореховым деревом.

Ник взял Лорен под руку и повел мимо лифтов в другую сторону. Их ноги утонули в изумрудно-зеленом ковре.

На этой стороне приемная оказалась еще больше, и посередине ее стоял круглый стол. Лорен обратила внимание на симпатичный кабинет справа, в котором уже расположились шкафы для досье и сверкающий полировкой и хромом стол секретаря. Мысленно она сравнила его с той железякой, за которой сидела сама, когда подрабатывала секретарем. К тому же рядом обычно были еще два стола. Лорен не верила своим глазам. Такая роскошь для обыкновенной секретарши!

Когда она высказала свое изумление вслух, Ник внимательно посмотрел на нее.

— Квалифицированные секретари гордятся своей профессией, тем более что их жалованье год от года растет.

— Я тоже секретарь, — виновато проговорила Лорен, когда они направились через приемную к восьмифутовым дверям из розового дерева. — Я хотела получить работу в «Синко». А потом вот…

Ник распахнул обе двери и, отступив на шаг, пропустил Лорен вперед.

Его взгляд вызвал у Лорен непонятные чувства, от которых у нее подгибались колени и не было сил посмотреть по сторонам. Она успела дойти до середины кабинета, прежде чем подняла голову и огляделась. Изумлению ее не было предела.

— Боже мой! — воскликнула она. — Что это? Куда вы меня привели?

— Это, — улыбнулся Ник, который не остался равнодушен к ее неподдельному восхищению, — кабинет президента. Одно из немногих окончательно отделанных помещений.

С немым восторгом Лорен обвела взглядом гигантский кабинет. Стена прямо перед ней, поражающая одними своими размерами, была от пола до потолка стеклянная и через нее открывался потрясающий вид на фантастическое великолепие ночного Детройта. Три остальные стены были отделаны панелями из блестящего розового дерева.

Пол покрывал прекрасный кремовый ковер. Великолепный письменный стол из розового дерева находился в дальнем правом углу, если смотреть от того места, где стояла Лорен. Перед ним — шесть стульев с зеленой обивкой. С другой стороны вокруг стеклянного журнального столика расположились в виде буквы «П» Три таких же зеленых дивана, длинных и мягких.

— Просто дух захватывает, — тихо проговорила Лорен.

— Пока Майк ищет аптечку, я, пожалуй, поищу что-нибудь выпить, — сказал Ник.

Лорен молча смотрела, как он уверенно подошел к стене из розового дерева и нажал на нее кончиками пальцев. Мгновенно тяжелая панель бесшумно отошла в сторону, открыв зеркальный бар с подсветкой. На стеклянных полках, помимо уотерфордских стаканов и рюмок, стояло множество бутылок.

Так как Лорен ничего не ответила на предложение выпить, Ник, повернув голову, вопросительно посмотрел на нее. Лорен медленно отвела взгляд от шикарного бара и обратила внимание на выражение его лица. У Лорен не было никаких сомнений, что Нику приятно ее восхищение богатым убранством кабинета, но она мгновенно осознала и другое, о чем до сих пор ни разу не подумала. Если она подпала под его мужское обаяние, то он, что было совершенно очевидно, не воспринимал ее как женщину.

Последние шесть лет Лорен провела в атмосфере мужского поклонения, восхищенных взглядов и комплиментов, а теперь, когда она наконец-то встретила мужчину, на которого ей отчаянно захотелось произвести впечатление, он остался слеп и глух к ее чарам, словно вовсе не замечал их. Такого с Лорен еще не случалось. Немного удивленная и весьма разочарованная, она попыталась прогнать нелепые мысли. Но не тут-то было. То, что в глазах Ника она не нашла даже тени заинтересованности, когда он смотрел на нее, бесило ее. Но самое ужасное было даже не это. Самое ужасное заключалось в том, что она, Лорен в этом не сомневалась, казалась ему чертовски смешной!

— Вы, наверное, хотите привести себя в порядок. Ванная направо.

Ник кивком показал на стену, в которой был устроен бар.

— Где? — не понимая, переспросила Лорен.

— Идите к этой стене и просто нажмите на нее.

Он опять изогнул губы в подобие усмешки, а Лорен, пока шла в ванную, не сводила с него сердитого взгляда. Коснувшись пальцами гладкой деревянной поверхности, она почувствовала, как панель заскользила, открывая довольно просторную ванную комнату.

Едва Лорен перешагнула через порог, как послышался голос мужчины, которого звали Майк.

— Вот аптечка, — громко объявил он.

Лорен уже начала закрывать дверь, нопомедлила и услышала его шепот:

— Ник, как юрисконсульт корпорации, я советую тебе показать девушку врачу, чтобы он проверил, нет ли у нее серьезных повреждений. Если ты этого не сделаешь, какой-нибудь адвокат посоветует ей извлечь пользу из ее падения, и компании это может стоить несколько миллионов.

— Не шуми и не беспокойся, — услышала Лорен ответ Ника. — Это всего лишь очаровательное большеглазое юное существо, которое насмерть перепугано из-за своей оплошности. Не хочешь же ты окончательно напугать ее поездкой в больницу?

— Ладно, — вздохнул Майк. — Я уже опаздываю в «Трою», так что ты остаешься один. Ради Бога, не давай ей пить. Не хватало еще, чтобы ее родители привлекли тебя к суду за совращение малолетки…

Лорен совсем не понравилось то, что ее назвали перепуганным существом, пусть даже очаровательным, и она, стараясь не шуметь, закрыла дверь. Насупившись, она взглягула на себя в зеркало, и у нее вырвался растерянный смешок. Из зеркала на нее смотрело чудище, в котором она с трудом узнала себя. Лицо все в грязи, от макияжа и прически не осталось и следа, волосы торчат в разные стороны, пиджак съехал с плеча.

Стараясь не поддаться истерике, Лорен смотрела в зеркало и видела свою карикатуру — забавного уличного мальчишку в грязных лохмотьях.

Решение пришло мгновенно.

Что бы там ни было, она должна быть совсем другой, когда выйдет из ванной комнаты. И Лорен принялась торопливо чистить пиджак и юбку, с радостью представляя шок Ника, когда она покажется ему в своем более или менее обычном виде.

С ожесточением отмывая руки и лицо, она чувствовала, как учащенно бьется ее сердце, но говорила себе, что это всего лишь из-за ее нетерпеливого желания посмеяться над ним, так как ей вовсе ни к чему поражать его своей красотой. Однако приходилось спешить. Чем больше времени она оставалась в ванной комнате, тем менее эффектным было бы ее появление в преображенном виде.

Лорен стащила с себя грязные колготки, поморщилась, глядя на большие дыры на коленях, и вновь взялась ва мыло. Приведя себя в относительно пристойный вид, она выложила содержимое сумки на туалетный столик, чтобы побыстрее найти коробку с новыми колготками, которые на всякий случай всегда носила с собой. Надев их, она принялась за свою спутанную гриву и, не обращая внимания на боль, стала торопливо и с ожесточением расчесывать ее. Когда же решив, что достаточно помучилась, она откинула волосы назад, то они легли ей на спину и на плечи роскошной темно-золотой волной. Лорен, не теряя времени даром, взяла в руки губную помаду. С макияжем она справилась быстро, после чего, уложив косметику обратно в сумку, отступила на несколько шагов от зеркала, чтобы посмотреть на себя как будто со стороны. Надо сказать, Лорен осталась довольна собой, особенно глазами, таинственно блестевшими в ожидании чего-то необыкновенного.

Блузка показалась ей несколько строгой, но, тем не менее, она подчеркивала изящную линию шеи и округлость груди, так что Лорен почти не сомневалась в своей привлекательности. Подхватив пиджак и сумку, она вышла из ванной и с легким щелчком закрыла за собой дверь.

Ник все еще стоял возле бара спиной к ней.

— Мне пришлось сделать несколько деловых звонков, — не оборачиваясь, сказал он. — Вы все нашли, что нужно?

— Да, спасибо, — тихо проговорила Лорен и положила на диван сумку и пиджак.

Она молча наблюдала за быстрыми расчетливыми движениями Ника. Он взял с полки два хрустальных стакана и вытащил из холодильника, встроенного в бар, ведерко со льдом. Тонкая рубашка Ника не могла скрыть его широкие мощные плечи и сильные мускулистые руки, и Лорен позволила себе опустить взгляд ниже — на узкие бедра и сильные длинные ноги в отличных джинсах.

Когда он заговорил, Лорен виновато встрепенулась и вновь стала смотреть на его темный затылок.

— Увы, Лорен, в моем баре нет ни соков, ни лимонада. Поэтому не могу предложить вам ничего, кроме тоника со льдом.

Лорен едва сдержала ухмылку при слове «лимонад» и на всякий случай крепко сцепила за спиной руки. Она уже с трудом боролась с нетерпением. Но вот наконец он поставил бутылку с виски на место, взял в руки стаканы и обернулся.

Шаг, другой — и он застыл на месте.

Сдвинув брови и прищурившись, Ник скользнул недоверчивым взглядом серых глаз по ее роскошным золотистым волосам, потом перевел его на лицо, не оставив без внимания насмешливо блестевшие из-под пушистых ресниц синие глаза, прямой нос, великолепный овал и мягкую линию губ. Потом принялся рассматривать шею и грудь Лорен, ее тонкую талию и длинные ноги.

В стремлении показать свою женскую привлекательность Лорен добилась своего. Правда, она рассчитывала, что Ник что-нибудь скажет ей, но он промолчал.

Не говоря ни слова, он развернулся и направился обратно к бару. Все так же молча, он вылил содержимое одного из стаканов в безупречно чистую металлическую раковину.

— Что вы делаете? — спросила Лорен.

В его голосе она услышала насмешливые ноты:

— Добавляю джина в ваш тоник.

Лорен расхохоталась, и он посмотрелна нее, повернув голову и скривив губы в ироничной усмешке.

— Удовлетворите мое любопытство. Сколько вам лет?

— Двадцать три.

— Вы хотели получить работу секретаря в «Синко»… до того, как упали сегодня к нашим ногам? — спросил он, налив ей совсем немного джина в тоник.

— Да.

Подав Лорен стакан, он кивком показал на диван.

— Садитесь… Не стоит утруждать ногу.

— Она не болит. Правда, — попыталась возразить Лорен, но послушно заняла предложенное ей место.

Ник продолжал стоять и с любопытством разглядывать ее.

— Вам что-нибудь предложили в «Синко»?

Он был очень высоким, и Лорен пришлось откинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Нет.

— Я бы хотел взглянуть на вашу ногу.

Поставив свой стакан на журнальныйстолик, он сел на корточки и принялся быстро расшнуровывать ее туфлю. Прикосновение его пальцев вызвало у Лорен странную, ранее совершенно не знакомую ей реакцию, и она напряглась от неожиданности.

К счастью, Ник как будто ничего не заметил, проведя ладонью по ноге Лорен от колена до лодыжки.

— А вы хороший секретарь?

— На прежней работе, в Фенстере, мною были довольны.

Он не изменил позы.

— Хорошие секретари всегда в цене. Думаю, вам на днях позвонят из отдела кадров «Синко» и что-нибудь предложат.

— Сомневаюсь, — с многозначительной улыбкой возразила Лорен. — Мистер Уитерби невысокого мнения о моих способностях, — поспешила пояснить она.

Ник дернул головой и перевел полный восхищения взгляд на ее лицо.

— Лорен, мне кажется, вы умная и блестящая, как новенький цент. Уитерби, видно, ослеп.

— Наверняка! — с жаром поддержала его Лорен. — Иначе он никогда не надел бы пестрый галстук с клетчатым пиджаком.

Ник усмехнулся.

— А он надел?

Лорен кивнула. Несомненно, общение с этим красавцем мужчиной повергло ее в смятение, но в то же время она с удивлением отметила, что ясность мысли ей не изменила. Лорен отлично видела циничный блеск в его глазах, смягченный добродушным юмором, и след тяжелого жизненного опыта в резких чертах лица. Правда, это делало Ника еще более привлекательным. К тому же его чисто мужская привлекательность была более чем ощутима. От него исходила сексуальная энергия, которой трудно было противостоять.

— Похоже, ничего серьезного, — сказал Ник, вновь наклоняясь к ее лодыжке. — Беспокоит?

— Чуть-чуть. Гораздо меньше, чем мое самолюбие.

— Значит, к завтрашнему дню ваша нога и ваше самолюбие будут в полном порядке.

Не поднимаясь, он взял ее ногу в одну руку, другой поднял туфлю, собираясь надеть ее, как вдруг посмотрел Лорен в глаза, и от его ленивой улыбки у нее чуть сердце не выпрыгнуло из груди.

— Вы не читали сказку о принце с хрустальным башмачком, который ищет девушку, чтобы надеть его на ее ножку?

Блеснув глазами, Лорен кивнула.

— Золушка…

— Что будет со мной, если башмачок подойдет?

— Я превращу вас в очаровательного лягушонка, — съязвила Лорен.

Ник громко и откровенно рассмеялся, все еще глядя ей прямо в глаза. В серебристой глубине его взгляда мелькнул призывный огонек, но тотчас исчез. Минутный взаимный интерес, едва вспыхнув, погас. Он надел на ногу Лорен туфлю и встал. Потом взял стакан, одним глотком выпил виски и поставил стакан обратно на журнальный столик.

Лорен восприняла это как малоприятный сигнал к тому, что ее время истекло. Не отрываясь, она смотрела, как он вновь нагнулся над столом, снял телефонную трубку и набрал четырехзначный номер.

— Джордж, — сказал он, — это Ник Синклер. Молодая дама, которую ты преследовал как нарушительницу границы, оправилась после падения. Подъезжай, пожалуйста, на машине к главному входу и отвези ее туда, где она оставила свою. Хорошо. Встречаемся через пять минут.

У Лорен сердце опустилось в пятки. Пять минут… Он даже не хочет отвезти ее сам! У нее появилось ужасное предчувствие, что он не спросит номер ее телефона. От этой мысли у Лорен голова пошла кругом, и она даже не обратила внимания на то, что, оказывается, убегала от охранника.

— Вы работаете для компании, которая строит этот небоскреб? — спросила она, стараясь оттянуть минуту расставания и что-нибудь разузнать о покорившем ее мужчине.

Ник нетерпеливо взглянул на часы.

— Да.

— Вам нравится строить?

— Очень нравится, — ответил он. — Я ведь инженер.

— Когда вы тут все закончите, то поедете куда-нибудь еще? — не унималась Лорен.

— Следующие несколько лет я собираюсь провести преимущественно здесь.

Ничего не поняв, Лорен встала и взяла свой пиджак. Возможно, здесь такая сложная автоматика, что нельзя обойтись без инженера. Впрочем, к ней это не имеет никакого отношения, решила она, но на сердце у нее было тяжело.

— Ладно. Спасибо за все. Надеюсь, президент не заметит, что вы открывали его бар.

Ник искоса посмотрел на нее.

— Да его кто только не открывает. Пора врезать замок.

Пока они спускались в лифте, он, казалось, был поглощен собственными мыслями и всем своим видом изображал страшную спешку. Лорен даже с грустью подумала, что у него наверняка назначено свидание с какой-нибудь красавицей, скорее всего моделью, если принять во внимание его собственную неординарную внешность. Впрочем, не исключено, что он женат… хотя обручального кольца нет, да и ведет он себя не как женатый человек.

Белый автомобиль с надписью «Глобалиндастриз. Охрана» уже стоял возле дверей. За рулем сидел мужчина в униформе.

Ник проводил Лорен до машины, стараясь загораживать ее от пронизывающего ветра, и придержал дверь, пока она не села рядом с шофером. Наклонившись, он сказал в щель полуопущенного окна:

— Я знаю кое-кого в «Синко». Позвоню, а там посмотрим, удастся им или не удастся переубедить Уитерби.

Лорен вспыхнула, поняв, что понравилась Нику, если он решил ей посодействовать. Однако она тотчас вспомнила, как нарочно все портила при встрече с Уитерби, и с грустью покачала головой.

— Не надо. Его уже не переубедишь. Я произвела на него жуткое впечатление. Но все равно спасибо.

 

Глава третья

Через десять минут Лорен, заплатив за стоянку, уже ехала по политому дождем бульвару. Стараясь не думать о Нике Синклере, она следовала указаниям, данным ей секретаршей Филиппа, внутренне противясь предстоящей встрече с почтенным семейством Уитвортов.

Совершенно обессилевшая Лорен остановила машину возле четырехэтажного дома Уитвортов в стиле эпохи Тюдоров. Она открыла багажник и достала чемодан. Ей пришлось проехать двенадцать часов, чтобы встретиться с Филиппом Уитвортом. Она прошла два собеседования. Упала в грязь, вся перепачкалась, наконец, ушибла ногу. И встретила самого красивого мужчину на свете. А так как она сама закрыла себе дорогу в «Синко», то еще и потеряла шанс работать неподалеку от него…

Завтра пятница, подумала Лорен. Что ж, надо поискать квартиру. Как только она все уладит, можно будет вернуться в Фенстер, чтобы паковать вещи. Филипп ничего не сказал о том, когда ей приступать к работе в его компании, но раньше, чем через две недели, она вряд ли сможет это сделать.

Парадную дверь открыл дворецкий в ливрее, в котором Лорен немедленно признала одного из свидетелей ее спектакля четырнадцатилетней давности.

— Добрый вечер, — только и успел сказать он, как появился Филипп Уитворт.

Выйдя в просторную, выложенную мрамором прихожую, он воскликнул:

— Лорен, вы до смерти напугали меня! Почему так поздно?

На его лице было написано такое искреннее беспокойство, что Лорен стало его жалко, тем более что она не могла порадовать его хорошими новостями. В нескольких словах она объяснила, как не слишком удачно сложилась ситуация с ее собеседованием. Потом пришлось коротко рассказать о падении перед «Глобалиндастриз», так что вопрос о том, нельзя ли ей привести себя в порядок перед обедом, прозвучал вполне естественно.

Дворецкий провел Лорен наверх и показал ее комнату. Она с удовольствием приняла душ, заново расчесала волосы и надела абрикосового цвета блузку и юбку в тон.

Когда она вошла в гостиную, Филипп встал.

— Быстро вы управились, — сказал он и повел Лорен к своей жене, ледяное лицо которой она не забыла. — Кэрол, это та самая Лорен.

Несмотря на предубеждение, Лорен не могла не отметить, что Кэрол сохранила стройную фигуру и привычку элегантно причесывать волосы, короче говоря, она все еще оставалась очень привлекательной женщиной.

— Конечно же, я помню Лорен, — воскликнула Кэрол и улыбнулась одними губами. — Как поживаете?

— Разве ты не видишь, мама, что Лорен отлично поживает, — с улыбкой вмешался Картер Уитворт, вставая с кресла.

Его ленивый липкий взгляд мгновенно вобрал в себя и сверкающие синие глаза Лорен, и тонкие черты ее лица, и ее стройную фигуру.

Лорен ничем не выдала своих чувств, вновь встретясь со своим мучителем. Приняв от Картера херес, она села на софу, а он, не вернувшись в свое кресло, сел рядом с ней.

— Вы очень изменились, — сказал Картер, восхищенно ей улыбаясь.

— Вы тоже, — безразлично ответила Лорен.

Картер словно случайно положил руку на подушку за спиной Лорен.

— Насколько мне помнится, мы не поладили, — промурлыкал он.

— Не поладили.

Лорен стрельнула взглядом на Кэрол, которая с королевским величием, но ничего не выражающим взглядом следила за попытками своего сына поухаживать за гостьей.

— Почему же мы не поладили? — не унимался Картер.

— Я… как бы это… не могу вспомнить…

— А я помню, — улыбнулся он. — Все потому, что я вел себя с вами самым отвратительным образом.

Лорен с удивлением посмотрела на его лицо с откровенно-виноватой улыбкой на губах, и ее настороженность начала понемногу рассеиваться.

— О да!

— А вы, — усмехнулся он, — повели себя за обедом как отъявленная бунтовщица.

Лорен улыбнулась в ответ и кивнула.

— Да. Было такое.

Они заключили мир.

И тут Картер поднял голову, поглядев на появившегося в дверях дворецкого, встал с софы и сказал Лорен:

— Обед подан. Могу я предложить вам руку?

Они едва покончили с десертом, как в столовую вошел дворецкий.

— Прошу прощения. Мисс Дэннер к телефону. Звонит мистер Уитерби из «Синко электронике».

Филипп Уитворт просиял.

— Принесите телефон сюда, Хиггинс.

Разговор оказался коротким. К тому же Лорен в основном слушала, а не говорила. Положив трубку, она посмотрела на Филиппа ничего не понимающими, смеющимися глазами.

— Ну же, — не выдержал он. — Рассказывайте. Кэрол и Картер в курсе наших дел.

Лорен это не понравилось, но делать было нечего.

— Очевидно, у человека, который помог мне сегодня, весьма влиятельные друзья в «Синко». Один из них позвонил мистеру Уитерби несколько минут назад, и тот вспомнил, что есть идеально подходящая мне должность. Завтра собеседование.

— Он сказал, кто будет с вами говорить?

— Да, он назвал фамилию. Если я правильно запомнила, мистер Уильямс.

— Джим Уильямс, — широко улыбнулся Филипп. — Черт подери, вот так дела!

Вскоре Картер уехал к себе, Кэрол отправилась спать, а Филипп попросил Лорен задержаться в гостиной.

— Уильямс может потребовать, чтобы вы немедленно приступили к работе, — сказал он, как только они остались одни. — Нам нужно убрать все препятствия на вашем пути. Сколько вам потребуется времени, чтобы побывать дома, собрать вещи и вернуться?

— Я не могу ехать домой, пока у меня нет квартиры, — напомнила ему Лорен.

— Конечно.

Филипп задумался.

— Вот что. Пару лет назад я купил кондоминиум в Блумфилд-хиллз для моей тети. Она уже давно живет в Европе и собирается провести там как минимум еще год. Я с удовольствием предлагаю вам пожить там.

— Нет-нет, я не могу, — торопливо отказалась Лорен. — Вы и так слишком много для меня сделали. Я не могу позволить вам еще и предоставлять мне квартиру.

— Но я настаиваю, — с улыбкой, но твердо проговорил Филипп. — Как бы то ни было, не я, а вы сделаете доброе дело, ведь мне приходится каждый месяц выкладывать немалую сумму за ее охрану и содержание. А так и вы, и я сэкономим деньги.

Лорен не сводила невидящего взгляда с рукава своей блузки. Отцу нужны ее деньги, и чем быстрее, тем лучше. Если ей не понадобится платить квартирную плату, то эти деньги тоже можно посылать ему. В растерянности она смотрела на Филиппа, но он уже достал из кармана ручку и бумагу и что-то быстро писал.

— Вот адрес и телефон, — сказал он, подавая ей листок бумаги. — Когда вы завтра подпишете контракт с «Синко», скажите, что живете по этому адресу. Это надежно. Никто никогда не догадается, что вы связаны со мной.

Мурашки побежали по спине Лорен, едва Филипп напомнил ей о роли, которую она должна будет играть, если ее возьмут на работу в «Синко». Промышленный шпионаж… Лорен было страшно даже думать об этом. Нет, ничем подобным она заниматься не собирается. Единственное, на что она согласна, — выяснить имя предателя в компании Филиппа Уитворта. Если посмотреть на дело с этой точки зрения, то ее миссия не просто вписывается в рамки приличий, но и благородна. На мгновение она ощутила даже гордость… пока не вспомнила, почему вдруг ей так захотелось получить работу в «Синко». Ник Синклер работает как раз напротив здания этой фирмы, а ей безумно хочется быть рядом с ним.

Филипп прервал ее размышления.

— Если завтра вам предложат должность секретаря, соглашайтесь и прямо оттуда поезжайте в Миссури. Если днем вы не позвоните, я буду знать, что все получилось, и к вашему возвращению квартира будет полностью готова к заселению.

 

Глава четвертая

На другой день в одиннадцать пятьдесят Лорен посчастливилось припарковаться прямо перед зданием «Глобалиндастриз». Со страхом и надеждой она вышла из машины, одернула узкую бежевую юбку, короткий пиджачок и перешла через дорогу, чтобы встретиться с мистером Уитерби.

Лорен понимала, что радости на его лице она не увидит, но у него все-таки хватило сил на вежливую и даже почти добродушную улыбку.

— Мисс Дэннер, — сказал он, приглашая ее в свой кабинет, — вы бы избавили себя, меня и многих других людей от лишней траты времени и сил, если бы сразу сообщили вчера, что дружите с мистером Синклером.

— Мистер Синклер позвонил вам и сказал, что я дружу с ним? — с любопытством спросила Лорен.

— Нет, все не так просто, — ответилмистер Уитерби, с трудом сдерживая раздражение. — В общем, президент компании позвонил вице-президенту мистеру Уильямсу. Мистер Уильямс позвонил начальнику подразделения. А тот позвонил моему непосредственному начальнику. Вчера же вечером мой начальник позвонил мне домой и объяснил, что я во время собеседования незаслуженно обидел некую мисс Дэннер, которая на самом деле необыкновенно умна и к тому же является личным другом мистера Синклера. Вот так.

Лорен не могла поверить, что из-за нее заварилась такая каша.

— Пожалуйста, простите меня. Я не хотела, — виновато проговорила она. — Да и при чем тут вы? Я же провалила тестирование.

Мистер Уитерби энергично закивал головой.

— Я так и сказал моему начальнику, мол, вы не знаете, с какой стороны подойти к пишущей машинке. А он мне ответил, что вы можете печатать хоть ногами, если вам так хочется. — Он вскочил с кресла. — А теперь я провожу вас к мистеру Уильямсу. Мистер Уильямс — вице-президент. Он задаст вам несколько вопросов. Его секретарша уезжает в Калифорнию.

— Это мистер Уильямс звонил начальнику подразделения, который звонил вашему начальнику, который звонил?..

— Правильно, — перебил ее мистер Уитерби.

Лорен последовала за ним, преследуемая неприятной мыслью, что даже если она не понравится мистеру Уильямсу, он возьмет ее, потому что так хотят слишком много начальников. Однако через несколько минут она забыла об этом. Джеймс Уильямс, которому было лет тридцать, произвел на нее очень хорошее впечатление. Такой человек, решила Лорен, никогда и ни при каких обстоятельствах не станет играть роль марионетки при своем боссе.

Когда мистер Уитерби привел Лорен в его кабинет, он оторвался от чтения документов и холодно кивнул на одно из кожаных кресел по другую сторону своего большого стола.

— Садитесь, — предложил он Лорен и строго посмотрел на мистера Уитерби. — Не забудьте закрыть за собой дверь.

Лорен сделала, как ей было приказано, и стала ждать. Тем временем Джеймс Уильямс встал, обошел стол кругом, оперся на него и, сложив руки на груди, уставился на Лорен.

— Итак, вы — Лорен Дэннер? — спросил он ровным спокойным голосом.

— Да. Увы, это так и есть.

Удивление промелькнуло в глазах Уильямса, тотчас смягчив нарочито деловое выражение его лица.

— Судя по вашим словам, вы знаете, что вчера вечером стали причиной нешуточной суматохи?

— Да, — вздохнула Лорен. — Знаю. Во всех прискорбных подробностях.

— Знаете, как пишется слово «прискорбный»?

— Знаю, — удивилась Лорен.

— С какой скоростью вы печатаете, когда вы не на тестировании?

Лорен покраснела.

— Около ста слов в минуту.

— Стенографируете?

— Да.

Не сводя с нее глаз, он взял ручку и блокнот, лежавшие за его спиной на столе, и подал ей.

— Пишите.

Лорен сначала не поняла, но быстро взяла себя в руки и принялась стенографировать под его диктовку:

«Дорогая мисс Дэннер, в качестве моего секретаря вам придется исполнять множество обязанностей, не считая улаживания отношений между мной и моими подчиненными. Вам придется подчиняться интересам компании вне зависимости от вашего знакомства с Ником Синклером. Через несколько недель мы переедем в здание напротив, и если вы хоть раз попытаетесь воспользоваться вашим преимуществом, то есть дружбой с мистером Синклером, нарушая наши правила или игнорируя свои обязанности, я тотчас выгоню вас и сам провожу до двери. С другой стороны, если вы выкажете интерес к работе и инициативность, я возложу на вас столько ответственных дел, сколько вы сами захотите. Это все. Встречаемся через две недели. В понедельник, в девять часов утра. Вопросы есть, Лорен?»

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Вы хотите сказать, что я принята?

— Это зависит от того, сможете ли вы перепечатать текст без ошибок и за короткое время.

На Лорен так подействовала его спокойная манера вести переговоры, что она перестала нервничать. Через несколько минут, возвратившись с перепечатанным текстом, она, несколько смущаясь, переступила порог его кабинета.

— Вот текст, мистер Уильямс.

Он взглянул на него, потом перевел взгляд на Лорен.

— Очень хорошо. Почему все-таки мистер Уитерби решил, что у вас ветер в голове?

— Я сама виновата, — не стала выгораживать себя Лорен.

— Расскажете подробнее?

— Нет. Не надо. Мы просто не поняли друг друга…

— Ладно. Не хотите, так не хотите. Что еще нам осталось обсудить? Да, конечно же… ваше жалованье.

Цифра, которую он назвал, была на две тысячи в год меньше той, что ей предложил Филипп Уитворт, но ведь Филипп обещал доплачивать…

— Итак?

— Да, — слабо улыбнулась Лорен. — И нет… Мне бы хотелось работать с вами, потому что у меня есть предчувствие, что я многому могу научиться. Но я не хочу получать работу только потому, что… что…

— Что вы знакомы с Ником Синклером?

Лорен кивнула.

— Ник к этому не имеет отношения. Я знаю его много лет, и мы с ним друзья. Но дружба не имеет отношения к бизнесу. У Ника своя работа, у меня — своя. Я не говорю ему, как делать его работу, но мне тоже не понравилось бы, если бы он лез в мою и указывал мне, как подбирать секретаря.

— Но почему вы решили вызвать меня сегодня, если я провалила тесты?

Веселый огонек загорелся в его карих глазах.

— Ах, вот вы о чем. Знаете, моя прежняя секретарша, к которой я отношусь с превеликим уважением, в свое время тоже получила отказ от Уитерби. Поэтому, стоило мне услышать о талантливой секретарше, которая его не устроила, я подумал, что, может быть, вы вторая Тереза. Вы не Тереза, но думаю, с вами, Лорен, мы сработаемся еще лучше.

— Спасибо, мистер Уильямс. Итак, через две недели. В понедельник.

— Зовите меня Джимом.

Он протянул ей руку, и Лорен пожала ее.

— В таком случае зовите меня Лорен.

— Кажется, я уже зову.

— Да.

Он улыбнулся.

— Правильно. Не позволяйте мне унижать вас.

Лорен вышла из прохладного здания и тотчас оказалась под жарким августовским солнцем. Зажмурившись, она стала ждать, когда сможет перейти дорогу. Постепенно, пока она размышляла о том, где сейчас Ник, ее глаза привыкли к яркому свету. Переводя взгляд с одного окна на другое в здании напротив, она мечтала о том, что случится чудо и она увидит его.

Когда на светофоре зажегся зеленый свет, Лорен перешла дорогу и направилась прямо к машине. Если бы Ник хотел увидеться с ней еще раз, он бы спросил ее телефон. Может быть, он постеснялся? Ну да! Лорен покачала головой и взялась за ручку дверцы. Кто-кто, а уж Ник Синклер не из застенчивых! Он так красив и обаятелен, что женщины наверняка сами вешаются ему на шею…

Вдруг стеклянные двери распахнулись, и на пороге показался Ник Синклер. Лорен чуть не закричала от радости. Сердце учащенно забилось у нее в груди, когда она подумала, что сейчас он увидит ее и подойдет перекинуться с ней парой слов. Однако Ник повернул направо и пошел вдоль здания.

— Ник! — не помня себя, крикнула Лорен. — Ник!

Он оглянулся. Лорен помахала ему и едва не задохнулась от счастья, когда Ник Синклер зашагал ей навстречу.

— Знаете, где я была? — сияя, спросила Лорен.

Ласковым и чуть-чуть насмешливым взглядом своих серых глаз он смотрел на ее блестящие волосы цвета меда, уложенные в красивую прическу, на красивый бежевый костюм, шелковую блузку и шоколадно-коричневые летние туфли.

— На показе моделей нового сезона? — пошутил он.

Лорен вспыхнула от приятного комплимента, но не позволила увести разговор в сторону.

— Я была в «Синко электронике». Мне предложили работу… Благодаря вам.

Ник проигнорировал ее последние слова.

— Вы согласились?

— Еще бы! Платят много, начальник — чудо, работа интересная.

— Значит, вы довольны?

Лорен кивнула… Она ждала, что он пригласит ее куда-нибудь, а он вместо этого открыл перед ней дверцу ее машины.

— Ник, — торопливо сказала Лорен, боясь, как бы храбрость не покинула ее, — мне хочется это отпраздновать. Если вы знаете где-нибудь поблизости местечко с бутербродами и холодным соком, я угощу вас ланчем.

Целое долгое мгновение Ник медлил с ответом, а потом широко улыбнулся.

— За сегодняшний день это лучшее предложение.

Он сам сел за руль и через несколько кварталов свернул с Джефферсон-стрит, чтобы въехать на стоянку позади узкого кирпичного дома в четыре этажа. Деревянная табличка с золотыми буквами над задней дверью гласила «У Тони». Они вошли в великолепный ресторанный зал с приглушенным светом и полированными до зеркального блеска столами. Окна-витражи затейливой формы покорили воображение Лорен, и красно-белые скатерти тоже пришлись ей по душе.

— Добрый день, — вежливо приветствовал Ника метрдотель и повел их к единственному незанятому столику.

Пока они садились за стол, Лорен успела оглядеть зал и заметить, что женщин тут мало, зато много мужчин, причем самых разных. Одни — в костюмах и при галстуках, другие, как Ник, — в джинсах и спортивных рубашках.

Вскоре подошел пожилой официант, который тепло поздоровался с Ником и даже похлопал его по плечу.

— Рад тебя видеть, дружок, — сказал он и вручил Нику и Лорен меню.

— Тони, мы хотим твое фирменное, — сказал Ник и поглядел на удивленную Лорен. — Это сэндвич с французской подливой. Ну, как?

Лорен решила, что поскольку она пригласила Ника на ланч, то он спрашивает у нее разрешения заказать нечто более дорогое, чем обыкновенный сэндвич.

— Пожалуйста, заказывайте, что хотите, — сделала она щедрый жест. — Я ведь получила работу и могу заплатить за все, что есть в меню.

— Думаете, вам понравится жить в Детройте? — спросил Ник, когда Тони, повидимому хозяин ресторана, удалился. — Здесь совсем не так, как в маленьком городке в штате Миссури.

Значит, он считает ее провинциалочкой? Только этого не хватало! Лорен никогда ни на кого не производила такого впечатления.

— Знаете, мы жили в пригороде Чикаго до того, как умерла мама. Мне было двенадцать. Это потом мы с папой переселились в Фенстер. Он там родился. Папа стал преподавать в школе, в которой учился мальчиком. Так что я не совсем та, за которую вы меня принимаете.

На лице Ника ничего не отразилось.

— Вы были единственным ребенком?

— Да. Но когда мне исполнилось тринадцать, папа женился еще раз, так что у меня появились старшая сестра и старший брат.

Наверное, он уловил неприязненную ноту в ее голосе, когда она упомянула о брате, потому что спросил:

— Я думал, все маленькие девочки хотят иметь старшего брата. А вы не хотели?

Лорен улыбнулась.

— Да нет, я тоже хотела. Но, увы, Ленни мне не нравился. Мы почти ненавидели друг друга. Он ужасно издевался надо мной, дергал за косички и воровал у меня деньги. А я платила ему тем, что всем в городе рассказывала, будто он голубой… Правда, мне не верили, ведь он увивался за всеми юбками в городе.

Ник хмыкнул, и Лорен обратила внимание, что, когда он улыбается, в уголках его глаз появляются морщинки. Смуглый цвет лица Ника контрастировал с цветом его холодных с серебристым оттенком глаз. Темные брови вразлет, густые ресницы, умный взгляд. А твердый рисунок губ обещал… Лорен почувствовала, как затрепетала всем телом. Вот уже второй раз она рядом с ним, и это повторяется…

— А что сестра? — спросил Ник. — Она какая была?

— Великолепная. Ей всего-то надо было пройти по улице, чтобы все мальчишки пустились за ней вслед.

— Она уводила ваших дружков?

Взгляд Лорен загорелся насмешкой, когда она посмотрела на него через стол.

— У меня некого было уводить… По крайней мере, пока мне не исполнилось семнадцать.

Ник недоверчиво поднял одну бровь, скользнув взглядом по классически совершенным чертам ее лица, по ярко-голубым глазам с густыми, загнутыми вверх ресницами, по золотистым волосам. Солнце, проникавшее через витражи, окружало ее лицо нежным сиянием.

— Очень трудно в это поверить, — признался он.

— Честное слово, я говорю правду, — заверила его Лорен, отвергая комплимент.

Она-то отлично помнила девчонку, какой была когда-то, а так как это воспоминание не мучило ее, то она и не могла всерьез расстраиваться из-за своей детской непривлекательности.

Тони поставил на стол две тарелки с тонко нарезанной французской булкой и высокой горой вкусно пахнущего ростбифа. Рядом с каждой тарелкой он поставил соусник с мясным соусом.

— Ешьте… Это вкусно, — с улыбкой сказал Тони.

Лорен попробовала.

— Очень вкусно.

— Вот и хорошо, — просиял Тони, глядя на нее добрым отеческим взглядом. — А платит пусть Ник! У него денег больше. Кстати, дедушка Ника одолжил мне денег, чтобы я мог открыть ресторан, — сообщил он, прежде чем принялся отчитывать неловкого официанта.

Они ели в молчании, лишь изредка прерываемом вопросами Лорен о ресторане и его хозяине. Из коротких ответов Ника она поняла, что их семьи дружат уже в третьем поколении. Когда-то отец Ника работал на отца Тони, но потом что-то произошло, и дед Ника заработал достаточно денег, чтобы одолжить часть их Тони.

Едва они покончили с сэндвичами, Тони появился вновь и забрал тарелки. Слишком хорошо обслуживают, недовольно подумала Лорен. Они здесь всего тридцать пять минут, а она рассчитывала провести с Ником не меньше часа.

— Как насчет десерта? — спросил Тони, глядя на Лорен. — Для вас у меня есть десерт, приготовленный по моему собственному рецепту. Такого вы не найдете в магазинах, — с гордостью произнес он. — Это «каноли». Мороженое разных сортов и цветов, в которое я кладу…

— Немного резаных фруктов и много орехов, — радостно улыбнулась Лорен. — Моя мама так делала.

Тони простоял несколько секунд с открытым ртом, вглядываясь в лицо Лорен, а потом он решительно кивнул.

— Итальянка, — широко улыбаясь, вынес приговор Тони.

— Только наполовину, — поправила его Лорен. — По папе я ирландка.

Через десять секунд Тони уже знал ее имя, фамилию ее матери и то, что она приехала в Детройт работать, но никого здесь не знает. Лорен чувствовала себя немного не в своей тарелке, так как не упомянула о Филиппе Уитворте, но Ник был связан с сотрудниками «Синко» и ей не захотелось рисковать, выставляя напоказ свое знакомство с Филиппом.

Лорен была почти счастлива, слушая Тони. Она очень давно не навещала своих итальянских родственников в Чикаго, и ей было приятно вновь слышать родной акцент.

— Если тебе что-то будет нужно, Лорен, приходи ко мне, — сказал Тони, похлопывая ее по плечу. — Красивая молодая женщина в Детройте должна иметь семью, от которой она, в случае нужды, может получить помощь. Мы тебя всегда накормим отличной итальянской едой, — радостно шумел Тони. — Так будешь десерт?

Лорен посмотрела сначала на Ника, потом на Тони.

— С удовольствием, — ответила она, стараясь не замечать негодования сытого желудка.

Тони просиял, а Ник заговорщицки подмигнул ему.

— Мисс Дэннер еще растет.

Лорен смутилась, и глаза ее потемнели. Довольно долго она молча водила пальцем по красной полосе на скатерти.

— Ник, можно задать вам вопрос?

— Конечно.

Она скрестила руки на столе и прямо посмотрела Нику в лицо.

— Почему вы говорите обо мне так, словно я наивный подросток?

Ник усмехнулся.

— Неужели? Тогда, наверное, чтобы напоминать себе, как вы молоды, как долго жили в провинциальном городишке в Миссури и как вы, вероятно, наивны.

Лорен была потрясена.

— Я — взрослая женщина. И то, что я выросла в маленьком городе, ничего не меняет! — Она молчала, пока Тони ставил перед ней десерт, но едва он отвернулся, ее раздражение вновь выплеснулось в словах. — Не знаю, почему вы так решили, но я совсем не наивна.

Глаза Ника смеялись, когда он откинулся на спинку кресла и, глядя на нее в упор, переспросил:

— Значит, нет?

— Нет!

— В таком случае какие у вас планы на предстоящий уик-энд?

У Лорен сердце затрепетало от радости, однако она постаралась не подать вида, что счастлива, и как бы между прочим спросила:

— Что у вас на уме?

— Вечеринка. Мои друзья решили устроить вечеринку. Это не очень далеко от города, возле Харбор-Спрингс. Я как раз собирался к ним ехать, когда мы сегодня встретились. Пять часов езды. Вернемся в воскресенье.

Лорен планировала без промедления ехать в Фенстер, но, с другой стороны, добираться туда всего один день, паковаться — от силы неделю, а у нее впереди еще две недели. Так какие проблемы? К тому же ей отчаянно не хотелось расставаться с Ником.

— А вы уверены, что вашим друзьям понравится, если вы привезете меня с собой?

— По крайней мере, недовольны они не будут. Тем более, они просили меня привезти кого-нибудь.

— В таком случае, — улыбнулась Лорен, — я еду. Кстати, и чемодан у меня в машине.

Ник обернулся и позвал Тони, решив, что настало время расплатиться по счету. Тони подошел и положил счет рядом с Ником, но Лорен накрыла его ладонью и взяла себе.

— За ланч плачу я, — твердо сказала она, стараясь не показать своего испуга при виде обозначенной на нем суммы.

Не так уж много они съели, чтобы столько платить! Пока она доставала портмоне, Ник успел положить на стол несколько банкнот, и ей ничего не оставалось, как только с неудовольствием посмотреть на взявшего их Тони.

Тот, хмыкнув, потрепал Лорен по подбородку, словно маленькую девочку.

— Приходи почаще, Лорен. Для тебя у меня всегда будет столик и что-нибудь вкусненькое.

— С такими ценами, — пошутила Лорен, — даже удивительно, что нет пустых столиков.

Тони наклонился к ней.

— У меня никогда не бывает пусто в зале. Если не записываться заранее, то попасть ко мне невозможно. Но у меня есть свой список, и я сейчас попрошу Рикко, чтобы он внес в него твое имя.

Едва он поднял руку, как возле столика возникли три официанта. Все они были черноволосы, молоды и красивы.

— Мои сыновья, — с гордостью сказал Тони. — Рикко, Доминик и Джо. Рикко, внеси фамилию Лорен в список.

— Нет, пожалуйста, не беспокойтесь, — торопливо вмешалась Лорен.

Тони сделал вид, что не слышал ее.

— Я ведь уже говорил тебе, красивая итальянская девушка, как ты, в таком большом городе, как Детройт, должна иметь семью, которая бы заботилась о ней и помогала. Ты будешь часто к нам приходить… Мы живем над рестораном. Рикко, Доминик, — приказал им Тони, — не сводите с нее глаз. А ты, Джо, не своди глаз с Рикко и Доминика!

Лорен рассмеялась.

— Джо женат, — пояснил Тони.

С трудом подавляя смех, Лорен посмотрела на своих «стражей» с благодарностью в сиявших счастьем глазах.

— А с кого мне не сводить глаз? — шутливо спросила она.

Все четверо мгновенно повернулись и строго посмотрели на Ника, который с удивлением наблюдал разыгранную перед ним сцену.

— Лорен говорит, что сама может о себе позаботиться, — пробормотал он и отодвинул кресло.

Ник сказал, что ему нужно позвонить, а Лорен тем временем отправилась в дамскую комнату. Когда она вышла в холл, то узнала широкие плечи и сильную спину мужчины, склонившегося над телефоном, и услышала его громкий баритон:

— Эрика, ты слышишь меня? Значит, договорились.

С чего это Ник звонит другой женщине? Странное время он выбрал, подумала Лорен. Впрочем, он сказал, что его друзья просили привезти кого-нибудь, следовательно, он уже успел с кем-то договориться. И теперь отказывается от встречи.

Ник сел в «понтиак», повернул ключ и поморщился, увидев красный сигнал на приборной доске.

— Не может быть, — торопливо проговорила Лорен. — Когда я ехала сюда, то показывала машину механику. Он сказал, что она в порядке. Возможно, что-то с самим сигналом. Ведь машине всего полгода.

— Поедем на этой машине и заодно проверим ее, — после недолгой паузы решил Ник. — Важно, чтобы она работала нормально, когда вы будете одна ехать в Миссури.

— Прекрасно, — не раздумывая, согласилась Лорен.

— Расскажите еще что-нибудь о своей семье, — попросил Ник, когда они выехали со стоянки.

Лорен смотрела прямо перед собой, стараясь не показать, как тревожно у нее на душе. Паутинка лжи, которую, как ей казалось, она вынужденно сплела, стремительно разрасталась. Так как Ник знал служащих «Синко», то она не стала рассказывать, что закончила только колледж, следовательно, теперь надо было что-то делать с пятью годами университетской жизни. Глядя в окно на великолепные здания, она то и дело вздыхала. Всю жизнь Лорен считала себя честным человеком, а теперь лгала даже о своем возрасте, потому что до двадцати трех лет ей еще оставалось целых три недели. Вот и Тони в присутствии Ника она сказала, что у нее никого нет в Детройте. Так как же быть с пятью годами?

— Я задал трудный вопрос? — с улыбкой спросил Ник.

Верно, он не имеет ни малейшего представления, что с ней делает его улыбка. Лорен отчаянно захотелось коснуться ладонью его щеки и провести пальцем по чувственным губам. Рубашка на груди у Ника была расстегнута, и она с трудом удерживалась, чтобы не дотронуться до видневшихся в вырезе черных колечек волос. Даже его одеколон смущал Лорен, неодолимо притягивая ее к нему.

— Просто нечего рассказывать. Ленни уже двадцать четыре. Он женился и живет отдельно. Мелиссе двадцать пять. В апреле она тоже вышла замуж. Ее муж — механик. Он работает на фирме «Понтиак», у него я и купила машину.

— А почему ты ничего не рассказываешь об отце и его жене?

— Папа — учитель. Он очень умный и образованный, а его жена прелестная женщина и очень предана ему.

— Почему же он, учитель, не отправил вас в университет? Почему позволяет вам работать секретарем?

— Он отправлял, — промямлила Лорен.

К счастью, внимание Ника отвлекла трудная развязка на дороге, и ему некогда было подумать над странностями в рассказе Лорен. Они уже выехали из центра города, и великолепные небоскребы и особняки сменились фабриками и заводами в окружении гораздо более скромных домов. Потом Лорен увидела огромный торговый центр, растянувшийся, как ей показалось, на много миль, а сразу за ним стали появляться роскошные загородные особняки.

— А ваша одежда? — спросила вдруг Лорен. — Вам не нужно заехать за чемоданом?

— Нет. У меня есть кое-какие вещи в Харбор-Спрингс.

Окно было открыто, и ветер играл его густыми темно-каштановыми волосами. С боков они были подстрижены довольно коротко, так что никакой ветер не мог испортить ему прическу, но сзади закрывали воротничок рубашки… То есть были достаточно длинными, чтобы женщине было приятно запустить в них пальцы. Лорен не сводила с Ника затуманенных глаз и думала, как было бы хорошо, если бы это были ее пальцы.

Усилием воли заставив себя отвести взгляд от Ника, Лорен надела темные очки и стала смотреть в окно, едва замечая, что городской пригород давно остался позади и уступил место почти сельскому пейзажу.

От Ника, несомненно, шел такой сильный энергетический поток, что, даже отодвинувшись и отвернувшись, Лорен могла думать только о том, что он здесь, совсем рядом. То, как он выглядел и как глядел на Лорен, нарушало ее внутренний покой, и она не сомневалась, что ступила на опасную дорогу.

Опасную? Как вообще можно было вот так сразу согласиться поехать с ним куда-то в загородный дом? Раньше она и помыслить не могла ни о чем подобном. Это было так же необъяснимо, как необоримое влечение, которое она испытывала к нему едва ли не с первой минуты их встречи. Лорен вынуждена была признать, что ведет себя несколько странно. Но опасно ли это? А что, если Ник серийный убийца, который задумал убить ее, расчленить тело и закопать его в лесу? Если так, то никто никогда не узнает о ее последних минутах, ведь никто не знает, что она поехала с ним. Разве только Тони и его сыновья… Но Ник может сказать им, что Лорен уехала обратно в Миссури. Они ему поверят. Если Ник задумал убийство, ничто ему не помешает…

Лорен искоса посмотрела на него и улыбнулась. Она еще никогда не обманывалась в людях. Вот и теперь она была совершенно уверена, что физическое насилие ей не грозит.

Три часа прошли как в счастливом тумане. Колеса накручивали километры. Ветер отгонял жару, освежая их лица и играя волосами, а они как старые друзья почти беспрерывно болтали обо всем и ни о чем.

Лорен заметила, что Ник как будто закрывается, когда она пробует расспросить о его прошлом или о родных, но становится весьма настойчив, когда речь заходит о ее детстве или юности. Ей, правда, удалось выудить, что отец Ника умер, когда ему было всего четыре года, а несколько лет назад умерли вырастившие его дедушка и бабушка.

В городишке Грейлинг, от которого, по словам Ника, оставалось часа полтора езды до Харбор-Спрингс, он остановил машину возле небольшого магазинчика, чтобы купить кока-колы и сигарет. Они проехали еще несколько миль, и возле одного из придорожных столиков для пикников Ник затормозил.

— Сегодня чудесный день, — сказала Лорен и откинула назад голову, чтобы полюбоваться кружевными облаками, плывшими по голубому небу.

Переведя взгляд на Ника, она заметила, что он как-то необычно смотрит на нее.

Сделав вид, что она ничего особенного не заметила, Лорен сказала:

— У меня дома небо никогда не бывает таким голубым, и вообще там в это время года гораздо жарче. Впрочем, ничего удивительного, ведь Миссури намного южнее.

Ник открыл две банки с кокой и одну протянул ей, после чего небрежно оперся о стол, тогда как Лорен изо всех сил старалась возобновить ни к чему не обязывающий разговор, который они прервали всего минуту назад.

— Вы сказали, что ваш отец умер, когда вам было четыре года, и вас вырастили дедушка с бабушкой… А что случилось с вашей мамой?

— Ничего не случилось, — ответил Ник.

Он сунул в рот сигарету и, сложив руки лодочкой, чтобы не мешал ветер, зажег спичку.

Лорен не отводила глаз от густых волос Ника, пока он прикуривал, а потом, глядя прямо ему в глаза, спросила:

— Ник, почему вы так неохотно рассказываете о себе?

Он прищурился, пуская дым.

— Неохотно? Да я только и делаю, что что-то рассказываю вот уже миль сто.

— Но не о себе. Что случилось с вашей матерью?

Он рассмеялся.

— Вам кто-нибудь говорил, какие у вас обалденно красивые глаза?

— Да. Но вы увиливаете от ответа.

— И как вы здорово говорите? — вопрошал он, не обращая внимания на ее слова.

— Ничего удивительного, ведь мой отец преподает английский язык, насколько вам уже известно.

Лорен вздохнула, окончательно убедившись, что не сможет победить его скрытность.

Ник посмотрел на небо, потом на деревья, на пустую дорогу и только после этого — вновь на Лорен.

— Я даже сам не представлял, в каком был напряжении три часа назад. Эта поездка пошла мне на пользу.

— Вы много работали?

— Последние два месяца не меньше чем по семьдесят часов в неделю.

Лорен стало его жалко, и в ее глазах появилось сочувствие. Ник улыбнулся. И вновь его улыбка заворожила Лорен, отчего у нее быстро-быстро забилось сердце.

— А вам известно, что с вами очень легко? — тихо спросил он.

Лорен это не очень понравилось, ведь она-то как раз совсем не расслаблялась в его присутствии, а, наоборот, вся как будто наэлектризовывалась.

— Спасибо… Постараюсь не усыпить вас, пока мы не доедем до Харбор-Спрингс.

— Но вы можете усыпить меня после того, как мы приедем, — предложил Ник.

Лорен показалось, что сердце у нее вот-вот выскочит из груди.

— Я хотела сказать, что, надеюсь, не показалась вам слишком скучной.

— Что вы, Лорен, конечно, нет! — В голосе Ника зазвучали доверительные ноты. — Должен заметить, что с той самой минуты вчера вечером, когда я повернулся к вам с тоником в руке, а вы стояли в моем кабинете, едва сдерживая смех, меня гложет одно желание.

Несмотря на свое взвинченное состояние, Лорен поняла, что он собирается ее поцеловать. Тем временем Ник взял из ее ослабевших пальцев банку с кокой и поставил на стол, а потом уверенно притянул Лорен к себе. Она оказалась между его ногами и, чувствуя прикосновение его тела к своему, даже не пыталась бороться с собственной податливостью. Он обнял Лорен за плечи, и она с замиранием сердца следила, как приближаются к ее лицу губы Ника.

Наконец они коснулись ее губ. Ник словно пробовал их на вкус, но так, что у Лорен захватило дух. Она изо всех сил старалась сохранить ясность мысли, но когда он провел языком по ее рту, забыла обо всем на свете.

С едва слышным стоном она прильнула к Нику и разжала губы. Его ответный ход не заставил себя ждать. Он притянул ее к себе и с жадностью набросился на ее рот. Словно что-то прорвалось внутри Лорен, и она, сдавшись на милость победителя, подняла руки и принялась гладить его шею, затылок, наконец-то получив доступ к его мягким густым волосам и ни в коем случае не желая прерывать поцелуй.

Когда же Ник оторвался от Лорен, она совсем обессилела и, вся дрожа от счастья и напряжения, положила голову ему на плечо. Его теплые губы скользнули по ее щеке к виску, потом он нежно тронул зубами мочку ее уха и прошептал:

— Я должен попросить у тебя прощения, Лорен.

Лорен подняла голову, не разрывая объятий Ника, и посмотрела ему в лицо. Его серые глаза были затуманены страстью, а в улыбке ей почудилась насмешка над самим собой.

— Почему ты должен просить прощения?

Ник неспешно водил ладонью по ее спине.

— Потому что, хоть ты и уверяла меня, будто совсем не наивна, еще несколько минут назад мне было жаль этого уик-энда. Я думал, что тебе нечего мне предложить и что ты ждешь от этих дней… совсем не того, что я.

Еще не придя в себя от его поцелуя, Лорен тихо спросила:

— А теперь ты что думаешь?

— Я думаю, — хрипло пробормотал он, — что могу получить от этого уик-энда больше, чем ждал сам. — Он заглянул в ее синие глаза и почти шепотом сказал: — И еще я думаю, что если ты будешь так на меня смотреть, то до Харбор-Спрингс мы доберемся с большим опозданием.

Ник со значением перевел взгляд на мотель, стоявший через дорогу, но прежде, чем Лорен успела запаниковать, выпрямился и надвинул ей на нос очки.

— В твоих глазах моя погибель, — проговорил он с мрачной усмешкой.

После этого Ник взял ее под руку и повел к машине.

Лорен скользнула внутрь с таким чувством, словно только что побывала в центре торнадо. Загудел мотор, и она постаралась расслабиться и вернуться к реальности. Мгновенно перед ней встали две проблемы. Первая заключалась в том, что Ник явно собирался уложить ее в постель. Мысленно он уже готов к этому. Конечно, она может сказать «нет», когда дело дойдет до дела, но вторая проблема заключалась в том, что ей совсем не хотелось говорить «нет». Никогда прежде ее не тянуло так сильно ни к одному мужчине, и никогда прежде она не испытывала такого наслаждения от поцелуя. Короче говоря, она жаждала его любви.

Лорен взглянула на сильные руки Ника, лежавшие на руле, потом перевела взгляд на его лицо. Он был так потрясающе красив, так обаятелен, что, вероятно, все женщины, попадавшиеся ему на пути, готовы были прыгать к нему в кровать, даже не ожидая от него ничего, кроме секса. Но она не станет для него легкой добычей. Или станет?

Горькая усмешка коснулась губ Лорен, когда она отвернулась к окну. Все всегда считали ее очень умной, очень здравомыслящей, и вот тебе, пожалуйста. Она сидит рядом с Ником Синклером, которого знает меньше суток, и думает только о том, как бы влюбить его в себя… потому что, это Лорен точно знала, она уже влюбилась в него.

— Лорен, что-то мне становится одиноко. Ты о чем задумалась? — прервал ее размышления вкрадчивый голос Ника.

Лорен улыбнулась и покачала головой.

— Если я тебе скажу, ты испугаешься до смерти.

 

Глава пятая

Лорен с восхищением смотрела, как синие, украшенные белым кружевом, ленивые волны озера Мичиган накатываются на желтый песчаный берег.

— Еще несколько минут, — сказал Ник, сворачивая на дорогу между двумя рядами высоких сосен.

Лорен молчала. Действительно, через несколько минут он свернул налево, и еще милю они ехали по отличной частной дороге между могучими рябинами, расцвеченными великолепными красными гроздьями.

Пейзаж за окном машины заставил Лорен прийти к выводу, что ее ждет совсем не такой коттедж на берегу озера, который она себе представила, когда Ник пригласил ее на уик-энд. И все же она не успела подготовить себя, да, наверное, и не смогла бы, даже если бы хотела, к тому, что открылось ее глазам, когда они выехали из тенистой аллеи на открытое место и остановились возле длинной череды роскошных машин.

Невдалеке на фоне крутой горы она увидела нечто невообразимое — суперсовременное трехэтажное строение из стекла и бетона. Зеленые лужайки, уставленные столиками под яркими разноцветными зонтиками, террасами спускались сверху к самому берегу озера. Официанты в светло-синей униформе сновали с подносами между по крайней мере сотней гостей, которые, беседуя, смеясь, злословя, расположились вокруг гигантского причудливой формы бассейна. Некоторые загорали на берегу.

На фоне золотисто-розового неба по озеру, сверкая белизной парусов, скользили яхты. Лорен подумала вдруг, что они смотрятся довольно легкомысленно на озере, глубина которого местами достигает тысячи футов, тем более если вспомнить, что здесь бывают бури, способные навести страх и не на такие легкие суденышки.

Ник обошел машину и открыл дверцу. Поддерживая Лорен под руку, он повел ее между спортивными машинами и роскошными седанами в ту сторону, где развлекались пока еще не заметившие их гости.

На краю лужайки Лорен остановилась и обвела взглядом людей, с которыми ей предстояло провести два дня. Если не считать нескольких кинозвезд, то почти все остальные тоже были ей так или иначе знакомы. Их лица не сходили с журнальных и газетных страниц, их имена заполняли колонки международной светской хроники. Лорен поняла, что попала в самое высшее общество.

Она посмотрела на Ника, который медленно обводил взглядом толпу. На его лице она не заметила ни восхищения, ни смущения при виде самых знаменитых красавиц и богачей, зато, как ни странно, заметила досаду на его лице. Когда же Ник заговорил, в его голосе звучало раздражение.

— Прошу прощения, Лорен. Если бы мне хоть на минуту могло прийти в голову, что «маленький кружок» Трейси будет вот таким, я бы ни за что не привез тебя сюда. Здесь уж точно не спрячешься от шума и суеты.

Несмотря на то, что Лорен чувствовала себя не в своей тарелке среди стольких знаменитостей, она постаралась сделать вид, будто ничего особенного не произошло, и даже ласково улыбнулась Нику.

— Может быть, если нам повезет, они нас не заметят…

— И не надейся, — сухо ответил он.

Ник повел Лорен в обход лужайки по дорожке между высокими деревьями. Когда они наконец добрались до бара, устроенного для гостей, которые сами любят смешивать для себя напитки, Ник взялся за дело, а Лорен, не желая изображать полную дуру, которая не сводит глаз со своего дружка, заставила себя отвернуться и оглядеться. Едва в поле ее зрения попала веселая группа неподалеку, как великолепная рыжеволосая красавица подняла голову и заметила Ника.

С улыбкой, осветившей идеально правильные черты ее лица, дама покинула своих приятелей и поспешила к Нику и Лорен. На красавице был умопомрачительной красоты брючный костюм, широкие штанины которого не могли скрыть ее длинных стройных ног.

— Ник! Дорогой! — рассмеявшись, воскликнула она и тотчас обняла его и поцеловала.

Ник нехотя поставил бутылку на стол и вернул ей поцелуй.

Но даже когда с поцелуями было покончено, дама, как заметила Лорен, не спешила отпускать Ника. Она улыбалась и игриво заглядывала в его серые глаза.

— Тут только и разговоров, приедешь ты или не приедешь. Но я была уверена, что ты приедешь, потому что телефон вот-вот взорвется от звонков тебе. Слуги и все, кто оказывается рядом, принимают для тебя сообщения. А это кто? — с любопытством спросила она, наконец-то убирая руки с его плеч и отступая в сторону, чтобы с откровенным любопытством уставиться на Лорен.

— Лорен, это Барбара Леонардос… — начал было представления Ник.

— Зови меня Бебе. Меня все так зовут. — Дама опять повернулась к Нику и продолжала, совершенно не заинтересовавшись Лорен. — Я-то думала, ты привезешь Эрику.

— Неужели? — насмешливо усмехнулся Ник. — А я думал, что ты с Алексом в Риме.

— Мы и были в Риме, — подтвердила Бебе, — но нам захотелось повидать тебя.

Когда через несколько минут она отошла, Ник начал было объяснять, кто такая Бебе.

— Она…

— Я знаю, кто она, — перебила его Лорен, стараясь, чтобы в ее голос не прокралась обида.

Барбара Леонардос была любимицей всех журналистов, писавших о моде и светских сплетнях. Наследница нефтяного магната, она вышла замуж за сказочно богатого греческого промышленника.

— Я десятки раз видела ее фотографии в газетных и журнальных колонках светской хроники.

Ник подал Лорен бокал, взял свой и наклонил голову при виде пары, которая, взявшись за руки, спешила к нему.

— А этих ты узнаешь?

— Нет, — призналась Лорен. — Кажется, я никогда их не видела.

Ник улыбнулся ей.

— Значит, я тебя представлю. Это наши милые хозяева и мои добрые друзья.

Мысленно подготовившись к этому первому, но не последнему знакомству, Лорен принялась внимательно разглядывать прелестную брюнетку лет тридцати с небольшим и довольно толстого мужчину, которому было далеко за пятьдесят.

— Ник! — С радостным смехом брюнетка бросилась ему на шею, не обращая никакого внимания на бокал в его руке, и принялась целоваться не хуже Бебе. — Мы уже несколько месяцев тебя не видели! — попеняла она ему, отступая на пару шагов. — Чем ты все это время занимался?

— Некоторые вынуждены работать, чтобы кормить себя, — ответил Ник, глядя на нее с восхищением, и тотчас, взяв Лорен за руку, втянул ее в дружеский круг. — Лорен, познакомься с нашими хозяевами. Трейси и Джордж Миддлтоны.

— Лорен, очень рада познакомиться, — сказала Трейси. — А почему вы стоите тут одни-одинешеньки? Никто даже не знает, что вы уже приехали.

— Потому и стоим здесь, — недовольно пробурчал Ник.

Трейси рассмеялась.

— Знаю-знаю. Я обещала, что народу будет мало. Но, клянусь, мне и в голову не могло прийти, что все примут приглашение. Ты не представляешь, сколько у меня из-за этого проблем.

Она взглянула на краснеющее небо, потом обернулась. Лорен, проследив за ее взглядом, обратила внимание, что почти все гости группами или парами расходятся, кто в сторону дома, кто в сторону озера, к лодкам, на которых можно было доплыть до яхт. Официанты уже начинали переносить столы под длинный навес и зажигать фонари вокруг бассейна. Музыканты вместе со своими инструментами перешли на довольно просторную сцену.

— Все уже переодеваются к обеду, — констатировала Трейси. — Вы поедете в «Пещеру» или тут переоденетесь?

Лорен растерялась. Об этом она совсем не подумала. Что делать? У нее нет ничего подходящего.

Не обращая внимания на вцепившуюся ему в плечо Лорен, Ник сказал:

— Лорен переоденется здесь, а я поеду в «Пещеру». Заодно отвечу на срочные телефонные звонки.

Трейси улыбнулась Лорен.

— Сейчас мы отправимся в дом, я имею в виду «Пчелиный улей», в нашу с Джорджем комнату, а он пусть поищет себе какой-нибудь другой уголок. Пошли?

Не дожидаясь ответа, она двинулась в сторону дома.

Ник с понимающим видом смотрел на Лорен.

— Трейси, мне нужно сказать кое-что Лорен. Ты иди, а она тебя догонит.

Как только Трейси с мужем удалились настолько, что ее не могли услышать, Лорен с отчаянием проговорила:

— Ник, у меня же нет вечернего платья. У меня нет ничего, что могло бы хоть как-то сойти для вечера. У тебя, наверное, тоже. Что делать?

— В «Пещере» есть кое-что из моих вещей. Для тебя тоже что-нибудь найдется, — спокойно проговорил он. — К тому времени, когда ты будешь готова переодеться, я отправлю кого-нибудь в комнату Трейси.

В доме, словно в настоящем пчелином улье, царила суматоха. Во всех двадцати комнатах на трех этажах шептались, переговаривались, смеялись. Слуги бегали туда-сюда с горами свежевыглаженных платьев и костюмов. Официанты разносили подносы с виски, хересом, соками и, Бог знает, чем еще.

Ник остановил одного из них и спросил насчет звонков. Почти тотчас у него в руках оказалась пачка бумаг, и он с улыбкой обернулся к Лорен.

— Давай встретимся через час около бассейна. Справишься тут без меня?

— Справлюсь, — уверила его Лорен. — У тебя же куча дел. Не беспокойся.

— Да?

Чувствуя на себе ищущий взгляд серых глаз Ника, Лорен ни в чем не могла быть уверена. Она даже с трудом вспоминала собственное имя, но все же упрямо тряхнула головой. Когда же Ник ушел, Лорен обнаружила, что на нее с откровенным любопытством смотрит Бебе Леонардос. Убрав с лица мечтательное выражение, Лорен спросила ее:

— Здесь есть телефон? Я бы хотела позвонить домой.

— Ну конечно. А куда вы будете звонить? — как бы между прочим спросила Бебе.

— В Фенстер, штат Миссури, — ответила Лорен, следуя за ней в роскошный кабинет в дальнем конце коридора.

— В Фенстер? — поморщилась Бебе, словно от названия города потянуло неприятным запахом.

И она ушла, не забыв закрыть за собой дверь.

Разговор не занял много времени, потому что и Лорен, и ее отец ни на секунду не забывали о его стоимости. Лорен коротко поставила отца в известность о событиях прошедших дней и услышала в ответ его довольное хмыканье, в котором удивление смешалось с гордостью за дочь, когда она рассказала о своей новой работе и жалованье, да еще о бесплатном жилье, предоставляемом ей Филиппом Уитвортом. Правда, Лорен ни словом не обмолвилась о тайном соглашении с Филиппом, не желая обременять отца ненужной информацией. Единственное, чего она желала, чтобы отец перестал беспокоиться насчет денег.

Положив трубку, Лорен подошла к двери и уже начала ее открывать, как услышала звонкий женский голос:

— Бебе, дорогая, ты отлично выглядишь! Давно мы не виделись. Не знаешь, Ник Синклер уже здесь? Он как будто должен был приехать.

— Здесь-здесь, — ответила Бебе. — Мы уже перекинулись парой слов.

— Слава Богу! — рассмеялась незнакомая женщина. — Карлтон притащил меня сюда с райского берега на Бермудах, потому что ему нужно срочно о чем-то с ним поговорить.

— Карлтону придется встать в очередь, — не выказывая особых эмоций, отозвалась Бебе. — Мы с Алексом тоже исключительно из-за него тут. Алекс хочет заручиться его согласием на строительство сети международных отелей. Он две недели пытался дозвониться ему из Рима, но Ник не ответил ни на один звонок, так что пришлось нам вчера лететь сюда.

— Что-то Эрики не видно.

— Не видно, потому что ее нет. Подожди, ты еще увидишь, кого он притащил вместо нее. — Бебе громко рассмеялась, а у Лорен похолодело в груди. — Ты не поверишь! Ей лет восемнадцать на вид, и она попала сюда прямиком с какой-то дикой фермы в Миссури. Представляешь, прежде чем оставить ее на час, Ник спросил, справится ли она без него…

Голоса затихли, и Лорен поняла, что женщины ушли.

Лорен рассердил и расстроил ничем не спровоцированный выпад Бебе, но она взяла себя в руки и как ни в чем не бывало вышла из кабинета.

Через час, сидя перед трюмо Трейси, Лорен тщательно расчесывала свои золотистые волосы, пока они тяжелой волной не легли ей на плечи. После чего она чуть-чуть нарумянила щеки и провела по губам помадой.

Наверняка Ник уже ждет ее около бассейна. От этой мысли синие глаза Лорен счастливо засияли, и она в последний раз наклонилась к зеркалу, чтобы вдеть в уши золотые, доставшиеся ей от матери серьги.

Потом Лорен встала и отступила на шаг, оглядывая себя с головы до ног. Длинное кремовое платье принесли, когда она еще принимала ванну. Нежное джерси облегало ее высокую грудь, длинные рукава заканчивались треугольниками чуть ли не у самых пальцев, золотой поясок в виде цепочки немного выше талии подчеркивал прелестные линии ее женственной фигуры. Широкая, при этом длинная, почти до пола, юбка платья, из-под которой при ходьбе выглядывали золотые туфельки, одолженные ей Трейси, сидела на Лорен безупречно.

— Великолепно! — воскликнула Трейси. — Повернись, Лорен. Дай посмотреть на тебя со спины.

Она послушно повернулась.

— Удивительно, как одно и то же платье может быть скромным спереди и вызывающим сзади! — заметила Трейси, разглядывая обнаженную до талии спину Лорен, уже покрытую нежным загаром. — Ладно. Нам, пожалуй, пора.

Проходя мимо балкона, Лорен слышала женские голоса, нестройно сливавшиеся с мужскими, более низкими, и неплохо звучавшим оркестром.

Через пять секунд, едва они переступили порог дома, Трейси окружили гости и Лорен осталась одна. Она оглядела толпу в поисках Ника, но лишь сделав пару шагов, увидела его за бассейном в окружении довольно большого числа людей.

Не сводя с него глаз, Лорен аккуратно обходила гостей, стоявших у нее на пути, официантов, фонари, столики и упорно продвигалась все дальше и дальше. Подойдя к Нику поближе, она обратила внимание, что окружавшие его люди как будто в чем-то его убеждают, а он, склонив голову набок, как будто внимательно их слушает, а сам время от времени обводит взглядом толпу, кого-то разыскивая.

Лорен с радостью подумала, что разыскивает он скорее всего ее. Словно почувствовав ее приближение, Ник поднял голову и их взгляды встретились. Тотчас оборвав разговор, он извинился и, не говоря больше ни слова, пошел ей навстречу.

Когда наконец он вышел из толпы и Лорен представилась возможность увидеть не только его голову, она мысленно ахнула от восторга. Черный, как вороново крыло, смокинг, сшитый мастером своего дела, сидел на Нике как влитой. Белая манишка оттеняла бронзовый цвет его лица. Да и сам он чувствовал себя в вечернем костюме совершенно свободно, как будто никогда не носил ничего другого. Лорен гордилась Ником и даже не подумала скрыть это, когда он наконец встал перед ней.

— Тебе кто-нибудь говорил, какой ты красивый? — спросила она.

Промедлив всего одно мгновение, Ник расплылся в довольной мальчишеской улыбке.

— Что ты подумаешь, если я скажу «нет»?

Лорен рассмеялась.

— Подумаю, что ты хочешь притвориться скромным.

— Так что же мне делать?

— Думаю, тебе надо принять немного смущенный и взволнованный вид.

— Но меня не так-то легко смутить или разволновать.

— В таком случае попытайся смутить меня. Скажи, как я выгляжу.

Стараясь не привлекать внимания других гостей, она исполнила грациозный поворот вокруг своей оси, демонстрируя платье. Сверкая золотом кудрей, она остановилась перед Ником и стала ждать, что он скажет, пока он переводил взгляд с ее пылающих волос на разрумянившееся лицо, сияющие синие глаза, нежные пухлые губы, а потом на гордую шею и великолепную фигуру.

— Ну же? Что ты думаешь?

Ник поднял серые глаза, но ничего не ответил и опять молча оглядел ее с головы до ног. Лорен пришлось долго ждать.

— Думаю, платье тебе как раз впору, — наконец хрипло проговорил он.

— Никогда никому не говори, — рассмеялась Лорен, — что ты умеешь льстить, потому что ты не умеешь этого делать.

— Да? — насмешливо переспросил он, глядя ей прямо в глаза. — В таком случае я скажу тебе, что думаю. А думаю я, что ты на редкость красивая женщина. Но этого мало. Ты владеешь удивительным даром выглядеть весьма соблазнительной женщиной и юным ангелом в одно и то же время. И мне чертовски обидно, что придется еще несколько часов проболтаться тут среди всей этой толпы, потому что стоит мне посмотреть на тебя, как я сразу же чувствую себя неловко… потому что представляю… каково будет обнимать тебя ночью.

Лорен покраснела. Ангелом она, конечно, не была, поэтому до нее сразу же дошел смысл сказанных им слов. Он чувствует себя неловко. Лорен отвела взгляд от его смеющихся серых глаз и посмотрела на гостей, на яхты, похожие на зажженные рождественские елки… Она готова была смотреть на что угодно, только не на сильного, высокого, красивого Ника. Зачем же он так прямолинеен? Может быть, подозревает, что она еще ни с кем не спала и нарочно пугает ее? А он не испугается, что она еще девушка?

Судя по его виду и его словам, вряд ли в сексе есть что-то, чего он не знает. Лорен ни секунды не сомневалась, что в отношении женщин Ник не сохранил ни капли наивности или робости. И все-таки Лорен почему-то чувствовала, что ему не захочется «совращать» девственницу. Правда, девственница как раз хотела быть совращенной, но не так быстро и не с такой легкостью. Ей бы хотелось, чтобы он немножко потерпел и помучился, пока не почувствовал бы, что любит ее. Ей бы очень этого хотелось, но она боялась, что не сумеет устоять.

Неожиданно Ник взял Лорен за подбородок и повернул к себе, заставив посмотреть прямо в свои насмешливые серые глаза.

— Если я такой красивый, почему ты отворачиваешься?

— Глупо было с моей стороны говорить такое, — стараясь держаться с достоинством, оправдывалась Лорен. — И я…

— Конечно, ты здорово преувеличила, — улыбнулся он, убирая руку с ее подбородка, — но мне понравилось. И если тебя это интересует, — добавил он с неожиданной хрипотцой в голосе, — то мне еще никто не говорил ничего подобного.

Он слегка вздрогнул, услышав, как кто-то назвал его по имени, но тотчас сделал вид, будто ничего не произошло, и, взяв Лорен под руку, повел ее к столу, на котором официанты расставляли холодные и горячие закуски.

— Пора тебе что-нибудь съесть и выпить, — сказал он.

В течение пяти минут еще шесть человек обратились к нему, и Ник с раздражением проговорил:

— Как бы мне ни хотелось провести этот вечер наедине с тобой, у нас ничего не выйдет. Нельзя долго делать вид, будто я внезапно ослеп и оглох.

— Понятно, — выразила ему свое сочувствие Лорен. — Они очень богатые и очень избалованные, а ты работаешь на них, поэтому они считают тебя своей собственностью.

Он удивленно поднял брови.

— С чего ты это решила?

— Случайно слышала, как Бебе Леонардос говорила кому-то, что ее муж прилетел сюда из Рима, потому что хочет строить с тобой отели. А другая женщина сказала, что ее муж, которого зовут Карлтон, тоже хочет поговорить с тобой о каком-то деле.

Ник оглядел собравшихся гостей, словно в каждом видел угрозу для себя и для своего отдыха.

— Я приехал сюда, потому что два месяца работал как вол и мне захотелось расслабиться, — сердито произнес он.

— Если ты не хочешь говорить о делах, то и не говори. В этом нет ничего страшного.

— Когда люди проделывают тысячи миль, чтобы поймать тебя, они могут быть чертовски настырными, — ответил Ник, обводя гостей недружелюбным взглядом. — И если я не ошибаюсь, то здесь, по крайней мере человек шесть ждут не дождутся, когда я потеряю бдительность.

— Предоставь их мне, — предложила Лорен, заговорщицки улыбаясь. — Я тебя спасу.

— Ты? — усмехнулся он. — И как же ты собираешься это сделать?

Лорен сверкнула синими глазами, затененными густыми ресницами.

— Как только кто-нибудь начнет деловой разговор, я притворюсь, будто мне от тебя что-то нужно. И уведу тебя.

Ник посмотрел на ее губы.

— Это будет совсем не трудно сделать. Ты и так все время меня уводишь.

Следующие три часа Лорен в точности следовала своему плану. Она вела себя как талантливый тактик и вполне могла бы поспорить в этом искусстве с Наполеоном Бонапартом. Раз пятнадцать, стоило ей заметить, что разговор становится серьезным, она с милой кокетливостью напоминала Нику, будто он обещал принести ей виски, или погулять с ней, или показать ей берег, или… короче говоря, годился любой предлог, который только приходил ей в голову.

И Ник подчинялся, позволяя ей командовать собою, и смотрел на ее в высшей степени эффективные маневры с откровенным восхищением и едва скрываемым любопытством. Держа в левой руке стакан, а правой обнимая Лорен за талию, он не отпускал ее от себя, бесстыдно пользуясь ею как военным щитом. Прием тем временем набирал обороты: спиртное лилось рекой, разговоры становились громче, смех веселее, шутки откровеннее. И мужчины, которым был нужен Ник, наседали на него все настойчивее.

— Тебе, правда, нужно было пройтись, чтобы избавиться от судороги в ноге? — с усмешкой спросил Ник, когда они отошли от краснолицего яхтсмена, который требовал, чтобы Ник рассказал ему в подробностях о какой-то нефтяной компании в Оклахоме.

Лорен с удовольствием пила уже третий бокал какого-то вкусного напитка, как вдруг начала осознавать, что ей, как говориться, море по колено.

— Ну конечно же нет. С ногами у меня все в порядке, — весело объявила она.

Внимание Лорен привлекли шестеро теннисистов, игравших в парный теннис на одиночном корте. Одна из женщин, французская кинозвезда, успела снять юбку и осталась в блузке, которая едва-едва прикрывала шелковые кружевные трусики. Однако туфли на высоких каблуках ей, как видно, не мешали.

Ник взял у Лорен пустой бокал и поставил его на столик.

— Пойдем на озеро?

На одной из празднично освещенных яхт веселье было в разгаре. Ник и Лорен стояли на берегу, слушая музыку и глядя на лунную дорожку на воде.

— Потанцуй со мной, — попросил Ник.

Лорен с готовностью приникла к нему, с радостью ощущая тепло его рук.

Прижавшись щекой к мягкой черной ткани смокинга Ника, счастливая Лорен двигалась в такт любовной песенке, наигрываемой оркестром, и с трепетом отзывалась на каждое прикосновение своего великолепного партнера.

Слишком много всего произошло сегодня. Сначала допрос у мистера Уитерби. Потом собеседование у мистера Уильямса. Ланч с Ником. Долгая дорога. И вот теперь вечеринка, во время которой она выпила больше, чем следовало, желая снять напряжение и неловкость. За один день столько переживаний! Неловкость, страх, волнение, надежда, страсть… И уик-энд с мужчиной ее мечты! Счастью Лорен не было предела. Она чувствовала, что, хотя и устала до крайности, готова веселиться до утра.

Мысли Лорен вернулись к французской кинозвезде, и она тихо засмеялась.

— Будь я на месте той женщины, я бы не сняла юбку, зато сняла бы туфли. И знаешь почему?

— Чтобы удобнее было играть? — шепотом спросил Ник, сдувая дыханием шелковистые волосы с ее виска.

— Нет. Я понятия не имею, как играть в теннис. — Лорен подняла глаза, словно решилась на Бог знает какую откровенность. — Причина в том, что я скромная. Или заторможенная? Ладно… Все равно… Или то, или другое.

Она вновь прижалась щекой к груди Ника, а он, хмыкнув, провел ладонью по ее обнаженной спине.

— На самом деле, — мечтательно и сонно продолжала она, — я не скромная и не заторможенная. Просто я неудачный продукт полупуританского воспитания и либерального образования. Это значит, что я считаю для себя неправильным совершать некоторые поступки, хотя другим предоставляю делать все, что их душе угодно. Тебе понятно?

Ник не ответил на ее вопрос.

— Лорен, ты, случайно, не пьяна? — с беспокойством спросил он.

— Не знаю…

— Тебе не надо больше пить, — приказал Ник.

Он произнес эти слова тихо, но все равно они прозвучали как приказ, которого нельзя было ослушаться. Не желая терпеть тиранию, Лорен вскинула голову, но губы ее тотчас завладели его вниманием.

— Не смей, слышишь, — прошептал Ник.

Он прижался губами к губам Лорен, подарив такой поцелуй, от которого голова у нее пошла кругом и она забыла обо всем на свете, кроме желания отдаться во власть мужчины, прикосновения которого дарили ей неземное блаженство. Губы Лорен стали мягкими, податливыми, и она почти потеряла над собой контроль, особенно когда безошибочно поняла, что он тоже едва владеет собой. Ни о чем не думая, она выгнулась в страстном желании подарить ему наслаждение, а он положил руки ей на бедра и крепко прижал их к себе.

Оторвавшись от губ Лорен, он провел языком по ее щеке и прошептал на ухо:

— Мадам, в вашем поцелуе нет ничего пуританского.

И вновь приник к ее губам.

Прошло еще много времени, прежде чем его поцелуй вновь стал нежным. Потом Ник отпустил Лорен, и она прижалась лбом к его плечу, не в силах обрести равновесие и освободиться от власти его желания.

— Поедем в «Пещеру».

— Ник, я…

Он положил руки на плечи Лорен, крепко сжал их и отодвинул ее от себя.

— Посмотри на меня, — ласково попросил он.

Лорен подняла полный смятения синий взгляд, и его серебристые глаза больше не отпускали ее.

— Лорен, я хочу тебя…

Эти слова, произнесенные так просто и ясно, ввергли Лорен в огонь страсти.

— Знаю, — прошептала она, вся трепеща. — И я рада этому.

Его глаза улыбались, словно поощряли смелость Лорен, и он погладил ладонью ей щеку, провел пальцами по виску и сжал затылок.

— И?..

Лорен судорожно сглотнула, не в силах отвести взгляд или солгать ему.

— И я хочу тебя, — неловко призналась она.

Он притянул к себе ее голову.

— В таком случае, что мы тут делаем?

— Эй, Ник! — послышался чей-то голос всего в нескольких футах от них. — Это ты?

Лорен отпрянула, словно их поймали за чем-то совершенно непристойным, но Ник притянул ее к себе, и она с трудом удержалась от смеха.

— Синклер давно уехал.

— Нет. Не может быть. С чего бы это? — не поверил мужчина и подошел поближе, не сводя с них подозрительного взгляда.

— У него нашлось занятие поинтересней.

— Ага… Понятно… — добродушно протянул мужчина, не выказывая ни малейшего намерения внять вполне откровенному намеку и удалиться.

Не убирая вежливой улыбки с круглого лица, он выступил из тени — большой, загорелый и очень похожий на плюшевого медведя. В расстегнутой рубашке и со съехавшим на бок галстуке он выглядел… очаровательно. По крайней мере, так показалось Лорен, когда Ник представил ей Дейва по фамилии Числа.

— Как поживаете, мистер Числа? — вежливо спросила Лорен.

— Отлично поживаю, юная леди, — ответил он, улыбаясь, а потом повернулся к Нику. — Ты не представляешь, что творится на яхте Миддлтонов. Бебе Леонардос уже ухнула двадцать пять тысяч. Трейси Миддлтон ставит по три тысячи. А Джордж… Нет, ты не поверишь… Там так все завертелось…

Не переставая учтиво улыбаться, Лорен прижалась щекой к груди Ника, делая вид, будто внимательно следит за рассказом Дейва. Ей было холодно и ужасно хотелось спать, наверное, потому что Ник водил ладонью по ее голой спине, и эта ласка оказывала на нее почти гипнотическое действие. Она подавила один зевок, другой… а через пару минут у нее сами собой закрылись глаза.

— Ник, кажется, я усыпил твою даму, — виновато проговорил Дейв, умолкая на полуслове.

Лорен выпрямилась и постаралась улыбнуться.

— Пожалуй, Лорен пора баиньки, — усмехнулся Ник.

Дейв поглядел на нее и подмигнул Нику.

— Удачи тебе.

Махнув рукой, он быстро зашагал прочь.

Ник обнял Лорен, притянул к себе и зарылся лицом в ее волосах.

— А ты как думаешь?

Лорен покрепче прижалась к Нику, чтобы лучше чувствовать тепло его рук.

— Что?

— Я буду удачлив сегодня?

— Нет, — сонно ответила Лорен.

— Я тоже так думаю, — хмыкнул он и, отодвинувшись, заглянул в ее сонное лицо, после чего едва заметно покачал головой. — Пойдем. Ты совсем сонная.

Он обнял ее за плечи и повел к дому.

— Мне понравился мистер Числа, — сказала Лорен.

Ник с любопытством уставился на нее.

— Вообше-то его фамилия — Мейсон. Числа — его давнишняя кличка.

— Наверное, он — математический гений! — с восторгом воскликнула Лорен. — Дейв очень хороший, дружелюбный, и он…

— Букмекер.

— Кто? — не поверила Лорен.

Несмотря на поздний час, в доме светились все окна — вечеринка была в самом разгаре.

— Они когда-нибудь спят? — спросила Лорен, когда Ник открыл дверь.

— Нет, если подворачивается хоть малейшая возможность.

Оглядевшись, Ник подозвал слугу и спросил, какая комната отведена Лорен, после чего повел ее вверх по лестнице.

— Сегодня я буду ночевать в «Пещере». А завтра мы весь день проведем вместе и… одни. — Он открыл дверь. — Ключи от твоей машины у дворецкого. Тебе только и надо, что повернуть на север, а там проехать две мили до первого поворота налево. «Пещера» в конце дороги. Никаких других домов там нет, так что перепутать трудно. Я жду тебя утром, в одиннадцать.

Его непоколебимая уверенность, что она непременно захочет отправиться в «Пещеру» и делать все остальное по его усмотрению, привела Лорен в ужас.

— А ты не собираешься спросить, хочу ли я быть с тобой завтра наедине?

Он взял ее за подбородок.

— Ты хочешь, — улыбнулся он, словно разговаривая с девятилетней девочкой. — А если не хочешь, то можешь повернуть на юг и ехать в свой Миссури. — Ник обнял ее и поцеловал. — Увидимся завтра в одиннадцать.

Лорен доставила себе удовольствие, заметив с вызовом:

— Если я не поеду в Миссури.

Когда Ник ушел, она легла на кровать и, сама не замечая того, улыбнулась. Как может один и тот же человек быть одновременно таким самоуверенным, таким заносчивым и… таким прекрасным?

Лорен вечно была занята. Школа, музыка, работа. Ей было не до свиданий. Но теперь она взрослая и знает, чего хочет. Она хочет Ника. В нем есть все, что должно быть в настоящем мужчине — сила, ум, нежность. И еще он понимает юмор. Он красивый и обаятельный…

Взбив подушку, Лорен обхватила ее руками и прижалась к ней щекой, словно это была белая рубашка Ника. Она понимала, что в нем бурлит страсть, но ей хотелось его любви… хотелось завоевать его. А если ей хочется его любви, то надо быть особенной и не похожей на всех женщин, с которыми он когда-либо имел дело.

Лорен повернулась на спину и уставилась в потолок. Ник слишком самонадеян, подумала она с сожалением. Например, он ни секунды не сомлевается, что она приедет в «Пещеру». Неплохо было бы лишить его этой уверенности, чтобы он немного помучился. Это укрепило бы ее позиции. Значит, надо немного опоздать. Пусть он подумает, что она не приедет. Например, она будет у него в половине двенадцатого… Правильно. У него будет достаточно времени, чтобы пострадать, но не хватит, чтобы уехать.

С этой мыслью и довольной улыбкой на лице Лорен заснула. Она спала спокойно, как только может спать женщина, которая знает, что встретила мужчину своей судьбы.

 

Глава шестая

В точности следуя своему плану, Лорен с некоторым опозданием взяла у дворецкого ключи, но, когда в двадцать минут двенадцатого подошла к своей машине, то обнаружила целых шесть, блокировавших ей выезд.

Пока она искала дворецкого, пока они вместе искали хозяев этих машин и освобождали проезд, Лорен все сильнее нервничала, тем более что часы показывали уже без пятнадцати двенадцать. Что было силы вцепившись в руль, она выехала на дорогу, думая только о том, что Ник не дождался ее и уехал.

Ник все объяснил точно. Ровно через две мили она увидела указатель «Пещера» и, повернув налево, помчалась по круто уходящей вверх дороге с бесчисленными поворотами, сгоняя с нее кроликов и белок.

Наконец показался дом в виде буквы «L» из стекла и дерева, который выглядел так, словно стоял на скале над Тихим океаном. Лорен остановила машину и, схватив сумку, бросилась к двери.

Она нажала на звонок и стала ждать. Потом нажала еще раз и еще. После третьего раза Лорен поняла, что дверь ей никто не откроет. Дом пуст…

Внимание Лорен привлекла лужайка перед домом. Похоже, обходить дом не стоит, вряд ли что-то есть позади него, ведь он стоит на самом краю высокого берега. До воды футов сто. Романтический корабль, парящий в воздухе.

Лорен с горечью призналась себе, что Ник не захотел ее ждать. Она опоздала, а он, верно, решил, будто ей пришло в голову отправиться в Миссури. Машины у него тут нет, значит, его куда-то повез хозяин этого великолепного дома.

Она отправилась по тропинке обратно, чувствуя себя полной дурой. Не может же она сидеть на крылечке и ждать, когда он объявится, если вообще объявится. С трудом сдерживая слезы, Лорен подумала, что не может возвратиться к Миддлтонам, поскольку была принята там как спутница Ника. Надо было хорошенько подумать, прежде чем шутить шутки с таким человеком, привыкшим ко всеобщему послушанию. Из-за своей глупости она лишила себя праздника, а теперь будет одна тащиться в Миссури, причем раньше времени.

Справившись с рвавшимся из горла рыданием, Лорен открыла дверцу машины и, положив сумку на пассажирское сиденье, помедлила. Оглядывая первозданной красоты пейзаж, она вдруг обратила внимание на вырубленные в камне ступеньки и услышала странные металлические звуки, доносившиеся откуда-то из-под земли.

Ступеньки наверняка ведут на берег… Там кто-то есть. И Лорен бросилась вниз.

На нижней ступеньке она остановилась, потеряв всякую способность двигаться и говорить при виде знакомой мужской фигуры. Одетый в одни лишь теннисные шорты, Ник стоял, наклонившись над мотором маленькой лодки, вытащенной на золотисто-желтый песок. Лорен долго не давала о себе знать, любуясь широким разворотом его плеч, мускулистыми руками, загорелой спиной.

Она все еще стояла молча, когда Ник отвлекся от мотора и взглянул на часы, а потом посмотрел на что-то справа от себя. Лорен, оторвавшись от созерцания прекрасного мужского тела, тоже посмотрела в ту сторону и затрепетала от нежности к Нику. Он расстелил на песке одеяла, поставил большой пляжный зонтик, а под ним накрыл импровизированный стол, старательно украсив его китайским фарфором, хрусталем и серебром. Три корзинки с провизией для пикника стояли немного в стороне. И из одной из них высовывалось горлышко бутылки.

Бедняга, сколько же раз ему пришлось подниматься и спускаться по крутому склону! Несколько минут назад Лорен чуть не плакала, решив, что Ник не дождался ее, зато теперь она была до слез тронута усилиями, которые он приложил, чтобы доставить ей удовольствие.

Не так уж и тронута, одернула себя Лорен, изо всех сил стараясь не улыбаться. В конце концов, если посмотреть трезво, то все это — тщательно продуманная декорация ее совращения… Предумышленного совращения, уточнила она, мысленно усмехаясь.

Оправив ярко-зеленую кофточку под цвет шортов, Лорен решила вместо приветствия сказать что-нибудь остроумное. Тогда Ник наверняка изобразит безразличие и сделает вид, будто не заметил ее опоздания. Держа этот сценарий в голове, она зашагала дальше, к несчастью не в силах больше ничего придумать.

— Привет! — весело проговорила она.

Ник, не разгибаясь и не выпуская из рук гаечный ключ, повернул голову и холодно поглядел на нее своими серыми глазами.

— Ты опоздала.

Лорен едва сдержала смех, так это было не похоже на то, что она себе навоображала.

— Ты испугался, что я не приеду?

Его темные брови насмешливо поползли вверх.

— Я должен был испугаться?

Ник проговорил это так, что получился не вопрос, а самое настоящее хладнокровное издевательство, и Лорен чуть было не начала объяснять, что да как, словом, защищаться, но вовремя удержалась и с улыбкой на лице согласно кивнула.

— Ага, — тихо проговорила она, видя, как теплеет его взгляд. — А ты испугался?

И она тотчас пожалела о своем вопросе, побоявшись, как бы, не дай Бог, Нику не вздумалось отшучиваться.

— Очень испугался, — признался он.

Лорен словно обожгло огнем, и она немогла отвести от него глаз, словно он завораживал ее своим серебряным взглядом. Ник же разогнулся, положил гаечный ключ и медленно направился к ней. Лорен отступила на шаг.

— Лорен…

Она вздохнула.

— Что?

— Хочешь сначала поесть?

— Сначала? — внезапно охрипнув, переспросила она. — Сначала? А потом что?

— А потом будем кататься на яхте, — ответил он, с удивлением посмотрев на нее.

— Ах, кататься! — И она засмеялась. — Да, спасибо. Я сначала поем, а потом с удовольствием покатаюсь на яхте.

 

Глава седьмая

Это был самый замечательный день в жизни Лорен. Сначала они больше двух часов катались на яхте, смеясь и болтая о всяких пустяках.

По голубому небу плыли пушистые белые облака, подгоняемые ветром, который надувал и их парус, предопределяя бесшумный ход лодки. Лорен долго наблюдала за чайкой, потом перевела взгляд на Ника, не сводившего с нее своих красивых глаз. Они улыбнулись друг другу, и Лорен вновь подставила лицо горячим лучам солнца, зная, что она хороша собой и Ник не перестает любоваться ею.

— Давай бросим тут якорь. Позагораем и половим рыбу, — предложил Ник. — Ты не против?

— Нет.

Он вскочил и принялся разбирать снасти.

— Посмотрим, что нам попадется на обед. Здесь водятся и лососи, но их так просто не поймаешь.

Лорен много раз ловила рыбу с отцом на разных реках и речках, но они всегда удили с берега, а с лодки ей еще не приходилось это делать. Она понятия не имела, как ловят лососей, но решила во что бы то ни стало это узнать. Если мужчине, которого она любит, нравится удить рыбу с лодки, она тоже должна научиться это делать, причем с удовольствием.

— Клюнуло, — воскликнул Ник через полчаса, когда удочка заходила у него в руках ходуном.

Лорен не раздумывая вскочила и бросилась к нему, по пути отдавая одно указание за другим:

— Держи крепче! Тяни! Леска должна быть натянута! Не отпускай! Крепче!

— А ты, оказывается, начальник! — усмехнулся Ник.

Тут только Лорен заметила, что он действует как опытный рыбак. Через пару минут Ник перегнулся через борт и подхватил сачком большого окуня, потом с гордым видом, как мальчишка, который несет свою добычу самому главному для него человеку, показал рыбу Лорен, чтобы она восхитилась ею.

— Ну, как тебе рыбка?

Лорен только взглянула на счастливое лицо Ника, и у нее перехватило дыхание от переполнившей ее любви к этому великолепному мужчине.

Как же он прекрасен, подумала она.

— Великолепный экземпляр, — сказала она.

В эту минуту Лорен приняла важное для себя решение. Раз Ник уже завладел ее сердцем, следует отдать ему и тело.

Красный круг солнца уже уходил за горизонт, когда Ник оставил рыбалку и они повернули назад, к берегу. Лорен чувствовала на себе пристальный взгляд Ника, но он даже и не скрывал, что смотрит на нее. Стало свежо, и Лорен, подтянув ноги к груди, обхватила их руками. Она твердо решила, как проведет эту ночь, но ее все же беспокоило то, что, делая решительный шаг в сторону обожаемого ею мужчины, она все же слишком мало о нем знает.

— О чем задумалась? — спросил Ник.

— Я совсем ничего о тебе не знаю…

— А что ты хочешь знать?

Наконец-то Лорен дождалась этих слов.

— Ну, например, каким образом ты познакомился с Трейси Миддлтон и ее гостями?

Словно медля с ответом, Ник достал из кармана рубашки сигарету и сунул ее в рот. Потом он зажег спичку и не спеша закурил.

— Мы с Трейси выросли по соседству, — сказал он. — В том районе, где теперь ресторан Тони.

Лорен изумилась. Ресторан Тони располагался в модном новом районе, значит, лет пятнадцать — двадцать назад, когда Ник и Трейси были подростками, его вряд ли называли престижным и даже приличным.

Ник внимательно наблюдал за сменой выражений лица Лорен, отражавших ее чувства. Он отлично понял, о чем она думала.

— Трейси вышла замуж за Джорджа, который почти в два раза ее старше, чтобы сбежать оттуда.

Стараясь, чтобы это выглядело случайностью, Лорен затронула тему, которой Ник избегал касаться, но которая больше всего ее интересовала.

— Ник, ты сказал, что твой отец умер, когда тебе исполнилось четыре года, и тебя вырастили дедушка с бабушкой. А что случилось с твоей матерью?

— Ничего не случилось. В день похорон она покинула наш дом.

Лорен показалось странным, что он произнес это совершенно безразлично, и она попыталась по его лицу прочитать то, что он недоговаривал. Ей это не удалось. Как она ни напрягалась, он демонстрировал ей покой и безмятежность. И она подумала, что он слишком спокоен с виду, чтобы на самом деле стать таким. Она не собиралась его жалеть, но, влюбившись в этого самоуверенного, загадочного, красивого мужчину, она отчаянно хотела его понять.

— Твоя мать не взяла тебя с собой? — помедлив, спросила Лорен.

Ник заговорил таким тоном, что Лорен сразу поняла, как не нравятся ему ее вопросы, и все же он ответил:

— Моя мать была богатой девицей на выданье, которая жила в Гросс-Пойнт, когда мой будущий отец пришел в дом ее отца чинить электрическую проводку. Через шесть недель она разорвала помолвку с богачом и вышла замуж за моего гордого, но нищего папу. Естественно, она тотчас об этом пожалела, потому что отец настоял, чтобы они жили только на его заработок. Потом она возненавидела его за это. Даже когда его дела пошли лучше, мать все равно ненавидела и презирала его. Ненавидела и презирала свою жизнь с ним.

— Почему же она не ушла от него?

— Дедушка говорил, — сухо произнес Ник, — что она считала отца неотразимым мужчиной.

— А ты похож на отца?

— Говорят, я — его копия. А что?

— Ничего, — ответила Лорен, подумав, что представляет чувства матери Ника к его отцу. — Расскажи еще что-нибудь, пожалуйста.

— Больше нечего рассказывать. После похорон она заявила, что собирается забыть о своей нищей жизни с моим отцом, и переехала в родительский дом. Очевидно, я был частью того, о чем она хотела забыть, потому что она оставила меня у родителей отца и через три месяца вышла замуж за своего бывшего жениха, а еще через год у них родился сын… мой единоутробный братец.

— Неужели она не навещала тебя?

— Нет.

Лорен ужаснулась, представив мать, живущую в роскоши всего в нескольких милях от своего брошенного сына. Гросс-Пойнт был ей знаком. Там жили и Уитворты. Кстати, он совсем близко с тем районом, где вырос Ник.

— Ты хочешь сказать, что ни разу не видел ее с тех пор?

— Почему? Видел. Но только случайно. Однажды мы с ней встретились на заправке, где я работал.

— И что она сказала? — еле слышно спросила Лорен.

— Она попросила проверить, сколько у нее осталось бензина, — все так же спокойно, но не без иронии, отозвался Ник.

Как бы он ни был спокоен сейчас, Лорен не могла поверить, что и в юности он был таким же. Наверняка Ник ужасно мучился от того, что его мать ведет себя так, словно его вовсе не существует.

— И все?

Не замечая, что Лорен не разделяет с ним ироничного отношения к его прошлому, Ник сказал:

— Ну почему же? По-моему, она еще попросила проверить, хорошо ли накачаны шины.

Лорен постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно, но на сердце у нее было тяжело. К глазам подступили слезы, и она отвернулась, скрывая их и делая вид, будто ее внезапно заинтересовали плывшие по небу кружевные облака, за которыми пряталась луна.

— Что с тобой?

— А?

Приблизившись, Ник взял Лорен за подбородок и, повернув лицом к себе, с изумлением уставился на ее мокрые глаза.

— Ты плачешь! — недоверчиво воскликнул он.

Лорен отмахнулась.

— Не обращай внимания… В кино я тоже плачу.

Ник рассмеялся и посадил Лорен к себе на колени, а она впервые в жизни ощутила в себе нечто материнское, когда обняла его и провела ладонью по густым волосам.

— Наверно, — дрожащим голосом проговорила она, — у твоего брата было все, о чем ты мог только мечтать. Одежда, машины…

Не отрывая взгляда от ее синих глаз, Ник весело улыбнулся.

— У меня были замечательные бабушка и дедушка, и я клянусь тебе, что никаких шрамов из-за поведения моей матери в моей душе нет.

— Наверняка есть… Не может не быть… Она бросила тебя, отдав все свое внимание другому сыну…

— Хватит. Или я тоже расплачусь.

Лорен даже не улыбнулась.

— Я плакала из-за мальчика, которым ты был, а не из-за мужчины, которым ты стал. Что бы там ни было… Нет… Благодаря тому, что было, ты стал сильным и независимым человеком. Собственно, жалеть надо твоего брата.

Ник хмыкнул.

— Ты права… Он осел.

Лорен словно не слышала его.

— Я хотела сказать, что ты сам справился с трудностями, без помощи богатых родителей, и это делает тебя выше твоего брата.

— Ах, вот почему я выше! — Ник все еще старался перевести разговор в шутку. — А я всегда считал, что виноваты мои гены. Видишь ли, мой отец и мой дед тоже были высокими…

— Ник, я серьезно!

— Прошу прощения.

— Когда ты был маленьким, ты наверняка мечтал стать таким же богатым и удачливым, как муж твоей матери и их сын.

— Богаче, — возразил Ник. — И удачливее.

— Ты учился в университете. Стал инженером. А что потом?

— Потом я хотел завести свой бизнес, но у меня не хватало денег.

— Жаль, — сочувственно произнесла Лорен.

— Все. Хватит обо мне на сегодня, — заявил Ник. — Тем более что мы уже почти у берега.

 

Глава восьмая

Тепло, человеческая близость, которые возникли между Ником и Лорен на яхте, согревали их и во время ужина на открытой веранде над озером.

Когда Лорен встала и собралась заняться посудой, Ник остановил ее.

— Не беспокойся. Завтра утром придет кто-нибудь из прислуги и все здесь уберет.

Взяв бутылку, он налил вино в два бокала и один протянул Лорен, после чего откинулся на спинку кресла. Потягивая вино, он не сводил с нее глаз. А Лорен, делая вид, что не может оторваться от созерцания вина, изо всех сил старалась не замечать, как сгущается вокруг них атмосфера ожидания. Наступал решающий момент. Ник удовлетворил голод физический и теперь предвкушал удовлетворение сексуального голода. Она понимала это по тому, как по-хозяйски он смотрел на нее и улыбался.

Лорен отпила из бокала. В любую минуту он может встать и повести ее в дом. Ник закурил. В ночном сумраке, который не мог разогнать фонарь, его черты потеряли четкость, зато исходившая от него энергия стала еще более осязаемой. У Лорен холодело в груди отчасти от страха, отчасти от возбуждения.

— Тебе холодно? — заботливо спросил Ник.

Она торопливо покачала головой, боясь, что сейчас он предложит ей пойти в дом. Конечно, подумала Лорен, Ник заметил, как она дрожит, поэтому добавила:

— Ты прав. Здесь немножко прохладно, зато так красиво, что не хочется уходить.

Через пару минут Ник погасил сигарету и отодвинулся от стола. Сердце Лорен убежало в пятки. Она залпом опустошила бокал и протянула его Нику.

— Я хочу еще.

Ник удивился, но налил вина и Лорен, и себе, а потом опять уселся в кресло, с любопытством глядя на нее.

Лорен боялась встретиться с ним взглядом и боялась отпугнуть его. Она встала, неловко улыбнулась и, подойдя к краю обрыва, принялась смотреть на темное озеро и дальние огни в горах. Ей хотелось доставить Нику наслаждение, и она боялась, что у нее ничего не получится. Он знал слишком много женщин, чтобы ее неопытность могла его хотя бы развлечь.

Ник встал с кресла, подошел к Лорен и положил руки ей на плечи. Хотя Лорен слышала, как он поднялся, но все равно его прикосновение было для нее неожиданным, и она вздрогнула.

— Да ты совсем замерзла, — прошептал Ник, прижимая ее к себе и обхватывая руками. — Так лучше?

Лорен совсем лишилась дара речи и лишь кивнула в ответ, а потом задрожала так, что не заметить это было просто невозможно.

— Так нельзя, — сказал Ник, разворачивая Лорен лицом к себе. — Пойдем в дом. Там тепло.

Лорен была в таком состоянии, что не поняла, куда он ее ведет. Она-то думала, что в гостиную, но когда чуточку пришла в себя, то оказалось, что они пришли в роскошную бело-коричневую спальню. Прямо перед ними стояла огромная кровать. Ник закрыл стеклянную дверь, словно отрезая Лорен путь к бегству, и она как будто окаменела.

Ник обнял ее за талию и притянул к себе. Другой рукой он отвел волосы с ее шеи и тотчас прижался к ней губами, отчего у Лорен перехватило дыхание. Сердце у нее гулко забилось, когда Ник, целуя ей ухо, медленно провел ладонями по ее груди.

— Ник, — торопливо прошептала Лорен, — я… я еще совсем не устала.

— Вот и хорошо, — ответил он, не отрывая губ от ее уха. — Потому что я не скоро позволю тебе заснуть.

— Но я хотела сказать… — Лорен едва не задохнулась от ласки Ника и бессильно прислонилась к нему, немедленно получив подтверждение его страстного желания. — Я хотела сказать, — пролепетала она, — что еще не хочу… спать.

— Лорен, я ждал целую вечность. Не проси, чтобы я ждал еще. Больше не могу…

Голос Ника действовал на Лорен завораживающе. Она услышала в его словах доказательство того, что сумела пробудить в нем сильную страсть, и это избавило ее от последних сомнений. Лорен не воспротивилась, когда он снял с нее кофточку и развернул лицом к себе, только сердце у нее билось быстро и громко как никогда.

— Посмотри на меня, — попросил Ник.

Лорен попыталась заглянуть ему в глаза, но не посмела и лишь проглотила застрявший в горле комок.

Ник взял ее лицо в ладони, и его серый взгляд словно околдовывал ее, лишал воли и в то же время наполнял неведомым доселе блаженством.

— Мы пройдем весь путь вместе, — сказал Ник и положил ее руку себе на грудь. — Расстегни мою рубашку, — почти шепотом попросил он.

Несмотря на смятение, Лорен сообразила, что Ник принимает ее страх за неопытность женщины, которую менее искушенные любовники не научили любовным играм, и теперь он старается восполнить этот пробел в ее биографии.

Лорен опустила ресницы, тени от которых легли на пылающие щеки, когда она послушно принялась исполнять его просьбу, правда, довольно неловко из-за переполнявших ее страха и радости. Лорен даже не заметила, как Ник снял с нее бюстгальтер, думая при этом, что она нарочно своей медлительностью старается посильнее возбудить его.

Наконец она справилась с пуговицами и петлями, и рубашка Ника распахнулась, открывая его крепкую бронзовую от загара грудь. Он был непозволительно красив, и Лорен подумала, что сейчас этот потрясающий мужчина полностью принадлежит ей и она может коснуться его, ведь ей так хочется это сделать…

— Ну же… Коснись меня, — шепотом приказал Ник.

Больше ей не потребовалось ни указаний, ни инструкций. Ведомая женской интуицией, Лорен положила руки ему на грудь и коснулась губами его кожи, ощутив, как он затрепетал от ее поцелуя. Ник заставил ее поднять голову и долго, смиряя свою страсть, смотрел в глаза, прежде чем наклониться и…

Губы Ника были теплые и поначалу нежные, как губы ребенка, но очень скоро от его сдержанности не осталось и следа, и он с такой жадностью впился в губы Лорен, что у нее от счастья голова пошла кругом.

Она изо всех сил прижималась к Нику, гладя ладонями его плечи, руки… В конце концов он оторвался от Лорен, и его горящий взгляд обжег ее, когда он заглянул ей в глаза и увидел в их синей глубине отсвет собственной страсти. Ник набрал полную грудь воздуха, стараясь не торопить события, но понял, что этот этап он проиграл.

— Как же я хочу тебя! — воскликнул он и, вновь требовательно прижавшись жаркими губами к ее губам, не отпускал их, пока Лорен не забыла обо всем на свете в пожаре страсти.

Она застонала, все теснее прижимаясь к нему, и он гладил ее спину, груди, бедра, заставляя еще сильнее желать его.

Время как будто остановилось, и мир перестал существовать для Лорен, когда Ник, не отрывая от нее своих губ, поднял ее на руки и положил на кровать. Затем он лег сверху и накрыл Лорен своим телом.

Руки Ника ласкали ее груди, пока не затвердели соски, и он стал по очереди целовать их. Прошло немного времени, и он вновь жадно захватил губами губы Лорен, пока его опытные руки мучили и возбуждали ее, открывая неведомые радости секса и приводя в неистовство.

Лорен уже готова была принять Ника. Он понял это, широко раздвинул коленом ее ноги… но тут она в инстинктивном страхе отпрянула от него.

— Ник! Подожди… Я…

— Нет, Лорен, — прохрипел он, отвергая любые объяснения и отговорки.

Лорен послушно обняла Ника за шею и прижала к себе, поднимая при этом ноги, чтобы облегчить ему доступ в ее тело. Ник не медлил, и Лорен ощутила лишь мгновенную боль, тотчас забытую ею, когда он стал мучительно медленно двигаться внутри нее.

— Я ждал тебя всего несколько дней и целую вечность, — прошептал он, двигаясь все быстрее и настойчивее, уверенно подводя Лорен к наивысшему пику наслаждения.

Едва она почувствовала, что этот момент уже близок, как Ник присоединился к ней, и они одновременно слились в сладостной муке…

С трудом возвращаясь в реальный мир, Лорен сразу же ощутила тепло, исходившее от лежавшего рядом с ней Ника, и тяжесть его руки на своем животе. Она еще не совсем пришла в себя, как вспомнила о том, что неприятно поразило ее несколько минут назад, и в то же мгновение запретила себе вспоминать об этом, чтобы не портить пережитые только что мгновения счастья. Однако запрет не подействовал. Лорен вспомнила, как крепко обнимал ее Ник, как заполнял собой ее тело, когда шептал ей на ухо: «Я ждал тебя всего несколько дней и целую вечность».

Увы, думала Лорен, на смену счастливым мечтам приходит суровая реальность. Она неправильно истолковала его слова. Ник вовсе не хотел ей сказать, что ждал ее целую вечность. Он имел в виду, что те несколько дней, пока он не мог лечь с ней в постель, показались ему вечностью. Как бы то ни было, это недоразумение не меняло отношения к нему Лорен, правда, приводило ее в неловкость.

Заметил ли Ник, что она была девицей? Что он ей скажет? А вдруг спросит, почему она решилась отдаться ему? Не может же Лорен так прямо сказать ему правду, мол, люблю тебя и жить без тебя не могу, поэтому ты тоже должен меня полюбить.

Лорен решила не заговаривать об этом первая. Помедлив еще немного, она открыла глаза. Ник лежал на боку, опершись на локоть, и в упор смотрел на нее. На его лице она прочитала удивление, любопытство и что-то еще непонятное…

Он заметил… И судя по всему собирался говорить об этом.

Отодвинувшись от Ника, Лорен торопливо уселась спиной к нему и потянулась за его рубашкой, валявшейся на полу рядом с кроватью. Быстро сунув руки в рукава, она постаралась побыстрее прикрыть свою наготу.

— Очень хочется кофе, — пролепетала Лорен, не давая Нику времени задать ей ни одного вопроса. — Я сварю…

Она встала, посмотрела на Ника и мгновенно покраснела, когда его взгляд скользнул по ее обнаженным ногам и потом вернулся к лицу.

Никогда еще она не чувствовала себя такой уверенной, как в тот момент, когда стояла перед ним в его рубашке и позволяла ему рассматривать себя.

— Ты… ты не возражаешь? Если хочешь, я сниму рубашку, — сказала она, застегивая пуговицы.

— Совсем не возражаю, — смеясь одними глазами, серьезно ответил он.

Его настроение нервировало Лорен, и пальцы ее дрожали, когда она подворачивала рукава. Стараясь сконцентрировать свое внимание на манжетах, она спросила:

— Как ты любишь?

— В точности как мы это только что делали.

Ник не сводил с нее глаз, и Лорен снова покраснела.

— Нет, Ник, — дернула она головой, — я спросила, какой ты любишь кофе.

— Черный и крепкий.

— А ты хочешь?

— Что? — спросил он, улыбаясь и подмигивая ей.

— Кофе!

— Да. Спасибо.

— За что?

Лорен быстро развернулась на пятках и пошла прочь из комнаты, не давая Нику возможности ответить.

Выйдя из спальни, Лорен, несмотря на свою браваду, едва не расплакалась. Она вошла в кухню и зажгла свет. Ник смеялся над ней. Она ожидала всего, чего угодно, но только не этого. Неужели она показалась ему смешной и неловкой?

Неожиданно она услышала шаги Ника и быстро принялась готовить кофе.

— Почему тут пустые шкафы? Совсем никакой еды. Ничего…

— Потому что дом продается, — объяснил Ник и, обняв ее за талию, притянул к себе. — Почему ты ничего не сказала?

— Что не сказала?

— Ты сама отлично знаешь.

Она посмотрела в окно над раковиной.

— Забыла…

— Неправильный ответ, — хмыкнул Ник. — Давай еще разок.

— Потому что к слову не пришлось. — Она безразлично пожала плечами. — И я не думала, что ты заметишь…

— К слову не пришлось, — сухо повторил Ник, — потому что в наши дни двадцатитрехлетних девственниц днем с огнем не найдешь. А уж двадцатитрехлетних девственниц, которые к тому же так красивы, тем более. Что же касается всего остального, то это было очевидно.

Лорен повернулась к нему.

— А раньше… Раньше ты не догадывался? Не догадывался, что у меня… что у меня никого не было?

— Даже представить не мог, пока не стало слишком поздно для нас обоих. — Он обнял ее. — Но ты должна была мне сказать до того, как мы оказались в постели.

— Если бы я сказала, ты бы передумал? — спросила Лорен, наслаждаясь теплом его рук и нежным звучанием голоса.

— Нет. Но я был бы осторожнее. — Он внимательно посмотрел на нее. — А почему я должен был передумать?

— Не знаю, — смутилась Лорен. — Я подумала, может быть, у тебя есть ограничения… насчет… насчет…

— Ограничения? — усмехнулся он. — Ты считаешь, что неэтично красть то, что должно принадлежать твоему будущему мужу? Не будь дурочкой, Лорен. Он и не предполагает, что ты окажешься девицей. Мужчины уже давно не придают значения девственности. Мы ценим опытность. Знаешь, мы ведь тоже меняемся. Лорен, у тебя такие же физические желания, как у меня, и у тебя есть право удовлетворять их с тем, кто тебе нравится.

Лорен опустила глаза и увидела у него на груди золотой медальон на длинной цепочке.

— Ты когда-нибудь любил, Ник? Любил по-настоящему? Хоть одну женщину в своей жизни?

— Да. И не одну.

— И тебе было бы безразлично, если бы они одновременно встречались с другими мужчинами?

— Конечно.

— Похоже, что ты… что у тебя вместо сердца ледышка.

Ник опустил глаза, и его взгляд привлекла оттопырившаяся на груди Лорен рубашка.

— Если у тебя сложилось такое впечатление обо мне, то, думаю, нам пора обратно в постель.

Лорен решила, что он нарочно переиначивает смысл ее слов, потому что не хочет говорить о важном. Если бы он в самом деле любил тех женщин, ему бы наверняка хотелось быть единственным в их жизни. Если бы она не была ему безразлична, ему было бы приятно, что он у нее первый и единственный. Лорен подняла смятенный взгляд.

— Ник!

Он посмотрел на юную красавицу в своих объятиях, на ее золотистые кудри, зовущий рот, крепкие груди, касающиеся его голой груди, и еще теснее прижал ее к себе.

— Что? — прошептал он и приник губами к ее губам.

Прошло много времени, прежде чем Лорен открыла глаза и увидела темную голову Ника рядом на подушке. Счастливо улыбаясь, она опять закрыла глаза и мгновенно заснула. В следующий раз она проснулась утром, когда Ник поставил чашку с кофе на ночной столик рядом с ней и сел на край кровати.

— Доброе утро, — сказала она и тотчас погасила улыбку, заметив, что он уже принял душ, побрился и оделся. — Что случилось?

Прикрывая простыней грудь, она постаралась подняться повыше на подушке. Ей было неприятно лежать перед ним голой, но Ник, казалось, ничего не замечал. По крайней мере, ему была безразлична ее нагота.

— Лорен, боюсь, отдыха у нас сегодня не получится. Мне позвонили. Через час тут будет… мой деловой партнер. Домой меня кто-нибудь подбросит.

Лорен ощутила болезненное разочарование, но через сорок минут, когда Ник вышел, чтобы проводить ее до машины, разочарование переросло в страх. Ее страстного возлюбленного как не бывало. Его место занял дружески расположенный к ней, но, в общем-то, безразличный мужчина, который вел себя так, словно они всего лишь приятно провели время, скажем, за игрой в карты. Ни о какой страсти, тем более о любви, и речи быть не могло. Или мужчины всегда наутро так ведут себя? Лорен подумала, что, наверное, она излишне чувствительна. Остановившись возле машины, она в ожидании повернулась к Нику.

Ей хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал на прощание, но он, не вынимая рук из карманов, всего лишь спросил:

— Лорен, ты что-нибудь принимала вчера, чтобы не забеременеть?

Забеременеть?! У Лорен огнем заполыхали щеки, и она покачала головой.

У нее не было никаких сомнений, что ее ответ ему не понравился, однако его голос не изменился, когда он сказал:

— Если будут осложнения, дай мне знать. Не надо сражаться в одиночку. Ты обещаешь, что сообщишь мне, если?..

Лорен не могла говорить и лишь кивнула в ответ, после чего он открыл перед ней дверь машины. Не успела она завести мотор, как он уже шагал обратно к дому.

Проезжая мимо бесконечных полей Индианы, Лорен время от времени поглядывала на часы на приборной доске. «Если будут осложнения, дай мне знать». Дай мне знать… Эти слова никак не выходили у нее из головы.

Вчера, когда они говорили о ее переезде в Детройт, Лорен как бы между прочим обмолвилась, что пробудет дома до следующего четверга, а в пятницу возвратится в Детройт. К тому времени ей уже должны подключить телефон. Так что, если Нику захочется, он легко сможет найти ее в пятницу, всего лишь позвонив в справочную и спросив ее номер. Почему он говорил с ней так, словно им не придется больше видеться, если только она не захочет сообщить ему о своей беременности?

Лорен не могла избавиться от чувства, что ее использовали и выкинули за ненадобностью. Но ведь они были близки, вместе смеялись, рассказывали друг другу о себе… он тоже наверняка ощущал эту близость. Не может быть, чтобы он вот так просто повернулся и ушел, забыв о ней навсегда.

Она любит его и точно знает, что понравилась ему. Может быть, он даже начал ее любить… Возможно, именно поэтому он был так холоден с ней утром! Тридцать четыре года одиночества, да еще его мать… Наверняка он не хочет никаких прочных связей с женщинами. Чем сильнее он привязывается, тем яростнее борется с этим.

Солнце уже заходило за алый горизонт, когда Лорен переехала реку Миссисипи и наконец-то добралась до штата Миссури. Она устала, но в будущее смотрела с оптимизмом. Стоит ей вернуться в Детройт, и Ник ей позвонит. Не исключено, что он потянет до субботы или воскресенья, но уж никак не больше.

 

Глава девятая

Все дни, что Лорен провела дома, она не теряла хорошего настроения, а в четверг утром, распрощавшись с отцом и его женой, с самыми радужными надеждами поехала обратно в Мичиган.

Филипп Уитворт заранее объяснил ей, где находится кондоминиум, и ей не составило труда тем же вечером отыскать элегантное сооружение на Блумфилд-хиллз среди таких же поразивших ее воображение домов из стекла и камня, расположенных в стороне от дороги и окруженных рощами и садами.

В десять часов вечера, когда Лорен подъехала к воротам, к машине подошел сторож и заглянул в окошко. Лорен назвалась, и он сказал:

— Мистер Уитворт приехал полчаса назад, мисс. — Он показал Лорен, куда ей ехать, почтительно коснувшись пальцами головного убора. — Как я понял, вы тут будете жить. Если что понадобится, дайте мне знать.

Лорен забыла об усталости, когда остановила машину возле симпатичного дворика, на воротах которого красовалась табличка с номером 175. Филипп обещал встретить ее и все показать, и, действительно, его «кадиллак» уже здесь, перед гаражом.

— Ну, что вы думаете? — спросил он через полчаса, когда, исполняя обязанности гида, провел Лорен по роскошному дому.

— Что я думаю? Да это же просто замечательно! — воскликнула она, перетаскивая один из своих чемоданов в спальню, в которой одна стена была сплошь зеркальной, а за ней располагались шкафы для одежды. Лорен открыла одну дверцу и обернулась к Филиппу. — Что мне делать с этой одеждой?

Шкаф был буквально забит платьями и костюмами всех цветов и расцветок из шерсти, шелка, полотна, синтетики, кожи. Лорен узнала ярлыки ведущих модельеров. Некоторые наряды были как будто прямо из Парижа. Насколько Лорен могла разобрать, все вещи были новые.

— У вашей тети молодежный вкус, — заметила она.

— Моя тетя только и делает, что бегает по магазинам, — бесстрастно отозвался Филипп. — Я позвоню в какую-нибудь благотворительную организацию и попрошу их увезти это.

Лорен провела ладонью по великолепному бархатному блейзеру и, взглянув на ярлычок, обратила внимание, что тетя Филиппа носит ее размер.

— Филипп, вы не возражаете, если я куплю что-нибудь из этих вещей?

Он пожал плечами.

— Как хотите. А остальное отправьте куда-нибудь. Вы избавите меня от забот.

Филипп стал спускаться вниз по лестнице, которая вела в гостиную, и Лорен, выключив свет в спальне, последовала за ним.

— Но все они очень дорогие…

— Я знаю, сколько они стоят, — с раздражением оборвал он Лорен. — Сам платил. Возьмите, что хотите… Все это ваше.

Он помог Лорен перенести остававшиеся в машине вещи в дом и собрался уезжать.

— Кстати, — сказал он, помедлив возле двери, — моя жена не знает, что я купил этот дом для тети. Кэрол считает, что мои родственники обирают меня, поэтому я не стал ей ничего говорить. Буду вам очень признателен, если вы тоже не скажете ей.

— Ну конечно же нет, — обещала Лорен.

Когда Филипп уехал, она еще раз прошлась по роскошным апартаментам, которые стали ее домом, полюбовалась мраморным камином, дорогими безделушками, изящной мебелью. Все здесь было, словно на продажу. Лорен вспомнила о бесчисленных туалетах в шкафу. «Моя жена не знает, что я купил этот дом для тети, поэтому буду вам очень признателен, если вы не скажете ей…»

Губы Лорен изобразили понимающую усмешку, и, обведя взглядом гостиную, она покачала головой. Для тети! Не для тети, а для любовницы! Наверное, совсем недавно у Филиппа Уитворта была любовница. Впрочем, это не ее дело, и Лорен постаралась выкинуть любовницу Филиппа из головы.

Она подошла к телефону и вздохнула с облегчением, когда, подняв трубку, услышала гудок и поняла, что он работает. Завтра — пятница. Хорошо бы Ник позвонил.

Рано утром Лорен отправилась в кухню, чтобы записать, что ей нужно купить из еды. Помимо необходимого, на случай, если Ник приедет сюда, она решила купить «Бурбон» и то вино, которым он угощал ее на озере.

Взяв в руки портмоне, она посмотрела на телефон. Неожиданно в голову ей пришла мысль, что он может и не позвонить, но она постаралась поскорее прогнать ее. Ник страстно желал ее в Харбор-Спрингс. Он и не скрывал этого. Значит, секс… хотя бы секс… вновь приведет его к ней.

Через два часа, когда все покупки были сделаны, Лорен занялась своими вещами и теми, что висели в шкафу. Ник так и не позвонил. Укладываясь спать, Лорен утешила себя тем, что он позвонит завтра.

В субботу она продолжала распаковывать вещи, но старалась не удаляться от телефона. В воскресенье Лорен села к столу и стала просчитывать свой бюджет с тем, чтобы выделить побольше денег для отца. Ленни и Мелисса тоже помогали, чем могли, но у них обоих были финансовые обязательства, которых пока не было у нее.

Лорен не оставляла мысль об обещанных Филиппом десяти тысячах, если ей удастся выяснить, кто предает интересы Уитвортов соперничающей компании. Хорошо бы удалось! И тут Лорен подумала, что ей противна роль тайного агента. Все это выглядит не самым лучшим образом. Если ей удастся доставить Филиппу тайную информацию, то она станет таким же шпионом, которого теперь хочет разоблачить.

Не считая родительских долгов, Лорен предстояло оплачивать автомобильную страховку, телефон, электричество… Конца нет платежам.

Лорен вспомнила, что видела в магазине серую шерсть — под цвет глаз Ника. Она решила купить ее и связать ему свитер. Себе она, правда, сказала, что это будет рождественский подарок для Ленни, но в глубине души знала, для кого собирается вязать его…

В воскресенье вечером, приготовив платье на понедельник, Лорен убеждала себя, что он позвонит завтра и поздравит ее с первым рабочим днем.

 

Глава десятая

— Ну, вы еще не собираетесь уходить? — спросил в пять часов вечера Джим Уильямс, новый босс Лорен. — Или собираетесь еще задержаться?

Лорен сидела по другую сторону его стола с блокнотом, почти полностью исписанным за день. Ник не позвонил и не пожелал ей удачи… Но работы было так много, что Лорен некогда было из-за этого страдать.

— Мне кажется, — рассмеялась Лорен, — что вы как вихрь закручиваете всех и вся вокруг себя.

Джим виновато улыбнулся.

— Мне так хорошо с вами работалось, что я обо всем забыл, хотя вы тут и новенькая.

Лорен ответила ему благодарной улыбкой. Он сказал правду. Действительно, им легко работалось вместе.

— А что вы думаете о наших сотрудниках? — спросил он, но не стал дожидаться ответа. — Наши мужчины пришли к единодушному мнению, что у меня самая красивая секретарша из всех в нашей корпорации. И мне весь день пришлось отвечать на вопросы, касающиеся вас.

— Какие вопросы?

— В основном насчет вашего семейного статуса: замужем ли вы, помолвлены или свободны. — Он вопросительно изогнул бровь. — А, кстати, вы свободны, Лорен?

— От чего? — ответила она вопросом на вопрос, но у нее появилось неприятное чувство, что он спрашивает ее об их отношениях с Ником. Лорен встала. — Вы хотите закончить диктовку сегодня, или отложим до завтра?

— Отложим до завтра.

Приводя в порядок свой стол, Лорен размышляла о том, что ей, возможно, показалось, но Джим задавал ей вопросы вовсе не для того, чтобы удовлетворить любопытство других мужчин, работающих в фирме. За ланчем ей рассказали, что он отправил в другие отделы трех секретарш, которые совершили ошибку, поддавшись его обаянию. Но вряд ли он уже сейчас хочет отделаться от нее.

Судя по разговорам, Джим довольно богат, коммуникабелен, очень влюбчив, но не путает бизнес с удовольствием. Лорен без всякого внутреннего трепета подумала, что Джим в самом деле очень красив — высокий, с густыми светлыми волосами и ласковыми золотисто-карими глазами.

Лорен посмотрела на часы и торопливо заперла ящик стола. Если Ник собирается позвонить, то он сделает это сегодня. Он позвонит ей и спросит, как прошел ее первый рабочий день. Если же Ник не позвонит, ведь прошло уже две недели и один день, значит, он и не собирается ей звонить. Лорен стало невыносимо грустно от этой мысли.

Домой она мчалась так быстро, как только позволяло движение на улицах. В пятнадцать минут седьмого она буквально ворвалась в свой дом. Немного отдышавшись, Лорен сделала себе бутерброд, включила телевизор и уселась на сине-белую софу, не сводя глаз с телефона. Она словно просила его зазвонить, но он молчал.

В половине десятого Лорен поднялась наверх и приняла душ, на всякий случай оставив дверь открытой. В десять она легла. Ник и не собирался ей звонить. Никогда…

Слезы подступили к ее глазам, но едва она закрыла их, как тотчас представила себе красивое загорелое лицо Ника. Она вспомнила страстный блеск в его глазах, когда он смотрел на нее, и словно слышала хрипловатый голос: «Я хочу тебя, Лорен».

Очевидно, больше он ее не хочет. Лорен повернулась на бок, и горячие слезы потекли на подушку.

На другой день Лорен работала упорно, но не так успешно, как накануне. Она делала ошибки, когда печатала деловые бумаги, дважды неправильно соединила Джима по телефону и куда-то задевала важную папку. В полдень она отправилась пройтись мимо «Глобалиндастриз», втайне надеясь встретить Ника. Естественно, она его не встретила, зато убедилась, как мало в ней осталось гордости.

Слава сексуальной свободе женщин! Лорен с горечью думала об этой свободе, печатая на машинке. Она оказалась не в состоянии легко относиться к случайным сексуальным связям. Если бы она даже не спала с Ником, то все равно была бы разочарована и несчастна, но по крайней мере у нее не было бы ощущения, что ее использовали и выставили вон.

— Плохой день? — спросил Джим, когда она подала ему в третий раз перепечатанное письмо.

— Да. Прошу прощения. Такое бывает редко, — сказала она и сделала попытку улыбнуться.

— Ничего, не расстраивайтесь… Со всеми бывает, — заметил Джим и расписался внизу документа, после чего посмотрел на часы. — Надо отнести это в новое здание.

Так как все называли «Глобалиндастриз» новым зданием, то Лорен сразу поняла, куда он направляется.

— Вы уже видели комнаты, которые мы там займем?

Лорен еще раз улыбнулась и точно так же неестественно.

— Нет, еще не видела. Знаю только, что в понедельник мы все должны быть там.

— Правильно, — подтвердил Джим, надевая пиджак. — «Синко» — самое маленькое и наименее прибыльное подразделение «Глобалиндастриз», но наши кабинеты там весьма впечатляющи. Прежде чем уйдете, — попросил он, подавая Лорен вырезку из газеты, — отнесите это Сьюзен Брук из отдела связей с общественностью. Спросите, не пропустила ли она сие сообщение? Если пропустила, то пусть возьмет себе.

Джим направился к двери.

— Думаю, вас уже тут не будет, когда я вернусь, так что, до свидания.

Через несколько минут Лорен отправилась на розыски Сьюзен Брук. Она кивала и улыбалась всем, кто проходил мимо, но перед ее глазами стоял Ник. Неужели ей когда-нибудь удастся забыть, как ветер играл его волосами, когда он поймал свою дурацкую рыбину? Или как великолепно он смотрелся в смокинге?

Страясь не выставлять напоказ свою печаль, она улыбнулась Сьюзен Брук, передавая ей все еще свернутую вырезку из газеты.

— Джим спрашивает, видели ли вы это? Если нет, то оставьте вырезку себе.

Сьюзен развернула ее.

— Нет, не видела…

Улыбаясь, она вытащила из ящика стола толстую папку, заполненную вырезками из газет и журналов.

— Моя любимая работа, — засмеялась она. — Посмотрите… Ну, разве он не самый красивый мужчина на свете?

Лорен перевела взгляд с милой улыбки Сьюзен на красивое мужское лицо, глядевшее на нее с обложки «Ньюсдей», и, забыв обо всем на свете, потянулась за журналом.

— Берите-берите всю папку. Почитаете на досуге, — смеясь, проговорила Сьюзен, не замечая изменившегося лица своей собеседницы.

— Спасибо, — с трудом выговорила Лорен.

Она бросилась обратно в кабинет Джима, закрыла дверь, села в кресло и открыла журнал. Непослушными пальцами она провела по лицу на обложке, лаская темные брови, изогнутые в улыбке губы, которые целовала всего две недели назад.

«Дж. Николас Синклер, — прочитала она. — Основатель и президент «Глобалиндастриз». Она не могла поверить собственным глазам. Сознание отказывалось подчиняться ей.

Отложив журнал в сторону, Лорен медленно развернула вырезку из газеты, которую тоже взяла с собой. Газета была двухнедельной давности, наверное, вышла на другой день после того, как Ник отослал ее домой из Харбор-Спрингс из-за какой-то деловой встречи. Заголовок гласил: «ОРЛЫ-ФИНАНСИСТЫ И ИХ ОРЛИЦЫ ПЯТЬ ДНЕЙ ОТДЫХАЮТ В ХАРБОР-СПРИНГС». Целая полоса была отдана фотографиям и комментариям. В центре она увидела Ника в его доме над озером, обнимающего за талию очаровательную блондинку, которую Лорен не заметила у Миддлтонов. Она прочитала: «Детройтский магнат Дж. Николас Синклер и его давняя приятельница Эрика Моран в доме мисс Моран недалеко от Харбор-Спрингс».

Давняя приятельница… Дом мисс Моран…

У Лорен так сжалось сердце, что ей показалось, будто она сейчас умрет. Ник привез меня в дом к своей подружке, стучало в воспаленном мозгу Лорен, и уложил в ее постель!

— О Боже! — громко прошептала она, и слезы потекли у нее из глаз.

Он использовал ее, а потом отослал прочь, потому что его подружка надумала приехать к нему в Харбор-Спрингс.

Словно решив помучить себя, Лорен прочитала все, что было на газетной полосе, а потом взяла журнал и принялась читать восьмистраничную статью. Когда она дочитала все до конца, журнал выпал из ее ослабевших пальцев.

Неудивительно, что Бебе Леонардос была так враждебна к ней! Если статья правдива, то Ник и Бебе словно нарочно афишировали свою связь, пока Ник не бросил Бебе ради французской кинозвезды… той самой, что в тот вечер играла в теннис, не сняв туфли на высоких каблуках…

Лорен истерически расхохоталась. Когда она ехала в Миссури, он уже спал со своей любовницей. Она ждала его звонка и вязала ему свитер, а он вместе с Эрикой развлекался на благотворительном балу в Палм-Спрингс.

Такого унижения Лорен еще не приходилось испытывать. Положив руки на стол Джима, она спрятала в них лицо и разразилась рыданиями. Лорен оплакивала свою глупость, свои утраченные иллюзии и разбитые мечты. От стыда за себя она заплакала еще горше… В первый раз в жизни полюбила… Да что там, она ведь просто потеряла голову и переспала с мужчиной, с которым была знакома всего четыре дня… и даже имени его не знала… Дай Бог, ей повезет и она не забеременеет!

Лорен вспомнила, как разозлилась на его мать, когда он рассказал о том, что она бросила его. Почему она его не утопила?!

— Лорен! — услышала она сквозь собственные рыдания голос Джима.

Когда она подняла голову, он уже стоял у стола.

— Что случилось? — в ужасе спросил Джим.

Даже не стараясь скрыть свое горе, она посмотрела прямо ему в лицо. Слезы блестели на ее роскошных ресницах, а синие глаза сверкали, словно омытые росой.

— Я думала… — Она умолкла, переводя дух. — Я думала, он простой инженер, который хочет когда-нибудь в будущем открыть свое дело. Он позволил мне так думать! Он позволил! — всхлипнула она.

На лице Джима было написано такое сострадание, что Лорен не выдержала и встала из-за стола.

— Могу я выйти отсюда так, чтобы меня никто не видел? Вы не знаете, все уже ушли?

— Все ушли, но вы не можете в таком состоянии вести машину. Я отвезу вас…

— Нет, — торопливо отказалась она. — Все в порядке. Правда! Ничего со мной не случится.

— Вы уверены?

Лорен взяла себя в руки.

— Да-да, не беспокойтесь. Просто это было неожиданно, и я… сорвалась. Вот и все.

Джим показал на папку.

— Вы все прочитали?

— Нет еще.

Джим поднял с пола журнал, положил его и газетную вырезку в папку и подал ее Лорен, которая автоматически взяла ее и убежала. Она боялась расплакаться, пока шла к своей машине, но не расплакалась. Не плакала она и те три часа, пока читала всю подшивку. Слез больше не было.

Лорен въехала на стоянку, специально зарезервированную для служащих «Синко». Накануне вечером она много чего узнала из разных газетных и журнальных статей. Например, название «Синко» обрело для нее определенный смысл: «Синклер: электронные компоненты». Компания была основана, если верить «Уоллстрит джорнл», двенадцать лет назад Мэттью Синклером и его внуком Николасом в гараже, за тем домом, в котором сейчас находится ресторан Тони.

Лорен припарковалась, взяла с соседнего сиденья папку под грифом «Дж. Николас Синклер» и вышла из машины. Ник построил финансовую империю и теперь поддерживает в ней жизнь, засылая шпионов в конкурирующие фирмы. Вероятно, в бизнесе он так же ни с чем не считается, как в любви, с раздражением думала она.

Когда Лорен вошла в здание, все дружелюбно здоровались с ней, и она вдруг ощутила себя виноватой, потому что собиралась уничтожить компанию, на которую эти люди работают. Но почему уничтожить? Уничтожать ее она не будет, подумала Лорен, выкладывая портмоне на стол. Если «Синко» суждено выжить, она выживет в честной борьбе за контракты. Иначе компания заслуживает смерти, пока не уничтожила честные фирмы, подобные той, которой владеет Филипп Уитворт.

Перед дверью в кабинет Джима Лорен помедлила. Неужели он знает, что «Синко» платит шпионам? Почему-то прежде ей это не приходило в голову. Она не могла поверить, что Джиму такое может нравиться.

— Спасибо, что позволили мне взять папку домой, — тихо проговорила она, входя в его кабинет.

Он оторвался от какого-то документа и внимательно посмотрел на ее бледное строгое лицо.

— Как вы сегодня себя чувствуете?

Лорен сунула руки в глубокие карманы юбки.

— Сегодня я чувствую себя немного не в своей тарелке и… дура-дурой.

— Если не входить в болезненные подробности, может быть, вы скажете мне, что такого ужасного совершил Ник? Вряд ли вы плакали бы так безутешно, если бы узнали только, что он богат и удачлив.

Лорен ощутила болезненный укол, вспомнив, с какой охотой шла навстречу своему соблазнителю. Однако она должна дать Джиму объяснение своей вчерашней истерики и постараться выказать при этом как можно больше безразличия.

— Я уже сказала, что думала, будто он обыкновенный инженер, поэтому говорила и делала такое, о чем мне теперь стыдно вспоминать.

— Понятно, — отозвался Джим. — И что теперь?

— Теперь я собираюсь работать и учиться всему, чего я пока не знаю, — ответила она с горькой откровенностью.

— Я имел в виду не это. Что вы собираетесь делать, если увидите Ника?

— Что?.. Я не желаю его видеть!

Джим едва заметно улыбнулся, но очень серьезно заметил:

— В следующую субботу компания устраивает вечеринку для руководящих сотрудников в ресторане на верхнем этаже «Глобалиндастриз». Приглашены все руководители подразделений с секретарями. Цель вечеринки — познакомить и сблизить всех нас, то есть всех, кто прежде работал в разных зданиях. У вас есть возможность повидать секретарей, с которыми вы будете иметь дело в будущем, и их начальников. Ник — хозяин.

— Вы не будете возражать, если я не пойду? — спросила Лорен.

— Буду.

Она поняла, что попала в западню. Джим не принадлежит к тому типу начальников, которые позволяют своим подчиненным мешать личную жизнь с делом. А если она потеряет работу, то никогда не узнает, кому из сотрудников Филиппа Уитворта платит Ник за шпионаж.

— Рано или поздно вам все равно придется столкнуться с Ником Синклером лицом к лицу, — убеждал ее Джим, — так пусть это случится в субботу, когда вы будете готовы к встрече. — Он понял, что Лорен все еще колеблется. — Я заеду за вами в семь тридцать.

 

Глава одиннадцатая

У Лорен дрожала рука, когда она взяла губную помаду и посмотрела на себя в зеркало. Времени осталось совсем мало. Через пятнадцать минут приедет Джим. Вернувшись к зеркальному шкафу, она достала шифоновое платье, которое выбрала, перемерив все наряды, оставленные ей Филиппом.

Теперь, когда Лорен узнала, какой Ник лживый, беспринципный ублюдок, она не сомневалась, что не поддастся его обаянию и даже наверняка не увидит в нем неотразимого мужчину. Прихорашиваясь, застегивая платье и надевая новые туфли, Лорен только об этом и думала. Ее ущемленная гордость требовала показаться на сегодняшнем приеме во всей красе.

Закрыв шкаф, Лорен отступила на шаг и оценивающе посмотрела на свое отражение в зеркале. Шифоновое платье сверху было совсем светлым, кремовым, но, ниспадая с плеч водопадом, оно постепенно темнело, и широкая многослойная юбка была уже глубокого персикового цвета. Узкая полоска ткани подхватывала платье под грудью, потом поднималась вверх и оторачивала глубокий спереди и сзади вырез, оставлявший обнаженными шею и плечи.

Лорен хотела бы порадоваться тому, как замечательно она выглядит, но не могла. По крайней мере, пока не могла, потому что ей предстояла встреча с мужчиной, которому не пришлось даже прилагать усилий, чтобы соблазнить ее. А потом он просто выставил Лорен из своей жизни, предложив позвонить в случае, если она забеременеет. И этого мультимиллионера она пригласила на ланч, да еще самоуверенно заявила, будто может купить ему все, что только есть в меню!

Несмотря на весь низкий цинизм Ника, он, как ни странно, все же не позволил ей заплатить за дорогой ланч, вспомнила Лорен, роясь в шкатулке в поисках золотых сережек, принадлежавших прежде ее матери.

Лорен замерла, мысленно прорепетировав свое сегодняшнее поведение. Ник наверняка предполагает, что она будет злиться, но она поступит иначе… Она ему покажет, что уик-энд в Харбор-Спрингс был для нее не более чем милым приключением, каким он был и для него. Ни в коем случае она не будет холодна с ним, потому что таким образом только подтвердит, что все еще хранит воспоминания о случившемся и злится… Даже если это ее убьет, во что бы то ни стало нужно быть милой и дружелюбной, в точности как она мила и дружелюбна со сторожем и садовником.

От такой перемены в ее поведении у Ника Синклера наверняка поубавится самомнения, решила Лорен и вновь принялась искать сережки.

Она никак не могла понять, куда задевала их. Неужели потеряла? Но где? Боже, она их так берегла, ведь от мамы больше ничего не осталось!

Надо вспомнить… Вечером в Харбор-Спрингс она была в них. Потом в «Пещере» они тоже были на ней. Ночью, когда Ник целовал ее, он вынул из ушей сережки, потому что они ему мешали…

Боже! Мамины серьги в постели его подружки!

Лорен положила руки на стол и уронила на них голову, не в силах справиться с охватившим ее отчаянием. Вот и мамины сережки пропали!

Раздался звонок в дверь, и Лорен едва не подскочила от неожиданности. Тяжело вздохнув, она спустилась вниз по лестнице и открыла дверь.

На пороге в элегантном костюме и темном галстуке стоял Джим Уильямс, всем своим видом говоря, что он большой начальник в мире бизнеса.

— Пожалуйста, входите, — сказала Лорен, и он не стал отказываться. — Сейчас только возьму сумочку, и мы можем идти. Или хотите что-нибудь выпить?

Джим не отвечал, и Лорен повернулась к нему.

— Что-то не так?

Он внимательно изучил правильные черты ее лица, великолепную гриву золотистых волос, ниспадавших тяжелой волной на плечи, стройную фигуру в легком шифоне и, кажется, остался доволен.

— Все так, насколько я вижу, — улыбнулся Джим.

— Хотите выпить? — повторила свой вопрос Лорен, удивленная, но не обиженная его откровенным мужским одобрением.

— Нет, если вы сами не хотите выпить, чтобы прибавить себе храбрости перед встречей с Ником.

Лорен покачала головой.

— При чем тут храбрость? Он для меня ничего не значит.

Джим с удивлением посмотрел на нее и повел к своему темно-зеленому «ягуару».

— Насколько я понимаю, вы хотите уверить Ника, что больше не испытываете к нему романтических чувств, правильно?

У Лорен появилось неприятное ощущение, что Джима не обмануло ее внешнее безразличие. Конечно, ведь он видел, как она рыдала…

— Правильно, — подтвердила Лорен.

— На всякий случай позволю дать вам бесплатный совет. Поболтайте с ним несколько минут о вечеринке или о вашей новой работе, а потом с самой очаровательной улыбкой извинитесь и заговорите с кем-нибудь еще… например, со мной, если я окажусь поблизости. Придется постараться далеко от вас не уходить.

Лорен благодарно улыбнулась ему.

— Спасибо.

Уверившись в поддержке своего босса, она позволила себе немного расслабиться.

Но когда лифт поднял Лорен и Джима в ресторан на восемьдесят первом этаже нового здания и она оглядела пеструю толпу, то вновь испугалась. Ник был где-то рядом.

В баре Джим заказал коктейли, и в какой-то момент Лорен, поддавшись безотчетному чувству, оглянулась, когда услышала за спиной странный шум.

Явился Ник Синклер…

Он остановился в другом конце зала и, закинув голову, весело смеялся. Едва Лорен увидела его красивое лицо, элегантный костюм, небрежный жест руки, державшей бокал, она вспыхнула и сердце у нее заколотилось как бешеное. Она внимательно, ничего не упуская, оглядела Ника и тут заметила рядом очаровательную блондинку, которая держала его под руку и улыбалась ему.

Словно огонь пробежал по жилам Лорен. Это была Эрика Моран, та самая женщина с фотографии в газете. А на ней было то самое великолепное кремовое платье, которое Лорен надевала в Харбор-Спрингс. Платье, которое Ник прислал ей…

Сделав над собой усилие и отведя взгляд от Ника и ее спутницы, Лорен хотела было заговорить с Джимом, но прикусила язык, заметив, как он неотрывно смотрит на блондинку. Выражения отчаяния, ярости и мольбы сменялись на его лице, и Лорен подумала, что, наверное, она точно так же смотрела на Ника всего пару мгновений назад. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что Джим влюблен в Эрику…

— Вот ваш бокал, — сказал наконец Джим, поворачиваясь к Лорен. — Пора начинать наш маленький розыгрыш.

С печальной улыбкой он взял ее под руку, собираясь вести к Нику и Эрике.

Лорен отпрянула от него.

— Зачем нам идти к ним? Если Ник хозяин, то он должен сам обойти всех своих гостей.

Джим помедлил, потом кивнул.

— Правильно. Пусть сами подходят.

Еще полчаса они бродили по залу, и Лорен полностью убедилась, что не ошиблась насчет Эрики и Джима. Не ошиблась она и насчет желания Джима вызвать ревность Эрики и Ника. Стоило только Эрике посмотреть в их сторону, как Джим улыбался Лорен или принимался что-то горячо рассказывать. Лорен поддерживала его, делая вид, будто ей никогда в жизни не было так весело… Но делала она это не столько для себя, сколько для Джима, потому что Нику было явно не до нее.

Лорен потягивала вино из бокала, когда Джим неожиданно обнял ее за талию, и она до того удивилась, что не заметила даже предупредительного жеста, которым он хотел дать ей понять о приближающейся угрозе.

— Вон там, — проговорил он с обворожительной улыбкой, — совет директоров. Все они богатые магнаты. Слева отец Эрики — Хорейс Моран. Его семья уже несколько поколений занимается нефтью.

— Как скучно, — отозвалась Лорен и жеманно опустила ресницы, веселя Джима.

Он пристально поглядел на нее, словно о чем-то предупреждая.

— Рядом с ним Кроуфорд Джоунс. И его семья, и семья его жены тоже в этом бизнесе.

— И до сих пор никто их не освободил?

— Думаю, — послышался за ее спиной до боли знакомый баритон, — Кроуфорд и его жена такие уродливые, что никто не хочет, чтобы они бегали на свободе, пугая маленьких детей.

Лорен окаменела, узнав голос Ника, но тотчас взяла себя в руки и повернулась к нему. Он с любопытством ожидал ее реакции на свое появление, и гордость не позволила Лорен проявить слабость. Как ни тяжело было у нее на душе, она улыбнулась Нику и протянула ему руку.

— Добрый вечер, Ник.

Он пожал руку Лорен и долго не отпускал ее.

— Добрый вечер, Лорен.

Осторожно высвободив пальцы, она ссияющей улыбкой обернулась к Эрике, которую Джим тотчас представил ей.

— Я весь вечер глаз не могу отвести от вашего платья, — сказала Эрика. — Оно великолепно!

— Спасибо, — поблагодарила Лорен, не глядя на Ника. — Я тоже, как только мы вошли, сразу заметила ваше платье. — И она повернулась к Джиму. — А вот и мистер Симпсон. Джим, он весь вечер старается заговорить с тобой. — Собрав остатки сил, она посмотрела на Ника. — Пожалуйста, извините нас.

Вскоре Джимом завладел один из вице-президентов, и Лорен попыталась справиться с ситуацией одна, призвав на помощь весь свой ум, а заодно и обаяние. Почти тотчас ее окружила толпа восхищенных мужчин, и весь вечер Лорен старательно обходила те места, где оказывался Ник. Дважды она случайно поймала на себе его пристальный взгляд, но оба раза ей удавалось сделать вид, будто ее страшно интересует кто-то в другом конце зала. Однако три часа постоянного напряжения не могли не сказаться на душевном состоянии Лорен. Она поняла, что не выдержит и вот-вот сорвется.

Ей необходимо было ненадолго остаться одной, чтобы не ощущать присутствия Ника хотя бы несколько минут. Поискав глазами Джима, Лорен обнаружила его в баре, разговаривавшего с несколькими мужчинами. Она подождала, пока он обратит на нее внимание, а потом едва заметно кивнула в сторону балкона. Джим закрыл глаза и чуть-чуть опустил голову, словно говоря, что не заставит себя ждать.

Лорен скользнула за дверь, с удовольствием вдыхая прохладный вечерний воздух. В бархатной тьме она подошла к довольно высоким перилам, ограждавшим балкон, и стала смотреть на сверкающую огнями фантастическую панораму города с высоты восемьдесят первого этажа.

Она поздравила себя с тем, что справилась со своей задачей. Ничего, кроме безразличного дружелюбия и улыбчивого отчуждения, Ник не получил от нее сегодня. Никаких выговоров, никаких упреков, даже тени раздражения она не выказала ему за то, что он не позвонил ей. Немного измученная, но довольная, Лорен подумала, что, наверное, он удивлен ее поведением, и выпила немного вина из бокала, который принесла с собой на балкон.

Она услышала, как открылась и закрылась стеклянная дверь, и пожалела, что ее одиночеству пришел конец. Решив, что это может быть только Джим, она спросила:

— Ну, как я?

— Прекрасно, — услышала она насмешливый голос Ника. — Я почти поверил, что превратился в невидимку.

От неожиданности у Лорен дрогнула рука, так что кубики льда в бокале зазвенели, но она все же нашла в себе силы обернуться и еще раз напомнила себе, что должна быть веселой и безразличной, словно происшедшее между ними значило для нее не больше, чем для него. Лорен заставила себя оторвать взгляд от рубашки и строгого галстука Ника и посмотреть прямо ему в глаза.

— Прием удался на славу.

— Ты скучала без меня?

Лорен изобразила удивленный взгляд, словно не поняла, о чем он говорит.

— Я работала…

Ник подошел ближе, поставил локоть на перила балкона и долго смотрел на Лорен, не говоря ни слова и наблюдая, как легкий ветерок играет ее пышными золотыми волосами, поминутно обнажая спину и плечи. Но, почувствовав, что молчание затянулось, он все же перевел взгляд на ее лицо.

— Значит, — с улыбкой сказал Ник, — ты не скучала.

— Я работала, — повторила Лорен. — А почему я должна была скучать? Ты же не единственный красивый и свободный мужчина в Мичигане.

Он уставился на нее с деланным любопытством.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что после того, как переспала со мной и тебе это понравилось… словом, ты решила… ну… не останавливаться на достигнутом?

Боже милостивый! Ему безразлично даже, спала она или не спала с другими мужчинами!

— Ну, теперь, когда тебе есть с кем сравнивать, что ты можешь сказать обо мне?

— Идиотский вопрос.

— Ты права. Пойдем со мной.

Одним глотком допив содержимое своего бокала, он поставил его на стол, после чего взял бокал из рук Лорен и, поставив его рядом со своим, потянулся за ее рукой. Он сплел свои пальцы с ее, и Лорен была не в силах думать ни о чем, кроме исходившей от него властной силы. Не говоря ми слова, он повел ее к неприметной двери за углом. Едва они остановились возле нее, как здравый смысл возвратился к Лорен, и она отпрянула от Ника.

— Я хочу спросить тебя, но только ответь мне честно.

Ник все так же молча кивнул ей в ответ.

— Когда ты отправил меня из Харбор-Спрингс, ты собирался еще хоть раз встретиться со мной? Собирался назначить мне свидание?

— Нет, — ответил он, искоса глядя на Лорен.

Она еще не пришла в себя от ответа Ника, прозвучавшего как пощечина, но, когда он открыл дверь, спросила:

— Куда ты меня ведешь?

— К тебе или ко мне, не имеет значения.

— Зачем? — не поняла она.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Такая умная девушка, и такой глупый вопрос.

Лорен не выдержала.

— Ты самый отвратительный, самовлюбленный тип! — Она долго молчала, собираясь с силами. — Мне не нравится ни к чему не обязывающий секс и еще меньше нравятся мужчины, которые… Такие мужчины, как ты!

— Месяц назад я тебе как будто нравился, — холодно напомнил он.

У Лорен вспыхнули щеки и огнем загорелись глаза.

— Месяц назад я думала, что ты особенный! — с гневом отозвалась она. — Месяц назад я понятия не имела, что ты богатый плейбой, который меняет женщин так же часто, как рубашки. В тебе сосредоточено все, что я презираю в мужчинах… у тебя нет принципов, нет морали, нет чести! Ты груб и эгоистичен, и если бы я знала об этом, то не стала бы тратить на тебя ни минуты своего времени.

Ник не сводил глаз с разъяренной юной красавицы и в конце концов вкрадчиво спросил:

— Значит, теперь, когда тебе все известно, ты не хочешь иметь со мной ничего общего? Я правильно понял?

— Правильно, — прошипела Лорен. — И я…

Неожиданно он схватил Лорен за плечи, прижал к себе и жадно, изнемогая от страсти, впился в ее губы своим жарким ртом. Всем своим естеством Лорен немедленно отозвалась на его поцелуй. Она обвила руками шею Ника, словно требуя от него ласк, по которым так истосковалась за месяц. Он со стоном оторвался от губ Лорен, но не выдержал и вновь поцеловал.

— Я сошел с ума, — прошептал он. — Ведь кто угодно может нас увидеть.

Наконец он отпустил Лорен, и она бессильно прислонилась спиной к стене.

— Ты идешь? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

— Нет. Я же сказала тебе…

— Избавь меня от своей морали, — холодно оборвал ее Ник. — Лучше поищи для себя такого же наивного младенца и любуйся с ним луной по ночам. Тебе, кажется, это необходимо.

Далеко не сразу Лорен ощутила боль от этого неожиданного удара.

— Подожди, — с яростью прошипела она, — в доме твоей любовницы или подружки, или кто она тебе, серьги моей мамы. Я оставила их в ее постели, когда была там с ее любовником. Как я уже говорила, ты мне не нужен, а вот сережки верни. Они принадлежали моей маме… — И тут Лорен почувствовала такую нестерпимую душевную боль, такую горечь, такую обиду, что ее голос вдруг ослаб и дрогнул. — Я хочу получить обратно мои серьги…

Лорен лежала в постели и смотрела в потолок, вспоминая свою встречу с Ником. Он привез Эрику на вечеринку, но уехать хотел не с Эрикой. По крайней мере, в этот вечер он желал Лорен больше, чем Эрику. Наверное, она дура, что не поехала с ним.

Разозлившись, Лорен повернулась на живот. Куда подевались ее гордость и самоуважение? Как только она могла подумать о возобновлении отношений с этим развратным типом? Все! Хватит о нем! Надо все забыть! Выкинуть его из головы! Навсегда!

 

Глава двенадцатая

В понедельник утром Лорен еще раз напомнила себе, что не должна отступать от своего решения и, приехав на работу, тотчас принялась за дела.

Днем, во время ланча, одна из секретарш пригласила Лорен посидеть после работы в пабе, и она с радостью согласилась. Как хорошо, думала Лорен, возвращаясь на свое рабочее место, что хоть этот вечер она проведет не одна. Не успела Лорен положить на стол свою сумочку, как на столе зазвонил телефон. Она заглянула в пустой кабинет Джима и взяла трубку.

— Мисс Дэннер? — услышала она голос мистера Уитерби. — Пожалуйста, зайдите ко мне как можно скорее.

Через несколько минут она уже сидела у него в офисе.

— У нас мало времени, так что буду краток, — заявил мистер Уитерби. — Для начала довожу до вашего сведения, что вся информация обо всех сотрудниках автоматически поступает в отдел информации «Глобалиндастриз». Если какой-нибудь проект требует подходящего исполнителя, его немедленно находят по картотеке. Сегодня директору «Глобалиндастриз» потребовался секретарь, свободно владеющий итальянским языком. В отделе информации выбрали вас. Правда, сначала они выбрали другую женщину, Люсию Палермо. Но она заболела.

В течение трех недель вам придется во второй половине дня оставлять свое основное место работы. Я предупрежу мистера Уильямса, когда он вернется с ланча, и предоставлю ему другого секретаря на то время, пока вы будете заняты.

Возражения Лорен не тронули мистера Уитерби, занятого соображениями высшего порядка.

— Но я еще очень мало знаю, и Джим… мистер Уильямс… Ему совсем не понравится…

— У мистера Уильямса нет выбора, — холодно перебил ее мистер Уитерби. — Я ничего не знаю о проекте, который требует вашего знания итальянского языка, но одно знаю наверняка. Это решение самого высокого начальства. — Он встал. — Немедленно идите к мистеру Синклеру.

— Что-о-о?! — ужаснулась Лорен. — А мистер Синклер знает, кого вы нашли ему в секретари?

Мистер Уитерби едва не испепелил ее взглядом.

— Мистер Синклер на совещании, и его секретарь считает, что его нельзя тревожить по столь незначительному поводу.

Едва Лорен ступила на зеленый ковер на восьмидесятом этаже, как сразу же ощутила атмосферу сдержанного возбуждения. Она подошла к круглому столу и сказала симпатичной брюнетке:

— Я — Лорен Дэннер. Мистеру Синклеру потребовалась секретарша, владеющая итальянским, и мистер Уитерби прислал меня.

Девушка посмотрела на дверь кабинета Ника, которая в этот момент отворилась, выпустив шестерых мужчин.

— Я доложу мистеру Синклеру, что вы здесь, — вежливо отозвалась брюнетка, но едва она потянулась к телефону, как он зазвонил. Она взяла трубку и прикрыв ее ладонью. — Идите, идите. Мистер Синклер ждет вас.

Если бы, с содроганием подумала Лорен, он ждет Люсию Палермо, а не ее.

Дверь из розового дерева была приоткрыта, и Лорен заметила, что Ник стоит возле стола, повернувшись к двери спиной, и разговаривает по телефону. Тяжело вздохнув, она переступила порог и, остановившись на уже знакомом ей кремовом ковре, тихонько закрыла за собой дверь.

— Правильно, — сказал Ник после недолгого молчания. — Позвони в Вашингтон и скажи нашим, пусть сегодня вечером будут в Далласе в «Глобалойл».

Зажав трубку между ухом и плечом, он взял со стола какой-то документ и принялся читать его. Потом Ник снял пиджак, и рубашка натянулась на его сильном плече, отчего по спине Лорен поползли мурашки, потому что она вспомнила мощь этого мужского тела и тепло его кожи у нее под руками…

С трудом отведя взгляд от спины Ника, она постаралась успокоить свои разбушевавшиеся чувства. Она узнала и три софы, поставленные буквой «П», и журнальный столик посередине… Ник тогда встал на колени, чтобы осмотреть ее ногу… Это было в тот вечер, когда они только-только встретились…

— Не забудь про проблемы с Оклахомой. Там надо исправлять положение, — сказал Ник и ненадолго замолчал. — Ладно. Уладь там все и возвращайся. Не задерживайся после встречи в Далласе.

Закончив разговор, он положил трубку и продолжил чтение документа.

Лорен открыла было рот, чтобы обратить на себя его внимание, и тут же опять закрыла его. Она не могла назвать его Ником, но и не собиралась унижаться, называя его мистером Синклером. Направясь к столу из розового дерева, она с достоинством сказала:

— В вашей приемной мне сказали, что я могу войти.

Ник резко повернулся на голос Лорен, но она ничего не смогла прочитать в его серых глазах, когда он, положив документ на стол и засунув руки в карманы, принялся в упор рассматривать ее. Он подождал, пока Лорен остановилась по другую сторону стола, и тихо сказал:

— Лорен, ты выбрала не самое удачное время для извинений. Через пять минут у меня деловая встреча.

Лорен едва не взорвалась, услышав, что, оказывается, он ждет от нее извинений, но нашла в себе силы всего лишь удивленно улыбнуться ему.

— Мне не хочется ранить ваше самолюбие, но я пришла сюда не извиняться. Я пришла, потому что мистер Уитерби послал меня к вам.

Ник нахмурился и стиснул зубы.

— Зачем?

— Для работы над каким-то специальным проектом, который требует еще одного секретаря на ближайшие три недели.

— Тогда ты напрасно тратишь мое время, — язвительно отозвался Ник. — Во-первых, у тебя нет достаточной подготовки для выполнения этой работы. Во-вторых, я не хочу, чтобы ты тут работала.

Надменный и даже презрительный тон Ника вывел Лорен из себя, и она потеряла контроль над собой.

— Прекрасно! — радостно воскликнула она, отступая на шаг. — Будьте добры, позвоните мистеру Уитерби и скажите это сами. Я уже изложила ему причины, по которым не хочу работать с вами, но он не захотел слушать моих возражений и настоял, чтобы я отправилась сюда.

Ник нажал кнопку переговорного устройства.

— Уитерби немедленно ко мне, — приказал он и посмотрел на Лорен. — Какие же причины нашлись у вас для отказа?

— Я сказала ему, — начала вдохновенно врать Лорен, — что вы лживый развратник и я скорее умру, чем буду с вами работать.

— Ты сказала это Уитерби? — с угрожающими нотами в голосе спросил Ник.

Лорен продолжала безмятежно улыбаться.

— Да.

— А что же Уитерби?

Не в силах выдержать его ледяной взгляд, Лорен сделала вид, будто с интересом рассматривает маникюр на своих ногтях.

— Ну, он сказал, что многие женщины, с которыми вы спали, чувствуют то же самое, но я должна поставить интересы компании выше своего отвращения к вам.

— Лорен, — подчеркнуто ласково проговорил Ник, — ты уволена.

Она никогда еще не испытывала такой ярости, такой боли и такого страха одновременно, однако сумела сделать вид, будто слова Ника ее ничуть не взволновали. По-королевски надменно наклонив голову, она продолжала:

— Знаете, я тоже думала, что вы не захотите со мной работать, и, как уже говорила, попыталась объяснить это мистеру Уитерби. — Она направилась к двери из розового дерева. — Но он сказал, что как только вы узнаете об одном из моих особых достоинств, то измените свою точку зрения.

— Что же это за особое достоинство? — недоверчиво спросил Ник.

Уже держась за ручку двери, Лорен обернулась и немного лукаво заметила:

— Видите ли, я могу на чистейшем итальянском языке повторить все, что думаю о вас.

Лорен увидела, как у Ника заходили желваки на щеках.

— Но мне гораздо приятнее сообщить вам по-английски, что вы самый обыкновенный ублюдок.

Открыв дверь кабинета, Лорен пересекла роскошную приемную в направлении лифта и уже нажала кнопку вызова, когда Ник схватил ее за запястье.

— Немедленно вернись в мой кабинет, — прошипел он.

— Убери свои руки! — предостерегающе прошипела Лорен.

— Четыре человека наблюдают сейчас за нами. Или ты идешь сама, — зловещим шепотом пригрозил Ник, — или я потащу тебя силой.

— Давай! — Лорен уже не помнила себя от гнева. — И все четверо будут моими свидетелями, когда я подам на тебя в суд за насилие на работе!

Неожиданно для Лорен угроза возымела действие, и Ник улыбнулся ей, правда, неохотно, но с восхищением.

— У тебя самые красивые глаза на свете. Когда ты злишься, в них…

— Хватит! — вырывая руку, буркнула Лорен.

— Почему же хватит? — поддразнил ее Ник.

— Не говори со мной так… Ты мне не нужен!

— Ну и лгунья! Я тебе нужен, да еще как!

Насмешки Ника и его самоуверенность выбили у Лорен почву из-под ног, и она, побежденная и беспомощная, прислонилась к мраморной стене, с мольбой глядя на него.

— Ник, пожалуйста, отпусти меня.

— Не могу. — Он нахмурился, словно злился на самого себя и не понимал, что делает. — Каждый раз, стоит нам встретиться, я не могу тебя отпустить.

— Ты меня уволил!

Ник грустно усмехнулся.

— Разве? Тогда считай, что ты снова зачислена в штат.

Лорен слишком устала от схватки, чтобы устоять перед его всепобеждающей улыбкой, но она не забывала о главном — ей позарез нужна была работа. Она медленно, словно нехотя, отошла от стены и пошла следом за Ником в секретариат, примыкавший к его кабинету.

— Мэри, — сказал он, обращаясь к седой женщине в очках, которая тотчас подняла на него преданный взгляд, — это Лорен Дэннер. Лорен будет работать над проектом Росси. Пока я буду на ланче, пожалуйста, устрой ее тут, и пусть она начнет переводить письмо, которое сегодня утром пришло от Росси. — И Ник повернулся к Лорен, улыбаясь ей одними глазами. — Когда я вернусь, нам будет о чем поговорить.

Мэри Каллахан, как гласила табличка на ее столе, не более радовалась присутствию Лорен во вверенных ей владениях, чем Лорен своему неожиданному перемещению поближе к Нику.

— Вы еще очень юны, мисс Дэннер, — заметила Мэри, быстрым, но вполне профессиональным взглядом оценив лицо и фигуру Лорен.

— Я быстро взрослею, — ответила Лорен.

Делая вид, будто не замечает внимательного взгляда пожилой женщины, она уселась за свободный стол.

В половине второго на столе у Мэри зазвонил телефон, и Лорен взяла трубку.

— Мэри! — услышала она неуверенный женский голос.

— У телефона Лорен Дэннер, — ответила она в лучших секретарских традициях. — Мисс Каллахан вышла. Что-нибудь передать ей?

— А, привет, Лорен, — удивленно, но дружелюбно отозвался голос. — Это Эрика Моран. Я бы не хотела отвлекать Ника, поэтому передайте ему, что завтра я прилетаю из Нью-Йорка. Скажите Нику, что я сразу же поеду в клуб и присоединюсь к нему в семь часов.

Лорен была поражена, что Эрика вспомнила ее, и даже не возмутилась, что именно она, а не Мэри передаст Нику сообщение от его подружки.

— Мистер Синклер сейчас на ланче, но я все записала.

Лорен положила трубку, но телефон почти тотчас зазвонил опять. На этот раз голос был низкий, хриплый.

— Мне Ники.

Лорен так сжала трубку, что у нее заныла рука, но ответила она с изысканной вежливостью:

— Прошу прощения, но его сейчас нет. Что-нибудь ему передать?

— О, черт! Это Вики! Он не сказал мне, какого рода вечеринка будет в субботу, поэтому у меня ни малейшего понятия, что надеть. Ладно, позвоню ему домой.

Звони! Лорен чуть не разбила трубку, швырнув ее на место.

К тому времени, когда вернулся Ник, Лорен уже обрела былое спокойствие. Она обещала себе, что будет следовать собственному плану: вести себя с Ником подчеркнуто дружелюбно, вежливо, как с любым из своих новых коллег.

Если же он посмеет переступить черту дозволенного, она выкажет искреннее удивление… Если он разозлится, то пусть себе злится!

На столе зазвонило переговорное устройство, и великолепный баритон Ника бросил Лорен в сладкую дрожь, которую она стоически подавила.

— Лорен, будьте добры, зайдите ко мне.

Неужели он собирается вернуться к прежнему разговору? — подумала Лорен, взяла со стола свои записи и направилась в кабинет Ника.

— Да? — вопросительно изогнув правую бровь, произнесла она.

Ник сидел на краю стола, скрестив руки на груди.

— Подойди.

Лорен не могла не заметить его свободной позы и ласкового взгляда серых глаз. Она подошла, но все-таки остановилась на недосягаемом расстоянии.

— Ближе, — скомандовал Ник.

— Не стоит…

В глазах Ника блеснуло удивление, и он заговорил несколько хриплым баритоном:

— Нам нужно выяснить наши отношения, Лорен. Почему бы не сделать это сегодня за ужином?

— Прошу прощения, но у меня сегодня вечером важная встреча, — учтиво отказалась Лорен.

— Ладно. А завтра? — спросил он, протягивая к ней руку.

Лорен положила на его ладонь свои записи.

— Завтра в семь у вас свидание в клубе… с мисс Моран.

Ник не обратил никакого внимания на ее слова.

— В среду я уезжаю в Италию…

— Счастливого пути, — беззаботно произнесла Лорен.

— Я вернусь в субботу, — нетерпеливо продолжал Ник. — Мы можем…

— Прошу прощения. — Лорен нежно улыбнулась, желая позлить его. — В субботу я занята, у меня свидание, да и у вас тоже. Звонила Вики. Она хотела знать, на какого рода вечеринке ей предстоит присутствовать в субботу. — Заметив разочарование на лице Ника, Лорен подарила ему одну из своих самых ослепительных улыбок. — Она называет вас Ники. Это чудесно — Вики и Ники!

— Я откажусь от свидания. Прошу и тебя сделать то же самое.

— А я нет. Еще что-нибудь?

— Да, черт возьми!.. Я причинил тебе боль, Лорен, и мне жаль…

— Принимаю ваши извинения, — все еще улыбаясь, отозвалась она. — Правда, ущемлена была только моя гордость.

Ник прищурился, но не отвел от нее глаз.

— Лорен, я хотел бы извиниться, чтобы…

— Вы уже извинились, — торопливо проговорила она, не давая Нику возможности закончить фразу.

— …чтобы начать все заново, — закончил Ник и надолго замолчал. — Ради нас обоих нам надо быть осторожными, чтобы не пошли сплетни. Но, думаю, если вести себя разумно, никто ничего не заподозрит.

Если Ник рассчитывал доставить ей удовольствие, то очень ошибся. Лорен была вне себя от гнева, но сдержалась и постаралась придать своему лицу озабоченное выражение.

— Разумно? И о чем никто не узнает? О тайной связи?

— Лорен, я хочу тебя, и ты хочешь меня. Знаю, ты злишься на меня за то, что я пробудил в тебе чувственность, а потом…

— Не злюсь, — с нежностью возразила Лорен. — За все блага мира я бы не отдала ту ночь. — На всякий случай она сделала несколько шагов в сторону двери. — Знаешь, я решила, когда моя дочь будет в моем возрасте, я тебе позвоню. Если ты еще будешь в форме, то, пожалуй, пошлю ее к тебе, чтобы ты…

Ник, в одно мгновение преодолев расстояние, отделявшее его от Лорен схватил ее и прижал к себе. В его глазах горел огонь гнева и страсти.

— Ты, прелестная, невыносимая… — прошептал он и с жадностью прижался к ее губам.

Лорен стиснула зубы, не желая отвечать на поцелуй, и в конце концов ей даже удалось отвернуться.

— Хватит, черт подери! — пролепетала она, пряча лицо у него на груди.

Хватка Ника немного ослабла. И когда он заговорил снова, в его голосе слышалось смятение.

— Поверь мне, если бы я мог все забыть, я бы забыл. — Он взял лицо Лорен в ладони и заглянул ей в глаза. — Когда ты уехала из Харбор-Спрингс, я не мог заставить себя не думать о тебе. И сегодня тоже я ни на чем не могу сосредоточиться. Какое тут «хватит»?

Его признание поколебало сопротивление Лорен, как никакие ласки и никакие поцелуи не могли бы этого сделать.

По дрожащим губам Лорен Ник заметил, что она капитулирует, и его глаза вновь заполыхали огнем, когда он наклонился к ней.

— Из-за этого проекта ты забрал у меня Лорен? — послышался удивленный голос Джима.

Поцелуй не состоялся. Ник и Лорен обернулись. У открытой двери, ведущей в кабинет Мэри, стоял Джим Уильямс.

Лорен высвободилась из объятий Ника, когда Джим направился к столу.

— Ситуация весьма осложнилась, — продолжал он, задумчиво глядя на Ника. — Во-первых, боюсь, Мэри стала свидетельницей некоторой части вашей беседы, а так как она слепо предана тебе, то гнев ее падет на Лорен.

От слов Джима Лорен пришла в ужас. Только не хватало, чтобы их видела Мэри Каллахан. Но то, что Джим сказал после этого, чуть совсем не лишило ее чувств.

— Во-вторых, — соврал он, улыбаясь, — свидание в субботу, которое Лорен должна будет отменить по твоей просьбе, принадлежит мне, а так как я один из твоих самых старых и самых близких друзей и в неделе семь вечеров, то с твоей стороны просто неприлично отнимать у меня этот вечер.

Ник недовольно сдвинул брови, но Джим продолжал, как ни в чем не бывало:

— Поскольку мы оба собираемся ухаживать за Лорен, то думаю, нам надо установить определенные правила. Итак, разве можно назвать честным ухаживанием то, что происходит здесь? Или все-таки можно? Я самым серьезным образом собираюсь придерживаться…

Лорен наконец обрела дар речи.

— Не желаю больше ничего слушать! — заявила она и зашагала в сторону кабинета Мэри.

Джим отступил на шаг, чтобы освободить ей путь, но продолжал вызывающе улыбаться Нику.

— Хочу еще раз напомнить тебе, Ник, я самым серьезным образом собираюсь…

— А я искренне надеюсь, — перебил его Ник, — что у тебя была веская причина для твоего неожиданного визита ко мне.

Джим хмыкнул.

— Ну конечно, была. Звонил Куртис, но меня не застал. Наверное, хочет кое-что обговорить…

Лорен уже хотела закрыть за собой дверь, когда услышала знакомую фамилию. Куртис… У нее взмокли ладони. Среди шести фамилий, названных ей Филиппом Уитвортом, была и фамилия Куртис.

«Куртис хочет кое-что обговорить», — стучало в мозгу Лорен.

Она уселась в кресло и, хотя сердце у нее колотилось как бешеное, постаралась прислушаться к разговору мужчин в кабинете Ника, однако они говорили тихо, тогда как электрическая машинка Мэри стрекотала как пулемет.

Возможно, Куртис — это имя, а не фамилия. Филипп говорил о Майкле Куртисе, но Джим сказал лишь «Куртис». Лорен схватила телефонный справочник «Глобалиндастриз». Там были два человека с фамилией Куртис. Может быть, Джим говорил об одном из них? Лорен не могла поверить, что Джим играет роль посредника шпиона, чье предательство разоряет компанию Филиппа. Кто угодно, но только не Джим.

— Если вам нечем заняться, — перебил течение ее мыслей голос Мэри Каллахан, — то я была бы счастлива передать вам часть моей работы.

Лорен покраснела.

Всю оставшуюся часть дня Ник был на деловых встречах, так что в пять часов Лорен вздохнула с облегчением. Вернувшись на свой этаж, где располагались сотрудники «Синко», Лорен услышала, как до следующего рабочего дня закрываются ящики столов и шкафов. Занятая своими мыслями, она автоматически кивнула, когда ей напомнили о посиделках в пабе, но, едва увидав Джима, она тут же забыла о своих планах и выразительно посмотрела на него.

— Хочешь поговорить? — спросил он, кивая на кабинет.

Лорен села в кожаное кресло возле его стола.

— Давай… Мы, кажется, уже прошли тот рубеж, за которым остаются все формальности.

— Зачем ты стоял там и слушал? — спросила Лорен, дрожащей рукой убирая с лица мешавшие ей волосы: — Зачем говорил о нас… о себе и обо мне то, чего не было и быть не может?

Джим откинулся на спинку своего кресла и изогнул губы в горькой усмешке.

— Когда я пришел с ланча, то узнал, что тебя перевели к Нику, вот и отправился к нему убедиться, что ничего нехорошего не происходит. Мэри сказала мне, что ты только что зашла в его кабинет. Поэтому я открыл дверь и посмотрел, не надо ли тебя спасать. Ты была на высоте… когда, ангельски улыбаясь, передавала ему сообщения от других женщин и отвергала его вариант «связи».

Джим закрыл глаза и рассмеялся.

— Да, Лорен, ты была великолепна! Я уже было хотел уйти, когда ты послала его в нокаут, сказав о своей будущей дочери, что ты рассчитываешь на него, когда придет время приобщить ее к тайнам секса, к которым он, по-видимому, приобщил тебя.

Приоткрыв один глаз, он посмотрел на пылавшие щеки Лорен и помахал рукой.

— Как бы то ни было, ты отвергла физические притязания Ника, поэтому я и хотел уйти, как вдруг он заявил, что ни на чем не может сосредоточиться, потому что думает о тебе. Тут ты поддалась и начала тонуть, поэтому я выступил на авансцену и дал тебе возможность опомниться.

— Зачем? — повторила свой вопрос Лорен.

Джим долго молчал.

— Думаю, потому что я видел, как ты рыдала из-за него, а я не хочу, чтобы ты страдала. По крайней мере, если он тебя достанет, ты уйдешь, а мне нравится, что ты здесь работаешь. — Его карие глаза потеплели. — Юная леди, вы на редкость красивы, но вы еще талантливы, умны и образованны.

Лорен улыбкой ответила на комплимент, но не позволила Джиму увести разговор в сторону. Он объяснил ей, зачем пришел к Нику, но зачем нужно было убеждать Ника в том, что ее с Джимом связывают особые отношения?

— Если Ник решит, что я нужна тебе, то его интерес ко мне усилится, следовательно, он будет тратить на меня больше времени, правильно? — Джим хотел было что-то сказать, но Лорен не дала ему такой возможности. — А если он будет больше времени тратить на меня, то у него не останется времени на Эрику Моран, да?

Джим прищурился.

— Ник, Эрика и я учились в одном колледже. Мы дружим уже Бог знает сколько времени.

— Дружите?

— Мы с Эрикой были помолвлены, но с тех пор прошло много лет. — Признание давалось Джиму с большим трудом. Немного помолчав, он хитро посмотрел на Лорен. — Может быть, мне надо сделать так, как я сказал, и поухаживать за тобой?

Лорен засмеялась.

— У меня появилось ощущение, что ты такой же развратный циник, как твой начальник. — Глаза Джима округлились от удивления, и Лорен пожалела его. — Но, несмотря ни на что, ты очень привлекателен.

— Благодарю, — сухо произнес он.

— В колледже вы с Ником были близки? — спросила Лорен, стараясь побольше разузнать о Нике.

— Нет. Он учился на стипендию, поэтому не мог принадлежать к нашему студенческому братству. Да не жалей ты его, дурочка. У него не было денег, зато были мозги… Он ведь блестящий инженер. И еще у него полно девиц, из которых несколько должны были быть моими.

— Я не жалею его, — заявила Лорен, поднимаясь.

— Кстати, — остановил ее Джим, — я поговорил с Мэри и объяснил ей, кто кого соблазнил несколько недель назад.

Лорен вздохнула.

— Лучше бы ты не…

— И это вместо благодарности! Мэри работала еще с дедом Ника. Она знает нашего босса с младенчества и бесконечно ему предана. А к тому же Мэри моралистка и питает откровенную антипатию к агрессивным молодым женщинам, которые преследуют ее любимца. Да если бы не я, она превратила бы твою жизнь в кромешный ад.

— Если она такая моралистка, — задумчиво произнесла Лорен, — то не представляю, как она сработалась с Ником.

Джим засмеялся и понимающе подмигнул Лорен.

— Она любит Ника, а заодно и меня, поэтому мы вне подозрений.

Лорен остановилась в дверях.

— Джим, — неожиданно спросила она, — ты пришел туда исключительно ради меня? Я хотела сказать, Куртис — всего лишь предлог?

В глазах Джима промелькнуло любопытство.

— Нет, не всего лишь предлог, но предлог. — Он хмыкнул, открывая портфель и складывая в него нужные бумаги. — Ник сказал мне, что разговор с Куртисом можно отложить. Это не срочно, следовательно, мое неожиданное появление у него в кабинете ничем не оправдано. А почему ты спросила о Куртисе?

Лорен похолодела.

— Да так. Просто к слову пришлось.

Джим застегнул наконец портфель.

— Пойдем. Я провожу тебя.

Они пересекли мраморный холл, и Джим открыл тяжелую стеклянную дверь, пропуская Лорен вперед. И она сразу же увидела Ника, который быстрыми шагами шел к поджидавшему его серебристому лимузину.

Неожиданно Ник оглянулся и, естественно, заметил Джима и Лорен. Сначала он внимательнейшим образом оглядел Джима, потом перевел взгляд на Лорен. Ник улыбался, но в его глазах она прочитала предупреждение. Завтра он не собирался так легко выпускать ее из своих когтей.

— Куда ехать, мистер Синклер? — спросил шофер, когда Ник наконец уселся в свой роскошный автомобиль.

— В аэропорт.

Ник оглянулся, чтобы посмотреть, как Джим и его спутница пересекают широкую улицу. Он вновь высоко оценил изящные линии фигуры Лорен, грациозность ее походки, которой непобедимая гордость придавала нечто такое, чего не было у других женщин.

Шоферу легко удалось использовать едва наметившуюся брешь в движении машин, и он быстро вписался в общий поток. Задумавшись о Лорен, Ник вдруг понял, что ему все в ней нравится. Она вызывала у него самые разнообразные чувства: любопытство, гнев, восхищение. Ничего не скажешь, Лорен — это чувственность, нежность и гордость в великолепной упаковке. А несказанное наслаждение, которое он испытал… Нет, об этом лучше не вспоминать.

Откинувшись на спинку мягкого кожаного сиденья, Ник размышлял об их отношениях. Он всегда считал безумием связываться с женщинами, которые у него работают. Если бы ему могло прийти в голову, что он не устоит перед чарами Лорен, он бы подыскал ей работу у кого-нибудь из своих приятелей. Теперь уже поздно…

Он желал Лорен с того самого первого вечера, когда, повернувшись к ней с тоником в руке, обнаружил не неловкого подростка, а на редкость красивую девушку. Ник улыбнулся, вспомнив выражение ее лица, когда он не мог оправиться от шока. Наверняка она предвидела его удивление и от души наслаждалась произведенным эффектом.

В тот вечер он решил держаться от нее на расстоянии. Она была слишком молода для него… К тому же ему не понравилась вспышка страсти, которой он едва не поддался, когда она со смехом сказала ему, будто превратит его в очаровательного лягушонка, если башмачок окажется ей впору. Если бы его желание не победило в нем все остальные чувства, когда он пригласил Лорен на лайнч к Тони, он бы ни за что не повез ее в Харбор-Спрингс. А он повез…

И она оказалась девственницей…

В Нике заговорила совесть, и он тяжело вздохнул. Черт! Если бы он не лишил ее девственности, это сделал бы кто-нибудь другой. И очень скоро. Джим Уильямс как будто влюблен в нее. Да и десяток других тоже, подумал Ник, вспомнив, как высокопоставленные чиновники увивались за ней на субботней вечеринке.

Неожиданно Нику вспомнилось, какой он увидел Лорен на балконе.

Ник вспомнил страшные обвинения, которые бросал ему в лицо разъяренный ангел: «Месяц назад я думала, что ты особенный! Месяц назад я понятия не имела, что ты богатый плейбой, который меняет женщин так же часто, как рубашки. У тебя нет принципов, нет морали, нет чести!» Что ж, она умеет очень точно выражать свои мысли и чувства…

Все говорило Нику, что связь с Лорен осложнит его жизнь. Она уже заняла слишком много места в его мыслях. Ему необходимо избегать контактов с ней. Разве не таким было его решение, когда он выпроводил ее из Харбор-Спрингс? И ничего бы не изменилось, если бы не субботняя вечеринка. Лорен была такой очаровательной в своем воздушном платье.

И она желала его тогда, хотя со свойственной ей страстностью отрицала это. И сегодня в его кабинете она тоже хотела его. Ник решил, что в первую очередь научит эту строптивую красавицу принимать свою сексуальность как должное и не бороться со своими желаниями. Потом он подарит ей наслаждение, какое только может мужчина подарить женщине в постели. А уж потом он и ее научит дарить ему наслаждение. Ник вспомнил прелестные наивные попытки Лорен сделать ему приятное и почувствовал, что желание вновь завладело им. Эта девчонка имеет над ним власть, какой еще не имела ни одна женщина, мрачно подумал Ник, стараясь взять себя в руки.

А что, если она не справится со своими чувствами? Что, если она сорвется, когда он бросит ее? Но ведь он не хочет причинить ей боль…

Ник взял в руки портфель и достал из него контракты, которые он собирался обсудить с партнерами, специально ради этого летевшими в Детройт.

Слишком поздно сокрушаться о возможных последствиях, вынес приговор Ник, и мысли его потекли по уже привычному руслу. Он страстно желает ее. И она хочет его…

 

Глава тринадцатая

На другой день ровно в час Лорен отправилась на восьмидесятый этаж, и Мэри сообщила ей, что мистер Синклер хочет немедленно видеть ее. Стараясь не нервничать, Лорен пригладила волосы, которые завязала тугим узлом на затылке, и вошла в его кабинет.

— Вы хотели меня видеть? — вежливо поинтересовалась она.

Ник оставил документы, лежавшие перед ним на столе, и, откинувшись на спинку кресла, стал лениво оглядывать Лорен с головы до ног.

— У вас была такая же прическа, когда мы отправились в Харбор-Спрингс, — произнес он бархатным баритоном. — Мне она нравится.

— В таком случае я изменю прическу, — как ни в чем не бывало отозвалась Лорен. — Буду носить волосы распущенными.

Он усмехнулся.

— Значит, такая у нас пойдет игра?

— Что?

— Игра, которую мы начали вчера.

— Я не играю в ваши игры, — твердо возразила Лорен. — Мне не нужен приз.

Но это была неправда. Она хотела его. Хотела, чтобы он принадлежал ей всегда. Ей и только ей… Лорен презирала себя за слабость, потому что не могла выкинуть Николаса Синклера из своего сердца.

Ник с удовольствием отметил, что Лорен помрачнела, и кивнул на кресло возле стола.

— Садись. Я как раз собирался посмотреть досье, которое мне только что прислали.

Лорен вздохнула с облегчением, решив, что Ник собирается приняться за работу, но тут ее взгляд упал на обложку досье, которое он держал в руках. «СЕКРЕТНО. ПЕРСОНАЛЬНОЕ ДОСЬЕ». Это было написано большими буквами, а внизу напечатано на машинке «Лорен Э. Дэннер. Служащая. № 98753».

Лорен покраснела, мгновенно вспомнив, как нарочно провалила тестирование и назвала должность президента в качестве подходящей для нее. Ник прочитает и…

— Итак. Лорен Элизабет Дэннер. Элизабет — красивое имя, не хуже, чем Лорен. Они оба тебе подходят.

Не в силах терпеть пытку флиртом, Лорен гордо вскинула голову и с вызовом изрекла:

— Меня назвали в честь двух моих незамужних тетушек. Одна из них косила, а у другой на руках были бородавки.

Ник словно не слышал ее.

— Цвет глаз — синий. — Он поднял на нее изучающий, немного насмешливый взгляд. — Правда, синий. От таких прекрасных глаз мужчина может потерять голову.

— Мой правый глаз косил, и мне приходилось носить очки, — радостно сообщила ему Лорен. — Пришлось делать операцию.

— Маленькая девочка с синими косящими глазами и в очках на носу… — улыбнулся Ник. — А ты была ничего.

— Не ничего, а синим чулком.

У Ника дрогнули губы, когда он наконец сообразил, к чему она ведет. Он перевернул страницу и прочитал все от начала до конца, до того самого места, где Лорен писала, что считает себя достойной кресла президента компании.

— Ну и ну! — расхохотался он. — Уитерби и мне надо быть бдительными. Какую же должность ты предпочитаешь?

— Никакую, — отрезала Лорен. — Я написала это, потому что по пути в «Синко» решила не работать на компанию.

— Ты нарочно провалила тесты?

— Да.

— Лорен… — проговорил он тихо и так ласково, что она мгновенно вспомнила, где и как собиралась себя вести.

— Я была несказанно рада, когда мне удалось прочитать ваше досье, — холодно проговорила Лорен. — Скажем, документы о ваших связях с общественностью, — уточнила она, глядя ему прямо в глаза. — Мне все известно о Бебе Леонардос и о французской кинозвезде. Я даже видела фотографию, на которой вы запечатлены в тот день, когда отослали меня прочь под предлогом делового свидания.

— Ты обиделась?

— Мне было противно, — отозвалась Лорен, умолчав о свой обиде. Ей не хотелось больше о ней вспоминать. — Будьте добры, позвольте мне вернуться к моей работе.

Минуту спустя Ника вызвали на какое-то совещание, которое продолжалось до конца рабочего дня, так что Лорен могла свободно вздохнуть. Ее покой нарушали только довольно частые и многозначительные взгляды Мэри Каллахан.

На другой день случилось неожиданное. В десять часов утра к ее столу подошел чем-то обеспокоенный Джим.

— Звонил Ник. Он хочет, чтобы ты немедленно явилась к нему и осталась у него до конца дня. — Вздохнув, он взял у Лорен документ, над которым она работала. — Я сам его закончу.

Мэри ушла, едва появилась Лорен, но Ник по-прежнему сидел за своим столом без пиджака и галстука, погруженный в чтение бумаг. Рукава рубашки он закатал, воротник расстегнул. Лорен не могла отвести глаз от его сильной шеи. А ведь совсем недавно она целовала эту шею…

Лорен перевела взгляд на отлично подстриженные волосы Ника, на его крепкий подбородок и твердо очерченную линию щеки. Лорен с грустью подумала о том, что ей никогда не приходилось видеть такого красавца. Однако, когда она заговорила, голос ее звучал совершенно бесстрастно.

— Джим сказал, что я нужна вам для срочной работы. Что мне делать?

Ник повернул к ней голову, и улыбка осветила его лицо.

— Вот это вопрос, — поддразнил он ее.

Лорен сделала вид, что не заметила двусмысленности его шутки.

— Насколько я поняла, у вас есть для меня срочная работа.

— Есть.

— Так что мне делать?

— Я хочу, чтобы вы спустились в кафе и купили мне что-нибудь поесть.

— Что? Это срочно?

— Срочно, — совершенно серьезно подтвердил Ник. — Я умираю от голода.

Лорен сжала кулаки.

— Может быть, я для вас лишь забавное ничтожество, но внизу у меня важная работа и я нужна Джиму.

— Мне ты тоже нужна, радость моя. Я здесь уже…

— Не смейте называть меня своей радостью! — взорвалась Лорен, правда, испытывая удовольствие от этой случайной ласки.

— Почему? — улыбался Ник. — Ты прелестна, Лорен.

— Еще раз назовете меня так, и я не покажусь вам прелестной, — пообещала она.

Ник сдвинул брови, и Лорен пришлось напомнить себе, что он все-таки ее начальник, следовательно, она должна держаться в рамках приличий.

— Хорошо, — неохотно сдалась она. — Что вы едите на завтрак?

— Злых секретарш, — пошутил Ник.

Лорен возвратилась к своему столу и обнаружила, что Мэри уже на месте и, по-видимому, давно прислушивается к их перепалке.

— Деньги вам не нужны, Лорен, — сказала она. — У нас там счет.

Лорен поразили две вещи. Во-первых, Мэри назвала ее по имени, вместо обычного ледяного «мисс Дэннер». Во-вторых, она улыбалась. А улыбалась Мэри Каллахан, как никто! Ее лицо словно освещалось изнутри, морщины разглаживались, и она становилась удивительно красивой.

Не рассуждая, Лорен вернула ей улыбку.

— Что он ест на завтрак? — со вздохом спросила она.

Мэри весело сверкнула глазами.

— Злых секретарш.

Словно желая извиниться за свое поведение, Ник особенно учтиво поблагодарил Лорен за сладкие булочки, которые она принесла ему, и с галантностью истинного кавалера предложил налить кофе и ей тоже.

— Нет-нет, я сама, но все равно спасибо, — тихо сказала Лорен, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно безразличней.

Она чувствовала себя неловко, потому что Ник подошел к бару и, прислонившись к стене, внимательно ее разглядывал, пока она занималась сахаром и сливками.

Едва Лорен хотела взяться за чашку, как он положил руку на ее плечо.

— Лорен, — тихо проговорил он, — мне жаль, что я тебя обидел. Поверь, я совсем этого не хотел.

— Не стоит все время извиняться, — ответила Лорен, осторожно снимая его руку со своего плеча. — Давайте обо всем забудем.

Она взяла чашку и направилась к своему столу.

— Кстати, — как бы случайно сказал Ник, — завтра я лечу в Италию. Но с понедельника вы будете нужны мне и по утрам.

— Как долго?

Он улыбнулся.

— Пока я не выиграю в затеянной нами игре.

Условия поединка были объявлены, и Лорен показалось, будто над ее головой сгустились грозовые тучи.

Едва Лорен поставила чашку на свой стол, как Ник вызвал ее по переговорному устройству и попросил принести письмо итальянского изобретателя Росси.

— Кофе тоже возьми, — игриво добавил он.

Ник быстро диктовал деловой и серьезной Лорен свой ответ на письмо изобретателя, как вдруг без всякой паузы произнес:

— Когда солнце падает на твои волосы, они горят огнем.

Ник как ни в чем не бывало продолжил диктовку, а Лорен, по инерции записавшая половину сделанного ей комплимента в блокнот, чуть не испепелила его взглядом. Ник, заметив это, хмыкнул.

В час дня он попросил Лорен остаться в его кабинете на время совещания и застенографировать его. Совещание уже подходило к концу, когда Лорен случайно подняла глаза на Ника и обнаружила, что он смотрит на ее колени. Она вспыхнула и переменила позу, после чего Ник заглянул в ее глаза и понимающе улыбнулся.

Наконец совещание закончилось, и Лорен встала, собираясь уйти к себе, но Ник остановил ее.

— Ты уже отпечатала итальянский перевод моих вопросов Росси? Он должен понять, что мне нужно, — мягко и дружелюбно обратился Ник к Лорен и подарил ей очаровательную виноватую улыбку. — Мне самому не нравится торопить тебя, моя радость, но я должен захватить их с собой в Казано.

Лорен ругала себя на чем свет стоит за то, что у нее сердце переворачивается, когда он называет ее «моя радость».

— Список готов.

— Отлично. Ты поняла, над чем работает Росси?

Она отрицательно покачала головой.

— Не совсем. Слишком много технических терминов. Ясно, что Росси химик, который живет в Казано. Да, кстати, на карте я такого города не нашла. Так вот, он придумал нечто такое, что вас заинтересовало. Еще я поняла, что вы хотите финансировать его разработки, а когда-нибудь в будущем участвовать в реализации конечного продукта.

— Надо было все объяснить тебе заранее. Тогда ты работала бы с большим удовольствием, — сказал он, неожиданно из докучливого соблазнителя становясь заботливым боссом. — Росси придумал нечто, что может сделать синтетические материалы абсолютно водонепроницаемыми, огнеупорными, стойкими к воздействию кислот и так далее. При этом основные их свойства меняться не будут. Ковры и одежда из такой синтетики будут вечными.

Ник беседовал с Лорен, словно с товарищем по работе, и она в первый раз за все время работы в фирме почувствовала себя с ним легко и свободно.

— А это вещество не нанесет вреда окружающей среде?

— Если бы я знал! — отозвался Ник. — Именно это меня и интересует. А иначе зачем бы я потащился в Казано? Пока я видел только успешные демонстрации. Мне нужен образец, чтобы я мог проверить его в легальных условиях, но Росси настоящий параноик в отношении секретности. Он говорит, что, видите ли, проверяет меня.

Лорен наморщила нос.

— Он не сумасшедший?

— Эксцентричен до ужаса, — вздохнул Ник. — Живет в крошечном домике в Казано. Это итальянская деревушка, где нет никого, кроме рыбаков. Держит для охраны собак. А его лаборатория в полумиле от дома и никем не охраняется.

— Но что-то вы видели?

— Эти демонстрации ничего не значат без проверок. Например, его вещество отталкивает воду… А молоко? Или сок?

— А если все, что он говорит, правда?

— Тогда наш консорциум представит миру открытие Росси.

— Наверное, он боится дать вам образец. Ведь если его изучат в лаборатории, то могут и украсть.

— Ты права, — улыбнулся Ник. Неожиданно он обнял ее одной рукой, а другой взял за подбородок. — Я привезу тебе подарок из Италии. Что бы ты хотела получить?

— Мамины сережки.

Лорен высвободилась и, повернувшись на каблуках, зашагала в кабинет Мэри.

Глядя ей вслед, Ник испытал нечто такое, чего никогда не испытывал. Он почувствовал такую нежность к этой гордой девушке, что у него комок застрял в горле.

Ему нравилось смотреть на нее. Улыбка Лорен согревала Ника, а когда он касался ее, то его сжигала неуемная страсть. Она была умной и естественной, и в ней не было ни капли жеманства. В сравнении с другими женщинами, которых он знал в своей жизни, Лорен представляла собой наивного подростка, и все же у нее хватало сил противостоять ему и выдерживать прессинг, который он обрушивал на нее день за днем.

Улыбка погасла на губах Ника. Он ее преследует, а ведь раньше никогда не делал ничего подобного. Не отпускает из кабинета, идет следом по коридору, высматривает в окно… Только этого не хватало.

И все же Ник не мог ничего с собой поделать. Он испытывал больше, чем страстное желание. Лорен нравилась ему, и он восхищался ее мужеством, храбростью и даже ее идеализмом.

Непонятное чувство зарождалось в сердце Ника, но он гнал его и уговаривал себя, что хочет Лорен, потому что она загадочная красавица. Она ему нравится, и он ее хочет. И это всё.

Без пяти пять, последние приготовления к конференции специалистов из Оклахомы, Техаса и Калифорнии закончились. Когда Мэри сообщила об этом Нику, он попросил прислать Лорен, чтобы она стенографировала.

— Все будет записано на ленту, — объяснила Мэри. — Ему нужно, чтобы вы точно зафиксировали несколько цифр, которые они будут обсуждать.

Совещание уже началось, когда Лорен вошла в кабинет. Ник махнул ей, чтобы она садилась в его кресло, а сам встал. Не прошло и двух минут, как Ник подошел и положил руки на стол с обеих сторон от Лорен, а лицом уткнулся в ее волосы.

Лорен не выдержала.

— Хватит, черт подери!

— Что?

— Что?

— Что?

Три мужских голоса одновременно выразили свое непонимание ситуации.

Ник наклонился к микрофону.

— Моя секретарша считает, что вы говорите слишком быстро, поэтому она просит вас сделать перерыв. Ей надо все записать.

— А почему бы ей не попросить вежливо? — обиженно спросил один из участников совещания.

— Думаю, вы удовлетворены! — злобно прошипела Лорен, исподлобья глядя на Ника.

— Нет. Но надеюсь на это, — шепнул он ей на ухо.

Намереваясь оставить Ника одного, чтобы он сам делал свои заметки, Лорен поправила волосы и попыталась отодвинуться от стола. У нее ничего не вышло. Тогда она повернула голову, чтобы сказать Нику что-нибудь оскорбительное, но он закрыл ей рот поцелуем и оторвался только тогда, когда она потеряла способность соображать.

— Ник, что ты думаешь?.. — спросил мужской голос.

— Думаю, что раз от раза все лучше и лучше, — ответил он.

Когда совещание закончилось, Ник нажал на кнопку, вмонтированную в стол, и Лорен увидела, как закрылась дверь в кабинет Мэри. Ник обнял Лорен, вытащил ее из кресла, повернул к себе и приблизил к ней свое лицо. Лорен испугалась, потому что почувствовала себя совершенно беспомощной перед ним.

— Нет! — запротестовала она. — Пожалуйста, не надо.

Он крепче сжал ее плечи.

— Почему бы тебе не признаться, что ты хочешь меня и получаешь удовольствие от моих поцелуев?

— Все правильно, — устало проговорила Лорен. — Ты победил. Я хочу тебя… Признаю. — Она увидела, как его глаза зажглись победным огнем, и вздернула подбородок. — Когда мне было восемь лет, мне также отчаянно хотелось обезьянку, которую я увидела в магазине.

Огонь в его глазах погас.

— Да? — недовольно спросил он, отпуская ее.

— К несчастью, мне ее купили, — продолжала Лорен. — Маргаритка, так ее звали, ударила меня, и пришлось наложить на ногу двенадцать швов.

Ник не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться.

— Наверное, ей не понравилась кличка.

Лорен не обратила внимания на его слова.

— А когда мне было тринадцать, я захотела братьев и сестер. Мой отец обязан мне своей женитьбой. А я получила сестру, которая воровала мои вещи и моих мальчиков, и брата, который воровал мои деньги.

— Какое, черт побери, это имеет отношение ко мне?

— Прямое! — Лорен подняла руки, словно прося его о чем-то, и тотчас уронила их. — Я пытаюсь тебе объяснить, что хочу тебя, но не собираюсь позволить тебе еще раз меня обидеть.

— Зачем мне обижать тебя?

— Не знаю, — ответила Лорен, борясь с подступившими слезами. — Ты не хочешь меня обидеть, но ты меня обидишь. Ты ведь уже обидел. Когда я уехала, ты отправился в Палм-Спрингс с одной из своих партнерш по постели. А знаешь, что я делала, пока ты развлекался с ней?

Ник сунул руки в карманы и насторожился.

— Нет. Что ты делала?

— Я, — ответила Лорен, едва сдерживая истерический смех, — сидела возле телефона в ожидании твоего звонка и вязала тебе серый свитер под цвет твоих глаз. — Она посмотрела на него, моля его понять ее правильно. — Если мы с тобой сойдемся, ты переживешь это спокойно, а я нет. Я не могу отделить мои чувста от моего тела, прыгнуть к тебе в кровать, чудесно провести время, а потом обо всем забыть. Я хочу любить и буду любить. И буду ревновать, если ты пойдешь куда-нибудь с другой женщиной. А если я узнаю об этом, то мне опять будет больно и отвратительно.

Если бы он попытался пошутить или уговорить ее, она бы расплакалась, но он не сделал ни того, ни другого. К Лорен вернулись силы, и она даже едва заметно улыбнулась Нику.

— Ник, у нас была, хоть и мимолетная, но связь, и она закончилась… Ты бы хотел, чтобы мы остались друзьями, правда?

— Правда.

— Тогда у нас разногласий не будет. Наша связь закончилась, и мы друзья, — произнесла она дрожащим голосом. — Я… я, правда, хочу думать о тебе как о друге.

Ник кивнул, но ничего не ответил. Он не сводил с Лорен глаз, в которых она ничего не могла прочитать.

Через какое-то время, когда Лорен уже подходила к своей машине, она поздравила себя с тем, что с честью вышла из щекотливой ситуации. Она вела себя честно и разумно — отклонила искушения и осталась верна своим принципам. Совершив «правильный» поступок, она стала сильнее и лучше, чем была прежде.

Лорен положила руки на руль и разрыдалась.

 

Глава четырнадцатая

Остаток недели Лорен работала как черт. Дома она, то думала о Нике, то беспокоилась из-за материальных трудностей, обрушившихся на ее отца. По счету, присланному из больницы, нужно было заплатить сразу половину суммы, и Лорен ничего не могла придумать, как только продать прекрасный рояль ее матери. Но от этой мысли у нее сердце разрывалось на части. Это ведь был и ее рояль, по которому она ужасно скучала. Если бы она могла играть, то сумела бы излить свои чувства и, может быть, избавиться от многих горестей и разочарований. Но, с другой стороны, здоровье ее отца все равно бы не улучшилось.

В пятницу вечером к Лорен пришла Сьюзен Брук.

— В следующий четверг у Джима день рождения, — с улыбкой сказала она. — У нас тут обычно пекут кекс для своего босса. Кекс и кофе — замечательный предлог, чтобы закончить работу на пятнадцать минут раньше.

— Будет кекс, — заверила Лорен и посмотрела на часы.

Распрощавшись с Сьюзен, Лорен поспешила к себе. Филипп Уитворт пригласил ее на ужин, а она ни в коем случае не хотела опаздывать.

По дороге домой, потом дома, переодеваясь и причесываясь, Лорен раздумывала, сказать или не сказать Филиппу о Куртисе. Она не знала, как поступить. Прежде чем угрожать чьей-то карьере или репутации, она должна знать наверняка, что действует по справедливости. Ей пришло в голову, что сведения о Куртисе могут показаться Филиппу «ценной информацией», за которую он, возможно, не пожалеет выложить обещанные десять тысяч долларов, однако ее совесть восставала против этого. Лорен решила написать в больницу и предложить им пока три тысячи долларов. Наверное, столько она могла бы взять в банке.

За ужином Филипп поинтересовался, нравится ли ей работать в «Синко», и когда Лорен ответила утвердительно, то он не замедлил с главным вопросом:

— При вас называли хоть какую-то фамилию из тех, которые я вам называл?

Лорен помедлила с ответом.

— Нет.

Филипп разочарованно вздохнул.

— Нам предстоит добиться очень важных для нас контрактов, а времени осталось всего несколько недель. Я должен узнать, кто передает информацию «Синко», потому что мне позарез нужны эти контракты.

Чувство вины не оставляло Лорен, но она не могла выдавить из себя имена Куртиса и Росси. Ей еще никогда не приходилось оказываться в подобной ситуации. Лорен разрывалась между желанием помочь Филиппу и своим чувством справедливости.

— Я же говорил, что Лорен нам не поможет, — вмешался Картер.

Лорен была в ужасе. Ну зачем она впуталась в эту скверную историю? Стараясь как-то защититься, она сказала:

— Слишком мало прошло времени. К тому же меня перевели на восьмидесятый этаж работать над специальным проектом, так что мне практически не удавалось бывать в «Синко» до вчерашнего дня, когда Ник… мистер Синклер… улетел в Италию.

Когда она произнесла имя Ника, в комнате будто разорвалась бомба, и все трое Уитвортов молча застыли на месте.

У Картера радостно заблестели глаза.

— Вы чудо, Лорен! Как вам удалось проникнуть к нему? Вот черт, да ведь у вас в руках вся секретная информация….

— Ничего мне не удалось. Просто я знаю итальянский язык, а ему потребовалась секретарша со знанием итальянского для работы над специальным проектом.

— Каким проектом? — в один голос воскликнули Картер и Филипп.

Лорен нехотя перевела взгляд на Кэрол, которая, не отнимая бокала от губ, внимательно наблюдала за ней. Но Лорен пришлось вновь повернуться к мужчинам.

— Филипп, когда я согласилась пойти работать в «Синко», вы обещали, что не будете спрашивать меня ни о чем, кроме нужных вам имен. Пожалуйста, оставим все, как есть. Если я сообщу вам о чем-то лишнем, то буду не лучше человека, который шпионит за вами в вашей собственной компании.

— Вы правы, дорогая, — тотчас согласился он.

Но через час, когда Лорен ушла, Филипп повернулся к своему сыну и сказал:

— Она сказала, что Синклер вчера улетел в Италию. Позвони своему знакомому пилоту и выясни, не может ли он узнать его маршрут. Мне надо знать, куда он отправился.

— Думаешь, это важно?

Филипп не отрываясь смотрел на бренди в своей рюмке.

— Лорен думает, что это важно. Иначе она бы все нам выложила. — Он помолчал. — Если нам удастся уточнить его маршрут, то, будь добр, найди команду, чтобы прошлась по его следу. У меня ощущение, что он работает над чем-то грандиозным.

Натягивая на себя брюки и желтый, как цветы лютика, свитер, Лорен взглянула на градусник за окном спальни. Уже наступила осень. Несмотря на солнечный денек, несмотря на воскресенье, несмотря на роскошный дом, Лорен чувствовала себя очень одинокой. Надо поискать подарок для Джима, решила она. По крайней мере, это займет ее на какое-то время. Лорен как раз обдумывала, что бы купить ему, как раздался требовательный звонок в дверь.

Лорен спустилась вниз и, открыв дверь, застыла от неожиданности. Перед ней в расстегнутой рубашке и с пиджаком в руке стоял Ник. Он показался Лорен таким красивым, что она едва не заплакала, но заставила себя заговорить с ним как ни в чем не бывало.

— Привет! Что ты тут делаешь?

Он нахмурился.

— Сам не знаю.

— Ну, сказал бы, что был поблизости и решил заглянуть, — улыбнулась Лорен.

— Надо же, как я об этом не подумал? — скривился Ник. — Ты собираешься меня впустить или нет?

— Не знаю, — честно призналась она. — Стоит ли?

Он обвел Лорен взглядом. Всю, от головы до ног. Потом поднял глаза, внимательно посмотрел на ее губы и наконец остановился на глазах.

— На твоем месте я бы не впустил.

Затаив дыхание от откровенно призывного взгляда Ника, Лорен решила не изменять себе и не вступать с ним в «связь», как бы ей этого ни хотелось. А судя по тому, как он смотрел на нее, он только об этом и думал.

— Тогда мне придется последовать твоему совету. До свидания, Ник, — сказала она, собираясь закрыть дверь. — Спасибо, что заглянул.

Слегка наклонив голову, Ник дал понять, что согласился с решением Лорен, а она заставила себя закрыть перед ним дверь. Она пошла прочь на подгибающихся ногах, убеждая себя, что было бы сумасшествием впустить его, и уже одолела половину гостиной, как, опомнившись и поняв, что проиграла, помчалась обратно к двери, распахнула ее и бросилась Нику на грудь. Он ждал ее, держась одной рукой за дверную раму, и смотрел на ее раскрасневшееся лицо с довольной, все понимающей улыбкой.

— Привет, Лорен. Я тут случайно оказался поблизости и решил заглянуть.

— Что тебе надо, Ник? — вздохнула она, ища его взгляд своими испуганными синими глазами.

— Тебя.

Лорен вновь стала закрывать дверь, но на этот раз Ник не позволил ей сделать это.

— Ты правда хочешь, чтобы я ушел?

— Еще в среду я сказала тебе, что мое желание не имеет значения. Имеет значение, что для меня лучше, и…

Ник по-мальчишески подмигнул.

— Обещаю, что не буду носить твои платья, не буду воровать у тебя деньги и мальчиков. — Лорен не могла не улыбнуться. — И если ты обещаешь никогда не называть меня Ники, я тебя не укушу.

Лорен посторонилась, пропуская Ника в дом, потом взяла у него пиджак и повесила его в шкаф. Когда она обернулась, Ник стоял, прислонившись к входной двери и сложив на груди руки.

— Хорошенько подумав, я беру назад вторую часть своего обещания. Мне бы хотелось укусить тебя.

— Извращенец! — шутя отозвалась Лорен, сердце которой от радости готово было выпрыгнуть из груди, так что она едва соображала, что говорит.

— Подойди ко мне, и я покажу тебе, каким я могу быть извращенцем, — с нежностью проговорил он.

Лорен отступила на шаг.

— Ну уж, нет. Хочешь кофе или колу?

— Все равно.

— Тогда я сварю кофе.

— Сначала поцелуй меня.

Лорен посмотрела на него из-за плеча и ушла в кухню. Когда она поставила кофе на огонь, то была абсолютно уверена, что он стоит в дверях кухни и наблюдает за ней.

— Неужели я столько тебе плачу, что ты можешь позволить себе подобное роскошество? — внезапно спросил он.

— Нет, здесь другая проблема. Я совсем не плачу, потому что сторожу дом.

Лорен услышала приближающиеся шаги Ника и, торопливо бросившись к столу, стала ставить на него блюдца и чашки. Когда она выпрямилась, то почувствовала, что он стоит у нее за спиной, и ей ничего не оставалось, как повернуться к нему.

— Ты скучала без меня? — спросил он.

— Как ты думаешь? — произнесла она нежно, но недостаточно нежно, потому что он хмыкнул.

— Хорошо. И сильно?

— Твое эго требует лести?

— Да.

— И почему же?

— Потому что мне повезло подцепить двадцатитрехлетнюю красотку, а теперь я не могу выкинуть ее из головы.

— Плохо, — заметила Лорен, безуспешно стараясь изгнать из своего голоса неуемную радость.

— И то правда. Она сидит во мне, как заноза. У нее глаза ангела, тело Афродиты, речь профессора английского языка, а язык — как скальпель.

— Спасибо.

Он довольно долго гладил ей руки, прежде чем обнять и привлечь к себе, но так, что между ними осталось расстояние в несколько дюймов.

— И она мне нравится.

Его губы стали медленно приближаться к ее губам, и Лорен беспомощно ждала неотвратимого поцелуя. Но Ник не тронул ее губы. Вместо этого он стал осыпать нежными поцелуями ее шею и плечо, а потом медленно приблизился к ее уху. Кожа Лорен под его губами горела огнем, а он уже целовал ей висок, и она чувствовала, как вспыхивает внутри ее огонь желания. Позади был стол, и ей некуда было деться от Ника, умело разжигавшего пламень ее страсти. Почти добравшись до губ Лорен, он внезапно остановился и попросил, нет, приказал:

— Поцелуй меня.

— Нет, — дрожа, прошептала она.

Ник пожал плечами и принялся за другую щеку, потом за ухо, на котором не осталось ни одного нетронутого местечка, коснулся языком мочки… Лорен не выдержала и прижалась к нему. Оба застыли, потрясенные своей неожиданной и счастливой близостью.

— Боже мой! — едва слышно произнес Ник и вновь принялся целовать ее шею.

— Пожалуйста, Ник, — тихо попросила Лорен.

— Что «пожалуйста»? — переспросил он, не отрываясь от ее шеи. — Пожалуйста, избавь нас обоих от этой муки?

— Нет!

— Нет? — Он поднял голову. — Ты не хочешь, чтобы я целовал тебя, чтобы раздел тебя, чтобы ласкал?

Его губы были совсем близко, и Лорен едва не теряла сознание от желания почувствовать их вкус. Ник знал, что чувствует сейчас Лорен, но вместо того, чтобы с жадностью прижаться к ее губам, он лишь нежно коснулся их один раз, затем второй…

— Пожалуйста, поцелуй меня, — хрипло попросил он. — Я все время вспоминаю, как ты целовала меня в Харбор-Спрингс, какой теплой и нежной была в моих объятиях…

Со стоном сдавшись на милость победителя, Лорен прижалась к его губам. Она чувствовала, как затрепетало его тело, как он тяжело задышал, прежде чем обнять ее и прижать к себе.

Лорен охватило такое желание, которое можно сравнить лишь с потерей рассудка. Ник опять почувствовал, что ощущает Лорен, и когда он наконец оторвался от ее губ, то уже вполне уверенно cпросил:

— Где спальня?

Лорен отпрянула и заглянула Нику в глаза. Лицо у него потемнело от страсти, а во взгляде горел требовательный огонь. Она вспомнила, как один раз уже заглянула в полыхавшие страстью глаза этого мужчины и отдалась на волю его сильного тела. Картинки из прошлого одна за другой вставали перед ее мысленным взором. Вот он ласкает и целует ее в Харбор-Спрингс, словно не может налюбоваться и насытиться ею. А вот холодно отсылает ее прочь… Увы, она на своем собственном опыте убедилась, что Ник может быть самым нежным и самым страстным на свете любовником, о каком мечтает любая женщина, но в то же время он держит свои чувства где-то далеко, и они не имеют никакого отношения к непосредственному сексуальному акту.

Сейчас он хотел ее сильнее, чем в Харбор-Спрингс. Лорен отлично это понимала. Она чувствовала это. И еще ей казалось, что он не только хочет ее. Однако и в Харбор-Спрингс она тоже обманулась на этот счет. На сей раз, ей нужна уверенность в его чувствах. Если он еще раз отошлет ее прочь, ее гордость этого не вынесет.

— Ник, — волнуясь, проговорила она, — я думаю, нам нужно сначала получше узнать друг друга.

— Мы уже узнали друг друга, — напомнил он ей. — Лучше некуда.

— Я хотела сказать… Нам нужно получше узнать друг друга, прежде чем мы… прежде чем мы опять будем… вместе.

— Но мы уже вместе, Лорен, — нетерпеливо произнес Ник. — И я хочу довести это до конца. Ты тоже хочешь.

— Нет. Я…

У Лорен перехватило дыхание, когда он взял в руки ее груди, и от его ласки соски сразу же стали маленькими и твердыми.

— Я же чувствую, как сильно ты меня хочешь. — Он провел ладонями по бедрам Лорен, потом со всей силой прижал к себе, чтобы она поняла, как страстно он хочет ее. — Ты же все понимаешь. Я хочу тебя. Что нам нужно знать друг о друге? Какое это имеет значение?

— Какое имеет значение? — вспыхнула Лорен, вырываясь из его объятий. — Как ты смеешь? Я же сказала тебе, что не желаю никаких интрижек. К чему ты ведешь?

Ник скрипнул зубами.

— Я хочу отвести тебя в постель, чтобы избавить от муки, которая не дает нам обоим покоя вот уже несколько недель. Я хочу любить тебя, пока мы оба не обессилеем от усталости, так что не сможем даже пошевелиться. Или, если ты предпочитаешь выражаться прямолинейнее, я хочу…

— Чего? — взорвалась Лорен. — Потому что я лично хочу знать твои правила игры, черт бы тебя побрал! Сегодня ты меня любишь, а завтра мы едва знакомы. Так? Завтра ты будешь любить другую женщину, если тебе этого захочется, а я должна не волноваться. Правильно? И завтра же я буду иметь право предложить себя другому мужчине, потому что тебе наплевать… правильно?

— Да.

Лорен получила ответ. Его отношение к ней ни чуточки не переменилось. Просто его желание, не получая удовлетворения, все настойчивее требовало выхода. И она устало сказала:

— Кофе готов.

— Я готов, — забыв об учтивости, произнес Ник.

— А я не готова! — Лорен была вне себя от возмущения и злости на Ника. — Я не готова стать твоей подружкой на воскресные дни. Если тебе это не нравится, отправляйся к той, которую устраивают правила твоей игры.

— Какого черта ты ждешь от меня? — холодно спросил Ник.

Я жду твоей любви. Лорен подумала об этом, но сказала совсем другое:

— Ничего не жду. Уходи. Оставь меня в покое.

Ник смерил ее взглядом.

— Прежде, чем я уйду, позволь дать тебе совет. Постарайся немного повзрослеть.

У Лорен было ощущение, словно Ник ударил ее, и она не замедлила отомстить.

— Ты абсолютно прав! — выпалила она. — Именно этим я и займусь. Начиная с сегодняшнего дня! Я буду спать со всеми подряд! Но только не с тобой. Ты слишком стар и циничен на мой вкус. Убирайся!

Ник достал из кармана бархатную коробочку и положил ее на кухонный стол.

— Я должен тебе сережки, — сказал он, уже выходя из кухни.

Лорен слышала, как захлопнулась входная дверь, и дрожащими пальцами коснулась бархатной поверхности коробочки. Она ожидала найти внутри мамины сережки, а вместо них увидела великолепные жемчужины на такой тонкой золотой нити, что они были похожи на огромные сияющие капли, висящие в воздухе. Лорен положила их обратно и захлопнула крышку.

Какая подружка забыла их у него в постели? Лорен не могла прийти в себя от обиды и злости. Или это предназначавшийся ей «подарок» из Италии?

Она отправилась наверх за сумочкой и, на всякий случай, за теплым свитером. Нужно сегодня же купить подарок Джиму на день рождения, решила Лорен. А этот час, проведенный с Ником, она навсегда выкинет из своей головы. Хватит. Ник Синклер больше не будет мучить ее. Она забудет о нем.

Лорен выдвинула нижний ящик, и на глаза ей попался красивый серебристо-серый свитер, который она вязала для… для этого ублюдка!

Взяв свитер в руки, Лорен на минуту задумалась. У Джима примерно такой же размер, как у Ника, и, наверное, свитер ему понравится. Она подарит свитер Джиму, решила Лорен, старательно не обращая внимания на болезненные уколы в своем сердце.

 

Глава пятнадцатая

В понедельник утром Лорен явилась на работу в необыкновенно элегантном красном костюме и с сияющей улыбкой на лице.

Джим посмотрел на нее и не удержался от восхищенного возгласа:

— Великолепно, Лорен… Но разве ты не должна быть наверху?

— Нет, — ответила Лорен, подавая ему почту.

Она решила, что если «игра» окончена, то Ник больше не позовет ее к себе утром.

Но она ошиблась. Не прошло и пяти минут, во время которых Джим и она обсуждали подготовленный ею отчет, как на столе у Джима зазвонил телефон.

— Это Ник, — сказал он, подавая ей трубку.

Голос Ника звучал громко, сухо и резко.

— Поднимайся. Я же сказал, что ты будешь нужна мне весь день. И, пожалуйста, побыстрее.

Ник продолжал преследовать ее, и Лорен посмотрела на трубку, словно это была плеть, которой ее только что отхлестали. Она не ожидала, что он может быть таким. Еще никто и никогда так не разговаривал с ней.

— Я… Мне, наверное, надо идти, — сказала она, поспешно вставая.

На лице Джима появилось странное выражение.

— Не знаю, какой бес в него вселился.

— Я знаю.

Лорен заметила легкую усмешку на губах Джима, но у нее не было времени что-либо объяснять.

Через несколько минут Лорен уже стучала в дверь Ника и с видимым спокойствием переступала порог его кабинета. Целых две минуты она ждала, когда он обратит на нее внимание, но, несмотря на свой дурацкий крик по телефону, он продолжал писать, делая вид, будто не замечает ее присутствия. В раздражении пожав плечами, Лорен подошла к его столу и протянула ему бархатную коробочку.

— Это не мамины серьги, и они мне не нужны, — заявила она, обращаясь к профилю Ника, потому что он даже не повернул к ней головы. — Мамины сережки тоже золотые, но простой работы и без жемчужин. Они не стоят и четверти того, что стоят эти. Мамины серьги — мое наследство. Они для меня много значат, и я хочу получить их обратно. Вы в состоянии это понять?

— В состоянии, — сухо ответил Ник, не поднимая головы. Потом позвонил Мэри и попросил ее зайти. — Но ваших сережек нет. Поскольку я не смог заполучить их обратно, то подарил вам то, что имеет эмоциональную ценность для меня. Эти сережки принадлежали моей бабушке.

Лорен почувствовала себя хуже некуда, но продолжала говорить голосом, в котором не было дрожи:

— Все равно я не могу их принять.

— Тогда оставьте их тут.

И он глазами показал на край стола.

Лорен исполнила его приказ и отправилась в свой временный кабинет. Мэри пришла через минуту, тщательно закрыла за собой дверь и приблизилась к столу Лорен. Добродушно улыбаясь, она передала ей инструкции, полученные от Ника.

— В ближайшие дни должен позвонить синьор Росси. Желательно, чтобы вы были всегда на месте на случай, если понадобится переводчик, когда бы синьор Росси ни позвонил. Я буду вам очень признательна, если вы поможете мне с моей работой. Если же у вас останется время, то можете приносить сюда работу из отдела Джима.

Три следующих дня Лорен смотрела на Ника и не узнавала его. Куда-то подевался преследовавший ее обольститель, который только и мечтал о том, чтобы загнать ее в угол и добиться своего каким угодно способом. На его месте был собранный, устремленный к своей цели бизнесмен, который обращался с ней с такой безразличной вежливостью, что она сходила с ума от унижения и досады. Если он не разговаривал по телефону и не присутствовал на совещаниях, то диктовал или работал за своим столом, не прерываясь ни на минуту. Он приезжал на работу раньше Лорен и уезжал намного позже нее. При этом Лорен все время ощущала, что раздражает Ника. У нее было такое чувство, будто он ждет, когда она совершит ошибку и он сможет прогнать ее на вполне законных основаниях.

В среду она совершила такую ошибку, выпустив целый абзац из контракта, который продиктовал ей Ник. Едва заслышав его голос в переговорном устройстве, она поняла, что настал ее час. Когда Лорен вошла в его кабинет, руки и ноги у нее тряслись от страха. Но вместо того, чтобы сжечь провинившуюся Лорен заживо, как ему хотелось, по крайней мере так ей показалось, он всего лишь указал на ошибку и вернул контракт на доработку.

— Перепечатайте, — сухо приказал он. — На этот раз без ошибок.

Лорен немного успокоилась. Если Ник не выгнал ее за такой грубый промах, значит, он не ищет повода, чтобы избавиться от нее. Наверное, ее помощь очень нужна ему для разговора с Росси, и ему плевать, плохо или хорошо она справляется с остальными обязанностями.

— Здравствуйте, я — Вики Стюарт, — в один прекрасный день услышала Лорен.

Она подняла голову и увидела прямо перед собой великолепную брюнетку.

— Я была тут неподалеку и решила узнать, не захочет ли Ники… мистер Синклер… позавтракать со мной, — сообщила она Лорен бархатным низким голосом. — Не беспокойтесь. Я сама все ему скажу.

Через несколько минут Вики и Ник вместе вышли из его кабинета и направились к лифту. Ник обнимал брюнетку за талию и улыбался всему, что она говорила.

Лорен наклонилась над машинкой. Она ненавидела Вики Стюарт, ненавидела ее хозяйский взгляд, которым та смотрела на Ника, ненавидела ее глуховатый смех.

Словом, ненавидела всё в ней и точно знала, почему… Лорен отчаянно и безнадежно любила Ника.

А вот в Нике она обожала все. От исходившей от него силы, уверенности в себе до энергичной походки и его задумчивого взгляда, когда он был уверен, что никто на него не смотрит. Ей нравилось, как он носит дорогую одежду и как крутит в пальцах золотую авторучку, когда говорит с кем-то по телефону. С мучительной безнадежностью она вынуждена была признать, что он самый сильный, самый напористый, самый динамичный человек на свете. И еще никогда он не был так недостижим для нее…

— Не очень расстраивайтесь, дорогая, — сказала Мэри Каллахан, собираясь уходить. — У него было столько всяких Вики Стюарт, что и не сосчитать. Это ненадолго.

От ее утешения Лорен стало еще хуже. Она подозревала, что Мэри не только знает обо всем, что произошло между ней и Ником, но даже догадывается о ее чувствах к Нику.

— Мне все равно! — вспомнив о гордости, воскликнула Лорен.

— Да? — улыбнулась Мэри и отправилась на ланч.

Ник вернулся только вечером, и Лорен со злостью подумала: интересно, из чьей постели он явился — из своей или его подружки?

К тому времени, как настала пора покидать кабинет, она была уже так измучена ревностью и досадой из-за того, что не может забыть Ника, что у нее не на шутку разболелась голова. Дома она бесцельно слонялась из комнаты в комнату, не замечая их элегантного убранства.

Каждый день с утра до вечера она кожей чувствовала, что Ник совсем близко, и это стало для нее пыткой. Надо уходить из «Синко»… Долго ей не выдержать. Нестерпимо чувствовать и понимать, что он смотрит на нее, как на необходимую принадлежность своего кабинета, присутствие которой его раздражает, но избавиться от нее он не имеет возможности. Всем сердцем полюбить мужчину и видеть, как он уходит с другими женщинами! Да разве могла она подумать, что с ней может такое случиться.

Вконец расстроенная Лорен почувствовала неодолимое желание послать ко всем чертям и Ника Синклера, и Филиппа Уитворта, собрать чемодан и вернуться домой к родителям и друзьям. Но этого она сделать не могла. Она обязана…

Неожиданно Лорен остановилась, приняв, как ей показалось, идеальное решение, которое раньше просто не приходило ей в голову. Неужели в Детройте мало больших фирм, которым нужны секретарши? Они тоже, наверное, неплохо платят.

Покупая все нужное для кекса, который нужно было испечь Джиму на день рождения, она заодно купила и газету, собираясь немедленно приняться за поиски другой работы.

Лорен решила сегодня же позвонить Джонатану Слайку, у которого училась последний год. Она предложит ему купить ее рояль, по которому он сходил с ума, едва его увидел.

Конечно, Лорен не хотелось продавать рояль, но в первый раз за много недель она, приняв решение в корне изменить свою жизнь, ощутила душевный покой. Надо найти недорогую квартирку и переехать. А до тех пор она будет старательно работать в «Синко»… И если услышит одно из имен, названных ей Филиппом, забудет его в то же мгновение. Пусть Филипп сам делает грязную работу. Она не может и не хочет никого предавать, тем более Ника.

 

Глава шестнадцатая

На другое утро Лорен вошла в мраморный холл, держа в руках коробку с кексом и затейливо перевязанный сверток с серым свитером. На душе у нее было легко и спокойно, и она улыбнулась пожилому мужчине в коричневом костюме, который галантно предложил ей первой войти в лифт.

Когда на тринадцатом этаже двери лифта открылись, Лорен успела прочитать надпись на противоположной стене: «Отдел безопасности».

— Прошу прощения, — сказал мужчина в коричневом костюме. — Мой этаж.

Лорен посторонилась, и он вышел из лифта.

Первой обязанностью отдела безопасности было защищать тайны «Глобалиндастриз» и ее новейшие разработки во всех странах мира, где бы они ни велись. Однако здесь, в Детройте, подразделение безопасности занималось в основном бумажной работой. Директором отдела был Джек Коллинз, которому бумажная работа была совсем не по вкусу, тем не менее ухудшающееся здоровье и немолодые годы заставили его сесть за письменный стол.

Помощником у него был молодой и честолюбивый Руди, который, пока Джека не было на месте, сидел, водрузив ноги на стол.

— Ну, как? — спросил своего начальника круглолицый Руди, торопливо снимая ноги со стола.

— Да ничего, как будто, — ответил Джек. Он положил портфель на стол и достал из него досье."Внутреннее расследование. Лорен Э. Дэннер. Служащая. № 98753» — гласила надпись на его обложке. Джеку не особенно нравился Руди, однако в его обязанности, пока он не подал заявление об уходе, входило учить Руди делу. — Получил тут кое-что насчет одной из наших секретарш.

— Секретарша? — разочарованно протянул Руди. — Мы как будто секретарями не занимаемся.

— Обычно не занимаемся. Но она попала на самый верх. В ее ведении один из секретных проектов. Так что я надумал ее проверить.

— Ну и что?

— Когда послали запрос в Миссури, то выяснилось, что она в течение пяти лет работала на одного предпринимателя, но неполный день, так как училась в колледже. А Уитерби пишет, что она работала полный рабочий день.

— Она соврала? — заинтересовался Руди.

— Да. Но дело не в этом. Мисс Дэннер соврала, когда заявила, что не училась в колледже. В Миссури наши люди навели справки и узнали, что она еще прошла университетский курс и получила степень магистра.

— А зачем ей сообщать, что она не училась в колледже, если она училась? Странно…

— Вот это меня и беспокоит. Я еще понимаю, если бы она сказала, что училась, а на самом деле не училась. Можно было бы объяснить это тем, что ей очень хотелось получить работу.

— Есть еще что-нибудь?

Джек посмотрел на круглое лицо Руди, на его загоревшиеся алчным блеском глаза и пожал плечами.

— Ничего, — солгал он. — Но мне бы хотелось проверить ее. Ради собственного спокойствия. В конце недели я должен быть в больнице, а в понедельник займусь этим делом.

— Может быть, позволите мне проверить ее, пока вы будете в больнице?

— Если меня там задержат, я тебе позвоню и скажу, что делать.

— Сегодня у меня день рождения, — заявил Джим, едва Лорен вошла в кабинет. — Обычно секретарша приносит кекс для своего босса, но, боюсь, ты еще не успела войти в тонкости наших взаимоотношений.

В его голосе слышались печальные нотки.

Лорен рассмеялась. Она даже сама не понимала, как обещание, данное Филиппу Уитворту, тяготило ее все это время. А теперь она свободна. Скоро будет свободна…

— Я не только испекла кекс, Джим. У меня есть для тебя подарок, — весело сообщила она изумленному начальнику. — Подарок, изготовленный моими собственными руками.

— Зачем ты?.. — Он, улыбаясь, взял свитер. — Ох, спасибо, Лорен! Ты лучший на свете секретарь!

— Поздравляю тебя с днем рождения и благодарю за то, что помог мне справиться с… трудностями.

— Если уж ты заговорила о «трудностях», то Мэри сказала, что Ник сегодня похож на динамит, который взорвется от первой же искры. Она сказала, что ты держишься великолепно. Тебе удалось завоевать ее расположение.

— Мне она тоже понравилась, — сказала Лорен, и глаза у нее затуманились при упоминании о Нике.

Джим подождал, пока она ушла, потом взял трубку и набрал четырехзначный номер.

— Мэри, как там сейчас атмосфера?

— Взрывная, — усмехнулась она.

— Вечером Ник никуда не уходит?

— Нет. А что?

— Собираюсь зажечь спичку и посмотреть, что будет.

— Не надо, Джимми, — испуганно попросила Мэри.

— Увидимся без пяти пять, дорогая, — рассмеялся он, не обращая внимания на ее просьбу.

Когда Лорен вернулась с ланча, ее ждали две дюжины умопомрачительных красных роз, которые уже стояли в вазе на столе. Она вытащила из них конверт с карточкой и прочитала: «Спасибо, дорогая. Д.»

Лорен оторвала изумленный взгляд от карточки и тут же увидела Ника, стоящего в дверях. Выражение его лица, крепко стиснутые зубы, ледяной взгляд серых глаз не предвещали ничего хорошего.

— От тайного обожателя? — с сарказмом спросил он.

За четыре дня это была первая фраза, обращенная лично к Лорен и не связанная с работой.

— Почему от тайного?

— Кто же он?

Лорен не знала, что ответить. Пожалуй, Ник не на шутку рассердился, но она не хотела называть Джима.

— Я не совсем уверена.

— Не совсем уверена? — прорычал он. — Со сколькими же мужчинами, имена которых начинаются на «д», ты встречаешься? Сколько из них считают, что стоит потратить больше ста долларов ради всего-навсего одного «спасибо»?

— Сто долларов? — переспросила Лорен, настолько потрясенная упомянутой суммой, что даже не обратила внимания на то, что Ник прочитал записку.

— Наверное, ты многому успела научиться, — съязвил Ник.

Лорен было отвратительно вести этот диалог, но она гордо вздернула подбородок и заявила:

— У меня отличные учителя!

Окинув ее ледяным взглядом, Ник повернулся на каблуках и исчез в кабинете, из которого не показывался до вечера.

Без пяти минут пять в кабинет Мэри вошел Джим с четырьмя кусками кекса на двух тарелках. Новый свитер, который он надел, был ему очень к лицу. Поставив тарелки на стол Мэри, Джим оглянулся на дверь кабинета Ника.

— А где Мэри? — спросил он.

— Ушла около часа назад, — ответила Лорен. — Она просила тебе передать, что ближайший огнетушитель около лифта… Не знаю уж, что она имела в виду. Я сейчас вернусь. Мне нужно отнести эти письма Нику.

Лорен встала и, взяв стопку писем, направилась к двери, но то, что она в этот момент услышала, привело ее в состояние шока.

— Я скучаю без тебя, любимая, — сказал Джим и ни с того, ни с сего обнял ее.

Мгновением позже он выпустил ее из своих объятий с такой стремительностью, что Лорен едва не упала.

— А, Ник! — воскликнул он. — Посмотри, какой свитер Лорен подарила мне на день рождения. Она сама связала его. Кстати, я принес тебе кусок кекса, который она тоже сама испекла. — Казалось, он не замечал грозного выражения лица Ника, потому что улыбался, как ни в чем не бывало. — Увы, мне нужно к себе. — Он повернулся к Лорен. — Увидимся позже.

И с этими словами Джим ушел.

Изумленная Лорен смотрела на его удаляющуюся спину. Она еще не успела осмыслить происходящее, как Ник бросился к ней и развернул лицом к себе.

— Мстительная сучка, ты отдала ему мой свитер! Что еще ты отдала ему из того, что принадлежит мне?

— Что еще? — не поняла Лорен. — О чем ты?

Он сжал ее так, что ей стало больно.

— Я говорю о твоем прекрасном теле, радость моя! Вот о чем я говорю!

Изумление Лорен уступило место бешеному негодованию.

— Как ты смеешь обзывать меня, лицемер? — закричала она, слишком взволнованная, чтобы испугаться. — Сколько я тебя знаю, ты только и делаешь, что говоришь мне, будто нет ничего плохого в том, что женщина удовлетворяет свои сексуальные желания с первым подвернувшимся мужчиной. А сейчас что? Когда ты решил, что я последовала твоим советам, почему-то вдруг обзываешь меня, как уличную женщину. И это ты… ты… Претендент на чемпионский титул Олимпийских игр от команды «кобелей» Соединенных Штатов!

Ник резко, словно Лорен ударила его, отпустил ее. Тихо, едва сдерживаясь, он приказал:

— Уходи, Лорен.

Она ушла, а он направился к бару и налил себе виски. Ему пришлось не раз прикладываться к стакану, прежде чем он немного успокоился.

У Лорен есть любовник! Возможно, у нее несколько любовников…

И ему стало жаль невозвратимого. Стало жаль дурочку с сияющими глазами, которая искренне верила, что мужчина и женщина должны любить, прежде чем они лягут вместе в постель. А теперь… Теперь ее прелестное тело знакомо не только ему. Перед мысленным взором Ника мелькали видения обнаженной Лорен в объятиях Джима.

Ник налил себе еще виски, сел на софу и положил ноги на стол.

Вскоре Ник почувствовал, что от его злости ничего не осталось. В душе его зияла пустота.

— Что на тебя нашло вчера? — первым делом спросила Лорен у Джима, когда утром явилась на работу.

Он улыбнулся.

— Нашло что-то…

— Это же безумие, — не выдержала она. — Ты не представляешь, в какую он впал ярость. Ник меня обозвал! Я думаю… Он сошел с ума!

— Сошел, — с довольной улыбкой согласился с ней Джим. — Все из-за тебя. Мэри тоже так думает.

Лорен округлила глаза.

— Все вы тут сумасшедшие. Но мне ведь нужно работать с ним. Как ты это себе представляешь?

Джим хмыкнул.

— Тебе придется быть очень осмотрительной.

Через час Лорен точно знала, что имел в виду Джим, и в последующие дни ей все время казалось, что она ходит по натянутой проволоке. Ник работал как дьявол, отчего все его сотрудники без исключения старались быть тише воды, ниже травы и не попадаться ему под горячую руку.

Если чья-то работа Ника устраивала, он был холодно учтив. Если не устраивала, а так было в большинстве случаев, он набрасывался на несчастного с таким неистовством, что у Лорен стыла кровь в жилах. В самых демократических традициях он распространял свое неудовольствие на всех сотрудников от телефонистки до вице-президента, доводя своим сарказмом телефонистку до слез, а вице-президента до сердечного приступа. Могущественные помощники входили в его кабинет, чтобы через пять минут вылететь оттуда, будто их ошпарили кипятком, и предупредить остальных многозначительными взглядами, от которых их подчиненным хотелось стать невидимыми.

К среде на следующей неделе атмосфера на восьмидесятом этаже накалилась до такой степени, что напряжение стало распространяться дальше с этажа на этаж. В лифтах никто не позволял себе рассмеяться или посплетничать. Одна Мэри Каллахан словно ничего не замечала. Она даже становилась все милее по мере того, как распоясывался Ник, но, с другой стороны, ей ни разу не досталось от Ника, тогда как Лорен попадало чуть ли не ежеминутно.

Ник был на редкость учтив по отношению к Мэри и Вики Стюарт, которая теперь звонила ему чуть ли не по три раза на день. Как бы он ни был занят, над чем бы ни работал, для Вики у него всегда находилось время. Стоило ей позвонить, и он, забыв обо всех делах, откидывался на спинку кресла. Со своего места Лорен слышала его ласковый голос, и сердце у нее сжималось.

В среду Ник решил ехать в Чикаго, и Лорен не могла дождаться, когда он наконец покинет офис. После стольких дней нечеловеческого напряжения, когда он вел себя с ней, словно ее вид вызывал у него отвращение, она лишь неведомым ей прежде усилием воли продолжала вести себя спокойно и не плакать по любому поводу.

В четыре часа, за два часа до отъезда, Ник позвал Лорен в конференц-зал, чтобы она помогла Мэри. Совещание было в разгаре, и Лорен была полностью поглощена стенографированием, как вдруг услышала крик Ника:

— Андерсон, если ты соизволишь оторвать взгляд от бюста мисс Дэннер, то мы сможем значительно быстрее закончить совещание.

Лорен мгновенно вспыхнула, а пожилой Андерсон стал таким багровым, что все присутствовавшие в зале испугались, не случится ли с ним апоплексический удар.

Когда последний служащий удалился за зала, Лорен, проигнорировав взгляд Мэри, решительно повернулась к Нику.

— Надеюсь, вы довольны! — прошипела она. — Вы не только меня унизили, но и чуть не довели несчастного старика до инфаркта. Что у вас намечено следующим пунктом?

— Уволить первую же женщину, которая откроет рот, — сухо произнес Ник и направился к выходу из зала, демонстративно обойдя Лорен, как будто она была статуей или колонной.

Разъяренная Лорен бросилась за ним, но Мэри удержала ее.

— Не спорьте с ним, — сказала она, с такой очаровательной улыбкой глядя вслед Нику, словно ей явилось чудо. — В теперешнем своем состоянии он способен уволить вас, а потом будет всю жизнь жалеть об этом.

Лорен не знала, на что решиться.

— Он пробудет в Чикаго до вечера пятницы, — продолжала Мэри, — что дает нам два дня передышки. Завтра мы устроим себе большой ланч… Может быть, у Тони? Мы это заслужили.

На другое утро после отъезда Ника на восьмидесятом этаже воцарились мир и тишина. Лорен отметила про себя, что здесь на редкость спокойно и ей это нравится.

В полдень она и Мэри поехали к Тони, которому Лорен заранее позвонила. Старший официант, как всегда, стоял у входа, встречая посетителей, но Тони, завидев их, поспешил к ним сам. Лорен немного опешила, удивленная тем, что Тони схватил Мэри в объятия и чуть не сшиб ее с ног.

— Когда ты работала на деда и отца Ника, то была всегда рядом, в гараже. Мне это нравилось больше, — повторял он через каждые две минуты. — По крайней мере, мы могли чаще видеться — ты, я и Ник. — Потом он с сияющей улыбкой повернулся к Лорен. — Ну, моя маленькая Лори, теперь ты знакома не только с Ником, но и с Мэри, и со мной. Ты как будто становишься членом нашей семьи.

Он повел дам к столику, усадил и улыбнулся Лорен.

— Рикко позаботится о вас, — многозначительно произнес он. — Рикко думает, что ты очень красивая… и краснеет, стоит упомянуть твое имя.

Рикко принял заказ и, покраснев, поставил бокал вина перед Лорен. Мэри едва сдерживала улыбку, но когда Рикко ушел, она в упор посмотрела на Лорен и спросила:

— Хотите поговорить о Нике?

Лорен чуть не захлебнулась вином, которое как раз решила попробовать.

— Пожалуйста, не надо портить приятный ланч. Я уже вполне достаточно знаю о нем.

— Да? И что же вы знаете? — стояла на своем Мэри.

— Что он нетерпимый и взбалмошный тиран.

— И при этом вы любите его.

Мэри не спрашивала, она утверждала.

— Да, — рассердилась Лорен.

Мэри, как ни старалась, не смогла скрыть своего удивления откровенностью Лорен.

— Я в этом не сомневалась. Подозреваю, что он тоже вас любит, — спокойно и уверенно вынесла приговор Мэри.

Стараясь не показать, как ей приятно это слышать, Лорен повернулась к окну.

— Что дает основания вам для подобного утверждения?

— Начнем с того, что Ник никогда не обращается с женщинами так, как с вами.

— О да. С другими он само очарование, — с горечью сказала Лорен.

— Правильно! — подтвердила Мэри. — Он всегда ведет себя со своими женщинами… как бы это получше выразиться… с терпеливым безразличием. Пока женщина ему нравится, он внимателен и обаятелен, а когда она начинает ему наскучивать, он вежливо, но решительно и твердо выставляет ее из своей жизни. Насколько я помню, ни одной женщине не удалось зацепить его чувства. А я уж видела, как они старались вызвать его ревность. И что? Он удивленно смотрел на них, словно не понимал, чего от него хотят. Вот и все. А теперь ваш случай…

Лорен покраснела, когда Мэри заговорила о ней, как об одной из многих женщин, побывавших с Ником в постели, но не стала ничего отрицать.

— Вы, — продолжала Мэри, — лишили его покоя. Ник злится на вас и на себя. Но он не вычеркивает вас из своей жизни. Он даже не отсылает вас на другой этаж. Вам не кажется странным, что он не позволяет вам работать с Джимом и заставляет каждый день сидеть на восьмидесятом этаже в ожидании звонка от Росси?

— Я думала, он держит меня при себе из мести, — мрачно призналась Лорен.

— Не исключено. Наверно, он хочет, чтобы вы почувствовали то же, что он чувствует из-за вас. А возможно, он пытается найти в вас слабое место, чтобы избавиться от своего чувства. Не знаю. Ник — человек сложный. Джим, Эрика и я очень дружны с ним, и все же он всех нас держит на расстоянии. Есть внутри него что-то, что он не желает ни с кем делить, даже с нами… Почему вы так странно смотрите на меня? — оборвала себя Мэри.

Лорен вздохнула.

— Вы хотите сыграть роль свахи, и у вас это неплохо получается, только невесту вы выбрали не ту. Вам бы надо поговорить с Эрикой, а не со мной.

— Не понимаю вас, Лорен…

— А вы видели заметку о приеме в Харбор-Спрингс несколько недель назад? — Лорен отвела взгляд. — Я была в Харбор-Спрингс с Ником, а потом приехала Эрика, и он отослал меня домой. Он назвал ее «деловым свиданием»…

— Так и есть! — воскликнула Мэри и погладила руку Лорен. — Они настоящие друзья и деловые партнеры, к тому же… Но это все. Ник входит в совет директоров компании ее отца, а тот, в свою очередь, входит в совет директоров «Глобалиндастриз». Эрика купила дом Ника. Этот дом всегда ей нравился, и, наверное, она поехала туда уладить последние формальности.

У Лорен отлегло от сердца, хотя разумом она понимала, что ее отношения с Ником не будут иметь продолжения и все ее надежды — самообман. По крайней мере, она была с ним не в постели его подружки. И дом тоже тогда еще принадлежал ему. Подождав, пока Рикко поставит тарелки на стол, она спросила:

— Вы давно знаете Ника?

— Кажется, всегда знала, — ответила Мэри. — Я стала работать у его отца и деда бухгалтером, когда мне исполнилось двадцать четыре года. Нику тогда было четыре. А через полгода умер его отец.

— Какой он был ребенком?

Лорен показалось, что она не может не задать этот вопрос, так сильно ей захотелось узнать все, что только можно, о загадочном мужчине, завладевшем ее сердцем и не желавшем его принять.

Мэри улыбнулась своим воспоминаниям.

— Тогда мы называли его Ники. Более очаровательного черноголового чертенка трудно себе вообразить. Он был гордый, как его отец, и иногда очень упрямый. Умный, веселый мальчишка — таким любая мать могла бы гордиться. Но только не его мать, — печально проговорила она.

— Почему? — упорно допрашивала ее Лорен, помня, как неохотно Ник отвечал на вопросы о матери в Харбор-Спрингс. — Он почти ничего не рассказывает о ней.

— Удивительно, что Ник вообще о ней говорит, ведь он никогда вслух не вспоминает ее. — Взгляд Мэри посерьезнел, стоило ей заглянуть в прошлое. — Она была очень красивой и очень богатой, но вместе с тем избалованной, капризной, эгоистичной. Как наряженная рождественская елка. Снаружи великолепно, а внутри пусто. А Ники обожал ее, несмотря ни на что.

Сразу после смерти отца Ники она ушла к своим… В общем, ушла, оставив Ники с бабушкой и дедушкой, и он много месяцев просидел около окошка, ожидая ее. Мальчик понял, что его отец умер и не может к нему прийти, но он не мог поверить, что его мать никогда к нему не вернется. Ни разу он не спросил о ней. Просто сидел и ждал. Я тогда думала, что родители его отца не пускают ее к сыну и мысленно винила их в этом, но я была не права. Они вели себя безукоризненно.

А потом, это случилось месяца за два до Рождества, Ники вдруг перестал сидеть возле окошка и мгновенно превратился в сгусток энергии. К тому времени прошло уже около года после смерти его отца. Его мать вышла замуж и уже родила ребенка, хотя мы об этом не знали. Как бы то ни было, Ники не сидел сложа руки. Он всеми правдами и неправдами старался скопить деньги, и за две недели до Рождества попросил меня пойти с ним за «главным подарком».

Я подумала, что Ники собирается порадовать бабушку, потому что он тащил меня из магазина в магазин, высматривая нечто «исключительное для дамы». Только к вечеру я поняла, что он хочет сделать рождественский подарок своей матери.

Наконец Ники нашел подарок — прелестную, украшенную эмалью, коробочку для лекарств, на которую истратил все свои деньги до последнего цента. Мальчик был в восторге и сумел всех заразить своей радостью. За пять минут он уговорил продавщицу красиво упаковать подарок, а меня — пойти с ним к матери, чтобы он мог вручить его.

Мэри смотрела на Лорен глазами, полными слез.

— Ники… он собирался задобрить свою мать, дать ей взятку, чтобы она вернулась к нему, но тогда я этого не поняла. — Мэри всхлипнула. — Ники и я сели в автобус и поехали на Гросс-Пойнт. Он так волновался, что не мог усидеть на месте, все время спрашивал, в порядке ли у него волосы и не испачкался ли его костюмчик. «Мэри, я хорошо выгляжу?» — без остановки спрашивал он меня.

Найти нужный дом не составило труда… Великолепный особняк, да еще украшенный ради праздника. Я хотела позвонить в дверь, но Ники остановил меня. Никогда еще мне не приходилось видеть, чтобы ребенок так волновался. Ники без конца спрашивал, уверена ли я, что он хорошо выглядит и может показаться маме.

Мэри отвернулась к окну. Голос у нее дрожал.

— Малыш Ники так боялся, а ведь он был очень красивым ребенком. Тогда я искренне верила, что если мать увидит мальчика, то поймет, как она нужна ему и будет хотя бы изредка его навещать. Как бы то ни было, дворецкий впустил нас, и мы вошли в прелестную гостиную с большой рождественской елкой, которая была украшена так, словно ее готовились выставить в витрине магазина. Однако Ники ничего не замечал. Едва он увидел блестящий красный велосипед и большой лук на нем, его лицо загорелось радостью. «Вот видишь, — сказал он мне, — я знал, что она обо мне не забыла. Она просто ждала, когда я сам к ней приду». Он подошел к велосипеду и хотел дотронуться до него, но горничная, вытиравшая пыль, едва не свернула ему шею. Велосипед был предназначен для малыша. Ники отдернул руку, словно обжегся.

Когда наконец пришла его мать, то ее первыми словами, обращенными к сыну, были: «Что тебе нужно, Николас?» Ники отдал ей подарок и объяснил, что выбрал его специально для нее. Когда она хотела положить его под елку, он настоял, чтобы она его развернула…

Мэри вытерла глаза.

— Она это сделала, равнодушно посмотрела на коробочку и сказала: «Я не принимаю таблетки, Николас… ты же знаешь». И отдала коробочку горничной, убиравшей гостиную. «Вот миссис Эдвардc принимает таблетки, и я уверена, коробочка ей пригодится». Ники видел, как его мать положила его подарок в карман горничной, а потом очень спокойно сказал: «Счастливого Рождества, миссис Эдвардс». Он посмотрел на свою мать и сказал: «Нам с Мэри пора идти».

До самой автобусной остановки он не произнес ни одного слова. Я-то все время старалась сдержать слезы, а у него на лице невозможно было что-нибудь прочитать. На остановке он повернулся ко мне и, выдернув свою руку из моей, торжественно произнес: «Она мне больше не нужна, Мэри. Я уже большой. Мне никто не нужен». — У Мэри задрожал голос. — Больше он ни разу не позволил мне взять его за руку.

Мэри помолчала, собираясь с силами.

— С того дня Ник, насколько мне известно, ни разу ничего не подарил женщине, если не считать его бабушку и меня. Эрика слышала от его подружек, что он очень щедр на деньги, но никогда не покупает подарки. Он дает женщинам деньги и предлагает самим купить, что им нравится. Ему все равно, украшения это или меховая шубка, — это не имеет для него никакого значения. Лишь бы ему самому не выбирать.

Лорен вспомнила прелестные серьги, которые он привез ей, и то, как она отказалась взять их. У нее сжалось сердце от жалости к Нику.

— Почему его мать хотела забыть о его существовании? Почему делала вид, будто его нет на свете?

— Могу только догадываться. Она принадлежит к одной из самых богатых семей на Гросс-Пойнт. Красавица… Едва начала выезжать в свет, тут же стала королевой балов. Для таких людей семейные связи много значат. У них есть деньги, поэтому их социальный статус зависит от семейных связей. Когда она вышла замуж за отца Ника, естественно, стала отщепенкой. Сейчас все иначе… Престиж зависит от денег. Ник вхож в самые высшие круги, но его это не очень-то волнует, как и то, что он почти затмил свою мать и ее мужа. Конечно, Ник не только умопомрачительно богат, но и очень красив. Что ему совсем не мешает.

Но тогда Ник для его матери был живым напоминанием о ее временном отщепенстве, поэтому она хотела забыть о брошенном сыне, и его отчим этому способствовал. Наверное, вам приходилось встречать таких холодных эгоистичных женщин. Единственный человек, который имеет для нее значение, помимо нее самой, это другой сын, единоутробный брат Ника… Его она обожает.

— Наверное, Нику больно ее видеть.

— Не думаю. В тот день, когда она отдала его подарок горничной, его любовь умерла. Он сам убил ее, раз и навсегда. Ему было тогда всего лишь пять лет, но у него хватило сил и решимости сделать это.

У Лорен появилось желание задушить мать Ника, а потом найти его самого и излить на него всю свою любовь, даже если ему это не нужно.

К столику подошел Тони и протянул Мэри листок бумаги, на котором было что-то написано.

— Этот человек звонит вам. Он говорит, что ему нужны какие-то бумаги, которые заперты в вашем кабинете.

Мэри посмотрела на записку.

— Увы, придется возвращаться. Лорен, вы оставайтесь и поешьте по-человечески.

— Почему вы не притронулись к паштету? — нахмурился Тони, обращаясь к обеим женщинам. — Невкусно?

— Не сомневаюсь, что очень вкусно. Не беспокойся, Тони, — сказала Мэри, кладя салфетку на стол и беря в руки сумку. — Просто я рассказывала Лорен о Кэрол Уитворт, и у нас испортился аппетит.

Сначала Лорен показалось, что она ослышалась. Потом имя, прозвучавшее как удар грома, вытеснило из ее головы все остальное, и у нее перехватило дыхание. Лорен остолбенела и не могла произнести ни слова.

— Лори!

Тони по-отечески положил руку ей на плечо, в то время как Лорен не могла отвести испуганных глаз от Мэри.

— Как?.. — шепотом спросила она. — Как Мэри назвала ее?

— Кэрол Уитворт. Это — мать Ника.

Лорен посмотрела на Тони, словно узнала нечто ужасное.

— О Боже! Нет!

Лорен взяла такси. Понемногу она пришла в себя, но в груди у нее словно застыла ледышка, которая не давала ей дышать. Пройдя через мраморный холл, она подошла к справочной и попросила разрешения позвонить.

— Мэри? Это Лорен. Я плохо себя чувствую… Можно мне поехать домой?

Всю ночь Лорен просидела перед давно потухшим камином. Она накинула на себя платок, который связала себе из очень теплой шерсти в прошлом году, но согреться не могла. Ее трясло, стоило ей вспомнить о своем последнем визите к Уитвортам. Кэрол Уитворт председательствовала на совещании трех близких людей, замышлявших нанести удар ее собственному сыну. Ее сыну! Красивому, умному сыну. О Боже, как же ты это позволил?!

Лорен, сжимая кулаки, дрожала от бессильного негодования, ибо не в ее возможностях было добраться до царственно прекрасного лица Кэрол Уитворт… тщеславной, эгоистичной, жестокой Кэрол Уитворт.

Если кто и шпионит, так это Филипп, а не Ник. Теперь Лорен была убеждена в этом. Но даже если Ник кому-то платит, чтобы получать информацию о Филиппе Уитворте, никто, Лорен в этом абсолютно убеждена, не сможет обвинить его. Сейчас, когда у нее открылись глаза, она бы собственными руками, будь ее власть, уничтожила «Уитвортинтерпрайзиз».

Возможно, Ник любит ее. По крайней мере, Мэри так думает. Но Лорен никогда об этом не узнает. Как только ему станет известно о ее связи с Уитвортами, он убьет все добрые чувства, которые питает к ней, как поступил с любовью к своей матери, когда она предала его. Ник захочет узнать, зачем ей понадобилась работа в «Синко», и он никогда не поверит ни в случайность, ни в совпадение, даже если она соврет ему.

Лорен с отвращением огляделась и подумала о том, что еще ни разу не приходило ей в голову. Она живет здесь как любовница Филиппа Уитворта! А как иначе можно расценить ее пребывание в этом шикарном доме? Но теперь всё! Она едет домой! Если потребуется, будет работать на двух работах и еще учить детей игре на фортепьяно, чтобы заработать достаточно денег. Но в Детройте она не останется, потому что везде ей будет мерещиться Ник и она не сможет ни о чем думать, кроме как о нем. Бежать отсюда, и как можно скорее! Иначе она сойдет с ума…

— Сегодня тебе лучше? — спросил Джим, едва Лорен вошла в его кабинет. — Мэри сказала, что вы говорили о Кэрол Уитворт и тебе стало плохо.

Лорен выглядела бледной, но старалась держаться спокойно и уверенно, когда закрыла дверь кабинета и протянула Джиму листок бумаги, отпечатанный на машинке.

Он развернул его и прочитал всего четыре строчки.

— Ты уходишь по семейным обстоятельствам? Какого черта?! Что это все значит? Какие семейные обстоятельства?

— Филипп Уитворт — мой дальний родственник. До вчерашнего дня я понятия не имела, что Кэрол Уитворт — мать Ника.

Джим выпрямился в своем кресле и в упор уставился на Лорен.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь?

Он долго смотрел на нее нахмурясь, нопостепенно черты его лица разгладились.

— Ты приходишься родственницей ее второму мужу, — задумчиво произнес он. — Ну и что?

Лорен не ожидала долгих расспросов и выяснений причин ее ухода из фирмы, поэтому, потеряв последние силы, упала в кресло.

— Джим, тебе не приходит в голову, что если я родственница Филиппа Уитворта, то могу шпионить для него?

Джим внимательно посмотрел на Лорен.

— Ты шпионишь?

— Нет.

— Уитворт просил тебя шпионить?

— Да.

— Ты согласилась?

Лорен даже не представляла, что можно чувствовать себя настолько несчастной.

— Я думала об этом, но по дороге в «Синко» решила, что не хочу и не могу быть шпионкой. Мне в голову не приходило, что меня возьмут на работу, и я буду в состоянии… — Коротко Лорен рассказала Джиму, как встретилась с Ником. — А на другой день ты провел собеседование и нанял меня.

Лорен откинула голову и закрыла глаза.

— Я хотела быть рядом с Ником, ведь я знала, что он работает в этом здании, поэтому и приняла твое предложение. Но Филиппу я ничего не рассказывала.

— Не могу поверить…

Джим потер виски, словно у него вдруг разболелась голова. Они молчали уже несколько минут, но Лорен была слишком измучена, чтобы что-то замечать. Она сидела и ждала приговора.

— Все это не так уж и важно, — сказал Джим. — Ты не уедешь. Я тебя не увольняю.

Лорен в упор посмотрела на него.

— О чем ты говоришь? Тебе безразлично, если я вдруг выложу известные мне секреты Филиппу Уитворту?

— Ты не выложишь.

— Почему?

— Это неразумно. Если бы ты собиралась шпионить, ты не подала бы заявление об уходе и не рассказала бы мне о своих родственных связях с Уитвортом. Кроме того, ты влюблена в Ника, и, думаю, Ник влюблен в тебя.

— Вот уж нет, — стараясь сохранить достоинство, отозвалась Лорен. — Но даже если так, едва он узнает о моем родственнике, как не захочет иметь со мной ничего общего. Он обязательно захочет узнать, зачем мне понадобилась работа в «Синко», и ни за что не поверит в случайное совпадение. Даже если я надумаю соврать ему, а я не надумаю…

— Лорен, женщина может признаться мужчине в чем угодно, если выберет правильное время. Подожди, пока Ник вернется, а там…

Когда Лорен, махнув головой, отвергла это предложение, Джим решил ей пригрозить:

— Если ты уйдешь вот так, я не дам тебе хорошую характеристику.

— И не надо.

Лорен направилась к двери, и Джим смотрел ей вслед. Несколько минут он был в полной растерянности, потом задумался, мрачно сдвинув брови. Наконец он придвинул к себе телефон и взял трубку.

— Мистер Синклер, — склонившись над Ником, тихо проговорила секретарша, стараясь не побеспокоить других, а их было семеро, главных магнатов Соединенных Штатов, собравшихся вместе, чтобы обсудить проблемы международной торговли. — Прошу прощения, сэр, но вам звонит мистер Джеймс Уильямс…

Ник кивнул, отодвинул кресло, но ничем не выдал своего беспокойства по поводу неурочного звонка. Он представить не мог, что такого, оправдывавшего подобный звонок, могло случиться дома, если Мэри не остановила Джима. Секретарша провела его в комнату с телефоном, и Ник нетерпеливо схватил трубку.

— Джим, что случилось?

— Ничего. Но мне нужны твои указания.

— Указания? — не поверив, со злостью переспросил Ник. — У меня важное совещание, а ты…

— Знаю. Я быстро. Новый менеджер по продажам, которого я нанял, может приступить к работе через три недели, то есть пятнадцатого ноября.

Ник тихо выругался.

— Ну и что?

— Ну, я звоню, чтобы узнать, приступать ему в ноябре или, как мы с тобой планировали, первого января. Я…

— Не верю ни одному твоему слову! — перебил его взбешенный Ник. — Плевать мне, когда он приступит к работе! Пятнадцатого так пятнадцатого. Что еще?

— Пожалуй, все. Как в Чикаго?

— Ветрено. Пожалуйста, если это все… если ты ради этого вытащил меня…

— Ладно, извини. Я заканчиваю… Кстати, сегодня Лорен подала заявление об уходе.

У Ника возникло ощущение, словно его больно ударили по лицу.

— Я поговорю с ней в понедельник.

— В понедельник будет поздно… Лорен не хочет ждать. Кажется, завтра она собирается уехать в Миссури.

— Ты потерял хватку, — с издевкой заметил Ник. — Обычно женщины влюбляются в тебя, и ты не знаешь, как от них избавиться. Лорен освободила тебя от лишних забот, поздравляю.

— Она не влюблена в меня.

— Это твои проблемы, а не мои.

— Черта с два! Ты хотел затащить ее в постель, а когда она воспротивилась, довел ее до того, что она превратилась в живую тень. Она любит тебя, а ты заставляешь ее передавать тебе сообщения от других женщин, ты заставляешь ее…

— Лорен плевать на меня! — выпалил Ник. — И у меня нет времени говорить о ней с тобой.

Он бросил трубку и вернулся в зал, где велись переговоры. Семеро мужчин посмотрели на него с вежливым недовольством. По взаимному соглашению ни один из них не отзывался на телефонные звонки, разве что в случае крайней необходимости.

— Прошу прощения. Мой секретарь преувеличил важность проблемы.

Ник постарался сконцентрироваться на обсуждаемых вопросах, но перед глазами у него стояла Лорен. Он видел ее на озере Мичиган… Они смеялись, говорили о всяких пустяках, а ветер играл ее восхитительными золотыми волосами…

Он вспомнил, как заглянул в ее непостижимые глаза.

— Что будет, если башмачок подойдет?

— Я превращу тебя в очаровательного лягушонка.

Нет, в лягушонка он не превратился, вместо этого он стал самым настоящим маньяком. Ревность едва не довела его до сумасшествия. Каждый раз, когда на столе Лорен звонил телефон, он подозревал, что звонит ее любовник. Каждый раз, когда кто-нибудь в кабинете позволял себе лишний взгляд на нее, у него появлялось варварское желание выбить этому мужчине зубы.

Завтра она уедет. В понедельник он уже не увидит ее. Так лучше для них обоих. Так лучше для этой чертовой корпорации, сотрудники которой уже шарахаются от него, стоит им завидеть его в коридоре.

Совещание закончилось в десять часов, и после ужина Ник, извинившись, удалился к себе в номер. Проходя по холлу в сторону лифтов, он обратил внимание на крохотный ювелирный магазин, торговавший очень дорогими вещами. Его взгляд привлекла великолепная подвеска с изумрудом посередине, окруженным сверкающими бриллиантами. Может быть, если он купит их для Лорен… Неожиданно он вновь почувствовал себя маленьким мальчиком, который выбирал коробочку для таблеток.

Ник резко повернулся и зашагал дальше. Взятка, напомнил он себе, самое низкое, что только может быть. Нет, он больше никого и ни о чем не будет просить.

Часа полтора Ник провел в своем номере, отвечая на звонки и улаживая проблемы, которые возникли в его отсутствие. Когда он закончил, было около одиннадцати. Подойдя к окну. Ник посмотрел на открывшийся ему вид Чикаго.

Лорен уедет. Джим сказал, что она стала похожа на тень. А что, если она заболела? А вдруг она беременна? Ну и что, черт побери! Он даже не будет знать, чей это ребенок.

А всего пару месяцев назад он бы точно знал, потому что был единственным мужчиной в ее жизни. Теперь, наверное, она сама может научить его кое-чему, с горечью подумал Ник.

Он вспомнил, как в воскресенье поехал к Лорен, чтобы отдать серьги. Когда он попытался затащить ее в постель, она накричала на него. Многие женщины были бы довольны тем, что он им предлагает, но Лорен не такая. Она хочет, чтобы он любил ее, чтобы отдался ей не только телом, но и душой. Как много она хочет!

Ник вытянулся на кровати. Ну и хорошо, что она уезжает, с обидой и злобой подумал он. Пусть сидит дома. Там она найдет себе какого-нибудь провинциалишку, который бухнется ей в ноги и скажет, что будет любить ее по гроб жизни.

На другой день совещание началось ровно в десять утра. Все присутствовавшие на нем промышленные магнаты ценили свое время и не опаздывали. Председательствующий, оглядев мужчин, сидевших за круглым столом, встал и сказал:

— Ник Синклер сегодня отсутствует. Он просил меня извиниться перед всеми, но его отозвали в Детройт срочные дела.

— У нас у всех есть срочные дела, — пробурчал один из присутствующих. — Какого черта ему понадобилось в Детройте?

— Он сказал, что это связано с трудовыми соглашениями.

— Это не оправдание, — послышались со всех сторон возмущенные голоса. — У нас у всех такие же важные проблемы.

— Я говорил об этом Нику, — заметил председатель.

— Ну, и он что?

— Ник заявил, что ни у кого нет такой проблемы, как у него.

Лорен вынесла из дома уже второй чемодан. Уложив его в машину, она подняла голову, чтобы взглянуть на облачное осеннее небо. То ли дождь будет, то ли снег, мрачно решила она.

Вернувшись в дом, Лорен оставила дверь приоткрытой, чтобы в следующий раз, когда она опять будет нести тяжелые вещи, не мучиться, отпирая ее. Тапочки она промочила, поэтому пошла в кухню и, включив духовку, поставила их посушить. Можно было бы отвезти их домой и мокрыми, но Лорен хотелось сразу же надеть их, как только она переступит порог родного дома.

Она поднялась наверх, надела туфли и посмотрела на последний чемодан. Осталось только написать записку Филиппу Уитворту — и она свободна как ветер. Слезы жгли Лорен глаза, и она смахивала их тыльной стороной ладони.

Спустившись с чемоданом вниз, Лорен в последний раз оглядела гостиную, как вдруг услышала чьи-то шаги. Она удивленно оглянулась и от неожиданности застыла на месте, увидев выходящего из кухни Ника. В глазах у него горел опасный огонь, когда он приблизился к ней, и Лорен едва не закричала, испугавшись, что ему уже все известно о Филиппе Уитворте.

Не помня себя от страха, она бросила чемодан и отпрянула, совсем забыв о стоящей позади нее софе. Один шаг — и Лорен, потеряв равновесие упала на спину.

Глаза Ника смеялись, при виде распростертой перед ним красавицы, словно приглашавшей присоединиться к ней.

— Я польщен, радость моя, но сначала неплохо было бы перекусить. Ты могла бы что-нибудь приготовить… кроме запеченных туфель?

Лорен с трудом поднялась на ноги. Несмотря на шутливый тон, Ник был явно напряжен. Лорен не могла не заметить этого и попыталась убежать.

— Стой смирно, — приказал он.

Она подчинилась.

— Почему ты… вы… ты не на совещании? Ты же должен быть в Чикаго.

— Знаешь, я все утро задаю себе тот же вопрос. Я спросил себя об этом, когда обманул семь человек, которым нужно знать мое мнение по очень важному вопросу. Я спросил себя об этом в самолете, когда женщина, сидевшая рядом со мной, начала блевать в мешок.

Лорен истерически хихикнула. Ник был не просто напряжен, он был зол, но он не был в ярости. Значит, ему ничего не известно о Филиппе.

— Я спросил себя об этом, — продолжал Ник, сделав шаг навстречу Лорен, — когда вытряхнул старика из такси, потому что боялся, опоздать.

Как ни старалась Лорен собраться с мыслями, ей это не удавалось.

— Ну вот, ты здесь, — дрожащим голосом пролепетала она. — Что ты хочешь?

— Я хочу тебя.

— Но я же сказала…

— Я помню, что ты сказала, — нетерпеливо перебил ее Ник. — Ты сказала, что я слишком стар и циничен для тебя. Правильно?

Она кивнула.

— Лорен, но я всего лишь на два месяца старше, чем был в Харбор-Спрингс, хотя на самом деле чувствую себя стариком по сравнению с тем юношей. Но тогда ты не считала меня слишком старым для себя, да и сегодня ты так не думаешь. Знаешь, я, пожалуй, разгружу машину и распакую твои вещи.

— Ник, я возвращаюсь домой, — твердо проговорила Лорен.

— Нет, никуда ты не едешь. Ты принадлежишь мне, а если будешь возражать, я отнесу тебя наверх и заставлю это признать.

Лорен знала, что он может это сделать, поэтому она опять непроизвольно попятилась.

— Ты докажешь только, что сильнее меня. И, что бы я там не признала, это не будет считаться твоей победой. Важно только то, что я не хочу принадлежать тебе!

Ник печально улыбнулся.

— А я хочу принадлежать тебе.

У Лорен едва не разорвалось сердце. О чем это он? Интуитивно она поняла, что он говорит о женитьбе, но главное — он предлагает ей себя. Что будет, если она сейчас расскажет ему о Филиппе Уитворте?

Когда Ник заговорил вновь, его голос звучал хрипло от пережитого им волнения.

— Считай меня аморальным, беспринципным циником… Но только подумай, ты ведь можешь меня исправить. Только ты и можешь…

Лорен хотелось смеяться и плакать одновременно. Наклонив голову, отчего волосы закрыли ей лицо, она изо всех сил боролась с застилавшими глаза слезами. Ничего не поделаешь. Судьбу не обойдешь. Придется ей увеличить список секретарш, влюбленных в своих боссов и находящихся с ними в тайной связи. Придется поступиться своей гордостью и самоуважением. А вдруг он полюбит ее? И тогда она расскажет ему о Филиппе, рискнув его любовью и привязанностью.

— Я люблю тебя, Лорен, — неожиданно услышала она.

Лорен подняла голову, не веря своим ушам, и сквозь слезы посмотрела прямо ему в глаза.

Увидев слезы Лорен, Ник сдался окончательно.

— Не плачь, пожалуйста, — попросил он. — Я еще никогда и никому не говорил это, но я…

Неожиданно Лорен бросилась ему на шею. Ничего не понимая, Ник взял ее за подбородок и заглянул в лицо. На ее длинных ресницах блестели слезинки. Она заговорила, и Ник напрягся, ожидая услышать отказ, о котором он думал всю дорогу из Чикаго.

— Ты самый замечательный, — прошептала она. — Ты такой красивый… красивее всех на свете.

Со стоном Ник приник к ее губам. Все крепче прижимая Лорен к себе, он как будто хотел слиться с ней в одно целое. Ник никак не мог насытиться поцелуем, а когда в конце концов оторвался от губ Лорен, борясь с желанием снова завладеть ими, нежно погладил ее голову и прижал к своей груди.

Несколько минут они простояли неподвижно, после чего Лорен слегка отстранилась и заглянула в глаза Ника. В ее взгляде он прочитал вопрос и желание принять любое его решение. И еще он понял, что, если он попросит, она будет безраздельно принадлежать ему. Случится это здесь или в любом другом месте, уже не имеет для них никакого значения.

— Нет, Лорен, — прошептал он. — Совсем не то… Я не собираюсь тащить тебя в постель. Это уже было в Харбор-Спрингс.

Непостижимой красоты женщина, пребывавшая в его объятиях, колдовски улыбнулась ему и вкрадчиво спросила:

— Ты, действительно, голоден? А то я могла бы приготовить к туфлям еще и колготки. Или ты предпочитаешь что-нибудь банальное? Например, омлет?

Ник хмыкнул и чмокнул Лорен в лоб.

— Моя домоправительница что-нибудь приготовит, пока я буду принимать душ. Потом я собираюсь поспать. Мне ведь не удалось даже вздремнуть в дороге, — со значением произнес он.

Лорен с нежностью посмотрела на него, чем заслужила еще один долгий поцелуй.

— Советую тебе тоже вздремнуть, потому что после того, как мы вернемся с приема, я не дам тебе спать до утра.

Через пять минут в машине не осталось ни одного чемодана.

— Жди меня в девять, — сказал он на прощание. — Прием формальный. У тебя есть что-нибудь подходящее?

Лорен не хотелось надевать платья, принадлежавшие любовнице Филиппа Уитворта, но выбора у нее не было.

— Куда мы идем?

— На благотворительный бал в отель «Уэстинг». Я — один из спонсоров детской больницы, поэтому мне каждый год присылают билеты.

— По-моему, нам следует быть осторожнее, — неохотно заметила Лорен. — Кто-нибудь может увидеть нас там.

— Все увидят. Это один из самых престижных балов, поэтому-то я тебя и приглашаю. Что-нибудь не так, Лорен?

Если этот благотворительный бал собирает только изысканное общество, то никого из сотрудников «Глобалиндастриз» там не будет, поэтому Ник и не волнуется насчет сплетен. Подумав так, Лорен ответила:

— Все нормально. Я принимаю твое приглашение. — Она встала на цыпочки и поцеловала Ника. — С тобой хоть на край света.

 

Глава семнадцатая

У Лорен захватило дух, когда она увидела Ника в черном смокинге, белой рубашке и черном галстуке-бабочке.

— Ты великолепно выглядишь, — прошептала она.

Он тоже даром времени не терял, с восхищением огладывая ее прекрасное лицо, блестящие волосы, уложенные в замысловатую прическу, покрытые легким загаром груди в низком декольте облегающего фигуру бархатного платья с разрезом сбоку чуть выше колена.

— Тебе не нравится? — спросила Лорен, отдавая Нику черную бархатную накидку с белой шелковой подкладкой.

— Я их люблю, — сказал Ник, вновь остановив взгляд на ее груди.

И Лорел зарделась, поняв смысл его слов.

Отель «Уэстинг» располагался в великолепном «Ренессансном центре» Детройта. В честь бала лестница до самого входа в отель была застлана красным ковром, а по обеим сторонам от него расположились телевизионные камеры.

Едва лимузин Ника остановился, как газетные репортеры тут же насторожились. Швейцар отеля спустился и поочередно открыл двери роскошной машины. Взяв Лорен под руку, Ник повел ее вверх по лестнице. С обеих сторон заработали телекамеры и фотоаппараты.

Первым, кого увидела Лорен, войдя в переполненный бальный зал, был Джим. Он их тоже заметил и с нескрываемым торжеством смотрел, как они идут к нему. Однако, когда Джим протянул руку Нику, тот помедлил, прежде чем пожать ее. Лорен не могла не заметить этого.

— Что-то ты рано вернулся из Чикаго, — заявил Джим, делая вид, что ничего необычного не происходит. — Интересно знать, почему?

— Кто-кто, а ты отлично знаешь почему, — мрачно отозвался Ник.

Брови Джима поползли на лоб, однако он оставил Ника в покое и обратил свое внимание на Лорен.

— Я бы сказал тебе, как великолепно ты выглядишь, но боюсь, что Ник с трудом подавляет желание выбить мне сразу все зубы.

— За что? — не поняла Лорен и посмотрела на посуровевшее лицо Ника.

Джим с ухмылкой ответил:

— Это имеет отношение к тем двум дюжинам роз, что я прислал тебе, и поцелую, которому он стал свидетелем. Ведь он забыл о девушке, в которую я был так влюблен, что боялся попросить ее стать моей женой. Устав от моей нерешительности, он послал Эрике две дюжины роз….

Ник рассмеялся и от всей души пожал руку Джиму.

— Ну и ублюдок…

Этот вечер стал для Лорен настоящей волшебной сказкой, наполненной волшебными ароматами, волшебными огнями и волшебной музыкой. Весь вечер она танцевала с Ником или просто стояла рядом с ним, и он знакомил ее со всеми, кого знал сам, а знал он почти всех в этом огромном зале.

Едва они выходили из танцевального круга или останавливались, чтобы взять бокалы с шампанским, как их тотчас окружало множество людей. Лорен понимала, что Ника любят и уважают, и она, хоть это было и нелепо, гордилась им. И он тоже гордился ею… Лорен не сомневалась в этом ни на минуту. Она ощущала это в его ласковой улыбке, с которой он представлял ее своим знакомым, и чувствовала по властному жесту, когда он обнимал ее за талию.

— Лорен!

Это было уже после полуночи.

— Ммм? — улыбнулась она.

— Кажется, нам пора…

Лорен заглянула в серые глаза Ника и сразу все поняла. Она лишь кивнула в ответ и, не сказав ни слова, позволила ему увести себя из зала.

Едва она подумала, что это лучшая ночь в ее жизни, как знакомый голос испугал ее до дрожи в коленях.

— Ник, — услышала она голос Филиппа Уитворта и сразу же увидела вежливую маску на его лице, — приятно видеть тебя здесь.

У Лорен кровь застыла в жилах. О нет! Не сейчас! Не здесь! Боже, спаси и помилуй…

— Кажется, мы не знакомы с твоей дамой, — продолжал Филипп, обратив вежливо-вопросительный взгляд на Лорен, которая с трудом удержалась от вздоха облегчения.

Она перевела взгляд с Филиппа на Кэрол Уитворт, потом на Ника. Мать и сын смотрели друг на друга как чужие. Стройная, по-королевски величественная блондинка и высокий темноволосый мужчина, у которого были в точности такие же серые глаза, как у нее. Не проявляя особого дружелюбия, но вежливо Ник представил их как «Филиппа Уитворта и его жену Кэрол».

Через пару минут они уже были в лимузине, и Лорен почувствовала, что Ник не сводит с нее глаз.

— Что случилось? — удивленно спросил он.

Лорен перевела дух.

— Я знаю, что Кэрол Уитворт — твоя мать. Мэри сказала мне несколько дней назад.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Да, она моя мать.

— Если бы я была твоей матерью, — прошептала Лорен, отвернувшись, — я бы гордилась тобой. Каждый раз, глядя на тебя, я бы думала, какой у меня красивый, умный, сильный…

— …возлюбленный.

И Ник обнял Лорен, притянул к себе и принялся покрывать нежными поцелуями ее лицо.

Лорен запустила пальцы в его густые темно-каштановые волосы.

— Я люблю тебя, Ник.

Он облегченно вздохнул.

— Я уж думал, ты никогда этого мне не скажешь.

Прижимаясь к Нику, Лорен понимала, что нельзя долго скрывать от него свою тайну. Филипп Уитворт не выдал ее при неожиданной встрече. Лорен, естественно, обрадовалась, но скоро радость вновь уступила место страху. Сделав вид, будто она не знакома с Филиппом и Кэрол, Лорен стала участницей лжи, которая унижала ее возлюбленного в их глазах. Страх заполонил ее душу. Потом, когда они устанут от любви, она все-все скажет ему. Надо обязательно все ему рассказать, пока она совсем не запуталась в паутине вранья.

Когда они приехали, Ник снял с Лорен накидку и повесил ее на спинку кресла. Потом он расстегнул смокинг и снял его. Лорен ощутила прилив возбуждения. Она отошла к окну, стараясь успокоиться. Ник встал за ее спиной.

— Хочешь выпить? — спросила она дрожащим голосом.

— Нет.

Ник обнял ее за талию и прижал к себе, потом наклонился и поцеловал в висок. Лорен задышала взволнованно и часто, когда он стал целовать ее ухо, шею, а его руки принялись ласкать ее тело. Одну ладонь он прижал к животу Лорен, а другой накрыл защищенную бархатом грудь. Однако бархат не был Нику помехой, и когда его пальцы скользнули за вырез платья, чтобы коснуться ее груди, Лорен словно обдало горячей волной.

Ник развернул Лорен лицом к себе, она больше не сопротивлялась охватившему ее страстному желанию. Он нежно прижал ее к себе. Его губы сначала едва коснулись губ Лорен, а потом он с жадностью приник к ним, раскрыл их языком и стал наслаждаться завоеванным счастьем.

Ощутив бездонную глубину своей любви к Нику и боясь при этом его потерять, Лорен, приникала к нему и стонала от наслаждения, чувствуя его руки на своей спине, на бедрах и возвращая ему ласки.

Где-то в глубине замутненного сознания у Ника мелькнула мысль, что Лорен целует его совсем не так, как целовала тогда, в Харбор-Спрингс, и ласкает иначе, словно знает, как сделать так, чтобы доставить ему большее удовольствие. Но он постарался не думать об этом и не стал сравнивать страстно ласкавшую его женщину с застенчивой девочкой, какой она была в Харбор-Спрингс, пока она не отодвинулась от него и не начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Ник смотрел на изящные руки Лорен, и предательская память тотчас восстановила похожую сценку в Харбор-Спрингс… разве что тогда ему пришлось едва ли не заставить ее расстегнуть его рубашку. Тогда она была совсем неопытной и робкой. Наверное, с тех пор опыта у нее прибавилось.

Сожаление, разочарование окатили Ника ледяной волной, и он накрыл руки Лорен своими ладонями.

— Дай мне что-нибудь выпить, — попросил он, ненавидя себя за свои мысли и за свое отношение к этой прекрасной женщине.

Испугавшись усталого печального голоса Ника, Лорен опустила руки. Она подошла к бару, налила «Бурбона» с водой и подала ему стакан. От нее не укрылось, как он грустно улыбнулся, заметив, что она запомнила, какой напиток он предпочитает.

Лорен ничего не понимала. Однако Ник недолго держал ее в недоумении.

— Давай покончим с этим. Сколько их у тебя было?

Она вопросительно посмотрела на Ника, не понимая, о чем он говорит.

— Кого?

— Любовников.

Лорен не верила собственным ушам. Измучив ее тем, что моральные устои он считал детской чепухой, утверждал, что сексуальная неразборчивость — чуть ли не добродетель, что мужчины предпочитают опытных женщин… вдруг начал ревновать ее. Значит, она ему небезразлична.

Не зная, как лучше поступить, ударить Ника, выгнать или поцеловать, Лорен решила не сразу ставить точку над «i», а сначала немножко его помучить.

Подойдя к бару, она взяла бутылку белого вина.

— Количество имеет значение? — спросила она с самым наивным видом. — В Харбор-Спрингс ты говорил мне, что мужчинам давно наплевать на невинность, что вы, то есть мужчины, предпочитаете опытных любовниц, которые понимают толк в сексе. Правильно?

— Правильно, — с мрачным видом подтвердил Ник, не отводя взгляда от ледяных кубиков в стакане.

— Ты еще говорил, — продолжала Лорен, изо всех сил стараясь не рассмеяться, — что у женщин точно такие же желания и они имеют право их удовлетворять, когда и с кем пожелают. Ты тогда очень горячился, убеждая меня…

— Лорен, — перебил он ее, — я задал тебе простой вопрос. Мне все равно, что ты ответишь, но я хочу знать… Скажи, сколько их было? Скажи, ты испытывала к ним симпатию или тебе было на них наплевать? Или ты использовала их, чтобы забыть меня? Скажи, Лорен. Это никак не отразится на наших отношениях.

Так я тебе и поверила! Ха-ха-ха! Лорен была счастлива как никогда, воюя с пробкой, которая не желала поддаваться.

— Ну, конечно, не отразится, — заметила она, — ведь ты особое внимание уделил…

— Знаю, чему я уделил внимание, — вновь перебил ее Ник. — Сколько?

Лорен стрельнула в Ника взглядом, делая вид, что ей совсем не нравится его тон.

— Только один.

Страдальческий огонь полыхнул в глазах Ника, и он весь напрягся, словно его ударили.

— Ты… Ты любила его?

— Думала, что любила, — как ни в чем не бывало, отвечала Лорен, все еще занимаясь пробкой.

— Ладно, забудем о нем, — потухшим голосом сказал Ник.

Только теперь он заметил тщетные усилия Лорен открыть бутылку и отправился ей на помощь.

— И ты сможешь о нем забыть? — спросила Лорен, с восхищением глядя, как он одним движением расправился с пробкой.

— Смогу… Когда-нибудь.

— Что значит «когда-нибудь»? Ты сам говорил, что нет ничего плохого, если женщина удовлетворяет свои естественные потребности…

— Я знаю, что говорил, черт подери!

— Почему же ты злишься? Или ты лгал мне?

— Не лгал, — сказал он, ставя бутылку и доставая из бара бокал. — Тогда я в это верил.

— Почему?

— Потому что мне было удобно в это верить, — признался он. — Тогда я тебя не любил.

Лорен показалось, что она любит его все сильнее и сильнее.

— Хочешь, я расскажу тебе о нем?

— Нет, — как будто испугался Ник.

Ее глаза блеснули, но на всякий случай Лорен отошла подальше.

— Тебе бы он понравился… Высокий, красивый, смуглый. Очень элегантный, опытный и умный. За два дня ему удалось сломать мое сопротивление и…

— Хватит, черт подери!

Ник был вне себя от охватившего его отчаяния.

— Его зовут Джон.

Ник повернулся к Лорен спиной.

— Не хочу ничего слышать!

— Джон Николас Синклер.

Неожиданно Ник ощутил такое блаженство, что не знал, как с ним справиться. Он повернулся к Лорен, которая стояла посреди комнаты. Она была похожа на ангела, хотя черный бархат ее облегающего платья не должен был бы сочетаться с образом воздушного небесного создания, более того, ангел провоцировал Ника на решительные действия. Удивительная красавица, излучающая сладострастие каждым движением своего стройного юного тела. Но было в ней и нечто такое, что уберегало ее от ни к чему не обязывающих притязаний мужчин.

И эта женщина любит его…

Он может сделать ее своей любовницей. Может сделать своей женой. В душе Ник знал, Лорен может быть только его невестой, потому что иначе он растопчет ее гордость. Свое прелестное тело она отдала одному ему. Не может же он принять такой бесценный дар и в ответ сделать ее своей тайной или не тайной любовницей. Пусть Лорен еще очень молода, но она любит его, и ей хватит мудрости не играть с его жизнью. А еще она упрямая, смелая и мужественная и может постоять за себя. Это он понял за последние недели, которые нелегко ему дались…

Ник долго смотрел на Лорен, ничего не говоря, потом тяжело вздохнул.

— Лорен, — торжественно произнес он, — я хочу иметь четырех дочерей с косящими синими глазами и в очках на их симпатичных носиках. И еще мне очень нравятся твои волосы цвета меда. Если бы ты могла… — Он увидел, как слезы радости наполняют глаза Лорен, и прижал ее к себе так крепко, как только мог, разделяя все ее чувства. — Радость моя, не плачь. Пожалуйста, не надо, — шептал он, целуя ее лоб, щеки, подбородок, губы…

Напомнив себе, что для Лорен это всего лишь вторая ночь в постели с мужчиной и он не должен быть слишком напористым, Ник поднял ее на руки и понес в спальню.

Не отрываясь от губ Лорен, он прижимал ее к себе, и у него перехватывало дыхание от предвкушения счастья обладать ею. Когда он разделся, Лорен тоже разделась, то и дело вспыхивая под его неотрывным жгучим взглядом. Но когда последний кружевной лоскуток упал к ногам Лорен, она подняла голову, и Ник не увидел на ее лице даже тени стыда.

У Ника немного дрожали руки от переполнявшей его нежности, когда он брал ее лицо в свои ладони. Много недель она бескомпромиссно отвергала его и холодно воспринимала все его покушения на ее тело, а теперь смотрела на него с нескрываемым обожанием. В ее глазах светилась любовь, такая любовь, что он вдруг почувствовал робость и ни с чем не сравнимую гордость, потому что сумел вызвать подобное чувство.

— Лорен, — прошептал он, — я так люблю тебя.

В ответ она обвила шею Ника руками и, обнаженная, прижалась к его крепкому напряженному телу, зажигая в его жилах такой огонь страсти, который прежде и не снился ему. Пытаясь сдержать себя, он наклонился к ней и поцеловал, и она раздвинула влажные трепетные губы… Ник хотел лишь выразить ей свою нежность, но поцелуй затянулся, и он потерял контроль над собой. Со стоном он положил Лорен на кровать и, повернув на спину, принялся ласкать и целовать ее, забыв обо всем на свете.

Лорен тоже потеряла голову, но все же где-то в самой глубине сознания у нее промелькнула мысль, что Ник совсем не такой, как был в Харбор-Спрингс. В Харбор-Спрингс он обращался с ней как маэстро, в совершенстве владевший искусством обольщения, а сейчас, лаская и возбуждая ее, он был — мучительная нежность и бесстыдное почтение. В Харбор-Спрингс Ник отлично контролировал себя, а сейчас он потерял голову, почти как и сама Лорен.

Он целовал ее груди, ласкал губами ее затвердевшие соски, и Лорен забыла обо всем на свете, кроме его прикосновений. Она гладила его плечи, затылок, прижимала к себе его голову и шептала, все время шептала одно и то же:

— Я хочу тебя, Ник! Я хочу тебя!

Ник тоже не молчал, и его страстные слова воспламеняли Лорен, кружили ей голову, проникали в самую душу. Каждое прикосновение его пальцев и губ уводило ее все выше и выше, туда, где нет ничего кроме красоты и любви.

Когда Ник раздвинул ноги Лорен, она застонала, но не отодвинулась от него, а, наоборот, подалась ему навстречу, и Ник прижался губами к ее губам.

— Двигайся, родная, двигайся вместе со мной, — прошептал он ей на ухо, и, когда Лорен послушалась его, он вошел в нее весь, до конца.

Лорен не задумываясь подчинялась ритму его движений, с каждым разом все более приближаясь к тому беспредельному наслаждению, которого жаждало ее воспламененное страстью тело. На мгновение замерев, она не сдержала мучительный стон, вырвавшийся из ее груди, и Ник все понял. Покрепче обняв ее, он последним движением присоединился к ней в благословенном забвении.

Рано утром Лорен разбудил телефонный звонок. Перегнувшись через Ника, она взяла трубку.

— Это Джим… Тебя, — сказала она, подавая трубку Нику.

Коротко поговорив с Джимом, Ник спрыгнул с кровати и пригладил волосы.

— Придется лететь в Оклахому, — сказал он с сожалением. — Несколько месяцев назад я купил там нефтяную компанию у человека, который уволил всех своих рабочих. Мои люди попытались заключить с ними новые договоры, но они привыкли к тому, что обещания обычно не выполняются. Поэтому рабочие требуют меня, а иначе грозят устроить забастовку.

Говоря это, он успел надеть брюки и взялся за рубашку.

— Завтра увидимся на работе, — пообещал он, уже стоя возле входной двери.

Ник крепко обнял Лорен, поцеловал долгим страстным поцелуем и неохотно отпустил.

— Даже если мне придется провести в самолете всю ночь, завтра я прилечу. Обещаю.

 

Глава восемнадцатая

Десятки любопытных взглядов устремились на Лорен, едва она появилась утром в понедельник в холле «Глобалиндастриз». Ничего не понимая, она поднялась в приемную Джима, сняла пальто и подошла к своему столу, возле которого уже столпилось довольно много женщин во главе с Сьюзен Брук.

— Что случилось? — спросила Лорен.

Она сияла от счастья. Ник дважды звонил ей из Оклахомы, и сегодня они опять увидятся.

— Это ты должна нам сказать, — отозвалась Сьюзен. — Кто тут на фотографии, как ты думаешь?

Она положила на стол Лорен субботнюю газету и развернула ее.

Лорен не верила своим глазам. Фотография на целую полосу. Благотворительный бал в помощь детской больнице. В самом центре — она, в профиль, танцует с улыбающимся Ником. Подпись гласила: «Детройтский магнат Дж. Николас Синклер и его подруга».

— Похожа на меня, правда? — с улыбкой проговорила Лорен, оглядывая любопытные лица сослуживцев. — Удивительное совпадение.

Лорен пока еще не хотела, чтобы все узнали о ее отношениях с Ником, и тем более не хотела, чтобы коллеги стали относиться к ней иначе, чем прежде.

— Ты уверена, что это не ты? — разочарованно спросила одна из коллег.

Женщины, стоявшие у стола Лорен, не заметили, как тихо вдруг стало на этаже. Замерли все разговоры, оцепенели машинки…

— Доброе утро, — послышался голос Ника за спиной Лорен.

Все застыли, наблюдая, как Ник наклонился над Лорен и оперся руками о ее стол.

— Привет! — воскликнул он, чуть не прижимаясь губами к уху Лорен, так что она боялась пошевелиться. Не дай Бог, он еще поцелует ее на глазах у всех. Тут только Ник заметил газету. — Ты выглядишь прелестно, Лорен. А кто этот урод с тобой?

Не ожидая ответа, он выпрямился, по-хозяйски поправил выбившийся у нее из прически локон и отправился к Джиму.

От смущения Лорен готова была провалиться сквозь пол. Сьюзен Брук задумчиво посмотрела на нее.

— Удивительное совпадение!

Через несколько минут Ник появился вновь и попросил Лорен подняться с ним в его кабинет. Едва они оказались одни, он прильнул к ней в долгом мучительном поцелуе.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, потом вздохнул и нехотя отпустил ее, сжимая руки у себя за спиной. — Придется мне еще поскучать. Через час я лечу в Италию. Росси не смог найти меня и позвонил Хорейсу Морану в Нью-Йорк. Какие-то американцы шныряют по деревне и задают всякие вопросы. Я уже отправил туда свою команду. А Росси спрятался, и по телефону его невозможно отыскать. Джим полетит со мной. Отец Эрики запаниковал и послал Эрику успокоить Росси. Она немножко говорит по-итальянски. Вернусь в среду, в крайнем случае в четверг.

Он нахмурился.

— Лорен, я тебе не говорил об Эрике…

— Мэри сказала.

Она постаралась не показать, как огорчена его отъездом. Мало того что она будет скучать без него, так еще три-четыре дня она не сможет рассказать ему о Филиппе. А сейчас какой разговор, когда он с минуты на минуту должен уезжать? Понадобятся несколько дней, чтобы его гнев улегся. Надо рассказать ему, когда она будет рядом и сможет все ему объяснить раз, другой, третий…

— Зачем тебе Джим?

— В следующем месяце президент «Синко» уходит в отставку, и Джим займет его место. В поездке мы сможем обсудить, что нам делать в будущем с «Синко». — Он усмехнулся. — К тому же я благодарен Джиму за его вмешательство, поэтому решил тоже вмешаться в его жизнь. Мы же летим в Италию, где сейчас Эрика… Я вижу, ты поняла мою мысль, — сказал он, заметив улыбку на лице Лорен.

Еще раз поцеловав, он проводил ее до двери, а сам направился к столу и принялся складывать бумаги в портфель.

— На случай если Росси позвонит, я попросил Мэри перевести разговор на тебя, где бы ты ни была. Скажи ему, что я уже вылетел и ему не о чем беспокоиться. Сейчас четыре лаборатории работают над его формулой. Через две недели мы будем знать, гений он или шарлатан, а до тех пор нельзя портить с ним отношения.

С изумлением и восхищением Лорен слушала торопливый монолог Ника. Если она все-таки выйдет за него замуж, то ее жизнь будет вечным торнадо.

— Кстати, — сказал он как будто случайно, и Лорен тотчас насторожилась, — один из репортеров звонил мне сегодня. Они знают, кто ты такая, и знают, что мы скоро поженимся. Так что в скором времени, боюсь, тебе придется отбиваться от прессы.

— Откуда они знают?..

Ник улыбнулся.

— От меня.

Все происходило так быстро, что у Лорен буквально захватывало дух.

— Ты им сказал, где и когда мы намереваемся обвенчаться?

— Я сказал, что скоро. — Ник закрыл портфель и вытащил Лорен из кресла, в которое она только что опустилась. — Как ты, хочешь, чтобы венчание происходило в большом соборе в присутствии неких сот человек… или тебя устроит маленькая церквушка, в которой будут только твои родственники и наши ближайшие друзья? А не лучше ли нам сначала отпраздновать медовый месяц, а потом уж устроить грандиозный прием, чтобы никто не остался в обиде?

Лорен сразу же представила, каким тяжелым испытанием будет для ее больного отца пышная свадьба в соборе. Нет, ей просто хочется как можно быстрее стать женой Ника.

— Я хочу тебя и скромную церковь.

— Отлично, — улыбнулся он. — Потому что я сойду с ума, если мне придется долго ждать. Ты же знаешь, какой я нетерпеливый.

— Неужели? — Она поправила Нику галстук, лишь бы лишний раз коснуться его. — А я и не заметила.

— Лгунья, — ласково проговорил он. — Да, я оставил Мэри чек для тебя. Положи деньги в банк, возьми отпуск на несколько дней и купи все, что нужно, пока меня не будет. На платья ты потратишь наверняка не все, так что на остальное купи себе что-нибудь особенное в честь нашей помолвки. Какое-нибудь дорогое украшение или шубку.

Когда он ушел, Лорен прислонилась к столу и счастливая улыбка мгновенно слетела с ее лица, потому что она вспомнила, как Мэри сказала ей за ланчем, что после последней встречи с матерью Ник никогда сам не делал женщинам подарки. Он всегда давал им деньги на какое-нибудь украшение или шубку…

Однако Лорен взяла себя в руки и решила не расстраиваться. Ник изменится. Ведь и сейчас она уже счастливее всех женщин на свете.

Лорен посмотрела на часы. Десять пятнадцать, а она еще не приступала к работе.

Джек Коллинз, лежа в больничной постели, угрюмо смотрел на круглые часы на противоположной стене, борясь с дурнотой, которую всегда испытывал от лекарств, выпиваемых им перед обследованием. Он пытался сконцентрировать свое внимание. На часах было десять тридцать. Понедельник. Должен позвонить Руди и сообщить о результатах расследования насчет секретарши, приставленной к Нику Синклеру.

Как раз в эту минуту зазвонил телефон возле кровати. Джек взял трубку, выронил ее, потом поднял и поднес к уху.

— Джек, — услышал он, — это Руди.

Перед мысленным взором Джека возникло круглое лицо Руди и его глаза-бусинки.

— Ты проверил Дэннер?

— Да, — ответил Руди. — Я ее проверил в точности, как вы сказали. Она живет в отличном кондоминиуме на Блумфилд-хиллз. Ренту оплачивает старик. Я разговаривал со сторожем, и он утверждает, что этот старик держит дом для своих любовниц. Последняя была рыжей. Один раз старый Уитворт приехал к ней, а она в это время развлекалась с другим, ну и он выгнал ее. Сторож говорит, что Дэннер живет тихо… он наблюдает за ней. — Руди хмыкнул. — А еще он говорит, Уитворт ничего не получает за свои деньги, потому что был у нее всего один раз, когда она только приехала, да и то не больше получаса. Насколько я понимаю, Уитворт стареет и…

Джек изо всех сил боролся с туманом, в котором тонули и его мысли.

— Кто?

— Уитворт, — повторил Руди. — Филипп Уитворт. Думаю, он стареет и…

— Помолчи и послушай внимательно, что я скажу! Меня сейчас повезут на обследование. Мне что-то дали, чтобы я спал… Пойди к Нику Синклеру и расскажи ему обо всем, что знаешь. Ты понял? Скажи Нику… — Он уже с трудом боролся с накатывавшим на него сном. — …Скажи ему, что мне кажется, в проекте Росси она — слабое место.

— Что она? Ты шутишь! Не может быть… — Тон Руди резко переменился. — Джек, я обо всем позабочусь. Не беспокойся. Предоставь это дело мне…

— Заткнись и слушай! Если Ника Синклера нет, пойди к Майку Уолшу, юрисконсульту корпорации. И больше никому ни слова… Еще я хочу, чтобы ты понаблюдал за ней. Прослушай ее телефонные звонки. Ты должен знать о каждом ее шаге. Возьми кого-нибудь себе в помощь.

Во вторник утром Лорен мечтательно смотрела в окно, когда зазвонил телефон. Она была так бесконечно счастлива, что не могла сосредоточиться на работе. Даже если бы она хотела выкинуть из головы мысли о Нике, а она этого вовсе не хотела, то ей этого не позволили бы сослуживцы, которые постоянно подшучивали над ней. Взяв трубку, Лорен механически отметила легкий щелчок, который слышала уже не в первый раз со вчерашнего дня.

— Дорогая Лорен, — ласково произнес Филипп Уитворт, — мне кажется, нам необходимо встретиться сегодня за ланчем.

Это не было приглашение. Слова Филиппа звучали как приказ. Всем своим существом Лорен жаждала сказать ему, чтобы он оставил ее в покое, но она не посмела. Стоит ей разозлить Филиппа, и он не замедлит сообщить Нику о том, кто она такая, прежде чем она сама успеет перемолвиться с ним хоть словом. К тому же она живет в доме Филиппа и не может никуда уехать, пока Ник в отъезде, ведь ей некуда будет позвонить. Правда, если он отыщет ее на работе, то она скажет ему, мол, пришлось переехать в мотель… Но почему? По какой причине? Опять ложь?

— Хорошо, — неохотно согласилась она. — Но я не могу отлучиться надолго.

— Увы, в вашей конторе мне показываться нельзя, — с иронией напомнил ей Филипп.

В его тоне было нечто такое, от чего Лорен не на шутку перепугалась. Что он еще придумал? И тут она вспомнила о Тони.

— В двенадцать часов в ресторане «У Тони». Вы знаете, где это?

— Знаю, но ничего не получится. Столик там надо заказывать заранее…

— Не беспокойтесь.

Холл ресторана был переполнен посетителями, которые ждали своей очереди. Тони заметил Лорен и радостно улыбнулся ей через весь зал, но подошел к ней Доминик и проводил к столику. Молодой человек густо покраснел, когда Лорен поздоровалась с ним.

— Твой столик не самый хороший, Лорен. Извини. В следующий раз позвони пораньше.

Проходя по залу, Лорен поняла, что он имел в виду. Оставленный ей столик стоял возле самого бара, отделенный от него легкой деревянной перегородкой. Мимо него то и дело сновали официанты, которые брали кофейные приборы с импровизированной стойки рядом со столиком. Шум, смех, официанты… Тут и не поговоришь…

Филипп Уитворт уже ждал Лорен, лениво помешивая кубики льда в стакане. Когда Лорен подошла, он учтиво поднялся со своего места и подождал, пока Доминик усадил ее. Потом предложил ей бокал вина. Он выглядел очень спокойным, очень уверенным в себе, очень… довольным. По крайней мере, так показалось Лорен.

— Ну, может быть, вы сообщите мне, как на самом деле обстоят дела между вами и нашим общим другом…

— То есть вашим пасынком, — с горечью отозвалась Лорен, уязвленная тем, что он все еще продолжает ее обманывать.

Лорен ни на минуту не могла забыть, как он и его жена обращались с Ником. Она пыталась утешиться тем, что к ней Филипп не был несправедлив, поэтому решила сохранять учтивость.

— Через несколько дней вы все равно прочитаете в газетах, так что сообщаю, что мы собираемся пожениться.

— Поздравляю, — никак не показывая своего отношения к этой новости, проговорил Филипп. — Вы уже сообщили ему о ваших… отношениях со мной? Насколько я понял, он ничего не знал, когда мы встретились на балу.

— Сообщу, не беспокойтесь.

— Не думаю, Лорен, что стоит это делать. У него есть предубеждение против моей жены и меня…

— Не без причины! — выпалила Лорен не подумав.

— А, вы уже знаете! Ну, коли так, можете себе представить, что будет с ним, когда он выяснит, что вы жили в моем доме в качестве моей любовницы и носили подаренные мной платья.

— Не глупите! Я не была вашей любовницей….

— Об этом знаем только мы с вами. А он вам поверит?

— Поверит, — прошептала Лорен.

Филипп выжидающе улыбался.

— Боюсь, вам трудно будет убедить его, если он также узнает, что вы сообщили мне о его проекте разработок в Казано.

Тут Лорен испугалась по-настоящему. Ее охватила паника, и в голове словно забухали грозные колокола.

— Я ничего не говорила вам о Казано. Ни единого слова! И вообще ничего не говорила вам о его секретах!

— Но он поверит, что именно вы сообщили мне обо всем, что я знаю не от вас.

Лорен сжала кулаки, чтобы руки не дрожали. От страха она совсем запуталась.

— Филипп, вы мне… угрожаете? Вы скажете ему, что я ваша любовница и приплетете еще что-нибудь?

— Нет, я не угрожаю вам, Лорен, — все так же спокойно отозвался Филипп. — Но мы заключили сделку, и я хочу, чтобы вы поняли, не в ваших интересах нарушать ее условия.

— Какую сделку? — спросила Лорен, уже поняв, о чем он говорит.

— За мое молчание вы будете поставлять мне кое-какую информацию.

— И вы думаете, что я соглашусь? — чуть не плача, переспросила его Лорен. — Вы действительно верите в это? — В глазах ее стояли слезы, голос дрожал. — Да я умру, прежде чем причиню Нику зло. Это вы понимаете?

— Не стоит переигрывать, — подавшись вперед, холодно произнес Филипп. — Я вовсе не хочу его уничтожить… Я только пытаюсь спасти собственное дело, которое очень пострадало из-за соперничества с «Синко».

— Небольшая разница! — прошипела Лорен.

— Для тебя это, верно, пустяк, но компания «Уитвортинтерпрайзиз» принадлежит Картеру по праву рождения, это его наследство, поэтому моя жена относится к ней с большим вниманием. Итак, хватит спорить о том, будешь ты мне помогать или не будешь. Речь не о том, ведь у тебя нет выбора. В пятницу наступает последний срок для завершения работы над четырьмя большими проектами. В этих контрактах заинтересованы и мы, и «Синко». — Филипп вложил в руку Лорен листок бумаги с названиями проектов, после чего дружески, почти по-отечески похлопал по ней. — Увы, мне пора, — сказал он, отодвигая кресло.

На Лорен накатила такая буря негодования, что все остальные чувства словно покинули ее.

— Для вас они очень важны?

— Очень.

— Потому что ваша жена хочет сохранить компанию для сына? Это для нее важно?

— Важнее, чем ты можешь себе представить. Кстати, если бы я сейчас попытался продать компанию, наши финансы стали бы предметом всеобщего обсуждения, а мне бы этого очень не хотелось.

— Понятно, — с ледяным спокойствием отозвалась Лорен. Ей очень хотелось убедить Филиппа в своей готовности работать на него. — И вы обещаете не врать Нику, если я вам помогу?

— Слово чести.

В свой кабинет Лорен вернулась, все еще пребывая в состоянии крайнего возбуждения, граничащего с бешенством. Кэрол Уитворт хочет сохранить «наследство» своего второго сына, уничтожив то, что создал ее первый сын. И Уитворты наверняка ждут от Лорен помощи. Они шантажируют ее, и этот шантаж будет вечным, потому что жадность этой семейки не знает пределов. Им не терпится заполучить «Глобалиндастриз», чтобы затем передать ее в собственность Картера.

Через несколько минут на столе Лорен зазвонил телефон.

— Мне не хочется торопить тебя, дорогая, — услышала она ласковый голос Филиппа, — но информация нужна мне сегодня. Поищи указанные мной проекты у ведущих инженеров. Если бы у меня были так называемые суперы, это мне очень облегчило бы жизнь.

— Я постараюсь, — глухо отозвалась Лорен.

— Прекрасно. И очень разумно с вашей стороны. Ровно в четыре я буду ждать внизу в машине. Наша встреча займет не больше минуты.

Лорен положила трубку. Она не собиралась ни от кого прятаться и ни от кого ничего скрывать. Когда Джим вернется, она сама расскажет ему обо всем. Может быть, он поможет ей объясниться с Ником.

— Мистеру Уильямсу требуются эти досье, — сказала она секретарше в инженерном отделе, подавая ей список.

Не прошло и пятнадцати минут, как Лорен вновь сидела за своим столом и смотрела на обложки досье, на которых были указаны названия оборудования, поставляемого «Синко» по контрактам, и суммы, которые компания предполагала за него получить.

Лорен извлекла содержимое всех указанных Филиппом досье из обложек, сложила их стопкой и отправилась с ними к копировальной машине. Потом вместе с оригиналами и копиями вернулась к своему столу. Отложив оригиналы, она достала из ящика стола коробку с секретарскими приспособлениями и очень аккуратно подправила цифры на копиях, увеличив каждую сумму на несколько миллионов долларов. На копиях исправления были очень заметны, но когда она сделала копии с копий, то разглядеть поправки на вторых копиях было совершенно невозможно. Едва она закончила, к ней подошел молодой круглолицый мужчина.

— Прошу прощения, мисс, — сказал он, — я из компании по обслуживанию этих машин. У нас с ними целый день проблемы. Вы не будете возражать, если я для проверки еще раз пересниму оригиналы?

Лорен почувствовала неладное, но так как машины в самом деле часто ломались, она согласилась. Он взял нужные досье, как бы ненароком взял со стола Лорен копии, быстро просмотрел их и кивнул.

— Может, наладим наконец.

Лорен решила выйти из кабинета, чтобы не выдать себя, если вдруг у молодого человека возникнет вопрос, зачем ей понадобились именно эти досье. Встав из-за стола, она краем глаза увидела, как возмутитель ее спокойствия бросил исправленные ею копии в корзину для бумаг. Но стоило Лорен выйти за дверь, он достал их оттуда.

Лорен быстро прошла по холлу, вышла на улицу и тут же увидела «кадиллак», подъехавший к самому подъезду. Окно машины открылось, и она, наклонившись, положила конверт в протянутую руку Филиппа.

— Надеюсь, вы понимаете, как это важно для нас, и…

Он не успел договорить.

Лорен, даже не взглянув на Филиппа, выпрямилась, повернулась на каблуках и бросилась прочь. Она чуть не сшибла с ног молодого круглолицего человека, который торопливо спрятал за спину фотоаппарат.

 

Глава девятнадцатая

— Слава Богу, ты вернулся! — воскликнула Мэри, когда вечером в среду Ник вошел в кабинет в сопровождении Эрики и Джима. — Майк Уолш хочет немедленно встретиться с тобой. Он говорит, это срочно.

— Пригласи его, — попросил Ник, снимая пиджак. — А потом тоже приходи. У нас есть повод выпить. Я собираюсь увезти Лорен в Лас-Вегас, и мы там обвенчаемся. Самолет уже ждет нас.

— А Лорен знает? — мрачнея, спросила Мэри. — Она в кабинете Джима. Вся в работе.

— Попробую убедить ее в правильности моего решения.

— Когда самолет будет в воздухе, у нее не останется выбора, — улыбнулась Эрика.

— Правильно.

Ник ужасно скучал по Лорен и, словно влюбленный школьник, трижды на день звонил ей.

— Мэри, Эрика, садитесь, прошу вас, — с сияющей улыбкой предложил Ник и, открыв дверь шкафа, стал искать свежую рубашку.

Через пять минут он, умытый, причесанный, в чистой рубашке, вышел из ванной комнаты и вопросительно посмотрел на Майка Уолша и молодого круглолицего человека, которые стояли посреди кабинета.

— В чем дело, Майк? — спросил Ник, направляясь к бару и доставая бутылку шампанского.

— Утечка информации в проекте Росси, — с осторожностью произнес юрисконсульт Ника.

— Ну, да. Я же тебе и сказал об этом.

— Люди, которые рыскали в Казано, были людьми Уитворта.

Лишь на мгновение Ник застыл на месте, выдав этим свои чувства, но тотчас продолжил открывать бутылку.

— Что еще?

— Совершенно очевидно, — вновь заговорил юрисконсульт, — что в компании работает женщина, которая шпионит на Уитворта. Я позволил себе пригласить Руди, чтобы он ознакомил тебя с записью ее телефонных разговоров и другими материалами.

Ник достал четыре бокала, вспоминая улыбку Лорен и ее прелестное лицо. Сегодня они обвенчаются и потом только он, один он будет иметь право ласкать ее тело, обнимать, целовать…

— Я слушаю-слушаю, — солгал он. — Продолжайте.

— Вчера ее сфотографировали, когда она передавала копии документов «Синко». Мы знаем, с каких документов были сделаны копии, и у нас они есть. Все эти материалы можно использовать как доказательства в суде.

— Сукин сын… — выругался Ник, стараясь не позволить Уитворту испортить ему настроение. Ведь это день его свадьбы. — Джим, пожалуй, я сделаю то, что должен был сделать пять лет назад. С этой минуты «Синко» отбирает у него все контракты, даже ценой потерь. Ясно? Пусть этот ублюдок исчезнет из бизнеса. Навсегда.

Джим пробормотал что-то в знак согласия, и Майк продолжал:

— Мы можем добиться ареста нашей дамы. Я уже имел беседу с судьей Спатом, и он готов подписать ордер, как только ты скажешь.

— Кто она? — спросил Джим, так как Ника, казалось, больше интересовало шампанское.

— Любовница Уитворта! — выпалил Руди, и у него даже задрожал голос от сознания собственной значительности. — Я сам все проверил. Она живет как королева в кондоминиуме на Блумфилд-хиллз, за который платит Уитворт. Одевается как модель и…

Предчувствие страшной беды ворвалось вдруг в сознание Ника. Он замер, еще не совсем понимая, какое несчастье обрушилось на него. Голова у него закружилась, и он вынужден был уцепиться за крышку бара, чтобы не упасть.

— Кто она? — шепотом повторил он вопрос Джима.

— Лорен Дэннер, — ответил юрисконсульт, не давая напористому Руди продолжать свой монолог. — Ник, я знаю, что она работала с тобой, знаю также, что это та самая девушка, которую мы с тобой приводили в чувство после того, как ее угораздило упасть на нашей стройке. Ты помнишь этот вечер? Если мы арестуем ее публично, это будет наглядным уроком любому, кто захочет шпионить за нами. По крайней мере на какое-то время. Но я хотел поговорить с тобой, прежде чем принимать меры. Я должен?..

Ник с трудом осмысливал происходящее.

— Иди к себе, — приказал он, — и жди. Я позвоню. — Не поворачиваясь, он кивнул в сторону Руди. — Убери его с моих глаз. Чтоб я его не видел… никогда!

— Ник… — тихо окликнул его Джим.

— Вон! — Это слово прозвучало, как удар хлыста, но Ник тотчас взял себя в руки. — Мэри, немедленно позвони Лорен. Я жду ее через десять минут. Потом иди домой. Уже почти пять.

Все в полном молчании удалились из кабинета. Наступившая тишина вернула Ника к действительности. Он посмотрел на шампанское, которым хотел отпраздновать свою женитьбу на ангелочке с синими глазами и бросил бокал на пол.

Принцесса из волшебной сказки вошла в его жизнь и все в ней перевернула. Лорен… Лорен Дэннер шпионила за ним. Она предала его. Ради кого? Ради Уитворта. Она — любовница Уитворта!

В душе Ник не верил этому, но факты — вещь упрямая, а они говорили, что так оно и есть. Теперь понятно, откуда этот шикарный дом, дорогие наряды…

Он вспомнил, как представил ее Уитвортам на субботнем балу и как она сделала вид, будто в первый раз их видит. Нику казалось, что сердце у него не выдержит и разорвется на миллион кусочков. Обида и злоба переполняли его. Он хотел обнять Лорен и заставить сказать, что это неправда, а потом… потом слиться с ней в единое целое и не отпускать до тех пор, пока в ее теле и в ее сердце не останется места ни для кого другого.

Он хотел задушить ее, хотел убить собственными руками.

А больше всего на свете он хотел умереть…

Лорен обратила внимание на трех охранников, которые стояли в приемной Ника. Они наблюдали за ней с усталым выражением на лицах. Лорен улыбнулась им, но только один из них ответил ей, немного наклонив голову, да и то весьма натянуто.

Около двери в кабинет Ника Лорен дрожащей рукой пригладила волосы, радуясь и боясь встречи с ним, так как собиралась немедленно рассказать ему об Уитворте. Прежде она думала, что лучше это сделать вечером, когда Ник будет в расслабленном состоянии, но теперь, столкнувшись с шантажом Филиппа, она решила не медлить с объяснением.

— Я рада, что ты вернулся, — сказала она, переступая через порог кабинета.

Ник стоял возле окна и смотрел на окунувшийся в сумерки город. В кабинете был полумрак, так как почти вся стеклянная стена была задернута шторой, а светильники еще не были включены.

— Закрой дверь, — тихо проговорил он.

Голос Ника звучал необычно, но Лорен не могла видеть его лица, потому что он все еще стоял к ней спиной.

— Лорен, ты скучала без меня? — спросил Ник не поворачиваясь.

Она улыбнулась, потому что он все время задавал этот вопрос, когда был вдали от нее.

— Да, — ответила Лорен и, положив руки на плечи Ника, прижалась к нему.

Ей показалось, что он напрягся, когда она прижалась лицом к его широкой сильной спине, ставшей вдруг твердой как железо.

— Сильно скучала?

— Повернись, и я покажу тебе, — поддразнила она его.

Ник повернулся и, не глядя на Лорен, подошел к софе и сел на нее.

— Подойди, — тихо позвал он.

Лорен послушалась и встала перед Ником, вглядываясь в красивое мужественное лицо, стараясь понять при этом, о чем он думает. Однако у нее ничего не получилось… Когда же Лорен решила сесть рядом, Ник обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.

— Покажи, как сильно ты хочешь меня.

Голос Ника снова показадся Лорен странным и даже немного испугал ее, так что она даже почувствовала себя неловко в его объятиях, но потом успокоила себя тем, что, возможно, ее слишком возбудило прикосновение его рук. Он-то явно соскучился по ней. Лорен и не заменила, как он расстегнул на ней кофточку и, спустив с плеча бретельки бюстгальтера, обнажил груди, после чего уложил ее на софу и лег сверху. Его губы искусно находили самые чувствительные точки на груди Лорен, а сильные руки быстро освободили ее от трусиков.

— Хочешь меня сейчас?

— Да, — прошептала Лорен.

Руки Ника были у самого лица Лорен, когда он вдруг с силой вцепился в ее волосы.

— Открой глаза, радость моя, — приказал он. — Я хочу быть уверен, что ты видишь на себе меня, а не Уитворта.

— Ник!.. — испуганно закричала Лорен, но он уже вскочил на ноги и, подняв ее за волосы, поставил рядом с собой.

— Послушай! Пожалуйста! — Лорен заплакала. Она была в ужасе от слепой ярости, полыхавшей в его глазах. — Я могу все объяснить. Я…

Она негромко застонала, когда Ник, все еще держа ее за волосы развернул и наклонил ей голову.

— Объясни вот это! — злобно прошипел он.

Лорен похолодела, увидев копии с тех самых копий, которые она отдала Филиппу, увеличенные фотографии ее самой, склонившейся к его машине, номер «кадиллака» и водительские права Филиппа А. Уитворта.

— Пожалуйста, Ник, я люблю тебя! Я…

— Лорен, — перебил он ее, — ты уверена, что будешь любить меня и через пять лет которые проведешь в тюрьме вместе со своим любовником?

— Ох, Ник, пожалуйста, выслушай меня, — молила Лорен. — Филипп никогда не был моим любовником. Он — мой родственник. Филипп послал меня в «Синко», чтобы я устроилась на работу и добывала для него сведения о твой компании, но я поклялась ничего ему не рассказывать. Поверь мне, Ник, пожалуйста…

Злобное выражение на лице Ника сменилось таким очевидным презрением, что Лорен испугалась еще сильнее и слова застряли у нее в горле.

— Он не звонил мне и не встречался со мной, пока не увидел нас вместе… А теперь Филипп шантажирует меня… Он грозился, что скажет тебе, будто мы любовники… если я не…

— Твой родственник, — ледяным тоном повторил Ник. — Твой родственник шантажирует тебя.

— Да! — Лорен готова была объяснять и убеждать, сколько потребуется, чтобы Ник все понял. — Филипп думал, что ты платишь кому-то из его служащих, поэтому послал меня сюда… выяснить, кто это, а…

— Только Уитворт и способен платить шпионам, — возмутился Ник. — Ты — его шпионка.

Он отпустил волосы Лорен, оттолкнул ее от себя, но она сама прижалась к нему.

— Пожалуйста, выслушай меня, — молила она. — Не будь так жесток к нам обоим!

Ник разжал ее руки, и она, упав на пол, сотряслась в рыданиях.

— Я так люблю тебя, — истерически восклицала Лорен. — Почему ты меня не слушаешь? Почему?! Я ведь прошу только, чтобы ты выслушал меня.

— Встань! И застегнись!

Он направился к двери. Лорен, стараясь успокоиться, послушно оправила юбку, блузку и, опершись на журнальный столик, поднялась на ноги.

Ник открыл дверь и впустил охранников.

— Уберите ее отсюда, — холодно приказал он.

Лорен, застыв от ужаса, смотрела, как мужчины приближаются к ней. Они увезут ее в тюрьму. Она с мольбой посмотрела на Ника, молча взывая к его разуму, к его любви. Ей всего только и надо было, чтобы он выслушал ее и прекратил этот кошмар.

Но Ник, сунув руки в карманы, не ответил на ее взгляд. Его лицо словно окаменело, и лишь подрагивавшая щека выдавала его волнение.

Три вооруженных охранника обступили Лорен, и один из них взял ее под локоть, но ей удалось вырваться.

— Не трогайте меня!

Не оглядываясь, она пошла прочь из кабинета через пустую приемную в сторону лифта.

Едва за Лорен закрылась дверь, как Ник сел на софу и, упершись локтями в колени, стал рассматривать увеличенный снимок Лорен, передающей Уитворту копии украденных ею документов.

До чего же она фотогенична, подумал он с горечью. День, судя по всему, был ветреный, а она даже не надела пальто. Фотограф снял ее в профиль, когда ветер распушил ей волосы, и ее нежное лицо получилось в ореоле светлых кудрей.

Портрет любимой женщины, предающей его врагу…

Ник с трудом проглотил застрявший в горле комок. Надо было бы сделать цветную фотографию. Черно-белая не в силах передать мягкое свечение ее кожи, золотистый блеск прекрасных волос, сверкание синих глаз.

И Ник спрятал лицо в ладонях.

Молчаливые стражи провели Лорен по мраморному холлу, в котором толпились задержавшиеся на работе сотрудники, и то, что их было много, спасло Лорен от унизительного любопытства. Люди спешили домой и были заняты своими делами. Собственно, Лорен было наплевать на любопытство окружающих и на свой позор. Ей было наплевать на все.

Снаружи лил дождь, но Лорен не чувствовала, как намокает ее тонкая шелковая блузка. Безучастно она ждала появления полицейской машины, но та не появлялась. Охранники, которые были слева и позади нее, остановились, а тот, что был справа тоже было хотел уйти, но задержался и спросил с холодной вежливостью:

— Мисс, у вас было пальто?

Лорен непонимающе взглянула на него.

— Да.

Она вспомнила, что приехала на работу в пальто, и оно осталось в кабинете Джима.

Охранник с надеждой посмотрел на дорогу, ожидая, по-видимому, что кто-нибудь предложит подвезти ее до дома.

— Я принесу, — сказал он и пошел назад в здание «Глобалиндастриз».

Лорен осталась ждать под холодным дождем, от которого уже намокли ее волосы и кожа покрылась миллионами пупырышков. Она поняла, что в тюрьму ее не повезут. И то хорошо. Но она не знала, куда ей теперь идти, тем более без денег и ключей. Ни о чем не думая, она повернула на Джефферсон-авеню и тотчас увидела знакомую фигуру. Из здания корпорации навстречу ей бежал мужчина. На мгновение в ее сердце появилась надежда.

— Джим! — крикнула она, когда он и Эрика, не заметив, почти миновали ее.

Джим резко обернулся, и у Лорен перевернулось сердце от его ненавидящего взгляда.

— Мне нечего тебе сказать.

Надежда умерла, и Лорен ощутила благословенную пустоту в груди. Она развернулась на каблуках и зашагала прочь, засунув руки в карманы твидовой юбки. Не прошла она и шести шагов, как Джим схватил ее за плечо и повернул к себе.

— Послушай, — сказал он с тем же злым выражением в глазах. — Возьми мое пальто.

Лорен высвободилась.

— Не трогай меня, — спокойно проговорила она. — Не желаю, чтобы меня трогали.

Испуг мелькнул в его глазах, прежде чем он успел скрыть его.

— Возьми мое пальто, — повторил он и стал снимать его с себя. — Ты замерзнешь и простудишься.

Такая перспектива ничуть не удручила Лорен, поэтому она проигнорировала протянутое ей пальто и лишь спросила:

— Ты тоже поверил?

— Каждому слову.

Лорен, осознав, что потеряла последнюю надежду на спасение своей чести, гордо вскинула голову и сказала:

— В таком случае, Джим, оставь свое пальто при себе.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась.

— Да, передай Нику, когда он узнает правду, пусть не смеет ко мне приближаться. — Зубы у нее стучали от холода и гнева. — Пусть держится подальше от меня!

Не раздумывая, Лорен зашагала прочь. Под проливным дождем она прошла восемь кварталов, но добралась до единственного дома, где ей был обеспечен кров. Она пришла к Тони.

Когда Лорен постучала в дверь служебного входа ресторана и Тони открыл ее, она вдруг подумала, что его черный смокинг резко контрастирует с шумом и паром кухни, из которой, судя по всему, он только что вышел.

— Лори? — воскликнул он. — Лори! Доминик, Джо, быстро сюда!

Лорен проснулась в теплой удобной постели и, когда открыла глаза, удивилась, увидев незнакомую комнату. Когда она поднялась на локтях и огляделась, то ощутила острую боль в голове. Она была в квартире Тони. Вчера вечером юная жена Джо, искупав ее в горячей ванне и накормив ужином, уложила в постель. Значит, она не умерла от переохлаждения. Жаль… Это было бы так трогательно, усмехнулась Лорен. У нее болело все тело, словно ее крепко побили.

Неожиданно Лорен пришло в голову, что когда-нибудь Ник все же узнает о том, что она изменила цифры на документах. Когда все четыре контракта получит «Синко», Ник наверняка заинтересуется, как это получилось. Он захочет узнать, почему Уитворт не запросил меньше, чем он, и, может быть, сравнит копии, которые Лорен отдала Филиппу, с оригиналами.

А вдруг случится так, что не «Синко» и не Уитворт, а какая-нибудь третья компания заполучит контракт? Тогда Ник бесповоротно поверит в ее предательство.

Лорен с трудом села в постели. Потом встала. Она была слишком слаба, чтобы заглядывать в далекое будущее.

Через несколько минут ей стало совсем плохо, когда она, войдя в кухню, услышала разговор Тони по телефону.

— Мэри, — сказал Тони, и она в первый раз увидела, какое у него может быть каменное лицо, — это Тони. Позови, пожалуйста, Ника.

У Лорен сжалось сердце, но предпринимать что-либо было уже поздно.

— Ник, это Тони. Приезжай ко мне. Она пришла сюда вчера совсем закоченевшая. Без пальто, без сумки… Она ничего не могла сказать и не позволила бы никому из нас прикоснуться к ней, если бы… Что? — На его лице появилось сердитое выражение. — Не смей говорить со мной таким тоном, Ник! Я…

Несколько мгновений Тони молча слушал то, что говорил ему Ник, потом отвел трубку и посмотрел на нее так, словно в руке у него оказалась змея.

— Он накричал на меня, — объяснил он сыновьям.

Его изумленный взгляд отыскал Лорен, все еще стоявшую в дверях.

— Ник сказал, что ты украла у него информацию, что ты любовница его отчима, сказал, что не желает слышать твое имя… И если я еще хоть раз заговорю с ним о тебе, он потребует назад субсидию, которую его банк дал мне для модернизации ресторана. Это сказал мне Ник… Ник никогда не говорил так со мной!

Побледнев еще сильнее, Лорен отошла от двери.

— Тони, вы же ничего не знаете. Вы не понимаете!

— Я понимаю, что он никогда прежде так не разговаривал со мной. — Тони сжал зубы и, вновь взявшись за телефон, стал нервно набирать номер, не обращая внимания на Лорен. — Мэри, дай-ка мне Ника. — Он помолчал, видимо, выслушивая вопрос Мэри. — Да, ты права, это из-за Лорен. Что? Да, она здесь.

Тони с таким выражением боли и обиды передал трубку Лорен, что ей стало плохо.

— Ник не хочет подходить к телефону, но Мэри готова поговорить с тобой.

Лорен с надеждой и страхом взяла у него трубку.

— Здравствуйте, Мэри.

— Лорен, — ледяным голосом проговорила Мэри, — вы уже достаточно доставили неприятностей всем нам. Всем, кто отнесся к вам с доверием. Если у вас сохранилась хоть капля совести, хотя бы Тони оставьте в покое. Ник напрасно не угрожает… Если он обещает, он делает. Вам это понятно?

— Еще как понятно, — едва слышно выдохнула Лорен.

— Тем лучше. Тогда я попрошу вас пробыть еще час там, где вы находитесь. Наш юрисконсульт привезет вам ваши вещи и объяснит, что компания намерена предпринять в отношении вас. Мы хотели подать в суд на вас и Филиппа Уитворта, но потом решили сделать иначе. Прощайте, Лорен.

Сгорая от стыда и не в силах поднять глаза на мужчин, окружавших ее, Лорен опустилась в кресло, представив, с каким осуждением они теперь смотрят на нее.

Когда же Тони, стараясь успокоить, положил руку ей на плечо, Лорен тяжело вздохнула.

— Я уеду, как только юрисконсульт принесет мою сумку.

Она подняла глаза, но вместо презрения увидела сочувствие на лицах Тони и его сыновей.

После всего, что с ней произошло, Лорен легче было переносить враждебность, чем доброе отношение к себе, поэтому она с трудом удержалась от благодарных слез, готовых брызнуть из ее глаз.

— Только не просите меня рассказывать, — прошептала она. — Если я расскажу, вы мне не поверите.

— Поверим, — пообещал Доминик. — Я стоял за перегородкой, рядом со столиком, где вы сидели с этим боровом, и слышал абсолютно все, до единого слова… Понимаете, я слышал все, что он говорил вам во время ланча. Только я не знал его имени. Но папа узнал его и тоже встал рядом со мной, потому что он не понял, зачем вы пришли к нам с человеком, которого Ник ненавидит.

Лорен опять чуть было не разразилась слезами, но вместо этого она смущенно улыбнулась и сказала:

— У вас было так много народа в тот день, а вы бросили все, чтобы защитить меня.

До того, как она встретила Ника, она не плакала много лет. После вчерашнего вечера она тоже не будет плакать. Никогда. Она валялась у него в ногах, молила выслушать ее и теперь… теперь хотела об этом забыть. Навсегда.

— Когда вы оба ушли, я стал звонить Нику, — сказал Тони, — чтобы предупредить его об угрозах Уитворта и о том, что ты попала в беду. Но Ник улетел в Италию. Тогда я попросил Мэри обязательно передать ему, чтобы он позвонил мне, как только вернется. Но я ни за что не поверю, что ты снабжала отчима Ника ценной информацией.

Лорен устало пожала плечами.

— Я не отдала ему то, что он хотел получить, хотя Ник думает, что отдала.

Через полчаса Тони и Доминик проводили Лорен вниз, в помещение ресторана, который пока еще был закрыт для посетителей, и встали на всякий случай у нее за спиной. Лорен тотчас узнала Майка, того человека, который был с Ником в день их знакомства, когда она упала во дворе «Глобалиндастриз». Он назвался и представил ей пришедшего с ним мужчину — Джека Коллинза, руководителя отдела безопасности компании в Детройте. После этого они оба уселись за стол напротив нее.

— Вот ваша сумка, — сказал Майк. — Может быть, проверите, все ли на месте.

Ни один мускул не дрогнул на лице Лорен.

— В этом нет необходимости.

— Хорошо, — отозвался он. — Тогда я сразу перехожу к делу. Мисс Дэннер, у «Глобалиндастриз» достаточно оснований, чтобы возбудить против вас судебное расследование, обвинив вас в промышленном шпионаже, воровстве и некоторых других серьезных преступлениях, однако в настоящий момент корпорация не считает нужным настаивать на вашем аресте. Тем не менее, если вы посмеете преступить границы «Глобалиндастриз», не ждите пощады. Вас немедленно арестуют. Ордер на ваш арест уже выписан. Даже если вы случайно окажетесь на территории корпорации, а потом сбежите в другой штат, мы будем настаивать на вашей выдаче.

Он открыл портфель и положил на стол несколько бумаг.

— В этом письме все то, о чем я только что сказал. — Он подал Лорен копию и еще какой-то документ. — Это… — Он показал на документ… — Это подписанное судьей постановление, запрещающее вам приближаться к собственности «Глобалиндастриз». Вам все ясно?

— Да, — вздернув подбородок и только этим выразив свое возмущение, ответила Лорен.

— У вас есть вопросы?

— Да. У меня два вопроса.

Лорен встала, повернулась к своим друзьям и поцеловала сначала Тони, потом Доминика. Она знала, как трудно ей будет сдержать слезы, если она будет прощаться с Тони и его сыном без посторонних, поэтому решила сделать это в присутствии посланцев Ника. Потом она вновь повернулась к Майку.

— Где моя машина?

Кивком головы он показал на дверь ресторана.

— Мистер Коллинз пригнал ее сюда. Она стоит почти у самых дверей. Ваш второй вопрос?

Лорен, словно не услышав слов Майка, спросила Джека Коллинза:

— Кто отыскал все эти «доказательства» против меня?

Несмотря на болезненную бледность, Джек Коллинз был собран и внимателен.

— Мой сотрудник, который заменял меня, пока я был в больнице. А почему вы спрашиваете, мисс Дэннер? — не сводя с нее внимательных глаз, полюбопытствовал он.

Лорен взяла свою сумку.

— Потому что ваш сотрудник плохо работает.

Она отвела взгляд от Джека Коллинза и слабо улыбнулась Тони и Доминику.

— До свидания, — сдерживая слезы, сказала она. — Спасибо за все.

Не оглядываясь, она вышла из ресторана.

Оба представителя «Глобалиндастриз» смотрели ей вслед.

— Потрясающая женщина, — сказал Майкл Уолш.

— Красивая, — подтвердил Джек Коллинз, погруженный в собственные мысли. — Однако лживая, как большинство из них.

Джек помрачнел.

— Не знаю. Я наблюдал за ней. Она злилась, но я не заметил, чтобы она чувствовала себя виноватой.

Майк вскочил.

— Она виновата! Если вы думаете иначе, то посмотрите на документы, которые подготовил ваш помощник.

— Посмотрю, пожалуй, — ответил Джек.

— И побыстрее! — сердито проговорил Тони, который слышал их разговор. — А потом приходите ко мне, и я скажу вам правду. Уитворт заставил ее сделать это!

 

Глава двадцатая

Ник откинулся в своем кресле, наблюдая, как Джим, Мэри, Джек Коллинз и Тони входят в его кабинет. Он согласился на эту встречу, так как Джек несколько раз повторил ему, что это жизненно важно для корпорации, так как Лорен, если захочет, может серьезно ей навредить.

Ник не понимал, как Лорен может навредить корпорации, и от всей души желал, чтобы вся эта компания во главе с Джеком оказалась сейчас где-нибудь в другом месте. Где угодно. На душе у Ника было хуже некуда. Но все-таки они пришли, чтобы говорить с ним, и Ник приготовился их выслушать.

Вот уже месяц, как уехала Лорен, а он все еще не мог вырвать ее из своего сердца. Сидя за своим столом, он постоянно ждал, что сейчас она откроет дверь и войдет в его кабинет с блокнотом и ручкой, готовая записать его указания.

Всю последнюю неделю Ник был очень занят новым финансовым проектом, над которым просиживал день и ночь, пытаясь спастись от тягостных раздумий и воспоминаний о Лорен. Однажды перед ланчем ему послышался женский смех в приемной. Он был так похож на милый звонкий смех Лорен, что Ник вскочил, собираясь втащить ее в кабинет и в последний раз предупредить, чтобы она не смела появляться в его владениях. Но когда Ник вышел в приемную и увидел, что это не она, сердце у него сжалось от горького разочарования.

Он сказал себе, что ему пора отдохнуть… расслабиться, побыть в женском обществе. Наверное, он слишком загнал себя, стараясь выбросить Лорен из своих мыслей с помощью работы, потому что чувствовал себя совершенно выдохшимся. Пора возрождаться к жизни, решил Ник. А для этого ему необходима перемена обстановки. Через несколько часов он летит в Чикаго на очередное совещание, вернее, на то совещание, которое осталось незаконченным из-за его бегства к Лорен. Теперь все те же участники совещания снова должны собраться вместе, потому что одно из дел невозможно было завершить без его «да» или «нет». А в воскресенье, всего через три дня, когда совещание закончится, в Чикаго прилетит Вики, и они отправятся на три недели в Швейцарию. Три недели они будут днем кататься на лыжах, а ночью заниматься любовью, и все его проблемы как рукой снимет. Нику пришлась по душе идея провести Рождество в Швейцарии. Три года назад он случайно оказался там на Рождество и до сих пор вспоминает, как это было замечательно.

С кем же он был в Швейцарии три года назад? Ник глубоко задумался, пытаясь вспомнить…

— Ник, — окликнул его Джек Коллинз, — можно начинать?

— Да, — коротко ответил он, отворачиваясь к окну.

Сколько же еще потребуется времени, чтобы забыть, как Лорен валялась у него в ногах и, плача, молила выслушать ее? Что она говорила? Она просила, чтобы он не поступал так жестоко с ними обоими, и, рыдая, уверяла его в своей любви.

Ник как ни в чем не бывало вертел в пальцах золотую авторучку, чувствуя на себе злой взгляд Тони и зная, что он ждет любой возможности, чтобы встать на защиту Лорен.

На защиту Лорен… Ник мысленно усмехнулся. Тоже мне защита! Только потому, что Лорен итальянка, Тони принял ее сторону. Только потому, что Лорен очень красива, Тони закрывает глаза на ее предательство. Ник не винил Тони, потому что сам был так же слеп и так же глуп. Лорен завладела его сердцем, может быть, околдовала его, лишив возможности трезво мыслить. С самого начала он не задумываясь предался ей, охваченный неодолимой страстью…

— Я понимаю, — говорил Джек Коллинз, — что вам всем сейчас неприятно вспоминать дело, связанное с Лорен Дэннер, однако пять человек, присутствующих здесь, знают друг друга много лет и у нас нет причин скрывать что-либо друг от друга. Я прав?

Ему никто не ответил, и Джек Коллинз тяжело вздохнул.

— Ладно. Мне тоже дьявольски тяжело о ней говорить. Расследование должен был проводить я, во всяком случае, я отвечаю за него и должен признать, что проведено оно было на редкость неумело. Молодой человек, который замещал меня, пока я был в больнице, слишком неопытен и слишком честолюбив, если не сказать хуже. Не будь я в больнице, у меня была бы возможность присмотреть за ним… Итак, по существу, — продолжал он. — Признаю, что не могу полностью исключить вину этой женщины… по крайней мере пока. Я уже говорил с каждым из вас в отдельности, а теперь, сведя всех вместе, рассчитываю снять противоречия, которые не дают мне покоя. Возможно, в руках каждого из нас часть ребуса, и мы сумеем сложить все части вместе, чтобы получить разгадку. Тони, прошу тебя, пока я буду разговаривать с Ником, Джимом и Мэри, помолчи, пожалуйста. Твое слово будет последним.

Тони прищурился от нетерпения, однако закрыл рот и сел на зеленую софу.

— Итак, — сказал Джек, обращаясь к Нику, Джиму и Мэри, — вы трое заявили, что верите, будто Лорен Дэннер хотела получить здесь работу, так как собиралась шпионить для Филиппа Уитворта. И вы все трое утверждаете, что она высоко образованна, прекрасно владеет машинописью и стенографией. Я прав?

Мэри и Джим ответили «да», а Ник лишь коротко кивнул.

— Тогда у меня к вам вопрос. Почему образованная, опытная секретарша проваливает все тесты и заявляет, что никогда не училась в университете, хотя на самом деле она получила степень магистра, что говорит о ее незаурядных музыкальных способностях? — Джек обвел взглядом присутствующих, но все молчали. — Почему образованная женщина, ищущая работу, на которой она может шпионить, совершает самую большую глупость, какая только может прийти в голову? Почему она пишет в анкете, что желает занять должность президента и начальника отдела кадров?

Джек вспомнил, что сам был в таком же смятении, как и сидящие сейчас перед ним люди.

— Ответ прост. Она не желала, чтобы ее приняли на работу. Очевидно, что она сделала все возможное, чтобы не получить место секретаря. Вы согласны?

Ему снова никто не ответил, и он вздохнул.

— Насколько я понимаю, Лорен Дэннер после этого идиотского собеседования встретила Ника, который в тот же вечер посодействовал ее приему на работу. На другой день Джим говорил с ней, и, отказавшись от своего прежнего решения, мисс Дэннер вдруг изменила свои планы и с радостью приняла предложение Джима. Правильно?

Джим откинулся на спинку софы.

— Я уже говорил тебе и Нику, что сказала мне Лорен. Она сказала, что в тот же вечер встретила Ника и приняла мое предложение, потому что захотела работать рядом с ним. Еще она сказала, будто думала, что Ник простой инженер, работающий в «Глобалиндастриз».

— И ты ей поверил? — спросил Джек.

— А почему бы и нет? — с раздражением ответил Джим. — Я видел, как она рыдала, когда обнаружила, кто он на самом деле. Да-да. Я был тем идиотом, который поверил, что Уитворт всего-навсего ее дальний родственник, и хотя он просил ее шпионить за нами, она ни за что не будет этого делать.

— Это правда, — подтвердил Джек с печальной усмешкой, скривившей его губы. — Уитворт действительно ее родственник. Я проверил. Согласно родословной Уитвортов, как стало известно тринадцать лет назад и записано в специальной книге, выдуманной нашими высокопоставленными снобами, Дэннеры — седьмая вода на киселе Уитвортам.

В душе Ника вспыхнула радость, которую он тотчас погасил, напомнив себе, что родственники они или нет, Лорен, несмотря ни на что, была любовницей его отчима.

— Насколько мне известно, — продолжал Джек Коллинз, потирая виски, словно отгоняя головную боль, — мисс Дэннер не требовала приблизить себя к тебе, Ник. По крайней мере, Уитерби утверждал, что она была настроена резко против своего повышения.

— Так и было, — подтвердил Ник.

Он был не в силах выносить это. Постоянное упоминание ее имени переворачивало ему душу.

— Если мисс Дэннер действительно хотела шпионить на Уитвортов, — стоял на своем Джек Коллинз, — почему она не желала работать рядом с тобой, ведь это открывало перед ней необозримые перспективы? Таким образом она получала доступ к любой секретной информации.

Ник взял со стола папку с документами и принялся их читать.

— Она не хотела работать со мной по личным соображениям.

Она не желала со мной спать, хотел сказать он.

— Чепуха, — твердо произнес Джек. — Если вы поссорились, Лорен непременно должна была первая пойти на примирение, чтобы добиться перевода на восьмидесятый этаж. А иначе она сама же затрудняла себе свою шпионскую деятельность.

— Все как-то рассыпается, стоит только вспомнить… — задумчиво проговорила Мэри. — Когда я рассказала ей о матери Ника, она побледнела как…

— У меня нет времени на воспоминания, — оборвал ее Ник. — Мне пора лететь в Чикаго. Джек, все твои вопросы не стоят выеденного яйца. Лорен Дэннер пришла в «Синко», чтобы шпионить. Она — любовница Уитворта. Все вы должны понять, что Лорен Дэннер — прирожденная актриса и отлично умеет лгать.

Тони открыл было рот, чтобы возразить, но Ник не позволил ему сказать ни слова.

— Не надо защищать ее передо мной, черт возьми! Она позволила мне представить ее моей матери и отчиму. Позволила мне изображать дурака, представляя ее людям, которых она знала. Ее собственному любовнику! Она предала нас всех, не только меня. Она рассказала Уитворту о Росси, и его люди отправились в Казано выяснять, что и как. Она снабдила Уитворта информацией, которая дорого обойдется «Синко». Она…

— Она не была любовницей Уитворта, — перебил его Джек, увидев, что Тони вскочил со своего места. — Я знаю, о том, что они любовники, тебе сказал мой помощник, но он ошибся. Квартира действительно принадлежит Уитворту, но он был там всего один раз, когда Лорен приехала из Миссури, и всего полчаса.

— Возможно, возраст моего отчима…

— Прекрати говорить гадости о Лори! — не помня себя от возмущения, закричал на Ника Тони. — Я…

— Замолчи, Тони, — приказал Ник.

— Что значит «замолчи»? Нет, я буду говорить. Теперь мой черед! Мы с Домиником слышали, что Уитворт говорил Лори, когда она пришла с ним ко мне в ресторан на ланч. Лори сразу ему сказала, что она и ты собираетесь пожениться, и еще сказала, что откроет тебе их родственные связи, как только ты приедешь. Но стоило лишь Лори произнести эти слова, Уитворт пригрозил ей тем, что расскажет тебе, будто она его любовница, и не просто любовница, а еще и его шпионка в «Синко». Лори очень расстроилась и сказала, что не упоминала при нем ни о каком Казано и не была его любовницей. Потом она прямо спросила его, не собирается ли он ее шантажировать. И он ответил, что предлагает ей сделку. Он будет молчать, если она даст ему информацию…

— Что она и сделала, — отрезал Ник. — Не прошло и часа, а она уже снимала копии с важных документов! Она сделала это, чтобы быть рядом со мной, пока Уитворт окончательно не погубит нас.

— Нет! — крикнул Тони. — Она сказала, что скорее умрет, чем повредит тебе. Она…

Ник ударил кулаком по столу и вскочил.

— Она — лживая сука! Это все, что я могу о ней сказать! А теперь выметайтесь отсюда! Все!

— Я ухожу, — ответил Тони, направляясь к двери. — Но мне надо сказать тебе еще кое-что. Ты поступил с ней хуже, чем преступник. Мне еще не приходилось видеть, чтобы человек так страдал. Ты выкинул ее отсюда без пальто, без денег, без всего. И что же, она побежала к Уитворту? Нет! Она пешком прошла восемь кварталов под дождем, чтобы упасть без сознания, когда я открыл ей дверь. Поэтому я говорю тебе… — Тони выпрямился и надел шляпу. — Я говорю тебе, Ник, что отныне вычеркиваю тебя из моего списка. Если ты хочешь посещать мой ресторан, то приводи с собой Лори!

 

Глава двадцать первая

— Мистер Синклер… — шепотом проговорила секретарь, наклонясь над Ником, чтобы не мешать присутствующим на совещании промышленным магнатам, сидевшим за круглым столом и обсуждавшим последние детали международного соглашения. — Прошу прощения, что беспокою вас, сэр, но звонит мистер Джеймс Уильямс…

Ник кивнул и отодвинул кресло. Семеро мужчин посмотрели на него с недоуменным возмущением. Ни один из них не позволял себе отрываться на телефонные звонки, если это не было связано с чрезвычайными обстоятельствами. Во время предыдущего совещания и теперешнего звонили только Нику, и в прошлый раз это кончилось тем, что важное решение так и не было принято.

Ник вышел из конференц-зала, охваченный воспоминанием о том, как Джим звонил сюда в последний раз. Он придумал тогда какой-то дурацкий предлог, чтобы сообщить ему об уходе Лорен.

— Слушаю. В чем дело? — спросил Ник, злясь на себя за то, что все еще помнил ее и что эти воспоминания причиняли ему боль.

— В инженерном отделе, Ник, ликование, — растерянно сообщил Джим. — Я ничего не понимаю. Лорен как будто отдала Уитворту копии документов, а мы, как ни странно, получили два из четырех контрактов. О двух других пока еще сведений нет. — Он помолчал, ожидая ответа Ника. — Я не понимаю… А ты что думаешь?

— Я думаю, — отрезал Ник, — что ублюдок Уитворт недостаточно умен и не может выиграть, даже имея на руках крапленые карты.

— Ошибаешься Ник, Уитворт достаточно умен, хитер и изворотлив. Он совсем не глуп, — возразил Джим. — Мне кажется, надо взять документы у Джека Коллинза и еще раз проверить цифры, которые Лорен…

— Я уже сказал тебе, чего я хочу, — перебил его Ник. — Вне зависимости от того, кто получит оставшиеся два контракта, я хочу, чтобы «Синко» занялось всеми разработками, которыми занят Уитворт и назначало цену ниже низкого. Я хочу, чтобы через год духа этого ублюдка не было в бизнесе!

Ник бросил трубку и зашагал обратно в конференц-зал. Председатель недовольно посмотрел на него.

— Мы можем продолжать?

Ник кивнул. Он старательно обсуждал все вопросы, но по мере того, как утро переходило в день, а день — в вечер, ему становилось все труднее думать о чем-либо, кроме Лорен. За окнами валил снег. Совещание продолжалось, но Ник слышал только голос Тони: «Ты выкинул ее без пальто, без денег… И она пошла к Уитворту? Нет! Восемь кварталов под ледяным дождем…»

Восемь кварталов… Почему охранники не позволили ей взять пальто? Ник вспомнил тонкую шелковую блузку, которая была на ней в тот день. Он ведь сам расстегивал ее, чтобы унизить Лорен. И ему это удалось. Вспомнил ее красивые груди, нежную кожу, сладкие губы. Вспомнил, как она целовала его и прижималась к нему…

— Ник, — резко окликнул его председатель, — я полагаю, ты за это предложение?

Ник отвел взгляд от окна. Он понятия не имел, о чем шла речь.

— Я бы не возражал узнать о нем побольше, прежде чем голосовать.

Присутствующие с изумлением повернулись к нему.

— Ник, это же твое предложение, — с трудом сдерживая раздражение, прорычал председатель. — Ты сам вынес его на рассмотрение.

— Тогда, естественно, я за него, — холодно сообщил Ник.

Все члены комитета ужинали вместе в одном из самых престижных и дорогих ресторанов Чикаго. Едва закончилась официальная часть ужина, Ник сорвался с места и, извинившись, бросился в отель. Снег падал пушистыми хлопьями, ложась на его кашемировое пальто и волосы, когда он шагал по Мичиган-авеню. Без всякого интереса Ник поглядывал на ярко освещенные витрины дорогих магазинов, украшенные к Рождеству.

Он засунул руки в карманы пальто, мысленно проклиная Джима за то, что он позвонил ему утром и заговорил о Лорен. Мысленно Ник проклинал и Лорен за то, что она вошла в его жизнь. Почему она не позвонила Уитворту, чтобы он забрал ее, когда охранники выставили ее из «Глобалиндастриз»? Какого черта она шла восемь кварталов под ледяным дождем? На кой черт ей был нужен Тони?

Почему после того, как он унизил ее, она валялась у него в ногах, словно ангел с разбитым сердцем? Ник остановился, чтобы достать сигарету. Наклонив голову, он закурил. Голос Лорен звучал у него в ушах. Она рыдала и молила его: «Я люблю тебя… Послушай меня… Пожалуйста, не будь так жесток к нам обоим…»

Обида и боль не давали Нику ни минуты покоя. Он напомнил себе, что не может вернуть Лорен. Нет, это никак невозможно.

Он был бы рад поверить, что Уитворт шантажировал Лорен, и поэтому она сообщила ему секретную информацию. Он был бы рад поверить, что она ни словом не обмолвилась ему о Росси. В конце концов, если бы она ему что-то рассказала, его парни не рыскали бы в деревне и не расспрашивали о нем. А ведь они даже не знали его имени. А если бы узнали, что из этого? Лабораторные тесты показали, что изобретение Росси совсем не так эффективно, как ему бы хотелось, к тому же оно вредно для кожи и глаз.

Ник остановился на освещенном углу, где Санта-Клаус звонил в колокол, приглашая желающих отведать что-то вкусно пахнущее из большого черного котла. Рождество никогда не было любимым праздником Ника, ведь оно всегда напоминало ему о его визите к матери, когда он был ребенком. Собственно, он и вспоминал о ней только в Рождество.

Мимо проезжали машины, оставляя следы на свежем снегу. Это Рождество могло бы быть другим. Он увез бы Лорен в Швейцарию… Нет… Они остались бы дома, и он зажег бы камин, который стал бы символом другой жизни, в которой они были бы вместе и он уже не был так одинок. Они бы любили друг друга перед камином, и огонь освещал бы ее атласную кожу…

Ник сердито дернул головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, и стал переходить дорогу, не обращая внимания на мчавшиеся с обеих сторон машины. Никакого Рождества без Лорен не может быть. Ник так сильно ее хотел, что готов был простить ей почти все, и все же он не мог простить ей то, что она предала его не кому-нибудь, а его матери и отчиму. Возможно, со временем боль притупится, но он никогда не забудет о том, что она замышляла против него с Уитвортами. Ну, почему с ними?!

Ник открыл дверь своего номера.

— Где ты был, черт бы тебя побрал? — услышал он голос Джима Уильямса, с удобством развалившегося на софе в стиле королевы Анны. — Я прилетел, чтобы рассказать тебе о документах, которые Лорен передала Уитворту.

Ник сбросил пальто, мгновенно разозлившись на Джима за то, что он нарушил его уединение, и еще больше за упоминание о Лорен. Он чуть было не вышвырнул Джима из номера, но…

— Я тебе сказал, — не выказывая никаких чувств, едва слышно проговорил Ник, — что хочу выставить Уитворта из бизнеса, и объяснил, как хочу это сделать. Когда ты рассказал мне о своем участии в заговоре Лорен, я простил тебя, но я не собираюсь…

— Тебе не надо ниоткуда выкидывать Уитворта, — перебил его Джим. — Лорен уже постаралась сделать это вместо тебя. — Джим взял с софы копии, которые когда-то сделала Лорен. — Вот. Смотри. Это копии с наших документов. А это те копии, которые она дала Уитворту. Ник, она изменила цифры, — торжественно произнес Джим.

Совещание должно было начаться ровно в девять часов на другое утро. Председатель оглядел присутствующих.

— Ника Синклера сегодня не будет, — проинформировал он раздраженную аудиторию. — Он попросил меня извиниться перед всеми, так как его вызвали по очень срочному делу.

Все в бессильной ярости уставились на пустое кресло.

— В прошлый раз у него были какие-то проблемы со служащими, — заметил один из магнатов. — А что случилось на этот раз?

— Объединение, — ответил председатель. — Он сказал, что ему предстоит самое важное объединение в его жизни.

 

Глава двадцать вторая

Недавно выпавший снег укрыл городок белым пушистым покрывалом. Украшенный к Рождеству, Фенстер был немного старомоден, и Ник вспомнил, как убеждал Лорен в старомодности ее воззрений на секс.

Спросив дорогу у какого-то старика, Ник без труда нашел тихую улочку и дом, где выросла Лорен. Остановив машину, которую арендовал в аэропорту долгих пять часов назад, возле скромного дома с белыми рамами и огромным дубом во дворе, Ник заглушил мотор и задумался.

Расстояние он одолел немалое, но это было самое простое. Теперь предстояло одолеть сопротивление Лорен.

Едва Ник постучал в дверь, как она открылась, и на пороге появился стройный молодой человек лет двадцати пяти. У Ника сердце нырнуло в пятки. Это, пожалуй, самое худшее, что он мог представить себе, пока ехал сюда. А почему бы, собственно, Лорен и не влюбиться в кого-нибудь другого?

— Меня зовут Ник Синклер, — сказал он, заметив, что любопытство на лице молодого человека сменилось едва ли не ненавистью. — Мне бы хотелось повидать Лорен.

— Я — брат Лорен, — ответил молодой человек. — Она не желает вас видеть.

Ее брат! У Ника сразу же стало легче на душе, хотя он и ощутил желание съездить молодого человека по физиономии за то, что он воровал деньги у маленькой Лорен.

— Я приехал повидаться с ней, и если мне придется переступить через вас, я это сделаю, — заявил Ник вполне убедительно.

— Думаю, Леонард, он это сделает, — сказал отец Лорен, выходя в холл с заложенной пальцем книгой, которую он, по-видимому, читал.

Несколько мгновений, которые показались Нику вечностью, Роберт Дэннер внимательно смотрел на высокого, красивого мужчину, свалившегося на них как снег на голову, в резких чертах лица которого пряталось нечеловеческое напряжение воли. Неожиданно он улыбнулся гостю.

— Леонард, — тихо произнес он, — почему бы нам не позволить мистеру Синклеру пять минут поговорить с Лорен. Вдруг ему удастся изменить ее решение? Она в гостиной, — добавил он, кивком головы показывая на комнату, из которой доносились звуки веселой музыки.

— Пять минут. Не больше, — пробурчал Леонард, следуя за Ником по пятам.

Ник повернулся к нему.

— Наедине, — твердо сказал он.

Леонард открыл было рот, чтобы возразить, но отец опередил его.

— Конечно же, наедине.

Ник тихо закрыл за собой дверь, когда вошел в маленькую комнату с веселыми обоями, сделал пару шагов и остановился. Сердце как бешеное колотилось в его груди.

Лорен стояла на лестнице, развешивая игрушки на верхние ветки рождественской елки. Выглядела она такой умопомрачительно юной в старых джинсах и ярко-зеленом свитере, такой невозможно красивой с распущенными по плечам и спине волосами цвета меда, что Нику захотелось схватить ее в объятия, отнести на диван, целовать и ласкать ее… Чтобы своим телом, своими руками и губами излечить ее от ран, нанесенных им же самим.

Сойдя с лестницы, Лорен опустилась на колени и стала выбирать игрушки в коробке, стоявшей возле елки, но краем глаза она заметила блестящие мужские туфли.

— Ленни, что-то ты не очень торопишься, — веселым голосом сказала она. — А я почти закончила. Как ты думаешь, звезда наверху хорошо смотрится? Или мне стоит сходить на чердак и принести ангела?

— Оставь звезду, — услышала она до боли знакомый голос. — Одного ангела в комнате вполне достаточно.

Лорен подняла голову и, ничего не понимая, уставилась на Ника, стоявшего в отдалении. Спустя мгновение кровь отхлынула от ее лица, когда она поняла, зачем он здесь. От лица Ника, от его фигуры, дорогой одежды исходило ощущение богатства, напористости и колдовства, от которого она бежала по ночам в своих снах.

Лорен не могла забыть его. Стоило лишь закрыть глаза, и она вновь видела его. Но она не забыла и свое последнее свидание с ним… Она валялась у него в ногах, молила выслушать ее. Вспомнила свое унижение и мгновенно вскочила на ноги.

— Убирайся! — крикнула Лорен, слишком поглощенная собственной мукой, чтобы позволить себе увидеть отчаяние в его серых глазах.

Но вместо того, чтобы уйти, Ник направился к ней.

Лорен отступила на шаг, но это было ее последнее отступление. Она стояла и ждала, сотрясаясь всем телом от охватившего ее гнева. Ник подошел совсем близко, и Лорен, размахнувшись, изо всех сил ударила его по лицу.

— Я сказала, убирайся! — прошипела она. Увидев, что Ник даже не пошевелился, она вновь с угрозой подняла руку. — Будь ты проклят! Прочь отсюда!

Ник посмотрел на поднятую ладонь.

— Ну же, — нежно проговорил он.

Не в силах сдержать дрожь, Лорен опустила руку и двинулась в сторону, чтобы обойти Ника и выскользнуть из комнаты.

— Подожди, Лорен…

Он загородил ей дорогу и потянулся к ней.

— Не трогай меня!

Лорен почти кричала. Стараясь убежать из комнаты, она рванулась было в другую сторону, спеша одолеть три шага, которые отделяли ее от желанного освобождения.

Ник готов был разрешить Лорен делать с ним все, что ей взбредет в голову, что угодно… но он не мог позволить ей сбежать.

— Лорен, пожалуйста, позволь мне…

— Нет! — истерически выкрикнула она. — Держись от меня подальше!

Лорен вновь попыталась убежать, но Ник перехватил ее, и она, заливаясь слезами, стала бороться с ним, как дикая кошка.

— Ублюдок! — вопила Лорен в истерике, колотя кулаками по его груди и плечам. — Ублюдок! Я валялась у тебя в ногах!

Нику потребовалось немало сил, чтобы крепко держать ее в объятиях, пока она не выплеснула на него всю свою боль и ее вопли не перешли в тихие всхлипывания.

— Ты вынудил меня просить… — плакала она, уже не пытаясь вырваться. — Ты заставил меня просить…

Слезы Лорен разрывали Нику сердце, ее слова жгли огнем, но он не выпускал ее. Глядя на рыдающую Лорен, Ник вспоминал красивую улыбающуюся девушку, которая так неожиданно вошла в его жизнь и перевернула ее своей ослепительной улыбкой. Как часто за последние недели в памяти Ника всплывал их шутливый разговор:

— Что будет со мной, если башмачок подойдет?

— Я превращу вас в очаровательного лягушонка.

Он закрыл глаза.

— Прости меня, Лорен, — прошептал он. — Прости.

Лорен услышала искреннюю боль в его голосе, и ледяная стена, которую она возвела вокруг себя, стала таять. Ей очень хотелось не думать о том, как хорошо снова быть в его объятиях…

Долгие недели, состоявшие из бессонных ночей и пустых дней, привели ее к мысли, что Ник — неисправимый циник. Предательство его матери сделало его таким, и с этим никто не мог ничего поделать, даже если очень хотел. Всегда, в любой момент, под любым предлогом Ник хладнокровно выставит ее из своей жизни и пойдет дальше, потому что никогда не будет по-настоящему ее любить.

В пять лет он узнал, что женщине нельзя доверять, и он предложил Лорен свое тело, свое восхищение… но не более того. Он никогда не отдаст себя женщине полностью.

Ник гладил спину Лорен, и она остро чувствовала тепло его рук. Собрав последние силы, она отстранилась от Ника.

— Все в порядке. Правда. — Стараясь сохранять спокойствие, она заглянула в его серые глаза. — А теперь уходи, Ник.

Он стиснул зубы и напрягся всем телом, услышав, с каким безнадежным безразличием она это произнесла. И все же он не ушел, словно Лорен говорила на языке, которого он не понимал. Не сводя с нее глаз, он достал из кармана коробочку, завернутую в серебряную бумагу.

— Я привез тебе подарок.

Лорен не поверила собственным ушам.

— Что?

— Вот, — сказал он, положив коробочку на ладонь Лорен. — Рождественский подарок. Это тебе… Ну, открой же.

Неожиданно Лорен вспомнила свой разговор с Мэри, и ее всю затрясло от волнения. «Он собирался задобрить свою мать… чтобы она вернулась к нему… Отдал ей подарок… Попросил ее развернуть его…»

— Разворачивай же, Лорен, — попросил Ник.

В глазах Ника Лорен увидела отчаяние и мольбу. Он был напряжен, словно ожидал, что она вернет ему подарок и отвергнет его самого.

Опустив глаза, Лорен сорвала серебряную бумагу и увидела бархатную коробочку, на которой стояло имя чикагского ювелира, а под ним название чикагского отеля. Лорен открыла коробочку. На белом бархате лежала великолепная подвеска с большим изумрудом, окруженным сверкающими бриллиантами. Наверное эта подвеска была не меньше размером, чем та коробочка для таблеток из его детства.

Взятка! — промелькнуло в голове Лорен.

Во второй раз в своей жизни Ник пытался задобрить женщину, которую любил, чтобы она вернулась к нему. Слезы подступили к глазам Лорен, и сердце ее переполнилось нежностью к этому сильному мужчине, не забывшему обид, нанесенных ему в детстве.

Хрипло, словно ему трудно было говорить, он умолял ее:

— Пожалуйста… Пожалуйста….

Ник прижал Лорен к себе и спрятал лицо в ее волосах.

— Пожалуйста…

Лорен перестала сопротивляться.

— Я люблю тебя, — тихо проговорила она, обнимая его за шею.

— Еще я купил тебе серьги, — торопливо сказал Ник. — И куплю рояль… В твоем университете сказали, что ты талантливая пианистка. Ты какой хочешь? Большой, концертный… или…

— Хватит!

Крикнув это, Лорен поднялась на цыпочки и закрыла ему рот поцелуем. Он вздрогнул и привлек ее к себе, стараясь быть нежным, но неодолимая страсть диктовала свои условия. Как измученный жаждой путник приникает к реке, так он со стоном приник к ней, словно к животворящему источнику, ни на секунду не переставая гладить ее спину, груди, бедра, прижимая ее к себе и изо всех сил желая слиться с ней в единое целое.

— Мне было очень плохо без тебя, — прошептал Ник, вновь вспомнив о том, что надо быть нежным, и тотчас забыв об этом, стоило ему опять коснуться губ Лорен.

Забыв обо всем на свете, он хотел лишь одного — не только никогда не разлучаться с этой прекрасной женщиной, но и не отрываться от ее теплых губ и восхитительного податливого тела.

Лорен со страстью возвращала Нику поцелуи, изгоняя боль из своего сердца, прижималась к нему и прижимала его к себе.

Прошло много времени, прежде чем она очнулась, все еще обнимая его.

— Я люблю тебя, — прошептал Ник.

Не давая Лорен ответить, он продолжал, поддразнивая и одновременно умоляя ее:

— Ты должна выйти за меня замуж. Я думаю, в Чикаго как раз сейчас меня изгоняют из комитета… Они думают, будто на меня нельзя положиться. И Тони вычеркнул меня из своего списка. И Мэри сказала, что уволится, если я не привезу тебя обратно. Эрика нашла твои сережки и отдала их Джиму. Он просил передать, что ты не получишь их, если не приедешь за ними сама…

 

Эпилог

Разноцветные лампочки горели на рождественской елке в огромной гостиной. Растянувшись на ковре перед камином, Ник с удовольствием чувствовал на своем плече голову спавшей жены и смотрел, как огонь играет в ее волосах и на ее коже. Прошло три дня после их венчания.

Лорен пошевелилась и потянулась к Нику. Стараясь не побеспокоить ее, он натянул шелковое одеяло ей на плечи и едва ли не почтительно коснулся пальцем нежной кожи щеки. Лорен принесла с собой радость и смех в его дом. Она считала его красивым. Когда она смотрела на него, он тоже считал себя красивым. И чувствовал себя красивым.

Где-то в другом конце дома часы пробили двенадцать раз. У Лорен дрогнули ресницы, и он заглянул в ее волшебные синие глаза.

— Рождество, — прошептал он.

Его жена улыбнулась ему, и от ее ответа у него перехватило дыхание.

— Нет, — ласково возразила она, положив ладонь ему на щеку. — Рождество было три дня назад.

— Лорен, а ты помнишь, что обещала сделать со мной, если хрустальный башмачок придется тебе впору?

— Конечно, помню. Я обещала превратить тебя в очаровательного лягушонка. Не беспокойся, я передумала. Грех портить такого красивого, умного и доброго принца.