Эйприл шла стремительным шагом, изо всех сил сдерживая желание сломя голову бежать от мужчины со шрамом. Казалось, она ощущает на шее его жаркое дыхание. Нет, надо держать себя в руках. И еще ей необходимо принять решение. Причем быстро.
Отдавать книгу или нет?..
Если Библия останется при ней, можно будет попробовать сторговаться насчет Чарли. Но что, если Август прав? Что, если сына держат в заложниках только из– за Библии Гутенберга? Тогда, сохранив ее при себе, она лишь осложнит ситуацию.
Где он, человек со шрамом?
Эйприл подняла руку с часами и притворилась, будто хочет узнать, который час. В зеркальной панели возникло отражение — он близко. И сокращает расстояние.
Она крепко сжимала книгу в руках. Отдать ее — все равно что отдать Чарли, своего ребенка. Распрощаться с единственной силой, способной сохранить ему жизнь. Но, возможно, она ошибается, и Август куда ближе к истине. Ему следует верить. Но что, если и он ошибается?..
Ужасное решение…
Ведь неверный выбор означает одно: смерть Чарли.
И бабушки Роуз.
Уже не говоря о ней самой.
Эйприл снова поднесла часы к глазам, проверить, где ее преследователь. Подобрался еще ближе?.. Да. Он совсем рядом. Просто идет по следу? Или выжидает удобного момента затащить ее за угол и перерезать горло?
Эйприл увидела впереди переулок. Ей придется перейти там через дорогу. Другого пути просто нет.
Но перед ним! Вот оно, ее спасение! Скамья! Самое подходящее место, чтобы оставить книгу и убежать. Это знак свыше.
Эйприл поцеловала Библию и положила ее на скамью. А потом побежала. Она мчалась, как никогда в жизни, впрочем, бегать ей вообще приходилось редко. В спортивные залы она практически не ходила. Стройная фигура была подарком родителей, удачным набором ДНК, а не результатом изнуряющих тренировок. « Как вам удается поддерживать такую замечательную форму? » — спрашивали ее. И она отвечала, что занимается йогой, а порой вспоминала вычитанную в газете или научном журнале статью об особой диете. Лгать людям, конечно, нехорошо, но все же лучше, чем говорить правду. Что она не делает ровным счетом ничего. В то время как остальные просто из кожи вон лезли и все равно полнели, она съедала огромные порции мороженого, дремала на диване после обеда и каждое утро просыпалась стройной и свежей.
Но теперь Эйприл сожалела о своей лености. Она даже запаниковала немного. Дыхания не хватало. Кажется, именно этому в первую очередь учат в спортивных залах? Правильному дыханию при беге и прочих физических нагрузках. Учат держаться в форме. А она совсем забыла, как надо грамотно дышать. Она глубоко втянула воздух носом и ртом, но без толку. Эйприл припустила еще быстрее. В боку возникла резкая боль, точно ее
пырнули ножом. Теперь она поняла, каково это — быть настоящей бегуньей. Выносить нечеловеческую боль? Нет, на такое она неспособна.
Она приподняла руку и снова попыталась взглянуть на отражение в часах: проверить, что там, позади. Но изображение прыгало, разобрать ничего не удавалось. Непонятно, отстал преследователь или нет.
Тогда она стала прислушиваться к шагам за спиной, но различила лишь стук своих ног по тротуару да бешеное биение сердца, отдававшееся в ушах.
Надо остановиться.
Она больше не может.
Стоп.
Эйприл рухнула на газон возле дороги и стала ждать, когда холодное лезвие коснется горла. Она тяжело дышала, казалось, легкие вот-вот лопнут, как воздушные шары в конце вечеринки.
Она ждала.
Эйприл открыла глаза. Ничего не было видно. Голова кружилась. В ушах звенело. Она заморгала, и перед глазами начала вырисовываться картинка. Мигающий светофор, тени машин, проносившихся мимо. Никакого мужчины с острым ножом.
Неужели она в безопасности? Эйприл медленно поднялась на колени. Вроде бы никто ее не преследует. Так значит, сработало? Выходит, Ксандра сказала Августу правду?..
Дыхание пришло в норму. Вместе с ним вернулась и способность к рациональному мышлению. Чарли!.. Ей непременно нужно добраться до Чарли.
Она поднялась, взмахом руки остановила такси, села на заднее сиденье и назвала водителю адрес. Тот вы-
жал педаль сцепления, а потом спросил, все ли с ней в порядке. Она ответила: нет. Водитель пожал плечами, давая понять, что ему все равно.
Добирались они страшно долго. Возможно, в обычной ситуации, если бы она просто ехала через весь город забрать нужную книгу или заскочить на чай к старой подруге по колледжу, ей бы так не показалось. Но сейчас путь превратился в вечность. Она спросила водителя, не может ли он ехать быстрее. Тот снова пожал плечами. Он ее не понял. Или сделал вид, что не понял.
— Остановитесь вот здесь,— сказала Эйприл.
Они находились в двух кварталах от ее дома. Даже отсюда Эйприл различала, что в окнах горит свет. Но жалюзи опущены, и что там творится внутри, пока неизвестно. Она расплатилась с таксистом. Чаевые оставлять не стала. Возможно, это было неправильно, не слишком красиво, но ей всю дорогу казалось, что он нарочно едет медленно да еще накинул лишних два бакса. Ведь он мешал ей увидеть сына! Сына, который, вероятно, ранен или даже мертв. Впрочем, он никак не мог знать об этом. Но Эйприл все равно не стала давать ему на чай и, когда он резко отъехал от тротуара, лишь пожала плечами. Похоже, он понимал только язык жестов.
Эйприл зашагала по направлению к дому, стараясь держаться в тени, подальше от бледно-желтых, как мочевина, кругов, что бросали на асфальт уличные фонари. Приходится быть осторожной. За последнее время она хорошо усвоила этот урок.
Она постепенно приближалась к цели. Если Ксандра не лжет, в доме не должно быть никого, кроме Чарли и бабушки Роуз. А если кто-то и находился там раньше, то ему приказали уйти, потому как драгоценная Библия теперь в руках ордена.
Эйприл подошла к дому с левой стороны. Остановилась, прикинула, стоит ли подниматься на крыльцо и стучать в парадную дверь. Собрав волю в кулак, она постаралась выкинуть из головы счастливое видение: Чарли и бабушка Роуз обнимают ее и благодарят за спасение. Нет, эти картинки следует приберечь до более спокойных времен.
И она решила войти через заднюю дверь, чтобы сперва заглянуть в кухонное окошко и оценить ситуацию. Если все в порядке, если бабушка Роуз и Чарли мирно сидят за столом и лепят печенье, тогда она просто вернется к парадной двери или же распахнет заднюю и поприветствует их веселой улыбкой. Им ведь все равно, главное, чтобы она появилась. То-то будет радости.
Эйприл обошла дом, браня себя за то, что до сих пор не удосужилась установить на крыльце освещение. Кругом царила непроницаемая тьма, и вот она, никем не замеченная, на цыпочках подкралась к кухонному окну.
И заглянула, всего одним глазком.
Но и этого оказалось более чем достаточно.
Того, что она увидела на кухне, хватило бы на тысячу самых жутких ночных кошмаров. Она подавила подкатившую к горлу тошноту и заставила себя посмотреть еще раз. Ей надо было знать, кто стал жертвой. Господи, сделай так, чтобы это оказался не Чарли! Пожалуйста, Господи, умоляю тебя!..
Нет, это был не Чарли. И не бабушка Роуз. Это был незнакомый ей человек. А если бы даже знакомый, то узнать его теперь не представлялось возможным, учитывая состояние, в котором находилось его тело. Вернее, части тела, слишком крупные, чтобы принадлежать Чарли или бабушке Роуз. В этом она не сомневалась.
Внезапно Эйприл услышала незнакомый звук. Точнее, знакомый звук в неожиданной ситуации. Ее отец был плотником. Не по профессии, просто такое у него сложилось хобби. Он мастерил разные безделушки, игрушки, столы и стулья. И звук пилы ассоциировался у Эйприл с разными самодельными вещицами. Но тут пила предназначалась для другого. Пила несла муки и смерть.
Неожиданно звук ее стих. Поначалу Эйприл обрадовалась, что не слышит больше ужасного шума, но затем поняла: будет следующая жертва. Более скромных размеров. И скоро.
Что же делать? Вызвать полицию? Но пока они приедут … да и потом, прибытие полиции может лишь усугубить ситуацию. Мать и сын окажутся в заложниках у этого чудовища. И выживших уже не будет.
Она заставила себя снова заглянуть в окошко кухни и тут же отпрянула. Неужели он ее увидел? Она ждала, что вот-вот откроется задняя дверь и во дворе появится мужчина в хирургической маске, шапочке и перчатках. Подойдет и начнет душить ее. Но дверь оставалась закрытой. Он ее не заметил. Зато она видела его, видела, что он… чистильщик?.. Убирает все тщательно и неспешно, точно хлопотливая хозяйка после семейного обеда. Чистильщик? Кажется, так называют киллеров особого назначения? О подобных ему она читала в желтой прессе. Читать было забавно и одновременно противно, а не читать тоже не получалось. Противостоять этому искушению она почему-то не могла. Да, серийные убийцы порой вытворяют жуткие вещи. Так что же происходит в ее доме?
Эйприл бросилась к крыльцу. Штора на одном из окон была слегка отдернута, и за ней виднелась гостиная. Эйприл затаила дыхание. Слезы градом катились по щекам, и она смахнула их сердитым жестом.
«Спокойно! Главное — спокойно! Держи себя в руках!»
Чарли и мать барахтались на полу связанные, силясь освободиться от пут. Хотели, бедные, бежать, ведь убийца, этот мясник, мог войти в любую минуту.
Побежать к соседям и попросить о помощи? Не исключено, что у кого-то найдется ружье или пистолет. Это Колумбия, у людей здесь есть оружие, как же без него, оно необходимо для самообороны. А вот у нее оружия нет. Ведь в доме мальчик, Чарли. При одной мысли о том, что в доме появится оружие, она впадала в панику. И кого она обманывала?.. А вот у ее противного соседа справа оружие вполне может быть. Как же его звать?.. Она не помнила. Никогда его не спрашивала. Однажды она видела, как он подглядывает за ней в окошко. Нет. Даже если у него есть оружие, будут только лишние неприятности. И помощи от него ждать не стоит.
Эйприл подергала ручку двери. Заперта. Ах, ну да, конечно! Ключи. Ключи. У нее есть ключи. Но где они? На письменном столе в библиотеке. Она напрасно тратит время. А им нужна помощь. Может, высадить окно? Она огляделась по сторонам в поисках подходящего предмета, встала на четвереньки, начала шарить в кустах у забора. Нашла пластиковую бутылку. Пенни. Старую газету. Мусор. Ничего подходящего. Где бейсбольные биты? Где железные пруты?
И тут внутри дома раздался крик. Вернее, страшный стон, переходящий в звериный вой. Ее время истекло. Она опоздала. На глаза навернулись слезы.
«Нет! Нет! НЕТ!»
Эйприл лихорадочно огляделась, глаза застилали слезы. Тут она заметила отражение уличного фонаря в поилке для птиц. Подбежала к ней, перевернула, тут же промочив брюки и едва не отдавив пальцы на ногах. Поилка оказалась жутко тяжелой, но Эйприл все было нипочем. Она слышала о матерях, творивших настоящие чудеса в критических ситуациях, когда их детям что-то угрожало. Эти женщины останавливали машины. Выдергивали из земли телеграфные столбы. Так что бетонная поилка — просто пустяк в сравнении с этим. Она подняла ее и понесла к окну. А потом собралась с силами и ударила ею в стекло.
Стекло разлетелось вдребезги, штора сорвалась и вместе с карнизом обрушилась на пол. Поилка вкатилась в комнату и врезалась мяснику в ногу. Он упал. Из горла у него сочилась кровь. Кровь была повсюду.
Эйприл влезла в окно. Чарли и бабушка Роуз почти освободились от пут, но застыли в полной неподвижности. Только тут Эйприл осознала почему. Мясник медленно поднимался на ноги. Он был все еще жив, несмотря на плачевный вид. Эйприл преградила ему путь.
— Оставь мою семью в покое! — выпалила она.
Мясник расхохотался. Из уголка рта сочилась струйка крови, алая жидкость стекала вниз по шее и капала на рубашку. Он слегка пошатывался.
Эйприл протянула руку и подобрала любимые бабушкой Роуз ножницы с розовыми ручками. Ножницы были такие острые, что Чарли категорически запрещалось резать ими бумагу или картон. Они оказались запачканы красным и липли к рукам. Очень дорогие ножницы — тяжелые и отлично заточенные. Эйприл принялась размахивать ими и вдруг почувствовала, что ведет себя глупо — как персонаж из «Вестсайдской истории». Однако от ее внимания не укрылось, с каким страхом мясник смотрит на ножницы. Он сразу понял: эта женщина не шутит.
Внезапно он поднырнул и стремительно набросился на нее. Эйприл отлетела в сторону. Он навалился сверху, их лица разделяло несколько дюймов. Он схватил ее за горло и начал душить. Эйприл пыталась воткнуть в него ножницы, но он держал ее руку так, что она не могла пошевелить ею.
Он еще сильнее сдавил ее горло. Эйприл бешено металась, пытаясь вырваться. Бесполезно. Слишком неравными оказались силы, и это несмотря на то, что убийца был ранен. В глазах у нее потемнело.
А потом…
Потом это чудовище неожиданно скатилось с нее.
Эйприл судорожно хватала ртом воздух, стремясь наполнить легкие. Она села и потерла шею, ей казалось, пальцы мясника до сих пор сжимают ее. Сам он неподвижно раскинулся на полу.
Мертвый.
Эйприл с трудом оторвала взгляд от тела. Бабушка Роуз лежала неподалеку, зажав в вытянутой руке пистолет. В воздухе витал кисловатый запах пороха.
— Джо мне дал,— пояснила она.
«Кто такой Джо?» — недоуменно подумала Эйприл.
А потом почувствовала, как сзади ее обнимают руки Чарли. Она повернулась, крепко сжала его в объятиях, и оба заплакали.
— Ну, тише, тише,— принялась утешать сына Эйприл.— Все позади, все хорошо…
— А что с папой? — всхлипнул Чарли.
Эйприл не ответила. Она пока что не знала ответ.
Она достала мобильный и набрала 911. Бабушке Роуз нужна медицинская помощь, пусть даже она уверяет, что чувствует себя хорошо. Ничего себе, получила пулевое ранение, и у нее, видите ли, все хорошо. В этом вся мама.
— Но что с папой?
Чарли снова задал тот же вопрос. Ребенок получил тяжелейшую психологическую травму и все равно думает не о себе. Что за сокровище ее сынишка! Просто удивительный мальчик!..
— Ты должна помочь папе.
Эйприл слышала его слова, вот только не знала, как воплотить их в жизнь. Она по-прежнему дрожала.
Эйприл снова взглянула на труп — нет, не один, целых два трупа лежали на полу в гостиной. Их дом превратился в морг.
Где-то в отдалении послышался рев сирены. Через минуту дом наводнят полицейские и спасатели.
— Ты должна идти, мам. Ты нужна папе.
Эйприл понимала, что имеет в виду Чарли. Ей хотелось объяснить сыну, что Август не нуждается в ней. Никогда не нуждался и не будет. Да она и не видела способа помочь. Он не из тех, кому помогают. Она уже открыла рот, подыскивая подходящие слова, но так и не смогла найти.
Комнату затопил свет фар и вой сирен.
— Беги!
Эйприл взглянула на Чарли. Он всего лишь ребенок. Он не понимает, что бежать ей некуда.
— Иди.
Это сказала бабушка Роуз.
— С нами все будет хорошо. Иди.
И Эйприл вышла из комнаты.
Она пробралась через кухню, стараясь ни к чему не прикасаться, даже не смотреть на весь этот ужас. Открыла заднюю дверь и бросилась бежать. Поначалу она понятия не имела, куда именно бежит.
Ей нужна машина, вот что!
Она миновала задний двор, затем соседский и оказалась на параллельной улице. Обернулась и увидела: около их дома останавливаются полицейские автомобили и машины « скорой ». Теперь о Чарли и бабушке Роуз есть кому позаботиться.
Эйприл перебежала через улицу, быстрым шагом прошла один, два, три, четыре квартала и оказалась возле бензозаправочной станции. Она направилась к телефону– автомату возле дороги и сделала вид, что звонит. К заправке подъехал мужчина на маленькой черной «хонде ». Вышел, заправился и зашел в кафе-магазин. Возможно, решил выпить чашечку кофе. Или купить «Сникерс». Эйприл не знала, взял он с собой ключи или нет.
Она повесила трубку и медленно двинулась к машине. Вокруг — ни души. Она заглянула в окно со стороны водительского места и увидела ключи — мужчина оставил их на сиденье. Как-то слишком просто. Она отворила дверцу и выключила сигнализацию, потом прыгнула в машину и завела мотор. Просто глупость какая-то, включать сигнализацию и бросать ключи на сиденье. Ей несказанно повезло! На секунду она почувствовала нечто вроде симпатии к легиону автоугонщиков, наводняющих округ Колумбия.
Машина тронулась с места, и в зеркало заднего вида Эйприл увидела, как хозяин «хонды» выходит из магазина. Он замахал кулаками и побежал следом. Эйприл выехала со стоянки на дорогу, едва не врезавшись в грузовик. Так недолго и с жизнью распрощаться.
Ей удалось вовремя вывернуть руль, проскользнув перед самым носом грузовика, и вылететь на соседнюю полосу. Она выжала сцепление в пол и время от времени косилась в зеркало — до тех пор, пока потрясающий кулаками хозяин машины не превратился в еле заметную точку.
Проезжая по городу, она сбросила скорость. Интересно, когда ее остановит полиция? Эйприл вдруг стало ужасно стыдно, ведь она совершила преступление. Ее могут отправить в тюрьму. Руки снова задрожали, и тогда она крепче вцепилась в руль.
И потом, что она намеревается предпринять, даже если доедет до Нью-Йорка? Август сойдет с самолета, и она будет стоять там, как полная дура.
— Что ты здесь делаешь?
— О, просто подумала, не угнать ли машину, чтобы приехать и убедиться, все ли с тобой в порядке?
— Зачем?
— Затем, что Чарли меня попросил.
Жаль, не было времени как следует обдумать ситуацию. Как могла она поступить так импульсивно? Угнать машину? Помчаться в Нью-Йорк? Последний раз она совершила опрометчивый поступок, купив целую пинту мороженого в супермаркете, за что потом корила себя несколько недель.
Она уже собралась ударить по тормозам. Ехать в Нью-Йорк нельзя! Это безумие.
Аэропорт. Можно полететь в Нью-Йорк.
Эйприл развернулась и поехала в международный аэропорт Даллеса. Машину она бросит на стоянке и успеет на рейс в 9.35. Если поторопится.