Лону Хэддону показалось, что его душа воспарила от этого зрелища. Хотя он не верил в существование души и тому подобного, но какая-то и весьма существенная часть его самого сейчас была охвачена чистейшей радостью и надеждой, когда он наблюдал, как космический корабль приближается к посадочной площадке. Зрелище, может быть, и не было таким впечатляющим, как пикирующий на город Небесный Властелин - по сравнению с ним космический корабль был крошечным, - но оно так взволновало Хэддона, потому что символизировало надежду на то, что у человечества есть будущее.

Когда серебристый, обтекаемой формы корабль приблизился, Хэддон с удивлением почувствовал, как у него встали дыбом волосы на голове. Он понял, что это результат действия мощного электромагнитного поля, окружающего корабль. Также было слышно низкое гудение. Он решил, что оба эти явления связаны с работой двигателей. Корабль завис над посадочной полосой, а потом медленно и плавно, без единого толчка, опустился на землю. Поцеловал родную планету, как долгожданную возлюбленную, подумал Хэддон. Гудение смолкло. Хэддон поднял вверх руки, и громкое, приветственное "ура" прокатилось по толпе людей, окруживших посадочную площадку. В тот же момент оркестр Пальмиры, являющий собой пестрый набор инструментов, не говоря уже о музыкантах, заиграл марш, специально сочиненный для приветствия отважных космических путешественников. Приветствия не смолкали.

***

Мило, стоя рядом с капитаном Вьюшинковым на мостике, рассматривал происходящее через иллюминатор.

– Занятно, - пробормотал он.

Загорелые, привлекательные жители Пальмиры были смесью кавказских, азиатских, восточных и индонезийских народов.

– Выглядят весьма здоровыми, правда?

– Да, но одеты как дикари, - неодобрительно заметил Вьюшинков. - Мужчины носят платья, как женщины. И посмотрите, женщины оставляют грудь обнаженной.

– Уже смотрю, - сказал Мило, немного сожалея, что отец Шоу не может насладиться зрелищем такого разврата.

Но не все люди были одеты одинаково. Некоторые носили брюки и рубашки или футболки… Вьюшинков поднял над головой гермошлем.

– Ну хорошо, - сказал он, - давайте выйдем и поприветствуем хозяев, пока они еще являются тут хозяевами. - Он опустил шлем и прикрепил его к костюму. - Завтра в это же время они уже будут нашими подчиненными, - сказал он уже через переговорное устройство.

Группа космонавтов состояла из четырех человек, включая Мило. Через наушники они слышали шум толпы, напоминающий грохот прибоя. Он заметил, что встречающие готовы были броситься им навстречу, и их сдерживало лишь предупреждение об опасности приближения к кораблю без средств индивидуальной зашиты на протяжении нескольких часов.

Мило остановился и запрокинул голову вверх. Снова увидеть голубое небо! После стольких столетий! Ему очень хотелось снять шлем и вдохнуть запах свежего воздуха. Вьюшинков настоял на том, что они должны провести анализ воздуха, чтобы убедиться в отсутствии в нем микроорганизмов, опасных для космических жителей. Мило был согласен с такой мерой предосторожности. У пальмирян мог выработаться иммунитет к формам, патогенным для выросших в относительной стерильности космонавтов. Он поспешил за остальными. Ему было тяжеловато передвигаться, но этого следовало ожидать. Сила тяжести, создаваемая на орбитальных станциях их вращением, была немного меньше одного g. Вьюшинков и его люди, зная, что земное притяжение несколько больше того, к которому они привыкли, провели в ходе подготовки к полету специальные тренировки.

Когда он догнал остальных, то увидел, что от толпы отделилась делегация из шести человек и направилась к ним навстречу. У всех на шее висели золотые цепи с золотой шестиконечной звездой. Мило решил, что они представляют собой орган верховной власти в Пальмире. "Как и все остальные, они выглядят такими счастливыми при виде нас, - с удовольствием подумал Мило. - Они принимают нас за спасителей. Какой сюрприз ожидает их завтра!"

***

В изумлении Джен воскликнула:

– Ты говоришь, что нас кто-то проглотил?!

– Да, - ответила Той.

Джен беспомощно посмотрела на Робина и пожала плечами:

– Нас проглотили, - сообщила она и хихикнула.

Звучало так нелепо, что Робин тоже улыбнулся.

– Каким же огромным должно быть животное, чтобы проглотить Той?

– Может быть, гигантский кит… хотя нет, киты уже давно вымерли.

Джен продолжала хихикать все сильнее и сильнее, а когда Той сильно качнуло, она не выдержала и расхохоталась. Робин тоже больше не смог сдерживаться.

– Мы движемся назад и погружаемся, - проинформировала их Той.

Между приступами хохота Джен проговорила:

– Может, оно решило, что мы невкусные и теперь собирается выкинуть нас обратно… но уже с другого конца!

– Должно быть очень болезненно для этой твари, кем бы она ни являлась… - предположил Робин.

Это развеселило Джен еще больше.

– Внимание, - сказала Той, - я приняла очень слабый сигнал от Фебы. Мне придется подняться к поверхности воды, чтобы установить стабильную радиосвязь.

Все еще смеясь, Джен сказала:

– Сообщи Фебе, что мы заняты. Кто-то принял нас за идеальную закуску.

– Я собираюсь предпринять шаги, необходимые для того, чтобы выбраться из организма, поглотившего нас. В процессе я возьму образцы его тканей.

Резко оборвав смех, Джен сказала:

– Эй, кто здесь отдает приказания?

– Феба.

Смех Робина тоже затих.

– Ты не можешь спорить с этим, - сказал он.

Веселье Джен сменилось раздражением.

– Давай, бери свои образцы и выбирайся отсюда.

Через несколько секунд Той доложила:

– Образцы взяты. Мы улетаем…

Той начала двигаться вперед. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Скорость резко возросла, и Робина с Джен вдавило в спинки кресел.

– Что бы нас ни проглотило, оно сейчас об этом сильно жалеет, - сказал Робин.

Той замедлила движение, а потом остановилась, несмотря на то, что ее двигатели работали на полную мощность. Неожиданно Джен пришла в голову мысль, что все это было вовсе не так безопасно. Ситуация больше не представлялась ей предметом для безудержного веселья. Она думала, что Той всемогуща и неограниченна в энергии, но теперь посмотрела на все с другой стороны. Да они могут погибнуть здесь, чем бы это "здесь" не являлось…

– Препятствие движению, - сообщила Той, - не волнуйтесь.

Легко сказать, подумала Джен, когда Той стала поворачиваться носом вверх, при этом сильно раскачиваюсь из стороны в сторону. Пластиковый контейнер с бутербродами и термос с кофе, которые были под креслом Джен, разлетелись по кабине. Она схватила Робина за руку. Видимо, тварь пыталась вытряхнуть Той из своей глотки или какой-либо другой части своего тела, которую они сейчас закупорили.

– Довольно близко произойдет мощный взрыв, - предупредила Той, - не волнуйтесь.

Аппарат сильно встряхнуло, и зубы Джен клацнули друг о друга. Она почувствовала во рту кровь. Она откусила себе кусочек языка.

– О-о-о! - воскликнула Джен и выплюнула его.

После этого произошел взрыв. Да так близко, что Той завибрировала, как будто по ней ударили огромным молотом. Уши Джен зазвенели от боли так, что она забыла о своем языке.

Той рванулась вперед. Что бы ни закрывало видимость наружным сенсорам, теперь его не было, и на мониторах снова появилось изображение, хотя Джен не могла ничего разобрать - какие-то серые и черные клочья.

– Мы вырвались, - сообщила Той.

– Вы'вались ис щего? - с трудом спросила Джен, раненый язык мешал говорить.

Той поднималась к поверхности, а вокруг мелькали ошметки плоти. На одном из мониторов Джен увидела, как мимо проплыл кусок с большим, круглым глазом, уставившимся в никуда.

– Смотри, - сказал Робин, показывая на монитор, датчик которого располагался на корме Той.

Громадное змеевидное тело, медленно извиваясь, погружалось в глубину. Оно было настолько велико, что его задняя часть была за пределами действия ультразвуковых сенсоров Той и терялась в тумане. На месте головы развевались полосы развороченной взрывом плоти. Вырываясь на волю, Той разнесла чудовищу голову.

– Бо'и'я-Ма', ш'о э'о? - выдохнула Джен, не замечая струйки крови, стекающей по ее подбородку.

– Подводный червь, - объяснил Робин. - Но я никогда не видел таких здоровенных.

Джен вспомнила, как Цери однажды сказала, что подводные черви представляли основную угрозу для ее старой подводной станции. Она говорила, что они огромны, но… Джен с содроганием наблюдала, как слабо извивающееся тело скрывается в глубине.

– Боже мой! Что с тобой случилось? - воскликнул Робин.

Она обернулась. Он с ужасом в глазах смотрел на нее. Джен прикоснулась рукой к подбородку и посмотрела на нее. Ладонь была мокрой от крови.

– Все в по'я'ке. Я себе п'окусила ясык… Э'о совсем не 'ак с'ашно, как ка'э'ся.

– Может быть. Но кровотечение просто сумасшедшее.

– Мы приближаемся к поверхности, - перебила их Той. - Скоро я смогу установить радиосвязь с Фебой.

Джен сплюнула кровь в бумажное полотенце и приказала:

– По'нимись на пове'хнос'ь. Нам п'иде'ся ве'ну'ся на Небесного Ангела. Ка'э'ся, мне необхо'има ме'ицинская помощь.

Той продолжала подниматься. Они миновали толстый плотный слой розовых водорослей, сумевших облепить Той своими веревкообразными стеблями. Эти водоросли-мутанты покрывали огромные пространства Тихого и Атлантического океанов. Джен не могла вспомнить, для какой именно цели их вывели: может быть, как дешевую пищу для стран "третьего мира", или они явились результатом диверсии одной Генной корпорации против морских ферм другой. Так или иначе, теперь их было огромное количество. Образец этих водорослей уже хранился в быстро растущей коллекции Той.

Аппарат вынырнул из воды и завис метрах в шести над розовой поверхностью моря. Джен посмотрела на мониторы. С востока приближался массивный грозовой фронт. Черные тучи растянулись по небу на многие километры. В их глубине сверкали молнии.

– Феба на связи, - сказала Той.

Сразу же они услышали голос Фебы:

– Вы должны немедленно возвратиться на Небесного Ангела. Ситуация изменилась.

– Мы и 'ак соби'ались ве'ну'ся, - ответила Джен. - У нас п'оисошел нещас'ный слущай. Нищего се'есного, если 'ебе э'о ин'е'есно.

Программа не ответила, поэтому Джен спросила:

– А ш'о п'оисошло?

– Я засекла космический корабль, вошедший в земную атмосферу, и проследила его до посадки на северо-восточное побережье Австралии.

***

В других условиях Эйла была бы рада видеть, как счастлив отец, но сейчас, когда Жан-Поль находился в таком состоянии, она не могла разделить радость отца. Она чувствовала себя виноватой, потому что он, бросив все дела, примчался к ним в больницу прямо с посадочной площадки, и в то же время его суетливость немного раздражала ее, так как она боялась, что его радостное возбуждение плохо подействует на Жан-Поля. Но Эйла не могла заставить себя сказать ему об этом. Пока…

– … И они оправдали все мои ожидания! - говорил отец, расхаживая взад-вперед по комнате. - Может быть, даже превзошли их! Они обещают оказать нам любую посильную помощь - научную, техническую… - он бросил взгляд на Жан-Поля, - медицинскую. Любую!

– Ты с ними еще не говорил о Жан-Поле? - спросила Эйла.

– Нет, дорогая, еще не говорил. У меня не было такой возможности. Мы не обсуждали ничего конкретного. Надеюсь, что это мне удастся на банкете в их честь. Но я знаю, что среди них есть два медика - один карагандинец, другой - священник с Бельведера.

– А откуда ты знаешь, что они собираются на банкет? Я слышала, что объявлен строжайший карантин.

– Да, но временный. Пока они не произведут необходимые анализы нашего воздуха, почвы Пальмиры, пищи и крови, образцами которых мы их снабдили. Но я уверен, что это не более чем формальность. Посмотри на нас - мы все абсолютно здоровы. - Тут он понял свою бестактность и осекся. Он подошел к кровати Жан-Поля.

– О Боже… простите…

– Да бросьте вы, Лон, - проговорил Жан-Поль. - Я понял, что вы имели в виду.

Эйла погладила лоб Жан-Поля и спросила отца:

– Они боятся инфекции?

– Ну, да. Но их нельзя в этом винить.

– А как насчет нас? Мы ничем от них не заразимся?

– Я уверен, что нет. Они выросли в почти стерильных условиях.

– А сколько их? - спросил Жан-Поль.

– Сегодня мы встретились с четырьмя, но капитан Вьюшинков сказал, что экипаж состоит из двадцати девяти человек. Их было тридцать, но, к сожалению, один из священников с Бельведера по пути сюда умер. Сердечный приступ.

От такой новости у Эйлы защемило сердце. Это не говорило ничего хорошего о бельведерианской медицине, особенно если учесть, что попутчиком умершего был врач. Может быть, у карагандинцев медицина на более высоком уровне? Она очень надеялась на это.

– Насколько велик их корабль? - спросил Жан-Поль.

– Насколько велик? - с удивлением переспросил Хэддон. - Весьма велик. Я бы сказал - больше тридцати метров в длину. На этом корабле они обычно летают на Марс. А почему вы спрашиваете?

– Просто так. - Жан-Поль прикрыл глаза.

– Пап, ты его утомляешь, - недовольно заметила Эйла.

– Извините. Я лучше пойду. Проверю, как идет подготовка к банкету.

Эйла проводила его до двери.

– Я рада, что все вышло так, как ты и надеялся, - тихо сказала она.

– И я тоже, радость моя, я тоже. Ты пойдешь на праздник сегодня вечером?

Она обернулась и посмотрела на Жан-Поля.

– Не хочу его оставлять… но, может быть, я загляну попозже.

– Буду надеяться, - сказал он, поцеловал ее в щеку и вышел.

***

К тому времени, когда Эйла добралась до Главного зала, где проходил банкет, приветственная церемония да и сам банкет уже кончились. Люди разбились на небольшие группки, держа в руках бокалы, и оживленно разговаривали. Эйла увидела, что все группки собирались вокруг космонавтов, отличавшихся от остальных обтягивающей черно-желтой формой. Она огляделась, стараясь найти своего отца, и наконец увидела его в дальнем конце зала. Когда она пробралась к нему, то увидела, что он вместе с Лилем Вивером и большой группой пальмирян разговаривает с человеком мощного телосложения, который, судя по более броской форме, был среди космонавтов главным. Она протиснулась к их столику, однако ей стоило некоторых усилий привлечь к себе внимание отца. Наконец он заметил ее, улыбнулся и выбрался из толпы.

– Эйла, дорогая, как я рад, что ты зашла сюда! Ты должна познакомиться с капитаном Вьюшинковым, начальником карагандинской экспедиции.

– Папа, - сказала она обеспокоенно, - Жан-Полю становится хуже. Я должна поговорить с врачом карагандинцев. Нужно, чтобы он осмотрел Жан-Поля.

Веселье оставило ее отца.

– Карагандинский врач уже уехал обратно на корабль. Но бельведерианский еще здесь. Пойдем… - Он схватил ее за руку и нырнул обратно в толпу. Они протиснулись к столу.

– Брат Джеймс, я хотел бы познакомить вас с моей дочерью, Эйлой…

Лысый человек, сидящий за столом, повернулся к ним. Он был одет не как остальные космонавты. На нем был белый костюм-двойка. На левой стороне груди был нашит красный крест. Эйла посмотрела ему в глаза. Один голубой, а другой - зеленый. Как странно, подумала она. Человек поднялся со своего стула и протянул ей руку.

– Рад с вами познакомиться, Эйла. Чрезвычайно рад.